Я думал, что ненавижу тебя

      Прозрачный ручей начинался из-под большого блестящего камня. Холодная вода с тихим журчанием бежала вдаль, словно сильно торопилась. Кайгаку же без спешки смыл кровь с рук и особенно хорошо вымыл рану. Глубокий след от укуса неприятно саднил и начал ныть еще сильнее, когда парень надежно затянул его обрывком рукава. Рану жгло, и Кайгаку невольно зашипел от болевых ощущений.       «Чтоб тебя… Почти кусок от меня оторвал, болван,» — глубоко вздохнув, юный охотник сполоснул лицо прохладной водой. Усталость наваливалась на веки, но спать теперь совсем некогда. Солнце уже успело встать, утро выдалось безоблачным и теплым, а это значило только одно — ни один демон не покажется на улице до наступления сумерек.       Положив руку на рукоять катаны, Кайгаку направился к небольшой пещере неподалеку от ручья. Прислушавшись, он понял, что кое-кто уже пришел в себя. Войдя в сырое убежище, парень поймал на себе настороженный взгляд. «Ну неужели,» — мрачно фыркнул он, пристально изучая бывшего товарища взглядом и гадая, сгодится ли он еще на роль товарища или уже слишком поздно. Зеницу неподвижно замер в углу пещеры, прислонившись спиной к ее холодному своду, и не отрывал взгляда от гостя в черном хаори. Кайгаку в напряжении понял, что теперь он выглядел слишком по-человечески. Его глаза снова были прежними, только казались ярче — более желтыми, чем раньше. Слегка вытянутые вертикально зрачки уже не привлекали такого внимания. Если бы не укус на руке, все время дававший о себе знать, можно было подумать, что схватка с демоном прошедшей ночью просто была дурным сном.       Парень остановился у входа в пещеру, и солнечный свет согревал его спину. И успокаивал рассудок, давая надежду на то, что хотя бы солнце на его стороне. Не убирая ладони с рукояти меча, он внимательно оглядел Зеницу с ног до головы. Чтобы обезопасить себя, пока он нес его в такую даль от дома, Кайгаку крепко связал ему руки и ноги, а пасть с острыми клыками заткнул собственным поясом. Если бы демон очнулся в пути, пока болтался на плече охотника, это бы остановило его от укуса. Идея была сомнительной, но она сработала, хотя Кайгаку все же думал, что никакого демона веревки не удержат. Сейчас Зеницу сидел и смотрел на него круглыми как у совы глазами, не понимая, что происходит. Он не выбрался из пут и все еще не мог пошевелиться. Видимо, демон еще слишком слаб. — Чего уставился, гаденыш? Я уж думал, что ты не проснешься после простого удара по лбу. Даже как демон ты абсолютно бесполезен, — прорычал ядовито Кайгаку. Раздражение появилось из ниоткуда, зажглось от маленькой искры и становилось большим пожаром. Парень прикусил язык и ощутил, как задергался глаз.       «Что я вообще делаю? Зачем я бросил все, чтобы спасти его шкуру? Нужно было убить его в саду, сразу же!» — взбешенные мысли обожгли его подобно кипятку, Кайгаку парализовало от ярости. Он потратил всю ночь не на тренировки, даже не на отдых, а на все возможное, чтоб Шихан не заметил демона среди собственных учеников. Быстро и бесшумно взяв из дома все необходимое, он забрал и накосячившего по полной Зеницу. Он оставил позади место, ставшее ему чем-то вроде дома, и своего учителя - человека, который действительно о них заботился. Они ушли надолго. Возможно, навсегда. Кайгаку не понимал, почему принял именно это решение, и мысли пульсировали в голове, заставляя ее болеть сильнее с каждым мгновением. Только сейчас к нему начало приходить осознание, что он потратит на эту проблему не одну ночь, а, возможно, целых полжизни. «Я не смогу продолжить тренировки, спать в тепле и жить не воруя, а все ради чего? Ради него?!».       Демон поерзал на месте, пытаясь освободить руки, но у него ничего не вышло. Холодные своды пещеры тщательно скрывали его от дневного света. Кайгаку сдвинул брови так, что они сошлись на переносице, что голова разболелась пуще прежнего. «Ну уж нет, плакса. Еще так ты мне жизнь не портил!». Он быстрым шагом подошел к людоеду и схватил его за шкирку, несмотря на то, что тот шарахнулся от руки охотника. Кайгаку потащил его к выходу из пещеры, не беспокоясь о том, что демон волочится по каменному полу спиной. — Раз я не могу тебя убить, пускай это сделает солнце, — процедил парень сквозь зубы, но сразу же ощутил адское сопротивление со стороны Зеницу. Тот словно бы не сразу понял намерения бывшего товарища, пока не услышал этих слов. — М-м! — если бы не самодельный кляп, крик Зеницу был бы куда громче и отчаяннее. Демон дергался и извивался, пытаясь вырваться из рук и пачкаясь в пыли. В его взгляде читался такой дикий страх перед смертью, что у Кайгаку и самого побежали мурашки по спине.       Только стал демоном, а уже понимал, что ему сулит солнце. У каждого монстра это на подкорке записано - покинешь спасительную мглу и от тебя ничего не останется. Чем ближе Зеницу подтаскивали к яркому свету, тем сильнее он бился в панике и заходился глухими воплями. Однако он был связан по рукам и ногам, не в силах ни за что ухватиться или напасть на охотника, чтобы помешать ему. Кайгаку мог спокойно выволочь его на солнце, как сделал бы с любым другим демоном.       Но не с этим.       Приглушенный крик перешел в рыдания, и Кайгаку остановился, закатив глаза. Яркие лучи уже падали на его плечи, но Зеницу пока оставался в тени. Под ногами охотника демон сжался, почти в клубок свернулся и давился слезами. Он судорожно дышал и задыхался из-за кляпа, выглядя таким жалким, каким Кайгаку не видел ни одного демона, но уже много раз видел этого человека. Парень мрачно уставился на купавшуюся в солнечном свете траву снаружи, все еще сжимая желтый воротник Зеницу в кулаке.

— Зеницу, ну-ка прекрати

прятаться за спиной Кайгаку! — голос седого старика звучал сердито,

но в то же время снисходительно,

будто учитель отчасти рад,

что один ученик ищет защиты

у другого, хотя обычно

они не ладят. — Я устал тренироваться,

мне нужно отдохнуть! —  из-за плеча Кайгаку выглянула

копна светлых волос. — Мы только начали, не хнычь, —

Джигоро обошел одного ученика

и стукнул прятавшегося

за ним второго тростью по заду. — Ай! Больно же! — Вы можете сражаться вместе,

но Кайгаку не сможет

защищать тебя вечно.

Ты должен владеть

дыханием грома сам!

— Угх! — Кайгаку раздосадованно мотнул головой, отгоняя назойливые воспоминания. «О чем ты только думаешь?» — грубо одернул он сам себя. — «Каким бы идиотом он ни был при жизни, теперь он демон, который порвет тебя на части, если отвлечься хотя бы на секунду!».       Покрытый пылью пещеры Зеницу перестал двигаться, но продолжал шмыгать носом на каждом выдохе. Кайгаку достал катану и, присев возле него, с холодным презрением произнес: — Одно движение в мою сторону — и ты труп.       Снаружи пещеры звонко защебетала какая-то птица, а легкий ветер, нежно пригладив травинки, добрался до черных волос и такого же черного хаори Кайгаку. Зеницу с ужасом во взгляде глядел на того, кто всегда ненавидел его за слабость, и на металлический блеск его оружия. Он активно закивал, и чужая ладонь ослабила туго затянутый кляп. Кайгаку медленно освободил пасть демона от ткани, держа пальцы подальше от клыков и проклиная себя за то, что он сейчас делает.       Зеницу жадно вдохнул воздух через рот, пытаясь восстановить дыхание. Из-за истерики и рыданий его нос был заложен. — Кайгаку, с-стой… — шумно выдохнул он, с мольбой вглядываясь в лицо бывшего товарища покрасневшими глазами. Слезы оставили разводы на его грязном лице. — Не убивай меня…       Кайгаку сощурился, с неприязнью разглядывая мокрую от соплей мордашку. Как часто он видел ее такой, как часто он слышал этот зареванный голос. Как он их ненавидел. Руша все надежды, он мрачно произнес: — …Ты совсем не меняешься.       Зеницу потупил взгляд, чувствуя, как сердце продолжает бешено колотиться в груди. Ему хотелось вытереть лицо, но никто не торопился развязывать его. В ситуации, в которой он оказался, он меньше всего надеялся на помощь и понимание со стороны Кайгаку, но обратиться больше было не к кому. — П-пожалуйста, я н-не хочу умирать… — сглотнув ком, вставший поперек горла, тихо бормотал он в попытке снова не сорваться в истерику. — А чего ты хочешь? Сходить в ближайшую деревню и сожрать кого-нибудь? — боль в руке вновь напомнила о себе, и Кайгаку подавлял свою злость как мог, потому что с каждой минутой слова собеседника выводили его из себя все больше. — Или будешь, как и раньше, персиками питаться? — Я никого не убью! Никого… — Зеницу зажмурил глаза, будто пытаясь убедить себя в этом. По нему было слишком заметно, как он боялся сам себя и того, кем он стал. — Я же… Я же помню, кто я… — Ты пытался убить меня этой ночью! — Кайгаку отвесил ему сильную пощечину, не сдержав порыв злости. Демон вжал голову в плечи, поджав губы, и парень не дал себе ударить его снова, понимая, что им управляет гнев.       Повисло неловкое молчание. Юный охотник сверлил бывшего товарища взглядом, сжимая клинок, а демон не поднимал на него глаз. Кайгаку обратил внимание, что тот даже дышать пытается тише. Приятно, что хоть что-то не изменилось - плаксу все еще легко запугать. — Повезло тебе, что я жалею тебя. Хоть где-то твоя ничтожность сыграла тебе на руку, — выпрямившись, Кайгаку потер перевязанную руку и устало вздохнул. Он молча покосился на улицу за пределами пещеры, на солнце, смиренно поджидавшее у входа, а затем с нескрываемым разочарованием выдал: — …Как ты мог это допустить?       Зеницу не поднимал на него глаз и не находил ни единого слова, чтобы ответить. Его веки и губы подрагивали от верного признака сдерживаемой истерики. Он громко шмыгнул носом и окончательно затих. «Позорище,» — цокнул языком Кайгаку. Он опять схватил Зеницу за воротник и, оттащив в дальний угол пещеры, бросил.       Демон не сопротивлялся, но выдохнул спокойнее. Он останется в живых… Пока что.       Кайгаку чувствовал, как его одолевает усталость. Вытаскивать ответы из Зеницу, который в обычной ситуации никогда не затыкается, сейчас казалось сложной задачей, на которую у него совсем не было сил. Юноша достал из кармана персик и откусил его, вернувшись ко входу в пещеру. Катана отразила блеск солнца, и Зеницу прищурился, немного напрягшись от того, что меч все еще не в ножнах. Бывший товарищ не доверял ему, усевшись на траве снаружи. Синий пояс все еще висел на шее демона, поэтому охотнику нечем было подвязать хаори. — Кайгаку… — неуверенно начал Зеницу, тщательно подбирая слова. Зареванный голос дрогнул.       Тот не ответил, угрюмо таращась перед собой и доедая персик. Катана лежала рядом с ним. — Я не хотел… Клянусь, я не хотел… — виновато покачал головой демон, с трудом вспоминая события прошлой ночи. Он кое-как утер нос рукавом, туго перетянутым веревкой, и судорожно выдохнул. Кайгаку не отвечал, это было совсем безнадежно. Зеницу поерзал на месте и неуверенно пробурчал: — Ты… Не развяжешь меня? — Нет. — Но… — Прикуси язык, плакса, — Кайгаку стрельнул в него косточкой от персика, заставив демона вздрогнуть. — Ты выспался, пока я тащил тебя. Теперь я хочу немного отдохнуть, так что никаких разговоров. Все потом, — облизнув губы в сладком соке, парень лег на спину и прикрыл глаза черным рукавом, чтобы солнце не слепило.