Я думал, что ненавижу тебя

      Если сначала Зеницу мучился от чувства вины и неспособности убежать от своих мыслей, то теперь… Он умирал еще и от скуки.       Темные своды пещеры уныло нависали над ним со всех сторон, и рассматривать их не было никакого удовольствия. С другой стороны, парень понимал, что даже если бы он был развязан, он не смог бы выйти на улицу. «Как демоны живут вообще? Каждый день отсиживаться в местечках вроде этого, чтоб солнце не сожгло их задницы?» — угрюмо вздохнул Зеницу, одновременно пытаясь смириться с тем фактом, что он стал одним из этих людоедов, и не бросаться в панику каждые полминуты. Кайгаку всегда говорил, что нытье — абсолютно бесполезная трата времени. Нужно постараться найти какое-то решение, но голова была пустой.       Парень взглянул в сторону спящего охотника. Тот лежал в невысокой траве, и солнце заливало светом его черное хаори. Грудь Кайгаку мирно поднималась и опускалась, пока яркие лучи согревали его сон. Зеницу вздохнул, в очередной раз осознавая, что никогда больше не сможет так же развалиться под персиковым деревом возле дома и поспать под одеялом из солнечного света. Он не сможет этого сделать по многим причинам…       И от Кайгаку его теперь отделяет бездонная пропасть.

***

      Полностью выспавшись, Кайгаку с прекрасным самочувствием открыл глаза. Катана все так же преданно лежала возле его ладони, касаясь кожи нагретым металлом, а солнце близилось к горизонту. Вечернее небо было восхитительно-розового цвета, а редкие облака завивались в маленькие бежевые кудряшки. Парень приподнялся и размял шею, мечтательно возвращаясь в дом учителя, где они вместе обедают и в очередной раз возвращаются к тренировкам. Вокруг было так красиво, что не погрезить об идеальной жизни было преступлением.       Однако Кайгаку не забывал о том, почему спал не на мягком футоне, а черт знает где прямо на земле, почему в животе было пусто, а в кармане из съестного лежал лишь одинокий персик. Сложно просто выкинуть из головы демона, сидящего в пещере в нескольких шагах от него. Парень поднялся, подхватив меч, и заглянул в убежище своего бывшего товарища. Скоро стемнеет, и ничто не сможет держать голодного людоеда подальше от людей. Кайгаку сильно тревожился по этому поводу.       В пещере пахло сыростью и стало еще темнее. Чем дальше от входа, еще как-то освещенного вечерним заревом, тем более концентрированной становилась мгла. Казалось, на улице наступает ночь не потому, что садится солнце, а потому, что мрак выходит из всех пещер, подобных этой, и остается на улице до самого утра.       В сыром убежище было тихо, за исключением какого-то раздражающего звука, словно что-то маленькое ударяется об каменную поверхность. Первое, что бросилось в глаза, это лежавшие на полу пещеры веревки. Отдельно от демона. «Э?!» — парень стиснул меч в руках до боли в костяшках, ощутив мурашки на спине. В еще большей тревоге Кайгаку огляделся, не понимая своих чувств — страх это был или досада, что веревки больше не аргумент в споре с Зеницу.       Из насыщенной тени пещеры на него посмотрели два желтых глаза. Рука Зеницу с продолговатыми ногтями, державшая что-то, замерла. Демон в напряжении взглянул на блестящий во мраке клинок бывшего товарища и вздохнул, перестав бросать камни в стену. Было до жути скучно, но он чувствовал, что вечер скоро перетечет в ночь, и это позволит ему покинуть это пыльное место. — Тебе жить надоело? — Кайгаку сдвинул брови, возмущенный тем, что его ослушались. — Какого черта развязался? — строго спросил он. Никогда бы не подумал, что будет разговаривать с демоном таким тоном. — У меня болели руки… Не хотел весь день сидеть в одной позе, тело затекло, — отвел взгляд демон, звуча беззлобно и будто бы виновато. Зеницу честно не хотелось ругаться с Кайгаку по этому поводу, но и слепо ему подчиняться в минус себе тоже желания не было. Его лицо все еще было грязным, да и одежда выглядела не лучше.       Тень гнева появилась во взгляде охотника.

— Когда ты зовешь меня тренироваться, нужно, черт подери, тренироваться!

Какого черта ты полез на дерево?! — Я хотел нарвать персиков! — 

запричитал Зеницу, утирая слезы.

— Не смотри на меня так,

я не заметил там улей! — его лицо в нескольких местах

раздулось и покраснело

от укусов пчел. — Чтоб я еще раз пошел

за тобой хоть куда-нибудь! — Кайгаку успел сто раз пожалеть

о том, что согласился помочь

Зеницу с освоением

пятого стиля дыхания грома. — Ну я же уже извинился-я-я! —

завопил еще громче парень. Он потрогал место укуса

с нелепым выражением тревоги на лице и заскулил как ребенок. — Не трогай, придурок! Идем в дом,

а то на твоей могиле напишут

«Отхватил от пчел», —

Кайгаку влепил ему легкий подзатыльник

и направился к особняку Джигоро. — Кайгаку… — поспевая за ним,

вдруг сказал Зеницу. — А ты мне

должен «спасибо», ха-ха. — Это за что? — Я избавил

наше дерево от улья! —

гордо задрал нос.

      Кайгаку вздохнул и расслабил брови. «Даже став демоном… Почему ты продолжаешь вести себя как капризный ребенок?». — Демонам отсекают конечности, и у них все мгновенно отрастает назад, а у тебя из-за веревки болели руки? — ухмыльнулся от этой мысли охотник, увидев в людоеде старого доброго Зеницу, который постоянно ноет. Пускай он говорил это назло собеседнику, Кайгаку на самом деле не верил, что демону может быть неудобно от каких-то веревок. — Да, — невесело ответил монстр, который не хотел становиться монстром. — Демоны жрут людей десятками, вот у них все и отрастает. Я не съел ни одного.       Кайгаку смерил его пристальным взглядом, не желая признавать, что все-таки он прав. «Когда он напал на меня под деревом, он был чист. Если бы он сожрал кого-то по дороге домой, весь бы заляпался. Видать, я первый, чьей крови он попробовал,» — охотник задумчиво скривил губы. Это расстраивало — может, если бы Зеницу не успел укусить его, все еще можно было бы исправить. С другой стороны, это радовало — всего лишь укус и еще ни одного трупа, Зеницу можно было даже похвалить. Кайгаку поднял веревку с пола. Целая. — Ты ее не порвал. Как? — снова строгим тоном осведомился парень.       Просто взять и выпутаться из веревок он не мог — Кайгаку связал его на совесть. Демонические способности его спутника нервировали еще больше, когда он про них не знал. Единственное, что парень успел отметить — это нечеловеческая скорость, с которой Зеницу сшиб его с ног во время атаки. Люди так не двигаются, да и далеко не каждый демон настолько быстр.       Но Зеницу молчал. Упрямо не глядя в сторону бывшего товарища, он все еще сидел в углу пещеры и вертел камень в руке. Кайгаку, сворачивая веревку в удобный моток, выглянул из убежища. Солнце еще не село, красным кругом нависая над землей. До заката оставалось несколько часов, и парень пытался составить дальнейший план действий. — Так. Я иду за едой, потому что мне она еще нужна, в отличие от тебя, — хмыкнул Кайгаку, складывая катану в ножны и пряча веревку за пазуху. — Солнце скоро сядет, и я очень надеюсь, что по моему возвращению ты будешь сидеть здесь и петь детские песенки, понял меня? — Детские песенки? — вскинул кустистые брови Зеницу, хотя на языке у него вертелся совсем другой вопрос.       «Почему ты еще не бросил меня с этой проблемой одного?». — Ты меня понял? — грубо повторил охотник. Ему очень не хотелось оставлять демона без присмотра, но живот предательски урчал, вспоминая вкусный ужин дома у учителя. Если он не добудет еду сейчас, придется сидеть голодным всю ночь. — Если хоть одна душа кроме, черт подери, моей пострадает от твоих рук, пощады не жди. — Угу.       Задержав на желтом хаори взгляд, Кайгаку покинул пещеру. Он рассчитывал вернуться до наступления темноты, поэтому сразу перешел на бег, направляясь к ближайшей деревне. «Я обязан успеть. Если он убьет кого-нибудь, виноват буду я,» — пронеслось беспокойное в голове.

***

      Солнце уже скрылось за горизонтом, когда едва слышимые шаги спешащего охотника послышались недалеко от пещеры. Кайгаку прижимал к груди сверток с едой и всей душой верил в то, что не зря поручился за бывшего товарища. Прохладный ночной ветер дул в спину, беззаботно играя с полами хаори и волосами. Однако парень не мог быть таким же беспечным, только не сейчас. Трава шелестела под ногами, и черный вход в пещеру был все ближе и ближе.       Кайгаку резко остановился, увидев знакомую желтую шевелюру возле ручья, что бежал из-под камня около пещеры. Зеницу уставился на него, стоя в одних штанах. В руках он держал потемневшее от воды хаори, покрытое узором белых треугольников, а рядом на камнях лежал пояс, тоже тщательно отстиранный от грязи и крови.       Зеницу не послушался и вышел за пределы пещеры, но он не сбежал, и из-за него не пострадали люди. «Приятно радуешь, плакса…» — Кайгаку вздохнул спокойнее, позволяя себе восстановить дыхание. Более того, картина навострившего уши полуголого демона, стиравшего одежду, настолько позабавила парня, что он не смог не рассмеяться. Возможно, таким образом проявилось облегчение, что Зеницу не удрал, потому что охотник прямо-таки ощутил, как внутри все наконец-то смогло расслабиться. — Ну и видок у тебя, — прекратив хохот, Кайгаку не мог стереть с лица усмешку. — Не ожидал, что первым, что ты сделаешь, когда стемнеет, будет стирка. — Сам меня по земле таскал, еще и смеется! Это ты должен отмывать мои вещи! — демон резко отвернулся, смущенно задрав нос, и бережно повесил хаори на еще теплые нагретые солнцем камни. Все равно будет долго сохнуть, но хотя бы теперь чистое. — Еще чего, сам стирай, — Кайгаку самодовольно ухмыльнулся и расположился возле ручья в паре метров от Зеницу.       Голая спина юноши маячила перед глазами, пока тот возился с мокрой одеждой. В свете луны он казался мертвецки бледным, что в действительности было недалеко от истины. «Выглядит нездорово… Если кто увидит, не заподозрит ли, кто ты на самом деле?» — водил за демоном взглядом Кайгаку. Он вспомнил розоватую кожу Зеницу, какой она была совсем недавно. Признать это было нелегко, но лучше бы она такой и оставалась. Кайгаку недолюбливал бывшего товарища, но не настолько, чтобы желать ему такую страшную судьбу, как превращение в монстра. Когда Зеницу был человеком, проще было находиться рядом, проще присматривать за ним и не попадаться на косых взглядах, проще…       «М-м… И о чем я думаю, а?» — хмыкнул охотник, осознав, что все это время был приклеен взглядом к Зеницу. Румянец быстро пропал с его лица. Журчание ручья еще больше успокаивало, но Кайгаку не спешил расслабляться полностью. Зеницу краем глаза заметил, как спутник вынул меч из ножен и положил рядом с собой. Они пересеклись взглядами. В темных глазах так и читалось: «Ты думал, я так сразу начну тебе доверять?», и демон поспешил отвернуться. Кайгаку развернул сверток и вдохнул аромат еще теплого риса и нескольких крупных ломтиков сашими. Не слишком много, но лучше, чем ничего. — Украл? — негромко спросил Зеницу, сполоснув лицо прохладной водой. Ему все еще казалось, что он не отмыл грязные щеки. — Нет, сам приготовил. Ты стираешь, а я готовлю. Конечно, украл, — саркастично изогнул брови парень, и спешно забросил в рот кусочек рыбы. Почувствовав, как ликует желудок, Кайгаку радовался такому позднему завтраку не меньше.       Зеницу закатил глаза и, отжимая от воды синюю ткань, оглядел территорию вокруг. Он не слышал рядом ни одной посторонней души, только тихий свист ветра, гулявшего среди листвы на деревьях. Ночь была прохладной, но он не чувствовал холода. «И руки в воде не мерзнут…» — взглянул на бледные пальцы с продолговатыми розовыми пластинами ногтей. — «В этом плане демоном быть удобно,» — искал плюсы в своей нечеловеческой природе юноша.       «Надо же, вода ледяная, а ему хоть бы что,» — жуя, Кайгаку невольно уставился на демона. Он не сразу заметит, что снова пялится. Зеницу сидел на корточках, босыми ногами в зеленой траве, и тер лицо ладонями, время от времени споласкивая их в воде. Кайгаку позабавило то, как он наводит чистоту, но он опять подумал о бледности демонического тела. Парню нечасто доводилось дотрагиваться до него, даже за руку брать, но при жизни Зеницу определенно не был таким холодным, как теперь. Пока Кайгаку уносил его из дома прошлой ночью, он хорошо запомнил, каковы демоны на ощупь. А ведь когда они с Шиханом бывали на горячих источниках, щеки Зеницу забавно краснели от жара… — Эй, плакса, — окликнул его Кайгаку. — Ты, конечно, на другой диете, но мало ли, может, будешь?       Несмотря на голод, парень все же оставил половину добытого для бывшего товарища. Он слабо верил в то, что Зеницу станет это есть, иначе все демоны питались бы рисом и не беспокоили людей своей сумасшедшей кровожадностью. Однако спросить все же стоило. «И это не потому, что мне неловко,» — прикрыл глаза Кайгаку, заставляя себя в это поверить, и протянул сверток демону. — «Я за милую душу бы слопал все сам. Но я вернулся, и ты был здесь, так что мне не жалко».       Демон подошел немного ближе и принюхался. Кайгаку не заметил, как взгляд желтых глаз скользнул к нему под рукав, откуда виднелась перевязывавшая рану черная ткань. Однако Зеницу лишь покачал головой, рис и рыба не особо интересовали его. Он мог отличить запах еды от запаха чего-то несъедобного, но теперь они были равноценно бесполезны для него. — Думаю, я мог бы поесть, но в этом нет смысла. Тебе нужнее, — только и сказал он.       Кайгаку пожал плечами и продолжил ужин, в душе радуясь, что можно доесть все самому. Слишком уж он проголодался. Хотелось обчистить сверток до последней рисинки. Он воровал не впервые, поэтому хорошо знал — чужое вкуснее. Вдруг когтистая ладонь протянула ему пояс. — Держи, его я тоже постирал, — Зеницу держал дистанцию, но стоял достаточно близко, чтобы охотник мог дотянуться до пояса рукой.       Подняв подозревающий взгляд на демона, Кайгаку медленно забрал синюю полосу ткани. Все же демон был чересчур близко, чтобы чувствовать себя в безопасности. Зеницу вернулся к своим вещам, чувствуя глубокую трещину недоверия между ним и Кайгаку. Они и прежде не очень ладили, а сейчас… Он был слишком благодарен бывшему товарищу за то, что тот носился с ним вместо того, чтобы просто убить, поэтому не хотел лишний раз напрягать его. Но все-таки ощущение, что Кайгаку будто бы начал презирать его еще больше, огорчало. Тяжело путешествовать вместе без взаимопонимания и принятия, а дружить в таких условиях почти невозможно. Не этого от них хотел учитель. И Зеницу, обратившись в демона, безвозвратно все испортил.       Журчащая вода ручья уносилась вдаль, и Зеницу ей завидовал. У нее был только один путь, в одну сторону и ни шагу за пределы берегов, все легко и просто. Юноша присел, изучая серые камушки на дне ручья, и опустил макушку в воду. Грязные волосы раздражали, а спешить было некуда, поэтому он принялся вымывать пыль из своей светлой гривы. Повезло, что холод воды не причинял неудобств.       Отжав от лишней влаги блондинистые локоны, Зеницу выпрямился и резко замер. «Этот запах…» — в нос ударил манящий аромат чего-то вкусного. Чуть поодаль Кайгаку размотал рукав хаори, обнажив укус. Отметина уже затягивалась и не особо тревожила его, но ткань немного присохла к глубокому уголку укуса, поэтому, сняв повязку с руки, он случайно отодрал корочку заживавшей ранки. Две маленькие алые капельки выступили на коже, и Кайгаку почувствовал, что на него смотрят.       Он встретился взглядами с Зеницу. Точнее, когда он только обратил на него внимание, охотник заметил, что демон смотрит далеко не ему в глаза. Кайгаку стало не по себе, и он невольно нахмурился. «Он смотрел на мою рану,» — парень бегло глянул на катану, лежавшую рядом.       Неловкое молчание повисло в воздухе. Зеницу постарался смотреть в глаза Кайгаку вместо того, чтобы нагло пялиться на его кровь, и решил, что не вызывает подозрения, а потом подумал: «Минутку, а в честь чего это я вообще глазею на него? Молодец, Зеницу, сейчас ты лишишься головы!». Он и вовсе отвел взгляд, пытаясь сделать вид, что занят изучением ручья. Этот запах… Он вновь напомнил о том, как голод влияет на демона. Нет, сейчас это чувство было не таким сильным, как прошлой ночью, когда человеческий запах просто сводил с ума и лишал тело контроля, но все-таки… Игнорировать его было невозможно.       Кайгаку не знал, злиться ему, бояться или смеяться. Демон уж очень плохо прятал свое неравнодушие — он сложил руки на груди и впился в кожу ногтями, и вовсе отвернув голову в сторону и, кажется, перестав дышать. Это поведение выглядело до смешного нелепо и неестественно. Кайгаку все-таки решил, что ему совсем не до смеха. Он вдруг услышал голос Зеницу. — М… Кайгаку, я тут подумал… — демон сдался и выдохнул. — Нет, — отрезал парень. — Нет? Но я даже не догово… — Ты хочешь сожрать меня, я уже понял. Перебьешься.       Кровь стучала в висках, не давая успокоиться. Зеницу сцепил руки в замок, нервно стрельнув в собеседника взглядом. Его брови дрожали, а мышцы шеи были так напряжены, что выступали ключицы. Он сдерживал себя, как мог. — Я… Я-я не буду есть… — его голос дрогнул, а жутко открытые лимонно-желтые глаза глядели в воду ручья, будто демон лишь искал, куда деть взгляд. — П-просто я подумал, что немного кро… — Я предупреждал тебя! — Кайгаку вскочил, с готовностью подхватив катану. Он не хотел дослушивать до конца. — Н… Не подходи ближе! — запротестовал Зеницу, крепко обняв себя за плечи и оставив несколько царапин на них. На его руках вздулись вены, заметными полосами извиваясь от запястий до локтей. — Запах! Ты пахнешь, я-я не хочу!.. Кайгаку, пожалуйста! — бессвязно выдал он и резким движением трясущихся рук зажал себе рот.       Охотник замер в смешанных чувствах. «Я же не боюсь его, не так ли?» — размышлял он о том, что сейчас происходило и почему он не давал себе сдвинуться с места. — «Если он нападет на меня, я смогу с ним справиться, так чего я церемонюсь?». Зеницу молящим взглядом смотрел на него, не отнимая когтистых ладоней от лица. Его острые как у кошки зрачки стали совсем тонкими, словно вот-вот исчезнут, растворившись в яркой желтизне радужек. Его била крупная дрожь.       Нет, это был не страх перед демоном. В голове словно бы что-то прояснилось, открыв спрятанную где-то в глубине правду. Кайгаку осознал, его ноги приросли к земле по той же причине, по которой он не отсек демону голову прошлой ночью. Он бросил все и оставил Зеницу в живых не для того, чтобы вредить ему, не для того, чтобы мешать ему бороться с собой. Несмотря на свой скверный характер, способный спровоцировать кого-угодно, Кайгаку вовремя понял, чего сейчас делать явно не стоит. Он не для того сохранил демону жизнь, чтобы мучить его, словно в прошлом они не были… Товарищами?       Зеницу ясно дал знать, что сдерживаться ему тяжело, что запах крови доводит его, истончая хрупкую грань между человеком и чудовищем. Но что с этим делать? — Совсем плохо? — бросил сквозь зубы Кайгаку, сделав шаг назад.       Зажмурив глаза, демон отвернул голову и шумно выдохнул. Совсем не дышать было невыносимо, и ему нужно было опять набрать в легкие воздух, но аромат крови никуда не пропадал. Он искушал голодного зверя, сидевшего в его голове. «Как мы будем двигаться дальше?» — мрачно осознал Кайгаку. Эта неприятная мысль электрическим разрядом пробежалась по телу. — «Его парализует от пары капель, он готов наброситься на любого, кто пахнет человеком. Если ничего не сделать, он сойдет с ума и начнет убивать». — Кайгаку… — тихо и сдавленно прохрипел Зеницу. Его глаза были на мокром месте, а лицо настолько напряглось, что на лбу и висках вздулись вены. — Я-я боюсь… С-сделай что-нибудь…       Плотно сжав губы, охотник тщательно перебирал все варианты, которых было немного.