Все, что будет нами

Все транстаровские кружки выглядели одинаково: белый фаянс повышенной прочности, золотой логотип, золотое покрытие внутри, отчего любая жидкость казалась наполненной светом. Обычные, тем не менее, кружки. Феномен любви мимиков к этим достаточно примитивным предметам вошел в поговорку. Екатерина не сталкивалась с чужеродными существами прежде, но слышала что-то про кружки, какой-то обрывок шутки в кафетерии или «Желтом тюльпане», не прислушалась и не обратила внимания тогда, а сейчас закричала. Кружка. «Я ведь не надеялась спастись, правда?» Она кричала, пока капсулу дернуло, собственное тело ударилось в стенку — Екатерина забыла пристегнуться и поплатилась за это. Скафандр-костюм защитил от удара. Она вцепилась в поручень. Кружка лежала на полу, словно приклеенная, нарушая все законы физики, включая «нуль джи». Екатерина кричала. Кружка мигнула, словно пошло помехами изображение на телевизионном экране. — Ну хватит орать, — спокойно сказала Морган. Капсулу снова дернуло, а она в своем настоящем облике подчинялась ньютоновским законам, так что тоже дернуло к потолку; ей пришлось оттолкнуться ногами, вывернуться и пристегнуться к креслу. — Тс-с. Тихо. — Ты жива? — Это философский вопрос. — Морган прикрыла глаза. — Часть меня все еще там, — она указала почему-то вверх, хотя «Талос» мог быть внизу, слева, справа. Где угодно, включая неэвклидово пространство. Окон в капсуле не предусматривалось, они были заперты в железной сфере, словно в неком микрокосме. — Райли придется некоторое время разбираться с первичными сигнатурами, в смысле… — С настоящими тифонами? — Что ты имеешь в виду, Кейт? Ты знаешь, я прошла через несколько стадий изменения личности. Однажды я говорила, что хочу уничтожить «Талос», взорвать его со всеми, кто на нем находится. Была ли я настоящей? Или настоящая теперь? Как ты определишь точку отсчета? — Морган. Екатерина нахмурилась, философские рассуждения ее не устраивали. Морган ее не услышала: — Материя меняется с самого момента Большого Взрыва. Тифоны менее подвержены этим изменениям — парадокс, да? Они впитывают в себя целые расы и, вероятно, цивилизации, но сохраняют все, что попадает внутрь Коралла. Я там. Я здесь. Я Морган и Райли Ю, а еще — первоособь тифона, может, зародившаяся из точки сингулярности. Морган улыбнулась своей странной полуулыбкой, лицо оставалось почти неподвижным, а глаза — слишком темными, не карими, как прежде, а цвета нефти или типографских чернил. Екатерина сжалась в своем кресле, ремень безопасности как будто пережал ребра и легкие. Паническая атака добавила тошноты в деперсонализацию. — Морган. — Не бойся: Коралл, а значит и я, не заинтересован в уничтожении человеческой расы. Видишь ли, они прежде не были знакомы с концепцией сознания, похоже, это действительно редкая штука во Вселенной. Есть теория, по которой сознание избыточный конструкт: девяносто процентов всех действий мы совершаем на уровне подсознательных решений, а якобы истинное «я» тормозит все, включая эволюционные процессы. Однако, похоже, мне удалось… скажем так, убедить Коралл, что можно не стирать личностные особенности. Это ближе всего к интеграции, роевой разум, но с самостоятельными кластерами, которые активизируются по мере необходимости. Они создавали телепатов, технопатов, не говоря уж о способности мимиков подражать предметам. На Земле я научила их копировать и живую материю — людей. Им понравилось. Они готовы стать частью нас. Райли решила пойти первой. Мы с ней, скажем так, договорились. — Морган, ты… Екатерина не нашла ничего лучше, чем выпалить: — ...убивала людей. Моего отца и многих других. И по твоей вине теперь персонал «Талоса» мертв. Та покачала головой. Поправила волосы, они у нее растрепались, тоже напоминая нити инородной материи, только без золота; темные. — Не мертв. Часть Коралла. Как и твой отец, они забирали всех, кого мы им отдавали. Они не знают конечности бытия. Ты когда-нибудь верила в бога? Екатерина пожала плечами. В советской России религиозность порицалась, но ее тайно крестили во младенчестве, где-то в личных вещах завалялась серебряная нательная безделушка. Она вряд ли сумела бы вспомнить хотя бы одну-единственную молтиву, может, кроме начала «Отче наш». «Святится имя Твое, приидет Царствие Твое…» Что там дальше? Она не помнила. — Ну что ж, похоже, Коралл — это самое близкое к тому, что мы можем сопоставить с божественностью. Екатерина сглотнула. — А теперь ты хочешь… — Когда-то я собиралась защитить Землю от тифонов и сделать людей способными противостоять и им, и другим формам жизни, превосходящим нашу собственную. Теперь я считаю, что нужно сделать ровным счетом наоборот. Мы с Алексом возвращались на Землю для этого, и он должен был запустить фазу… преобразования. У него что-то пошло не так. Мой братец как всегда. Она, кажется, заметила испуганный взгляд Екатерины и мягко произнесла. — Все будет хорошо, Кейт. Вообще-то, я в первую очередь хочу помочь Алексу. Я оставила метку в нем. В тебе тоже, вылечила твою болезнь. Можешь не благодарить. — Она ухмыльнулась, а затем выражение лица стало тревожным и каким-то болезненным, словно в приступе мучительной боли, наподобие аппендицита. — И сейчас я чувствую: с Алексом случилось что-то скверное. Она отвернулась, куснула губу и поправила волосы, которые без гравитации по-прежнему напоминали щупальца тифонов. Глаза блестели. Екатерина потянулась к Морган в порыве обнять и успокоить — сейчас та выглядела каким-то испуганным ребенком, и еще подумала: наверное, брат на нее все время так и смотрел, как на маленькую девочку, он всегда беспокоился за нее, не наоборот. «Что она сделает с Землей, если Алекс правда в беде?» — Екатерина представила махину-конгломерат «Мы Райли Ю», а теперь еще и «Мы Морган, Райли и все эти древние хтонические твари». Грозовое облако с золотом шаровых молний. Сгусток темной материи, перенасыщенный высокоэнергичными нейтрино. «Мы Большой Взрыв». «Черт тебя подери, Морган». — Екатерина вздохнула, но обнять и поцеловать захотелось еще сильнее, неважно, стала ли та инопланетянином или достигла горизонта событий, где нет ни времени, ни позиции наблюдателя; что-то вроде божественного сверхбытия. Вот только выглядела она как всегда, в своем этом костюме, растрепанная — и сейчас ужасно встревоженная. Екатерина попыталась улыбнуться. У нее получилось. Морган протянула руку и сжала пальцы Екатерины. Та дернулась на уровне плечевого пояса, но затем послушно ответила на жест. — Ладно, я с тобой. * Келли вскрикнула. Они все вместе выдали обрывистый полувыдох-полувопль. Щупальце хлестнуло в пустоту, когда Кэтрин Ю, седая женщина, похожая на какую-то суровую древнюю богиню войны или царства мертвых, выстрелила в собственного сына так, словно он был мишенью в тире. Никто из «улья», даже Марвин, не видел старших Ю так близко, а сейчас Келли и остальные отмечали неестественное спокойствие. В точности как у тех, кто превратил свои мозги в сплав инопланетной выжимки и собственных клеток, вот только их-то Келли контролировала, а за старших Ю зацепиться не могла. Они тоже не использовали нейромоды. Как и Алекс. Тот пошатнулся и рухнул на пол. Келли зачем-то подхватила его щупальцем: физическая масса не имела для нее значения — «Ну и что мне делать?» Пуля угодила в правую глазницу, разбила очки, из-за чего лицо стало кровавой маской; несколько осколков вотнкулись в лоб, губы, во второй глаз. Клэр подумала, что он похож на жертву мимиков, та же искаженная плоть вместо лица, только еще теплая, без серой мертвенности. — Черт, ты же его убила, — сказал голос Клэр. — Эта тварь… — Уильям Ю не обращал внимание на «улей». — Кэти, блэкбоксы здесь? — Да, Уилл. Но что делать с остальными? Взмах длиннопалой руки напоминал падение гильотины. Уильям Ю обнял жену и притянул к себе, пытаясь закрыть собственным телом. — Ничего. Мы справимся. Главное — тварь. Келли щелкнула вторым щупальцем — оно растянулось по всему залу, закрывая светильники, целые и разбитые ноутбуки; люди в дорогих костюмах и платьях стояли и чуть пошатывались, и ей приходилось удерживать себя, чтобы не вывернуть их наизнанку, как перчатки. Где-то на заднем плане раздавалось сдавленное хныканье: это случайные свидетели из персонала — официанты, техники, уборщики хотели убежать и не могли. Келли поняла почему, когда долговязый худой парень метнулся к окну, словно лемминг. — Закрыто. Здесь все закрыто. Он вспыхнул в красной лазерной вспышке. Голова покатилась, зияя дымящимся мясным срезом. Келли уже такое видела. Блэкбоксы явились чересчур быстро, преодолели сотни тысяч миль. Или, скорее те, что разносили сейчас «ГлобалТВ» всего лишь одна партия, а предусмотрительные Ю подготовились ко всем сюрпризам, прихватив самое мощное в мире оружие. — Ну и нахрена? — взял слово Эшли, пытаясь найти взглядом Уильяма и Кэтрин Ю. — Вы какие-то совсем отмороженные. Убить собственного сына. Вызвать эти штуки. Нахера, бля? Это поможет вашим приятелям? Словно в подтверждение, сэр Хортон кинулся, выплясывая, как Чарли Чаплин на старых кинопленках, прямо навстречу лучу. Келли заставила его плюхнуться на пол; послушная кукла спаслась от луча. — Я их убью, если вы не уберете эту хрень. Эшли всегда нравился такой стиль. Гарлемский юмор категории «Б». Шутки и мемы. Понятно даже придуркам, когда богатеи садятся в лужу. Если это не просто лужа, а горящий керосин — вдвойне здорово. «Как насчет немного повеселиться?» — предлагал он, его поддерживала Клэр и даже Марвин. — Но ты убьешь их в любом случае, тварь, — выплюнул Уильям Ю. — Нет, — сказал Марвин. Келли начинала злиться, ее опять задвигали на второй план. — Мы правда хотели сделать эту воду. Она содержала бы частички тифоньей материи. Вторичной — то есть моей. Вроде нейромодов, только круче, всем, бесплатно. — Мерзость, — сказала Кэтрин Ю. — Твоя дочь так не думает. И сын тоже не думал. Вот нахрена ты его пристрелила, мегера ты старая? — Клэр щелкнула щупальцем. Они еще удерживали Алекса, словно это могло помочь человеку с дырой вместо глаза и свинцом в мозгу, который когда-то называли если не гениальным, то одним из самых талантливых в ученом мире. — Кэти, прекращай фарс. Наши дети сошли с ума, мы не спасем никого — и себя тоже. Но хотя бы остановим это прямо здесь. Блэкбоксы расчеркали воздух красными сполохами. Келли снова закричала, ожог ударил ее в сгусток нервов под потолком, тифонья материя была неплотной, бесконечно растягивалась и казалась неуязвимой. Казалась. От боли Келли зашипела, зато тело вернулось к ней. Эшли, Марвин и Клэр уступили право первородства. Келли натянула нити марионеток. — Идите сюда. Будьте моим живым щитом. А я пока… Она потянулась наэлектризированным отростком к Уильяму и Кэтрин. Кэтрин выстрелила чем-то вроде миниатюрной копии «Блэкбокс». — Я подготовилась. Сказала же, Алекс не смог не предупредить меня об опасности. Он всегда совершал такие ошибки: ставил эмоции выше разума. Оба старших Ю держали устройства, похожие скорее на транскрипторы или телефоны, чем на оружие. Темные экраны отражали красные блики лазера и били в цель. Келли пришлось отступить. Стук каблуков и шуршание подошв. Сильные мира сего просто куски мяса, из которых можно вылепить тесную одежду, лазер прожжет и ее, добираясь до черной сердцевины, но не сразу. Клэр равнодушно прикинула, что они вполне могут успеть добить проклятых Ю, и Эшли с Марвином ее поддержали. Достали эти два старых говнюка. Пора им на покой. — Живой щит. Это отвратительно, тварь, — сказал Уильям. — Но, — он попытался усмехнуться, — мы можем еще договориться, если ты сдашься добровольно. Мы не станем уничтожать тебя, слишком ценный образец. — Ага, будете исследовать тридцать лет, как тифонов на «Талосе». Марионетки столпились теснее. Блэкбоксам пришлось поутихнуть, но полдюжины операторов зависли под потолком. Келли заметила системы наведения: все смотрели на нее, в одну точку, там, где предположительно сейчас находились «их» глаза. Белые, сияющие, без радужки и зрачков. Улей был сгустком тьмы — и ничем иным. Келли решила, что она подумает о своем новом статусе как-нибудь в другой раз. — У тебя нет выбора, тварь, — подчеркнул обращение Уильям. Эти двое стояли рядом друг с другом, словно пойманные в ловушку хищники, все еще считающие себя смертоносными и опасными. «”Телефоны”-лазеры не защитят, если я устрою пожар, — подумала Келли. — Просто сожгу их всех. Заживо». «Давай», — засмеялся Эшли. — «Мне нравится. Жареные богатеи. А мы укатимся отсюда…» «Колпачком для ручки», — подсказала Клэр. — Ладно. — Келли сформировала руки — свои, с перламутровым маникюром и в любимой белой блузке. Нити пропали. Последним она отпустила Алекса, тело тяжело ударилось об пол. — Я правда не знаю, как мне дальше быть. Ваша дочь сделала меня, нас всех, этим. Она и сама давно не человек. На мгновение Келли увидела явную боль на лице и Уильяма, и Кэтрин. Словно поползли трещины по ликам медных изваяний каких-то языческих идолов. — Так лучше, — кивнул Уильям. — Теперь освободи людей. — Сначала вы. Разблокируйте двери и выпустите свидетелей. Кэтрин и Уильям переглянулись. Эшли хорошо знал, что это значит: все они обречены. За спиной заплакала Лена Роше; надрывно и в голос, она прижималась к заблокированной двери, билась лбом о железную полированную поверхность: Роше не первый год работала в «ТранСтар» и поняла все даже лучше, чем кто-либо еще. — Мы не можем тебе верить. — А придется. Отпустите невинных, а я — ваших приятелей. И сдамся. Кивнули Уильям и Кэтрин Ю одновременно: так, как могли только прожившие целую жизнь бок о бок. Кэтрин нажала одну из кнопок своего «телефона». Лена Роше с пронзительным воплем выскочила в коридор, за ней — еще двое, женщины и мужчины, последний, в комбинезоне техника, растянулся на полу. По нему пробежали на каблуках, острая шпилька официантки насквозь проткнула мякоть ладони. Лужа крови потекла в зал. Блэкбоксы встрепенулись, сделали оборот вокруг оси — все одновременно, — но не стреляли. — Черт, — пробормотала Келли. — Мне жаль, что так вышло. Я отпущу гостей. Только не сразу, да? Они тоже запаникуют, и… Парень в комбинезоне уползал на четвереньках, баюкая истекающую кровью руку. Пахло гарью и кровью. В ушах звенели отголоски криков. Среди сбежавших были и охранники, но не все: похоже, старшие Ю хорошо платили своим, к Келли приближалось сразу шестеро вооруженных теми же «мобильными телефонами», или модифицированными транскрипторами, людей. — Мы позаботимся о наших гостях, — церемонно сказала Кэтрин. — Выполняйте вашу часть сделки. Нити вздрогнули и пропали — все до единой. Келли осталась стоять в окружении охранников, еще несколько помогали недоумевающим обладателям нейромодов. Они растерянно озирались по сторонам. Келли была собой, просто Келли Донахью в черной юбке и белой блузке, торговый представитель, коммивояжер маленькой компании, безымянная пешка в какой-то невероятной игре. Внизу раздавались выстрелы. Келли нахмурилась, услышав хриплое «Пожалуйста, не надо» Лены Роше, а потом хлопок и тишину. Из-за спины вопросительным знаком поднялось было щупальце, его тут же отрезал выстрел блэкбокса. — Тифоны не неуязвимы. Все можно контролировать, — удовлетворенно сказал Уильям Ю. — Забирайте тварь в лабораторию. Кэти, займешься ею? — Уильям, Кэтрин. — Ренто Утаго недовольно поджала тонкие губы. — Что здесь происходит? — Ничего страшного. Небольшая заминка. Но это того стоило. Перед нами открываются новые возможности. Потрясающие возможности. Мы продолжим исследовать инопланетян вот с этой гибридной особью. — Ты даже не спросишь, где твоя дочь? — Келли подняла голову из-за заграждения лазерных операторов и секьюрити. Уильям сделал вид, что не слышит. Кэтрин подошла ближе. — Лучше тебе молчать, тварь. — А я бы спросила на вашем месте. Кэтрин не изменилась в лице, но Уильям снова коротко выдохнул, прошептал тихое: «Сейчас, Кэти, пожалуйста», — и с фальшивой сдержанностью сказал: — Ты не можешь знать, где Морган. — Почему это? — Келли улыбнулась и посмотрела за горизонт, сквозь стену. Камень не сдерживал красоты залива и морской прохлады, и криков чаек. Даже блэкбоксы казались консервными банками, которые можно пинать, чтобы смешно бряцали. — Она здесь. * Капсула зависла между небом и землей. Это противоречило всем законам ньютоновской физики, и даже релятивистская кинематика справлялась с трудом. Спасательные устройства проектировали слабоуправляемыми, они были настроены на определенные точки координат, как правило, на транстаровские космопорты, скрытые или явные. Екатерина узнала это, когда пыталась шпионить… ну то есть, искать своего отца. Морган заставила двадцатитонный шар для космических перелетов замереть между небом и землей. — Окраина Сиэтла, — сказала она, принюхиваясь. Екатерина спросила: «Мы уже на Земле, да?» — это был бы глупый вопрос, ее здорово тряхнуло при входе в атмосферу, желудок подпрыгнул к горлу, едва удалось не стошнить. Морган озиралась по сторонам. — Они там… я чувствую. Капсула ожила, только двигалась не вниз, а параллельно земле. Двигатель этого не предусматривал. Конструкция механизма — тоже. Весь опыт инженера протестовал, но проще было не задумываться о таких вещах. — Они там, — повторила Морган. Голос дрожал, она сморгнула. — Эй, не волнуйся, я думаю… — Екатерина сглотнула кислятину желудочного сока, внутренности снова сжались в комок. Находиться в замкнутом пространстве с той, кто был ее любовницей, было жутковато, и вовсе не оттого, что лицо Морган словно покрыли черные пятна, бесчисленные и мелкие, настоящий кошмар трипофоба. «Она убивала во имя науки. На что она способна теперь, если правда все плохо?» Лучше решать задачку в рамках геометрии Лобачевского с формулами Пуанкаре-Эйнштейна, вроде: почему капсула движется по непредусмотренной траектории. Со сверхзвуковой скоростью, которая тоже не предусмотрена никакими механизмами спасательных устройств. Второй раз капсула остановилась, ударившись о твердую поверхность. Екатерина не смогла ни отстегнуть ремни, ни встать, а Морган уже вскрыла — голыми руками, что ли, — дверь и выскочила наружу. — Это здесь, — услышала Екатерина. — Они тут. Черт! Мелькнула красная вспышка. Что-то железное загромыхало по взлетной площадке, портя свежий и идеально гладкий бетон до глубокой траншеи — ее кусок Екатерина разглядела в дыру вместо двери, а потом все-таки заставила себя выбраться. — Черт, это же операторы. Неизвестной модели, отметила она, хотя тут же подумала: да нет же, известной. Экспериментальные блэкбоксы, детище команды Торштейна. Призраки «Талоса-1» перекочевали на Землю, и вовсе не одни тифоны. — Лазерное оружие. Три вспышки мелькнули перед лицом Екатерины. Морган сбила их раздраженным жестом, словно прогоняла мух. — Морган, там… Целая армия боевых операторов. Она могла бы подсчитать: штук тридцать на первый взгляд, — и все толпились рядом с типичной транстаровской Вавилонской башней; Екатерина по-прежнему не знала, где они находятся, зато зачем-то отметила живописный вид: лазурная вода то ли моря, то ли огромного озера, вокруг — зелень , сколько хватает взгляда. Идиллическая картина. Если не считать боевых операторов. Вертолеты. Трупы людей прямо на бетоне, рядом с этими вертолетами, в дверях очередной башни. Мужчина прислонился к колонне, словно решил подышать свежим воздухом и насладиться видами природы. Кровь пачкала мраморную отделку. Еще две женщины в униформе валялись лицом вниз, они словно пытались убежать и проиграли. — Внутрь, — скомандовала Морган. Она схватила Екатерину за руку, обе превратились в вихрь фантомного сдвига — Екатерина удивилась, откуда ей самой известно о такой способности инопланетных созданий. Как будто стать иглой и проткнуть пространство, продеть нитку собственного темного шлейфа. Снова затошнило — от удушающего запаха крови и горелой плоти, от того, что они увидели в просторном зале. Толпа людей вела себя как любая другая толпа. Наверное, те ученые, которых Екатерина заперла в Психотронике, когда откачала воздух, паниковали и растерянно озирались точно так же. В центре стояла девушка — круглое лицо, растрепанные волосы, очень чистая белая блузка, — почему-то окруженная вооруженными охранниками. Из толпы Екатерина выхватывала лица, которых нельзя было не узнать, многие из этих людей выступали по телевизору. Она встретилась взглядом с самим Зайцевым, невольно ойкнула — узнает и сдаст куда следует. Сама же едва не рассмеялась. Нашла чего бояться. Затем отметила Уильяма и Кэтрин Ю, они не отличались от себя на той самой фотографии, которая висела в каюте Морган и вызывала желание то ли закрыть полотенцем, как зеркало в доме покойника, то ли сбежать подальше. В жизни Уильям был очень высок. Кэтрин — миниатюрная и хрупкая. — Морган. — Уильям потянулся к дочери. Окруженная охраной девушка сказала: — Привет. Мне жаль, что… Морган сделала шаг и два сквозь толпу. Она толкнула мужчину в традиционной арабской одежде, тот упал на пол. — Алекс. Алекс, нет. Екатерина в тот момент думала: «Ну, мы обе догадывались, правда? Ты знала, что вряд ли успеешь. Никогда не получается успеть и исправить». Наверное, ей самой следовало испытать нечто вроде злорадства, но мертвый человек с дырой в глазу не вызывал ничего, кроме какого-то невнятного почти сочувствия. Она недолюбливала Алекса, как и все на «Талосе», но Морган выговорила имя брата с таким страданием, что хотелось подойти и обнять ее. «Прости, я знаю, ты скормила моего отца пришельцам. Вы оба это сделали. Но мне все равно очень жаль». — Алекс. Екатерина поняла, что не может двигаться — время остановилось, пространство исказилось; и Морган тоже не была ни тифоном, ни человеком — чем-то прозрачно-темным в сполохах золота, сквозь ставшие прозрачными стены и потолок от ее фигуры растянулись золотые нити. Коралл, поняла Екатерина. Морган — это Коралл. Уильям и Кэтрин Ю наблюдали вместе с остальными. Девушка в белом мелькнула и тоже рассыпалась чернотой. Еще один человек-тифон. — Алекс. — Коралл-Морган закрыла тело брата золотой мерцающей мглой. — Только не ты. Оно ничего не стоит. Я не хочу никакого нового мира, если… если это так. В зале висел телевизор с погасшим экраном. Он зажегся сам собой. — …в целях предотвращения паники… — …явление невозможно объяснить, но это… — …принять меры безопасности… Съемки со спутников и виды городов. Фото и видео: профессиональные и снятые на что-то вроде паршивой камеры мобильного телефона. Поток наслаивался на себя же, зацикленной дорожкой. Екатерина поняла, почему они не могли двигаться, почему остановилось время: они были оком бури. Видео из Москвы сменялось совершенно таким же из Нью-Йорка, Токио и Пекина. Землю покрыла черно-золотая траурная вуаль непроницаемой мглы. Вуаль разрушала камень и бетон, несколько небоскребов осыпались размытыми прибоем песчаными замками. Кричащие люди бесцельно роились на улицах. В воздух поднимались самолеты и падали, сбитые щупальцами. Морган пришла на Землю, чтобы изменить ее и людей, но планы поменялись. Все было просто для Морган Ю: она, божество-Коралл, предпочла уничтожить мир, где больше не было ее брата. Екатерина почти могла ее понять. Вполне вероятно, она поступила бы точно так же. — Морган. Та не ответила. Операторы «Блэкбокс» покачнулись, но тут же замерли; в оке бури законы физики не действовали совсем. Уильям и Кэтрин Ю с одинаковыми застывшими лицами смотрели на экран, словно не веря, что дочь способна разрушить целый мир — или, наоборот, уверенные, что именно это она и сделает. Екатерина сделала шаг в сторону Морган. — Пожалуйста, ты… Она чуть не засмеялась собственному дрожащему жалкому голосу. И что собиралась сказать? Эй, давай-ка оставим в покое старушку Землю. Твоего брата, конечно, не вернуть, но жизнь-то продолжается. Все семь миллиардов людей пусть еще поживут. Для Морган Ю такой аргумент не сработает. Как и что-то наподобие «Алексу бы не понравилось, узнай он, что ты тут Землю решила разрушить из-за него». Экран показал взрыв на какой-то фабрике или электростанции. Надеюсь, не атомной, мрачно подумала Екатерина и чуть не фыркнула: какая разница. Никто не успеет умереть от лучевой болезни. Черно-рыжая дымка пожирала целые города, будто вырывая внутренности: мантию, глубинные слои литосферы, влоть до магмы. Полыхнул какой-то вулкан, кажется, в Исландии. — Алекс, прости. Морган снова сжалась до фигурки в костюме «ТранСтар». Она прижималась к Алексу, застрявшие в его лице осколки стекла разрезали ей лоб и щеку. Крупный воткнулся в губу, когда она попыталась сделать что-то вроде искусственного дыхания — нет, поцеловать его. Словно могла оживить. «Даже божество не всемогуще, правда, Морган? Даже ты, твой Коралл и тифоны». — Екатерина покачала головой. Черный шов вскрыл брюхо тропического леса в Бразилии, в провал обрушивались целые куски-острова — с деревьями, животными; пестрым облаком метались птицы. Следующий кадр показал мальчика с залитым кровью лицом: его придавило бетонной плитой, а потом изображение погасло с мерзким треском. «Смерть сильнее всех божеств, Морган», думала Екатерина. Ее собственное состояние напоминало приступ болезни, паралича, когда нельзя ни двигаться, ни дышать. «Болезни. Они хотят жить в нас, словно болезнь». — Морган. Екатерине удалось сделать еще пару шагов, поравняться с девушкой в блузке — то есть, еще одним тифоном. — Морган, ты говорила… оставила маячок. И в Алексе тоже. Попробуй… «Починить» — это было неправильное слово. Скопировать данные. С поврежденного диска, хоть что-то. Ты же говорила, тифонья материя — ключ ко всему; дверь и ключ, ну так открой ее, чего ждешь. Говорила она вслух? Говорил ли «улей» — их звали Келли, Клэр, Эшли и Марвин. Они проткнули Екатерину щупальцем и опутали мозг, подобно тому, как Морган опутала Землю. Екатерина вскрикнула от боли, когда темные иглы проникли под череп, залили антисветом глаза, но уже в следующее мгновение дискомфорт сменился незнакомым, захватывающим ощущением. Впервые она подумала: люди орали, когда их жрали мимики, но если это вовсе не поедание? Если это нечто другое, нечто вроде… Посвящения, пожалуй. Она решила проанализировать судьбу отца и собственную после. «Морган, ты его сможешь еще вытащить». «Давай, попробуй. Разрушить все к чертям всегда успеешь», — говорили они все, а то, что еще оставалось Екатериной расслышало: «Добро пожаловать в нашу компанию. Вот так мы и становимся единым целым. Тебе понравится». Она, пожалуй, согласилась. Морган подняла голову. Ее глаза светились, но не белым и даже не золотым: багряно-красным, оттенком «ТранСтар». «Ты можешь все», — сказала Келли. «Ты чертовски крутая сучка», — добавила Клэр. «Давай, спасай уже своего братца, хотя меня заранее тошнит от мысли, что придется делить “улей” еще с ним», — фыркнул Эшли. «Мисс Ю, у вас все получится», — ободряюще улыбнулся Марвин. Екатерина заставила всю фигуру опуститься рядом с Морган на колени и обнять ее. Морган кивнула. Золотые нити и тьма проникли в пулевое отверстие; это напоминало установку нейромода. «Я очень кстати ударил его той заточкой», — похвастался Эшли. «Ты все равно тупица», — одернул его Марвин. Клэр и Келли хором проворчали: «Заткнитесь оба». Екатерина не слушала никого из «улья», Морган была рядом, по-прежнему теплая и дышала, тифон или нет, Коралл или нет. «У тебя получится». Ничего не изменилось внешне. Алекс был мертв часа уже полтора, они опоздали. Нельзя оживить мертвых. Она добьет чертову Землю, сумасшедшее божество, первый обезумевший от горя и одиночества тифон на свете. Морган отстранилась. — Мы уходим, — сказала Морган. Келли единственная, кто не придумал ничего лучше, чем спросить: — Куда? — На «Талос», конечно. — Морган. — Уильям и Кэтрин Ю назвали имя дочери одновременно, вынырнув из какой-то временной петли остановившегося мгновения. — Ты вернулась. — Мы уходим, — повторила Морган. — Не пытайтесь искать меня. «Талоса» больше нет. Нас тоже нет, как и тифонов. «Улей» следовал за ней. Морган по-прежнему мерцала темным и золотым, но мягче. «У нее получилось?» — задал дурацкий вопрос Эшли. Клэр на него шикнула. — … глобальные катаклизмы прекратились так же неожиданно, как и начались, — донеслось с экрана. Морган подняла голову, готовясь к прыжку. Капсулы, вертолеты, шаттлы или целые космостанции больше не были нужны. «А мы сумеем?» — снова засомневался Эшли, но умолк прежде, чем его заставили. Екатерина взяла Морган за руку. — У вас все хорошо? Та кивнула. — Ну и отлично. Мы тоже готовы. Мы точно не вернемся? — Не сейчас. Может, потом… когда люди захотят стать чем-то большим по-настоящему. Неважно, космос бесконечен, и в нем еще много интересного. Екатерина продолжала гладить ее пальцы. Ей почудился неодобряющий взгляд Алекса — тот самый, который знал весь «Талос», но это могла быть и Райли, а может, и вовсе кто-нибудь, вроде Беллами или Кальвино. Предстояло еще понять, в каком порядке и кто там распределился по кластерам, либо уже закончить начатое и полностью объединиться. Екатерине пока давали говорить, потому что она знала Морган ближе остальных, а теперь сказала за всех: — Что ж. Тогда идем.