Все, что будет нами

Эпилог Джейми жил теперь в большом двухэтажном доме. Тот устроился между пальмами и петуниями, апельсиновыми деревьями и цветами, названий которых Джейми еще не знал. В школу его забирал автобус, как всех одноклассников, но остальные все равно ему завидовали, никому больше не достался такой шикарный дом с бассейном, в котором можно играть в пиратов или Аквамэна, с прохладным садом — и это не считая двух приставок, компьютера и кучи других крутых штуковин. Правда, Джейми охотно делился, а его приемная мама, Падме Бхатия, никогда не возражала, как и старший «брат» — Рави Бхатия, сын человека по имени Виджай, которого Джейми никогда не видел, но знал, что тот погиб героем, а поэтому им дали этот огромный дом, кучу денег. На самом деле, знал Джейми, все сделала его мама. На самом деле он все еще оставался Джейми Уиттеном — и скучал. Хотя, по правде, мог позвать ее. Мама далеко, знал Джейми, если его спрашивали в школе, он отвечал: «Моя мама — Чудо-Женщина, путешествует в космосе со своими друзьями», — но противный Крис и его подпевалы Тим и Дрейк поднимали на смех, только Лора верила, просила иногда рассказать. Ну, Джейми и говорил, мол, раньше я все время болел, на коже вырастали противные наросты, как у бородавчатой жабы. «Мне даже нельзя было загорать. И купаться, И вообще на улицу выходить. Сплошные уколы и капельницы. А потом моя мама стала Чудо-Женщиной, вылечила меня и улетела в космос». Над ним смеялись, хотя как-то школьный врач услышала эту историю — Джейми рассказывал ее всем, кто хотел послушать, — и проверила документы. У мальчика действительно значился нейрофиброматоз первого типа, известный также как болезнь фон Реклингхаузена. Пометка указывала: «Полная ремиссия». Врачи хотели обследовать его, чтобы понять, что случилось, но приемная мать не разрешила. А потом мама подключилась к нему из космоса и запретила болтать. Джейми немного обиделся, он-то хотел всем рассказать про настоящую живую Чудо-Женщину, но пришлось подчиниться. Иногда ему снились люди. Люди из телевизора — всякие политики, богатые и известные личности. Приемная мама и ее сын обсуждали какую-то компанию«ТранСтар», от которой «ничего не осталось после всего этого кошмара, а ведь они единственные спонсировали космическую программу». Люди в телевизоре обещали, что исследования космоса возобновятся, просто не в этом десятилетии. Джейми болтовню в телевизоре не любил, а люди зачем-то появлялись во снах. Они его пугались, а он и радовался чужому страху, прогонял незваных гостей, словно сбрасывал ошибочный вызов по телефону, и засыпал глубже, чтобы снова увидеть маму. Иногда вместе с мамой, окруженных звездным мерцанием и холодной тьмой, он замечал других. Девушку с зелеными глазами. Двух парней — блондина и брюнета, первый корчил рожи, второй осуждающе качал головой. Попадались и другие среди этих звездных образов, Джейми с ними не связывался, ему нужна была мама, а не чужие. Точно не злющего вида мужик со шрамами и немецким акцентом, например. Джейми спрашивал маму: куда вы летите? Когда вернетесь из космоса. Та отвечала: пока не знаем. Он не успокаивался и продолжал нудить, пока не появлялись главные — миниатюрная женщина с темными волосами и высокий полный мужчина. Эти двое пару раз объяснили Джейми: пока нельзя. Пускай ты особенный, супергерой, но даже самому крутому герою надо вырасти, прежде чем он будет спасать мир, не так ли? На какое-то время этого хватало, Джейми даже оставлял в покое маму и возвращался к скучным и негеройским делам вроде домашнего задания по алгебре. Примерно раз в неделю, просыпаясь, Джейми украдкой, всего на пару минут, превращал кисть руки в сгусток темной материи с золотыми прожилками и проговаривал одними губами: мама обязательно вернется. Мы все вместе что-то сделаем. Нужно только подождать. Совсем недолго.