Все, что будет нами

Вертолет Даля был просто грудой железа. От холода занемели кончики пальцев ног, грохот винта не позволял сказать и слова. Не очень-то хотелось общаться, когда рядом с тобой Каспар, оснащенный лазерной установкой «Блэкбокс», для верности — еще пара операторов. Алекс не очень понимал, зачем такой уровень безопасности. Что он мог сделать против чистильщика высшего класса? Обозвать его говнюком и пригрозить уволить? Летел вертолет даже быстрее того, который использовал Хант — бедный парень, насколько Алекс понял, погиб в перестрелке, — холод и грохот превращали минуты в часы. Пахло машинным маслом и какими-то совершенно отвратительными меркаптановыми и карбоновыми миазмами. Наверняка Даль перевозил здесь трупы, а может, вещества, которые помогали растворять мертвецов. Фантазия подсказала несколько подходящих формул, и Алекс усилием воли запретил себе об этом думать. Шум мешал разговаривать, зато, сидя на полу ледяного вертолета, Алекс вдоволь мог строить теории: куда делась Морган, почему она молчит уже столько дней. Сколько? Он потерял счет, совершенно запутался, кошмарно устал. Ему хотелось найти сестру, обнять ее, а потом запереться с ней где-нибудь на безымянной квартире, уплыть на необитаемый остров, чтобы больше никого, только они вдвоем, и Алекс повторял бы каждый час: «Пожалуйста, больше не бросай меня одного, прошу тебя». Он бы целовал ее, обнимал, позволял царапаться и пить псионическую энергию, он плюнул бы на все дела, на все обязательства и саму ответственность, потому что ничего не имеет значения, кроме Морган. «Пожалуйста, — повторял Алекс даже сейчас, прижимаясь виском к железной рамке иллюминатора, пожалуйста, ответь». Даль оглянулся. Он хмурился и как будто собирался что-то высказать, но все равно мешал шум, да и отрываться от штурвала не стоило. Вертолет у него был полностью механический, из электронных дополнений — только простенький навигатор и что-то вроде стелс-режима, устаревшая модель десятилетней давности. Алекса это удивляло: он что, не мог достать что-то поновее? «ТранСтар», между прочим, сполна окупала все расходы. С другой стороны, и оператор Каспар был старой консервной банкой, десятки раз переделанной, теперь вон с новейшим блэкбоксовским модулем. Еще эта штука разговаривала человеческим голосом и до мерзкой дрожи напоминала всех этих «декабрей» и «январей» Морган, за одно подобное сходство так и тянуло выстрелить в незащищенный квадрант, где выдвигался щуп, пробить микросхему, чтобы наверняка. Вертолет тряхнуло. Ногти Алекса скользнули по железу: инстинктивная попытка схватиться за что-нибудь. Даль всегда так водил — какие там мягкие посадки. Словно специально пытался вытрясти внутренности; наверняка даже не специально, просто сам не испытывал проблем из-за перегрузок в пару лишних g, а понять другого не в состоянии. Они на «Талосе» еще рассуждали о неспособности тифонов к эмпатии, ну что ж, вот вам пожалуйста, человек вроде как разумный. Социопат. Не сумасшедший, интеллектуально полноценный, но способность сопереживания на уровне философского зомби. «Морган, как тебе это?» Алекс понял, что проговорился вслух, прикусил язык. Он не сошел с ума, и он дождется сестру. А прилетели они туда, куда и стоило ожидать: домой. Даль возвращал блудного сына родителям и наверняка внутренне смеялся над этой иронией; ты можешь быть хозяином мира, тебе подчиняются тысячи людей, ты можешь в два ночи позвонить генеральному секретарю НАТО и попросить об услуге, но к папе с мамой притаскивают за шкирку, как глупого щенка. Под вертолетом расстилалась и пригибалась трава. Цветочный аромат смешивался с мерзким запахом вертолета. Винт замедлял вращение слишком резко; они буквально рухнули на площадку, раздался знакомый писк — аутентификация и проверка доступа. Незаметные невооруженным глазом сканеры, тщательно маскирующиеся под ту же траву, мигнули зеленым: одобрено. Нежеланного гостя здесь ждала бы автоматная очередь, хотя родители наверняка обновили систему безопасности и поставили лазерные установки «Блэкбокс». Хорошая получилась штука, надо будет выписать премию ребятам из отдела технологических исследований во главе с Торштейном. Доктору Кальвино, пожалуй, отдельно: он внедрял разработку «зеркал», позволяющую почти бесконечно усиливать мощь лазера. Недаром Даль так впечатлился во время испытаний. Алекс поймал себя на том, что по-прежнему рассуждает как директор «ТранСтар», как бог «Талоса»; словно все еще могло вернуться на круги своя, к некой норме — он привык к ней, вообще не слишком-то любил резкие перемены. Не больше, чем полеты на выстуженной консервной банке со спуском в стиле американских горок. Вертолет приземлялся на высокое шасси, вместо нормального трапа здесь была веревочная лестница. Даль, надо ему отдать должное, помог спуститься. — Ладно, я пойду. — Он пожал плечами. — Вы с мистером и миссис Ю уж как-нибудь сами разберетесь, наверное. — А разве приказ от отца не предусматривал доставить меня прямо к его ногам? — фыркнул Алекс. Даль смерил его хмурым взглядом. Он снова вернулся к этому отстраненному «вы», но после всего сделанного вряд ли имело значение то, как называет. — Нет. Просто доставить сюда. Ну, вы можете сбежать куда-нибудь в лес или горы, уйти в отшельники и поселиться с индейскими племенами. Здесь еще живет парочка. — Спасибо, но нет. Я слишком ценю блага цивилизации. Даль ухмыльнулся. Ветер растрепал его грязноватые сальные волосы, в ярком свете полуденного заповедника шрамы легли особенно глубоко, словно вскопанные прямо в коже и плоти траншеи. Он поскреб небритую щеку. — Ладно, я пойду. Алекс кивнул. Даль запрыгнул на свою лестницу и обернулся: — Не бойтесь, она отзовется и вернется. Таких за пять центов не прикончишь. Может, мы все об этом пожалеем, и вы тоже, но она еще покажет себя — даже не сомневайтесь. Родители сделали вид, будто Алекс просто приехал домой на пару дней, следуя не слишком приятной, но все же традиции. На самом деле, его присутствие просто игнорировали: он поднялся в бывшую свою комнату, потерявшую всякие признаки обжитой, — еще один номер в отеле, широкая кровать, кованые светильники на стенах, аскетичный шкаф-купе, выключенный ноутбук на письменном столе. Алекс узнал ее только по расположению. Интересно, сохранились ли его комиксы? Видеоигры, которые обожал в детстве? Он подумал и решил, что на самом деле не так уж интересно. Хотелось принять душ и переодеться. Самая простая череда действий; в шкафу подготовили чистую и выглаженную одежду. На письменном столе в футляре лежали очки, точная копия сломанных Далем. «Как мило». Механический голос оператора — после Каспара и блэкбоксов безобидные штуки вызывали неприязнь — сообщил, что ожидают. За ужином прошло сорок семь минут двадцать шесть секунд приветствий и общих фраз. Отец сидел на своем месте во главе стола, напоминая даже не императора, а какого-то хтонического бога. — Твой агент уничтожен, — сказал он, промокнув тонкие губы салфеткой. — Как ее там звали, Келли? Даже не хочу знать, зачем ты внедрил в нее материю тифона в такой концентрации, но это слишком опасно. Если ты планировал эффектное шоу в своем стиле на этой… презентации питьевой воды, — в тоне Уильяма Ю зазвучала нескрываемая насмешка, — боюсь, придется отменить церемонию. Сатурн, подумал Алекс. Сатурн, пожирающий своих детей. — Не придется. Все в силе. — Он поднял взгляд и улыбнулся. Уильям Ю в лице не менялся никогда. Наверное, если бы сюда вошла Морган — со всеми своими щупальцами, голодным сияющим взглядом и текучим роем вместо кожи, — он и то сделал замечание младшей дочери: «Веди себя прилично». Или там, «Не за столом, Морган», — примерно так, как он ей говорил в ее десять, когда она делилась подробностями просмотренных фильмов ужасов. Алекс едва не вздохнул от неуместного приступа ностальгии. «У нас ведь была нормальная жизнь… ведь была же?» Он посмотрел на мать. Кэтрин Ю погладила его по руке, это был какой-то очень интимный и успокаивающий жест; она могла вести себя даже жестче, в детстве и юношестве стыдила Алекса за какие-то проступки, о которых отец даже не узнавал, они были для него слишком мелкими. Вроде разбитой ценной вазы или шмыганья носом в присутствии важных гостей. В самом конце она же всегда утешала, позволяя стыду выплеснуться в слезы; так было лет до семи или восьми, сейчас он бы уже не сказал точно. Своего рода удовольствие: проступок— наказание отвержением — стыд — катарсис. Она всегда его брала за руку — вот так же. — Все в силе, — повторил Алекс, и, высвободившись, сделал большой глоток воды из своего бокала. От вина или крепких напитков он отказался. — Приглашены слишком важные люди, и у меня действительно были планы… — Уничтожить человечество? Заразить всех этой дрянью через свою Келли? — Отец снова поджал губы. — Алекс не хотел ничего дурного. — Мать заступилась за него. — «Не хотел». Как насчет испытаний перед тем, как внедрять подобный проект? Она была нестабильна, поэтому мы приказали Далю ее ликвидировать. Представь, что стало бы с миром, если бы каждый обрел подобные способности. Алекс, если ты вдруг превратился в мегаломаньяка и одержим идеей уничтожения цивилизации, существуют менее травматичные способы. — Я не думаю, — снова вмешалась в разговор мать, — что это была его идея. Имя Морган не звучало вслух, но Алекс все равно уставился в тарелку, где лежал нетронутый бифштекс с зеленью. Желудок сводило голодными спазмами, но еда вызывала тошноту. Мама заметила, конечно. А отец думал о любимой дочери. Беспокоился, да? Ну там, как нормальный отец о своем ребенке? — Морган на «Талосе». Она должна была… доработать кое-что. — Алекс не видел причин скрываться. — На самом деле, мы подготовились. Черт возьми, все эти годы готовились. Если для чего-то нужна «ТранСтар», если в компании есть хоть какой-то смысл — то в этом. Мегаломаньяк? Уничтожение цивилизации? Тифоны — бессмертные организмы с почти неисчерпаемыми способностями, а мы использовали их, чтобы копировать самых умных или самых хорошо бегающих homo, чтоб им, sapiens. Австралопитек распорядился бы охотничьим ружьем разумнее, чем мы — возможностями тифонов. А потом Морган — да, папа, мама, это ее была идея, — предложила сделать шаг вперед. Рывок. Эволюционный скачок, пускай и на костылях чужеродной материи. Мы… провели испытания. У нас получилось там, на «Талосе», не вижу ни единой причины, почему не вышло бы здесь. «Мой самоуверенный гордый братец», — шептала сестра на ухо, и Алекс едва удерживал себя: не оглядываться. Всего лишь игры разума, зона Брока сцепилась с областью Вернике, — галлюцинация. — А вы сделали то, что сделали. Даль сделал. Презентация и прием состоится, так или иначе. Завтра вечером, как и было запланировано, а сейчас прошу меня извинить. Я скверно себя чувствую. Он даже не солгал: хотелось закрыться и никого не видеть. Тревога за сестру превратилась во что-то холодное и душащее, как ледяная веревка на шее; она затягивалась и затягивалась, впивалась в кожу, пережимала артерии, того гляди, сломает трахею. Вернувшись в комнату, Алекс почти неосознанно открыл ящик стола в поисках оружия. На «Талосе» он хранил пистолет: просто на всякий случай, ни разу им не воспользовался; однако в середине экспериментов, когда Морган перестала быть собой, перестала узнавать его, соображать, почему она в симуляции, — вытащил и долго держал, осязая прохладу рукояти, спокойную надежную тяжесть. Это не выход, всегда знал Алекс. Ни тогда, ни сейчас. И все же порадовался, что в этом ящике письменного стола лежали только какие-то ежедневники, ручки, карандаши и линейка. «Морган, вернись, пожалуйста». — Алекс произнес вслух, его могли подслушать, но уже было все равно. * Шесть утра. Дежавю — феномен, который одни ученые связывают со склонностью мозга к каталогизации и кластеризации информации, другие — со сбоями ринальной коры, ответственной за воспоминания. Если пойти дальше, то обнаружишь эзотерическое болото с вязким торфом верований в реинкарнацию и топями теорий цикличности вселенной; это уже чересчур. Шесть ноль пять. И все же он знал, когда испытывал подобное: в тот день, когда они с Морган выбрались с «Талоса», чтобы представить нейромоды в их современной модификации; сложный и плохо функционирующий механизм наконец-то становился истинным прорывом. Морган сделала это: взяла неповоротливую ржавую телегу с забитой старой клячей, прогнала заморенную лошадь и поставила двигатель внутреннего сгорания — и если продолжать эту метафору, в тот день они открыли эру сверхскорости для человеческого разума. Он тогда не мог заснуть до двух ночи, понимал, что нужно выспаться и выглядеть пристойно, но ничего не получалось. Морган уютно сопела под боком, свернувшись клубочком и напоминая кошку, в номере было прохладно, она завернулась в одеяло, которое немилосердно стянула с брата. Алекс старался не шевелиться, чтобы не разбудить ее. Смотрел в потолок. Думал о том, как оно все пройдет, — и, кажется впервые: может, они наконец-то откупятся от совета директоров «ТранСтар» этим изобретением, их оставят в покое хотя бы на космической станции за сотни тысяч километров от Земли. Старый озабоченный старикашка Фрейд сказал бы: «Секс — основа любой истории». Юнг бы добавил: «И коллективное бессознательное, основа которого — род, семья». Может, Алексу действительно нужна была только сестра-любовница и возможность основать собственную общину «Талоса-1», а все научные достижения и его вера в нового человека — лишь красивые лозунги и фразы? Может и так. Сейчас дежавю было неполным: кровать пустой, а вместо радостного предвкушения — мутная головная боль. Рассвет за окном опрокидывал краски в темноту: здесь, в заповеднике, день и ночь менялись по мановению ока, словно переворачивали песочные часы. Уснуть так и не получилось, только забыться на час или полтора неприятным быстрым сном, в котором образы из тьмы и золотых нитей открывали голодный рот, откусывали кусок земли и пережевывали его, словно стейк rare-прожарки. Алекс знал, что это всего лишь сон; и все равно порадовался вспышке будильника, неоновому синему миганию: шесть ноль пять, шесть ноль шесть. Нейромоды стали прорывом, а сегодня?.. Впрочем, дежавю обосновано: событие спланировано в стиле «ТранСтар». Многие другие компании стремились быть ближе к людям, заигрывали с потребителями, приглашали на презентации всех желающих, пускали рекламу с анонсами какой-нибудь ерунды вроде новой бритвы или кроссовок, в масштабах от вирусных роликов до искусственного ажиотажа за счет телевидения, «селебритис» и «инфлюэнсеров». «ТранСтар» приглашала элиту, делала закрытую презентацию на высшем уровне, а потом обрывки информации производили эффект разорвавшейся бомбы. Ядерной, сказал бы Алекс. На демонстрации нейромодов присутствовало только пятеро или шестеро проверенных журналистов. Через два часа после завершения мероприятия Морган ворвалась к нему в номер, где он рассчитывал спокойно пообедать перед тем, как идти дальше общаться с нужными людьми, и сказала: «Включай телек, мы везде». Так оно и оказалось. За один день акции «ТранСтар» взлетели на полсотни пунктов, а нейромоды называли восьмым, десятым и вообще главным чудом света, они сделались предметом мечтаний и символом новой эпохи. В этот раз все как обычно. Тот же совет «ТранСтар». Те же журналисты. Не пустозвоны и дрессированные мартышки, а люди с реальной властью; Алекс тщательно выбирал, кого приглашать. «ТранСтар» верна себе. Они придут, знал Алекс. Они придут на эту отстроенную фабрику, даже несмотря на пожары, на то, что глава маленькой «ГринВэй» мертв — наверняка уже поползли сплетни о том, что левиафан-«ТранСтар» сожрал эту мелкую рыбешку, хотя обвинять корпорацию никто не решался, слишком уж отборные юристы служили им сторожевыми псами. Были и вопросы — не только у родителей. «Все в силе, — отвечал Алекс. — Ничего не отменяется». Мероприятие состоится — и оно изменит мир. «Морган». — Ее имя прозвучало молитвой, когда Алекс одевался, на финальном жесте «поправить галстук», обычно это она делала. Могла чмокнуть в щеку, оставив едва заметный след прозрачной помады, но чаще не пользовалась косметикой, поэтому даже не приходилось стирать улику. Она была здесь. Алекс ее чувствовал. Это придавало уверенности, и — да, то что должно, — случится. * К нужной дате все подготовили идеально. Территория заповедника Пьюджет оставалась охраняемой зоной, поэтому «ТранСтар» позаботилась о том, чтобы все эстуарии остались нетронутыми. Новая фабрика по производству волшебной воды — в СМИ давно ползли слухи, что это не просто вода, в конце концов корпорация славилась научными прорывами уровня нейромодов и не стала бы размениваться на минералку, — явилась новой Вавилонской башней в несколько ярусов, погрузившийся в лазурное побережье фундамент с цехами производства, три этажа сверху, еще пара — над ними. Башня возвышалась на несколько сот футов, ей было далеко до небоскребов Нью-Йорка или Вегаса, и все же смотрелась с той солидной монолитностью, которая всегда определяла почерк «ТранСтар». Буколический пейзаж нетронутой природы в округе обрамлял новую фабрику, как золото окружает алмазы в ювелирных шедеврах. Каналы и ответвления позволили бы проникнуть во внешние воды, в океан, словно в глобальную систему всего человечества. Насильственный дар должен был облагодетельствовать каждого, хотел он того или нет. Все обязаны стать сверхлюдьми, причаститься высшей истины, достигнуть максимального уровня просвещения и нирваны заодно. Это так утопично. Дальше от реальности, чем чаяния того мессии, что расплатился за человеческие грехи собственной кровью и гвоздями в ладонях и ступнях. Морган желала глобальной эпидемии — иначе и не скажешь, — которая помогла бы человеческой расе преобразиться, стать новым витком эволюции, бессмертными всемогущими созданиями, способными преодолевать световые годы без еды и сна. Никакой телесной слабости, ничего, что можно назвать физическим недостатком. Алекс иногда думал, что сам стал причиной этих мечтаний сестры: она столько лет видела его, уязвимого, несовершенного, последние годы откровенно нездорового, — рядом с собой, и она мечтала исцелить все человечество, глядя на собственного ущербного брата. И все же сегодня он собирался оставаться тем Алексом Ю, которого восхваляли, боялись, чье имя произносили одновременно с завистью и подобострастием, — он видел все оттенки подобных эмоций. Визионер. Гений, способный взглянуть в будущее. Жестокий беспринципный делец, для которого каждая судьба — даже не монетка, а вроде запятой в бухгалтерском финансовом отчете за год. Алекс согласился бы со всеми обвинениями и лестью в свой адрес. Такова правда: баланс между инь и ян, энергиями света и тьмы, главное — не отклоняться в одну из них, чтобы не призвать обозленных духов и воинственных мертвецов. В это утро он ехал с родителями. За рулем был незнакомый человек в летном шлеме, без лица и имени. Ни отец, ни мать не взяли телохранителей, словно зная, что сын позаботится о безопасности, — они ему трогательно доверяли, несмотря ни на что. Вертолет летел медленно и плавно, настолько, что Алекс даже решился вскрыть запечатанный завтрак из пары круассанов и банки холодного кофе. Он вчера так и остался голодным, между прочим, так что имел полное право на лишнюю пару булочек. О, как будто это вообще имело хоть какое-то значение, на самом-то деле. Несмотря на тягостную бессонную ночь, чувствовал Алекс себя хорошо. Свежий воздух равнин Пьюджет приятно холодил кожу, когда они остановились на специально оборудованной площадке. Вход был декорирован багровым и черным, цветами корпорации. Алекс бы добавил золота, но оставил оформление на откуп дизайнерам, все равно его художественный вкус оставлял желать лучшего. Ему вот комиксы до сих пор нравились. Последний раз он посещал эту будущую фабрику, когда она напоминала груду нагроможденных друг на друга досок. Келли по ним поднялась, а он не решился, надел каску и стоял внизу, улыбаясь фальшивой улыбкой. Теперь это был солидный массивный особняк с серо-белой фасадной отделкой, мощными колоннами поддержки и этажами, которые поднимались совершенно логично и надежно, как в Эмпайр Стейт Билдинг. «ТранСтар» пожирала космос, превратив его в уютные комнаты. «ТранСтар» запустила пальцы в океан, и морские пучины стали приятным отелем. Алекс подал руку матери. Кэтрин Ю чуть приобняла сына. Возможно, даже шепнула на ухо: «Ты молодец», — только все равно слишком громко рокотал винт, невозможно ничего услышать. Дрессированные секьюрити выстроились чередой, целая свора собак. Даль перестрелял бы их всех за пару секунд, если бы получил приказ, но смотрелись эти словно выведенные специально люди солидно и впечатляюще. Алекс помог и отцу, хотя тот так и не коснулся своими затянутыми в перчатку пальцами пухлой руки сына. Он забрал у Алекса свою супругу, и они оставили его, словно стыдясь неуклюжего и нелепого отпрыска. Алекс вздохнул, даже привычно, что ли. Пора действовать? Восемь пятнадцать. Мероприятие «утреннее» — конференция, презентация, поэтому оформление в деловом стиле, без лишней роскоши. До начала еще почти два часа, гости прибудут к десяти. К Алексу подскочила помощница Лена Роше, немного растерянная из-за всего, что происходило последние дни, — теоретически на ее месте должна была оказаться Келли, которая числилась не только представителем компании-партнера, но и совладельцем и соорганизатором. Алекс еще просил, чтобы та подготовила своего босса, Лунна, мол, придется встречаться с представителями ООН, премьер-министрами или послами разных государств и прочей мировой элитой. Лунн мертв и не встретится с Нобелевским комитетом, делегатами НАТО, ОПЕК или обычными миллиардерами-аристократами из тех, кто хранит в своих поместьях оригиналы Пикассо и Ван Гога. «ТранСтар» пришлось в свое время завоевывать место под солнцем, пока другие компании делали ставку на молодежь и доступность, отец с матерью заручились поддержкой тех, кто предпочитал сдержанную старомодность. Этот ретрофутуризм был воссоздан на «Талосе» с его архитектурой — золотыми львами в космосе и натуральной кожей кресел, совместное предприятие «ТранСтар Грин» получило похожий отпечаток, хотя дизайнеры постарались включить в целевую аудиторию антиглобалистов, как это бы странно ни звучало. Логотип для продукта немного изменили, убрали трехмерность, добавили «флэт-оформления». Алекс спустился вниз на лифте: механизмы работали. Просто обычная вода, конечно, никакая не просто вода. Все ждали новых нейромодов. Или чего-то большего. Алекс старался не думать о том, что будет; пускай все идет по сценарию, из которого пришлось вычеркнуть в последний момент выступление Лунна. Печально. Они так толком и не познакомились. Целый этаж превратили в конференц-зал в приятном индустриальном стиле. Не слишком вычурно, никаких золоченых канделябров или лепнины. Строгий постиндустриализм, который мог бы стать хай-теком, если сгладить и сделать чуть более обтекаемыми углы, но даже столы и стулья, даже трибуна для выступающих оставались набором квадратов и прямоугольников. Ни единого компромисса. Алекс проверил микрофон. Все в порядке. Светильники ровно горели под потолком, выделенный под мероприятие этаж, по сути, должен был после стать чем-то вроде еще одного цеха, и даже сейчас смотрелся то ли складом, то ли подвалом. Маленькие окна, едва пропускающие свежий утренний свет, довершали впечатление. Зато не помешает проектору. — Список гостей, сэр … — Роше переминалась с ноги на ногу. Она не очень хорошо умела носить обувь на каблуках — или решила надеть новые лучшие туфли, а оказалось, что они трут. Алекс ей мысленно посочувствовал. — Все в порядке? — Да, сэр. Все дали подтверждение. — Отлично. Хотя, по правде, не так и много этих «всех». «ТранСтар», знаете ли, любит своего рода закрытые вечеринки. Он усмехнулся, а девушка улыбнулась с легким запозданием. Время исказилось, словно это выстроенное на территории заповедника здание — все можно, если у тебя достаточно влияния, — оказалось в параллельном измерении и сейчас проваливалось в черную дыру. Как планировалось. К нужному часу все были в сборе; несколько высокопоставленных персон задерживались, но прилетели даже те, кто обычно предпочитал сохранять инкогнито. Они и сейчас присутствовали как представители, хотя Алекс знал: такие люди не доверяют никому, опасаются, что другие из формально равноправного совета вцепятся в сладкий кусок прежде, чем ты успеешь оголить зубы. Он думал о крысах, пираньях и опарышах в гниющем трупе, когда пожимал руки людям без возраста и словно бы даже без лица; раскланивался, говорил дамам комплименты. Стерильный недо-завод наполнялся запахом духов и голосами, будто оживал брошенный замок вампиров, будто все твари выбрались из своих гробов. Морган называла транстаровский совет унылыми старыми пердунами, Алексу больше нравилось определение «пиявки». Он не сумел бы сказать, когда именно возненавидел каждого из этих людей; может, после введения программы добровольцев. Или когда в очередной раз приказывал удалить нейромоды нескольким сотрудникам или целому отделу; это не самое честное — винить других, «они меня заставили». Алекс признавал: он не лучше. Тот журналист, Стоун, называл его монстром — не то чтобы ошибался. Тобиас Белер, глава Совета ООН по ядерному оружию, высокий крупный мужчина, сжал ладонь Алекса с широкой ухмылкой: — Порадуете новинками научных достижений? Конечно же, все мирное, вы ведь несете процветание и … как там говорится? — Всеобщее благо, — подсказала, звякнув бриллиантами в ушах, его супруга Эмили. Алекс не успел ответить, его отвлекла одна из «хозяек» современного японского машиностроения, маленькая и похожая на сухопарую птицу Ренто Утаго, — выглядела она лет на тридцать пять — сорок, а сколько на самом деле, никто не знал. Она церемонно держалась на расстоянии, но приветствовать ее требовалось по строгим правилам и не суетиться ни в коем случае — железная леди из Токио придерживалась традиций своей страны, верующей, что быстрое движение достойно только высокомерного взгляда, как на грязные ноги. Наверное, полеты в космос казались ей кощунством. И все же она устанавливала нейромоды, сейчас тоже спросила: «Вы ведь подготовили нечто особенное?» — Да, — ответил Алекс. Ему хотелось подняться на самый верх и кричать в небо. Звать Морган, пока та не откликнется. Протокол встречи тянулся и тянулся, Алекс перестал различать лица, хотя они были разными — с белой, смуглой и темной кожей, мужские и женские, правда, все — почти молодые, с той искусственной юностью, которую подарили технологии «ТранСтар». Специальная серия нейромодов, работающая с конструктом клеток, теломерами, и подчищающая ошибки ДНК. Она стала первой, продалась за несколько часов, ее постоянно обновляли и перевыпускали. Надежный источник дохода. Родителей Алекс не видел, они общались с кем-то из приглашенных. Персонал незаметными рабочими муравьями обслуживал высоких гостей: тоненькие фигурки официантов с напитками и закусками, те же охранники. За кулисами, невидимые — техники и прочие «недостойные». — Кажется, пора начинать? — неуверенно сказала помощница. Алекс повернулся всем корпусом, почему-то ожидая увидеть Келли. Это была Роше. — Простите, — сказал он, снова вызвав странный взгляд девушки. — Да, конечно. «Ладно. Вперед». Деперсонализация: ты видишь себя будто со стороны, каждый шаг, вдох за вдохом, приходится напоминать себе же о том, что нужно дышать. Подсветку сделали чуть ярче, стало как будто комфортнее. Холодное ощущение цементного подвала сменилось тем, что вполне могло сойти за какой-нибудь музей современного искусства или модерн-офис в креативном стиле. Алекс сделал глубокий вздох, последний раз прокручивая соблазнительную мысль о крыше. Почти как несуществующее оружие. Слишком просто; к сожалению. Отец первым взял слово. Одна из традиций: он говорил от имени «ТранСтар», словно не позволяя забыть, кто на самом деле создал корпорацию, из чьего нейрохирургического искусства родились манипуляции с человеческим мозгом на уровне нейромодов. Мать присоединялась к нему, но она никогда не любила публичных выступлений, предпочитала язык чертежей, баллистики и выстрелов, даже не трехмерных моделей. Морган переняла это от нее, всегда уступала брату сомнительную честь произносить речи. Алекс едва слышал, что говорит отец сейчас. Головная боль появилась откуда-то из спинного мозга и расползлась по черепу, перед глазами вспыхивали желтые крупицы, похожие на дыры во времени и пространстве, на искаженные звезды. Алекс стоял в тени, дожидаясь, когда его пригласят на трибуну — он ведь главный сегодня, потому что … Потому что нет ни Келли, ни Морган. Потому что проще всего выйти на крышу, одолжить пистолет. Мама, дай мне один из твоих миниатюрных «шершней», так называются эти твои модели для незаметного убийства. В кармане костюма Алекс нашел блистер с таблетками, прожевал сразу две, без воды — о ирония, — и проглотил, почти не морщась от горького вкуса. Он заставлял себя смотреть прямо, даже улыбаться, вот первые ряды: Белеры, Ренто Утаго, Али ибн-Бахир, шейх и нефтяной магнат, Рене Парсонс — электроника, от чайников до той, что встраивается в атомные реакторы, Максим Зайцев из России — зам генерального секретаря партии, «серый кардинал» и поставщик примерно двух третей добровольцев на «Талос», с ним мать знакома лично. ООН, комитет по правам человека — тоже здесь. Фармацевтический магнат из Швеции Улла Якобссон пьет виски с содовой, немного рановато, но она всегда пьет один и тот же янтарный Macallan, который для нее привозят специально. Эти люди, внезапно подумал Алекс, ждут его выступления, они не идиоты, они понимают, кто делает им нейромоды и готов подарить еще больше власти, силы, молодости… бессмертия. Они сожрали бы Келли или Морган заживо, как та отвратительная толпа бродяг из финала «Парфюмера», чтобы причаститься их силы. Вкушайте плоть мою, пейте кровью мою. В прямом смысле. «Черт». Алекс все-таки подозвал жестом ассистентку. Темно-синий с отливом брючный костюм резал глаза. Он попросил воды, залпом выпил холодную влагу и еще раз взглянул на всех этих стервятников сквозь хрустальное преломление света. Отец закончил, мать, как Алекс и ожидал, поднялась на трибуну для короткого: — Полагаю, вы все ждете не меня. Мы можем сколько угодно рассуждать о том, что сделали мы все от имени «ТранСтар», но здесь человек, который стоит за всем созданным. Это мой сын, и я по праву горжусь им. Алекс. — Она поискала его взглядом, и ему ничего не оставалось как последовать на зов. Головная боль сдавила затылок, шею и даже челюсти. Алекс оперся на трибуну, боясь просто потерять сознание. Медленно поправил очки — это не помогло, зал и собравшиеся люди слились в многоцветное пятно, а сам он задыхался от духоты и жары, хотя знал, что на полную мощность работали кондиционеры. Алекс подумал об инсульте: он пришелся бы удивительно кстати, хотя и подпортил бы репутацию «ТранСтар». Ладно, никаких инсультов. Он никогда не позволял себе прятаться от обязанностей, даже в школе не разрешали прогуливать уроки из-за простуды. — Я рад приветствовать всех вас здесь, — начал Алекс прежде, чем они заметили бы жест, истолковав как растерянность, слабость. Твари всегда готовы наброситься и сожрать. — Лучших людей мира. Избранных. По крови, по интеллекту, так или иначе, мы всегда в некоторой степени верили в меритократию, вкладывая в это термин именно то, что было заложено изначально. Совершенно неважно, какой у вас цвет кожи, к какой расе вы принадлежите, а может, и сразу к нескольким. — Алекс позволил себе легкий оттенок шутки, который допустим из уст полукровки. — Быть лучшим означает даже только не способность выделиться своими достижениями и завоевать признание в обществе. Быть лучшим — ответственность, мы все это понимаем. Благодаря вам «ТранСтар» существовала до этого дня. Алекс отодвинулся от трибуны. Чувствительный микрофон уловил далекий звук, похожий на крик птицы. Словно десятки тысяч чаек слетелись к новой базе «ТранСтар», совместной с безвестной и уже никому не интересной «ГринВэй»; никто не вспомнил о Келли Донахью, о ее бесхитростном боссе, о пожарах, замаскированных в сводках несчастными случаями. «ТранСтар» — только она существовала на свете. Даже «Касма» ложь. Даже «Касма». Крик чаек усилился, перекрывая голос Алекса. Кто-то переглянулся: техника барахлит, какие-то неполадки. — Продолжайте, мистер Ю, — раздалось из зала. — Да, Алекс, мы вас слушаем. — Он узнал Леону Бернарди, живое свидетельство, что даже в сицилийскую мафию проник дух феминизма. Звук усилился. Кто-то на заднем ряду схватился за голову. Алекс ему искренне посочувствовал: мало что настолько же мучительно, как лопающиеся от артериальной гипертензии капилляры; он-то привык, а эти идеальные люди с идеальными телами — нет. — «ТранСтар» столько времени правила миром, вы не согласны? — сказал Алекс, облокотившись на трибуну. Он перехватил взгляд отца. Тот сжал губы в нить: уже понимал, что-то пошло не так, но пока еще не придумал, как прекратить это и заставить сына снова быть послушным, как всегда, как обычно. Здесь ведь даже Морган нет. Алекс без сестры ничего не стоит, просто жирный бесхарактерный неудачник, дурацкое соломенное чучело, кукла, которую посадили во главу компании, чтобы отвлекала на себя все удары. — Пора это прекратить, я думаю. — Алекс пожал плечами и включил проектор. Экран преломился голубым прямоугольником, мигнул логотип «ГлобалТВ». Любители сенсаций и очередная, по сути, игрушка «ТранСтар», — никогда они не были по-настоящему самостоятельны. Знал ли мистер правдоруб Эшли Стоун, что уничтожал тщательно отобранные кандидатуры, выступал на бойне мясником, к которому приводили бедных маленьких овечек и коровок, а ему оставалось только ударить пневматическим молотком в висок? Теперь знает. Алекс рассказал им всем. Под логотипом «Глобал ТВ» метались мимики. Человек кричал. Это был все тот же маньяк, за которого вряд ли вступился бы хоть единый правозащитник, но фоновый голос сообщал: — …за производство нейромодов нужно платить жизнями. «ТранСтар» убивает, чтобы получить главный компонент своих игрушек. Никакой программы добровольцев не существует. Это ложь. Все, кто пользовался нейромодами — в прямом смысле каннибалы. «ТранСтар» убивает людей. «ТранСтар»… — Алекс. Контраст выступления и тишины в зале был одуряющим настолько, что тот едва расслышал собственное имя. Отец поднялся с места. Алекс широко улыбнулся в ответ. Крики чаек переполнили воздух. — Уильям, Кэтрин, извольте объясниться, — напряженный голос принадлежал сэру Хортону, потомку лордов, заседавших в палате пэров; британский акцент превращал раздражение в высокомерное «что вы себе позволяете». К его голосу присоединились другие, одни обращались к Алексу — тот плохо слышал, кровь в голове стучала так, что напоминала гул колокола. — Не беспокойтесь, дамы и господа. — Отец только слегка поджал губы. Мать одарила Алекса неодобрительным взглядом: очень коротким, но тот немедленно ощутил себя голым перед толпой самых богатых и влиятельных людей в мире. «Нет, мама. Я не голый. Вот “ТранСтар” — да, поймали со спущенными штанами». На видеотрансляции мелькали репортеры, какие-то эксперты, которых вытащили из собственных постелей и притащили в студию. Появилась сводка рынка ценных бумаг: акции «ТранСтар» впервые за последние лет десять опустились сразу на полсотни пунктов и, судя по прогнозам, летели прямиком в тартарары. — …кто же виновен в том, что творилось и продолжает твориться на «Талос-1»? В первую очередь, конечно же, нет сомнения: это СЕО корпорации Александр «Алекс» Ю. — Репотер, брюнетка с короткой стрижкой, тоже азиатка судя по чертам лица, явно пыталась изобразить Эшли Стоуна. Может, он даже был ее кумиром. — Возможно, также его сестра Морган участвовала, ведь ее голос слышен на записи, не так ли? Что ждет этих людей? Эксперт, некто Уоррен Честейн: — Мы полагаем, речь пойдет о пожизненном тюремном заключении, хотя не исключена возможность смертной казни. Снова девушка. Ее зовут Соня Вей. Она похожа на Морган, если бы та обрезала волосы и вставила зеленые контактные линзы: — Но ведь они не единственные. У «ТранСтар» есть совет инвесторов, с одобрения и благословения которых творились все ужасные преступления. Конечно, мы все хотим увидеть всем известных Алекса и Морган на скамье подсудимых, но как насчет других? В этот момент — Алекс заметил краем глаза — отец беседовал с кем-то по транскриптору. Мать скрылась в темноте, может, общалась с сэром Хортоном и кем-то еще. Люди повскакивали с мест, даже крики чаек притихли по сравнению с рокотом телефонных звонков, выкриков. — Прошу тишины. — Отец так и не повысил голоса. — Все в порядке. Сейчас этот фарс прекратится. Всего лишь небольшое недоразумение, попытка наших конкурентов очернить доброе имя компании. — Мы пригласили официальных юристов компании, — сказала Вей. — Возможно, они объяснят, в чем дело… На экране появилось несколько человек: лучшие адвокаты. Дональд Мэлоун, Ирина Франшик, Гислен Бернар — последняя, темнокожая красотка, выбралась из алжирских трущоб сначала до звезды адвокатуры в Париже, а потом во всем мире. Конечно же, «ТранСтар» ее не могли не купить. — У вас есть объяснения? — требовала Вей. — На вашем месте, — взяла слово Бернар, ее французский акцент звучал с обманчивой мягкостью. — Я бы поостереглась с выводами. У «ТранСтар» всегда было много недругов, и подобные кадры могут всего лишь означать попытку диверсии. — Вот как, диверсии? — Да, именно так. У нас есть неопровержимые доказательства заказного материала, даже можем назвать заказчика… это даже не сюрприз, вечный конкурент. — «Касма»? — неуверенно произнесла Вей, но почти облизнулась, как хищник, почуявший добычу. Бернар улыбнулась и достала из маленькой сумочки «Шанель» что-то вроде микрочипа или диска. Вскрикнуть она не успела, ее разрезал лазер — уже знакомый лазер «Блэкбокс»; сразу несколько операторов появились в кадре. Камера дернулась, показав Вальтера Даля. Рядом с ним балансировал в воздухе Каспар. — Да, привет всем, — сказал он. Достал транскриптор и помахал им. — Все диверсия «Касмы», обычная грызня между акулами в море, да? Как вы думаете, «ТранСтар» позаботились о том, чтобы выйти чистенькими из любой жопы? Но… Мистер Ю. — Даль ухмыльнулся. — Только я передумал. «Касмы» не существует. Он наклонился прямо к камере, покрытое шрамом лицо заполнило экран. — Алекс, вы чокнутый и я никогда не пойму, чего за херню вы задумали. Но пускай. Да. Мистер Ю, Уильям, а вы идите-ка нахер. Он отступил только, чтобы показать средний палец: видеомонтажер не успел зацензурить жест, как и то, что случилось после. Каспар вспыхнул красным лазерным лучом, словно позади Даля зажегся прожектор. Тот сделал шаг назад, сгибаясь пополам и выхаркивая сгусток крови: на темной кожаной куртке дымилась черно-красная дыра. Она выглядела аккуратно, спеклась по диаметру, даже не походила на смертельную рану. Каспар поднялся в воздух. Операторы заметались по студии, словно лишившись всякого управления. Вместе с Каспаром их было всего три, и каждый луч разрезал студию глубокими черными швами. Начался пожар — точно такой же, что поглотил «ГринВэй». Прямой эфир заполнило криками. — Черт, — сказал Алекс. Все пошло не так… но у него всегда был план «Б». Всегда. — Проклятье. — Уильям поднялся со своего места, удерживая транскриптор в жесте, каким обычно сжимают рукоять оружия. — Это просто… Кэти, пускай наши юристы разбираются. Дамы и господа, все по-прежнему под контролем. Алекс понял, что сейчас потеряет сознание. Лена Роше снова подошла ближе и протянула еще один стакан воды, покачав головой. — Вы бы присели, — сказала она. — Очень плохо выглядите. Алекс только фыркнул. Кто-то щелкнул курком дважды и трижды. Красивая женщина в зеленом платье и изумрудных серьгах направила дуло на отца. Остальные целились друг в друга, Алекса, кто-то явно подумывал о собственном виске; все происходило в замедленной съемке, а пелена боли накладывала причудливо искажающие фильтры. Половина звуков и действий рассыпались на вспышки звезд. Чайки. Чайки кричали так пронзительно. Крики чаек оглушили всех и стали черным сгустком. — Привет, — сказало то, что вероятно было Келли Донахью, всеми ее субличностями и гибридом тифона и человека. Даль сдержал слово: разыграл последнюю карту, наверняка зная, что сам не доживет до конца. Алекс удовлетворенно, словно в собственном кресле после хорошего ужина или секса с Морган, прикрыл глаза. План «Б», «В» или еще какой-то — но сработал — Что, можно брать под контроль этих ублюдков? У всех нейромоды, верно? Ну так вперед. Келли — темная фигура, у которой светились белым глаза, — растопырила бесконечные щупальца. Декоративный бетон и светильники, элегантное оформление — все превратилось в мельтешение темноты, тифоньей материи. Лена Роше закричала. Алекс схватил ее за руку: тише, тише, вам ничто не угрожает, пожалуйста, поверьте мне. Она кивнула, высвободилась и сбежала куда-то в угол, где-то там же попрятались другие люди из персонала, по стенам метались в панике тени. — Нейромоды. Это просто. Они бы все выкрутились, да? Они остались бы при своих деньгах, пара скандалов ничего не поменяет. Такие же мерзкие скользкие мокрицы, как вы, Алекс. — Эшли, это снова вы. — Да пошел ты, жирный урод. — Эшли, между прочим, я вас ни разу не оскорблял. — Хм. Да. Вы правы, Алекс. — Эшли явно смешался. — Простите. Круто, что вы решили их всех... того. Скопом. Как крыс в ловушке. Конгломерат личностей хихикнул. Это было странное зрелище и ощущение, но Алекс смотрел не на черноту с глазами, а на людей: магнаты, аристократы, все они перестали паниковать, выронили мобильные телефоны и транскрипторы, даже оружие, грохот бесполезных предметов об пол прокатился мощным крещендо. Вместо элиты всего мира выстроилась толпа послушных и равнодушных ко всему происходящему созданий — нейромоды были ключом и дверью, как и сами тифоны, а Келли и все, кто присоединились к ней, открыла его. Родители наблюдали за всем с непроницаемыми лицами. — Что за… — Отец сжал транскриптор. Алекс подумал: «Ты впервые утратил контроль, Сатурн. Ты пытался сожрать своих детей, но время твое истекло, хоть ты и хранитель времени». — Келли, Клэр. Эшли. Марвин. — Алекс покосился на «улей». — Эти люди наверняка используют все свое влияние, чтобы выйти чистенькими. Большинство из них числятся в совете «ТранСтар» инкогнито. Короче, так просто их не достать, но каждый ставил нейромоды. Молодость, здоровье. Это так прекрасно, да? Особенно, когда ценой стали чужие жизни. В общем— они в вашем распоряжении, «нулевой пациент». Вы знаете. Алекс смотрел на родителей. Да, это я. Да, папа, это ты всегда хотел сделать из меня СЕО «ТранСтар». Я был просто биологом — твоим скучным старшим сыном, который больше всего любил торчать в лаборатории с электронным микроскопом и образцами мха. Мечтал о терраформировании Марса, о том, что человечество шагнет вперед, — все люди, а не горстка богачей. Да, мама, это я, твой глупый Алекс, который никогда не мог придумать, как же выращивать тифонов, питающихся псионикой людей, а потом нашел преимущества в том проекте добровольцев. Я не отрицаю вины. Но я устал, простите. — Морган хотела подарить всем бессмертие, перевести человечество на новый уровень. А я понимал, что вы бы этого не позволили, как и с нейромодами, забрали бы все себе, не оставив остальным и пары крошек со стола. Что ж, надеюсь, так у нас что-то получится. Алекс улыбался родителям. Они были так красивы, его отец и мать, оба — живое воплощение совершенства. Алекс понял, что безраздельно любит их, и только сестра-любовница Морган превыше восхищения теми, кто дал ему жизнь. — Все хорошо, Уилл. — Кэтрин подошла ближе. Прямая трансляция эфира прервалась черным экраном. — Мы справимся с этим. Мы справлялись с худшим. Просто Даль предал нас… как и наш сын. Она достала свой маленький, изящный и похожий на игрушку пистолет, чтобы направить дуло на Алекса. — Ты пытался меня предупредить об опасности своей открыткой с полынью, правда, Алекс? Ты не хотел причинять мне боль, мой малыш всегда заботился о близких. Бедный мальчик. Мне так жаль. Когда она выстрелила, Алекс успел подумать: «Хорошо. Спасибо. Больше никакой головной боли». И еще: «Морган, ты хотела отделить корпорацию от нас и нас от “ТранСтар”, сделать открытия достоянием всего мира; надеюсь, тебе понравится то, что я сделал».