Все, что будет нами

Кабинет Сильвена Беллами перенесли из Психотроники на верхний этаж, поближе к апартаментам вице-президента. Тот сказал Лили, что будет ее ждать у себя, но каждый шаг по просторному холлу «Талоса» давался с трудом, словно все знали: задумана диверсия, бомба заведена, обратный отсчет — тик-так. Лили предупредила директора Ильюшину, чтобы сидела тихо и ждала сигнала, а сама вернулась через обшивку и шлюз Психотроники. Беллами уже разобрался с теми, кто мог бы помешать. В лаборатории никогда не работало много людей одновременно: запрет по технике безопасности. Сейчас Лили шла словно по оссуарию или музею восковых фигур — Беллами как будто постарался расположить тела правдоподобно, наверное, для службы безопасности. Часть охранников на нашей стороне, сообщил он Лили, отправляя за Ильюшиной и Гальегос, но не Элазар, так что придется воспользоваться старыми добрыми трюками. Немного хакерства и зацикленного изображения. Лаборатории Психотроники протянулись от старой русской «Клетки», и здесь сверхтехнологии сочетались со старомодным дизайном советского спутника, а затем международной «Аксиомы». Наметанным глазом Лили замечала стершиеся болты в обшивке, расползшиеся пятна ржавчины и потрескавшуюся краску сохранившихся надписей. «ПОВОРОТ НАЛЕВО», — почти исчезло, осталось только «П… ОТ НАЛ…О». Контуры остальных букв едва угадывались. Надписи на русском сохранились лучше, но Лили не понимала кириллицу. В Психотронике держали этих тварей, раньше Лили их не видела — Беллами показал и просто впустил туда, куда техникам изредка разрешалось входить по специальным пропускам, для общих проверок, предварительно ученые закрывали «чужих» непрозрачным стеклом, одним из «зеркал» Кальвино. «Талос» полон лжи, сказал Беллами. Возле шлюза раскинулись два трупа — один в белом халате и психоскопе, другой в черно-синей униформе охранника. Подумав, Лили сняла психоскоп. Ей хотелось еще раз поглазеть на чудо, рядом с которым провела несколько лет, но даже не подозревала, какие тайны прячет «ТранСтар» в самой древней изнанки станции-вместилища секретов. Когда еще представится такая возможность? Лили толкнула дверь, которая вела в лабораторию. Круглое помещение с центром из герметичной капсулы. В капсуле — человек, доброволец, судя по упрощенной с точки зрения безопасности форме и порядковому номеру на груди. Бритый мужчина, костлявый, с бегающими водянистыми глазами, он закричал, стоило Лили войти. — Пожалуйста, пожалуйста. Не делайте со мной этого, как с Коляном, не трогайте меня. Эта реплика была на смеси русского и плохого английского, Лили поняла с трудом, распознала только имя какого-то другого. Смешное. — Кольян? — повторила она. Человек вздрогнул, сжался, закрывая ладонями лицо — пальцы у него были покрыты грубыми и неаккуратными татуировками. — Кто вы? — Лили говорила медленно, так, чтобы понял даже русский заключенный. — Меня звать Леха, — сообщил человек все на той же дикой смеси языков, с грубым, режущим слух акцентом. — Тут эти… Коляна того. Он говорил дальше, но Лили не понимала. Рука легла на пульт. Человек заколотился о непробиваемое плексигласовое стекло. — Не делайте этого! Пожалуйста! Пожалуйста! У него даже акцент пропал, речь стала понятной и чистой. Лили улыбнулась и нажала кнопку «Досье». Подсветка сменилась с белой на сероватую, это были сканы с русских документов плюс перевод рядом на универсальный английский. «Алексей Боголюбов, 39 лет. Осужден по статьям: убийство, изнасилование несовершеннолетних, продажа наркотиков» — Лили перелистнула страницу, где на имени заключенного значилось: «Стандартный протокол». Просто нажмите на кнопку, гласила инструкция, — и Лили сделала это, глядя в прозрачные глаза человека, пока тот орал, пока открылись какие-то шлюзы, оттуда выскочили бесформенные темные твари. Одна тварь — но этого хватило, чтобы выжечь человека изнутри, а потом темных фигур стало несколько. Лили отпрянула. Активировался свет, очень похожий на тот, в котором заперли Морган. — Значит, вот оно как, — проговорила Лили, когда мелкие существа разбежались по контейнерам, превративших их в сгустки темной материи. Свет их манил, как ветчина — бездомных кошек. Они шли на собственную смерть с восторгом. — Морган Ю. Уверена, это она все придумала, — сказала Лили, и почему-то засмеялась, жалея лишь об одном: директора Ильюшиной нет поблизости, а то она увидела бы это зрелище воочию, и убедилась, что ее любовница именно такое чудовище, как о ней рассказывали. Лили сделала фото на свой транскриптор: труп «Лехи», изуродованный тифонами, резервуары со светом и уже расфасованной материей. «Это то, что случилось и с твоим отцом, — напечатала она в сообщении. — “ТранСтар” производит нейромоды на основе экзотической материи, так мне сказал Беллами. А вот как они ее получают». «Жди сигнала», — добавила отдельным. Ильюшине должно хватить, чтобы окончательно определиться с решением. Беллами предупреждал, что может быть непросто, она привязана к любовнице, но есть вещи, которые нельзя простить, даже той, кто подарила тебе охапку оргазмов. Стоило поскорее уйти из Психотроники, которую назначили гекатомбой для всех виновных, но кое-кого Лили еще хотела проведать — конечно же, саму вице-президента, перерожденную тварь из бездны, хозяйку «Талоса» и всех, кто обитал на станции. Завороженную светом тифона-Морган Ю. Беллами ждал ее в кабинете наверху, и Лили не собиралась опаздывать — просто сначала проведать главную жертву. Ради нее все и затевалось, разве не так? И у них уже получилось поймать ее. Лили заманила всемогущую вице-президента, хозяйку всего мира, включая «Талос» — не Алекс, она была главной — в ловушку. Почему нельзя полюбоваться еще раз? Это желание ощущалось настойчивым, как зуд в заживающей ране. Лили поддалась ему. Морган стояла на коленях в прозрачной клетке контейнера. Ловушка из света вспыхивала ровным мерцанием, Беллами пообещал, что она не погаснет, он позаботился о деталях плана, прежде чем привлекать кого-то еще. Лицо вице-президента исказилось, как будто плоть растаяла и стекала с костей мазутной жижей или роем насекомых. Из спины росли щупальца — полупрозрачные, состоящие словно бы из тысяч мушек-дрозофил. «Лицо» капало на костюм, сгусток перекрыл надпись «М. Ю.» Лили закусила губу, не в силах оторвать взгляд от зрелища — Морган совсем не напоминала человека, словно какой-то мерзкий оборотень наконец-то попался, а серебро растопило его и превратило в прах. Ну, или подействовал на хтоническую тварь солнечный свет, хотя солнца вроде боялись вампиры. Это неважно. Клетка располагалась в узком проходе: здесь изучали мимиков и их реакцию на те же сияющие приманки. За спиной Лили верещали мелкие твари — неприятно, но не так жутко, как наблюдать за той, кто была человеком, и, похоже, добровольно отказалась от этого — словно продала бессмертную душу дьяволу. Лили шагнула еще ближе. — Доктор Ю? Морган? Та не реагировала — пустой взгляд, ее всегда темные глаза стали непроглядно-черными с золотым проблеском внутри. — Что ж, может, лучше, что вы не слышите. Ваш приятель Беллами решил тут нахрен всех убить. Вроде на Земле тоже все под его контролем. В том числе, как я поняла, он хочет прикончить ваших родителей и брата, ну чтобы больше никакого «ТранСтара», но может, это он выразился в переносном значении, и просто собирается запихнуть ваших родственников в тюрягу. Самое место — не то чтобы я жалела того типа, который малолеток трахал, но… Лили понимала, что теряет время да еще и болтает лишнее, лучше замолчать, но продолжала говорить, пока Морган не оторвала взгляд от световой ловушки и не посмотрела на нее. Лили не закричала. Просто сделала шаг назад — ко второй клетке, где бегал противно верещащий мимик. — Нет, — сказала Морган. Она закрыла глаза — это стоило ей неимоверного усилия, веки смешались с болотисто-вязкой жижей лица, и она подошла к преграде — безглазый склизкий монстр с щупальцами, ни намека на сходство с человеком, кроме транстаровского костюма. — Я не позволю. Никто не тронет Алекса. Щупальце ударилось в плексиглас, на мгновение Лили почудилось — пробьет и схватит ее, и сделает с ней что-то омерзительное, невыносимо-ужасное, но полуматериальный рой ударился о преграду и отскочил. Бронированные стекла делали с учетом способностей тифонов. Лили ощутила что-то вроде голоса в своей голове, и поняла, что лишь психоскоп защищает от ментальной атаки. — Отвали ты! — Только не он. Пожалуйста. Я не враг, я хотела подарить людям… силу. Могущество. Бессмертие. Я помню тебя, Лили Моррис, ты продавала наши секреты «Касме» и сейчас защищаешься от меня моим же изобретением. Алекс был прав… никому нельзя верить, даже Сильвену… Он предатель. Но ты можешь передумать. Я не причиню тебе вреда, просто сделай кое-что, о чем я попрошу. Морган говорила не ртом, шипела в голове, но ничего не могла сделать, и голос ее звучал стоном потусторонней твари. Лили плюнула в стеклянную перегородку. Она собиралась ретироваться прочь, у выхода из лаборатории остановилась. Безглазая черная фигура сложила передние конечности — все еще немного похожие на руки — в молитвенном жесте. — Просто нажми на пару кнопок. Беллами не друг тебе, Лили. Знаю, я кажусь тебе монстром, и я никогда не была милой, ни с тобой, ни с кем-то еще, но мы делали все ради человечества. Звучит жутко пафосно, и все же… ты видишь, что я сделала с собой. Ради людей. Ради тебя в том числе. Пожалуйста, выбери верно. — Да пошла ты! — выкрикнула Лили, когда поймала себя на том, что рой темноты не так уж чудовищен. «Она убивала людей. Она, ее брат, их родители. Весь гребаный “ТранСтар”. А Беллами?» Лили закусила губу снова — на том же месте, до крови. Очнулась от саднящей боли. — Пошла ты! Она показала средний палец и ретировалась прочь. Механизированный голос лаборатории Психотроники проводил напутствием о психоскопах как условии работы здесь. Лили едва не запнулась о труп директора Келструпа, по углам валялось еще несколько — все в зелено-белой униформе ученых. Беллами предусмотрел помехи, отключил видеонаблюдение и не убрал всех, кто мог бы помешать. Очень… аккуратно с его стороны. — Пошли вы все! Морган безглазо смотрела ей вслед, но неодолимый свет взял верх, и она снова вернулась к нему, замерев в той же странной позе. Лили собиралась добраться до кабинета Беллами — там, наверху, где обитала сама Морган, и она не оборачивалась ни в коридоре, ни в роскошном холле «Талоса» с запахом цветов и мягким освещением, подчеркивающим золото, кожу и натуральное дерево. Три пролета лестницы она преодолела секунд за десять, наверняка побив все рекорды стометровок, и только собственное сбившееся дыхание заставило прийти в себя уже на верхнем этаже. Сюда. Нужно сюда. «Я готова», — пискнуло сообщение на транскрипторе от Ильюшиной. Лили сделала глубокий вдох. Пути назад нет, не так ли? Она достала пистолет системы «Деймос» с глушителем, который предусмотрительно забрала из арсенала и добавила к своей утилизационной гранате, а когда окликнула Бьянка Гудвин: «Мисс Моррис, вы куда? Мы не вызывали техников», — то закричала на каком-то пронзительном ультразвуке и выстрелила дважды. Пули прошили лицо Бьянки с приглушенным мягким звуком — лоб и правую щеку, рыжие волосы перекрасило кровью. Сверкнули ошметки зубов и костей черепа. Та покачнулась — светлые глаза выражали осуждение и недоумение, Лили тихонько фыркнула, едва не нажав спусковой крючок еще раз. Сильвен Беллами выскочил из своего кабинета. Он тоже был вооружен, дробовиком. Шеф Элазар будет в восторге от всего этого незаконного использования оружия, подумала Лили и тихо хихикнула. — Привет, Сильвен. Я сделала то, что ты сказал. Я здесь. Все в порядке и… по твоему плану. Тот кивнул. Лили выдохнула и опустила пистолет. Бьянка только сейчас рухнула на собственный же письменный стол, неловко перегнулась через терминал, заливая монитор кровью и, кажется, рвотой. — Хорошо, Лили. — Ильюшина в деле. Осталось заманить мышек в мышеловку. — Конечно. Он прислонил дробовик к письменному столу, перегнулся через него и, немного рисуясь, нажал на какую-то кнопку. Автоматизированный голос, который недавно сообщал о том, что всем сотрудникам необходимо раз в месяц проходить медосмотр, доложил: «Срочное сообщение от руководства». — Всем, имеющим доступ к лаборатории Психотроники и отделу производства нейромодов, а также представителям службы безопасности, необходимо пройти внутрь для дальнейших распоряжений. Вы знаете, с чем это связано. Шеф Элазар, вас тоже касается. Голос Морган звучал как настоящий, так близко, что Лили едва не подпрыгнула. Сильвен положил длиннопалую и узкую даже в перчатке руку ей на плечо. — Немедленно, — настаивала Морган в своем обычном «это-не-обсуждается» тоне. — Как просто, правда? «Талос-1» никогда не был научной станцией. — Беллами прикурил сигарету от золотой зажигалки. — Это империя, причем империя теократическая. Морган всегда это понимала, недаром же называла своего брата Юпитером. Шутка, конечно, а правда в том, что они современные фараоны, боги во плоти, и нет никого, кто ослушался бы их повеления… Лили, следите по терминалу за маячками браслетов. — Окей. Она отпихнула труп Бьянки. Тот развалился тяжелой тушей, хотя при жизни Гудвин была довольно стройной женщиной. Покрытый потеками крови терминал рябил, Лили диагностировала проблему в контактах. Ничего, отследить маячки браслетов хватит. Рабы строили пирамиду, а теперь должны умереть. — Элазар идет к нам, — предупредила Лили. — В смысле, к Морган. Что делать… — С Бьянкой? Ничего. И не бойся Элазар, я сам с ней разберусь. Беллами курил со спокойным, невыразимо-спокойным лицом. Приглядевшись, Лили поняла почему: в кабинете Морган стояла турель модели «Ликвидатор» — и красноватая лампочка указывала на недавнее повреждение системы; на взлом. Пути назад нет, снова подумалось Лили. — Это вы убили Восса и Гальегос? — спросила она. Тот дернул плечом. — Ну да. Что такого? Они оба мне мешали, Восс твой изрядно поджег хвост и Алексу, и Морган, чуть все не испортил. Уж лучше бы продолжал воровать. Тоже мне, кающаяся Магдалена. — Беллами сплюнул на пол. — К счастью, тут еще эта дура Гальегос очень кстати объявилась, с ее попытками сплавить на землю все данные по тифонам… Ее заперли в карцере, я предложил помочь в обмен на пару услуг. Она отказалась. Сама понимаешь, оставлять ее в живых уже было нельзя. Не забивай себе голову, Лили, я рассказываю всю эту подковерную возню просто потому что мы все равно ждем, пока наши клиенты соберутся в Психотронике. И Элазар явится к нам. — Ясно, — среагировала Лили. «Он мне солгал. Морган не убивала Аннализу. Она, наверное, совершила кучу гадких поступков, но не этот. Беллами солгал. Черт бы его побрал». Маячки браслетов послушно посылали сигналы. Люди действительно напоминали покорных божественной воле рабов, или обычных муравьев, которым химические сигналы плюс инстинкты приказывают атаковать деревянную палку, которая разрушает муравейник — пускай и ценой собственной жизни. «Пути назад нет». Или есть. Она толкнула труп Бьянки под стол. Или есть. * Сильвен кинул окурок на пол и раздавил его. Девчонка Моррис таращилась затравленным кроликом, пыталась делать каменную физиономию — получалось у нее плохо, просто удивительно, как им с Воссом столько времени удавалось воровать разработки «ТранСтар» и отправлять их конкурентам. Должно быть, лишь потому что они не попадались на глаза Алексу, а у того хватало проблем… с сестрой, например. Им всем хватило с ней проблем, и она стала причиной, по которой Сильвен решился действовать. Сначала он помогал Морган, потому что верил в нее. Они, черт возьми, все верили, Алекс меньше других — кому тот вообще когда-то доверял, кроме себя? Затея с чередой установок нейромодов и обретением человечеством сверхспособностей была сродни какому-то бреду из комиксов, вроде укусов радиоактивных пауков или прилета пришельцев-симбионтов, с которыми ты заводишь дружбу. Сильвен видел настоящих пришельцев, и точно знал: дружба невозможно, они сожрут тебя, оставив лишь бесцветную оболочку — никакого симбиоза и шоколадных батончиков. А потом идея Морган сработала. И сработала еще раз. Однажды она чуть не сожгла лабораторию, тогда Алекс единственный решился войти, мол, сестра меня не тронет. Сильвен в этом сомневался. Уже тогда понял: это больше не Морган, — и чем дальше продолжался эксперимент, чем сильнее менялась ее личность, трансформируясь все дальше и дальше, тем более иррациональным, недостойным ученого становился страх. Сильвен подготовил несколько хороших путей к отступлению давно, только не решался дернуть за ниточки. А потом сделал это. Морган вернулась считал ее брат со своим обычным упрямством «Я единственная истина в этом гребаном мире». Что бы он сказал, увидев ее, завороженную светом-приманкой? С щупальцами и голодным взглядом? С ее «дарами человечеству»… ах да, это ведь и Алекса идея тоже. Тот не гнушался удалять нейромоды целому отделу Психотроники, иногда и некоторым другим сотрудникам. Нейротомия — обычная процедура на «Талосе». От тебя просто отрезают кусок памяти, словно отросшие волосы, которые потом вновь достигнут прежней длины; наверняка Алекс считал свой метод меньшим злом и рациональными мерами, — жестоким глава «ТранСтар» не был, просто творил то, что считал правильным. Они друг друга стоили, брат и сестра. Сильвен благодарил их и «ТранСтар» за то, что помогли сделать карьеру, за то, что нашли его в захолустном колледже в Сиене, где он преподавал, потому что все его исследовании по деятельности мозга требовали слишком много денег, правительство благодарило на словах, но не торопилось выделять гранты. Они пригласили его сначала в Кремниевую долину, а затем и в космос; здесь, на «Талосе», он творил все, что хотел — таков был дар этих новых богов своим любимцам. Морган Ю выбрала Сильвена и доверила свое тело — не в том смысле, в каком ему бы порой хотелось, только разум и личность, от пористой структуры мозга до электрических синапсов. Он служил ей честно… до определенного времени. Он не хотел потерять нейромоды. Он боялся нейротомии. Как любой истинный верующий, Сильвен мечтал убить своих богов. Вероятно, чтобы занять место — мысль о превращении в гибрид тифона не казалась отвратительной, но бесконечно насиловать себя нейромодами или принимать отравленную кровь Морган Ю не собирался. Существуют и другие способы; недаром Сильвен собирал данные и втайне от остальных наблюдателей эксперимента создал собственную базу. Он сказал правду малышке Лили Моррис: есть способы растворить нейромод в человеческом теле навсегда, чтобы никакая нейротомия не смогла извлечь, «ТранСтар» никогда не согласится с технологией, для них, для Алекса в первую очередь, моды были средством контроля над людьми, над их памятью, над парадигмой истины вокруг себя. Этот бог творил свой домен не шесть дней, а более десяти лет — тщательно и скрупулезно; он никогда не откажется от власти. Чего хотела Морган? Сильвен полагал, преподнести дар брату, а может быть, родителям. Она их любила так трогательно, что держала семейное фото на столе, второе повесила в комнате, на том изображении они особенно напоминали каких-то мрачных хтонических божеств. Когда Морган закрутила роман с инженером Ильюшиной, Сильвен поддел ее дважды: первый раз спросил: «Что сказали бы мама с папой, узнав, что ты спишь с девочкой?» — и второй: «Тебе не стремно заниматься сексом под этими взглядами? Мама, папа, еще и брат — какая-то жутковатая групповуха получается». Морган понимала (тогда еще понимала) такие шутки, расхохоталась оба раза. «Я бы и в прямом эфире перед ними потрахалась, пускай любуются», — сказала она, а насчет лесбийских наклонностей только пожала плечами. В некоторых вопросах старшие Ю, похоже, были демократичны или просто плевать хотели на детей, пока те приносят им научные открытия и деньги. Она не лгала, когда обещала осчастливить и его: считала своим другом. Алекс — человеком, которого можно прихватить на Луну, чтобы научил кузину добывать экзотическую материю из мертвых добровольцев и дезинтегрированных тифонов, а значит, тоже чем-то вроде приятеля. Предал ли Сильвен? Он предпочитал думать о себе как о том, кто сделал выбор. — Элазар уже здесь, — сообщила Лили. Она покосилась на дробовик, но Сильвен покачал головой и даже ткнул его носком сапога, чтобы оружие мягко приземлилось на труп мисс Гудвин. Глава службы безопасности ощущалась последним рубежом, она была верна Ю, хотя и недолюбливала обоих. Даже жаль, что придется ее убить, люди, умеющие отделять долг от личных эмоций и неприязни, всегда высоко ценились. — Что это значит? Элазар поднялась вооруженной. Вместо дробовика она выбрала скорострельный усиленный «Деймос». Она не целилась в них, держала пистолет дулом в потолок, всегда невыразительное лицо не менялось; темный цвет кожи тоже играл ей на руку — белый не заметит, побледнела ли от страха или покраснела от гнева. Сильвен всегда ее уважал — израильтянка родом из Йемена, десятая дочь в семье беженца, она сначала стала агентом Моссада, а затем подписала контракт с «ТранСтар» — наверняка не по своей воле, по приказу правительства. В высокотехнологичном Израиле охотно сотрудничали с корпорацией-светочем науки и техники. Элазар работала на Ю больше десяти лет, но никогда не рассказывала о прошлом. Ее мать была фанаткой США, американизировала ее имя — вместо Сараи назвала Сарой еще где-то на границе с Бер-Шевой. Зачем Сильвену вообще пришла в голову эта информация? Это Алекс, насколько он знал, пользуясь своей почти эйдетической памятью, хранил мысленные досье на каждого сотрудника. Однажды Сильвен спросил его: «Почему вы не хотите установить пару нейромодов?» — в тот момент прозвучало не слишком тактично: Алекс мучился от приступа гипертонии, пытался сбить давление таблетками и тщетно массировал виски в надежде избавиться от головной боли. Тот ответил: «Потому что память — самое ценное, что у меня есть», — и Сильвен больше не задавал вопросов. Элазар тоже не ставила нейромодов. Это значит: ее можно победить. Сильвен подготовился накануне. — Шеф Элазар. Добрый… э-э-э, день, кажется. — Что вы тут делаете? Техник Моррис? Доктор Беллами? Что это было за воззвание от доктора Ю, почему мне никто ничего не доложил? — Морган ждет вас в кабинете. Элазар едва заметно фыркнула. Она направилась вперед, игнорируя Лили и Сильвена, и тот постарался закрыть наспех спрятанный под столом труп бедной Бьянки Гудвин, а еще — дробовик. Одновременно кивнул Лили: будь наготове. Лужа крови осталась за монитором, подсвеченная синевой. Несколько фрагментов мозгов тоже. Элазар обернулась, задержала взгляд — пальцы чуть дернулись на рукояти пистолета. — Вас ждут, шеф Элазар, — сказала Лили. Голос дрожал. — Да, точно. Спросите у Морган. Сильвен улыбнулся. Элазар сжала зубы и втянула воздух ноздрями, кожа лоснилась, и она почему-то тоже заставляла думать о богах — об очень древних и воинственных богинях, из тех, кто сначала сорвут с тебя кожу и вырвут еще трепещущее сердце, а уж потом спросят имя. — Да. Конечно. Элазар оглянулась. — Доктор Беллами? — Я вас провожу. — Не стоит. — Как скажете, шеф Элазар. Та сделала еще несколько шагов — прямо в кабинет. Сильвен заложил руки за спину, в голове тикал невидимый хронометр. Дверь закрылась. Лили слышимо сглотнула. Так-так-так. Выстрел. Второй и третий. Лили подскочила на месте, Сильвен наклонился к ней и сжал плечо. — Все. Уже все. Сиди тихо. Выстрел. Выстрел. Так-так-так. Сильвен зажмурился, представляя: пули вонзаются в плотный костюм, первая и вторая не пробивают, но третьей удается, костюмы способны выдержать даже повреждения в космосе, но и патроны турели не из кошачьего дерьма. Сара Элазар отстреливается — она способна уничтожить турель, она в это верит, прячется за стол из красного дерева. Пытается пробраться к двери, но она заблокирована, он продумал ловушку. Золотым блеском вспыхивает сбитая со стола статуэтка. Фотография семьи, которую Морган держала у себя, падает на пол с треском. Элазар отстреливается, но турель необычная, Морган иногда была не меньшим параноиком, чем ее брат, и оружие — не стандартный хлипкий «Ликвидатор». Турель бьет всем запасом патронов. Больше тысячи, насколько помнит Сильвен. Сара отстреливается, у нее всего девять плюс вторая обойма — ей нужно перезарядить, она ругается на иврите и древнем языке Йемена — том, на котором возносили молитву пра-богам Африки, — и снова стреляет. Это всего лишь чертов «Ликвидатор». Она победит. — Слышишь, Лили? Вот оно? Сильвен медленно улыбнулся, когда по ту сторону двери раздался сдавленный всхлип. Наверняка там запахло кровяной взвесью и сырым мясом. Наверняка Сара Элазар еще будет сражаться. Он нырнул в этот бесконечно-растянутый момент, задержав дыхание: обнял Лили и поцеловал ее пахнущие почему-то леденцами со вкусом манго губы, пока из-за двери частило так-так-так, пока вскрики не стали криком, пока все не замолкло. — Что, все? Лили отстранилась. Сильвен покачал головой. — Я не уверен. Проверь по маячку. Так-так-так. Он насчитал еще семь раз, прежде чем Лили, шмыгнув носом, сообщила: — Она мертва. — Хорошо. Разблокируй двери. Турель оказалась уничтоженной, а весь кабинет представлял собой поле боя. Войдя, Сильвен наклонился над Сарой Элазар — ее лицо стало окровавленной маской, а добил ее выстрел в висок, десять других, пробивших костюм, не остановили главу службы безопасности. Он опустился на колени и ладонью закрыл ей глаза. — Прости, — сказал Сильвен. — Иногда, чтобы одолеть злодеев, приходится приносить в жертву невиновных. Он закурил, переступив порог кабинета, а Лили сообщила: — Остальные на месте — в Психотронике, как вы и сказали. — Превосходно. Пускай Ильюшина откачивает воздух. — Он нахмурился, понимая: это решит все проблемы, кроме Морган Ю, способной выжить и в космическом вакууме, тифонам не нужно дышать, альвеолы в легких не разорвет удушьем. Морган Ю оставалась вещью в себе, но пока стоило позаботиться об остальных, об ученых и подчиненных покойной Элазар. Сильвен подумал, что кое-кого ему будет не хватать — Симмонса, например. С ним пили пиво и спорили о политике и науке. Лили вытерла пот со лба, пошевелила губами, точно пытаясь выплюнуть его непрошенный поцелуй: — Да, сэр. * Екатерина нажала «плей» в транскрипторе пятый раз. Ладони и виски стали мокрыми, сердце заколотилось; она никогда не страдала паническими атаками, даже когда обнаружили смертельную болезнь, восприняла с фатализмом — что ж, я проживу меньше, чем большинство людей. А может, мне повезет, найдут лекарство, в конце концов, «ТранСтар» исследует парапраксию и намерена победить ее. Сейчас как будто напилась чего-то крепкого, противно-сладкого и теперь мутило, одновременно хотелось спрятаться в угол и биться лбом о массивный железный шкаф-сервер; включать запись снова — все равно что ковыряться в гнойной ране грязным лезвием. Моррис прислала еще и фотографии из Психотроники, их Екатерина пока не открывала. Она ждала сигнала. Она могла передумать, Лили подозревала: передумает, прямо здесь, у главного инженерного пульта в отсеке системы жизнеобеспечения. Целая комната, два оператора-механика, приветствующие ее в своем зацикленном движении по кругу. В это время люди шли в Психотронику, и Екатерина думала, что ей всегда нравились некоторые ученые, Мию Отабе или доктор Кальвино, кто-то ее бесил, вроде доктора Игве, но по-прежнему не получалось вообразить себя убийцей. Морган тоже в этой ловушке, понимала Екатерина; и она собиралась отказаться от идеи, но Лили ее опередила, скинув украденную прямо из-под носа Даниэллы Шоу, из архива данных, запись. Доброволец с номером вместо имени. Его голос Екатерина помнила, хотя отца забрали много лет назад, и сколько они с матерью ни подавали запроса, судьба космонавта, осмелившегося выступить против правительства, оставалась засекреченной. Пятый раз. Можно не слушать. Можно выключить или стереть. Жаль, что у нее нет нейромода, который достаточно вырвать из глаза и мозга, чтобы забыть. Голос отца: «Вы ненавидите свои семьи, раз творите такое». Голос Гальегос: «Состояние подопытного стандартное». Голос Морган: «Начинайте эксперимент. Выпускайте мимика». Невнятное стрекотание, словно весенняя песня кузнечиков — и крик; а затем тишина. Екатерина хотела взглянуть в глаза Морган напоследок: ты знала, что убиваешь моего отца? Нет, скорее всего, для тебя он был просто одним из добровольцев, номер позволяет дегуманизировать до экспериментального объекта или сырья. «Ты убила моего отца, Морган». Что та ответит? Попросит прощения? Выразит сожаление? Или промолчит. Треск охлаждающего оборудования в системе жизнеобеспечения был похож на те помехи в эфире, которые сопровождали молчание в конце записи. Екатерина представляла: а потом они пошли пить кофе, ужинать, перекидывались какими-нибудь шутками или жаловались на головную боль. Вечером, возможно, они занимались с Морган любовью. «Начинайте эксперимент». Вряд ли Морган запомнила тот день. Екатерина сделала глубокий вдох, борясь с тошнотой, но паническая атака отступила, парапраксия не возвращалась. Она поймала себя на том, что сомневается: план этого Беллами не выход, а если она послушает Лили, то и ее руки окунутся по локоть в кровь, и чем она будет лучше этих Ю? «Я могу простить Морган», — почти пугающая мысль. Екатерина всхлипнула. Транскриптор завибрировал: новое сообщение, снова от Моррис. Несколько фото или видео, судя по описанию. — Хватит, не хочу, — но любопытство взяло верх, она открыла файл. Когда-то Екатерина читала: самые страшные образы человек выдумывает сам, неизвестность всегда кошмарней, психологический феномен используют авторы фильмов ужасов, недоговаривая и недопоказывая главного монстра. На видео мелькало темное создание, похожее на паука. Оно забралось в рот человеку, превратило его в искореженный труп. Незнакомец совсем не напоминал отца, хотя Лили отправила явно с намерением дожать ее, они задумали массовое убийство, как его ни назови. Эти люди заслуживали смерти, вероятно. Самосуд — выход? Екатерина запуталась. Тифоны ужасны, но она представляла худшее. Может, все-таки стоило отказаться, пусть судьбу Морган и остальных решает… суд, например? «Очень смешно, — голос Лили в голове звучал так натурально, словно та появилась здесь. — “ТранСтар” держат на коротком поводке ООН, Европейский суд по правам человека, мировые правительства вплоть до Ватикана. Новый Нюрнбергский процесс закончится извинениями перед главами компании. Вспомни, как рекламировали эту чертову программу добровольцев». Транскриптор пискнул. — Отстань. Лили требовала начинать откачку воздуха. Сейчас, немедленно. «Морган стала гибридом тифона и человека». — Я должна поговорить с ней, — сказала Екатерина терминалу и пульту управления. Оператор пожелал ей хорошего дня. Откуда-то сверху передали приглашение на ужин для всех сотрудников «Талоса-1». «ДЕЙСТВУЙ!» Транскриптор заскрежетал и взвизгнул. «СЕЙЧАС. НЕМЕДЛЕННО». Екатерина зажмурилась — и набрала код доступа главы технического отдела. — Доступ: директор Ильюшина. — Принято. — Отдел Психотроники. Начинайте откачку воздуха. — Принято, — повторил роботизированный голос. — До завершения процесса: двадцать минут. «Остановись, Кейт». Морган коснулась плеча своими узкими и всегда холодными ладонями, от нее пахло гарью и электричеством. Откуда-то Екатерина знала, что ее веки срослись, она осталась без уничтоженных чередой установок и удалений нейромодов глаз; слепое лицо выражало отчаяние и немного мольбы. «Пожалуйста». — Да пошла ты. Екатерина оглянулась — никого, кроме операторов и медленного отсчета желтыми цифрами на электронном табло. Двери Психотроники заблокированы. Процесс запущен и необратим. Месть на вкус оказалась как железо и кровь, и, вдохнув пахнущий сталью воздух, Екатерина позволила себе заплакать.