Все, что будет нами

Келли Донахью проснулась до звонка будильника и вибрации фитнес-браслета, который сообщил бы, что она опять отправилась в постель слишком поздно, а сон у нее поверхностный, почти без глубоких фаз. Умная техника ничего не знала о кошмарах и том, что Келли называла предчувствием, а ее друзья — чушью собачьей. Она дотянулась до телефона. Тот лежал на второй половине двуспальной кровати — на пустой и холодной подушке, той, что ближе к окну. Сквозь задернутые жалюзи проникало солнце и расцветило нейтрально-белое белье тигриными полосками. Хоть одно слово от Эшли. Чертов ублюдок. Он пропадал и раньше, обычно — когда вел свои сверхважные и сверхсекретные журналистские расследования, но в этот раз все было иначе. Прошло больше двух недель. Келли заявила в полицию, где над ней лишь посмеялись. «Эй, мэм, ваш парень — тот самый скандальный репортер? — уточнил сонный тип с блестящей лысиной и пятнами пота под мышками. — Ну так, небось, куда-нибудь внедрился». Его тощий напарник с плохими зубами и выпирающим кадыком визгливо засмеялся: «Внедрился, точно», — длинные костлявые пальцы, указательный и большой на одной руке и еще один указательный на другой описали характерный жест. Келли не привыкла сдаваться. Она объявила ленивым копам, что пойдет дальше, к их начальству: «Ау вас… детектив Бенсон и детектив Пауэлл, будут проблемы, даже не сомневайтесь». Двое переглянулись. В участке висела прокуренная духота, новые терминалы соседствовали с побитыми пепельницами. На столе возвышалась очень неровная, определенно вылепленная на уроке рукоделия, кружка. Келли знала, на обратной стороне надпись: «ЛЮБИМАМУ ПАПЕ». Лысый Бенсон напомнил, что она уже обращалась полгода назад, тогда Эшли тоже исчез без предупреждения, а потом объявился с репортажем о рабском труде женщин в Республике Бангладеш. И та история с детским трудом в Малайзии. Три месяца четыре дня восемнадцать часов Эшли Стоун не выходил на связь, а потом явился к Келли с упаковкой пива и двумя большими пиццами. Гавайскими. Эшли ненавидел гавайские пиццы, поэтому Келли точно знала, что купил их для нее. Она знала и этих копов, потому что приходила к ним далеко не первый раз. В этот раз мешало предчувствие, Келли не выдержала и расплакалась. Пауэлл протянул ей упаковку влажных салфеток. «Последний раз я его видела в том интервью с главой “ТранСтар”. Он сказал, чтобы я обязательно смотрела. “Будет сенсация”». «Но никакой сенсации не было, так»? — Пауэлл явно поддерживал разговор из вежливости. «Нет», — вынужденно согласилась Келли и нахмурилось, потому что Эшли Стоун обожал ловить важных шишек и заставлять их юлить, словно мышей под кошачьими когтями, но в этот раз интервью получилось благопристойным, как песнопения в церковном хоре, и столь же скучным. Предчувствие шептало Келли тогда и теперь: это неправильно. Эшли бы не стал сообщать про сенсацию, если бы не готовил какой-то выпад против «ТранСтар». Браслет завибрировал, заставляя Келли осознать, что она погрузилась в мысли и неважную имитацию Шерлока Холмса. Она была торговым агентом и работала в сиэтлской сети органических продуктов «ГринВэй», а вовсе не знаменитым детективом. Иногда казалось, что сам великий Стоун выбрал ее за то, что Келли всегда помнила свое место и терпеливо ждала. Вряд ли его звездные коллеги-журналистки согласились бы на подобные условия. «И все-таки, — продолжала размышлять Келли, пока стояла под душем, пока натягивала брючный костюм, высыпала хлопья в тарелку и готовила кофе. — Он собирал доказательства и на другие компании, выставляя их в невыгодном свете, и…» «Те пробовали судиться? Но ничего не получалось?» Не исключено, что транстаровские юристы все-таки проглотили бы завравшегося мелкого дятла, слишком громко барабанящего в гнилые деревья. Только при чем тут чье бы то ни было исчезновение? Келли уже звонила в «Глобал ТВ», которому официально принадлежало скандальное шоу Стоуна. Там ее отшили куда нейтральней, чем копы, но плюс-минус в тех же выражениях: не волнуйтесь, все в порядке, нет, простите, никакой дополнительной информации, такова редакционная политика. «Вы даже не являетесь его официальной супругой», — напомнил женский голос в трубке. В нем Келли узнала Франциску Маккензи. Одну из тех красивых девочек с яркой помадой и стрижками за пять сотен, которые всегда считали Келли глупой курицей. Франциска была помощницей или чем-то вроде, хотя Эшли всегда работал один, даже вместо операторов из плоти и крови использовал современную робототехнику. Ни единой причины волноваться, впрочем. Ничего, кроме предчувствия. Потом она съездила в офис «Глобал ТВ». С тем же результатом: завернули на ресепшене. — День семнадцатый, — проговорила Келли в микрофон беспроводной гарнитуры, пока ехала на своем «Форде Фиесте» лилового цвета в офис. Сегодня предстояло немало помотаться по Сиэтлу: боссу плевать, насколько сильно ты переживаешь за парня, нужно договориться о поставках живой рыбы, креветок и воды из Швейцарии. — Семнадцатый, — повторила Келли. — Эшли так и не вернулся. Хрен его знает, где мотается, гребаный ублюдок. Я уже не уверена, что все его причиндалы останутся на месте, когда объявится… Келли сорвалась на всхлип. — Ладно, кому я вру. Гениальный правдоруб мистер Стоун иногда был тем еще козлом, но всегда возвращался с поджатым хвостом и чертовой гавайской пиццей. Он не сообщил бы мне о какой-то сенсации, если бы собирался сделать скучное интервью. Проклятье, да он вообще ничего скучного не делал, надо отдать говнюку должное. Вытаскивал все дерьмо наружу. В тот раз он поймал целого директора «ТранСтар», и что — просто милый обмен любезностями? Келли перевела дух. Она выезжала из зеленого загородного района в деловой. Деревьев, белых заборчиков и собак на длинных поводках на обочине становилось все меньше, трасса вытянулась и нырнула в серую рутину центра. Ей попался неоновый щит «ТранСтар» — логотип сиял золотом, голографически сменился на рекламу нейромодов: звезда кино Лиза Беркли решительно втыкала себе в глаз лазерную иглу. Она еще и улыбалась так мило, что ее хотелось потрепать по щеке и угостить булочкой с корицей. Потом появился лозунг: «Прошлое и будущее — сегодня». Келли убрала руку с руля, чтобы показать рекламному щиту средний палец. — Эшли, ты сраный говнюк. Что ты хотел сказать? Что у тебя пошло не так на этот раз? Как вытащить твою тощую волосатую задницу — да, именно волосатую, у тебя там не пушок, а внушительный мех, его просто незаметно, потому что ты блондин, — из передряги? Ты же вляпался в дерьмо, так? Ты же… Келли осознала, что кричит в микрофон. Она заставила себя замолчать. Стеклянные башни небоскребов столпились над ней, словно наблюдая и оценивая, а то и показывая пальцем. «Форд Фиеста» влился в поток машин, но Келли едва не пропустила кольцевую развязку. — Нужно думать трезво. Последний раз Эшли передавал репортаж из Royal Plaza Suite, отель Plaza, Нью-Йорк. Подходящее место для верхушки транстаровцев, ага. А если там до сих пор есть ответы? Келли улыбнулась. Диктофон этого запечатлеть не мог, зато она кивнула себе в зеркало: каштановая челка отросла, отчего круглое лицо выглядело разрезанным пополам, как пирог ко дню рождения. К зеленым глазам в этом сезоне стилисты советовали розовые тени, вот только офис «ГринВэй» консервативно осуждал нестандартный подход к бьюти-образам; Келли пришлось оставить свою ленту модных блогеров в покое, вернув привычный беж. Все равно с ее широкими плечами бывшей пловчихи, выигравшей не одно состязание в школе и колледже, и жилистой, далекой от всякой женственности фигурой не сыграешь в очаровашку вроде роковой брюнетки в корсете Лизы Беркли — ну или хотя бы куколки-блондинки Франциски. И все же Келли никогда не ревновала. Эшли Стоун, вероятно, просыпался порой с похмелья с какими-то другими женщинами, но она ничего не хотела об этом знать; он возвращался и приносил ей пиццу, которую ненавидел сам. Вот и вся разница. «Я найду тебя». — Попытаюсь выбить у Бьерна командировку в Нью-Йорк. В Plaza. Мы ведь давно хотели подъехать к ним со своей поставкой элитных органических продуктов, которые наверняка оценят важные шишки? Что с меня? Как всегда, коммерческое предложение, маркетинговый план и прочая хренотень. Скажу, мол, давно все подготовила. Да ладно, все такие штуки стандартные, достаточно пройтись автозаменой. Черт. Лишь бы кто-то там знал, что случилось в тот вечер. Хоть один уборщик или горничная, которая чистила за транстаровскими боссами нужник. Келли вновь допустила опасное вождение: прикоснулась ладонью к ладони в молитвенном жесте и на мгновение прикрыла глаза. «Форд» пронесся мимо еще одного длинного билборда с рекламой самой могущественной компании на Земле. Это было символично, а прикосновение всегда срабатывало, гораздо лучше всех падающих звезд в мире. * Бьерн Лунн был норвежцем и представлял все стереотипы о своей нации. Светлые волосы, голубые глаза, шесть футов три дюйма роста, примерно двести пятьдесят фунтов мускулов — пускай не заработанные размахиванием секирой, а заботливо взращенные спортзалом и протеиновыми коктейлями. Именно коктейлем босс чуть не подавился, когда Келли сообщила, что намерена пробить отель Plaza в Нью-Йорке — тот самый, где окна выходят на Пятую авеню, — насчет контракта. К счастью, Лунн не слишком интересовался пропажей Эшли Стоуна и никак не связал эти два факта. — Слушай, но… — Тупил босс тоже как истинный гордый северянин. — Это знаешь ли, элит-класс. Мы так-то на всяких хипстеров, кофейни, молодежные тусовки больше работаем. — И что? — Келли пожала плечами под форменным костюмом. — Давно пора поднимать планку. На, посмотри, у меня все красиво упаковано. — Ты уже им коммерческое высылала? Они тебя пригласили? — Ну конечно, — не моргнув глазом, соврала Келли. — Могу завязать золотой бантик поверх папки. В конце концов, у нас эко-продукты, не так ли? Богачи готовы платить за то, чтобы в их стейке не оказалось ударной дозы антибиотиков, а в минералке — частиц пластика. — Ладно, предположим. Но мы сумеем убедить их? — Кто не рискует… — Шампанского от меня не жди в любом случае, — буркнул Бьерн. Кабинет у него был в модном скандинавском стиле с древесиной, бесцветным пространством и мотивирующими лозунгами. Он остановился под девизом «Всегда иди своим путем». — Я против употребления алкоголя в любом виде. Вероятно, предки-викинги воззвали бы к Одину и прокляли потомка за такое богохульное отречение от медовухи и пива. Келли только кивнула, стараясь не думать про Эшли, который любил красное вино и самый простецкий «Бад». Господи, до чего же все-таки Келли скучала по нему. Чертовому гребаному ублюдку. Она обязательно выпишет ему хук правой. Эшли был костлявым и не слишком-то сильным парнем. От удара Келли он сложится на пол. Мысль о мести заставила ее улыбнуться. — Я вылечу к ним прямо сегодня. Заночую где-нибудь в отеле. Не в самом Plaza, конечно. Тонкий намек на то, что зарплаты торгового агента «ГринВэй» определенно недостаточно для того, чтобы остановиться в дорогих номерах. Бьерн только руками развел: мол, они все же не «ТранСтар». * Торговые агенты — те, что до изобретения интернета называлось коммивояжерами. В двадцать первом веке многое изменилось: ты отправлял коммерческое предложение вместо того, чтобы колесить по забытым богом дорогам и ночевать в разбитом автомобиле, одновременно следя за белизной рубашки. Все назначается и проговаривается заранее. Все комфортно и согласовано. Все взаимоуважительно. Никто не спустит цепных собак. Келли была исключением; она ехала в Plaza, чтобы узнать про Стоуна, который приходил к ним восемнадцать дней назад для интервью с самим Алексом Ю, президентом «ТранСтар», а потом бесследно исчез. Если бы интервью было хоть на гран более зубастым… ну то есть, в обычном, санкционированном «Глобал ТВ» стиле Стоуна с его ЦА из рэднеков, гарлемских завсегдатаев KFC и прочей массовой аудитории, — Келли бы не сомневалась: его пристрелил пускай не сам Ю, но его телохранители. Ладно, это тупо. Она признавала. Мы в двадцать первом веке. Коммивояжеры отошли в прошлое, торговые агенты не рискуют получить дробь в лицо, не ежатся от рычания питбулей. Скандальные журналисты заставляют владельцев корпораций мило улыбаться. Публичность решает все. «ТранСтар» потом завалили бы «Глобал ТВ» исками на миллионные суммы, вот такие последствия вполне реальны, но телевизионщики хорошо продумали риск. Эти скандалы они жевали как попкорн под сеанс молодежной комедии. Даже если проигрывали, рейтинги свое окупали. В самолете почти все пассажиры дремали. Рядом с Келли храпел мужчина, в котором не было ровно ничего примечательного до того момента, пока он не заснул и не раскрыл рот на невообразимые сто восемьдесят градусов. Все нутро трепетало от вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Келли никогда не думала, что можно так мощно храпеть. Она же сидела, прижавшись виском к стеклу иллюминатора, включала плейер, чтобы не слышать носогорловых рулад соседа и погрузиться в свои мысли. Келли поймала себя на том, что думает только о пропавшем парне; это было неправильно. Заботься о себе, твердили ей феминистско-ориентированные паблики и аккаунты. Даже если ты привилегированная цисгетеро, которая живет с таким же цис-мужчиной. Просто возьми и позаботься о себе. «Я собираюсь набить ему морду», — мысленно ответила феминисткам Келли. И едва не засмеялась под надрывный плач какого-то очередного поп-исполнителя в наушниках. Она их не различала, но включала, чтобы не отвлекаться, качественная музыка тут не годилась. Уже в аэропорту Нью-Йорка внезапно накатило ощущение безнадежности затеи. На что Келли рассчитывала? Придет в самый роскошный отель Нью-Йорка со своим коммерческим предложением, которого никто из владельцев в глаза не видел, а ей немедленно расскажут все подробности странного интервью? В качестве… чего, чаевых? Персональной благодарности «ГринВэй». Она купила кофе и круассан. Кофе был крепким, но слишком горьким. Круассан — отличным. Может, стоило просто вернуться, сказать Бьерну, что ничего не получилось — «Так бывает, эти жлобы передумали в последний момент», — и просто дожидаться, пока Эшли сам обнаружится. Однажды ведь он это сделает, правда? Келли допивала кофе, разглядывая огромное табло с графиком вылетов и прилетов. Она заняла место возле ограждения, но если смотреть вниз, мельтешащие с чемоданами люди казались не просто крохотными, а незначимыми, словно кто-то мог стряхнуть, будто крошки круассана с пластикового стола. Келли заставила себя перевести взгляд на стойку бара, он же кафе. Сонный парень моргал, как сова. Позади него, помимо наклеек с изображениями разных стран, похожих на магнитики с холодильника и рекламой блюд дня висел мотивирующий плакат. Картинка изображала кота на плоту, из синей пучины выпрыгнула и разинула зубастую пасть акула. Кот же держал наготове столовые приборы и воображал банку с тунцом. «Никогда не сдавайся», — гласила подпись. Келли расплатилась, оставив хорошие чаевые, и вышла в город. Если бы она правда собиралась предложить Plaza восхитительные фермерские продукты и экологически чистую «воду без ГМО» (серьезно, по такому запросу в поисковиках они порой выходили), то направилась бы не в сам отель, а в офис к владельцам. Впрочем, если бы правда интересовалась выгодным контрактом, то сначала подготовилась на уровне сопоставимом с тех, о каком наврала Бьерну. Сейчас же, сидя в такси, Келли вновь пережила нечто похожее на панический приступ: ее подвезут к Пятой авеню, а дальше? Что она собирается вообще делать? Идея мелькнула, но почти сразу же померкла на фоне страха. Келли пришлось глубоко вдохнуть, выдохнуть и широко улыбнуться водителю, который мрачновато зыркнул: не собирается ли дамочка упасть в обморок или, что гораздо хуже, испачкать салон. Келли покинула такси за квартал до отеля, а до него шла пешком. Второй панический приступ накатил при виде главного входа: широкие ступени, ковровая дорожка, золоченые двери, швейцар в смокинге и несколько охранников, которые хоть и были обычными секьюрити, но выглядели скорее как солдаты почетного караула самой английской королевы. Келли нечасто приходилось бывать в подобных местах. Она поднялась по лестнице. Швейцар с поклоном открыл перед ней дверь. Перчатки у него были такими белыми, что можно ослепнуть от сияния. «Ну же, соберись». Огромный холл навалился всеми своими колоннами, мрамором, позолотой и красным деревом ресепшена. За стойкой улыбались вышколенные девушки. — Простите, — сказала она. — Я по поводу работы… То есть, меня уже взяли. Я новенькая, мистер Коллинз сказал, чтобы приходила к, — за спиной респешионисток в красной с золотыми вставками униформе висел целый ряд часов: время всех мировых столиц в придачу к местному, — девяти утра, но, по-моему… Коллинза она пробила в интернете. Спасибо соцсетям, всегда можно узнать, кто и кем работает. Шикарная улыбка, какую никогда не сделаешь по страховке, сменилась поджатыми губами. Ресепшионистка вздернула бровь: — Простите, мы не занимаемся вопросами трудоустройства. На будущее, работники не используют парадный вход. — Ох, мне так стыдно. Мисс… Дженникс, — бейдж подсказал и эту информацию, — я так мечтала попасть на это место, а теперь вот даже не знаю, куда идти, и… кажется, я забыла пропуск. Белозубая Дженникс закатила глаза. Кажется, кто-то появился за спиной Келли, вероятно, настоящий гость, потому что она быстро фыркнула: — Направо, вниз, налево. Вон тот коридор. Исчезните из виду, иначе нам обеим влетит. — Спасибо! На Келли уже не обращали внимания. Она подумала о феномене, про который рассказывал Эшли: если потом будут спрашивать, как выглядела женщина, незаконно пробравшаяся на кухню Plaza, скорее всего, эта Дженникс не сумеет вспомнить ни одной детали, а еще — сочинит тысячу выдуманных. Называется эффект Манделы. Если задуматься, Эшли Стоун не только умел скандально трепаться на камеру и сажать в лужу больших боссов. Он знал, например, как пройти туда, где тебя не ждут, а кое-чем и поделился с Келли. Впрочем, пока рано говорить об успехе, напомнила она себе даже после того, как спустилась в полуподвальное помещение, далекое от сияющей стилизованными под барочные светильниками роскоши. Помещения для работников были просторными, чистыми, но очень простыми: краска на стенах, дешевые лампочки, железные шкафчики, похожие на школьные. Несколько пластиковых стульев не очень-то приглашали отдохнуть, в отличие от обитых шелком и бархатом диванов наверху. Келли усмехнулась: такова изнанка любого богатства. Кто-то должен чистить нужники. Вот именно. Один шкафчик оказался приоткрыт и обнаружил чередование белизны и темно-бордового корпоративного оттенка Plaza плюс нашивку-логотип, выполненную из тех же плотных золотых нитей. Келли протянула руку. «Ух, да я везунчик». Бело-бордовое с логотипом оказалось униформой официантки. Келли оглянулась по сторонам, прежде чем принять решение. «Здесь наверняка натыканы камеры. Ладно, я ведь сказала, что пришла на работу». Она быстро вывернулась из юбки и блузки. Униформа оказалась брючным унисексом: ее вполне мог носить некрупный парень или средней комплекции девушка, вроде нее. Бордовые брюки оказались свободны в талии, а рубашка с золотыми вставками — в плечах, зато жилетка села идеально. Внутри шкафчика пряталось зеркало и подсветка. Келли наскоро поправила прическу и макияж; поколебавшись, оставила сумочку, забрала только плоский кошелек с документами. Униформа не предусматривала карманов, пришлось пихать кошелек за пояс. «Сойдет». — Она толкнула дверь, которая предположительно вела дальше на территорию работников и очутилась в широком сером коридоре. Поблизости пахло кухней, доносился грохот кастрюль и сковородок, шкворчание масла и искаженные эхом голоса поваров. Мимо пронеслась девушка в похожей униформе, держа на вытянутых руках поднос с бутылкой мартини и бокалом. Они едва не столкнулись. Келли оглядывалась по сторонам, готовясь снова разыграть карту «Я тут новенькая, помогите мне», зацепиться языком с кем-нибудь: поваром, горничной, еще одной официанткой. Каждый может что-то знать. Или ничего. — …какого гребаного хрена, — прогрохотал над ухом мужской голос. Келли замерла от ужаса: раскусили, засекли на камерах, оштрафуют в лучшем случае, в худшем — арестуют за незаконное проникновение. Она обернулась. Во рту пересохло. Высокий темнокожий мужчина был одет в роскошную униформу Plaza, и только секунд пять спустя Келли осознала, что на золоченом бейдже надпись «Фрэнк Пирс, дворецкий», а не «Охрана». Потом поняла и слова. — Где вы попрятали свои задницы?! Почему до сих пор нет второго в обслугу, в президентский люкс?! Ты… — Мэри Уивер, — ляпнула первое попавшееся имя Келли. — Сэр. — Да насрать, как там тебя! Шевели булками и становись в пару к Марвину, или вылетишь отсюда с волчьим билетом! — Да, сэр. Слушаюсь, сэр. «Черт». Дворецкий выпрыгнул некстати. Теперь придется обслуживать каких-то важных шишек из люкса, и вряд ли это хоть как-то поможет отыскать Эшли. — Так вперед! Кухня вон там, — дворецкий ткнул пальцем в белой перчатке. Рукав задрался, демонстрируя контраст кожи и ткани. Пробормотав очередное «Да, сэр», Келли побежала в указанном направлении. Лет в шестнадцать Келли работала в пиццерии, а потом, в колледже, еще пару лет подрабатывала официанткой уже в неплохом ресторане. Кто бы мог подумать, что ей это пригодится спустя почти десять лет. Парня в униформе она увидела рядом со стойкой выдачи, которая мало отличалась от обычного ресторана. «Наверное, это Марвин», — решила Келли, мельком глянув на сотрудника: тот был высоким, смуглокожим латиносом, униформа не скрывала рельеф мускулатуры. На шее у него болтался кулон с каким-то странным камнем, словно светящимся изнутри, — может, опалом, Келли не очень разбиралась в минералогии. Наверняка парень привык болтать и кокетничать с каждой встречной. Еще Келли надеялась, что этот Марвин поможет сориентироваться, а потом расскажет что-то полезное. — Привет, — кивнул темноволосой головой парень. — Марвин Баселар. Ты новенькая? — Точно, — Келли широко улыбнулась. — Мэри Уивер. Приятно познакомиться, мистер… — Просто Марвин. Опал замерцал внутренним светом. Это было красиво — почти как сам владелец. «Ага. Я угадала». — Просто Мэри, — вернула она. — Слушай, на меня тут этот Пирс наорал… — А, не обращай внимания. Он уже месяц бегает с высунутым языком вокруг этих транстаровских боссов. Говорят, они немного того. — Выразительный жест у виска не произвел должного впечатления, потому что Келли едва не схватилась за стену. «Транстаровские боссы». Они все еще здесь? — Хотя по мне так люди как люди. Я у них уже работал. Эй, не падай в обморок, Мэри. Говорю же, нормальные, получше всяких там кинозвезд, вот обслуживать Лизу Беркли — это та еще русская рулетка… — Ага. Спасибо. Тележка с подносами звенела фарфором, хрусталем и серебром. Келли семенила за Марвином к лифту. «Транстаровские боссы. Все еще здесь». Вряд ли это могло помочь. Вряд ли они расскажут о том, что случилось с Эшли — и, честно говоря, Келли сомневалась, что они вообще помнят, кто это такой. И все же… «Черт». Лифт был персональный: поднимался сразу к пентхаузу. Келли вспомнила, что Royal Plaza Suite входит в десятку самых шикарных в мире. Интересно, каково это: владеть могущественной корпорацией, жить в супер-дорогих апартаментах, постоянно мелькать перед камерами? Эшли иногда делился своими впечатлениями о тех звездах или бизнесменах, кого высмеивал или вовсе погружал в пучины скандала. «Они все похожи. Как будто пришили нитками-коагулянтами маску и никогда теперь не сумеют ее отодрать». Они остановились возле бежевой двери — судя по ширине, внутрь мог бы въехать джип. Марвин деликатно постучал. Прочное дерево неплохо изолировало звук, но Келли все равно расслышала голоса: мужской и женский, они о чем-то спорили, мужской звучал монотонно и явно был готов сдаться. Женский вместо повышения шел вниз, как будто говорящая угрожала. Потом оба смолкли, и дверь открылась, повинуясь, очевидно, смарт-команде. — Держись спокойно, — шепнул Марвин. — Это как в обычном ресторане, а они просто люди. Не больше и не меньше. Поняла? Келли кивнула. Номер занимал целый этаж плюс специальный балкон-веранду. Пока тележка мягко скользила по розовому мрамору пола, Келли зачем-то запоминала все обитые неизменным золотом двери, развешанные на стенах картины известных художников и мозаику на стенах. Марвин сверился с какой-то карточкой и еще раз прошептал: — Ланч будет в зеленой гостиной. Тут их четыре, зеленая самая маленькая. Ничего сложного. Келли в очередной раз мотнула головой, ей просто хотелось, чтобы все поскорее закончилось, а она смогла позадавать Марвину вопросы поважнее размеров гостиных в пафосном номере пафосного отеля. Зеленая и впрямь оказалась зеленой. Кажется, этот стиль интерьера назывался провансом: легкие цветочные мотивы, целая лужайка на стенах. Люстра под потолком из зеленоватого хрусталя, наверное, украшала вечера. Однако Келли не очень-то рассматривала декор, они с Марвином готовили стол, и ей пришлось вспомнить все навыки официантки. Голоса снова раздались уже ближе, первой на пороге появилась миниатюрная женщина — она была на голову ниже Келли, одета в очень простой брючный костюм, подчеркивающий худощавую фигуру. Собранные в пучок волосы лежали неровно. Ее возраст было трудно определить, как у многих азиаток: в двадцать и сорок выглядят примерно одинаково. — Поговорим после, — сказала она, обращаясь к своему спутнику, которого обогнала на несколько шагов. Алекс Ю вблизи казался старше, чем на фото и видео. Он был без галстука и расстегнул пару верхних пуговиц рубашки. На толстой шее блестели капли пота. — Я не скажу тебе ничего нового, Морган, — проворчал он, очевидно отмечая если не точку, то запятую в некоем долгом споре. Сестра отмахнулась от брата. Тот покачал головой. Келли старалась не пялиться на «транстаровских боссов», тем более, Марвин оказался совершенно прав: они просто люди — грузный мужчина, как будто уставший от всего на свете разом, и женщина, которая явно больше привыкла работать чертежным грифелем и отверткой, чем изображать великосветскую леди. Ногти у знаменитой Морган Ю были коротко остриженные, без всякого намека на лак. «Может, они помнят Эшли? И даже смогут помочь?» — Эта идея показалась Келли не столь абсурдной. Почему бы и нет. Что худшее может случиться? Проигнорируют. Даже не уволят: она здесь не работает. «Эшли Стоун. Журналист. Он у вас брал интервью восем… ах да, девятнадцать дней назад, а потом исчез. Вместе со своим оператором-камерой. Просто исчез, и “Глобал ТВ” мне совершенно точно врут, будто понятия не имеют, куда делся, и… пожалуйста, помогите». Вдруг сработает? Раз уж кто-то там, наверху, помог Келли добраться сюда, в Royal Plaza Suite и обслуживать транстаровских боссов за ланчем? Пока Келли повторяла за Марвином. Тишина нарушалась только тонким звоном приборов и короткими «Спасибо» или подобными междометиями. Брат и сестра, вероятно, успели поругаться, но не собирались продолжать в присутствии чужаков. Морган пила красное вино большими глотками, Келли подливала ей, и та не делала попыток остановить. Алекс предпочел апельсиновый сок, зато почти в одиночку съел большой чизкейк, не считая всего остального. Келли отчего-то подумала: какая-нибудь желтая пресса заплатила бы немалые деньги за то, чтобы позубоскалить над тем, что у Морган Ю явные проблемы с алкоголем, а ее брат — пищевой наркоман. Эшли, впрочем, никогда не вытаскивал такие подробности. «Меня интересуют их грязные делишки, а не обычные слабости», — говорил он про своих жертв. Обычные слабости обычных людей. Они не боги и не хтонические чудовища и, вполне вероятно, отнесутся с пониманием к ее просьбе. «И вообще… В “ТранСтар” ведь постоянно повторяют, что каждый может построить карьеру в компании, главное — показать себя…» Келли решилась уже на обратном пути. Они с Марвином везли тележку по тому же бесконечному коридору. Келли остановилась. — Ой, я кажется там… кольцо оставила. — Кольцо? — Ну да, еще до того как перчатки надела, сняла его. А потом куда-то засунула… Я вернусь и заберу, окей? Марвин заметно напрягся. Густые ресницы мелькали, оставляя тени на щеках. — Так нельзя, нас могут уволить. Официантам запрещено разгуливать по номерам гостей, знаешь ли. Давай я лучше горничным скажу, девочки найдут твое кольцо и вернут. Келли сложила ладони в молитвенном жесте. Они уже стояли возле двери, и если окажутся снаружи, понимала она, путь отрезан. Автоматическая блокировка, система умного дома и все прочие блага цивилизации в сочетании с классическими интерьерами. — Я быстро. Слушай. Они ушли же и этот номер огромный, никто ничего не заметит. Я мышкой шмыгну, заберу кольцо и вернусь. Ну пожалуйста. Марвин состроил очень выразительную страдальческую гримасу. Ему бы с такой выходить на сцену и играть Гамлета, подумала Келли. — Ладно, валяй. Подожду тебя снаружи. С тебя поцелуй, красотка. — Марвин тронул указательным пальцем уголок пухлых губ. Келли широко улыбнулась и изобразила томный взор. А потом Марвин чмокнул ее в щеку: целомудренно для огненного латинского парня, но все равно приятно. Опал снова свернул и скрылся за тканью рубашки. «Между прочим, я это делаю ради тебя, Эшли». Второй раз проходить все эти коридоры оказалось ничуть не легче. Она миновала биллиардную с причудливым мозаичным рисунком, тренажерный зал, от которого вглубь уходила зона спа. Келли ориентировалась по голосам, она слышала их где-то вдалеке — если бы огромный номер был офисным зданием, то как будто в кабинете через полдюжины дверей. Брат и сестра снова спорили. «Плохая идея к ним соваться…» Вряд ли эти двое обрадуются, что официантка вернулась, слышала часть их разговора, теперь еще и допрашивает. Келли развернулась на низких каблуках. Дурацкая идея. Лучше вернуться к первоначальному варианту. — Мы теряем время на Земле, исходная флешка по-прежнему черт знает где, и ты так ничего и не вытрясла из того писаки, — внезапно донесся до Келли голос Алекса. Тот проглатывал часть согласных звуков. «Что?» Келли замерла настороженным сурикатом, даже руки к груди прижала. — Он не такая уж пустышка, Алекс. Кто-то хотел, чтобы он явился к тебе и попытался устроить шоу в этом своем стиле «непримиримый правдоруб». У него бы получилось, можешь не сомневаться. Тот, кто это делал, не учел только меня. Келли очень быстро выдохнула и мелко вдохнула. В глазах потемнело от гипоксии. Желудок и почему-то мочевой пузырь свело спазмом. Голоса слышались совсем рядом, может, через пару комнат. Келли прижалась к стене, чтобы не выдать себя. — Морган. Мы торчим здесь уже почти месяц. Сегодня утром отец спрашивал, какого черта мы все еще не на «Талосе», и если честно, меня тоже волнует этот вопрос. Оливер хороший исполнитель, но у него мозги пуделя. — О, не сомневаюсь, ты придумал пару отличных отговорок. Что там у «ТранСтар» по плану? Еще несколько мелких компаний на ужин? — Cестра явно посмеивалась, но не так агрессивно, как показалось Келли сначала. Отношения у них, похоже, не из простых, и все же не враждебными. «Да насрать», — перебила Келли себя же, она по дюйму подбиралась ближе и остановилась рядом с открытой дверью. В щель между петлями можно было даже заглянуть. — Тошнит меня от этих поглощений, слияний, фондовых стратегий и бизнес-развития на ближайший квартал… — проворчал Алекс. — Разве ты не занимаешься тем же самым на станции? — Да, но не только. Еще и… как это ты любишь говорить? Будущим человечества? Келли дышала еще тише, но все же заглянула между петель. Позже она думала, что это было сродни любопытству Пандоры: нимфа определенно страдала СДВГ, раз заинтересовалась скучным ящиком. Помещение было кабинетом, а его центром — массивный письменный стол. Морган устроилась прямо на столе, босая и с расстегнутой блузкой; Келли бы сказала: «До белья», только белья на ней не было. Алекс сидел в кресле и пытался делать вид, что занят ноутбуком, но актерские способности его подводили. В стеклах очков отражался погасший экран. Морган неторопливо водила ступней то ли по колену, то ли по паху брата. Он трогал ее ступню и чуть выше. Карамельно-золотистый благодаря полупрозрачным шторам свет делал эту картину идиллической и уютной. Келли невольно пришла в голову мысль о счастливых супружеских парах. Она не смогла бы вспомнить, когда Эшли смотрел на нее с такой же почти растерянной влюбленностью, как этот Алекс на собственную сестру. Похоже, она только что узнала главный секрет брата и сестры Ю… Но ей все еще было наплевать, чем занимаются двое взрослых людей. Может, Эшли не поглаживал ее икры с таким же восторженно-дурацким видом, а она не пыталась расстегнуть его ширинку пальцами ноги, зато пришла спасать. «Что вы там говорили про писаку? Ну же, мать вашу, хоть слово еще…» Морган по-прежнему пыталась подцепить язычок молнии. Келли едва сдерживалась, чтобы не выскочить из своего укрытия и не рявкнуть: «Да потом потрахаетесь, а сейчас говорите, какого хрена вы сделали с Эшли Стоуном!» Ей по-прежнему хотелось в туалет и затекла от неудобной позы шея. — Морган, и все-таки нужно найти исходник. Мы разберемся с Гальегос на «Талосе», но здесь даже у меня нет подобной власти. — Алекс шумно выдохнул и решительно убрал руку от лодыжки с задранной брючиной. — Попробуй с ним еще поработать. — Алекс, мне надоело повторять одно и то же. Нет. Он ничего не знает. Флешку подбросили. Наши ребята ее нашли у него в квартире, перерыли все от фундамента до стратосферы и на сто футов в округе. Тот, кто ее отправил, знал и про Аннализу, и про «Талос», и даже номер грузового контейнера с трупом Квентина Первиса. Флешка не оригинал, вот только Стоуну известно о том, кто его втянул в игру, не больше, чем медузе о магнетарах. — Черт. Алекс добавил короткую фразу на незнакомом Келли языке, вероятно, на китайском. — Да, я понимаю. Мы должны вернуться на «Талос», не можем этого сделать, пока не обрубили хвосты. — Морган решила перебраться на колени брату, словно на живое мягкое кресло. — Нет… то есть да. — Алекс обнял сестру. — Пытаюсь понять мотивы. Слить первому попавшемуся желтому писаке? Не в ООН, Морган, не в Интерпол. Даже не какой-нибудь «Касме», их я подозревал в первую очередь, но они бы растрепали все имена добровольцев в первые пять минут. — Как говорит Беллами, — фыркнула Морган, — в жопе вода не держится. Алекс вздернул бровь и хмыкнул. — Примерно. Но нет. Как будто кто-то сыграл партию в поддавки, но не торопится действовать всерьез... и уверен, что мы не догадаемся. — У меня очень умный брат. — Морган поерзала и прижалась щекой к плечу Алекса. — По-моему, ты ответил на вопрос. Это обычный шантажист, который не сегодня завтра потребует… ну, что там в таких случаях требуют. Деньги, технологии, патенты. Ерунда. Он себя проявит, тогда мы с ним покончим. — А если нет? Если он задумал что-то еще? — Тогда нужно делать ход на опережение, Алекс. Как мы и хотели. Морган вновь поменяла позу: оседлала брата, сжав бедрами. Келли видела ее узкую спину и еще сильнее растрепанные волосы, которые едва сдерживала заколка. — И тебе прямо сейчас нужно расслабиться. Отдохнуть немного, ага? Мама мне сегодня высказала, что ты плохо выглядишь. Алекс что-то неразборчиво проворчал, крупные пальцы легли на бедра сестры. Келли осознала, что так и стоит: выкрутив шею, с бьющимся под двести ударов в минуту сердцем. Ничего не понимает и в центре панической атаки, словно посреди ока бури. «Верните мне Эшли. Что вы с ним сделали. Вы, гребаные уроды. Мне насрать на вас и ваши делишки. Просто. Верните. Эшли». Келли постаралась дышать сквозь пелену перед глазами. Она сделала шаг назад, пятку проткнуло колючей судорогой. «Эшли нарвался. Эшли отдавил хвост транстаровским боссам. Они его уничтожили», — выл невидимый смерч. «О нет, он еще жив. Только подумай, Келли, что они с ним сделали… и продолжают делать», — поднималась в небо воронка радиусом триста миль, черная, как растрепанные волосы Морган Ю и способная перемолоть пару небоскребов, словно подушечки мятной жвачки. Келли сделала еще один шаг. У нее получалось. Она была маленькой Дороти, вместо страны Оз ей грозило попасть в ад, ведьмы и злые колдуны — вот они. Но все еще можно аккуратно вернуться в Канзас. Забыть об Эшли. «Я его вытащу. Только выберусь отсюда сама». Шаг за шагом. Невидимое торнадо плясало над головой, закрывая лепнину и золото, мрамор и канделябры. До входной двери всего-то… Келли почти не удивилась, когда ее коснулась (торнадо) ожившая и очень подвижная тьма. Тьма была не вполне плотной, скорее из сжатого воздуха под невероятным давлением на скорости сотни тысяч миль в секунду — как и полагалось обезумевшему смерчу. Смерч обвил ее. — Не уходите, мисс Донахью. Морган не оборачивалась. Смерч рос у нее из спины и заполнял комнату. Она по-прежнему обнимала брата. — Давно она тут торчит? — Алекс слышимо скрежетнул зубами. — Я почувствовала минуты две назад. Возможно, дольше. Тьма легла на лоб Келли, словно терновый венец. Колючки протыкали кожу, кость и впивались сразу в мозг. — Прекрати, — недовольно сказал Алекс. — Ее же сейчас инфаркт хватит. «Да пошел ты», — мысленно ответила Келли сквозь смертоносный туман. Тьма стала огненной и электрической. Одновременно. Келли все-таки закричала. Марвин услышит. Марвин поймет, что она вляпалась в дерьмо. В каком-нибудь фильме прибежал бы на помощь. В реальности, скорее всего, побоится. — Серьезно, хватит. — Алекс аккуратно ссадил сестру. — Ты предлагала поймать девушку Эшли — вот она, сама пришла. Сомневаюсь, что будет какой-то толк, похоже, ей вообще ничего не известно. Но поработай, почему нет. — Он бросил взгляд на довольно простые смарт-часы на запястье. — Мне пора, нужно решить вопрос со строительством космопорта в Сиднее. Позови Марвина, чтобы забрал ее.