Шаг вперёд.

      Грохот железных дверей заглушил оглушающий гул музыки и бьющие по мозгам биты. Кая уже давным-давно привыкла к своей плотной черной маске, но в душном темном помещении, переполненном дымом сигарет, она задыхалась, не позволяя оголить лишний миллиметр лица. Толпа в подвальном помещении двигалась синхронно в такт музыке, пока девочка расталкивала людей на право и налево, направляясь к одному из безлюдных уголков импровизированного клуба.       За те пару секунд, что она находилась в гуще толпы, ее захлестнуло отвращение, что расползлось по всему телу мурашками. Пьяные и накуренные люди успели пару раз ущипнуть ее то за бедро, то за талию, то потянуть на себя. Им было уже все равно что, где, когда и с кем. Девушки висли на более трезвых девушках, в надежде получить то, чего у них не было, парни зажимали по углам совсем невменяемых парней, а некоторые уже не стеснялись устраивать перепихоны по углам танцпола. И вся эта солянка из людских тела воняла какофонией ароматов, заставляя Нобуко кривить лицо в отвращении с каждым вздохом.       Наконец она пропихнулась сквозь плотную массу человеческих тел, завидев у серой облезлой стены одинокий силуэт, растянувшийся на потрепанном диванчике. Та широким шагом подлетела к мужчине, бесцеремонно схватив того за шкирку и выбивая из рук пластиковый стаканчик с какой-то алкогольной дрянью. Под вопли последнего Кая беспощадно поволокла его к выходу, не давая рукам из толпы прикоснуться ни к себе, ни к своему грузу.       – Я-я-я ничего н-не делал! И-и это был не я! – заикаясь, тараторил мужчина, маша руками и мешая своей транспортировке, пока его хорошенько не встряхнули и не зыркнули злющими глазами. Мужчина аж побелел и быстренько замолк, молясь Ками про себя. – Я в-в-верну все долги, клянусь! – предпринял он последнюю попытку, когда его, наконец, выволокли на улицу и кинули от себя подальше. Мужчина в страхе сполз по стенке вниз, а очнулся только тогда, когда заметил, что неизвестный похититель заботливо придерживал его серебряного цвета волосы, пока его нещадно рвало.       – Ты опять кому-то задолжал, ублюдок? – грозно спросила его жестами Нобуко, когда мужчина приводил себя в порядок на земле. Рензо прекрасно понимал, что не может переносить алкоголь, но все равно прется в это убогое место за дозой горячительного. Он прекрасный мужчина в расцвете лет – умный, красивый, способный, но до чего трусливый и бесхребетный, что не может раз и навсегда откинуть то дерьмо из жизни, из которого вылез недавно и пел Кае оды о том, как ему было плохо и как он благодарен.       – Тень! – протрезвевший Рензо в удивлении округлил свои уставшие узкие глаза идентичного цвета, что и взлохмаченные волосы, кое-как покоившиеся на его сгорбленных плечах. – К-какими судьбами? – нервно сглотнул мужчина, отводя взгляд.       – Отвечай на вопрос, Рензо, – пускай голова линчевателя слышно не было, но тот ощутил весь спектр негодования и недоверия от знакомого, что навис над ним, скрестив руки… Руку? Стоп, а вторая рука...? Взгляд Рензо невольно опустился на болтающийся рукав толстовки Тени, никак не скрывающий отсутствие руки. Однако не был бы это Рензо, что «в лицо» знал загадочного линчевателя, так сразу бы и не понял, что перед ним тот самый Тень.       – Н-нет… – он еще больше отвел взгляд так, что казалось, что его глаза скоро увидят внутреннюю часть черепа. – Ну ладно, но от э-этого точно ничего не будет! Всего лишь посижу п-пару дней без горячей воды – делов-то, хе-хе… – девушка выдохнула, потерев здоровой рукой висок, и уловила любопытный взгляд напротив, направленный на ее правую руку. Точнее на ее отсутствие.       Неприятное ощущение расползлось по всему телу и застряло комком в горле. Она упорно убеждала себя, что эта небольшая оплошность не делает ее слабой, что даже отсутствие руки можно исправить, но, когда взгляд чужих глаз устремлен прямиком на ее слабость, когда она понимает, что позволила кому-либо увидеть ее слабость, то не может удержать рой мыслей, что разрушают ее изнутри. Как бы Нобуко ни боролась со своими убеждениями, привитыми ей с самого рождения, они побеждали ее раз за разом, будто настройки, забитые в нее по умолчанию.       – Хочешь подзаработать? – внезапно спросила та мужчину, что уже встал, отряхнулся и неловко переминался с ноги на ногу, все еще покачиваясь спьяну.       – Я-я? Спрашиваешь! Конечно хочу, я уже г-готов взяться за любую работу…       «За любую работу» Кая не могла позволить ему взяться. Не для того она кровью и потом вытаскивала этого наивного неудачника из долговой ямы и еще пару часов вставляла ему мозги на место, чтобы такой талант, как Рензо пропал зря на «любой» работе. Аморально? Да. Но она же платит за его работу, хоть и с девяностопроцентной скидкой? Конечно платит! Обобрать человека до нитки, обманув наивную душонку, она бы не решилась, однако спасти эту самую наивную душонку и требовать отдать долг – другое дело. А способный инженер как никогда нужен Нобуко в должниках.       – Пустяки для тебя, – она снова схватила того за шкирку, закинув на плечо, что все еще неприятно пощипывало от недавних ран. Рензо ничего не осмелился сказать, напрягшись всем телом и молясь не стошнить прямо на Тень. Когда мужчину немного отпустило, тот смог-таки присмотрится к отсутствующей конечности, скрытой за плотной тканью. Он уже догадывался какую работу для него предложит Тень и уже думал над реализацией заказа.       Девушка каким-то неведомым ему образом извернулась и вытащила из кармана его брюк ключи от квартиры, открывая дверь и, не заботясь, закидывая его внутрь. Рензо до дрожи в коленях пугал этот линчеватель. Он знает не только его работу и места, куда тот ходит развлекаться, так еще и наизусть помнит адрес, а также всю подноготную. Ему страшно представлять, что может сделать с этой информацией линчеватель, гуляющий по его дому, как по его собственному. Кажется, Рензо никогда не забудет то чувство животного ужаса, когда Тень спустил его на одной руке с крыши его же дома, перед этим очень доходчиво объяснив, что с ним будет, если он проболтается кому-то об их встрече или хотя бы назовет линчевательское имя того. Мужчине было немного грустно, что он такой продажный что ли? Однако если Тень так ему подсобил, (почти) честно оплачивает его труд, так еще и существует перспектива, что этот устрашающий человек на его стороне, то его все устраивает!       – В общем, – начала Кая, присаживаясь на какой-то обломок железа. Квартира Рензо была похожа на Дагобу – повсюду разбросаны железяки, провода, инструменты, а на стенах развешаны чертежи. – Мне нужен протез. На правую руку. В кротчайшие сроки, - та посмотрела на мужчину, оценивая его реакцию, а после угрожающе медленно поднялась с места и, словно змея, плавными шагами приблизилась к инженеру. – Если хоть одна живая или не живая душа узнает об этом, то расправа…       – Понял, принял, –перебил ее Рензо, напряженно сглатывая, но, словно по волшебству, включился в работу, разгребая свой стал, заваленный мусором.       Мужчина собрал свои волосы в короткий хвостик, нацепил на нос найденные недавно очки и собрал в охапку три больших чертежа, перебирая остальные бумажки. Нобуко могла наблюдать меняющиеся эмоции на протрезвевшем лице – он то прикрывал глаза, вздыхая, то в непонятном отчаянии закусывал губу, проглядывая листы плотной бумаги. За трезвым Рензо, занятым работой, было интересно наблюдать, занимая мысли тем, кто же изображен на фотографии, которую мужчина откопал под кучей чертежей совершенно невредимую, посмотрел на нее совсем грустно и быстрым движением убрал в задний карман.       – В-вот, три варианта протеза. Выбирай, а-а я пока сниму м-мерки… если ты позволишь… - о, Ками, почему он смотрел на нее такими грустными глазами, словно его кто-то предал?       Нобуко лишь кивнула, закатав правый рукав, но ни на секунду не отводя пристальный взгляд белых глаз от подрагивающих рук инженера. Тот, стараясь не касаться лишний раз своего покровителя, измерил культю, что-то быстро записал карандашом на обрывке старой пожелтевшей бумажки, перейдя к измерению здоровой руки.       Варианты, который предложил Рензо, были крайне интересные – все три протеза имели необычный дизайн и функционал. Выбирать предстояло из красной модельки, черной и белой. Белая, была словно настоящая рука, которую изготавливала Итальянская компания B.F, что специализировалась на передовых бионических технологиях, очень дорогих, между прочим. Никаких внутренностей не было видно, белый цвет будто вторил бледной коже какого-нибудь аристократа – красота, одним словом.       Красный вариант, казалось, был самым бюджетным. Однако тот, видимо, не был нацелен на повседневные хлопоты – вряд ли пушка пригодится, чтобы отнести домой продукты или помыть пол. Соответственно и обертка у изобретения была не простая – прочный материал плериум, что был открыт всего лишь столетие назад, но был изучен вдоль и поперек и окрещен одним из самых прочных и дешевых на производство материалов.       Черный же был словно средний вариант между предыдущими двумя. Хорошая чувствительность, приятные кошельку и глазу материалы, полезные примочки – одним словом хорош для повседневной носки и не так бросается в глаза, как белый. Однако Каю привлекло не это, а крепление. Хоть она не совсем разбиралась во всем этом, но понимала, что крепление сыграет важную роль в ее линчевательской деятельность. Такой протез не слетит случайно с руки, наоборот увеличит силу правой руки.       – Н-ну что? Какой из этих м-мне собрать? – решил прервать ее рассуждения Рензо, полностью разобрав рабочее место.       – Этот, – Нобуко протянула чертёж и эффектно выпрыгнула из открытого окна, проветривающего затхлое помещение, не дав и слова вымолвить старшему. Тот не сразу нашел в складках бумаги оплату за труд. – А это что?

***

      – Я вычту это из твоей зарплаты, Сара! – яростный крик начальника послышался по ту сторону трубки. – Это была последняя капля – ты не только постоянно косячишь на рабочем месте, так умедляешься в перерывах хамить клиентам! – визжания вроде бы взрослого человека выбивали уставшую девушку из колеи. Нобуко не понимала почему тот кричал, считая себя полностью правой и изо всех сил закусила губу, считая про себя до десяти.       – Я написала вам с утра, что заболела и не смогу приди сегодня, – спокойно парировала она разгоряченного мужчину. Сонный мозг раздражался в разы сильнее, когда ей сразу после пробуждения орут на ухо. И даже будущий развод с женой не мог оправдать неровного мужчину, который высосал все соки из девушки. – Уж извините, но вчера я не планировала болеть и не смогла предупредить вас заранее…       – Еще дерзишь мне, да? Предупреждать надо хотя бы с вечера, черт возьми, когда понимаешь, что плохо себя чувствуешь! И как ты не поймешь, что это не единственная твоя оплошность? Посетителей магазина стало в полтора раза меньше, чем было до твоего приятия на работу, а также не потрудишься ли объяснить, почему Мураками вечно жалуется на тебя, а?! – еще хлеще разошелся тот, даже не думая сбавлять громкость.       Возмущение затопило Каю с головой и откинуло все мысли о спокойствии и уважении на задний план. Она-то плохо старается? Она-то приносит неприятности? Да она работает больше всех в этой шарашкиной конторе! Это она, а никакой не Мураками таскает коробки со склада в зал, умудряясь еще и клиентов обслуживать, это она всегда приходит вовремя, в отличии от этого ублюдка, что только языком трепать горазд! О, она может и смогла бы вытерпеть все претензии к себе, но когда речь зашла о Мураками, то у девочки и вовсе крышу сорвало. Острое чувство обиды и несправедливости накрыло ее, словно цунами, развязывая язык.       – Какие еще претензии у вас ко мне есть, когда я выполняю все обязанности, так еще и в срок? Нахамила парочке старперов, что думают, что выше и мудрее всех на этом свете и парочке подростков, которым жопы всю жизнь облизывали? Так если бы не я, то весь этот сброд у вас в магазине ошивался, если бы не я, никто бы им в глаза об их гнилой натуре и не сказал! Халтурю на работе?! Серьезно?! Да я пашу вдвое больше, чем рабы в Америке в двадцатом веке. И я понятия не имею почему этот ублюдок вечно жалуется! Свой комплекс неполноценности прикрыть хочет да жопу вам лижет – лишь бы быть работником года, – остановилась она, не услышав никакого сопротивления от шокированного мужчины. Нобуко, наконец, выдохнула, потерев чудом спасенный в недавней битве памятный подарок учителя. Помутневший зеленый камушек блеснул в свете ламп, словно пытаясь поддержать девочку в разговоре. – Я понимаю, что вы хотите выплеснуть всю злость от своих неудач на мне, но я больше это терпеть не намерена.       Последние слова, казалось, привели начальника в чувство и нехило возмутили. Нобуко даже через экран телефона могла почувствовать, как краснеет его лицо. Да, о последней фразе она в последний момент пожалела, но остальные слова она забирать не намерена.       – Ты… Уволена… – звук скрипящих зубов резанул уши Каи, но та смогла, наконец, облегченно сбросить трубку. Проживет как-нибудь без мизерной зарплаты. Главное ее психическое состояние не будет ухудшаться в их компании, а IQ перестанет падать. Ха, пусть теперь попробует этот Мураками справляться со всеми обязанностями в одиночку!       Стоит ли ей находить новую работу? Сейчас она бы послала это все глубоко и надолго, ведь жить в таком бешеном темпе было слишком тяжело. Она часто слышала, как взрослым тяжело горбатится на двух работах, а она успевала чуть ли не на четырех. До этого Нобуко и не понимала, насколько устала, пока не вздохнула полной грудью от понимания, что завтра не нужно с утра пораньше вставать и опускать зрение за компьютером в попытках разгрузить вечер, не нужно сломя голову бежать с ненавистного магазинчика в бар. Кая лишь сейчас смогла увидеть старые синяки под глазами, залегшие еще год назад, смогла увидеть выступающие ребра, что пытались прикрыться крохой мышц.       И ей опять захотелось бросить все. Мыслями девочка была уже далеко. За морем, а может даже уже на другом конце света, как и мечтала. Может, там она поступила в академию, может, живет, как человек, а не как крыса. Может она счастлива там? Да, может. Но Нобуко мыслила слишком реалистично, чтобы позволить сладким мечтаниям затмить суровую реальность, что каждый день давала девочке пощечину, помогающую взять себя в руки и продолжать бороться.

***

      В целях безопасности Кая уже третий день не выходит из дома, слезно прося Сугимото выделить хотя бы неделю больничного. Все же в этом баре строгие правила, как ни крути. Дни «бездельничества» казались для девочки мучительно скучными, непродуктивными, но самыми лучшими за всю ее жизнь. Она вдыхала чуть влажный воздух заканчивающегося лета, улавливая нотки осени, что уже стучалась в дверь. Она валялась на кровати и спала целыми днями напролет, не думая о завтрашнем дне. Она игнорировала любые сообщения и звонки, приступала к работе только по желанию и провожала впечатляющие закаты. Когда же заканчивались хоть какие-то продукты, она неспешно заматывала сальные волосы в коротких хвост, натягивала свитер и неспешным шагом плелась по улицам, желая погулять подольше. Нобуко останавливалась в парке, всматривалась в кроны деревьев, провожала любопытным взглядом прохожих и просто… наслаждалась? Когда в последний раз она наслаждалась жизнью?       Последние дни заставляли Каю много думать. В частности, об одном вопросе: «А стоит ли оно того?». Стоит ли ее ран и внимания линчевательская деятельность? Стоит ли продолжать упрямиться и жить в постоянном страхе и напряжении? Не будет ли даже колония лучше той жизни, в которой она живет? Стоит ли продолжать взваливать на себя проблему ВЗО или отступить, полагаясь на взрослых, при этом подвергая их опасности?       И она продолжала бы думать и думать, продолжала бы неспешно прогуливаться не по темным переулкам, а по светлым улочкам, наслаждаясь временем, чтобы почувствовать на коже прохладный ветерок, но у всего есть свойство заканчиваться.       «Готово» – прислали на ее линчевательский телефон спустя пять с половиной дней «отпуска». Нобуко не стала – ждать этой же ночью стуча в дверь изобретателя, требуя свой заказ.       – Вот, – неуверенно показал ей сверток Рензо. – Как ты и просила, я добавил дополнительную функцию…       Не успел он договорить, как заказ был в руках владельца, а бумага, в которую был обернут протез, разорван в нетерпении. Пред взором Каи предстал черный протез руки, некоторые технические составляющие выглядывали, создавая по-старинному футуристический вид. Крепление, как и на чертеже, выглядело надежным. Но одно явное различие бросалось в глаза – множество лишних швов, которые сообщали об удачном исполнении ее просьбы. Рука-то будет расти, а протез уменьшаться не будет – озаботилась Кая и теперь ее экземпляр такой проблемой не страдал – Нобуко просто будет отстегивать части изобретения по мере восстановления руки. Воистину, такому талантливому человеку она не могла позволить уйти...       Она, с замиранием сердца, с чуть подрагивающими пальцами, закатала рукав на правой руке. Обрубок все еще был обмотан бинтами и Нобуко не собиралась показывать его постороннему человеку, весьма красноречиво зыркнув на изобретателя. Тот без лишних слов шустро отвернулся и нервно пошагал вон из комнаты. Наконец, плотные ленты марли слетели с руки, открывая Нобуко вида на совершенно не затянувшуюся рану, из которой уже выглядывали новые мышечные ткани. Она день за днем внимательно следила за изменениями в руке, радуясь каждой восстановленной частичке и каждый раз обнимала себя за плечо пострадавшей конечности, словно утешая сама себя. Боль уже не чувствовалась так яро, но вот прикосновение холодного металла и шершавая ткань ремешка, что обвила ее плечо в качестве страховки, знатно вывели девочку из равновесия необычными, чуть болезненными ощущениями.       Первое пробное движение далось Нобуко тяжело. Она даже не представляла, что сможет полностью отвыкнуть от руки чуть меньше, чем за неделю! Взмах рукой, еще один, на пробу пошевелить пальцами. Та чуть не подпрыгнула, когда, прилагая все усилия, Кая пыталась сомкнуть ладонь в кулак и на третий раз все удалось.       – Н-ну как? – неловко поинтересовался Рензо, входя обратно в комнату и наблюдая презабавнейшую картину: некогда грозный линчеватель с нахмуренными бровями и испариной на лбу старается изо всех сил пошевелись большим пальцем, а когда у того получилось, протянул изобретателю роботизированную руку со знаком «класс». Его душа переполнилась противоречивыми эмоциями, однако грустная ностальгия явно проглядывалась в его глазах.       – Н-ну, я рад… - неловкое молчание разбавлялось тихими разочарованными вздохами, когда у Тени что-то не получалось в освоении новой руки. Лишь спустя долгие десять минут та соизволила кивнуть мужчине на прощание и выйти, на этот раз, как нормальный человек – через дверь.

***

      – Тень не замечен ни на улицах, ни где бы то ни было, – поклонившись, произнес мужчина, поправляя галстук. Его босс ни на секунду не обратил внимание на своего подчиненного.       – Последние новости? – спросил хриплый голос из глубины темной комнаты.       – Инцидент на заброшенной базе мошенников. В событиях учувствовал ному. Единственное, что удалось узнать, что Тень опять сбежал.       – Хм-м… - задумчиво прохрипел босс. – Тогда, я думаю, стоит переходить к более решительным действиям, - голос в темноте хмыкнул.       – Понял, - лишь буркнул мужчина, поправляя смокинг и разворачиваясь на каблуках. Комната осталась хранить молчание, когда он покинул босса.