Шаг вперёд.

      «Лучший способ узнать, можете ли вы доверять кому-то, это довериться ему.»

© Эрнест Хемингуэй.

      Кая, словно трудный подросток, была абсолютно не в восторге от того, что ей пытаются манипулировать и контролировать, да ещё и так неумело и смехотворно. Встречи каждый четверг с героем подполья были скорее обременяющими, чем полезными, однако девочка совсем не спешила раз и навсегда прекратить взаимодействия с мужчиной. Постоянные нападки со стороны героев, коими обещал обеспечить линчевателя герой, можно было и пережить, а постоянный риск быть заманенной в засаду никто не отменял.       Так от чего же она продолжает с ворчанием тащиться после тяжёлого патруля на маленькую крышу и дожидаться заветных слов, которые пластинкой звучали на подкорке мозга?       Ей и самой хотелось бы знать. Но... Ей так страшно! Страшно менять что-либо, страшно отказываться от привычных действий, от контроля ситуации! Казалось бы, что такого она может потерять? Лишь один человек ничего не стоит, но ей кажется, что мир рухнет, не зайди она после работы за пачкой сигарет, не начни она свой день с кружки кофе.       Но в один день она решила: хватит.

***

      — Как ты, Тень? — привычно усталым тоном спросил Айзава, приглашая линчевателя ближе к краю. Та, после короткого раздумья, неуверенно присоединилась к нему, созерцая мерцающие огни ламп в ночи.       Герой устало опёрся на руки и вздохнул. В его глазах читалось глубокое моральное истощение и лёгкая грусть. Почему-то именно сегодня Кае не хотелось отвечать, стремясь сохранить уютную тишину между ними. Рядом с этим взрослым она ощущала странное спокойствие, хотя и знала, что никогда не сможет полностью ему доверять.       — Ты помогла в задержании Тёмной Леди, не так ли? — разрядил он тишину, массируя затёкшее плечо. По его расфокусированному взгляду было видно, что это ему самому требовалось отвлечься.       — Да, ничего особенного, — жестами показала девочка, внимательно изучая лицо мужчины, под глазами которого тёмными кругами залегли мешки. Она не могла избавиться от ощущения, что это её вина. — Что произошло?       — М-м-м? О чём ты? А-а-а-а... Ну, знаешь ли, работа героя трудна не только физически, но и морально, — отводя взгляд, поведал он, снова сгорбившись и уткнувшись носом в своё орудие захвата.       Кая понимала, о чём говорит герой, но любопытство и желание поговорить с кем-то мешали ей тактично промолчать или сменить тему.       — Особенно тяжело даются самоубийцы, понимаешь? — после короткой паузы продолжил Сотриголова, заметив её заинтересованный взгляд. — Особенно тяжело, когда им удаётся сделать то, что они запланировали, просто не успеть... В конце концов, мы не сможем спасти всех, — с горечью добавил он, вспоминая что-то явно неприятное.       Да, Нобуко всё понимала. Сколько бы самоубийц она ни встречала в ночи города, отговорить удавалось лишь одного из десяти. Линчеватель не знала, как и что говорить потерявшим смысл жизни людям, хотя прекрасно понимала их. Ей было проще. Позволить неизбежному случиться, чем безуспешно пытаться? Возможно, но она снова и снова наступала на те же грабли, наблюдая кровавую размазню на асфальте.       — Как ты, Тень? — выждав достаточно времени, чтобы каждый вернулся из своих мыслей, вновь поинтересовался мужчина. Он знал, что никогда не получал честный ответ на вопрос, но упорно продолжал спрашивать. Кая не знала, на что он надеялся, не понимала.       — Всё в порядке, — ответила она, стараясь скрыть дрожь в голосе. Ничего другого герой и не ожидал, хотя маленький просвет в её глазах заметно потускнел. Нобуко не переставала чувствовать себя виноватой.       — Хорошо, — кивнул он, поднимаясь синхронно с линчевателем. — Держи, — он протянул увесистый пакет, наполненный продуктами, в тощие руки девочки, ожидая, пока та нерешительно возьмёт презент. — Ты хорошо постаралась, — Айзава не решился притронуться к ребёнку, потрепав по голове или похлопав по плечу, словно боялся разрушить хрупкое равновесие её внутреннего мира.

***

      Нобуко почему-то ощущала жуткую неловкость при встрече с уставшим полицейским. Не будет скрывать, что ей безумно интересна тема расследований и работы хранителей порядка, поэтому она с трепетом наблюдала за задержанием очередного преступника.       Привычная картина — тень поймала злодея, жертвы допрашиваются,протокол составляется, линчеватель наблюдает. Цукаучи выглядел сегодня гораздо бодрее, чем неделю назад, что не могло не радовать девочку. Она, как всегда,останется тут до самого конца, сколько бы времени ни заняло задержание, как всегда, проследует за полицейской машиной, будто невзначай потеряет её из виду и отправится за следующим преступником.       — Я закончил, можем выезжать, — сообщил детектив неизвестному Нобуко полицейскому и захлопнул крышку блокнота. Вообще, большинство детективов и хранителей порядка в целом используют планшеты, но Наомаса предпочитает старый добрый блокнот и ручку. Эту черту в мужчине Кая считала забавной, она не удивится, если у него дома стоит хотя бы пара книг о Шерлоке Холмсе (на самом деле, она удивится и будет с трудом сдерживать смех).       Задержанного карманного воришку и его подельника резво затолкали в машину, но сам мужчина не торопился присоединиться к напарнику, ждавшему его за рулём. Он подозрительно оглянулся по сторонам и, черкнув что-то на жёлтом стикере, положил записку на мусорный контейнер.       Любопытство затопило сознание линчевателя, Нобуко уже и не помнила, как смогла дождаться, когда надоедливые копы удалятся, чтобы подобрать загадочную бумажку. «Я знаю, что ты где-то неподалёку, Тень, спасибо за работу. Заканчивай на сегодня и иди домой. И я надеюсь, мы сможем пообщаться с тобой, всё ли у тебя хорошо?» Кая на секунду остолбенела, вчитываясь в текст записки ещё и ещё, не веря своим глазам. Та судорожно размышляла, где могла проколоться и что ей теперь делать. Казалось, ситуация была не из приятных, стоит следовать своему кредо и держаться в тени, избегая любого намёка на опасность, но в этот раз и почему-то именно с этим человеком её небольшой прокол не казался таким уж и фатальным. Как будто она могла и закрыть глаза на то, что детектив знает, что она околачивается где-то неподалёку, правда?       Она перестала наблюдать за работой Цукаучи... Но всего на неделю.

***

      Наомаса Цукаучи всегда чувствовал затылком пронзительный взгляд, смущающий его во время патруля. Как бы ни был угрожающ и холоден чужой взгляд, но наблюдатель никогда не нападал и не мешал его работе.       Со временем детектив сумел абстрагироваться от постоянного наблюдения, тем более что оно не затрагивало ни его коллег, ни родственников. Ставшее уже привычным сталкерство не напрягало мужчину, однако крайне интересовало такого любопытного от природы человека, как Наомаса.       То, что неизвестный наблюдатель был известный в узких кругах линчеватель Тень, детектив узнал спустя три месяца слежки. Уж не знал он, что заинтересовало Тень, но полицейский чувствовал некое подобие спокойствия, когда подопечный ребенок не влипал в опасные ситуации, пока сам детектив оформлял очередного преступника. С каждым днем, поняв, кто за ним наблюдает, стало все проще и проще замечать в темных переулках мельтешившую черную ткань костюма линчевателя и улавливать тихие смешки и вздохи ребенка, который думал, что его не замечают.       Такое времяпровождение было весьма… приятным? Они будто проводили собственные незапланированные встречи, будто общались, делая вид, что их маленький спектакль продолжается. С каждым днем Цукаучи подмечал все больше деталей в поведении и крохотном силуэте ребенка: тощее телосложение, что безуспешно пытались скрыть под толстовками и оверсайз-одеждой, сверкающие в темноте ночи белые глаза, тревожное беспокойство, когда он показывал хоть каплю реакции на тихое, еле слышное бурчание Тени.       За таким линчевателем было одновременно весело и грустно наблюдать – нет, он не забыл то давнее дело с героем-насильником. Ему, несомненно, нравилось отмечать, как взгляд с напряженного превращается в доброжелательный, заинтересованный, прожигающий его затылок чуть мягче, нравилось играть в эту незатейливую игру. Однако, раскрыв глаза чуть больше, наружу всплывали такие очевидные, но нежелательные факты – ребенок совершает преступную деятельность, нарушает комендантский час, но это лишь цветочки. Гораздо, гораздо хуже то, что у Тени вагон и маленькая тележка то ли травм, то ли комплексов, которые играют гигантскую роль в его жизни, то, что линчеватель так худ, что, кажется, по его костям можно учить анатомию, и то, что тот, скорее всего, беспризорник.       Честно говоря, детектив сам не понял, как привязался к линчевателю, ненавязчиво провожающему его машину и как по часам дожидающемуся его на месте задержания, предварительно отправив сообщение. О, а эти сообщения! Ему с трудом удалось получить разрешение от начальства продолжать переписку с опасным, по их мнению, преступником. Каждый раз, читая маленькую весточку, состоящую лишь из адреса и слова «здесь», создавалось ощущение недосказанности. Вроде бы обычное рабочее сообщение от такого, как Тень, было особенным. Иногда ребенок даже не скупился на лишний вопрос о времени прибытия и просьбы поторопиться. Ха-ха, может, он уже сам себя накручивает…       В один день Наомаса не выдержал и решил – так больше продолжаться не может. И пригласил недоверчивого ребенка на дежурную встречу, которая, он уверен, уже в печенке у нее сидит, рискнув всем.

***

Твою налево, почему она здесь?

      Каждый хоть раз в жизни задавался этим вопросом, не так ли? Вот пришло и ее время. Так зачем же она снова создает себе проблемы и стоит сейчас в темном и мрачном переулке в ожидании этого несчастного детектива? А фиг его знает. Она даже не обдумала этот вопрос как следует: «Что плохого может сделать один полицейский, тем более он?» – подумала она и теперь стоит тут и сомневается. Вообще-то много чего он мог сделать. Тем более полицейский. Ну она и дура!       Линчеватель уж было хотела развернуться и уйти, но судьба явно не планировала окончить все так просто.       – Тень! – удивлённо воскликнул детектив, опираясь на грязную стену дома, явно не заботясь о чистоте. Каю напрягало такое внимание и нечитаемый взгляд полицейского, к слову, неловкость никуда не делась. Все же… нет, она не могла и не сможет никому доверять.       – Послушай, я понимаю, что такое внимание в твою сторону не очень тебя устраивает… – о, это мягко сказано! – Но я надеюсь, ты понимаешь, что отношение правоохранительных органов к тебе совершенно другое, чем к остальным линчевателям?       Еще спрашивает? Конечно, она заметила эту глупую осторожность, с которой и Цукаучи надоедает ей, и Сотриголова. Она не могла выкинуть из головы тревогу, даже из-за пары простых слов, не подразумевающих под собой подвох. Она незаметно покрутила браслет с зеленым камушком, что помутнел и поцарапался. Одно время девочка носила его не снимая, но потом отложила на дальнюю полку в надежде избавиться от воспоминаний – ничего не получилось.       Цукаучи воспользовался моментом полной тишины, чтобы внимательно осмотреть ребёнка, которого он видел один раз и то – мельком. Весь вечер перед назначенной встречей Наомаса всё думал и думал, он не скроет и того, что подумывал прервать доверие линчевателя и попытаться поймать ребёнка. Эта идея и до сих пор кажется ему заманчивой – чем быстрее они смогут констатировать Тень и оказать ей помощь, тем быстрее ее состояние придет в норму, тем быстрее не будет очередного потерянного ребёнка, не понимающего, что он делает, и, как бы то ни было, тем быстрее они смогут раскрыть все те дела, что хоть косвенно касаются Тени. Однако стоило ли это того? Честно говоря, мужчина около сотни раз задал этот вопрос самому себе, но так и не пришел к внятному выводу. Шанс был пятьдесят на пятьдесят, может даже семьдесят на тридцать, но даже малейший риск не стоил тех месяцев работы с линчевателем. Возможно, когда-то, но не сейчас.       А может, Цукаучи не хотел разрывать тонкую нить доверия между скрытным ребенком и ним? Он… сомневается.       – Как бы то ни было, - начал мужчина со вздохом. – не планируем тебя арестовывать. – Который раз слышала одну и ту же песню она. – Но знай: если ты не будешь справляться – мы готовы оказать любую помощь.

***

      После разговора их отношения медленно, но верно ползли в гору. Юный линчеватель уже не боялась иногда выходить из укрытия и провожать детектива в машину, пока никто не смотрит. Не боялась гневно высказаться о некомпетентном герое или раздражающем преступнике, а Наомаса на это лишь посмеётся и пожелает хорошего дня.       – Ты слишком задумчивый, Тень. – заметил Сотриголова, садясь все ближе к ребенку на край крыши. Тот сгорбился в привычной манере и зарылся по нос в грязных бинтах. Кажется, сегодня у него была жаркая драка.       Нобуко лишь помотала головой в отрицании, откинулась чуть назад, придерживая себя руками, и устремила взгляд на активную дорогу. Привычное зрелище сегодня особо захватывало дух, возникло не то чувство ностальгии, не то прощания.       В такие дни ей слишком хотелось поговорить с кем-то, даже неважно с кем! Но та молчала еще усерднее, ведя монолог в голове. Разговоры с собой стали неудобной привычкой, но до жути приятной. В такие моменты она любила представлять себя обычной девчушкой, которая общалась с друзьями. На месте же друзей, однако, почему-то представлялся только Шинсо.       – А ты? – внезапно показала Тень, привлекая внимание героя, что уж было не задремал. – Как ты?       Впервые она задала этот вопрос обратно и чувствовала себя странно неловко. Она, честно говоря, боялась любой реакции старшего – от удивления до радости, и уже была готова сорваться с места.       Мужчина же, даже не показывая удивление, повернулся к линчевателю, снисходительно вздохнул, раздумывая о чем-то. Его рука странно вздрогнула, будто хотела подняться ввысь, к макушке ребенка, но сдержалась. Айзава никогда не признается, что младшая, склонив голову к плечу, с ее любопытным, боязливым взглядом была похожа на бездомного, грязного, но такого милого кота, которых Шота часто подбирал к себе домой. Кажется, ему стоит уделять больше времени Шинсо...       – Устал, – покачал он головой. – Разве работа в таком темпе неутомительна? Кая коротко кивнула, переводя взгляд обратно на мерцающие в ночи огни. Напряженные плечи постепенно расслаблялись. – Кажется, пора спать. Айзава прервал уютное молчание, завидев признаки приближающегося утра.       Нобуко лишь глупо посмотрела то на облачное небо, то на мужчину, не понимая, как могла так засидеться. На самом деле она хотела задать еще больше вопросов, просидев в ожидании момента большую часть ночи, а потом плюнула и просто погрузилась в себя, словно засыпая с открытыми глазами. Спать, к удивлению, не хотелось. Все больше и больше казалось, что все это походило на исцеление, которое предлагали все трое мужчин, но Кая упорно отказывалась применять лечение.       Как долго она еще сможет сдерживать растущую болезнь? Не зря же говорят, что одиночество смертельно для такого существа, как человек.