Соль и пепел

— У нее твои глаза. Сейра знает: обращаются не к ней, значит, и говорить ничего не стоит. Она смотрит на дедушку-короля, но только потому что ей было велено смотреть. Мама гладит ее по голове, Сейра заставляет себя стоять прямо — так, как ее учили. — И волосы, — рука деда тянется к лежащей на ее плече косичке. Сейра хочет, чтобы ее заплетали как маму, но длина этого еще не позволяет, даже до лопаток не доходит. В ответ на эти слова мама улыбается: — Наши волосы. Смысл этих слов Сейра понимает не до конца, но знает, что ей не стоит задавать вопросов. Ей и не хочется — не в присутствии стольких людей. Не все из них ее пугают, но она чувствует себя странно из-за пристального взгляда своей названой бабушки, королевы Алисенты. Что-то в словах матери не нравится королеве — Сейра видит, как ее брови слегка приподнимаются будто бы в насмешке. Возле королевы стоит, сложив перед собой руки, ее сын Эйгон. Он Сейре не нравится, играть с ним неинтересно и они совсем не дружат, но они почему-то проводят вместе много времени — на этом настаивает дедушка. Сегодня Сейре исполнилось семь, и для нее это первый большой выход ко двору — первый из тех, что она помнит. Септа давала ей наставления, кажется, целую вечность. Как себя вести, как держаться, как улыбаться. Отец шутит, что для своего возраста Сейра слишком серьезная, но ее такой воспитывают. Она знает, что ее мать, принцесса Рейнира — наследница Железного трона, но плохо понимает, что стоит за этими словами. Железный трон ее пугает. Это огромное и неудобное на вид сиденье, неприветливое и наверняка холодное, напоминающее шипастую голову морского змея. Септа пыталась объяснить Сейре, что Рейнира будет королевой после смерти ее деда, а Сейра расплакалась — ей не хотелось, чтобы дедушка умирал. Присутствовавший при этом отец наказал септе отложить подобные уроки на потом. — Все мы смертны, — вечером отец пожелал сам уложить ее в кровать. — И ты, и я. Вечны только боги. — Говорят, что Таргариены больше боги, чем люди, — эту фразу Сейра, конечно, тоже слышала от септы, и сейчас она повторяет ее точь-в-точь. Отец усмехается, поправляя ее одеяло: — Возможно. Только вот ты — Веларион, — он щелкает ее по носу. — В наших жилах соль, а не пепел. Когда они с отцом гуляют у побережья, Сейра любит трогать камни с белыми разводами соли. Несколько раз она даже пробовала их лизнуть — отец хохотал и просил не делать этого при матери. Сейчас, лежа в кровати, девочка представляет эту же соль вместо крови, и ей не нравится эта гадкая мысль. — Однажды, — тяжелая рука касается ее лба, пальцы рисуют странный убаюкивающий узор, — твоя мать станет королевой. Такой, как королева Алисента — сейчас, и тогда ты будешь наследницей. А потом... Через много-много лет, — он целует Сейру в макушку, — королевой будешь ты. Сейра — старший ребенок. Она знает достаточно, чтобы не задавать лишних вопросов, сдержанно улыбаться и лишь кивать, слушая странные взрослые разговоры. Она думает, что вот-вот сможет пойти в другую часть зала, где для детей стояли столы со сладостями, и там есть ее любимые ежевичные пирожные — ведь это ее рождение, а их всегда готовят по важным случаям. Септа наставляет ее не есть много сладкого, ведь от этого полнеют, однако сегодня — можно. — Дай мне руку, Сейра, — говорит дедушка, и она выполняет его просьбу. — Хочу кое-что тебе показать. Дедушка ведет ее через тронный зал, и Сейра видит, что все на них смотрят. Они идут долго — раньше дед брал ее на руки, но сейчас он держит ее руку в своей, и, кажется, в этом есть какой-то особенный смысл. Чем ближе они подходят к Железному трону, тем сильнее Сейре хочется замереть. Она уже видела его вблизи, и не раз, но не могла заставить себя к нему прикоснуться — ей казалось, что эти острые мечи только и ждут момента, чтобы ее порезать. Когда они поднимаются по ступеням, ведущим к самому трону, Сейра едва не каменеет от ужаса. Как дедушка может на нем сидеть? Неужели ему не больно? Ей страшно, но она не издает ни звука, когда, обхватив ее за талию, дед сажает ее на трон. Его руки бережно поправляют маленькую корону на ее голове — его собственный подарок. Рубины, красивые красные камни, ей подходят лучше всего, как говорят все вокруг. Дедушка делает шаг в сторону, и Сейра видит, кажется, тысячи взглядов, прикованных к ней. Ей неуютно, она старается не шевелиться, чтобы не порезаться об острые углы неприветливого трона. На сиденье, оказывается, лежит мягкая подушка — не так неудобно, как кажется со стороны. — Сейра Веларион, моя внучка и будущая королева Вестероса, — произносит дедушка, и люди начинают хлопать, отчего-то взволнованные и радостные. Выходит, им хочется, чтобы она была их королевой? Это и вправду так? Сейра улыбается, внезапно чувствует странную гордость, причины которой она сама не может понять. Возгласы и хлопки почти оглушают ее, глаза дедушки сияют любовью, и Сейра чувствует, как ее страх перед страшным троном медленно отступает. — Тебе очень идет корона, — говорит дедушка. — Ты выглядишь, как настоящий дракон, просто еще очень маленький. «Папа говорит, я — морской конек», — думает Сейра, но не говорит этого вслух. Морские коньки маленькие и трусливые, ей не хочется быть какой-то рыбой, да и как рыбе усидеть на этом троне? Сейра выпрямляет спину — люди хлопают сильнее. Чтобы сидеть здесь, нужно быть драконом... Эта мысль нравится Сейре. — «Я — дракон. Не конек. Я дракон, и я дышу огнем». На следующее утро проклюнулось её драконье яйцо.