Welcome to my dark side

***

      Одной ногой я была еще в пентхаусе, наблюдая как Разумовский бьется в страхе за будущее, после, что-то шепчет во сне, теснясь со мной на неразобранном от нашей общей лени диване.       Наконец-то он спал, спал намного лучше, чем раньше. В тоже время мне нормальный сон заменяли немеренные дозы кофе.       Это все либо свело бы меня в могилу, либо в конечном итоге все равно заставило бы посетить музей сноведений в котором сны о том, как я граблю банк с Тони Старком, а потом, поделив добычу, уезжаю в Хогвартс и становлюсь богаче Малфоев, остались невостребованы среди тех ужасов, что я вижу теперь.       И вот, второй ногой я теперь стою в этих сыростью пропахших стенах. Понимаю, что нахожусь не на том же месте, где была в прошлый раз.       Успеваю тихо взвыть от того, что все мои попытки это предотвратить были тщетны, и по итогу, я просто закапывала глубоко под землю свое здоровье. Хотя, если это все в ближайшее время не прекратится, то моя подгробная яма окажется еще глубже.       В этот раз были те же коридоры, только с потолка свисали покачиваясь, как в фильмах ужасов цепи, стены более широкие и обставленные клетками, и их было очень много. Видимо здесь могли кого-то или что-то удерживать. Но сейчас они были пусты.       Поворачиваю на другой участок с клетками и мгновенно захожу в промежуток у стены между клеткой и завалами из старых ящиков, неизвестно, что содержащих.       Ящики выстроенны кривым подобием плоской пирамиды и между ними зияла щель. Единственная, что не выдавала меня и позволяла хоть что-то видеть.       Мужчина с рыжими волосами и бородой, метра два ростом. Стоял сложив руки на груди, и из-за ширины в теле он был похож на крепкого телохранителя какой-нибудь шишки.       Рядом с ним стояла та девушка, которая была последним, что я увидела в последний раз. И на фоне огромного амбала она казалась еще меньше, чем была. Но обычно маленькие собаки и гавкают громче, и кусаются сильнее и яростнее. — Он сказал ни о чем не сообщать пока мы не найдем девчонку. — пролетелся эхом грубый мужской голос. — Мало ли, что он сказал, в скором времени он вообще перестанет быть главным. Да и большую часть он сделал благодаря мне. — гордо приложила руку к сердцу. Ее манеры походили то ли на флирт, то ли на безумность, но ее явно волновало не это. — Можно ли ему вообще доверять? Темноволосая и удивилась и возмутилась: — Ты что? Конечно! Мердок, ты даже не представляешь как нам повезло. Разумовский у нас, так еще и этот чертов демон, который был так нужен Кутху. Вон они, в одном теле. — она театрально махнула рукой в сторону клетки поодаль от них.       Я даже не стала подозревать, что Разумовский действительно здесь, потому что в прошлый раз мне очень даже четко пояснили, что это не так.       Тот промолчал, поджав губы. Ему все это очень не нравилось. Девушка же была этим поглощена до предела. — Все иди, — внезапно погнала его девушка размашистым жестом, — Хольт едва может стоять на ногах, не имея под боком сторожевых собак. — Осторожнее со словами, Свартжель. — прогремел мужчина, напрягаясь явно сильнее, чем есть.       А я кажется угадала, что его роль здесь не превышает служебной собаки.       Она хотела ответить, но тот сразу развернулся и ушел в глубь противоположного коридора с клетками. Я беззвучно, но очень облегченно выдохнула. Славу богу, что он пошел не в мою сторону.       Возмущенно скрестив руки, она глядела в конец большого коридора, даже когда он полностью оказался пуст. Снова резко развернулась, что я от страха быть замеченной, чуть не потеряла равновение, инстинктивно пятясь назад. Она, к счастью, со стуком каблуков направлялась к одной из клеток, что была больше других, да и стояла ближе к центру. — А ты ведь знал, что девчонка белая ворона?       Тень из-за решетки заерзала, словно на того надели колючий свитер, хоть и выглядел он, — если отсекать наличие клетки, — достаточно свободно.       И теперь мне было хорошо видно, кто там оказался.       Как обиженный глядел в стену, явно интересующую его больше, чем беседа с ней. Прислоняясь к решетке спиной, нехотя соизволил повернуть голову. — Даже если так, то какая мне разница? Это ведь не меня должно волновать какая там у людишек кровь.       Людишек, ну ахринеть теперь. Кто они все такие, чтобы так непринужденно болтать о крови людей и о каких-то долбанный воронах…       Девушка, судя по всему, по имени Свартжель, недовольная ответом лишь хмыкнула. Словно для нее он был темен для таких тем, но и явно считала, что это далеко не так. Может, должно было быть не так.       У меня было время, чтобы что-то придумать, а вот средств для этого явная нехватка. Но мне хотя бы повезло, что этот громила по имени Мердок ушел под ее вредные высказывания. У меня бы таких привилегий в кармане не оказалось, встань я к ним лицом к лицу. Да, меня даже не смущало, что в сущности это все сон, какая уже разница. — Вы серьезно собрались удерживать меня здесь? — с усмешкой и полной уверенностью, что это не так высказался он.       Но эта девушка тоже умела играть в игру пафосных речей и жестов. — Конечно, нет, птенчик. Скоро Кутх сам решит, что с тобой делать. — раставила руки в бока, излучая неистовое удовольствие.       Его аж передернуло оттого, как она его назвала. Меня впринципе тоже.       Увесистый лом, который на мое великое счастье оказался в груде ящиков, теперь прибывал в моих руках, я пыталась поудобнее взяться за него, чтобы в решающий момент не облажаться.       Пока собака цапалась с вороной, кошка с грацией картошки кралась в надежде покалечить обоих. Не верю, что я делаю такое.       Так, ладно.       Раз, два… — Хотя, я и так знаю, что…       Три.       Глухой удар, и женская фигура распласталась по грязному полу подземелья. Наверное, удар об пол нанес больше вреда, чем смогла это сделать я. Нелепый плащ из перьев теперь подметал полы, а ключи висели на поясе ее облегающей юбки. На сделанное я смотрела дольше нужного. — Живее. — подначивал заключенный.       Мне хотелось высказаться, чтобы меня не торопили, как овцу в стаде, но и не отрицала, что это хотя бы вывело меня из затупления. Пока я возилась с замком, едва попадая в скважину этой ржавой клетки, осознала, что мне просто повезло вытворить такое, так как все это время у меня тряслись руки и бешенно билось сердце. — Так, ты ему не сказала?       Я поднимаю голову слишком резко от неожиданности, и понимаю, что он стоит на против, наблюдая за тем, что я делаю. Его лицо помимо свежей царапины над бровью исполосовывает тень от решетки, в которую он вцепился руками. — О тебе я тоже узнала не от него. Поэтому, думаю все честно.       Да и чтобы он сделал? Может это все очень реальный бред в моей голове и на самом деле я сошла с ума.       Он неоднозначно хмыкнул, скорее всего, одобрительно. А может, этого просто хотелось мне.       Я опомнилась и все-таки решила прокрутить этот чертов замок. Боже, с первого раза даже сторону не угадала.       Наконец, замок поддается, даже не издав сильного скрежета, что сдал бы наши головы на отсечение.       Как только он появляется на свободе, сразу начинает осматриваться и, видимо, искать нужный из совершенно одинаковых коридоров. А я и вовсе забыла, где мы находимся. Хотя, я этого и не знала.       Садясь на корточки, с неким отвращением он осматривает вырубленную девушку. Я не понимаю, что он делает, и пока я стараюсь это понять, он уже быстро поднимается, а в руках у него изьятый маленький кулон на серебрянной цепочке. Он выглядел, как два крыла ворона.       Скоро прячет в карман брюк, потом, смотрит на разнервничавшуюся меня, все не отпускающую взгляда на сделанное.       Конечно, раздражается. — Ты вкурсе, что у нас нет времени на все это. — появляется в одном шаге и тянет на себя вплотную, от чего я торможу еще больше в недоумении. Заводит руки за спину и голову, прижимая к себе.       Короткие движения пальцев, зарывающихся под волосы на затылке и макушке. То самое, которым всегда пользуется Разумовский, зная, что это сводит меня с ума. Я уткнулась куда-то в его острые ключицы. Чтобы расположить голову на его плече мне не доставало роста.       Если отпустить к черту все, что здесь было, да, мне стало легче.       Выдохнув в мою макушку, он сказал: — Даже ничего не спросишь?       Его генератор шуток за триста только и дожидался звездного часа. Вот только подходящих для такого вопросов у меня не было. — Что будет когда мы вернемся? Когда ты вернешься. — промямлила я, прижавшись щекой к его груди, как бы не взначай, но мой взгляд хаотично забегал и немного я желела, что спросила, ведь его «возвращение» для меня вопрос довольно относительный.       Довольно хмыкнул, кажется, я задала правильный вопрос. — Все будет как прежде.       Прозвучало как счастливая концовка фильма, все живы, счастливы, здоровы. Такой концовке я и вправду была бы рада.       Но вот только, что на самом деле это значило? Как прежде для него или для меня? Если для него, для такого него, то от этого вытекало куда больше вопросов, чем он способен ответить. — И как же это Птицу в клетку посадили? — так как руки все еще держали меня, слегка отстранилась, и рассматривала его лицо.       Меня все не оставляла эта царапина на бледной чистой коже. Как он успел ее получить.       Как бы не хотелось отрицать, перед собой я все же видела Разумовского. Сейчас все, что между ними отличалось — только цвет глаз.       Потянулась к его лицу, пальцем обводя контур вокруг ранки. — Нам просто не стоит попадаться им на глаза. Поверь, у нас здесь нет друзей.       Определение «нас» меня уже радовало больше, хоть и наровилась я все же сбегать одна. Но тогда, на это просто не было бы шансов. — Не стоит задумываться об этом.       Как же, если ты и есть причина, почему я об этом думаю.