Кислотные

      «Беда приходит, откуда её не ждут». Так всегда говорила бабуля и иногда ворчит мать, когда что-то идёт не так. «Пиздец случается», — решает Чанбин, повзрослев, и спокойно живёт себе дальше, особо не парясь.       Пиздец и правда случается, иногда даже чаще, чем хотелось бы и, может быть, бабуля всё-таки была права, потому что от кого от кого, а от Феликса Чанбин такой подставы ну никак не ожидает. От себя, если честно, тоже.       Всё начинается, как обычно. Ничто не предвещает беды, как говорится.       Стандартный пятничный вечер в их небольшой холостяцкой квартирке: Чанбин громко матерится и воюет с шипящим маслом на раскалённой сковороде, пытаясь приготовить ужин, и всерьёз раздумывает раскошелиться на доставку из соседней лапшичной (нахрен Феликса и готовку по очереди); Феликс сначала подозрительно долго принимает душ, а после нагло забирается с ногами на высокий стул у кухонной стойки и залипает в телефон. Медленно, но верно выводит из себя бесячими трендовыми песнями из ТикТока, которые если застрянут в голове, — ни через день, ни через два не избавишься, хоть ложкой выскребай.       Чанбин использует висящее рядом полотенце для рук как оружие против начинающих тиктокеров: в процессе едва не скидывает локтём салатницу с кухонной поверхности у плиты и Феликса со стула.       К большому удивлению Чанбина, Феликс не рвётся отомстить — в ответ не прилетают ни поджопники, ни подзатыльники, а это уже странно и стоит того, чтобы задуматься, но Чанбин списывает всё на усталость и отпускает ситуацию. Восстановив равновесие, Феликс только показательно откладывает телефон, чинно складывает ладошки на коленях и опускает глаза в пол. Зачёсанная назад мокрая чёлка тут же падает на лоб, пуская по веснушчатой скуле мокрый ручеёк; небрежно накинутое ранее на шею полотенце не спасает его футболку от влажных пятен на воротнике и спине.       На какое-то время в их небольшой кухоньке воцаряется тишина. Слышно только звуки вечерней улицы из приоткрытого окна: шум рекламных щитов, сигналы машин, поднявшийся ветер; как тушатся под крышкой овощи на сковороде, и время от времени в раковину капает вода, собирающаяся тяжёлой каплей на головке крана.       А потом Феликс таки поднимает на него свой взгляд, шумно выдыхает и спрашивает:       — Хён, ты знаешь, что такое шибари?       — Э-э-э, — Чанбин подвисает. — Это когда один связывает другого, и оба от этого тащатся?       Феликс нервно улыбается и кусает нижнюю губу.       — Не совсем. Всё гораздо глубже, но главное, что ты знаешь, что это про связывания. Этого будет достаточно.       — Для чего?       Чанбин откровенно не понимает и выводы делать не спешит. Хотя мозг моментально подкидывает варианты, парочка из которых котируется строго с пометкой «19+». От таких мыслей становится стрёмно и не по себе, Чанбин себя извращенцем каким-то чувствует, и спешит вспомнить про овощи на плите. Отставляет сковороду в сторону, выключает газ и только потом разворачивается к Феликсу, у которого щёки зарделись и кончики ушей стали цвета свёклы в стоящей на столе салатнице.       Ну, потому что Феликс красивый. Но друзья того, что в этот момент творится в голове Чанбина, друг о друге, вроде как, не представляют.       — Поможешь мне с видео в ТикТок, хён? Там новый тренд, я сам не смогу всё сделать.       И именно в этот момент случается пиздец, но Чанбин, по своей глупости и доверчивости не замечает его до последнего. Он улыбается, успокаиваясь. Подумаешь, видео в ТикТок. А он уже надумал тут себе всякого, в извращенцы заделался. А это всего лишь ТикТок, пф-ф.       — Конечно, всё, что угодно, — говорит, наверное, чересчур воодушевлённо, но Феликсу, кажется, и самому не до того, чтобы замечать всякие странности. — Когда?       — И даже не спросишь подробностей? — Феликс хмурится и как будто бы даже ещё больше краснеет. Трёт влажным полотенцем подсохшую шею, нервно елозит задницей на стуле.       — Сказал же: всё, что угодно.       В конце концов, что может быть страшного в видео в ТикТоке? Ну, помимо связываний, о которых Чанбин, наверное, всё-таки почитает. Так, для общего развития.       — Ладно. Тогда завтра? Раз уж оба выходные.       Чанбин кивает. Феликс с энтузиазмом вскакивает со стула, помогая накрыть на стол.       Вечер проходит как обычно. И они даже не заказывают доставку.       На следующий день Феликс встречает его в короткой плиссированной юбке. Беспечно машет рукой в сторону комнаты, где уже подготовлена вся техника для съёмки и ну совсем ненавязчивым красным комом валяется на кровати, застеленной белоснежным бельём, джутовая верёвка.       Протягивает ему телефон с поставленным на паузу видео, которое буквально называется: «Ввод в БДСМ: бондаж для начинающих. Как правильно связать своего партнёра, чтобы он тоже получил удовольствие».       Чанбин совсем немножко охреневает.       — Это для ТикТока, — застенчиво улыбается Феликс, заметив с каким лицом Чанбин пялится в экран, и немедленно спешит объясниться. Получается у него, впрочем, не очень. — В смысле, чтоб тебе было понятнее, что делать и, ну…       Смущается. Сжимает пальцами края юбки, тянет вниз, словно пытается прикрыть как можно больше открытой кожи. Прикусывает нижнюю губу, спрятав настороженный взгляд за светлой чёлкой.       Чанбин заторможено пялится на его голые колени и думает, что тот, кто сказал, что благими намерениями выстелена дорога в Ад — пиздец как прав, чёрт возьми. Потому что он всего лишь искренне хотел быть быть полезным, но за те мысли, что сейчас огромной красной строкой буквально отпечатываются на его нахмуренном лбу, — он точно попадёт в самые-самые его глубины.       — Хён… ты всё ещё хочешь мне помочь?       Чанбину требуется всего секунда.       — Да, — он наконец-таки берёт себя в руки и шагает внутрь, встречаясь с Феликсом взглядом, — хочу.       Щелчок закрывшейся двери за его спиной почему-то звучит оглушительно громко; словно обрывается последняя ниточка его титанического терпения.