Дракулафил

      С Дарреном никто бы сейчас не рискнул встречаться глазами, ибо таким взглядом и убить можно. С кругами под глазами и дрожащими от кофеина руками он вполне мог сойти за зомби, что выбрался из царства мертвых и пришёл в старшую школу Арлингтона на экзамен по истории. Времени оставалось в обрез, только чтобы внести ответы в бланк, и карандашом закрашивая кружочек у ранее помеченной буквы, альфа не мог перестать распаляться ещё сильнее. Такого с ним ещё не бывало — ставить ответы наугад или выбирать методом исключения, вместо абсолютного знания. Но по-другому он просто не мог, ведь та самая информация, что спокойно должна была усвоиться после здорового восьмичасового сна, выскользнула по вине одного конкретного омеги — Энди Чондэ, черт бы его побрал!       Омега попал в группу, которая писала экзамен в другом классе, что хорошо, ведь если бы Даррен его увидел, то непременно бы придушил. Клац! Стержень карандаша сломался от сильного нажима. Альфа взял точилку и стал с остервенением вкручивать туда несчастное деревко с грифелем внутри. Он ломал и начинал точить карандаш уже раз в пятый, поэтому в углу стола скопилась приличная кучка оранжевой стружки. Наблюдатели принимали его ярость за обыкновенное волнение, поэтому никто больше не обращал на него внимания. Теперь его письменная принадлежность стала вдвое короче чем у всех остальных, и альфа продолжил, ещё больше распаляясь от каждого знака вопроса рядом с ответом, которые он ставил от неуверенности. Слишком много знаков вопроса — ебаные двадцать процентов, не меньше!       Даррен сидел, сжав кулаки и зубы, пока собирали работы, и старался сделать дыхательные упражнения, чтобы хоть немного успокоиться. Но блять, стоило вспомнить с чего началось утро, как внутри снова начинало клокотать, ведь проснулся он оттого, что его парень в половину шестого ввалился в комнату через окно, свалив к хуям багет, который так и остался лежать на полу. Вот же кролик ебучий! Перед самым сложным экзаменом! Сразу после того, как Даррен попросил не будить его! Альфа был готов рычать, ведь как ни старался заснуть, предварительно выпихнув вампира обратно в окно, у него так ничего и не вышло. Поэтому он сидел с грозовой тучей над головой, не слушая, что говорили экзаменаторы. Это уже не важно.       Не желая толкаться у выхода, Даррен дождался пока все учащиеся покинут аудиторию и только потом сгрёб свои вещи, смёл карандашную стружку в ладонь и покинул класс. Гул от переговаривающихся учеников стоял в коридоре плотной завесой, успокаивая почти как белый шум, но этого было недостаточно. Альфа помнил каждый второй вопрос, на который не смог ответить со стопроцентной уверенностью, и уже предвкушал как доберётся домой и проверит все ответы в карточках, чтобы понять насколько облажался. Как ни старался он убедить себя, что теперь-то нет никакого смысла думать о результатах, но расшатанные нервы, подпитываемые кофеином дрожали и вибрировали от напряжения. Запихивая черновик и конспекты в шкафчик, он скорее почувствовал, что Энди стоит за спиной, но не повернулся. Лучше бы омега не приходил, ведь разговаривать с ним спокойно альфа был явно не в состоянии. Даррен глубоко выдохнул, но Энди как будто специально разбил вдребезги ту тонкую стену, что альфа пытался построить вокруг своих эмоций, одним вопросом.       — Эй, ты ещё дуешься?       — Дуюсь? — переспросил Даррен и, захлопнув дверцу шкафчика со звуком громче выстрела из дробовика, повернулся. — Ты издеваешься?       — Я не хотел тебя будить, — сказал Энди, подняв руки так, будто сдаётся, — просто...       — У тебя на все готовы ответы и оправдания, а меня заебло это слушать! Сколько можно делать то, чего я прямым текстом прошу не делать? Ты же знал как для меня это важно и наплевал на мои слова!       — Даррен, я...       — Да, ты! Я понимаю, тебе плевать как ты сдашь экзамены, ведь не собираешься всерьёз учиться, но я-то собираюсь. Проходной балл на полную стипендию очень высокий, и мне нужно получить максимум по всем предметам. Ты понятия не имеешь о том, чего стоит какая-то несчастная одна десятая балла, а именно она может отделить меня от числа поступивших красной чертой в списке.       — Прости, я не хотел. Ты же знаешь, я ничего такого не хотел, — пролепетал Энди, мгновенно превращаясь в милого котика.       — Ты никогда ничего такого не хочешь, — ответил альфа и резко рассёк рукой воздух, прерывая омегу. — Так, всё! Я иду домой готовиться к заключительному экзамену и искренне надеюсь, что мы увидимся очень-очень нескоро.       Видимо, Даррен в достаточной мере выразил свое негодование, ведь омега за ним не пошёл.

***

      Энди серьезно отнёсся к просьбе не беспокоить. Обычно не проходило и часа врозь, как он присылал мемы, тиктоки и сторис знаменитостей в директ, а тут вдруг тишина. Даррен держал в руках массивную изумрудную книгу по праву, медленно переворачивая страницы, отмеченные разноцветными стикерами. Он прочел труд Сатклифа уже давно, отметив важные моменты, перечитал ещё раз неделю назад, а сейчас просто бегал глазами по строчкам текста, узнавая написанное, но не углубляясь. Отсидев жопу на неудобном стуле и выпив три банки газировки, он краем глаза наблюдал за садящимся солнцем в неприкрытом шторами окне. Багет с ними так и лежал на полу бесформенной бежевой кучей. У альфы не то, чтобы прямо не было времени повесить все на место, скорее, не было желания. А какая-то его часть и вовсе хотела притащить за уши этого шумного ускоглазого кролика и тыкнуть в беспорядок носом, мол, кто это сделал? Кто? Убирай теперь! Но кролик забрался в нору и сидит там очень тихо.       Даррен поймал себя за тем, что чем ниже опускается солнце, тем чаще он проверяет телефон. Не пришло ли что-то? Нет, всё ещё нет. Может, он не подключен к интернету? Нет, интернет работает. Энди трудится сегодня в ночную смену, может, как раз принимает товар или раскладывает его и просто нет времени на соцсети? Снова нет, омега светится в онлайне. Альфа захлопнул книгу и откинулся назад в скрипучем компьютерном кресле, и, сцепив руки в замок на затылке, уставился на выключенную лампу в виде Фемиды в её привычном воплощении: с завязанными глазами и вытянутой рукой с весами. Богиня справедливости. Даррен мысленно положил на одну чашу весов ночную проделку Энди, а на вторую — свою реакцию. Да, с одной стороны, он всё сказал по факту, но с другой, сказал ли? Или сорвался и накричал? Чуть прищурившись, альфа дословно воскресил разговор в памяти и чертыхнулся. Не то, чтобы кричал, но голос повысил явно, да ещё и в людном общественном месте, а потом перебил дважды. То есть, по сути тоже повел себя неправильно. Вдвойне неправильно, если учесть то, что он потратил двадцать минут, чтобы проверить все ответы, и результаты оказались не такими разочаровывающими, как показалось на первый взгляд. Даррен снова вспомнил ссутулившуюся маленькую фигуру Энди в школьном коридоре. Выразить свое недовольство правда стоило того? Мысленные весы угрожающе закачались. Ну вот что за хуйня? Откуда вечно берется эта неуверенность в своих действиях, когда дело касается вампиренка? Есть, конечно, мысли.       Альфа взял телефон в руки и сенсор тут же отозвался, демонстрируя фото на заставке — его омежка искренне улыбался в камеру, скрестив указательный и большой пальцы в сердцечке, милый и красивый до безумия. Иссиня чёрные волосы растрепались, губы всё ещё алели от настойчивых поцелуев, а глаза сверкали энергией после крови Даррена. Они только-только закончили со всеми делами рейтинга 18+, и Энди попросил сфоткать себя на фоне заката в пустыне, которую будто какой-то малыш разрисовал оранжевой краской. Но фон на фото Даррен без сожаления обрезал. Что ему какой-то закат, когда со снимка на него смотрит блистательный айдол? Альфа сделал фото обоями главного экрана давно, но продолжал восхищаться и поражаться тому, что встречается с кем-то настолько привлекательным. Хотя, уже полгода прошло.       "Ты просто влюблен, гормончики голову задурили", — посмеивался над собой альфа, а на деле было совсем не смешно.       Слишком уж он тащился от Энди и сделать с этим ничего не мог. Поздно. Кролик прорыл себе норку в его сердце и удобно там устроился.       Даррен выдохнул и зашёл в мессенджер.       "Список документов в студию".       Метафорически он сейчас подошёл, протянул руку и сказал: "Я уже не злюсь, но прямо об этом говорить не хочу. Вот лучше сделаю то, что ты просил. Я готов мириться".       Энди сразу же прочёл сообщение, но не отвечал более получаса. Конечно, к нему могла футбольная команда заехать заправиться да протеиновых батончиков закупить, но отчего-то казалось, что в метафорическом смысле Энди показал ему язык, повернулся спиной и ответил, мол, а я не готов. Все эти полчаса Даррен маялся с книгой, пока не смог признаться себе, что вовсе её не читает, а смотрит на зеркально-черный экран. Сдавшись, он уже собрался спуститься вниз, чтобы поискать что-то перекусить, когда омега соблаговолил ответить. Ответить фотографией списка документов. Ну, что же, лучше, чем ничего.       Альфа окончательно отложил книгу на подвесную полку над кроватью, где уже стояли её коллеги по праву, которые стоили целого состояния и в большинстве своём являлись подарками на различные праздники. Можно было весь вечер корпеть над ними, но что касается права, то он был в себе уверен. Вступительный экзамен на юридический — вот, чего стоит бояться, а школьный — лишь проверяет общие знания без задач со звёздочкой. То есть, скорее Даррен не считал их чем-то настолько сложным, чтобы давать дополнительные баллы. Поэтому быстро переключился на папку с документами, которую отдал ему Энди. Высшая степень доверия, если задуматься. Толковый юрист мог бы таких дел намутить с чужой недвижимостью, имея все эти бумаги, всего с парой подписей последнего из Чондэ. Вообще альфа не был экспертом в праве собственности, знал только по верхам, ведь уголовное право было куда более интересным, но с помощью интернета этого оказалось достаточно, чтобы понять чего не хватает. Ничего сложно доставаемого, что может надолго задержать продажу. Где-то глубоко в душе Даррен ощутил укол разочарования и помотал головой, стараясь отогнать навязчивые мысли, которые преследовали всё чаще, чем ближе становился выпуск.       Энди уедет. В какой-то большой город. Его привяжут к новой точке кормёжки, как он и хотел. Он найдёт работу и осядет там. Как и планировал уже давно. Планирование, да. Давнишнее. Могло ли оно поменяться?       Застонав, альфа рухнул лицом в папку с документами. Он не поднимал эту тему. Должен был и уже давно, но... Боялся услышать ответ. Да, они вместе уже полгода, и всё очень серьезно, однако они школьники, бля! Разве можно просить другого человека, подстроить под себя свои далеко идущие планы? Даррен много раз думал, как построить этот разговор. Вопрос с кровью решен им лично, так что главная причина для переезда подальше казалось бы решена, но вампир всё так же собирался продать дом, а альфа вдруг оказался слишком труслив, чтобы спрашивать почему.       Звучный стук заставил Даррена подскочить на месте и протереть глаза, пока он уговаривал себя, что проверять окно нет нужды. Он сам сказал Энди не приходить.       — Да, папа.       Только после ответа родитель повернул ручку и приоткрыл дверь, заглядывая в комнату, прежде чем зайти. Он с отцом-альфой всегда уважали личные границы своего сына, придерживаясь новой методики воспитания, где ребёнок — друг, а родитель вовсе не надзиратель. Никто из них никогда не входил в комнату Даррена без стука, и альфа всегда гордился своими современными родителями, а так же самим собой, ведь он был более чем достоин их доверия. Хотя после смерти отца они с папой стали ближе некуда, тот давнишних соглашений не нарушал.       — Ты собираешься ужинать чем-то кроме газировки? А то у меня есть пара вариантов, — заговорщески понизил тон голоса папа, будто это был секрет, и улыбнулся той самой кривоватой улыбкой, которую передал сыну.       — Да, я просто, — ответил альфа, поднимая руки над раскрытой и разворошенной папкой Энди, — был занят.       — Что это? — спросил он, любопытно вытягивая нос и шею в сторону стола, но не двигаясь с места, не получив прежде одобрения.       — Это... Это документы Энди. Он попросил меня собрать всё, что нужно для продажи дома.       — А-а-а, — понятливо протянул папа и опёрся о ручку двери словно на трость, подняв плечо. — Когда ты поговоришь с ним?       Папа всегда знал чужие тревоги, их невозможно было скрыть. Он словно высокочувствительный радарчик улавливал малейшие крохи чужого плохого настроения или самочувствия, поэтому Даррен всё давным-давно рассказал и не жалел об этом. Ему нужен был взгляд со стороны, а папа, как хорошо тренированный оппонент, всегда занимал противоположную точку зрения, чтобы они будто играли в пинг-понг. Подача — отскок, подача — отскок, и так до тех пор, пока не останется неучтенных тем или вопросов. Так легче думается. Но пришли они к тому же, к чему альфа пришёл и в одиночку — судить о возможной реакции Энди бессмысленно, надо просто спросить.       — Неудачный момент.       — Поссорились?       — Нет, — слишком быстро ответил Даррен и отвёл взгляд.       — Ты как твой отец, — хмыкнул папа, — всегда думаешь, что прекрасно врешь.       — Не то, чтобы, — признался альфа, поморщившись, — конкретно это было не очень.       — Да, ты как-то совсем не старался. Это ничего, тебе не нужно пытаться обмануть меня, Даррен. Если ты не хочешь, чтобы я спрашивал — просто скажи, — сообщил папа, а сын пожал плечами и заметил, что взгляд родителя переместился на смятую на полу штору. — А здесь что случилось?       — Энди свалил багет, когда... ну, когда он...       — Пожалуйста, давай ты не будешь снова начинать делать то, что у тебя сейчас явно не получается. И я спрошу прямо — мы ведь оба осознаем, что я лишь притворяюсь, будто не слышу и не понимаю, что Энди забирается к тебе в окно как вампир из книги Стивена Кинга?       — Нет, — признался альфа, и втянув голову в шею, посмотрел исподлобья, — вообще-то мы думали, ты не знаешь. Энди обычно не сильно шумит.       — Ну, может, когда поднимается нет, но я же слышу потом, как вы ходите и разговариваете. Не сам себе же ты что-то декламируешь, топая ногами за двоих как слоник.       — Да уж, глупо получилось.       — Ничего, обычное дело. Так ты расскажешь, что случилось или об этом мне тоже лучше не спрашивать?       — Он разбудил меня. Перед экзаменом. Было очень рано.       — И?       — И я потом не смог заснуть.       — Ну и что с того?       — Что с того?! Да я не выспался перед самым сложным экзаменом! Я просил его не будить меня, а он всё равно это сделал! Кролик шебутливый, — зло прошипел альфа, но злился он на самого себя, ведь так и не смог воскресить те дневные чувства в тишине спокойного вечера. Собственная вспышка показалась вдруг такой мелочной и бесполезной, а папа ещё подлил масла в огонь:       — Возможно, у него была причина. Что он сказал?       Даррен в ответ угрюмо молчал, гневно раздувая ноздри и зажав сложенные в молитвенном жесте руки между коленями, а папа кивнул самому себе.       — Значит, ты не дал ему объясниться. Это плохо, ты сам знаешь. Возможно, это та самая ситуация, где ты даёшь необоснованную реакцию на чьё-то поведение, а потом тебе же за неё извиняться.       — Не молчать же мне было!       — То есть, ты сказал всё, как хотел? Не о чём сожалеть? — спросил отец так, будто точно знает ответ, но позволил образоваться паузе, а Даррен ее не нарушил. — Наказание должно соответствовать преступлению. Ты лучше других знаешь это.       Да, то есть чистая правда, поэтому альфа отбросил жалость к себе и твердо решил всё исправить. Энди простит его. Немного повиляв пушистым хвостом и куснув за пальцы, кролик захочет обратно на руки.       — Я извинюсь перед ним завтра.       — Ну и молодец, — удовлетворённо кивнул папа и кривовато улыбнулся, — спускайся ужинать. Никакого обеденного стола! Возьмём тарелки на колени и будем смотреть "Охотников за домами".       — Папа-папа, что же ты сразу не сказал?!

***

      Даррен сидел, откинувшись на спинку неудобного стула в той же большой аудитории, что и вчера, являясь единственным светлым островком лица среди океана склоненных макушек. Он закончил задания первым и позволил себе капельку самодовольства, когда поднял голову и пересекся взглядами со своим преподавателем по праву, мистером Куком, который лишь кивнул в ответ. Ничего другого от своего лучшего ученика тот и не ожидал. Альфа потеребил ворот белой футболки, чтобы создать хоть какое-то колебание воздуха. Привычная аризонская жара уже снова полностью вступила в свои права, выжимая каждую каплю влаги из любого живого тела. Он не особенно страдал от перегрева или режущего ветра с песком, думая лишь, что это ерунда по сравнению с жизнью на Аракисе — планете-пустыне из книжки Энди, где нет открытых источников воды, а люди вынуждены носить специальные костюмы, чтобы собирать пот и другие выделения тела, перерабатывать их и использовать жидкость заново.       В прошлый раз, когда он видел омегу-вампира с этой толстенной книгой, закладка была в центре, а сегодня он уже зажимал пальцем едва ли страниц двадцать с конца, когда стоял в очереди на вход в другую аудиторию. Даже без бордовой футболки Энди выделялся среди остальных, хотя он просто раскачивался с пятки на носок, прижимая книгу к бедру, а свободную руку запихнул в карман джинсовых шорт. Его тёмные волосы блестели, как и глаза, когда он повернул голову и заметил Даррена в очереди в соседнюю аудиторию. Альфа только этого и ждал, прошептав одними губами:       — Прости меня.       Энди хмыкнул и улыбнулся, крайне довольный собой, но у него не хватило времени ни на что, кроме как поднять сжатый кулак и сказать одно слово, прежде чем его пропустили. Хотя в коридоре было слишком шумно, а Даррен не обладал суперслухом, он всё равно понял, что это было — файтинг.       Теперь, справившись с экзаменом, он ждал только встречи с омегой, который, судя по всему, вовсе на него не злится. Его кролик-вампир такой отходчивый. Альфа улыбнулся самому себе и закинул руки за голову, потягиваясь. Сегодня будет прекрасный день! Скорее всего они поедут на праздничный пикник и будут радоваться завершению школьной жизни, хотя выпускной только послезавтра. Может, это хороший момент, чтобы поднять тему переезда? Да, можно попробовать прощупать почву как минимум.       После экзамена Даррену пришлось задержаться, чтобы напомнить про рекомендательное письмо, а преподаватель в свою очередь поделился некоторыми фактами о той самой юрке в Финиксе — его кузен работал там в деканате до декрета. Их дуэт разрушил подошедший мистер Мастерс — омега-учитель литературы, в мокрой просвечиваемой белой рубашке, что липла к телу. Он был мал ростом, темноволосый и щуплый как бездомный кот, а маленький рот иногда так сильно сжимался от неудовольствия чем-то по жизни, что походил на анус. Альфа вернулся к парте, за которой сидел, и усиленно делал вид, будто полностью занят сбором своих вещей и совсем не замечает вида преподавателя.       — Ну что, отстирал? Ты как мокрая кошка, Мастерс, — прыснул Кук.       — Иди ты! Это была совсем новая рубашка, а теперь она затертая, всё из-за этого дьяволёнка!       — Не думаешь же ты, что он сделал это нарочно?       — Конечно! Он это всё мне на зло! Смотрит всегда так, глазами сверкает, вид неблагополучный. С ним точно что-то не так! Он меня пугает.       — Ерунда. Энди обычный ребёнок, который многое пережил, ему помощь нужна, а не твои отработки, — ответил Кук, а тут уж Даррен навострил уши, бесцельно копаясь в своем джинсовом рюкзаке.       — Он облил меня кофе, я уверен, что специально, и отработки не у меня, а в библиотеке.       — И кто после этого дьяволёнок? Сегодня последний день сдачи книг. Он до вечера просидит.       — Это чисто в воспитательных целях.       — Или ты просто помогаешь своему брату уйти с работы пораньше, — парировал Кук.       Как Даррен ни пытался себя урезонить, но так и тянуло вмешаться в разговор, чтобы доказать кто прав, а кто виноват, однако ему помешал телефонный звонок. Сначала альфа подумал, что это Энди хочет предупредить его, что задержится, но это оказался папа.       — Привет, что-то случилось?       — Да не то, чтобы... Как твой экзамен? Ты уже освободился? Какие планы?       — Всё прекрасно, — отмахнулся Даррен и, покинув кабинет с закинутым на плечо рюкзаком, повторил, — что случилось?       — Ох, — выдохнул в трубку папа и заговорил очень быстро, как всегда, когда хотел объяснить все подробности, но не использовать слишком много времени, — тут произошла путаница у волонтеров. Они собрали гуманитарную помощь, целую фуру, и она застряла прямо перед церковью, потому что мы думали, она приедет только завтра, а сегодня нет людей её разгрузить. Я кому не звоню — все заняты, ну ты представляешь как неудачно! А стоит такая жара, фура без охлаждения, там же столько продуктов...       — Короче, — перебил Даррен, потирая переносицу, — тебе нужна помощь с разгрузкой.       — И с заготовкой, — виновато добавил папа, — поваров тоже не хватает. Здесь так много еды, надо сразу приготовить часть, а оставшееся, дай бог, влезет в холодильники. Надо всё перебрать... Милый, это не слишком? Я знаю, что у тебя сегодня важный день, и ты наверняка хотел отдохнуть с Энди...       — Отдохну позже вечером, значит. Он здесь тоже застрял, и, скорее всего, надолго.       — Ой, а что случилось?       — Получил отработку.       — В последний день?!       — Препод его не любит, потому что он вампир.       — О, ну если здесь стоит вопрос дискриминации, то стоит подать жалобу. Ты же сам знаешь, такое нельзя спускать на тормозах.       — Да, но дело за Энди, а ему это не интересно. Даже более того, — продолжал альфа, распахнув двери школы, и шагнув прямо в полуденный зной, из-за которого Даррен мгновенно покрылся потом, — Энди говорит, что нужно будет позвать этого нетоллеранта литературного на свадьбу, раз именно он ввел традицию отправлять на отработки в библиотеку. Если помнишь, мы познакомились именно там.       — Забавно, — хихикнул в трубку папа и спросил чуть тише, — вы уже виделись сегодня?       — Давай поговорим, когда я приду? И не вздумай начать таскать тяжести! Снова сляжешь со спиной. Ты меня услышал?       — М-м-м...       — Ты уже что-то несёшь, да? Быстро поставь на место! Скажи всем, я скоро буду, а увижу у тебя в руках что-то тяжёлое — отругаю, так и знай.       Папа снова захихикал в трубку и отключился, а Даррен открыл мессенджер, тапнул на имя Энди и начал записывать голосовое:       — Эм, привет, Энди. Я услышал случайно, что тебя оставили на отработку. Надеюсь, ты не сильно расстраиваешься, Мастерс же просто хуйлан, и надо было всё-таки подать на него жалобу. Короче, я собирался подождать тебя, может, даже помочь, если разрешат, но ты же в курсе, что моя помощь — то первоклассный товар, так что я сейчас иду в церковь, там есть дела. Вероятно, буду занят до вечера. Может, встретимся позже? Поедем в то место, о котором ты говорил. Приезжай, когда освободишься, окей?       Прежде чем заблокировать телефон, альфа заметил, что Энди начал слушать сообщение, а потом возле его имени появились три точки, свидетельствующие, что он уже пишет ответ. Даррен прошел с десяток метров, пялясь в телефон и ожидая ответа, но омега так ничего и не написал.

***

      — Так он пожелал тебе удачи? — переспросил папа, склонившись над ярко-синим ведром и выбирая картошку.       Они устроились на табуретах в комнате на цокольном этаже в ещё одном помещении церкви, где было по-подвальному прохладно, в отличие от кухни этажом выше, где даже мощные вентиляторы и вытяжки не спасали от сухой и липкой аризонской жары. Казалось, температура воздуха только повышается с каждой секундой, так что с Даррена семь потов сошло, прежде чем он добрался до церкви, а начать работать смог только после стаканчика лимонада со льдом. Его белая футболка всё ещё висела на солнце, хотя давно уже высохла, но альфа не спешил надевать её на мерзкого потного себя, выбрав вместо этого чёрную футболку на три размера больше из корзины пожертвованных вещей, ведь как бы не хотелось сидеть голым по пояс — Энди оставил на нем слишком много следов. Он планировал облиться из садового шланга, чтобы смыть эту липкость, и без зазрения совести пшикнуться дезодорантом из непродовольственной гуманитарки, раз уж он сам себе не оставил иного выбора, кроме как предстать перед омегой грязным как чума.       Покончив с разгрузкой спустя охуительный промежуток времени, потому что участников было всего трое, включая отца Симмонса, в котором оказался тот ещё сильный божий дух, ведь по количеству разгруженных коробок он едва не опередил Даррена. Он не задыхался, не отдыхал и даже не покраснел, лишь вытирал свою блестящую лысину платком с инициалами, когда рядом молодой альфа задыхался от сухого зноя словно выброшенная на берег рыба и не мог сжать дрожащие перетруженные пальцы. Что-то всё-таки есть в этих представителях духовенства, какой-то внутренний стержень.       Теперь же он гнул с отцом спину над вёдрами картофеля на заготовках, снимая с него кожуру специальной чистилкой, а что самое забавное — папа обгонял его по количеству, управляясь обычным ножом и умудряясь болтать, будто вовсе не беспокоился, что может откромсать себе пальцы. Наверное, все родители так могут.       — Да, не думаю, что он ещё обижается.       — Хорошо.       — Он нашел какое-то хорошее место, поедем туда на пикник.       — Где-то в пустыне?       — Наверное, я не спросил, — пожал плечами альфа и добавил, — я скажу ему сегодня про Финикс. Что хочу поступить туда.       — Волнуешься?       — Немного, — слукавил Даррен, отправляя очищенную картофелину в большое чёрное ведро чуть дальше, а рядом с ним, в красном — ждала своей очереди морковь.       — Мне кажется, это зря. Даже если вы не будете жить в одном городе, всегда есть отношения на расстоянии. Не кривись так! У нас с твоим папой получилось.       — Да, но вы ездили друг к другу по очереди, а Энди будет привязан к новому городу, ему даже покидать его нельзя будет около месяца. Дурацкие вампирские правила.       — Кстати, чуть не забыл. Ты начал говорить сегодня, и я понял, что никогда не поднимал эту тему. Раньше ты был слишком мал для таких разговоров...       — Папа! — заголосил Даррен, поспешив перебить родителя. — Ты же это не про контрацепцию? А то нам обоим будет неловко. Поверь, у меня был этот курс в разделе биологии человека ещё года два назад. Я всё знаю.       — Да успокойся ты, — захихикал папа, — как загорелся! Прямо сеньор Помидор!       — Ой, отстань. Если не об этом, то о чем ты хотел сказать?       Папа протянул сыну левую руку и в тусклом свете одной единственной лампы, что висела без плафона, сверкнули кольца на его безымянном пальце. Хотя отец умер, папа не снимал их, более того, продолжал вести себя так, будто он всё ещё замужем, а не является вдовцом. Даррен иногда думал над тем, что папа, возможно, когда-то изменит своё мнение и найдёт себе другого спутника жизни, но не мог такого представить. Разве есть на свете человек, достойный его папы? К счастью, альфа также был умнее своих сверстников и понимал, что его собственная реакция проистекает из любви к своему родителю и объяснимой неприязнью к чужому воображаемому дяде. Папа поджал губы и будто через силу начал:       — Этот разговор должен был вести твой отец... Ох, ладно. Ничего-ничего, я в порядке, — заверил он, но тут же шмыгнул носом, и глаза его в полутьме блестели ничуть не меньше колец. — Помолвочное кольцо, которое твой отец подарил мне после защиты диплома в колледже, оно многие поколения передавалось из рук в руки с пальца на палец в его семье. Смит — очень распространенная фамилия, но они любили вести генеалогическое древо, а я даже не всех своих кузенов не знаю, ну да ладно. Когда-нибудь в будущем я отдам тебе это кольцо для твоего омеги. Может, это будет Энди, если у вас всё хорошо сложится.       — Пап, то была всего лишь шутка про свадьбу.       — Да, конечно, я это понял. Просто хотел, чтобы ты знал. Кольцо не очень дорогое, но очень ценное для семьи Смит. Твой папа рассказывал, что с ним связана одна легенда, сам он в неё не до конца верил, но... Вроде бы главный бриллиант кольца раньше был встроен в диадему какого-то знатного омеги, это был его подарок в честь помолвки. Хотя, браки тогда ещё были по расчёту, но, конечно, обручённые с первого взгляда поняли, что они родственные души.       — Конечно, — кривовато улыбнулся альфа, и папа цыкнул на него, но улыбку так же асимметрично отзеркалил.       — Но история эта закончилась трагично, к сожалению. Альфа отправился на войну и не вернулся, а омега едва не наложил на себя руки от горя, как вдруг одна идея пришла ему в голову. Хотя ему самому не досталось семейного счастья, он захотел подарить его другим. Он велел разобрать диадему, извлечь каждый камень, а золото переплавить, и сделать много-много помолвочных колец. Более того, он раздал их бесплатно тем, кто хотел замуж, но не мог позволить себе купить приличное кольцо.       — Какая красивая история, — задумчиво сказал Даррен, выпятив нижнюю губу, а папа кивнул.       — Это ещё не всё. Легенда гласит, что альфа понял, что тот омега — его истинная любовь, когда смотрел на сверкающие камни в диадеме, ещё до того как увидел самого омегу.       — Мистика какая-то.       — И это ещё не всё.       — Боже!       — Про остальные кольца не могу говорить, но конкретно это снималось с пальца только для передачи следующему поколению, в истории семьи Смитов нет ни одного развода. И твой дед говорил отцу, что камень ещё имеет ту силу. Как-то раз он увидел, как оно мерцает на пальце отца-омеги, будто зовёт его, тогда он уже встречался со своим будущим супругом, и вдруг у него возникло какое-то чувство в груди. Понимаешь, он вдруг стал уверен, что кольцо ему скоро понадобится.       — Ну-у-у, — протянул альфа и чуть не почесал макушку грязной от картофеля рукой, но вовремя остановился, — это похоже на какую-то сказку. Отец же в это не верил?       — Не верил. Одно время. А потом он привёз меня знакомиться со своими родителями, мы сели ужинать, и вдруг ему стало как-то не по себе. Он рассказал мне в чем дело только спустя годы, а было вот что — он почувствовал зов кольца, как бы это странно ни звучало, то самое чувство, увидел как оно сверкает. Мы поженились спустя полтора года. Вот такая история. Я знаю, что ты скептик и не веришь в такое, я и не заставляю тебя верить, просто ты должен знать историю своей семьи, а легенда о кольце — это важная её часть.       — То есть, даже если у меня не будет этого "дзинь", ты всё равно отдашь мне кольцо, когда я попрошу?       — Конечно нет! — притворно ужаснулся папа, приложив руки к груди, будто ему поплохело. — Верь или не верь, а "дзинь" обязан быть!       Они рассмеялась и через пару минут закончили с картофелем, так что Даррен поднялся и переставил красное ведро с морковью поближе. Работы ещё было много.

***

      Дел оказалось даже ещё больше, чем альфе думалось изначально благодаря отцу Симмонсу. Надо и буклеты разложить в стенд АА и АН, и священное писание на скамейках для завтрашней службы, а потом и со старым компьютером побороться, который не хотел отчего-то "видеть" ещё более старый принтер. Короче, хватка у старика была железная, а поначалу он кажется прямо божим одуванчиком! Хотя уже давно перевалило за шесть, Энди так и не приехал, так и не ответил ни на звонок, ни на то сообщение, ни на новые. Последней датой его посещения мессенджера было время на минуту позже отправленного альфой первого сообщения. Чем же он так занят? Даррен уже провернул свой план с садовым шлангом, успел обсохнуть, освежиться ароматом океана и надеть высохшую, прогретую на солнце футболку, такую чистую и пахучую, будто её никогда в жизни не надевали, но немного мятую, так что альфа часто гладил себя по груди, будто успокаивал, пытаясь расправить складки. Папа уехал полчаса назад, пока Даррен боролся с принтером и прощался с отцом Симмонсом, который старался взять с него обещание, что он с отцом обязательно придёт на службу, но как истинный юрист в душе, альфа не был бы собой, если бы не смог ловко уклониться, не обидев при этом священнослужителя.       Покинув церковь, он ожидал увидеть красивую чёрную Импалу, но её не было, а вот вишнёвая Мазда папы так и стояла на месте. Он подошёл, постучал в ветровое окно со стороны пассажира, и папа разблокировал замок.       — Я думал, ты уже уехал.       — Да, я собирался, но мне позвонил твой дядя. Я недавно положил трубку и решил подождать, Энди же так и не приехал. Написал что-то?       — Не-а, — покачал головой Даррен, — и это странно, обычно он телефон даже в ванную берёт.       — Все молодые люди теперь берут телефон в ванную. Может, ты ошибся, и он всё ещё злится?       — Нет, я уверен, он улыбался мне, будто всё окей.       — Сел телефон?       — Возможно, но у него же есть зарядка в машине, и он давно должен был приехать. Я схожу к нему домой на всякий случай.       — Глупости, — запротестовал папа, — садись, я тебя отвезу. И так заставил тебя полдня отдать на волонтерские дела.       — Ты не заставлял, — ответил альфа, устраиваясь на сиденье, и с тихим "шурх" потянул ремень безопасности, пристегиваясь, — это же волонтерство, а значит дело добровольное.       — Моя ты лапушка!       Папа включил магнитолу, и они слушали новости и прогноз погоды до самого дома Чондэ. Он был там всего один раз, поэтому Даррен не мог дремать как обычно, ведь приходилось следить за дорогой и подсказывать куда сворачивать.       — Так, кажется, машины нет, — объявил папа, когда затормозил под пышной кроной на подъездной дорожке.       — Он обычно ставит её в гараж, не любит оставлять на улице.       — Ладно, ну иди, стучи.       — Ага.       Альфа и постучал, и позвонил, даже покричал, но эффекта не получил. Вообще такое бывало, когда омега засядет рубиться в приставку в гостиной, вообще ничего не слышит, поэтому Даррен перелез сбоку через перила терассы и спрыгнул за большим кактусом. Он успел только подтянуться к оконной раме, чтобы заглянуть внутрь дома, как через улицу заголосил знакомый омега:       — Ану прочь от окна! Я сейчас полицию вызову!       Следом донёсся визгливый собачий лай двух чихуахуа, и альфа понял, что безопаснее будет сразу сдаться.       — Не стреляйте, мистер Добсон, это я!       — Даррен? — переспросил омега и близоруко прищурился, продолжая держать руку в кармане красного в клетку халата, где помещался маленький омежий пистолет, который альфа видел раньше.       Как омега собирался стрелять с таким плохим зрением — настоящая загадка. Папа вылез из машины, будто почувствовал опасность, и вместе с сыном пересёк улицу к маленькому двухэтажному дому с золотой крышей и низкой узкой лестницей с перилами, такой старой, что её давно пора было убрать и пристроить красивую террасу, как у остальных домов по этой улице. Мистер Добсон затянул пояс потуже на чуть выдающемся животе и шикнул на лающих собак, которые, будто получив вольную, понеслись на задний двор, гоняясь друг за другом. Его лицо походило на тревожную грозную маску древних племён из-за морщин, которые залегли между бровями и вокруг рта, показывая как много он пережил в жизни — военный медик, вышедший на пенсию досрочно из-за серьёзного ранения. Сорокалетний, но из-за того дерьма, что ему пришлось выгребать, омега выглядел на все пятьдесят.       Энди поспешил представить их друг другу, как только альфа стал часто ходить в дом Чондэ, и объяснил это двумя словами — соседский дозор. Тот самый человек с оружием, который следит за своими соседями на районе, считывая всех чужих, оказывается, живёт прямо через дорогу. У него не было машины и болели колени, так что Энди часто помогал ему, привозя нужные вещи и продукты из города, поэтому и сам Даррен бывал у него в доме. Мистер Добсон практически жил у себя в гостиной в кресле-качалке у большого окна с полупрозрачными молочными шторами, которые шевелились вовсе не из-за лёгкого ветерка, а потому что омега вечно к ним прижимался, чтобы разглядеть кто это там ходит по его улице. Он всегда говорил, что готов постоять за себя, и показывал маленький омежий револьвер, блестящий, с деревянной ручкой и гравировкой на стволе — подарок за выдающуюся службу.       — Здравствуйте, мистер Добсон, а это мой папа.       — Мистер Смит, — ответил омега-ветеран, сжимая руку отца в приветствии, причем так сильно, что тот поморщился. — Зачем ты заглядываешь в окна? Энди там нет.       — Вы его видели?       — Видел. Он заезжал пару часов назад, забрал какие-то сумки и уехал. Я ещё и подумал — странно.       — Что странно? — спросил отец, потянувшись вперёд, будто физически своим радаром ощутил чужое беспокойство.       — Что Энди не должен быть здесь, у него работа до позднего вечера. Он сам вчера сказал, его сменщик заболел, так что сразу после обеда надо лететь на заправку, а он и домой заехал, и копался там почти два часа.       Папа и Даррен переглянулись.       — Значит, он закончил отработку даже раньше, чем я думал. Почему тогда он не ответил? — сам себя спросил альфа и приложил ладонь к груди, где что-то затянулось в тугой узел. — У меня плохое предчувствие. Съездим на заправку? На всякий случай.       — Конечно, милый, — кивнул ему отец и ощутимо сжал его плечо в попытке успокоить.       — А что такое? — переполошился мистер Добсон, переводя взгляд с одного Смита на другого. — Вы думаете, ему что-то грозит? Я же видел его, хотя это и правда странно, но в общем делайте, что считаете нужным. Скажите ему, пусть зайдет, когда будет свободен.       Даррен кивнул и поспешил сесть обратно в машину. Папа тоже торопился, видя его переживания, и ехал на пределе допустимой скорости, на этот раз не включая магнитолу, хотя тишина в салоне была более чем гнетущей. Альфа пытался посмеиваться над собой, мол, вот как он разволновался, раскудахтался как квочка, хотя потерял своего омегу-вампира всего на пару часов. Он явно представил картину, как Энди прыснет, закатит глаза и, обмахиваясь раскрытой ладонью словно веером благородная омежка, скажет, как ему приятно, что альфа без него прямо жить не может. Хотя картина и вправду получилась весёлая, Даррен себя не обманул, ведь в боковом зеркале всё так же отражались сжатые губы и сведенные брови. Он буквально выскочил из машины, отец и притормозить не успел у красно-белого столба с электронным табло цен на бензин. Магазинный колокольчик в дверях возвестил о его прибытии.       — Здрасьте, глядите-ка кто явился! — воскликнул мистер Дуглас и, поставив ящик с пивом на пол, обернулся, а потом заглянул за спину альфы, щурясь и пытаясь найти там вампира. — О, красавчика-то своего вперёд пустил, ишь! Всё равно мне, так ему и скажи — в этом месяце не будет премии, пусть знает, паршивец эдакий!       Грант — бета старше папы лет на десять. Метр с кепкой, а орёт будто в рупор! Выше пояса он был похож на поднявшееся тесто, что вываливается из бочки, и сдерживается только неизменной клетчатой рубашкой да крепким ремнём, который едва налезал на животик этого любителя сладкого на ночь. В большинстве своём бета был человечком безобидным, только за заправку да магазинчик трясся как за родной. Ни детей, ни мужа босс себе не завёл, поэтому занимался только любимым делом — работой. Даже сейчас он, надев рабочую красно-белую жилетку поверх рубашки, собственноручно заносил ящики с пивом в магазин, чтобы наполнить пустые холодильники, содержимое которых уже успели смести выпускники.       — А где Энди?       — Что значит "где Энди?"? — встрепенулся бета, который собрался идти в подсобку за новым ящиком, и выпучил глаза. — Он не с тобой разве? Я думал, он извиняться пришёл и корчить тут своё милое узкоглазое лицо.       — За что извиняться?       — Так он на работу сегодня не вышел! Говорил я ему ещё месяц назад, хочешь — поставим тебе выходные и на экзамены, и на выпускной, чтоб нагулялся, отдохнул, а он всё — потом-потом, лучше после. Тьху! Ещё и напросился работать вместо Марка, а в итоге вообще не явился. Я тут с утра как разнорабочий то-се.       Если раньше альфа хоть как-то держал себя в руках, то теперь ему резко поплохело. Сердце колотилось в груди гулко и учащённо так, что голова немного закружилась, а в ушах зазвенело и облало жаром. Или это оттого, что он забыл как дышать? Со свистом втянув воздух, он вытащил телефон из кармана и снова стал набирать номер Энди. Гудки шли, но будто в рельсу — ответа не было.       — Случилось чего? — подозрительно сощурив глаза, спросил Грант. — Ты как-то побледнел.       — Я потерял его. Не знаю, где он... Он не отвечает на звонки, — выдавил из себя альфа, приложив горячую потную ладонь ко лбу.       — Как же это? А дома был у него?       — Был, но только снаружи, — ответил Даррен, а после помотал головой, осознавая, что он стоит здесь и ничего не делает. — Я съезжу снова. У меня есть ключ.       — Э, стой, — крикнул бета, когда альфа уже взялся за ручку двери, а потом открыл холодильник и, выудив оттуда Доктор Пеппер с вишней, отправил банку в полёт, — возьми вот, охладись маленько. Найдётся вампирчик, никуда не денется. И ты это, ну, про премию ничего не говори, то я так, со зла. Наоборот хотел побольше дать, типа поздравить с окончанием, так что пусть приходит.       — Спасибо.       Даррен припустил к машине, на ходу открывая банку и делая первый глоток, хотя хотел на голову себе эту газоровку налить. Ебать, вот же хуйло! Всё из-за этой ссоры! Громко хлопнув дверью, альфа приземлился на пассажирское и скомандовал:       — Едем обратно. Энди должен был работать сегодня, но не пришёл.       — Понял, — отозвался папа, мигом заводя мотор, и резко свернул с парковки на обратную дорогу. — Но вообще этот сосед, Добсон, видел же, как он уехал.       — Не факт,— покачал головой альфа, — он мог в туалет отойти и не видеть, как тот вернулся.       — Так, милый, мы с этим разберемся. Ты подумай пока, где ещё он может быть?       — Нигде, он дома или в школе, или на работе, или со мной.       — А друзья?       — Да нет у него друзей, он как-то... сам по себе, — ответил Даррен и вправду задумался, сжав подбородок.       Энди всегда был свободен. Всегда, если не работал. Он брал телефон через пару гудков, отвечал на сообщения в течение пары минут, если не обижался, как вчера, и всегда всегда хотел и мог встретиться. Именно поэтому появилась эта черная дыра в груди, которая грозила поглотить альфу полностью, — там, где он обычно находил своего милого кролика, вдруг оказалось пусто. Он вытащил телефон, пытаясь понять кому позвонить, чтобы спросить об Энди и понял, что такого номера просто нет. У омеги-вампира не было друзей, только коллеги с заправки и с волонтерства, он сам всегда говорил, что Даррен его лучший друг. Альфа потёр переносицу и, залив в себя остатки газировки, со скрежетом смял банку, а потом стал копаться в портфеле в поиске ключа, который Энди много месяцев назад вручил ему, и которым он так ни разу и не воспользовался.       Едва отец снова припаковался на том же месте, штора в гостиной Добсона зашевелилась, а потом на старой лестнице появился и он сам. Крепко держась за перила, омега спускался вниз.       — Его там нет? — прокричал он через улицу.       — Пожалуйста, идите сюда. Нужна ваша помощь, — так же громко ответил альфа.       — Зачем ты его позвал? — удивился папа.       — Здесь что-то не так. Помнишь, ты предупреждал меня о той работе для Энди? Которую предлагают в центре кормления. Он должен был начать, когда закончит школу.       — Разве он не отказался?       — Я не знаю. Он должен был, но мы не поднимали эту тему, я не спрашивал. А сейчас вдруг вспомнил об этом. Кормёжка Энди в центре была вчера. Может, они напомнили ему, что он уже согласился? Я такой болван, — альфа потёр лоб. — Я даже не спрашивал, подписывал ли он какие-то документы тогда.       — Неужели его правда могли просто забрать... Это как-то...       — Да, именно так просто. Вспомни, папа, волонтеры ведь говорили, что у тех вампиров не осталось семьи, никто бы их не хватился, но у Энди есть мы. И об этом знают только Добсон с Дугласом. Подумай, он вписывается в картину. И если я прав, в их планы точно не входит то, что его начнут искать в тот же день, но всё надо сделать правильно. Я знаю, как ведутся такие дела, — убедительно сказал Даррен, понимая, что некогда объяснять отдельные юридические аспекты, и спустился вниз с террасы, чтобы помочь подняться мистеру Добсону, ведь перил у короткой лестницы не было.       — Вот смеху-то будет, — сказал тот, кряхтя и придерживаясь за чужую руку, — если он просто спит крепким вампирским сном, а мы его уже ищем с собаками.       — Если я ошибаюсь, то я ошибаюсь, но я хочу знать, что я ошибаюсь.       На это взрослым ответить было нечего, и альфа вставил ключ в замок. Тот вошёл словно нож в тёплое масло, ведь по просьбе Энди альфа смазывал замок совсем недавно, аж ключ засиял и заблестел, будто обновился в скважине, а вот дверь открылась с неприятным скрипом, вынудившим всех поморщиться. Даррен мысленно поставил галочку в списке дел. Они вошли в тихий дом, где стояла жуткая жара — кондиционер не работал, и окна по бокам от двери нагрелись настолько сильно, что, казалось, вот-вот лопнут. В отличие от Добсона и альфы, папа не знал о правилах этого дома, и Даррен едва успел остановить его, когда заметил кое-что ещё более странное.       — Стой, — скомандовал он папе, подняв руку, и тот послушно замер, поставив ногу обратно на огромный темно-зеленый коврик.       — Сначала тапочки Чондэ, — усмехнулся омега-ветеран и открыл верхнюю дверцу шкафа для обуви в стене, где лежали обычные черные шлепки-мыльницы для гостей.       Они стали переобуваться, а Даррен присел на корточки и окончательно убедился в своей правоте, ловя блеск отполированного дерева. Через секунду папа поставил перед ним шлепки, согнулся рядом, уперев руки в колени, и прищурился, стараясь разглядеть то, что увидел сын.       — Что такое?       — Следы, — ответил альфа, переобуваясь и разглядывая едва заметную дорожку из отпечатков ног, что тянулась от двери в зал, из зала в кухню, а оттуда — к лестнице.       То нехорошее чувство в груди увеличилось ровно вдвое.       — Может, он опаздывал, забыл что-то и решил быстро вернуться. Иногда просто некогда снимать обувь, тем более он уже опаздывал на работу, — беспечно предположил отец, но и Даррен, и мистер Добсон уверенно в унисон покачали головами.       — Нет, он бы никогда не зашёл в обуви дальше коврика. В ЮК так не принято. Здесь был кто-то ещё. Вы проверьте первый этаж, а я на втором осмотрюсь. Только осторожно, на следы не наступайте и ничего не трогайте.       Папа кивнул и свернул на кухню, мистер Добсон прочовгал в зал, всё с тем же кряхтением переступая через дорожку следов, а альфа поспешил наверх.       — Энди! — крикнул он.       — Энди! — вторил ему отец снизу.       Даррен проверил ванную и родительскую спальню быстро, но в дверях спальни Энди он замер, почувствовав себя будто в главной роли в каком-то говёном фильме. Все ящики показательно открыты, чтобы продемонстрировать пустоту внутри, а дверцы шкафа распахнуты — внутри виднелись только пустые разноцветные вешалки.       "Бред какой-то", — подумал альфа и было шагнул внутрь, как вдруг кровь заледенела в жилах — снизу раздался громкий вскрик отца.       Даррен никогда не был спортсменом, считая себя больше приверженцем умственного труда, чем физического, но в этот раз он развил в себе такую скорость, что и Усейна Болта бы перегнал, застолбив себе место в Книге рекордов Гиннеса. Перепрыгнув половину ступенек, он каким-то шестым чувством понял, что нужно двигать именно на кухню, и влетел туда на всех парах, готовясь к чему угодно. Папа стоял, прижав руки к груди, будто перед инфарктом, и посмотрел на сына большими от страха глазами.       — П-прости, что напугал. Просто этот...       Он не договорил, но альфа и так уже всё понял. Огромный мейн-кун внимательно осматривал папу с прищуром, будто примеряясь какую ногу начать отгрызать первой. С этой рысяки станется! Мистер Добсон то ли не спешил, то ли это не помогало, но он только дошаркал до кухни и, опершись о дверной косяк, хмыкнул:       — Напугал вас кот-терорист? Это он умеет. Ну, больше не будем терять время, господа. Думаю, пора вызывать полицию. Там в гостиной всё вверх дном, в письменном столе и карандаша не осталось. Ты был прав, Даррен.       Альфа кивнул в ответ и до боли зажмурился. Он вовсе не хотел быть правым.