Дракулафил

      Даррен открыл глаза и вздохнул. Вот бы просыпаться так каждое утро! Тонкий как березка Энди легко примостился на краю своей полторашной постели, куда вчера вечером альфа ложился в одиночку. Утренний свет, пробивающийся через неплотные болотного цвета шторы, играл в сверкающем чёрном шёлке волос, рассыпанных по белоснежной подушке, а чуть приоткрытые губы казались лепестками яркого экзотического цветка. Энди потрясающе красив, и сложно было представить что-то более приятное, что альфа захотел бы увидеть первым, открывая глаза утром.       Конечно, Бу тоже нашлось местечко на этой маленькой кровати — кот втиснулся между ними и лежал аки сфинкс, охраняющий фараона. Светлые зелёные глаза оттенка нефрита с любовью смотрели на спящего вампира, но так же они были готовы выхватить любую угрозу, а длинные острые когти, что прятались в обманчиво мягких лапках, — нейтрализовать её. Даррен погладил кота по голове и почесал за смешным ушком с кисточкой, а тот ответил звучным мурчанием, на секунду сонно прикрыв глазки. Завоевать преданность Бу оказалось охуенно приятно. Хотя у этого кота был, есть и всегда будет только один хозяин, но он благосклонно относится теперь и к альфе тоже. У Даррена никогда не было домашнего животного, и это оказался интересный новый опыт.       Ещё немного поняшив кота, альфа осторожно соскользнул с постели. Он не проснулся, когда вампир лёг рядом, поэтому не знал, пора ли того будить. В любом случае Энди не проспит дольше двух-трёх часов, а у Даррена ещё есть дела, поэтому он тихонько прикрыл дверь в комнату, когда на носочках вышел в коридор. Прямо напротив лестницы находится ванная, и он прокрался мимо всегда плотно закрытой двери в родительскую спальню.       Альфа лишь пару раз заглядывал туда, когда Бу просился в эту комнату. Там был настоящий бардак по сравнению со стерильной чистотой остального дома: измятая разворошенная постель, блистеры и баночки от лекарств усеяли всю поверхность прикроватных тумбочек, а стаканы возвышались среди этого серебристого моря как редкие острова. Картина, изображающая розовое небо перед рассветом на лавандовом поле, лежит на боку у стены, а на двух гвоздях над спинкой кровати висят пластиковые пакеты с красной маркировкой для капельниц, змеящиеся трубками. Абсолютно такие же пакеты с лекарством он с папой крепил на дверцу шкафа для отца-альфы. Оно ему тоже не помогло. Даррен не поднимал эту тему, делая вид, что не заходил в ту комнату. Если Энди тяжело даже навести здесь порядок и разобрать вещи умерших родителей, насколько тяжело должно быть говорить о том времени? Нет, это слишком больно, и альфа как никто другой это понимал. В его собственных воспоминаниях отец остался сильным и здоровым альфой, затащившим их с папой на Гранд-каньон, а изображения той умирающей от вируса истощенной оболочки Даррен похоронил глубоко внутри себя.       Не торопясь альфа принял душ, до красноты растирая кожу мочалкой в виде клубники, почистил зубы и взял свежее бельё с неразобранной сушилки в гардеробной. Да, можно подумать, что он прямо переехал к своему омеге, но так уж сложилось. Заниматься некоторыми вещами спокойнее, когда папы нет в соседней комнате, поэтому гон Даррен неизменно проводил здесь. Папа же в свою очередь закрывал глаза на эти несанкционированные ночёвки, ведь совсем не рисковал стать дедушкой раньше времени. Первые пару раз альфа раскладывал по дому свои вещи на время гона, а после собирал обратно, пока омега не поинтересовался, а с хера ли он таскает их туда-сюда? Вот так и получилось, что Даррен мог спокойно спонтанно оставаться здесь с ночёвкой, не переживая, что нужных вещей не окажется под рукой.       Энди, как и обещал, слетал к нему домой и принёс карточки для подготовки к экзамену. Сложив их стопочкой на кухонном столе, он оставил рядом бумажный пакет из кофейни в центре, а так же салфетку с нарисованным на ней сердечком и словом "мур" внутри. Боже, какая милота! Внутри пакета оказались блинчики с малиной и подстывший капучино. Выложив завтрак на белую тарелку с синими краями, он и кофе туда умудрился поместить, а потом поставил в микроволновку. Альфа сделал шаг назад и, не успев опустить ногу до конца, почувствовал что-то мягкое. Он чуть не упал, судорожно хватаясь за висящее на крючке серое полотенце, и только благодаря нему сохранил равновесие на одной ноге. Кот-террорист с видимым удовольствием наблюдал за человеком нефритовыми глазами, даже на миллиметр не шелохнувшись, чтобы избежать столкновения. Да и попробовал бы кто-то на него наступить! Рысяка выглядел так, будто откусит негодяю ногу, даже особо не напрягаясь. Даррен одарил кота укоризненным взглядом, который тот проигнорировал и в пару быстрых шагов оказался рядом со своей миской, а потом требовательно мяукнул. Альфа и со своего места видел, что она не пустая, но всё-таки подошёл посмотреть.       — О боже, Бу, кажется, в твоей миске видно дно!       Кот так посмотрел на человека, будто хотел спросить: "Ты че, дурак? Сделай с этим что-нибудь!" Даррен хмыкнул и вытащил корм в блестящей лазурной упаковке с белоснежным мейн-куном, а потом заделал эту будоражащую дыру в душе одного конкретного кота.       Разложив карточки по всей поверхности стола, он примостил с краю тарелку и принялся завтракать. Бу гораздо быстрее покончил с кормом и запрыгнул на табурет рядом, чтобы полюбопытствовать, чем же это человек занимается за завтраком. Светло-жёлтые прямоугольники картона альфа переворачивал чистой рукой, разделяя между собой те, что вспомнились, и те, которые не поддались мозговому штурму. С каждым днём последних становилось всё меньше, и сейчас они составляли не больше пятнадцати процентов от общего количества. Это хорошо. Он спокойно добьет эти пятнадцать процентов до экзамена. Будто в подтверждение кот толкнул лапкой меньшую стопку карточек, и те веером рассыпались по гладкой чёрной поверхности стола. С интересом изучив получившуюся картину, Бу взмахнул хвостом и спрыгнул вниз, наверняка рванув к хозяину. Глянув на часы, Даррен сполна оценил целесообразность такого решения и отправился следом. Вампира давно пора будить, ведь сегодня у них ещё волонтёрство.       Он думал, что кот уже активировал реактивную тягу, прилетел в комнату хозяина, и тот чешет ему мохнатый животик, но обнаружил Бу в прихожей перед входной дверью. Сначала альфа решил, что это один из тех случаев, когда питомец смотрит на что-то, чего ты не видишь или не можешь осознать из-за границ своего разума, типа того, но потом понял причину. Внизу входной двери когда-то давно прорезали кошачью дверцу, пририсовав сверху пушистый хвост. Вот только сейчас сама дверца покосилась, вися на одном болтике, а второй бесследно исчез. Непорядок! Благо Даррен уже давно ориентировался в чужом доме как в своём собственном, поэтому ему не составило труда отыскать в гараже ящик с инструментами, а внутри — нужного размера отвёртку.       Йен был крайне аккуратным альфой и даже инструменты у него лежали в отдельных коробочках. Даррен бросил взгляд на его серебристый Пежо рядом с Импалой. Энди не садился за руль этой машины и всегда обходил её по большой дуге как нечто неприкосновенное.       Пока альфа ходил за отверткой, Бу нашел пропавший болтик и гонял свою новую игрушку по каменному полу прихожей. Даррен только хотел его похвалить, но кот, как оказалось, искал болтик исключительно для себя, и стоило проявить к нему интерес, как в мягких лапках появились коготки. И Бу не постеснялся использовать их по назначению, как и клыки, в остроте не уступающие вампирским. В отместку Даррен катал его по полу словно скалку и делал "страшную" руку, имитируя мишень для атаки, ведь уже знал, как вести себя с Бу, когда тот вредничает. Это просто от скуки. Поэтому как только кот наигрался — болтик ему стал ненужен. Энди появился наверху лестницы, как раз когда альфа сделал последний оборот отверткой и показывал работоспособность дверцы проверяющему его Бу.       — Доброе! А я тоже вчера хотел прикрутить, но гвоздь этот не нашёл. Красавчик! — поставил оценку омега и улыбнулся, демонстрируя волнующие вампирские клыки. — Я в душ, и поехали. Ты поел?       — Да, спасибо за блинчики.       — Собирайся, я скоро, — сказал он и поманил к себе Бу обычным кис-кис, а кот будто на колбаску рванул вверх по лестнице и скрылся за дверью ванной вместе с омегой.       Пока он плескался, Даррен вымыл тарелки, досыпал Бу корма и долил воды, а потом открыл Доктор Пеппер с вишней и положил перед собой разваливающуюся папку. Список документов Энди так и не прислал, но это не мешало хотя бы рассортировать все бумажки. Везде, где должна была стоять подпись одного из супругов, на линейке как на жердочке сидела маленькая птичка, которую Алби рисовал вместо скучных букв. Значит, документами занимался в основном он. И выплаченная досрочно ипотека на дом была оформлена на него, и обе машины. Также Даррен нашёл письма из страховой и судебные документы, которые отражали быструю борьбу и победу там, где многие потерпели поражение. Каким-то образом Алби удалось выбить страховку в полном объёме, и выплаченная сумма покрыла все затраты на лекарства. Интересно, какой прецедент использовал его адвокат? Альфа пообещал себе покопаться в этом деле позже, когда в проходе кухни появился омега, вытирающий волосы белым полотенцем.       — Точно, я тебе список не скинул.       — Предупреждаю, у меня вряд ли будет время до конца экзаменов, чтоб разобраться с ним.       — Мне не горит, — ответил Энди, с удовлетворением кивая двум полным мискам еды и питья для Бу, которые заглянул проверить между столешницами. — Поехали.       Загрузившись в Импалу, ребята поехали на своё обычное воскресное приключение — волонтерство. Даррен по праву мог поставить себе в заслуги привлечение Энди в их ряды лишь собственным примером. После смерти отца-альфы и окончания пандемии он привык тратить выходные лишь на учебу и помощь в церкви с папой. Это стало частью их жизни, а омега не хотел мириться с его вечными отсутствиями по утрам субботы, поэтому вот так просто включился в работу. Поначалу к вампиру относились настороженно и держались особняком, но время шло, а Энди не делал ничего странного, работал наравне с остальными и продолжал оставался в группе у всех на виду. Сколько может длиться испытательный срок? В случае вампира — три с половиной месяца, и он стал своим.       Они свернули на улицу, где расположилась церковь, и Даррен вспомнил кое-что важное.       — Погоди, разве у тебя не должна быть кормёжка сегодня с утра?       — Перенесли на завтра. Хорошо, что получится хоть немного поголодать перед этим, — несчастно протянул омега.       Ох, полгода назад Энди с ума сходил от голода и донорская кровь из центра казалась божественным нектаром, по его собственным словам. До Даррена, конечно. А теперь кормёжка для подсевшего на свежую кровь альфы вампира стала мукой.       — Это как если бы я жил с шеф-поваром, но вместо приготовленной им еды жрал бы стряпню из нашей столовки, — продолжал жаловаться омега.       — От крови в центре отказываться нельзя, мы уже обсуждали. У твоего вампирского правительства возникнет вопрос, что же ты ешь тогда.       — Да знаю я, знаю. Просто противно. После я бы чем-то запил, — ответил Энди, возбуждающе закусив нижнюю губу клыками, и поиграл бровями для полного понимания.       Даррен поёрзал на пассажирском сиденье от заискрившего в машине воздуха. Аппетит у вампира всегда был зверский, и вчера он явно переборщил, раз до полуобморока дошло. Следовало твёрдо и чётко ему отказать, но для этого ещё сил надо набраться, ведь блестящие чёрные глаза манили, обещая огромное удовольствие.       — Посмотрим, — уклончиво ответил альфа с надеждой, что он не станет настаивать.       Омега осторожно припарковался прямо за Вишнёвой Маздой папы и, вздохнув, надел солнцезащитные очки, пряча жалобные глаза вампира, который отчаянно не хочет выходить в этот ясный воскресный день. Энди не воспламенялся на солнце как Дракула, но его свет для бледной кожи оказался крайне неприятен, поэтому о работе на улице и речь не шла. Они остановились на углу симпатичной католической церкви с белыми стенами, отделкой из красного дерева и круглым витражным окном над входом, изображающим райский сад. Служба только недавно закончилась, и перед ступеньками поставили простенький алюминиевый стол, который едва удерживал огромную кастрюлю как из детских сказок. Даррен смотрел на очередь перед ним и радовался — сегодня она оказалась меньше, чем на прошлой неделе. Город понемногу приходил в себя после пандемии, и закрытые было магазины и предприятия вновь начинали работать в полную силу. Папин завод уже во всю набирает сотрудников в открывающийся цех, а все заколоченные досками разбитые окна в центре сменились сверкающими новенькими витринами. Это здорово, и альфа искренне радовался этим изменениям.       Папа как раз стоял на раздаче вместе со святым отцом и, заметив Импалу, с улыбкой помахал половником. Энди снова вздохнул и, нахлобучив на голову кепку "Янкиз" в добавок к чёрным как сама ночь очкам, поспешно выбрался из машины, будто боялся передумать. Сухая жара снаружи и альфу чуть было не заставила вернуться в прохладный салон, вот только дверь уже была закрыта, а вампир быстрым шагом приближался к папе. Даррен не торопился, закидывая потяжелевший от папки с документами джинсовый рюкзак на плечо, и наблюдал со стороны. Энди пожал папе руку, и они уставились друг на друга с прищуром, пока отец Симмонс что-то жизнерадостно трещал, протирая белым платком лысину, которая голой полянкой блестела посередине редеющего леса из седых волос. При папе вампир усердно прячет клыки и становится настоящим нежным котиком, вовсе не походя на вредного кусачего кролика, коим является на самом деле. Охуеть! Как у него только выходит?       Само собой, папа знал, какого рода отношения их связывают. Несмотря на то, что Даррен всячески уворачивался от вопросов, не показывал банки с витаминами и не снимал футболку в его присутствии, папа точно знал, что вампир пьёт из его сына. Это же он полгода назад рассказал ту историю про голодающих "выздоровевших", которых затягивают на какую-то стрёмную работёнку. Поэтому когда к Энди вдруг вернулись сила, ловкость и скорость, а также присоединилась внешность, достойная высокооплачиваемого айдола, то он сложил два и два. Нет, он ни слова не сказал сыну, хотя альфа успел морально подготовиться к неловкости, которую должен был спровоцировать подобный разговор. Но вампиру вот не так повезло. Если коротко, то во время приготовления фаршированной индейки на День благодарения, когда Даррен стратегически был отправлен в магазин, папа крайне спокойно и вежливо, ловко кромсая огромным ножом ни в чём не повинную зелень, расписал омеге, что вонзит тому в грудь ебаный осиновый кол, если с его сыном что-то случится. Поэтому альфа на всякий случай тщательно скрывал все их с Энди "жопа об жопу, и кто дальше отскочит".       Они оба оказались наделены твёрдым стержнем и ссорились гораздо чаще, чем хотелось. Зато потом крайне бурно мирились вплоть до спонтанного секса в машине и сумасшедшего кровопийства с последующим головокружением. Чёрные глаза Энди до сих пор сверкали как обсидиан от жизненной силы альфы, и Даррен даже порадовался, что вампир надел очки. Надо ещё напомнить ему не снимать их при папе.       — Всем привет, — сказал альфа, когда добрался до раздаточного столика, и пара волонтёров помахала ему, на секунду отвлекаясь от еды и стоящих в очереди людей с одинаковыми алюминиевыми мисками и ложками.       — Привет, милый, — ответил папа и на мгновение прижался к плечу сына, а потом пригладил его выгоревшие на солнце волосы. — Отец Симмонс как раз рассказывал, чем бы вы могли помочь ему сегодня.       — Ох, ребята, волонтёров к лету всегда становится меньше. Кто едет в отпуск, кто экзамены сдаёт... Совсем как вы, — опомнился он, будто забыл, что Даррен с Энди ещё школьники. — С божьей помощью всё сдадите, разумеется! Поверьте, Он видит, что вы хорошие молодые люди! И ваша помощь как раз кстати. Боюсь, теперь все заняты на раздаче здесь или на кухне, а заняться церковью и подвалом, где собираются Анонимные алкоголики и наркоманы, некому...       — Мы займёмся, — вызвался вампир, который уже начал перетаптываться на месте, как будто хотел в туалет. — Увидимся позже!       Схватив своего парня за руку, он поскорее потащил альфу в тень церкви к той самой неприметной красноватой двери в подвал, будто их там и вправду ждало спасение. Но стоило только вдохнуть спёртый воздух внизу, как оказалось, что спасением здесь и не пахнет: только запах дешёвого одеколона, сырость и душок человеческой безнадёжности.       — Господи, блять, до чего же жарко!       — Не поминай имя всуе. Ты же в Его доме.       — А с хера ли в его доме жарко как в аду? Если он есть, то пусть слегка прикрутит божественный термостат!       Даррен покачал головой, но ничего не ответил и последовал примеру омеги, который уже принялся за уборку. Сначала надул синий полиэтиленовый пакет как воздушный шар, а потом стал накидывать туда мусор: пластиковые стаканчики, бутылки из-под лимонада, коробки от пончиков и смятые буклеты о вреде наркотиков. Энди вытащил один новый из белой сетчатой стойки и протянул альфе.       — Ой, здесь о том, как распознать зависимость. Может, тебе стоит прочесть?       — А может, тебе стоит прочесть? — огрызнулся Даррен, глядя изподлобья. — Я не бросаюсь на людей.       — Вот опять ты начинаешь! Я же извинился!       — Не надо делать то, за что снова и снова приходится извиняться.       Вампир в ответ закатил глаза, а альфа сжал губы, чтобы не добавить чего-то, о чём будет жалеть, и отвернулся, делая вид, будто всецело занят соскребанием прилипших к светлому деревянному столу крошек и глазури. Они не разговаривали с утра четверга и до вечера субботы из-за того "инцидента" перед экзаменом по экономике. Даррен частично винил себя за то, что снова начал этот разговор именно тогда, но утро выдалось напряжённое.       Дело было всё в том же вопросе, что они месяцами обсуждали — ебаные укусы. Боже, да, они оба кайфовали от этой части своих отношений, но кое-кто кайфовал явно больше положенного. У Энди с самого начала включились эти звериные повадки, мол, моё, никому не отдам, и хотя Даррен не признавал чужое право собственности на своё тело, вампир прямо и не таясь клал на его "не признавания". Он своего альфу метил, полностью забывая об осторожности в порыве страсти так сказать. В пределах футболки и шорт до колена Даррен насчитал больше двадцати укусов разной степени заживления и вполне справедливо возмутился, ведь он человек, а не швейцарский сыр! Так с хуя ли в нём столько дырок?       Вампир же в очередной раз распинался о своей жажде, меряя шагами тот самый дальний туалет у библиотеки, и напоминал тонкости вроде вкуса крови из только что прокушенной кожи, а также особенности вампирских эндорфинов, которые хорошо всасывались именно через новую рану. При этом полностью упуская из внимания тот факт, что он в том числе тащится от самих меток и готов на них чуть ли не дрочить, о чем альфа не забыл омеге сообщить. Да, конечно, Даррен несомненно ошибся, думая, что сможет безнаказанно сказать вампиру, мол, это тебе больше надо, а я обойдусь, и вообще пора внести ограничения. Он понял это, когда Энди сверкнул чёрными глазами и улыбнулся, во всей красе демонстрируя белоснежные клыки, от вида которых в паху всё мгновенно закрутилось в тугую пружину.       Обойдётся. Ха-ха-ха! Да им обоим на самом деле нужно прочесть эту брошюру о зависимости и сходить на пару собраний.       В итоге Даррен сидел на экзамене по экономике весь вспотевший, с новыми укусами, бурлящей от вампирских эндорфинов крови и выжатыми пустыми яйцами от того срывающего башню минета, который вампир сделал ему в кабинке, не отходя от кассы, как говорится. Сосредоточиться на тесте вместо потрясающих ощущений от текстуры деревянной крышки парты под пальцами или разноцветных развевающихся лентах на вентиляторе, который дул на экзаменаторов, было очень сложно. Ещё повезло, что это случилось перед экономикой, ведь писать тест по истории после такого было бы просто невозможно. Альфа и так еле мозги в кучку собрал!       От жары и духоты подвала укусы чесались, а футболка и шорты, натирающие раны, делали всё только хуже. Прямо сейчас хотелось раздеться догола, прыгнуть в бассейн со льдом и валяться до конца следующей недели. Поморщившись, альфа снова почесал свежий укус на плече прямо под швом, который как специально елозил прямо по чувствительной корке.       — Хоть бы в одно место кусал, — опять взорвался Даррен, — всё тело в метках!       — Ох, да, детка! Пожалуйста, ещё! — вдруг на весь подвал простонал Энди, закатив глаза и так удачно имитируя вчерашнюю реакцию на череду укусов прямо перед тем, как альфа на ракете прилетел прямо в рай, выбив жемчужные врата. — Напоминаю, я спросил, можно ли, а это был твой ответ.       Даррена ошпарило воспоминанием, и он, зардевшись, отвернулся. Руки складывали развороченные буклеты ровной стопкой, а внутри всё переворачивалось. Он и правда не может. Не может отказать. Но не из-за зависимости от вампирских эндорфинов, как иногда шутит Энди, а из-за... из-за того, что Даррен... втрескался, блять, по самые уши! В чёрные узкие глаза, в заразительный смех, в волнующие клыки и в этот собственнический темперамент, чтоб его побрал! Это было приятно, но в то же время пугало до усрачки. Нельзя одному иметь такую власть над другим. А вампир будто об этой власти догадывался, и в его взгляде во время споров иногда проскальзывало что-то насмешливое, мол, всё равно от меня никуда не денешься. И альфа боялся, а спорил ещё яростнее и строил хлипкие стены, которые падали от одного взмаха изящной руки. Так и в этот раз.       Даррен продержался до вечера субботы, пока чёрная Импала не подкатила к дому и остановилась на подъездной дорожке. Он не виделся с Энди всего пару дней, а казалось — вечность, поэтому легко убедил себя, что они просто поговорят, и альфа не станет садиться в машину. Ну, то есть, ладно, ничего страшного, можно и сесть, ведь вампир говорит правильные слова, искренне извиняется и всё такое. Проехаться по району? Да, конечно, только недолго. Омега ерошил густые тёмные волосы, ниспадающие на лоб сверкающими от света фонаря прядями, и Даррен не мог им налюбоваться. Перед финальным поцелуем на светофоре, который переломил тот вечер, заставив судорожно искать укромное место, от Энди разило возбуждающим животным магнетизмом, и улыбался он так уверенно, обнажая острые клыки, так что альфа утонул в бездне глаз и распахнул губы, когда вампир жаждуще припал к ним, крепко сжав волосы на затылке. Даже вспоминая об этом, Даррен обливался потом, а сердце взволнованно билось о грудь изнутри, сгоняя кровь в пах. Вдвойне злило, что вампир должен прекрасно это слышать и чуять его возбуждение. Он раздражённо почесал заживающий укус на животе, коих там было немерено и все реагирующие на ебаную жару, когда обманчиво тонкие изящные руки обхватили его поперёк груди.       — Ну чего ты злишься? Мы же помирились.       — Да, но ничего не изменилось, — ответил альфа и попытался вырваться из кольца рук, но едва смог с места сдвинуться.       — Неправда, — возразил вампир, ещё крепче обхватывая своего парня и прижимаясь щекой к его спине, — вчера я всего пару раз укусил.       — Три. Три раза.       — Прости, я просто был голоден. И соскучился. А ты все мои сообщения игнорировал!       Он бубнил так обиженно, прям губки дул, и Даррен отстранился, а потом повернулся лицом. Омега тут же повис у него на шее и, вправду надув яркие губы, продолжал негодовать, так по-корейски растягивая гласные.       — И окно закрыл! Я залезал ночью и стучал.       — Знаю, — ответил альфа и шлёпнул его пониже спины, — опять будишь меня! Я просил так не делать.       — Я хотел тебя увидеть, ноги сами принесли, — оправдывался Энди, но быстро добавил, когда увидел, что Даррена такой ответ не впечатлил. — Я буду хорошо себя вести, обещаю! Давай не будем ругаться.       Он прижался ближе, обхватывая за спину руками, и потёрся щекой о грудь, будто устраиваясь поудобнее. Да, перед ним теперь снова был мягкий котик, которого вампир строил для папы. Казалось, ещё секунда, и он замурчит, а Даррен, не сдержавшись, зарылся пальцами в пушистые волосы. Терпкий цепляющий аромат зелёного чая окутал со всех сторон, и альфа вдохнул полной грудью. Запах его омеги пленял не хуже приятного голоса и ослепительной внешности, поэтому пальцы сами собой сцепились в замок на выгнутой пояснице.       — Я такое место классное нашёл в пустыне, — подал голос омега, подняв голову, чтобы заглянуть в глаза. — Съездим на пикник сегодня?       — В четверг.       — О, ну в какой четверг? Это через три дня! Давай сегодня.       — Нет, завтра экзамен по истории. Никаких пикников. Я буду готовиться, а потом спать.       — Ой, да ладно тебе, зубрила! Ты свои карточки уже наверняка наизусть выучил. Поехали!       — Энди, я серьезно, это самый сложный экзамен для меня. А результат охуеть как важен.       Омега отступил на шаг и пожал плечами, заламывая руки за спиной. Он снова надулся, но кивнул и, подхватив мусорные пакеты, устремился к выходу из этого душного ада. Даррен вздохнул, взлохматил челку и окинул взглядом подвал — да, здесь они закончили. Осталось только убрать церковь, где всегда оказывалось более грязно, чем здесь, внизу, ведь верующие отчего-то вовсе не стеснялись мусорить — заповеди же такой нет, а потом предстояло отлепить от себя вампира, чтобы ещё позаниматься вечером. Альфа был готов поспорить, что это окажется не так уж просто.

***

      — Восстание Джона Брауна.       — Октябрь 1859, — мгновенно ответил Даррен, расхаживая у окна своей комнаты туда-сюда, чтобы не поддаваться дрёме.       — Поправка Рузвельта к доктрине Монро, — продолжил Энди, откладывая карточку в сторону.       — 1904, — зевая, выстонал альфа.       — Скандал "Ирангейт".       — Ноябрь 1986.       Солнце давно скрылось за горизонтом, но в комнате альфы, благодаря двум стоваттным лампочкам, всегда было светло как днём. Или как в операционной, по словам омеги. Он развалился на кровати, устроившись на животе и подпирая ладошкой щёку, и несмотря на отсутствие потребности во сне, беспрестанно зевал тоже.       Как Даррен и думал, так просто отделаться от него не получилось. Если уж вампир вбил себе в голову, что соскучился и не хочет уходить, то прогнать его было невозможно. Сначала он вызвался отвезти домой, и альфа следил, чтобы тот не свернул куда-то не туда, а после просто снова повис на шее, изображая бедного котика, которого так не хотелось отправлять домой. Но стоило только дать слабину, как вампир мгновенно развил сверхзвуковую скорость, которая позволила ему буквально забежать по стволу дерева и схватиться руками за ветку прямо у окна его спальни. Пара резких движений, и он исчез в доме, а кипарис чуть покачивался от этой физкультуры. Даррен, конечно, хотел бы сказать, что удивился, когда обнаружил своего омегу в спальне полностью голым, прикрытым лишь лёгкой яично-жёлтой простынёй, но это бы был пиздёж. До возвращения папы Энди успел всласть накричаться и настонаться в пустом доме, упираясь ладонями в изголовье кровати, пока альфа вдалбливал его в матрац, закинув тонкие ноги с острыми коленками на плечи. В этот раз он вообще не кусал, только дразнился клыками, ведь Даррен вздрагивал, и кожа его шла мурашками от ощущения этих удлиненных вампирских зубов. Энди будто ждал, что альфа будет умолять пустить их в ход, но гордость помешала. Никого он, блять, не собирается умолять!       — Мы как сексоголики, — объявил Даррен, лёжа в вязке на боку со своим парнем уже второй раз за день, — охуеть!       — Ну и что? — отвечал омега, прижимая чужую руку к груди, где очень медленно бьётся сердце, и плотнее притираясь задницей к бёдрам. — Надо трахаться в волю, пока сил хватает. Мы же не всегда такими будем.       — Постареем?       — Угу.       — А ты не будешь как Дракула? Не застрянешь в этом возрасте?       — Нет... надеюсь. Не знаю. Это странно. Я не понимаю, старею или нет, честно. Надо больше времени.       — Хотел бы жить вечно?       — Не-а, мне бы быстро всё наскучило. Прикол жизни в её мимолетности. В том, что всё когда-нибудь заканчивается. А ты?       — А я не вампир, — хмыкнул Даррен и тут же, сжав губы, замычал, когда омега заёрзал на постели, покачивая бёдрами вперёд и назад. — Прошу, не заводи.       — М-м-м, прошу... Скажи ещё раз, это возбуждает.       — Папа скоро вернётся.       — А это не возбуждает. Но ничего, я дожму тебя до его прихода.       И Энди сдержал обещание.       Теперь он довольный, но скучающий читал альфе карточки, уже третий раз по кругу, отчего-то поглядывая на часы. Три — хорошее число, и Даррен хотел именно перед сном прогнать ещё раз все даты. Вот только сил едва хватало, ведь после вязки особенно хотелось поспать. Он даже сидеть не мог, ведь тут же начинал отрубаться.       — Чего ты остановился?       — Конец, — ответил омега, подняв руки к верху, будто сдаваясь.       — Нет, не может быть. Там ещё были вопросы.       — Карточки всё, больше нет. У тебя всё в голове перепуталось, ложись спать, а мне уже пора на фильм.       — Фильм?       — Ага, ночной показ. Вампирский.       — Может, поспать перед экзаменом?       — Я успею.       — И позаниматься.       — Ой, не нуди, душнила. Больше информации мне в голову не запихнуть — лопнет.       Он быстро чмокнул Даррена в губы и улыбнулся, демонстрируя острые клыки.       — Разбужу тебя с рассветом. Принесу цветы.       — Разбудишь меня ещё раз, я тебе их в рот затолкаю так, что из жопы торчать будут!       Вампир только расхохотался и, сев на подоконник, вдруг вывалился в окно спиной вперёд как суицидник, но альфа таких трюков уже не боялся, ведь омега всегда приземлялся на лапки как котик. Даррен подбежал, схватился за подоконник, выглядывая в темноту вечера, и крикнул в след:       — Я серьёзно, ты слышишь? Не вздумай меня будить! Завтра экзамен!       В ответ лишь стал стрекотать сверчок где-то совсем рядом. Судя по всему, Энди его уже не слышал.