Тёмная звезда

      Солнце явно светило сегодня как-то ярче, и день явно был теплее, чем вчера. Ветерок был прохладнее и приятнее, город выглядел приветливее и оживленнее. Завтрак, который Чайльд заказывал себе через день и съедал второпях, сегодня был вкуснее, а чаинки в маленькой кружке чая танцевали как-то веселее обычного.       А может, просто Тарталья сгорал в приятном ожидании удивительной битвы, которая ждала его сегодня.       Напротив него, не сводя с довольного лица предвестника взгляда, восседал Чжун Ли, допивая маленькими глотками уже вторую чашку зеленого чая. — Вы сегодня выглядите… — консультант задумался, — довольно необычно. — Да? — Тарталья уперся локтем в стол и мечтательно подпер ладонью голову, устремив свой взгляд в сторону порта, где как раз причалил торговый корабль. — Я бы сказал, что у Вас случилось что-то хорошее. Что-то личного характера. Но, может быть, Вы так радуетесь, что церемония вознесения была перенесена на неделю?       Предвестник прикрыл глаза. Конечно, внезапные корректировки в его план, внесенные хитрой рукой Нин Гуан, могли все разрушить. Скорее всего, такая расчетливая женщина как она догадывалась, что с далеких горизонтов надвигается настоящая буря, и раз она не может остановить ее, попытается хотя бы замедлить. Волновался ли Тарталья? В таком отчаянном деле никогда не знаешь, какая мелочь может всё спасти или всё уничтожить. Тарталья не любил проваливать задания, он не смел разочаровывать Царицу, позволяя усомниться в себе. Но увы, сейчас над ситуацией он был не властен, и оставалось только воспользоваться возможностью и подготовиться лучше.       Чтобы всё точно прошло… как там говорят на его родине? — «Без сучка, без задоринки».       Но стоило ему закрыть глаза, как в темноте память вырисовывала образ светловолосой принцессы, сидящей под кроной дерева, ловя голубых стрекоз на пальцы.       И улыбка сама собой расползалась по его лицу.       Так ли она сильна будучи обитателем бездны? Какая у нее стихия? Какое оружие предпочитает? Выдержит ли весь натиск гидро элемента, который Тарталья обрушит на нее сегодня вечером? — Ну что Вы, мастер, — отмахнулся Чайльд не в силах перестать улыбаться. — Конечно же, я огорчен таким решением. С другой стороны, это ли не шанс для нас с Вами подготовиться лучше?       Чжун Ли на секунду задумался. — Соглашусь. И всё же, что Вас так радует с самого утра? — У меня намечается свидание.

***

— Ваше Высочество.       Люмин, не отводя взгляда от потрепанного листа бумаги, который она аккуратно придерживала пальцами за самые края, кратко кивнула, позволяя заговорить. Еле заметные символы, половину которых пожрал огонь, никак не хотели собираться в осмысленные слова, сколько бы она ни билась. — Я слушаю, — отстраненно заговорила она и опустила клочок обратно на стол. — Позвольте мне разобраться с Вашей мелкой неприятностью, — слуга, облаченный в синюю мантию, стоял перед ней на одном колене и сверлил взглядом пустых глазниц маски ее светлый затылок. — Я не подведу Вас.       Люмин вздохнула. Слуга насторожился. — Всё в порядке. Я справлюсь сама.       Мужчина замолчал, словно бы на секунду засомневался в идеи принцессы лично возвращаться в Ли Юэ, чтобы решать столь незначительную проблему. Но не подчиниться он не мог, и после нескольких секунд молчания, вновь склонил голову. — Как пожелаете.

***

      Когда время близилось к закату, Чайльд, несмотря на кучу бумажной работы, свалившейся на него как снег на голову, был все еще необычайно бодр. Катерина уже полчаса подсовывала ему под нос новые бумаги, количество которых с каждым разом только росло. Но Господин Предвестник, обычно ноющий по два часа перед тем, как разобраться со всем, на удивление мирно и быстро справлялся со своей работой, ловко перебрасывая листки со стороны «не сделано» в стопку «уже готово, хоть сейчас к Царице». При этом не забывая противненько, по мнению самой Катерины, улыбаться, вызывая у нее целый шквал подозрений.       Когда последний листок был отодвинут Чайльдом в сторону, оповещая секретаршу, что его работа на этом закончена, она даже моргнуть не успела, как он выбежал из кабинета. — Интересно, доживем ли мы до церемонии? — в пустоту спросила она, пытаясь угадать, каких проблем нашел их уважаемый предвестник на свою голову. И с сомнением опустила взгляд на одну из стопок, аккуратно сложенную и отодвинутую в сторону, подальше, Тартальей.       То ли чутье, присущее всем секретаршам (читать: нянькам) предвестников, то ли другое необъяснимое шестое чувство, выработанное за долгие месяцы работы конкретно с Чайльдом, но что-то подсказало ей заглянуть под верхний лист, слишком уж идеально заполненный торопливой рукой. — Во же.! — Катерина едва ли не задохнулась от возмущения. Вместо нужных списков на нее одиноко поглядывали пустые листы, расчерченные ею лично на ровные линии. На самой последней из них Тарталья оставил ей свое послание:       «Прости! Ты так задумалась, а я так занят сегодня. Этот день не создан для бумаг. Обещаю всё сделать завтра!»       И в ушах зазвенел его небрежный смех.       Катерина твердо решила, что если обещание не будет выполнено, его врагом будет не Нин Гуан и даже не адепты, а лично она.

***

      Они договорились встретиться за горой Тяньхэн на закате, чтобы никто не мог помешать их бою. Солнце все еще достаточно высоко висело в небе, роняя свой мягкий свет на самый пик, пробиваясь между угрюмых камней и освещая их импровизированную арену вокруг четырех древних столбов. Каменные изваяния были полуразрушены и бездушным временем жестоко втоптаны в землю, но Люмин все еще была способна разглядеть их красоту. Она сидела на одном из камней и совершенно очаровательно, с необъяснимой тоской, смотрела на столбы и узорчатые фрагменты плит, будто видя в них нечто большее, чем они сейчас являются.       Еще не огненные, но уже не золотые лучи путались в ее блондинистых волосах, но в глазах по-прежнему не отражался свет. Она напоминала богиню из сказки, что в одиночку обитала на небесах. Ей было не дозволено спускаться к людям, потому она приходила к самому краю неба, садилась и наблюдала за ними, мечтая однажды стать одной из них.       Стоило Тарталье подойти ближе, как Люмин, словно ощутив его присутствие, подняла голову. — Я уже стала беспокоиться, что победа мне будет засчитана просто так.       Она слегка оттолкнулась руками от камня и ловко спрыгнула на землю, тут же направившись в сторону нового зна      комого. — Ну что ты, как я мог назначить принцессе свидание и не прийти, — с легкой усмешкой произнес Чайльд и по-детски склонил голову.       Люмин сдержала внезапное желание закатить глаза. — Значит, бой? — Значит, бой. — И что же уважаемому Одиннадцатому Предвестнику Архонта Снежной нужно от такой скромной персоны, как я, взамен на молчание?       Глаза Чайльда недобро блеснули и, казалось, потемнели еще больше, напоминая по цвету бушующий океан. Того и гляди затащит тебя на самое дно — ни выбраться, ни вздохнуть.       Люмин, очевидно, навела справки. И пусть она не произнесла ничего такого, Тарталья был уверен — она копнула глубже и не остановилась лишь на имени. Ну, очевидно, сестрёнка такого важного человека, как Итэр, просто не может быть простушкой.       Иначе ее не было бы так просто поймать.       Тарталья тихонько рассмеялся. — Зачем же так официально, девчуля, — Люмин нахмурилась, вновь услышав прозвище. — Могу заверить тебя, что здесь и сейчас я не представляю интересы Снежной и не действую от лица Царицы. — Тогда чьи же интересы ты представляешь? — Только свои личные.       Они оба с открытой угрозой смотрели друг на друга. Люмин была на две головы ниже, но ее аура была просто великолепной. Казалось, будь он слабее, то точно задохнулся бы от темноты, которой от нее веет. Снова провалился бы под землю и бесконечно падал в пустоту ее холодных глаз.       Но кровь кипела от ожидания битвы. Давай, покажи свое оружие! На что способна ты? Покажи свою стихию! Давай, иди ко мне, дорогая!       И я покажу тебе, чему бездна обучила меня.       От одной мысли сердце забилось чаще. — Позволю даме выбрать оружие самой.       Люмин хмыкнула. В руках появился черный как смоль меч, в середине гарды которого ярко-алым цветом сиял камень, отражая лучи солнца. — Можешь использовать то, к чему привык. — Великодушно. К слову, я сражаюсь гидро.       И в подтверждение своих слов, Тарталья мгновенно призвал парные клинки, буквально собранные из его элемента. — Гео, — задумавшись на мгновение, ответила девушка.       Неожиданно. Тем интереснее. — Тогда будь осторожна, моя радость, — внезапно бросает Тарталья, и резко нападает, желая рассечь ей грудь крест-накрест острыми лезвиями. Вода сталкивается с ее черными клинком, издавая громкий лязг. — Потому что вода точит камень.       Люмин не отвечает, лишь хмурится, и ногой изящно ведет в сторону, призывая гео-шипы прямо из земли, вынуждая Чайльда отпрыгнуть в сторону. Клинком она резко взмахивает, сбрасывая с него капли воды, и стремительно подается вперед, создавая платформу под своей ногой и тут же отталкиваясь от нее, замахиваясь сверху. Чайльд ловко уклоняется, огибая ее удары как вода, и внезапно меняет стойку, с разворота размашисто рассекая воздух. И почти достает до светлой кожи ее лица, как вдруг ощущает очередной гео-шип, едва-едва не ломающий ему ребро.       Как интересно, — думается ему. Его взгляд блуждает по ее танцующему телу, внимательно исследует каждое движение и каждый взмах меча. Как легко она взаимодействует со своим элементом, земля будто защищает ее. Стоит ей сделать выпад, как под ногами появляется свечение, помогая подпрыгнуть выше. Стоит пропустить удар, как алмазный щит закрывает ее от ранений, и тут же осыпается золотыми осколками, не сковывая движений. Она вновь ловко проворачивается, и вот уже за его спиной каменные глыбы, заряженные элементом, заковывают его в свой плен, не позволяя избежать удара.       Шаги у Люмин почти неслышные. Так ходят по ветру обладатели анемо — едва касаясь земли, готовые вот-вот взлететь ввысь вместе с потоками ветра и обрушиться на тебя сверху, подобно небесной каре.       Одним взмахом клинка, даже не оборачиваясь, Тарталья ломает каменную тюрьму за своей спиной и вместо того, чтобы отступить, делает выпад.       Ее алая кровь смешивается с водой и брызгами разлетается в сторону. На плече порез еще долго будет кровоточить, мешая ей сражаться. Она пропускает первый удар, но Тарталью это не разочаровывает. Он смотрит на Люмин, а на ее лице лишь досада. И он почти слышит, как она недовольно ругает себя за оплошность, готовясь взять реванш.       В ее глазах горит настоящий огонь, и со скоростью падающей звезды она бросается на Предвестника. Не желает оставаться в долгу. Люмин легка и проворна как ветер, быстра как молния, прекрасна как целый небосвод, и Тарталья невольно любуется ей.       Безумная улыбка не сходит с его губ, и он отвечает на ее выпады с не меньшей страстью.       Люмин сжимает своими маленькими ладошками меч, и с невероятной силой наносит каждый удар, который Чайльд отражает с поразительной легкостью и мастерством. Она почти готова признать, что он достойный противник, вот только…       Проигрывать сегодня она не намерена.       Тарталья гибкий, как вода, его стиль боя переменчивый, плавный и резкий одновременно. Он то ускользает от нее, как ускользает через ладони вода, то обрушивается на нее точно ливень, раня точеными лезвиями как иглами. Он не дает держать дистанцию, раз за разом приближаясь к ней почти вплотную, грозясь дотянуться одним из клинков до шеи.       Люмин забывается. Когда солнце почти полностью скрывается за высокими пиками Тяньхэн, она все еще видит, как блестят от азарта глаза Тартальи. Его пиджак изрезан ее острым мечом, но она все еще не нанесла ни одного серьезного удара. Юбка ее платья перепачкана в пыли и изодрана в клочья по краям. По плечу и тыльной стороне ладони стекает кровь — Тарталья целится метко, не тратя силы на мелкие раны. — Принцесса, ты в порядке? — насмешливый голос Тартальи звучит где-то в отдалении.       Она покрепче стискивает в руке меч, и на мгновение ее взгляд застилает картинка.       Она видит сидящего у стены Предвестника с ужасно глупой улыбкой на губах. Его голос «Принцесса, ты в порядке?» эхом разносится вокруг нее, и она не может отогнать эти навязчивые отголоски.       На секунду ее взгляд темнеет, и она встряхивает голову, отводя наваждение. — Довольно на сегодня. — А я уж думал, мы так и будем танцевать.       Их глаза почти искрятся в темноте, когда, отбросив все игры, они бросаются друг на друга напрямую. Водные клинки Тартальи то и дело скользят вдоль лезвия ее меча. Водные потоки, которые он до абсурдного быстро собирает над ее головой, огромными китами обрушиваются на ее голову, вынуждая отступить. Ледяная вода смывает с нее кровь и пыль, и отрезвляет рассудок. Но Чайльд не дает ей опомниться. Резко приблизившись, он заносит клинок над ее головой.       Рука с мечом так некстати оказывается где-то в стороне, без единого шанса, что успеет дотянуться. Люмин заносит свободную руку перед собой, и внезапно для них обоих отбрасывает Предвестника на несколько метров мощным потоком анемо. Тарталья от неожиданности успевает только прикрыть лицо руками. Спиной он врезается в один из столбов, по которому тут же паутинкой разошлись трещины под натиском сильного удара.       Столкновение с камнем на секунду выбило воздух из его груди. Затылок неприятно засаднило, и горячая кровь заструилась по шее, к ушам, запачкала собой скулы. Пара капель упали на землю, мешаясь с пылью и травой. Люмин подскочила к нему слишком резко, и взмахом меча, стремясь снести ему голову с плеч, срезала каменный столб. Тарталья откатился в сторону и поднялся, уперевшись в землю одним коленом. — Какой сюрприз, — искренне восхищается Тарталья и краем рукава стирает с лица кровь. — Я вообще полна сюрпризов, — Люмин бросается в его сторону, как вдруг за спиной, со стороны дороги, ведущей в Ли Юэ, доносится до боли знакомый голос. — Эй, Тарталья! — Итэр… — почти бесслышно, одними губами шепчет Люмин, замирая и обращая свой взор в его сторону.       Еще мгновение, и он покажется из-за скалы, увидев ее во всей красе — насквозь мокрую, держащую клинок прямо у горла Тартальи.       Но земля уходит из-под ее ног раньше, чем она успевает опомниться, а Итэр — завернуть за угол. Внезапно по щиколоткам разносится волна боли, но она ничто по сравнению с болью от ушибленного о камни Ли Юэ затылка.       И гладкая поверхность водного клинка угрожающе впивается в кожу на шее, а свободная рука предвестника прижимает ее руку с мечом к земле.       Тарталья нависает над ней, полностью скрывая ее тело своим. Когда его хитрый взгляд встречается с ее потерянным, осознание проигрыша ударяет в голову. — Ну что, принцесса, — сладко тянет шепотом Чайльд, и его горячее сбивчивое дыхание опаляет прохладную кожу шеи, — кажется, я выиграл. Тарталья находится так близко, что Люмин почти ощущает его легкий аромат, теряющийся в запахе пыли. Парень пахнет снежной прохладой и едва уловимо — цветочным маслом, запах которого кажется ей смутно знакомым. Впервые за те минуты, что она находилась рядом, темная аура бездны, какая была у нее самой, расступилась. И будто впервые она разглядела его синие-синие глаза, мягкие черты лица, и почти готова была признать, что он красив.       Предвестник почти всем весом прижимал ее к земле, и в лопатки болезненно впивался щебень. Но всё это отходило на второй план — она проиграла. И удивление, искреннее, почти детское, сияло в ее растерянном взгляде. — Чайльд! — где-то совсем близко кричит фея, и в ее голосе сквозит недовольство.       Тарталья и Люмин почти синхронно поворачиваются в сторону, откуда раздался ее голос. — Что не так с этим Чайльдом! — Паймон недовольно складывает руки на груди и грозно топает ногой по воздуху. — Он сам позвал нас сюда, а теперь сам не приходит!       Люмин медленно переводит взгляд на Тарталью.       Они оба тяжело дышат. Люмин так вообще задыхается от возмущения. — Так ты всё подстроил! — гневно шипит она и пытается вырвать руку из его хватки.       Получается не очень.       Тарталья почти-мило улыбается ей. — Ну что ты, принцесса, — так же шепотом отвечает он ей. — Как я мог. — Требую реванша. Это не считается! — Ну уж нет. Конкретно этот бой я выиграл. — Ты сжульничал. — Но разве не ты первая сжульничала? — Чайльд почти признается, и сразу атакует.       Люмин почти уверена — он её доведет. — Когда?! — яростно восклицает она, и Предвестник, убрав кинжал от шеи, пальцем коснулся ее губ. — Т-с-с, если не хочешь нас выдать. Кроме того, кое-то собирался сражаться лишь одним элементом, разве нет?       Интересно, а паренек тоже так может? — на мгновение задумывается Тарталья и обещает себе выяснить это позже.       Люмин еще сильнее хмурится. Самодовольный! Гнусный! Обманщик! Ее почти распирает от возмущения.       Но он был, черт возьми, прав.       Она шумно вздыхает, стараясь успокоиться. А Тарталье кажется, что у нее из ушей вот-вот пойдет пар, и он улыбается мысли, что его звездочка не такая холодная и далёкая. И может, он даже сможет до нее дотянуться. — Хорошо, так чего ты хочешь за победу?       Люмин нарочно, с нажимом, произносит последнее слово.       И Тарталья еще шире улыбается, думая, что он её поймал. — Свидания. Каждый день. — Что?       Люмин смотрит на него так, будто искренне считает его идиотом.       Тарталья и сам считает себя идиотом. Ведь план «объявись ненадолго у Драконьего хребта и поболтай с братцем» как-то отходит на второй план. — Девушкой, Люмин, — он, наконец, разжимает свою хватку, и почти-нежно касается пальцами ее подбородка. Он сам почти не верит в том, что говорит. — Я хочу, чтобы ты стала моей де-вуш-кой.       Люмин еще несколько мгновений смотрит ему в глаза, возможно, стараясь найти остатки здравого смысла.       Он шутит, да?       Он же это несерьезно?       Но хоть в глубине его глаз и беснуется озорство, в них нет ни намека на шутку.       И Люмин думает, что всё-таки стоило отправить гидро Вестника вместо себя.       А Тарталья думает, что неплохо бы позволить Люмин спрятаться, ведь стоит Итэру увидеть ее, как их договор тут же будет расторгнут.       А когда еще ему представится такая возможность? — Уходи, — шепчет он ей, и поднимается на ноги, отряхивая колени от грязи. Не дожидаясь ее ответа, Чайльд разворачивается к ней спиной и поднимает руку вверх, взмахивая пару раз то ли прощаясь с Люмин, то ли приветствуя Итэра.       Но аура за его спиной спешно рассеивается, и Тарталья спокойно выдыхает. — Я здесь! — торжественно сообщает он. Итэр с Паймон тут же оборачиваются в его сторону. И если фея смотрит с откровенной угрозой, паренек явно оказался сбит с толку его восхитительным видом. — А… Тарталья, ты в порядке?       Его одежда изодрана, а на лице виднеются кровавые полосы. — Лучше не бывает, — мечтательно сообщает он. — Где ты был, ты не слышал, как Паймон тебя звала?! — Что тут случилось? — вокруг огромные лужи и рассыпавшиеся на куски камни, исполосанные лезвиями деревья и колонны. — Встретился с группой хиличурлов, да еще и гидро-маги с ними. Пришлось повозиться. Не бери в голову.       Тарталья отмахивается и, подойдя ближе, разворачивает путешественника в сторону Ли Юэ, отвлекая его внимание от руин. — Ну так что, как ваше задание? — тут же спрашивает он, пресекая любые вопросы с их стороны.       Паймон тут же выплескивает на него все страдания, которые им пришлось пережить.       И Чайльд делает вид, что внимательно вслушивается в каждое ее причитание.