на противоположной стороне от любви

Просыпаться с жутким похмельем всегда неприятно. Во рту сухо, голова раскалывается, а попытка приподняться на кровати заставляет возрасти желание стереть себя с лица земли на ближайшие пару часов. Юнги не собирался так напиваться. Не хотел оставаться беззащитным перед человеком, которого не знает, но состояние сильной напряжённости и желание хоть немного расслабиться в итоге привели к тому, что сейчас парень лежит на кровати и активно пытается хотя бы вспомнить события предшествующего вечера. Резкое осознание того, что он был полностью пьян и не помнит ничего, бьёт в голову, заставляя боль сильнее распространиться по затылку. Он сжимается, крепко зажмурив глаза, и мысленно корит себя за совершённую глупость. «Господи, ну как так можно было». Страшно до жути, но долго бегать от реальности всё равно нельзя. Юнги медленно приоткрывает глаза и приподнимает край одеяла. Выдох от облегчения такой громкий, что, по ощущениям, все, кто был в доме, должны были его услышать. На Юнги мягкая пижама, удобная, очень даже. Да и не болит ничего. Так что чуть успокоившись и выровнив дыхание, парень решает оглянуться. Простая комната, но глаза цепляются за нечто очень нужное — бутылку воды и таблетки, что лежат на тумбочке. Не думая ни секунды, Мин подхватывает их, и уже почти выпив, в голову приходит мысль, что он даже не знает, какие это таблетки, для чего или от чего они, так что с явным разочарованием решается пока претерпеть боль, а позже уже самому сходить до аптеки или найти те, что будут в упаковке. Если, конечно, осмелится покинуть эту комнату в ближайшее время. Так он и сидит — с разряженным телефоном и один в комнате. Медленно, но ушедшая паника со дня свадьбы возвращается. Юнги чувствует подступающую тошноту, и она явно не от количества выпитого ранее вечером вина. Страшно. Как же чертовски ему страшно. Он устал. Верится, что в один прекрасный день нервная система просто не выдержит такого напряжения, и он перегорит, как лампочка. А Юнги и на это согласен, лишь бы на какое-то время избавиться от этой тревоги, которая раз за разом поглощает его разум, заставляя задыхаться от нехватки воздуха. Так он и сидит, один в комнате с разряженным телефоном и удушающими мыслями. Громкий стук в дверь заставляет Мина подпрыгнуть на кровати. Неожиданно. Он надеялся весь день просидеть в комнате, не попадаться ненужным людям на глаза и тихо и мирно прожить первый день в чужом доме. Не получилось. Юнги молчит. Желания говорить нет. Да и не получится. Ощущение, что он резко потерял голос или способность говорить. А может, и то, и другое сразу. Дверь с тихим скрипом отворяется, пропуская луч света в комнату, а Юнги только обращает внимания на то, что в комнате шторы были задёрнуты. Тёмные, они не пропускали в комнату света, так что он спокойно спал. Первая мысль Юнги — притвориться, что он все ещё не проснулся, чтобы его не трогали. Но он не успел. Хосок тихонько заглядывает в комнату, а когда замечает, что парень не спит, то с яркой улыбкой спрашивает. — О, доброе утро, — быстро переводит взгляд на часы в комнате, — хотя уже добрый день. Без разницы. Я войду? Юнги кивает, не осмеливаясь говорить что-то вслух. Хосок заходит в комнату, смотря сначала на парня, а потом на тумбочку, на которой лежит нетронутая вода и обезболивающее. Улыбка теперь кажется натянутой. — Почему не выпил? Молчание в ответ. — Учитывая количество алкоголя, я думал, с утра у тебя будет жуткое похмелье. Или ты из тех счастливчиков, для которых нет последствий? Хосок выглядит сегодня по-домашнему. На нём огромная футболка, домашние спортивные штаны, он настолько кардинально отличается от своего обычного строгого вида, что Юнги невольно становится чуть спокойнее. Ну, хотя бы способность говорить возвращается на место. — Да я как-то не увидел? — вопросом на вопрос, сам не знает, что говорит. Озадаченное лицо Хосока — явление смешное, но тому быстро удаётся взять себя под контроль, поэтому он кивает. — Давай приводи себя в порядок и выходи, нам надо поговорить. Юнги в очередной раз как болванчик кивает, мысленно уже подобрав не самые приятные исходы разговора. Его могут убить, сдать на органы, оставить в качестве прислуги. По идее с ним могут сделать всё, что угодно, потому что Юнги уверен — Хосок выйдет сухим из воды при всяком исходе. Переодеваться Юнги не хочется. Мягкая пижама очень приятная телу. В итоге Мин напоследок осмеливается всё же выпить таблетку и медленным шагом, будто пытаясь оттянуть момент встречи со своим личным кошмаром, направляется к выходу из комнаты. Он не слышит даже собственных шагов из-за того, что сердце бьётся слишком громко. Хосок сидит на диване с ноутбуком в руках и что-то активно печатая. Но замечая Юнги, он сразу закрывает его и откладывает в сторону, жестом предлагая усесться рядом. Юнги присаживается. Правда на другой край. Ему так спокойнее. Для Чона данный жест не остаётся незамеченным, он с усмешкой смотрит на парня и сам пододвигается ближе. Всё же, вести диалог на таком расстоянии не совсем комфортно. — Я заварил кашу неплохую, так что даже не знаю с чего начать, — пару секунд молчания на то, чтобы собраться с мыслями. Не успевает продолжить фразу, как его перебивает Юнги, решивший, что терять ему больше почти нечего, всё что мог, он уже потерял. — Зачем я тебе? — Хосок недоумённо смотрит на Юнги. — Давай честно, моей семье вам давать нечего, так что сотрудничество тут мимо. Сам я вам тоже мало чем могу помочь, толку от меня тоже мало, так в чём ваша выгода от заключения этого брака? — В тебе, — наступает очередь Юнги смотреть на Хосока как на сумасшедшего. — И никаких вы, я не настолько старый, чтобы так ко мне обращаться. — Нет, я точно в каком-то реалити-шоу. Ничего не понимаю, — тихонько бубнит себе под нос. — Давай по очереди. Я всё объясню, только перестань смотреть на меня таким взглядом. Я не маньяк, не насильник и ничего с тобой тут не произойдёт. Я тебе обещаю. — Я не могу верить вашим, — быстро исправляется, — точнее твоим обещаниям. — Пока и не нужно. Я тебе докажу. Самоуверенно. Чон Хосок олицетворение слова уверенность. — Считай, ты вызвал у меня большую симпатию. — Как я мог вызвать у вас… тебя большую симпатию, если буквально недели полторы назад увидел впервые, — Юнги наконец-то поднимает взгляд с колен. — Мы виделись в клубе «Моёнсе» два месяца назад. — Я не помню такого, — Юнги напрягает память, пытаясь вспомнить произошедшее в клубе, но как бы не пытался — у него не получается. В тот день была последняя попытка каким-то образом перечить отцу. Попытка, после которой он три недели не мог нормально встать с кровати, потому что всё его тело было покрыто синяками от ударов. Мурашки проносятся по коже от воспоминаний последствиях. Синяки, что не до конца сошли с тела, отдают фантомной болью. — Я был бы удивлён, если бы ты помнил с этого вечера что-то. Юнги невольно краснеет, три встречи с Хосоком и две из них в ужасно пьяном состоянии. Он боится представить, что тогда успел наговорить Хосоку, раз события развились именно таким образом. Они теперь супруги. — Я не хочу, чтобы ты себя плохо чувствовал, но если кратко — то рассказал о своей жизни и сказал, что мечтаешь о том, чтобы нашёлся прекрасный принц, который мог бы вытащить тебя из персонального ада. Юнги сидит с открытым ртом. — И ты решил… — Да, стать твоим персональным принцем, который спасёт тебя и украдёт в безопасное место. Ну или драконом, как ты вчера меня назвал, — Хосок улыбается, вспоминая вчерашний пьяный лепет парня. — Я не знаю, как переварить эту информацию, — Юнги ошарашен, — так какая у меня роль? Что ты от меня ожидаешь? — Ничего. Я хочу, чтобы ты спокойно жил, делал то, что хочешь, — нахмуренные брови Юнги говорят лишь о том, что он не верит в такое развитие событий, — и я бы был благодарен тебе если бы ты дал мне шанс поухаживать за тобой. — А если нет. — А если нет, — без раздумий отвечает Хосок, — то мы пока поживём как хорошие соседи, а потом купим тебе квартиру, будешь жить и наслаждаться жизнью, а я помогать тебе встать на ноги, чтобы ты не зависел от своих родителей никаким образом. — А родителей как уговорил на этот брак? — Юнги надеется, что уговаривать пришлось, что его не отдали моментально как самый бесценный товар. — Их не пришлось уговаривать, — видит, как слёзы копятся в уголках глаз от такого ответа. Хосок не хотел делать больно, но и врать тут не выход. Родителей Юнги он презирает, хотя те даже такого не достойны. — Юнги, посмотри на меня, пожалуйста. Концентрирует взгляд на Хосоке, отгоняя слёзы. Показывать свою слабость и эмоции, если честно, не хочется, показывать себя, открывать душу незнакомому человеку — страшно. Хосок не вызывает сейчас в нем тот ужас, который вызывал раннее, но при этом оснований доверять тоже нет. Верить просто словам не хочется, но видимо придётся. — Я тебе обещаю, что твоя жизнь изменится только в лучшую сторону во всяком случае. Независимо от выбора, который ты сделаешь. Я пару раз присматривал за тобой, я видел, как ты живешь — откровенный ужас. Сейчас ты можешь выдохнуть, даже если не веришь мне на словах — я сделаю всё, чтобы доказать, что заслуживаю твоего доверия. Хочешь, я запишу тебя к психологу? Проработаешь все травмы. Хочешь, в университет поступить? Отец говорил, что ты хотел учиться. Любые курсы, что угодно, чтобы сделать тебя счастливым. Только дай мне один шанс. Я клянусь, я тебя не подведу. — Можно мне немного подумать? — так несмело и тихо звучит это предложение, что сердце Хосока обливается кровью. — Конечно, сколько нужно. Юнги встаёт и направляется в комнату, он уже знает свой ответ. Он просто ещё раз убедится в своей правоте, а потом озвучит его Чону. Хосок первый, кто пожелал протянуть руку помощи ему. Юнги за всё время разговора не почувствовал паники, как обычно бывает. А самое главное различие в его глазах — когда дома он получил побои после пьянки, Хосок всего лишь оставил воду и таблетки, чтобы ему было лучше. Такая мелочь, а в глазах Юнги — решающий аспект.