На Рождество

Звук сирены скорой помощи нарушил тишину, и я поспешил в больничный коридор. Новый пациент, омега, был доставлен в тяжелом состоянии. Мне пришлось немедленно отдать приказ о подготовке операционной. Уже давно известно, что омегам необходимо лечь в больницу как минимум за неделю до ожидаемой даты родов, чтобы провести кесарево сечение. В противном случае есть риск остаться инвалидом. Однако иногда люди стараются избегать больницы… Через три часа после операции я направился в свой кабинет. Однако из кабинета моего коллеги, известного своей неэтичностью, доносились крики и плач юного омеги. Точно юного, я почувствовал это по тонкому аромату мандарина и корицы, напомнивших мне о Рождестве и множестве приятных воспоминаний, связанных с этим праздником. — Пустите меня! Не надо! Прошу! — Помолчи, хватит вопить! Ты не первый и не последний, кто подхватил эту заразу, а теперь вдруг стесняешься! Раздевайся быстрее! Я не могу оправдать подобное отношение моих коллег к нашим пациентам. У меня есть основания для этого. Мой возлюбленный сильно боялся врачей, особенно гинекологов. Хотя я никогда не был грубым, знакомство с ним заставило меня быть еще более осторожным в работе, опасаясь усугубить комплексы омег. Эти прекрасные цветочки и без того с подросткового возраста уже имеют их достаточно. Перешагнув за дверь кабинета коллеги, я увидел как медбрат держал за пояс мальчишку, похоже намереваясь спустить штаны насильно. Мальчик сопротивлялся и плакал, глаза скрывала пелена слёз. Он был и правда совсем юн, я бы не дал больше четырнадцати. На мой внезапный визит никто не обратил внимание. — Что вы творите? Отпустите его! — Сергей Владимирович, а вот пациент вот такой… Проблемный… Мой коллега явно смутился, когда я зашел в кабинет, как будто его застали на месте преступления. — Детдомовец, что с них взять, гуляют с кем попадётся, а потом лечи их, ещё и стеснительные. — Хватит! Он же совсем ребёнок. Сколько тебе лет? — я уже обращался к мальчишке. И честно говоря, я хотел договорить фразу, назвав его «малыш», слишком он был нежен и беззащитен. Но не здесь, чуть позже… — П-п — - услышал я всхлипы. — Пятнадцать ему. Вот карточка, — перебил его медбрат. — Отлично, дайте её мне, я осмотрю омегу. Быстрым шагом я приблизился к кушетке, накинул на плечо одежду омеги, а самого мальчишку завернул в простыню, он уже не сопротивлялся, просто тихо плакал. Когда я поднял его на руки, он пискнул и захотел слезть. Я лишь перехватил его покрепче и вышел из кабинета. Маленькое тельце слабо сопротивлялось у меня в руках, пока я нёс его до своего кабинета. — Тише, маленький, тшшш… Всё будет хорошо. Опустив мальчика на мягкий диван в своем кабинете, я предложил ему стакан воды. В его глазах таился страх, и я почувствовал, насколько он был беззащитным и ранимым. Он попробовал глотнуть воду, но его руки дрожали. — Успокойся, маленький, — я погладил его по голове, пытаясь успокоить. — Всё будет в порядке. Мой кабинет был оформлен с особым вниманием к уюту и заботе о пациентах. Здесь стояла стандартная медицинская аппаратура, однако рядом с ней уютно располагались мягкий диван, пледы и подушки, создавая атмосферу комфорта и спокойствия. Я глубоко верил в то, что для врача важно не только обеспечить физическое здоровье пациентов, но и заботиться о их психологическом благополучии. Мальчик все еще был напуган, но постепенно начал расслабляться под моей заботливостью и вниманием. Я укутал его в теплый плед. Его глаза больше не прятались за пеленой слез. — Успокойся, я не буду тебя трогать, пока ты не дашь на это согласие. Давай просто поговорим.