На Рождество

Только сейчас я смог получше разглядеть его. Черные как смоль, вьющиеся до плеч волосы, совсем бледное и осунувшееся лицо, серые глаза, а под ними — синие круги. Мальчик был среднего роста, красив, острые черты лица и пустой взгляд были эстетичны, он стал бы прекрасной моделью, но я как врач видел, что мальчику требуется помощь. Мне не нравилась его худоба, такой омега вызывает жалость в глазах альфы, я же испытывал ещё и страх за его будущее, в этом возрасте организм только формируется и ему нужна энергия, а на груди омеги были видны рёбра. Но я решил, что для начала нужно оказать моральную поддержку, слишком потерянным и напуганным был взгляд ребёнка. — Так, тебя зовут Максим, верно? Я прочитал это на мед. карточке. Кивок. — Хорошо, меня Сергей Викторович, я сегодня побуду твоим врачом, не бойся меня, пожалуйста, договорились? Снова кивок. Я хотел поскорее разобраться с осмотром и поговорить с ребенком поближе, познакомиться и быть может сблизиться, я чувствовал что он близок мне, это было какое-то наваждение, но с той минуты как я увидел его, мне не хотелось упускать его из вида. Я уже решил, что намерен подружиться с ним, только как он будет относиться ко мне после гинекологического осмотра я не знаю, и боюсь думать. — Расскажешь мне, с какими жалобами ты пришёл, — что-то конкретное или просто нужен медосмотр? — Первое… — всхлип, вжался в диван ещё сильнее, хотя я думал больше некуда. — Тааак, расскажешь мне, что беспокоит? — он переводит взгляд то на меня, то на свои руки, которые нервно сжимают в руках простынь. Он в минуте от того чтобы расплакаться снова. Но каким-то усилием воли берёт себя в руки, сосредотачивает взгляд на подлокотник дивана и говорит: месяц назад я заболел, наверное это была простуда, болело горло, потом начался насморк и кашель, я не чувствовал себя слишком плохо, но мой кашель услышала комендантша, подозвала к себе и сказала, чтобы я срочно выпил таблетки, это был какой-то антибиотик, и дала ещё три с собой, сказав, чтобы я все выпил так как завтра приезжает проверка и ей тут больные не нужны. Я быстро вылечился, на следующее утро я уже чувствовал себя здоровым. Но к вечеру этого же дня началось… началось… ---От лица Макса--- Этот врач внушал больше доверия, чем предыдущий. Хоть я и боюсь их всех. Но он альфа, как ему рассказать об омежьей болезни. Мне было безумно стыдно, я не мог контролировать свой страх, сильно трясся, только голос пока не предавал меня. — Макс, что началось? Говори, не бойся, — ласковый голос и добрый, поддерживающий взгляд помогали мне. Я набрался храбрости. — Странные выделения, там… И зуд сильный… А ещё странные ощущения в горле, сухость сильная, вода не помогает. ---От лица Сергея Викторовича--- У меня от сердца отлегло, ничего страшного, я даже знал уже примерно как это вылечить. — Макс, а когда у тебя началась первая течка? — Я . я. У меня ещё… У меня ещё не было, только что-то похожее длилось один день три месяца назад. — Это нормально, значит через один-два цикла придет. И последний вопрос — половые контакты с кем-нибудь были? — Не-ет. — Никогда? — Нет. Я встал и подошёл к раковине чтобы умыть руки на ходу говоря: — Максим, проходи за ширму, раздевайся и садись в кресло. Мальчик проскользнул за ширму, я выдохнул, боялся что он начнёт упираться, не хочу заставлять этого ребёнка, видеть слезы на глазах, но они сейчас будут, нет сомнений, ему будет стыдно. Он ещё такой маленький, невинный… Хочется обнять его, крепко, по-отечески, поддержать этого омежку. Я прошёл за ширму. Подросток сидел на кушетке, полностью одетый, обнимая коленки, глаза были на мокром месте. Внезапно он поднял их, на меня уставились два испуганных глаза. — Пожалуйста, можно обойтись без осмотра, подобрать какое-нибудь лекарство которое может помочь? Я подошёл к этому маленькому чуду. — Не бойся, это ни капельки не больно, я постараюсь всё сделать очень аккуратно. Мальчишка снова затрясся и посмотрел на свои коленки. — Как долго обычно длится осмотр? — Минут пять — семь, больше это не займет. Не упрямься, прошу. Мне очень хочется помочь тебе, давай, — я похлопал его по плечу. Мальчишка встал на негнущихся ногах и начал снимать штаны, я отошёл к шкафчикам, чтобы не напрягать его. Выждав минуты три, я повернулся, Макс сидел на кресле, сжимая ножки, и тянул край свитера пытаясь прикрыться. Я не хочу осматривать это невинное дитя. Мне, как гинекологу, кажется странным это чувство, но оно объяснимо: чаще всего я вижу омег, у которых есть родители или знакомые, они получают поддержку и легче переживают этот опыт. А Макс один, его навряд ли кто-то успокоит после. Мальчик делал редкие короткие вдохи, стал бледнее, я медленно скользнул рукой по его щеке, она горела. Я накрыл мальчика пледом. Из кармана я достал платок, смочил его в холодной воде и подойдя к мальчику, прижал её поочередно к щёчкам и лбу. Макс молчал всё это время, он пытался не смотреть на меня, но когда холодная влажная ткань коснулась его, он невольно выдохнул. — В каком классе ты учишься кролик? — слёзы стояли в глазах, но лёгкая улыбка окрасила лицо мальчишки, я так хотел её увидеть. — А почему кролик? — Потому что боишься сильно, дело пустяковое, а я слышу даже как у тебя сердце стучит, — на самом деле оно не просто стучало, оно готово было прорвать грудную клетку, мальчик был смущён, и боялся. — Тебе легче? — Да, спасибо — Не переживай так, всё хорошо. Быстрее начнём, быстрее закончим, давай ложись, — на этих словах я аккуратно забрал простынь, обошел кресло и встал сбоку от него, — ложись на кресло, — он пересилив себя, сделал то, что было нужно. Я отрегулировал его так, чтобы он лежал горизонтально. — Теперь ножки, — он медленно поставил их на подставки. — Умница, расслабься Максим, всё будет хорошо, — вернувшись к креслу, я решил начать осмотр, хотя конечно же видел как снова напрягся мальчишка, даже пальчики на ножках поджал. Смазанным пальцем, я покружил вокруг ануса и надавил. Мальчик захотел свести ноги, но я погладил другой рукой его по внутренней стороне бедра. Макс рвано вздохнул, но успокоился. Я продолжал поглаживать его ногу, а пальцем надавливать на сфинктер пока он не проник внутрь. Мальчик очень сильно сжимался, но я понимал, что просить его расслабиться будет бессмысленно. Аккуратно всё проверив, я взял палочку, чтобы сделать мазок и собрал анализы. Теперь всё, я сам рад, что почти закончил осмотр, теперь как гинеколог, я должен осмотреть грудь и живот омеги и на этом закончим. Я посмотрел на Макса, голова была склонена набок, мальчик неслышно плакал, из глаз скатывались крупные солёные капли. Оденься Максим, я сейчас. Прождав немного, я вернулся к Максу, юноша надел нижнее бельё. Он всё так же продолжал лить слёзы, но столкнувшись со мной взглядом попытался небрежно смахнуть влагу с глаз. — Так Макс, теперь ложись на эту кушетку.