Осколок сокрушенной Империи. Загадка Философского камня

Больно не было. Ни когда Радан, нечаянно или специально, выстрелил мне в ногу. Ни когда огромный зараженный волк повалил меня на землю. Ни когда острые зубы впились в металл, разрывая его в клочья. В сознании то тут, то там по всему телу вспыхивали красные лампочки. Все, я уже труп. Дальше отбиваться смысла не было, и я позволил АПМ-существу наконец прикончить меня. Лишь в последний момент я повернул голову в сторону убегающих парней. Радан был уже далеко, только комиссар Дейв до сих пор топтался на месте, не зная, то ли ему бежать за лучшим другом, то ли попытаться спасти своего злейшего врага. В конце концов, решив выбрать первый вариант, он сделал несколько шагов в сторону, но повернулся и кивнул. Я смотрел сквозь стекла затемненных очков в его черные глаза. Смотрел молча, да и не смог бы уже ничего сказать — голосовые связки вместе с горлом разорвали большие когти и клыки. Во рту появился металлический привкус крови. А затем мое сознание окутала темнота.

***

Я открыл глаза. А потом опять закрыл их. Ужасный сон. Нет, мне вовсе не было страшно — бояться я разучился уже давно. Скорее противно оттого, что даже мой собственный приемный сын, которого я с таким старанием растил и воспитывал, оказался предателем. «Все они — предатели,» — подумал я. — «И Калеб, и Кавински, и все остальные. Видимо, придется проводить внеочередные проверки… Странно, почему мне так легко?» В самом деле, по телу разливалась непривычная легкость. И нельзя было не признать, что чувство это мне понравилось. Я слегка улыбнулся — что само по себе уже являлось целым событием. — и чуть поерзал в постели. Давно я себя так хорошо не чувствовал. День обещал быть продуктивным. Я открыл глаза. Потом зажмурился, протер глаза руками, опять открыл. От улыбки, как и от легкости, не осталось и следа. Я с непониманием смотрел широко открытыми глазами на комнату, на двухъярусные кровати, расставленные возле стен и на спящих на них мальчишек. Рывком сев на кровати, я опустил взгляд и посмотрел на свои руки. На детские, мать его, маленькие руки. — Чего вскочил, Вик? — раздался откуда-то сверху тихий недовольный голос. — Я… — мне хотелось бы что-то сказать, но я тут же зажал рот руками. Голос тоже был не мой: высокий, мальчишеский. — Еще раз меня разбудишь, — с верхнего яруса свесилась рука и показала мне кулак. — И тебе конец. Понял? — По… понял, — тихо пробормотал я, медленно отползая к стене. Кто-то заворочался сверху и уже через пару минут оттуда донеслось тихое сопение. Я же тем временем ошалело, но беззвучно, крутил головой по сторонам. Где. Я. Мать его. Нахожусь?! Это не сон — сны настолько реалистичными не бывают. Предсмертные галлюцинации? Возможно. Кома? Тоже вариант. «Так, успокойся. Возьми себя в руки. Ты Инспектор или кто? Ты сейчас быстро со всем разберешься. И в первую очередь хорошо бы узнать, где ты находишься.» Я осторожно встал с кровати, на цыпочках подошел к окну, взглянул в него. И чуть было не упал там же на пятую точку. Пейзаж за стеклом совершенно не походил на привычный мне имперский мегаполис. Да даже в небольших поселениях я не видел ничего подобного! Невысокие, в четыре-пять этажей каменные здания облепили улицу с двух сторон, по дороге ездили несуразные автомобили, пару раз я видел двухэтажные ярко-красные автобусы. По тротуарам спешили странно одетые люди. Я невольно отпрянул от окна, и наконец увидел свое отражение в оконном стекле, отчего мне поплохело еще больше. На меня смотрел смугловатый мальчишка, которому нельзя было дать больше восьми лет. Черные, как смоль, волосы растрепались после сна, а в ярко-фиолетовых глазах отражался испуг вместе с неверием. Я обеими руками вцепился в подоконник, чтобы не упасть. Рукой я осторожно коснулся своей щеки, лишний раз убеждаясь, что не сплю, и тихо пробормотал: — Пресвятые Алла и Терра… И кто же я теперь такой?..