Из бездны — домой

— Как красиво, — глядя через огромный иллюминатор, восхищённо произнёс Орешкин. Протянувшаяся на добрый десяток световых лет, сияющая всеми цветами радуги, подсвеченная миллионами звёзд, похожая на гротескного клоуна туманность медленно проплывала за бортом. — Выход из варпа. Импульсный двигатель, — отдал приказ пилот. — Очень охота подольше на эту красоту посмотреть, вдруг больше не доведётся, хотя впереди ещё больше двадцати тысяч световых лет пути, но кто его знает, вдруг моя смерть ждёт меня за ближайшим углом… — Берется крутое яйцо, режется пополам, желток старательно вынимается, — лился будто со всех сторон мягкий мужской баритон. — Прошу заметить, что идея новая. Ветчина крошится меленько-меленько, чтобы кусочки были не больше спичечной головки, жареные грибы секутся столь же мелко, всё это смешивается с укропчиком, лучком, чуть солится. Поперчить. Затем полученное кладётся на место желтка и заливается майонезом… Пардон, майонезом лучше полить сразу, перемешать, а потом уже класть. Потом все это заворачивается в ломтик сыра — и в рот… — Послушай железяка, — сдался Валентин, поняв, что он со своей базой памяти может нервно идти курить в сторонку, — вот нахрена в тебя напихали подобного говна, ежели тебе на девяносто девять процентов это не понадобится? — В меня много какой, вроде бы ненужной инфы вколотили. Вот хотя бы «Камасутру», искину ну совершенно не нужную. Но поди ж ты, ведь именно благодаря тому, что в нужный момент я точно знал, что будет, если из члена, засунутого в женский половой орган, выпустить триста литров водорода, да в последний момент поджечь. А между тем, как итог — твоя сладкая задница осталась при тебе. — И всё же жалко девочку, — мечтательно закатил глаза Валентин, — какое совершенное тело. — Херня, — раздражённо произнесла машина, и на коленях у Орешкина материализовалась пышногрудая зеленоглазая блондинка в куцем сиреневом платьице, сразу принявшаяся сдирать с Вали брюки. — Эй, можно полегче, — с трудом освободился из «нежных» объятий юноша. — А что тебя не устраивает? — раздался удивлённый голос, — может, лучше вот так? Секунда — и стоя на коленях, перед сидящим на кушетке Валентином уже улыбался потрясающей красоты пятнадцатилетний мальчишка, одетый лишь в белые хлопчатобумажные трусики-плавки, одним движением сдёрнул с пилота штаны, обхватил рукой уже начавший набухать Валькин агрегат, а затем всосал его в рот, словно какой-нибудь немецкий бюргер любимую свиную сосиску и уже после пары минут потрясающего минета Валентин с криком излился ему в рот. «У меня только что отсосала машина», — почему-то огорчённо подумал парень, — «я трахнул эту чёртову железяку» «Да не парься ты так, ковбой», — успокоил Орешкина появившийся неизвестно откуда в мозгу его виртуальный двойник, — ведь если подумать, ничего страшного с тобой не случилось. Заметь, что в космосе избавиться от спермотоксикоза довольно-таки проблематично, а потому относись к этому проще. Вбей себе в голову, что просто передёрнул затвор. И, кстати, признай очевидное — техника минета — на грани фантастики.» — Ну и как, — с улыбкой облизнувшись, спросил мальчишка, — по-моему, тебе здорово повезло, что напоролся на такой всесторонне развитый компьютер. — Это точно, — с трудом приведя мысли к одному знаменателю, нехотя согласился Валентин. — Так и быть. Я назову тебя Саша, а твою женскую ипостась — Любой. Так и просто общаться удобнее, и для секса проще, нежели в экстазе признаваться в любви какой-нибудь флэшке. — Что ж, решено, — поднялся с колен мальчик-голограмма, уже одетый в довольно сексуальные коротенькие шорты и игривый розовый топик, — Кстати, по случаю начала наших более, так сказать, тесных отношений, я решил сделать тебе подарок. Парень медленно, будто фокусник, взмахнул правой рукой и гигантский звездолёт мгновенно исчез, уступив место уютной маленькой комнатке. Стены были оклеены весёлыми голубыми обоями, в правом дальнем углу стояли небольшой шкаф и стол с включенным большим монитором, на котором поочерёдно, с небольшой задержкой открывались, видимо, семейные фотографии. Слева у стенки стояла деревянная двухъярусная кровать, на которой сопели двое детей лет десяти: мальчик сверху, а девочка снизу. Валя осторожно подошёл, поправил у крепко спящего мальчишки одеяло и, присев на корточки, ласково поцеловал девочку в лоб. Это, видимо, разбудило ребенка, и она, потянувшись, откинула одеяло и, забравшись по ступенькам к брату, нырнула к нему под бок и через минуту они, обнявшись, уже видели, наверное, цветные сны… — Зачем ты это сделал, — размазывая по щеке непрошенную слезу, спросил Валентин. — Прости, я думал тебе будет приятно, — виновато развёл руками парень. — Она умерла, когда нам было по одиннадцать. Пьяный шофер сбил на остановке. Мы школьный автобус ждали, — присел на кушетку Валя, слёзы залили лицо и он, перестав его вытирать, продолжил на автомате. — Нас в школе мало кто различал, близнецы ведь, тем более имена одинаковые, Валя и Валя. Мы и были одним целым. Вместе делали уроки, вместе гуляли и ходили в кино, даже спали вместе, хоть папа и ругался иногда. А тут…мы стояли и просто держались за руки, когда эта чёртова машина влетела через бордюр на остановку. До сих пор у меня в глазах стоит маленькое раздавленное тельце с милой улыбкой на губах и вытекающей оттуда тёмной струйкой крови. И хоть убей, не понимаю, почему Бог пощадил меня. Ведь несколькими сантиметрами правее — и на её месте был бы я. Или…или… мы оба…что, как мне кажется, было бы честнее. — Я думал, что знаю о людях всё, — осторожно положил голографический мальчишка руку на плечо Валентину. — Но хочу признать, что программисты, наверное, где-то не доработали или это просто не в силах сделать никому, и миллиарды нейронных связей в моём мозгу, видимо, никогда не смогут определить природу одной человеческой слезы. — Как бы то ни было — надо лететь дальше, — собрал всю свою волю в кулак капитан корабля. — Максимальный варп. Вперёд. И корабль, задержавшись на секунду, будто прощаясь с туманностью-клоуном, исчез в необъятных просторах Млечного Пути…