Будь со мной

— Отойди. Хёнджин отходит немного в сторону и Сынмин выпрыгивает из окна первого этажа. Он тут же прижимает старшего к стене и целует так, как любит — настойчиво и мокро. Хёнджин не сопротивляется. — Никто бы не поверил, что староста и круглый отличник класса по ночам сбегает из дома и целуется с мальчиками. Сынмин хмыкает и оставляет небольшой засос на шее Хёнджина. Он ведь прав, в школе о нем думают как об идеальным ученике, который учится даже по ночам. Но они и представить не могут, чем на самом деле он занимается ночами с Хёнджином. — К тебе? — Не вариант. Родители дома. Может к Чану? Сынмин ухмыляется. Чан по доброте душевной давал парням ключи от своей квартиры, когда работал в ночную смену. Он наивно полагал, что они ограничиваются держанием за руки. Если бы он только знал, что они осквернили каждую поверхность в его старенькой квартире. И, даже, сломали журнальный столик. Пришлось соврать, что Сынмин на него случайно упал. Когда они доходят до магазинчика, в котором подрабатывал старший, то Хёнджин накидывает на голову капюшон, чтобы скрыть засос. А то, не дай боже, Чан увидит и его инфаркт схватит. — Привет. Догадываешься зачем пришли? — Явно не потому, что соскучились по мне. — Неправда! Ты наш любимый старший! Сынмин делает «щенячий» взгляд и невинно улыбается. Знает, что Чан не сможет устоять. Так оно и оказывается, старший кладет ключи на прилавок. — Разве вам не надо завтра в школу? — Надо. Мы просто посмотрим серию дорамы и ляжем спать. — Ну хорошо. Удачно вам провести время! — Спасибо! И тебе удачной смены! Парни улыбаются на прощание и выходят из магазина. До дома Чана пешком минут десять, не больше. Но Сынмин и Хёнджин тратят на это гораздо больше времени из-за того, что все время останавливаются и целуются. — Думаешь у него есть че пожрать? — Я бы тебя съел. — Мерзость. Хёнджин хихикает и заглядывает в холодильник. Там ожидаемо ничего съедобного нет и его приходится закрыть. Видимо, они остаются без ужина. Сынмин прижимается к старшему со спины и забирается рукой под толстовку — Слушай, я правда есть хочу. Сходим до магазина? Пожалуйста. — Конечно, солнце. Сынмин оставляет в уголке губ Хёнджина поцелуй, и они вновь направляются на улицу. К Чану решают не идти, а вместо этого направляются в супермаркет, который находился в паре минут ходьбы. В такое время там никого кроме сонного продавца не было. Поэтому Сынмин ничего не стеснялся и, то и дело, целовал Хёнджина. — Возьми что нибудь нормальное, ты же не наешься. Сынмин с сомнением смотрит на клубничное молоко и булочку в руках Хёнджина. Ну серьезно, разве это еда? — Наемся. — Хёнджин, — Сынмин берет Хёнджина за руку, — пожалуйста, поешь нормально. Оба знают что на самом деле стоит за этими словами. Но никто эту тему поднимать в данный момент не собирается. — Таких, как вы, расстреливать надо, пидоры. — А ну повтори. Сынмин сразу же встаёт перед Хёнджином, на случай, если парень, стоящий в паре метров от них, решит что нибудь сделать. — Я сказал, что пидоров надо расстреливать. — Слушай, ты… — Сынмин, не надо, пойдем домой. — Твоя шлюха правильно говорит. Валите отсюда. Сынмин сдерживать себя не намерен. Он никому не позволит оскорблять своего парня. Поэтому он со всей силы бьет кулаком в нос обидчика Хёнджина. Парень падает на пол, держать за нос и начинает скулить от боли. — Еще хоть раз услышу от тебя оскорбления в адрес моего парня, я клянусь, что твоей тощей заднице не сдобровать. Понял? Парень ничего не отвечает и Сынмин хватает его за рубашку — Я тебя спрашиваю, понял? — Да понял я, понял! — Отлично, а теперь извинись. — Извините. Сынмин отпускает парня и схватив Хёнджина за руку ведет к кассе. Там он расплачивается за товары и после этого они выходят на улицу. — Ты в порядке? — Да. Хёнджин пытается улыбнуться, но выходит это у него откровенно плохо. И поэтому, когда они возвращаются в квартиру, то старший сразу же скрывается в ванной. Сынмин его терпеливо ждёт, но по прошествию двадцати минут начинает волноваться. — У тебя все нормально? Хёнджин ничего не не отвечает, и Сынмин заходит внутрь. Старший смыл с себя весь макияж, о чем говорила куча ватных дисков. Лишь вишневый тинт, который Хёнджин пытался стереть, намертво въелся в пухлые губы. — Перестань. Младший перехватывает чужую руку и убирает её от лица. У Хёнджина покрасневшие глаза и нос. Становится очевидно, что произошедшее его задело. Сынмин это, конечно, и так понимал, но надеялся, что не так сильно. — Пойдем. Сынмин усаживает Хёнджина на диван, а сам опускается перед ним на колени и целует руки. — Пожалуйста, не слушай таких мудаков. У них кругороз меньше чем у аквариумной рыбки. — Но я правда выгляжу как шлюха. — Солнце, макияж не делает тебя шлюхой. И вообще, что за выражение? Ты самый прекрасный, понял? Хёнджин слабо улыбается и Сынмин улыбается ему в ответ. Он оставляет еще пару поцелуев на руках старшего, а затем встаёт. — Ты пока что поешь, а я постелю нам. Хёнджин кивает. Пока Сынмин расстилает постель на старом диване, то старший как раз успевает съесть свой ужин. После этого они ложатся, прижавшись друг к другу. Младший покрывает плечи Хёнджина поцелуями без всякого сексуального подтекста и тот окончательно расслабляется. — Знаешь, а ведь это первый раз, когда мы пришли сюда и действительно просто легли спать. Хёнджин смеется и оставляет на носу Сынмина поцелуй. — Надеюсь это первый и последний раз. В следующий раз придется наверстать упущенное. — Обязательно.