Будь со мной

Чонин безразлично смотрит в экран телевизора, и иногда поглядывает на часы. На самом деле он делает это с переодичностью в сорок пять секунд. Время тянулось безумно медленно, но парень утешал себя тем, что он ждал целый год, поэтому еще полчаса до автобуса в город он продержится. Не продержался. Спустя семь минут, изнемогая от нетерпения, Чонин подрывается с дивана, натягивает на себя джинсы и футболку, а после выходит из дома. Улица встречает его вечерней прохладой не свойственной для июня, и он подумывает вернуться за толстовкой, но решает этого не делать. Бабушка говорила, что возвращаться плохая примета. Закрыв дверь и калитку Чонин направляется к автобусной остановке. Последний автобус в город уходит через двадцать минут, и времени, чтобы дойти еще полно. Вот только не может Чонин не торопиться. Где-то там в поезде уже подъезжает к городу Чан. Они не виделись год. Даже больше, если быть точным. И хуже этой разлуки ничего в его жизни не случалось. Чонин уже подходил к остановке, когда заметил вдали знакомую фигуру. Сначала он решил, что ему показалось, но через несколько секунд он понял, что нет. Это был Чан. Это действительно был Чан. Чонин сорвался с места и спустя несколько секунд уже был в его объятиях. — Чани… Чонин уткнулся в чужую шею и почувствовал, как его сжали еще крепче. — Как же сильно я скучал. Чонину было все равно на то, что их мог увидеть кто-то из деревни. Он не планировал отрываться от старшего в ближайшие дни ни на минуту. — Чонин, идем домой. Чонину приходится подчиниться. Они отстраняются друг от друга и в считаные минуты доходят до дома. Стоит переступить за порог и закрыть дверь, как Чан тут же прижимает младшего к двери и целует. У Чонина от ощущения чужих губ на своих, кружится голова и подкашиваются ноги. — Мне тебя так сильно не хватало. — Мне тоже, Чани, мне тоже. Оба с трудом друг от друга отрываются, потому что Чан все же устал с дороги. Чонин ведет его на кухню и наливает тарелку горячего супа. Из подполья он достаёт смородиновый компот, и пока Чан доедает суп, он еще успевает пожарить пироги с мясом, тесто и фарш для которых он приготовил утром. — Вкусно? — Вкусно. Я безумно скучал по твоей еде. И по тебе. Чонин тепло улыбается и садится напротив Чана. Сам он не голодный, но на то как старший ест он готов смотреть вечно. Это без всяких шуток грело душу. — Кстати, ты почему раньше приехал? Я только сейчас это понял. — Возможно, я просто тебе соврал. Чан хитро улыбается, а Чонин недовольно хмурится и пинает его под столом. — Предатель. — Ну почему сразу предатель? Зачем тебе туда сюда мотаться? Я просто забочусь. Чонин закатывает глаза. Нашелся заботливый, видите ли. — Ой, тебе баню, наверное, надо затопить? — Было бы неплохо. Чонин кивает и встаёт из-за стола. Чтобы растопить баню много времени не требуется. Тем более с учетом того, что дрова он принёс еще вчера днем и тогда же нацедил воду. Уже через десять минут, убедившись, что дрова разгорелись, он вернулся к чану. — Не верю, что ты здесь. Чан разводит руки в стороны и Чонин сразу же прижимается к его телу. Старший целует Чонина в макушку.

***

Чонин наносит на лицо крем и зевает. На улице почти стемнело и уже хотелось спать. Но он был обязан дождаться Чана из бани. Впервые за год холодная постель не вызывала грусти, потому что Чонин знал, что скоро в ней окажется и Чан. Стоило вспомнить старшего, как он показался на пороге в одних лишь шортах. От взгляда на мускулистое тело бежали мурашки. — Иди ко мне. Чан ложится в постель и Чонин тут же лезет целоваться, одной рукой уже забираясь в чужие шорты. Старший его руку перехватывает и Чонин уже собирается возмутиться, но не успевает. Чан переворачивает его на спину и нависает над ним. — Если передумаешь… — Чани, я обязательно скажу. Но сейчас я пиздец как сильно хочу тебя. Чан кивает. Они быстро снимают с себя одежду и прижимаются друг к другу. Старший целует мокро и настойчиво, при этом не забывая касаться члена Чонина. А тот бы и рад ответить, но ему так чертовски хорошо, что он не может заставить себя пошевелиться и лишь поддаётся движениям руки старшего. — Погоди. Чан тут же прекращает все действия и смотрит взволнованно. Чонин не может не улыбнуться. — Что-то не так? — Все в порядке. Просто сядь. Чан садится к изголовью кровати и Чонин тут же перемещается на его бёдра. Он вновь соединяет их губы в поцелуе и одновременно достаёт из под подушки смазку. Старший её забирает. — Не против, если я? — Не против. Чан выливает смазку на руку и сразу же обхватывает их члены, не удосужившись её даже погреть на пальцах. Чонин пищит от холода, но почти сразу из его горла вырывается стон. Он жмётся к Чану близко-близко и утыкается в основание шеи. От прикосновений старшего приятно до безумия и Чонин вновь ощущает себя подростком. потому что готов кончить уже сейчас, хотя едва ли прошла минута. — Чани, помедленней. — У нас теперь полно времени, не сдерживайся. И вопреки просьбе Чонина старший ускоряет движение рукой и вдобавок кусает младшего в основание шеи. Никому другому Чонин бы не позволил оставлять следы на своём теле. Никому, кроме Чана. Он неприлично громко стонет и в следующую секунду кончает Чану в кулак. Тот следует за ним. Они пытаются отдышаться, что было достаточно проблематичным с учетом того, что их языки в прямом смысле находились во рту друг друга. Чонин начинает возбуждаться снова. Он настолько истосковался по прикосновениям возлюбленного, что ему не требовалось много времени чтобы восстановиться. Ноги затекли от неудобной позы и видимо почувствовав это, Чан повалил его на кровать. Он оставил несколько поцелуев на груди и животе, а затем резко опустился и без предупреждения взял член младшего в рот. Чонин едва сдержал себя, чтобы в прямом смысле не закричать. Он опустил руку на голову Чана и сжал кудрявые волосы в кулаке. Чан одобрительно промычал. Они останавливаются лишь когда силы полностью иссякают у обоих. Чонин утыкается лицом в подушку, закидывая ногу на Чана, и устало выдыхает. Он в прямом смысле не может шевелиться. — Я так рад, что ты вернулся. Чан не отвечает и младший решает, что тот спит, но спустя продолжительное время он едва слышно произносит: — Я боялся, что ты не дождешься. Чонину кажется, что из его легких выбили весь воздух. Забыв об усталости он приподнимается с постели и нахмурившись смотрит на чана. — Почему? — Я не знаю. Просто это тяжело. Не все… — Мы не все. К тому же, если ты не можешь дождаться любимого человека, разве это любовь? Чан поджимает губы и Чонин ложится ему на грудь. Он находит руку старшего и сжимает её в своей. — Если было бы нужно, я бы прождал вечность.