Настоящий

      Волки не различают красный цвет. Но везде, куда бы Тео ни глянул своими волчьими глазами, был только он — красный. Будто на роговице небрежно оставили кисточкой алые разводы, и их никак не смахнуть. По краям красный сталкивался с тёмно-синим и смешивался, перетекая в грязно-фиолетовый.       Тео рычал. Нетипичная палитра раздражала зрение и смазывала цветастый образ леса, будто приводя его в движение. Из-за этого кружилась голова, и Тео злился ещё яростнее. Потому что чем сильнее путалось сознание, тем ярче всплывали глубоко захороненные воспоминания, о которых Тео думать не любил. О которых Тео давно забыл.       — Я хочу большего! — почти капризничал Тео, едва переступив порог в пятнадцать лет. Его угловатая фигура подсвечивалась миганием жёлтого света лабораторных ламп.       — Ты не в праве просить большего, Тео Рэйкен. — Марсель даже не обернулся, продолжая препарировать мёртвую химеру. — Всему своё время, и твоё ещё не наступило.       — Я единственный выживший! Разве этого недостаточно?! Почему вы продолжаете поиски идеальной химеры, ведь я уже здесь?!       — Юношеские амбиции недостойны «Успеха», Тео Рэйкен. Эмоции туманят твой разум и мешают увидеть картину целиком. Тео Рэйкену необходимо абстрагироваться.       — И чья же это вина?! — сорвался на высокий голос Тео. Движение рук Марселя замедлилось. — Я никогда и не знал этих эмоций, но стоило вам поковыряться в моих мозгах, как всё пошло по наклонной!       Марсель медленно повернулся корпусом, не двигая ни плечами, ни головой, и Тео машинально отступил на шаг.       — Ты заблуждаешься, Тео Рэйкен. И ты по-прежнему слишком несовершенен, чтобы понять даже это. Твоя чувствительность пришла в норму после трансформации, но больше мы ничего не меняли. Лишь снизили её влияние. Твои спонтанные желания, чувства и ощущения — только твои и ничьи больше.       — Ложь! Всё это наглая ложь! Вы сделали это специально! Специально, чтобы потом меня же и тыкать тем, что я недостоин «Успеха»!       — И это правда, — прострекотал Марсель и поднялся на ноги. — Ты не подходишь для этого, Тео Рэйкен, и никогда не подходил. Тебе уготована иная роль, но сможешь ли ты сыграть её — зависит не от тебя.       — И что это должно значить? — растерялся Тео. — Кто же тогда я? Что должно произойти? Для чего я вам на самом деле?!       Но Марсель молча вернулся к прерванному занятию, и тогда Тео, не получив ответа после нескольких попыток, уверенно зашагал к Врачевателю. Однако свистящая частота задребезжала внутри мозга быстрее, чем Рэйкен успел опомниться. Тонкое юношеское тело завалилось на ледяной пол и забилось в конвульсиях, не сдерживая болезненных криков.       — Однажды этот день настанет, Тео Рэйкен.       «Т…о Рэ…к…н…»       «Тео Р…йк…н…»       «Тео Рэйкен…»       От пронзительного низкого рычания кустарники и ветви деревьев, казалось, всколыхнулись по меньшей мере в радиусе двадцати метров. Воспоминания, которые Тео никогда не понимал. Будто обычный набор замысловатых предложений, которые трудно было интерпретировать подростку.       Чёртов голос Марселя, не так давно задушенный влиянием Лиама, вновь набирал силу, и из-за этого огромное волчье сердце наполнялось отчаянием, злобой и страхом. Едкий красный цвет — всего лишь красные линзы маски Врачевателя, через которые смотрел теперь сам Тео, с каждой секундой приходя всё в больший ужас.       Закричать не было возможно физически — все слова сливались в один поток и вырывались из пасти рычащей иерихонской трубой. Образ Марселя настырнее заползал в голову, и Тео, скуля от безысходности, просто начинал биться всем своим немалым весом о деревья. Словно пытался выбить спрессованный осадок со дня банки.       Краснота в глазах не давала даже понять, царила ли вокруг ночь или же зарождался новый день. В прошлый раз обратиться не удалось даже с восходом солнца — только благодаря Лиаму получилось вернуть человеческий облик.       Лиама нет слишком долго… Пронзённый этой мыслью, Тео резко прекратил бег, оставляя в земле глубокие траншеи от лап. Где он? Как далеко убежал? Сможет ли теперь Лиам отыскать его так же быстро, как и тогда? Что, если он не появится? Удастся ли обратиться самому?       — Тео!       Паника вновь сдавила виски, пусть уже и по другой причине. Тео поднялся на задние лапы, цепляясь передними за дерево. Из тяжело дышащей пасти клубился пар рваными выдохами, а глаза мигали фиолетовым, будто закоротившая проводка.       «Ты слишком слаб, Тео Рэйкен».       — Ошибаешься… — прорычал Тео в мыслях, непреднамеренно глубоко царапая кору. — Я бы́л слаб.       «И всё ещё продолжаешь».       — Тео, ты понимаешь меня?       — Ты говорил, что от меня ничего не зависит. Но я ведь смог выжить. Смог выжить, чтобы стать кем-то значимым и обрести то, что вы пророчили мне невозможным. А ты…       Тео повернул морду чуть вправо, замечая периферийным зрением знакомый силуэт.       — А ты теперь не более чем призрак. И останешься таковым навсегда.       «Тебе не справиться без меня, Тео Рэйкен».       — Я ужé справился.       Утренний туман окутывал лес прозрачной дымкой, красиво извиваясь под солнечными лучами. Расписанная яркими красками осенняя листва стелилась под ногами пышным ковром и тихо шумела в кронах деревьев редкими пучками.       Лиам. Все мысли только о Лиаме и той подаренной вере, что всё в руках лишь самого Тео. И он никак не мог сплоховать. Чёрная мохнатая туша свалилась на четвереньки — от громоздкого приземления листва вокруг подпрыгнула на пару сантиметров. Оборотень вытянулся в спине, скребя землю когтистыми лапами, и заскулил натужно, выворачивая шею кверху.       Угольная шерсть стала неравномерно осыпаться бахромой — небольшими клочками по всему телу. Удлинённые конечности затрещали костями, втягиваясь, а серая кожа потекла влажной плёнкой — поверх человеческой. Тео завалился взмокшей грудью в ошмётки собственной шкуры и простонал с болью, сплёвывая кровь и клыки, на месте которых не менее болезненно тут же вырастали новые зубы.       — Древние оборотни… — запыханно прохрипел Тео, приподнимаясь на дрожащих руках, — были просто отвратительны.       — Тео, эй?       Рэйкен вскинул голову, силясь сфокусировать взгляд. Глаза будто были забиты песком, словно только что воссоздались заново, и Тео не знал, казалось ли так только по ощущениям или же было взаправду.       Мелькающий на задворках голос Тео принял просто за слуховую галлюцинацию, но теперь он был куда чётче, а значит, и вполне реальным. Размытые края стекались к центру, формируя очертания фигуры, и теперь она становилась узнаваемой.       — Питер?.. — предположил Тео, щурясь.       — Давай, дружок, поднимайся. Боже, это что, зубы? — в своей преувеличенно драматической манере проговорил Хейл, протягивая Тео руку. — Превращения древних оборотней были просто омерзительны.       Тео усмехнулся с облегчением, ведь теперь был не один. Рэйкена повело чуть в сторону, когда Питер поставил его на ноги. Тео заметил на его плече спортивную сумку и только потом посмотрел уже на самого Питера.       — Как ты нашёл меня?       — Когда я переродился альфой, то не сразу мог контролировать новую форму. После обращения я почему-то всегда просыпался именно в этих местах, так что просто решил попытать удачу. И не прогадал, как видишь. Держи. — Хейл сбросил сумку. — Оденься.       — Д-да… Спасибо.       Питер отошёл на несколько шагов и стал изучать территорию вокруг, будто обязан был заметить кого-то, кого здесь быть не должно. Тео быстро натянул спортивки и футболку и принялся завязывать на кроссовках шнурки.       И вдруг голову обожгло воспоминанием о разговоре с Эддерли. Руки замерли, так и не продев до конца петлю, а краски окружающего мира сгустились и сосредоточились на мужчине, стоящем впереди.       — Питер?       — Да? — не оборачиваясь, откликнулся тот. Серый обтягивающий джемпер слишком хорошо выделял напряжённые мышцы плеч и спины. — Ты оделся или как?       — Зачем ты искал меня?       — Ты задаёшь странные вопросы, Тео, ещё не оправился после обращения, что ли? Поторопись. Чем раньше мы покинем лес, тем безопаснее, никогда не знаешь, на кого можно наткнуться в трёх соснах. Так что давай…       — Меня должен найти Лиам. Я не могу уйти, не дождавшись его.       — Если не уйдём сейчас же, то дождаться могут нас.       — Ты не должен был выйти на меня быстрее, чем Лиам!       — Да боже, Тео! Просто одевайся уже и не доставай меня, я ведь тебе уже всё объяснил. Смотри, вон то дерево повалено явно неестественным образом, и я не хочу узнавать, каким именно. А ещё…       Ворчания Питера стали размываться. В ушах зашумело, сердце бешено толкало кровь, а тело охватил мандраж. И воздуха как будто не вдохнуть. Слова крутились на языке, но никак не могли сорваться с губ. Волнение перед услышанным сковывало все мышцы вперемешку со страхом, и Тео костерил свой грёбаный эмоциональный фон, что по-прежнему был нестабилен.       — Просто выйдем на дорогу и позвоним твоему парню, здесь связи всё равно нет. Так что нечего закатывать истерику, Лиам никуда не денется.       — Питер, это правда?       — Что? — вздохнул Хейл, закатив глаза.       — Что ты…       Спина Питера, казалось, стала ещё более напряжённой. Тео слышал, насколько замедлилось его дыхание, потому что своё собственное напрочь застопорилось в глотке. Рэйкен сделал несколько шагов в его сторону, и с каждым из них Питер каменел всё больше. Слёзы непроизвольно пробились наружу — то ли от отсутствия моргания, то ли ещё от чего, но Тео старался держать глаза открытыми, чтобы не позволить солёным каплям стечь вниз. Чертовски отвратительная сентиментальность, о которой Тео знал ровным счётом ничего. Как же раздражало.       — Ребёнок, мы впустую тратим время, — развернулся к нему Хейл и сам сократил расстояние почти до минимума, — давай уже просто…       — Питер, ты мой отец?       Плечи мужчины опустились. Тео проморгался, сумев удержать влагу в себе, и с открытым ртом ждал предстоящего вердикта. От привычной ухмылки и хитрого прищура, что всегда были неотъемлемой частью Питера, не осталось и следа. Глаза растерянно бегали по лицу напротив, а губы то смыкались, то размыкались в поиске правильных слов.       Но былая сдержанность вскоре вновь украсила его лицо. Питер размеренно выдохнул, горделиво расправляя плечи, и увёл взгляд куда-то в сторону, поселяя этим жестом самые разные мысли в голове Тео.       Рэйкен крепко сжал кулаки, прикусив изнутри щёку. Вся многокилометровая нервная система будто попала под высокое напряжение.       — Тео… — нехотя начал Питер.       — Просто скажи, да или нет?! — нетерпеливо выкрикнул тот. Томление било по некогда завидному контролю, и теперь Тео казалось, что в любую секунду его могло вывести из равновесия что угодно.       — Малия не особо обрадовалась такому отцу, как я, — попытался беспечно улыбнуться Питер, но улыбка эта получилась скорее вымученной. Тео беззвучно выдохнул, ресницы задрожали, а уголки губ нервно прыгнули вверх.       — И ты решил, что я отреагирую так же? — Эмоции закружились вихрем в районе грудной клетки, но Тео продолжал сохранять лицо, пусть и не так хорошо, как раньше. — Ты только поэтому молчал?       — А чего ты ждал от меня? Что я приду с тортиком и торжественно объявлю тебя счастливым обладателем сомнительного родителя? Ты был бы от этого в восторге?       — Чёрт, да! — Брови вскочили дугами.       Питер вновь замер, изучая выражение лица Тео так, словно за этим должен был последовать смех случившегося пранка. Потому что верилось с трудом.       — Серьёзно? — скептически бросил Питер и повёл плечом, словно потянул на нём мышцы.       — Значит, ты этого уже не отрицаешь, верно? — сдержанно улыбнулся Рэйкен.       — Тео, послушай. Не важно, кто мы друг другу, сейчас главное…       — Охренеть, это действительно так, — всё же бросил смешок Тео. Ладони накрыли виски в неверии, а затем мазнули вверх, по волосам, и остались на затылке. — Теперь неудивительно, в кого я такой говнюк, гены ведь на лицо.       От смешка теперь не удержался и Питер, после чего воцарилось молчание. Неловко было обоим, так как оба не знали, о чём говорить теперь. Общаться с детьми Питер никогда не умел в принципе, пусть и с такими взрослыми, а Тео хотел спросить очень многое, но не мог выбрать, с чего начать.       — Я действительно рад, — продолжил Тео. — Я был почти уверен, что мой родной отец давно отошёл на тот свет, и во всём мире не осталось никого, в ком бы текла та же кровь, что и у меня. А теперь — вау! У меня он, оказывается, есть. Никогда бы не подумал, что могу состоять в родстве с гранитным булыжником по имени Дерек.       — Тебе повезло, что он этого не слышит, — снова усмехнулся Хейл.       — И сестра… — Улыбка потухла. — Родная сестра. У меня есть родная сестра, — повторил Тео немного нервно, словно для убедительности. — Которая, кстати, тоже не прочь вырвать моё сердце из груди.       — За Малией не заржавеет, это так. — Питер периодически то мял ладони, то опускал их вдоль тела, но во втором случае они раз за разом сжимались в кулаки, выдавая всё ещё держащееся напряжение. Которого, наоборот, почти уже не чувствовал Тео.       — Так вот почему ты предложил мне пожить у себя? — продолжил Рэйкен. — Комната — пожалуйста. Полный гардероб брендовых шмоток — бери, пользуйся. Неужто Питер Хейл таким образом проявлял заботу?       — Так, глупостей не говори, — отмахнулся Хейл, но сияющее от улыбки лицо Тео нокаутировало любое оправдание. — Я и о рыбке-то позаботиться не смогу, что уж говорить о ребёнке.       — Это было хорошее начало. — Питер медленно выдохнул, опуская взгляд куда-то под ноги. Уголки губ замерли приподнятыми. — Когда ты узнал обо мне?       — Несколько месяцев назад. Почти сразу после Анук-Итэ. Когда Скотт рассказал мне, кто ты такой, я начал наводить справки о тебе и твоей семье. И когда узнал, что ты сын Вивьен… Было нетрудно сложить два и два. И всё же я сомневался, потому что… не чувствовал от тебя того же запаха, что и от Малии.       — Насколько мне известно, ты не особо почуял и её.       — Поначалу — да, — согласился Хейл. — Но лишь потому, что понятия не имел, как для тебя должны пахнуть твои собственные дети. С тобой было сложнее, потому что запах ртути перебивал самое необходимое, по чему я мог бы тебя узнать.       — Тогда почему сейчас?..       — Когда Скотт обратил тебя и вы с Лиамом вернулись в ветклинику… Тогда всё сразу стало на места.       — Потому что ртуть вывелась из моего организма после обращения, — закончил эту мысль Тео.       — И ты снова пах естественно.       — Ты защитил меня от друида, — хитро заулыбался Рэйкен.       — Просто не люблю всяких британских выскочек. — Питер взглянул куда-то вверх.       — Или тех, кто покушается на твоих детей?       — И тех, кто покушается на моих детей, — не стал паясничать Питер, чем приятно удивил Тео.       Теперь они уже улыбнулись друг другу, а напряжение и неловкость окончательно отступили. Влажная струя, внезапно оросившая щеку Тео алыми капельками, оказалась настолько неожиданной, что Рэйкен просто широко раскрыл глаза и замер всем телом.       Питер смотрел также шокировано. И также шокировано опустил взгляд на собственную грудь, где чуть ниже торчал острый древесный кончик, вокруг которого стремительно расползалось бордовое пятно.       Хейла вдруг оторвало от земли на целый метр, где он завис в воздухе на несколько секунд, а затем резко отлетел назад, отброшенный всё той же проткнувшей его лозой.       — Питер! — отмер наконец Тео и почти сорвался с места, но игловидная лоза закружила перед его лицом, точно кобра, и метилась прямо между глаз, предостерегая. Рэйкен замер, одновременно с этим пытаясь отыскать взглядом Питера, не в силах сосредоточиться ни на чём, кроме насыщенного запаха крови.       — Ваше семейное воссоединение оказалось таким трогательным. Не ожидал от Питера. И от тебя.       Неметон будто материализовался из деревьев и кустарников — настолько незаметно он оказался в поле зрения. Хотя, возможно, так оно и было. Тёмно-зелёная туника оставляла за ногами след из мягкого травянистого ковра, что появлялся везде, где бы ни касался её подол.       — Извини, не хотел прерывать.       — Ты… — вмиг оскалился Тео и бросился к Неметону, как только тот отозвал свои растения. Тонкие корни деревьев, пробившиеся из почвы, ловко оплели ноги и руки Рэйкена, лишив возможности двигаться.       — Большинство Хейлов никогда не отличалось сдержанностью, — вздохнул Неметон и приблизился к Тео.       — Чего ты хочешь?!       — Не волнуйся, дитя моё, скоро ты всё узнаешь. — Неметон заправил назад выбившуюся прядь, но Тео дёрнул головой, из-за чего та вновь упала на глаза. — А пока что позволь мне взглянуть на тебя.       Тео нахмурился, не поняв этих слов. Неметон крепко взял его за лицо, фиксируя взгляд на своих зелёных, будто сказочных глазах. Тео было вырвался, но пальцы, внезапно ставшие невыносимо горячими, словно заблокировали возможность о чём-либо думать.       — Дай наконец увидеть тебя, ликан.       Если бы гибкие корневые прутья не держали его тело, Тео бы точно весь обмяк и свалился на землю безвольной тушей. Глаза быстро почернели, оставляя лишь фиолетовые радужки.       — Я уже и не надеялся заглянуть в эти особенные глаза снова, — открыто улыбнулся Неметон, чуть выгибая брови в светлой печали. Крохотные слезинки слетели с пушистых ресниц и оставили на щеках мутноватый след. — Ну здравствуй, мой хороший.       Неметон улыбнулся шире прежнего, после чего мягко провёл большими пальцами по щекам Тео. Рэйкен глядел на Неметон словно из какой-то прострации. Будто совершенно не узнавал его, но в то же время тянулся за элегантными ладонями подобно псу за хозяйской рукой. За чем-то, что казалось невероятно знакомым. Родным.       — Эти глаза всё так же прекрасны, какими я их и запомнил. Просто поразительная точность, — шептал Неметон с некой сокровенностью. — Σου ἐνεθυμούμην.       В ушах словно засвистело. Рэйкен с силой забился в сковывающих путах и замычал протестующе, словно его рот был стянут верёвкой. Будто что-то живое заскреблось изнутри и потянуло свои когтистые лапы к Неметону, прямиком через грудную клетку Тео. Что-то отделившееся. Что-то — не его. Оно билось от рёбер к рёбрам раненым диким зверем и хрипло скулило, посылая вибрации прямо в мозг.       — Да-а, вот так, — довольно протянул Неметон. — Любой из вас принадлежит мне. И ты — не исключение, Тео Рэйкен.       Серые пятна легли кляксами под глазами, сгустились и растеклись по всему лицу, окрашивая кожу, а челюсти наконец расцепились благодаря удлинившимся клыкам. Неметон нахмурился, глядя на эти преображения, и в последний момент отдёрнул руки, когда Тео со свистом щёлкнул зубами.       — Никто больше не станет командовать мной, — значительно пониженным голосом прорычал Тео и одним рывком сорвал с себя травянистые оковы. А после незамедлительно бросился в противоположную от Неметона сторону.       Но траектория движения внезапно сбилась от прямого удара справа. Земля с небом перевернулись несколько раз, голова болезненно загудела, а спину обожгло рваными царапинами из-за грубой коры дерева. Пылающая огнём рука сдавила горло, но так, чтобы не перекрыть доступ к кислороду.       — Пэрриш? — нахмурился Тео, пытаясь увести лицо от жара Цербера. — Какого чёрта ты делаешь?! Решил снова под чью-то дудку плясать? Тебе это нравится, что ли?       — Он не пляшет ни под какую дудку, Тео, — приблизился Неметон.       — Ага, как же.       — Спроси его сам. — Пэрриш на мгновение опустил глаза, и тогда Тео неодобрительно свёл брови. — Он здесь по своей воле.       — Прости, Тео, — с сожалением проговорил Джордан. — Тебе не понять.       — Именно, Пэрриш, я ни хрена не понимаю! — Рэйкен оскалился и попытался вывернуться из захвата.       — Этого и не нужно, — отстранённо ответил он. Тео лишь осуждающе фыркнул. Даже покачал бы головой, не будь он в запертом положении.       — Ты должен был догадаться, что возрождение такой сущности, как у тебя, не может пройти без последствий.       — Я давно знал это и без твоих ненужных наставлений, дерево, — огрызнулся Рэйкен, нервно наблюдая краем глаза за Неметоном.       — Тогда ты знаешь, что и нужен мне совершенно не ты. А только то, что внутри тебя.       — Да, и что-то мне подсказывает, что я не смогу с этим расстаться, не потеряв при этом собственной личности.       — Что ж, — хмыкнул Неметон, останавливаясь в нескольких метрах. — Ты всегда отличался сообразительностью.       Лицо Неметона за долю секунды искривилось спазмами боли, и он коротко, но высоко вскрикнул куда-то вверх, пошатнувшись. Пэрриш озабоченно вперился в Неметон взглядом, но по-прежнему не отпускал Рэйкена.       Неметон отклонился чуть в сторону. Когти Питера глубоко вошли где-то под рёбра — салатовая жидкая кровь стекала по его пальцам вниз, окрашивая ярким пятном чёрную землю. Рёв Цербера пронёсся над головами грозным знамением, и Пэрриш почти сорвался к Неметону, но тот бросил ему небрежный жест, означающий оставаться на месте.       — Я не мог не заметить твоего приближения, — тихо проговорил Неметон, опираясь спиной на грудь Питера и крепко вцепляясь в его левую руку, которой Хейл удерживал его.       — У тебя свои трюки, а у меня свои, — с усмешкой бросил Питер ему на ухо.       Верёвчатые стебли пронзили плечи со спины, но Питер, лишь коротко шикнув, не отступился. Стебли продолжали струиться вперёд, раскурочивая плоть, и обвивались вокруг бицепсов, переходя на предплечья и запястья. Под их давлением руки стали отклоняться назад, постепенно вынимая когти и срывая этим у Неметона ещё один болезненный вскрик. И когда они целиком вышли из тела, Хейла приподняло на стеблях вверх.       — Питер! — задушенно выкрикнул Тео и посмотрел на Пэрриша с внезапно охватившей яростью, которую Цербер ощутил на интуитивном уровне.       Фиолетовые глаза Тео и оранжевые — Цербера столкнулись в зрительном противостоянии. Тео запыхтел, оголяя верхнюю часть зубов, и Пэрриш зарычал с предупреждением, усиливая жар своего тела. Но кожу Рэйкена он больше не обжигал.       Серые пятна проступили на шее неровными заплатками и поднялись на лицо, полностью перекрывая светлую кожу. Даже дёсна у основания растущих клыков потемнели практически до чёрного. Пэрриш вновь зарычал, сильнее сжимая его шею, и тогда Тео зарычал в ответ, полностью меняясь: лицевые и челюстные кости с треском зашевелись, изменяя форму и вытягиваясь в чуть продолговатую морду; ноздри задрались, превращаясь в сплюснутый звериный нос. Рука, держащаяся за запястье Пэрриша, сдавила сильнее, чем Цербер — горло Тео.       — Тебе опасно покидать меня, Тео, — заговорил Неметон, привлекая его внимание. — Чем чаще ты обращаешься, тем сильнее ликан овладевает тобой, и в конце концов он полностью одержит верх.       Неметон отбросил Питера в сторону. Хейл прокатился по земле кубарем, приподнялся на четвереньки, сплюнул кровь, что пошла горлом из-за свежей под грудью раны, привалился спиной к основанию дерева и устало выдохнул. Будто собирался достать сигарету и подкурить её, как в старых классических боевиках. Если бы Питер вообще курил.       Тео гортанно прорычал и с силой убрал руку со своего горла, после чего оставил глубокий след от когтей на груди Пэрриша и оттолкнул того на несколько метров.       — Тео, беги! — тут же крикнул ему Питер. Человеческой речью Рэйкен сейчас не владел, но вполне показывал всем своим видом, как не желал уходить без Хейла. — Я догоню!       Ложь, думалось Тео, из-за чего он скривился.       — Убегай, ну же! — Тео сделал пару шагов спиной вперёд, неотрывно смотря в глаза Питеру. Желудок свело противным жжением. — Скорее! — По-животному проскулив, Рэйкен развернулся, переходя на бег.       — Никто не поможет тебе, Тео! — крикнул вслед Неметон. Рэйкен остановился. — Никто не убережёт тебя от участи превратиться в чудовище! Ты придёшь ко мне, когда поймёшь это, ведь только я смогу тебя спасти. Только я, Тео!       Рэйкен на всех парах помчался вперёд, петляя между деревьями и теряясь среди них уже через минуту. Пэрриш поднялся и бросился было за ним, но Неметон приказал оставить его. Питер бесшумно выдохнул, словно с плеч свалился тяжёлый груз.       По земле завился густой плющ. Прутья его сплетались в единую массу, что увеличивалась в размерах и приобретала определённые очертания. Неметон, придерживаясь за бок, неуклюже сел на созданное им ложе и хмуро уставился на Питера. Обеспокоенное мельтешение подбежавшего Пэрриша нисколько сейчас не привлекало.       — Что? — ухмыльнулся Питер. Тонкий слой крови блестел на его зубах. — Не ожидал такого от старого волка?       — Будешь в аду за это гореть, — ровным холодным голосом проговорил Неметон. Питер беззвучно рассмеялся и отстранился от дерева, чтобы наклониться вперёд и бесстрашно бросить Неметону, глядя в глаза:       — Я сгорел в нём уже неоднократно, — с пугающим безразличием прошипел Хейл, от чего не по себе стало даже Неметону. Он отвернулся, а Питер вновь привалился к дереву.       — Нельзя было его отпускать, — заговорил Пэрриш.       — Совсем скоро он сам ко мне вернётся, — отмахнулся Неметон. — Я всё равно не возлагал надежды на его подчинение. Ликана нужно приручать постепенно, на что, к сожалению, у меня совсем не осталось времени.

***

      Очнувшись через некоторое время, Арто фыркнул с раздражением на самого себя. В помещении было слишком тихо, яд канимы позволял шевелить только головой и постепенно — рукой, так что наёмник не стал тратить скопившиеся силы на тщетную попытку встать. Мышцы затекли от долгого лежания на твёрдой поверхности, и Арто чуть пошевелил лопатками, надеясь хоть немного размять тело.       Кто-то вздохнул совсем рядом, а затем послышались шаги. Скотт встал по правую сторону, и Арто успел было зарычать на него — скорее, уже по привычке и просто из скверности характера, — но альфа вдруг подхватил его руку, закинул себе на плечи и, взяв за пояс, помог принять сидячее положение. Рык расщепился где-то на выдохе, а чёрный глаз сощурился, цепко следя за каждым движением МакКолла.       — Что ты делаешь? — не сдержал интереса Арто, потому что искренне недоумевал.       — Хочу перенести тебя.       — Твоя шея в непозволительной близости от моего рта, и ты знаешь, что даже в таком состоянии я вполне способен перегрызть её.       — Верно, — хмыкнул Скотт, стаскивая наёмника на пол, и немного охнул от тяжести его веса.       — Тогда почему всё равно делаешь это?       — Потому что тебе неудобно, блин, — простонал Скотт, словно объяснял ребёнку, почему солнце жёлтое. — Рана на груди серьёзная, ты напичкан ядом канимы, а значит, условия для отдыха нужны чуть получше, не находишь?       МакКолл сгрузил его на кушетку и подложил под голову подушки. Так действительно было удобнее, но Арто ни за что не сказал бы этого вслух. Он только лишь больше нахмурился, следя за тем, как Скотт подтаскивал к кушетке стул.       — И всё же я мог загрызть тебя, — напомнил Арто.       — Ты бы не сделал этого, — уверенно сказал Скотт, присаживаясь.       — Это почему же?       — Ну ты ведь не сделал, — резонно заметил он. Арто хмыкнул. На это ему нечего было ответить, так как он и сам не знал, почему упустил такую прекрасную возможность. — Говори, что хочешь, но ты чувствуешь, что обязан мне, а потому не можешь вот так просто прикончить.       — Много ты понимаешь, — пробасил тот и уложил голову поудобнее, слегка поморщившись от боли в груди. — Добрый альфа Скотт МакКолл, ха… — будто самому себе бросил Арто. Скотт молчал. — Я долго изучал тебя и твою стаю. Много слышал о вас от Джерарда. Он считал вас угрозой, с которой необходимо было разобраться, но по моим личным исследованиям вы казались просто очередной шайкой, которой всего-навсего везло. И все эти оды о доблестной чести истинного альфы — лишь фарс для поддержания репутации.       — И что ты скажешь теперь, когда встретился с нами лично?       — Да всё то же, — криво усмехнулся Арто и чуть привстал на локте. — Убийца всегда распознает убийцу, Скотт МакКолл, — серьёзнее продолжил наёмник, и на спине будто вздыбилась несуществующая шерсть от этого тона.       — Мир не делится на чёрное и белое, Арто. Не всегда есть выбор. И не всегда он нужен.       — Но проще от этого не становится, не так ли? — Крастесс склонился в его сторону, понизив громкость голоса. Мутный глаз, казалось, блеснул синей искоркой на мгновение.       — Как ты живёшь с этим? — Вопрос показался столь внезапным, что Арто замолчал на долгие несколько минут, за которые успел вернуться в лежачее положение и пару раз перевести взгляд с альфы на потолок.       — Не так уж и сложно жить с последствиями, если тебе на них всё равно. Для меня это стало такой же работой, как и для обычных людей. Кто-то варит для других кофе, кто-то преподаёт в университете, а кто-то кромсает людей и получает за это такую же зарплату.       — Что ж, такой вариант мне не подходит, — невесело улыбнулся Скотт.       — Это пройдёт само собой, — буднично проговорил Арто, а затем прищурился глумливо в предвкушении собственных слов: — Когда убьёшь стольких, что уже не будет смысла вести им счёт.       — Исключено, — нахмурился Скотт.       — Это лишь вопрос времени. Возможно, я не убил тебя сейчас, потому что хочу понаблюдать за твоим неминуемым падением. Хотя… — Крастесс над чем-то задумался. — Желание помочь такому, как я, явно не вписывается в это уравнение. Особенно с учётом того, что я уже убил одного из вас и чуть не прикончил второго.       — Ты про Айзека? Он жив. — Арто вскинул бровь.       — Как я и говорил, вам запредельно везёт.       — Или же просто кто-то не хотел его убивать. — Арто почти засмеялся на это абсурдное высказывание.       — Я никогда не промахиваюсь, Скотт, — заверил его Крастесс. — Так что предположу, что с того света его вытащили волшебные ручки Грира.       — Неметона, — поправил его альфа, на что Арто хмыкнул. — Он мог не делать этого, как и я не обязан был спасать тебя, и всё же мы здесь.       — Должно быть, именно этим, Скотт МакКолл, ты всех и пленишь. Друзей, соперников, врагов. Ты странный оборотень, Скотт.       — Как и оборотень, который убивает себе подобных.       — Я не обязан отчитываться за свои действия перед мальцом, что слепо верит в мир во всём мире. Его никогда не было, нет и не будет, Скотт.       — Тогда, вероятно, стоит позволить Неметону сравнять его с землёй и построить новый, лучший мир? — МакКолл пожал плечами столь равнодушно, что Арто невольно прислушался к собственным ощущениям: не подводит ли его зрение и слух.       — Ещё вчера ты был ярым противником подобной политики.       — Возможно, в этот раз действительно необходимо отступить. Он спас Айзека, но отказался помогать тебе, таким образом наказав. У него есть чувство справедливости, и он намерен подвергнуть ей каждого, идя по свету, словно мессия.       — Да у тебя окончательно снесло крышу.       — Или же… — прервал его Скотт. — Случится так, что мы поспособствуем восхождению самого могущественного тирана из всех, что когда-либо знало человечество.       — То есть шансы пятьдесят на пятьдесят? И что? Просто сделаешь ставку и будешь надеяться, что она сыграет?       — Риск слишком велик. Какими бы благими ни были намерения Неметона, это произведёт слишком сильный удар по огромному количеству и людей, и оборотней. Не будет никаких сторон, Арто. Грешны окажутся все. «Орден» ведь не просто так не давал Неметону возродиться. Масштаб его действий будет абсолютным.       — Зачем ты мне всё это говоришь?       — Помоги не допустить этого! — Низкий грудинный смех Арто показался оглушающим в тихой ветклинике.       — Это ходячее дерево весьма тонко намекнуло, что именно случится, если хоть кто-то станет мешать его планам. Геройство не является чертой наёмника, знаешь ли.       — Какая разница, если уже завтра всё это может потерять всякое значение?       — Значит, так тому и быть, — безучастно вздохнул Арто. — Я болтаю с тобой здесь только лишь до тех пор, пока я заперт в собственном теле, а не потому, что мне интересно. И я знаю, что пытаешься сделать ты.       Арто вдруг принял сидячее положение, опираясь на край кушетки, и наклонился к Скотту. МакКолл рефлекторно отстранился, вжавшись в спинку стула, и схватился за подлокотники.       — У тебя мало времени, нужно успеть заговорить мне зубы, попытаться отыскать хоть что-то, к чему можно воззвать, и убедить в том, почему мне так важен наш с тобой союз. — Глаз налился чернотой, а верхняя губа искривилась в сдерживаемом оскале. — Я знаю, вы вкололи мне весь яд канимы, что у вас был. — Скотт не подавал виду. — Ветеринара нет, должно быть, он пытается отыскать ещё, ведь вы не ожидали, что мой организм будет устойчив к нему. Арджент наверняка оцепляет здание и чертит очередной круг рябины в дополнение к уже имеющейся, а ты, мой юный друг, контролируешь своё сердцебиение не так хорошо, как тебе кажется.       Арто не отказал себе в хищной улыбке, когда Скотт растерянно опустил глаза, стараясь при этом окончательно не сжевать нижнюю губу. Наёмник дёрнулся к альфе, намереваясь встать, но Скотт на сверхскорости уложил его обратно на кушетку, придавив тяжёлой рукой в грудь. Недовольный тигриный рык лениво проклокотал под тугими мышцами — Скотт буквально ощутил его кожей ладони.       — Это ведь он сделал? — кивнул Скотт на шрамы, ведя по ним пальцами. Лицо Арто исказилось совсем уж по-звериному. — Это сделал Джерард? Почему ты так предан ему даже после смерти? После всего того, что он заставил тебя испытывать?       — Именно благодаря этому я ещё и не купился на твои слезливые речи, Скотт МакКолл.       Альфа уже было возразил на очередной колкий комментарий, но трель входящего звонка прервала его. Скотт отстранил руку от Арто и отошёл к столу. Тепло, оставшееся от пальцев, жгло чувствительные шрамы, и наёмник запыхтел, взбешённый этим. Лохмотья футболки всё ещё были на нём, но теперь никак не прикрывали грудь, болтаясь только на плечах, что раздражало Арто даже больше, чем вся ситуация в целом.       — Лиам? — ответил на звонок Скотт. — Ты уже заправил пикап, всё нормально? Лиам?..       — Скотт… — МакКолл застыл посредине.       — Ну здравствуй, Волчонок, уже соскучился по мне? — раздалось задорное в трубке. Скотт так сильно сжал телефон, что на металлическом корпусе пошли мелкие трещины.       — Тейгу.       — Ох, как приятно, что ты уже различаешь меня по голосу. Такая учтивость со стороны благородного альфы мне непомерно льстит.       — Какого чёрта ты делаешь рядом с Лиамом?       — Ты знаешь, нас будто свела сама судьба, — всё хихикал Тейгу. — Мы просто решили заскочить на заправку, и каково же было моё удивление встретить там твоего щенка. — С каждым словом вся весёлость испарялась в голосе Тейгу, под конец и вовсе сойдя на нет.       — Ты не посмеешь тронуть его, — угрожающе проговорил альфа, развернувшись к кушетке. Арто был в полулежачем положении и с нечитаемым выражением лица наблюдал за Скоттом в ответ.       — И кто же мне, интересно, помешает?       — Тронешь его, и можешь оплакивать брата во второй раз.       В трубке повисла тишина. Едва уловимое дыхание, шаркающий звук, будто мазнули телефоном по щеке, и почти неразличимое мычание на заднем фоне. Трещина с корпуса перешла на экран, и Скотт с силой сжал челюсти, выжидая. Арто активно зашевелил пальцами, разминая руку: действие яда слабело.       — Ты, должно быть, совсем отчаялся, Скотт, раз пытаешься использовать настолько бездарный блеф, — проговорил Тейгу спустя целую вечность. Видимо, старался совладать с голосом, чтобы попросту не сорваться на бессвязный рык.       Именно в тот момент, когда Арто вновь привстал, на выходе показался Арджент с дробовиком в руке, и он, завидя движения наёмника, немедленно наставил на него дуло. Скотт на секунду прикрыл глаза, наверное, ещё никогда в жизни так сильно не радуясь Крису.       — Скажи что-нибудь. — МакКолл приблизился и отстранил телефон от уха, чтобы включить на громкую. Арто насупился. Взгляд исподлобья леденил в жилах кровь. — Уверен, регенерировать голову уж точно не получится.       Охотник выдохнул беззвучно, однако желваки с раздражением перекатывались под кожей. В трубке всё ещё было поразительно тихо.       — Тейгу… — тихо заговорил Арто, и с того конца провода донёсся слабый вздох на грани всхлипа. — Не приезжай.       — Арто…       Бравада и нагловатый тон испарились как по щелчку пальцев, вмиг оголяя всё самое настоящее, что ещё могло быть частью такого, как Тейгу Крастесс. Скотт снял телефон с громкой связи и вновь отдалился.       — Как видишь, твой брат не умер, и если бы я не помог ему, он бы таковым и числился. Именно поэтому вы сейчас же отпустите Лиама, не причинив ему никакого вреда.       — Откуда мне знать, что после этого я увижу брата живым? — ощерился Тейгу.       — Иначе я бы просто оставил его умирать там, где вы его и бросили.       Скотт понимал, на какие точки следовало давить, хоть и не гордился такими методами. Но сейчас он был готов на любые из них, если это убережёт Лиама от мстительной расправы.       — Ты не мог спасти его просто по доброте душевной. Ты точно собирался использовать это, я уверен, даже не думай отрицать. Поэтому спрошу прямо: чего ты хочешь?       — Просто передай трубку Лиаму и отпусти его. И приезжайте в ветклинику.       Слабый рык донёсся из динамика, а за ним и несколько отборных матерных слов от Данбара, который, судя по звукам, выхватил телефон в тот же момент, как его перестали удерживать.       — Скотт! Скотт, нельзя, чтобы их было большинство, я тоже поеду!       — Нет, Лиам, тебе нужно найти Тео. Солнце взошло ещё два часа назад, и чем дольше мы тянем, тем выше вероятность, что он уйдёт слишком далеко. Найди его, Лиам. И верни домой.       — Хорошо, — быстро согласился Данбар. — Эй, даже не думай шипеть на меня, драный ты кот, иначе я!..       Лиам отключился, и Скотт закатил глаза, пользуясь тем, что был повёрнут спиной. Однако он почему-то был уверен, что Арто и без того всё понял.       — Нелегко с младшенькими, да? — усмехнулся наёмник и вновь прилёг на кушетку.

***

      Слова и действия Скотта были более чем отрезвляющими. Лиам думал о них на пути со склада, по дороге в больницу и от неё — на заправку. Внешние шумы, голоса и звуки будто искажались вакуумом, и Данбар никак не мог вырвать себя из этого транса. Он почти не заметил, как они добрались до больницы, не придал особого значения словам Арджента, не поздоровался с Кори и Мейсоном и даже не зашёл проведать Стайлза или Лидию.       Как обращённый им бета, он не мог не чувствовать изменений в своём альфе. Стая едина, и каждый её член связан со Скоттом в той или иной степени, но связь Лиама с ним куда более ощутимая и прочная. Лиам чувствовал что-то инородное, и после случившегося это ощущение лишь усилилось.       Вероятно, мысли об этом поглотили Данбара настолько сильно, что тот не заметил за собой слежки. Все инстинкты будто разом отключились, лишая всякой бдительности и сосредоточенности. Лиам только вставил пистолет в бензобак, когда смертоносные руки обхватили его со спины, зажав рот, и приподняли над землёй, утаскивая в сторону.       — Ти-ише, щеночек. Советую не дёргаться, если хочешь, чтобы твоя трахея оставалась внутри. — На обозначенном месте в ту же секунду сжались пальцы, царапнувшие кожу острыми когтями.       Тейгу привалился спиной к машине и прижал к себе Лиама, сдавливая в тугом хвате. Вард оказался перед лицом — слишком быстро и близко — и угрюмо взглянул на Данбара свысока. Его точёное, будто из гладкого камня лицо не выражало никаких эмоций, и эта неопределённость щекотала Лиаму нервы. Однако его не убили сразу — уже радовало.       — Чего тебе нужно?! — гневно прошипел Лиам, титаническими усилиями стараясь не дёргаться, как ему и сказали.       — Мне нужно, чтобы ты позвонил своему альфа-папочке, — выдохнули слова в ухо обманчиво спокойным шёпотом.       К счастью, разговор продлился недолго. Не помоги они Арто, возможно, Лиам бы уже не дышал. Дерек был не в строю, и оставлять Скотта, единственного оборотня, наедине с троицей Крастесс было слишком опасно. На другой же чаше весов оставался Тео, и Лиам скрежетал зубами, ненавидя подобные перепутья.       Тейгу метался в стороны, как раскрученный волчок, и после услышанного словно вообще забыл о наличии Лиама здесь. Лишь оскалил зубы, когда Данбар отпустил в его адрес пару ласковых.       — Эй, даже не думай шипеть на меня, драный ты кот, иначе я сообщу Скотту, что не в такой уж я и целостности из-за вас!       — Стукачество тебе не идёт, щеночек, — ухмыльнулся Тейгу и внезапно приблизился, оттискивая к пикапу. Жёлтые глаза Лиама опасно сощурились, а когти продырявили ладони.       — Тейгу. — Вард преградил брату путь, не считая нужным даже обернуться к Данбару, — демонстративно показывал, что даже в таком положении Лиам для него не угроза. — Арто сейчас важнее. — Слова о старшем брате действовали на Тейгу отрезвляюще, и он, фыркнув слишком уж картинно, прошёл к внедорожнику, бормоча слова под нос на неизвестном Лиаму языке.       — Если это какая-то уловка… — раздалось над ухом, и Лиам резко отпрянул, не поняв, когда Вард оказался к нему так близко. — Мы вернёмся и закончим начатое, можешь не сомневаться.       Напряжение отступило только тогда, когда машина скрылась за поворотом, и Лиам тут же бросился к пикапу. Он отправил короткое сообщение Малии, чтобы та оставила поиски Питера и немедленно направлялась в ветклинику, и на максимальной скорости помчался к злосчастному складу.

***

      Спрингфилд, штат Висконсин, округ Дейн.       Решётчатая дверь жалобно скрипнула железом и легонько ударилась о тёмную бетонную стену. Высокий мужчина, с автоматом наперевес, прошёл внутрь, между стеллажами всё с тем же оружием, которого было в завидном изобилии. В конце помещения, в свете настольных ламп, Монро, склонившись над столом, делала какие-то пометки на разложенной карте.       — Вызывали?       — Трое из четверых наших не выходят на связь уже несколько дней, — не отвлекаясь от карты, сказала Тамора.       — Должно быть, они подобрались к Крастесс слишком близко.       — И тем самым вынудили их нарушить условия сделки, — пожала плечом Монро. Мужчина нахмурился и пока что не спешил это комментировать. — Наши руки больше не связаны, а значит, заодно и их можно будет убрать с дороги. Передай Коргу и Зоилу, чтобы готовились к операции.       — Мы не можем вернуться в Бейкон Хиллс, это слишком рискованно! Я предупреждал вас насчёт близнецов, они всё ещё охотники Джерарда, клан не одобрит их убийство.       — Клан! — резко выкрикнула Монро и тут же замолчала, возвращая самообладание. Карандаш, которым она ткнула в карту со всей силы, треснул пополам. — Эти трусы отсиживаются где-то в тепле и уюте, пока мы шатаемся по складам из штата в штат и пытаемся бороться за сохранение всех нас, как вида. Я уважаю Джерарда больше, чем кто-либо, но Крастесс вышли из-под контроля. Они в Бейконе слишком долго, ровно как и Грир, и если их переманили, то необходимо избавиться от них как можно быстрее. Это ясно?       — Да, мэм. — Мужчина пристыжено клюнул головой вниз и направился к выходу. — А что с Деборой? — остановился он у двери.       — Она умница. И если так пойдёт и дальше, то совсем скоро мы сделаем то, чего не смог даже Джерард. — Охотник обернулся полностью. — Сломим Скотта МакКолла.

***

      Оголившиеся ветви больно рассекали лицо, но Тео не обходил их намеренно. «Пощёчины», напоминающие удар хлыста, не позволяли затеряться глубоко в мыслях. Взгляд, расфокусированный солёной влагой, метался от дерева к дереву и не мог выявить никакой из ориентиров. Пронзительный, но короткий крик Питера врезался в голову тупой, ржавой стрелой, и Тео влетел в дерево на скорости, едва успев выставить руки и зацепиться за ствол.       — Питер… — Рэйкен посмотрел назад и тут же до боли в дёснах стиснул челюсти. Стенания вылились сквозь зубы продолжительным стоном, смешанным с неизбежным отчаянием. Тео спустился по стволу вниз, крепко жмурясь, но образ и голос Хейла никак не торопился покидать голову. Грудь прошило острой болью, словно Тара в очередной раз пробила рёбра и вынула наружу сердце.       Тео не заметил, в какой момент его руки посерели до бледной черноты, а когти глубоко впились в древесину. Он никогда в жизни не чувствовал себя настолько беспомощно, и это чертовски злило. В ушах звенел насмешливый голос Марселя, куда более жуткий, чем монотонное механическое стрекотание. Выцветший лес вновь окрасился в красный.       — Нет… Нет! — Рэйкен с силой ударил по стволу, проломив его по краю, и упал на колени. Руки, покрывшиеся гладкой чёрной шерстью, судорожно завозили по всё ещё изменённому лицу, и Тео отдёрнул их, испугавшись того, к чему прикоснулся.       Сухие, на грани истерики рыдания полились из груди, смешавшиеся со звериными жалобными звуками.       «Чем чаще ты обращаешься, тем сильнее ликан овладевает тобой…»       Рэйкен зажмурился, стараясь выровнять дыхание. И когда это более-менее удалось, снова поднёс руки к лицу, больше походящее сейчас на морду. Кончик носа вдавился в череп, расширившись и преобразовавшись в волчий, — Тео очертил его влажный контур и скользнул пальцами вниз. Половина нижней челюсти перестроилась наверх, из-за чего лицо теперь и напоминало морду. Нижние и верхние клыки пересекались, и Тео, сфокусировав взгляд за нос, мог их даже увидеть. Всё это было слишком странно.       Странно переживать все эти изменения, странно не узнавать былую форму, странно чувствовать в себе будто кого-то постороннего, пытающегося вытеснить из собственного тела. Странно ощущать среди всего этого безумия запах Лиама — уловить лишь дуновение и почти сойти с ума от острой необходимости зарыться в него с головой.       Ведомый этим внезапным желанием, Тео тут же сорвался на бег, способный думать только о столь природнившемся запахе. Хотелось конденсировать его и выпить жадными глотками, или же ввести под кожу, прекращая ломку. Тео стало мерещиться, что Лиам зовёт его по имени в ответ, и Рэйкен даже не заметил, как ломаются, удлиняясь, руки. Как на ходу теряются кроссовки, потому что стопы вытянулись вверх, превращаясь в звериные, из-за чего Тео на мгновение потерял координацию, — упал, но поднялся также быстро и лишь сильнее ускорился.       Словно ищейка, пущенная по следу, он метался по лесу в отчаянном стремлении отыскать источник, и с каждым преодолённым метром он ощущался всё более насыщенно. Туловище Тео, как ни странно, не изменилось, этому подверглись лишь конечности и частично — лицо, будто он застрял между двумя состояниями где-то на полпути.       Животные инстинкты захлестнули волной, выдворяя всё человеческое, и даже как-либо мыслить представлялось с трудом. Только лишь порыв. Лишь цель, в конце которой должно было накрыть вожделенным запахом и даровать упоение, способное избавить от гиперстимуляции организма. Словно где-то находился клапан, откупорить который способен был только Лиам. Тео знал это. И знал ликан.       Совершенно точно знал, когда врезался в сгусток этого запаха, повалил на землю и заурчал удовлетворённо, зарываясь мордой в шелковистые волосы. Ведя волчьим носом по бархату кожу и гладким длинным языком — по ней же. Сдавливая в длинных конечностях, до душной тесноты прижимая к себе, вжимая в себя, непреднамеренно царапая бока антропоморфными лапами.       Неразличимые слова плохо доходили до болезненно возбуждённого рассудка. Значение имели лишь скулящие звуки, плавно перетекающие в сладостные стоны, которые дурманили голову не слабее пьянящего запаха. Хотелось осторожно прикусить за плечо, разгоняя в чужой крови адреналин, и разорвать когтями всё лишнее, что препятствовало прикосновениям к коже.       И Тео кусал. Старательно сдерживал силу давления челюстей, чтобы не навредить, бесцеремонно хватался когтями, открывая для себя полноценный доступ к телу. Вновь вёл мокрым языком от самого загривка, между лопатками и прямиком к пояснице, чувствуя волну мурашек. Вёл ниже, проникая глубоко, — настолько, сколько хватало такой удобной сейчас длины, и красная пелена перед глазами лишь усиливалась, а в ушах шумело от переизбытка ощущений и особенно — от стонов, внезапно разрезавших лесную тишь.       Зверь утробно рычал, дорвавшись до желанного, и во всех смыслах смаковал горячее тело, извивающееся под ним. Словно всё на свете стало вдруг слишком просто, и так хорошо, что ничего больше не имело значения. Главное сейчас подтянуться выше, накрывая собой от внешнего мира, и осторожно скользнуть в обжигающую тесноту — чтобы до белых точек перед алым взором.       Прорычать и почти взвыть от охватившего удовольствия и остервенело задвигать бёдрами, всё же прокусывая взмокшую кожу плеча. Услышать высокий болезненный стон, перетёкший в удовлетворённый, ощутить чужое дыхание откуда-то слева и мягкие губы — прямо поверх клыков и чёрных дёсен. Крышесносно.       Дико.       Грязно. По-животному.       Словно два свихнувшихся зверя, которым чуждо всё человеческое. Плевать. Тео плевать, потому что жар, сжимающийся вокруг члена, разжижал мозги и не оставлял там ничего рационального. Как и доверительно прижимающаяся к груди спина, и пальцы, переплетающиеся с его, почему-то тоже унизанные когтями. Всё это плохо настолько, что становилось хорошо.       — Тео…       Сорванный голос практически неузнаваем. Стоны оглушающе били по обострённому слуху, а приближающаяся разрядка окончательно лишала возможности соображать. В какой-то из хаотичных толчков бёдра жёстко вжались в покрасневшие ягодицы, и вспышка оргазма показалась настолько яркой, что ослепила веки изнутри, наконец прогоняя доставучую красноту.       Утробный рык протяжно вылился наружу, и Тео замер внутри, теряя всякую связь с реальностью. Тело под ним вторило его рыкам стонами: сбивчивыми, сиплыми и запредельно развязными. Тео навалился сверху, подкошенный послеоргазменной усталостью, и на какое-то мгновение провалился в темноту, не обращая внимания на чужую попытку выбраться из-под его веса.       — Тео… Тео!       Разум прояснялся. Конечности ломило от того, как они втягивались обратно, а лицо словно свело судорогой и вместе с тем почему-то жутко чесалось. Тео перекатился на бок, а с него — на спину, и кроны тощих деревьев задвоились перед глазами, а тело словно выжали, как половую тряпку. Мышцы налились свинцовой тяжестью, и потянуло в сон.       — Не вздумай отключаться, ты, засранец!       — Даже в бреду ко мне приходишь именно ты, Лиам… — по-дурацки улыбнулся Рэйкен, прикрывая глаза.       — Это не бред, придурок, приди уже в себя! — Его как следует встряхнули за плечи, что отдалось болью в затылке, и Тео промычал, силясь отмахнуться. — Тео, блять, быстро зенки свои раскрыл!       Запах был столь густым, что Тео был уверен: его можно потрогать руками. Видимо, поэтому слепо и потянулся ладонью куда-то вверх, почти сразу же натыкаясь на чьё-то лицо. Брови нахмурились, а пальцы очертили кончик носа, линию челюсти и контур волнообразных губ.       «Не может быть…»       Тео распахнул глаза. Дневной свет ослепил на один миг, размывая черты Лиама, который склонялся над ним и в самом деле был здесь. Глаза увеличились в испуге, а сердце будто прекратило качать кровь.       — Лиам?..       — Да, чёрт возьми! — выдохнул Данбар и отстранился, чтобы сесть. Тео открыл было рот, но его отвлёк рывок где-то в нижней части тела. Секундой позже Рэйкен понял, что Лиам подтянул его сползшие на бёдра спортивки и завязал шнуровку. Тео заледенел.       Практически не дыша, он перевёл взгляд на Лиама. На голове воронье гнездо с лесным мусором в волосах, на щеках, голых плечах и груди — особенно — грязные разводы. Одна рука придерживала пояс таких же изгвазданных джинсов, рваных в некоторых местах. Запах крови и спермы ударил в нос, и Тео застыл основательно, не в силах обронить и звука.       — Чё уставился? — нахохлился Данбар и отвёл взгляд. Щёки и шея покрылись розовыми пятнами.       — Что случилось?..       — Я тебе сейчас врежу.       — Я серьёзно. Это… это не может быть правдой, нет, скажи, что мне всё это почудилось.       — Охренел? — насупился Лиам и злобно зыркнул на Рэйкена. Тео стушевался ещё сильнее, не зная, куда себя деть. — Набросился на меня, как животное, да и выглядел ты почти так же, и отымел на голой земле, а теперь хочешь свалить это на состояние аффекта? Да я тебя!..       Тео поймал его руки и наклонил за них к себе, глупо улыбаясь. Лиам покраснел ещё больше, да так, что, казалось, задымит сейчас, как паровоз. Тео потянул его на себя, усаживая верхом на бёдра, и прижался лицом к груди, обнимая за пояс.       — Прости-и… — виновато протянул Рэйкен. — Я не ожидал, что могу повести себя… так. Ещё и в подобной форме. Прости-прости-прости. Я сильно напугал тебя? — Он посмотрел вверх. Лиам поджал губы. — Я сделал тебе больно? Почему я чувствую кровь? Ничего не скрывай, говори как есть! Ну же, не молчи, мне так жаль!..       — Умолкни, дурак, всё нормально! Ты меня просто немного поцарапал, это не то, о чём ты подумал. — Лиам обнял его за плечи, кожей груди почувствовав улыбку Тео. — Главное, что я нашёл тебя. Или, скорее, ты — меня, но не суть.       — Я точно не напугал тебя?       — Да до усрачки, если честно, — усмехнулся Лиам, а Тео в ответ напрягся. — Но это поначалу. Ты выглядел не так, как в первый раз, словно… не обратился до конца. Всё тот же человек, но с животными элементами, это было… необычно. Но рассмотреть тебя я толком не успел, ты сбил меня с ног сразу же, как только заметил. Сперва я подумал, что ты в самом деле захотел меня сожрать, но потом… Потом ты знаешь, что случилось.       — Извини, я почти ничего не помню… В памяти лишь ощущения. Запахи. Стоны.       — Ой, молчи! — Лиам опустил голову на его плечо, и Тео хихикнул, расслабляясь. Должно быть, он действительно не причинил ему физического вреда, что было весьма удивительно, в таком-то состоянии.       — Оказалось не так плохо, а?       — Нет!       — Ну-у… — Тео снова засмеялся, буквально чувствуя, как горело лицо Лиама. — Ты ведь тоже обратился? — Данбар замер. — Я помню когти на твоих руках. Кажется, башню сорвало не только мне, ты поэтому сейчас так стесняешься?       — Боже, Тео, не говори об этом!       — Почему нет? — Рэйкен отстранился, чтобы заглянуть Лиаму в глаза, которые тот упрямо отводил. — Тебе стыдно за то, что тебе понравилось? Что за глупость.       — Это… не есть нормально, Тео.       — Разве это проблема для таких, как мы? Мы ведь и сами не нормальные. Мы другие. Стыдиться этого глупо.       — Да, но даже для оборотней это как-то слишком.       — Зато мы в полной мере познали своё звериное начало, — издевательски протянул Тео, и Лиам жалобно пискнул, пряча лицо в ладонях. — Повторим как-нибудь?       — Да ни за что!       Вся тяжесть выветрилась — и из тела, и из головы, но всплывшая мысль о Питере и Неметоне враз спустила с небес на землю, отчего Тео стало почти физически дурно. Лиам заметил эту его перемену и внимательно всмотрелся в него, ожидая объяснений.       — Нам нужно сматываться отсюда. Неметон где-то рядом.       Данбар резво подскочил, немного ведя плечами из-за холодного ветра. Тео также поднялся, отряхнулся и пошёл за Лиамом, бросив тоскливый взгляд назад.

***

      — По-твоему, разумно стирать защиту? — спросил вернувшийся Арджент и бросил угрюмый взгляд на Арто.       — Если мы не впустим их сразу, то лишь разозлим, а это не рационально, учитывая обстоятельства, — пояснил Скотт. Едва он успел закончить, как снаружи раздался визжащий скрип колёс и нетерпеливые шаги — после.       Тейгу вбежал в клинику, взведённый и слегка растрёпанный. Он ошалело уставился на МакКолла и Арджента — чёрные глаза моментально сменились на ярко-голубой. Из-за того, что кушетка располагалась слева от входа, Тейгу не сразу заметил её и потому в первую очередь посмотрел на стол.       Арто принял сидячее положение, и Тейгу тут же обернулся в его сторону. Вард вошёл следом спокойным шагом и замер в проходе, также глядя на старшего брата.       — Арто! — облегчённо и слегка неверяще выдохнул Тейгу, бросившись к нему.       Наёмник не успел раскрыть и рта, когда Тейгу налетел на него, взбираясь прямо сверху, и сжал в медвежьих объятьях так, что тому стало трудно дышать. Вард облокотился спиной о косяк, чуть спустившись по нему, и прикрыл глаза, отчего напряжённые мышцы его лица расслабились.       — Ты жив! Ты правда жив! — скороговоркой заверещал Тейгу, отстраняясь, чтобы мягко провести ладонями по лицу, оставить на лбу и щеках смазанные поцелуи и притянуть обратно, зарываясь рукой в длинные, спутанные волосы. Не будь Арто частично парализован, то наверняка надавал бы брату тумаков за подобное поведение, поэтому сейчас оставалось лишь недовольно шипеть.       Но отошедшую от паралича руку он всё же уложил на поясницу брата, удобнее устраивая голову в изгибе его плеча.       — Всё хорошо. Я здесь. — Тело, сидящее на нём, мелко задрожало, видимо, пытаясь сдержать слёзы, и тогда Арто снисходительно вздохнул и прижал покрепче, обволакивая своим запахом, словно тёплым пледом в морозный вечер.       Тейгу прислонился к его лбу своим, издав мурчащий звук, лицо покрылось белой шерстью с чёрными на ней полосами — словно непреодолимое обнажение в своей искренней радости. Лицо Арто изменилось вслед за Тейгу, из-за чего тот проурчал совсем уж счастливо. Вард приблизился к ним, сдержанно уложил руку на плечо Арто, сжал его несильно и улыбнулся уголком губ, что сделал и старший.       — Только мне сейчас неловко? — тихо сказал Крис в подставленный кулак.       — Нет, — поморщился Скотт, отмечая, какой интересный здесь у Дитона интерьер. — Абсолютно.       — Что ж, отлично, — хмыкнул Арджент, разглядывая потолок. Здесь явно не хватало ещё одной лампы для более лучшего освещения. Скотт притворно кашлянул.       Вард повернулся к ним, скрывая плащом возню на кушетке, и вскоре рядом с ним встал и Тейгу. Арто по-прежнему наблюдал за происходящим из того же положения.       — Ну? — развёл Тейгу руками. — И чего же ты хочешь?       — Чтобы мы работали вместе, — ответил вместо Скотта Арто.       — Это для чего же? — криво усмехнулся Тейгу.       — Вы знаете, как со стопроцентной вероятностью выследить Монро, сколько у неё людей и какие планы, — пояснил МакКолл. Улыбка сползла с лица Тейгу.       — Я говорил ему, что это невозможно, но упорства ему не занимать, — сказал Арто, и Вард утвердительно хмыкнул. Однако Тейгу, на удивление, это никак не комментировал и внимательно сверлил Скотта глазами. — Ты просишь слишком многого, Скотт МакКолл. Моей спасённой шкуры для этого недостаточно.       Но альфа смотрел только на Тейгу, и их говорящие взгляды понятны были только им самим. В конце концов, братья заметили это и озадаченно переглянулись. Мало что понимал и Крис — лишь с готовностью сжимал дробовик на случай, если Крастесс задумают выкинуть какой-либо фокус.       — Ты не рассказал ему, да? — со всей серьёзностью спросил Тейгу.       — Как и ты — Варду, полагаю, — подметил Скотт.       — Месть за Арто меня волновала куда больше.       — Но теперь вы снова вместе. И что же вы решите?       — О чём вы, чёрт возьми? — прищурился Арто, спустив одну ногу с кушетки. Крис удобнее перехватил дробовик.       — О том, что Джерард отнюдь не герой вашей истории. И его наследие ничем не лучше.       — Плевать я хотел на Монро! — осклабился Арто. — На тебя и на всю вашу свору в целом! Плевать на Неметон, этого сукиного сына, с нас достаточно вашего задрипанного городишки! Мы уйдём. И я даже не убью тебя или кого-то из вас. Монро — не Джерард, и даже пальца его не стоит!       — Да, ты прав. Возможно, она стала даже кем-то похуже. — Арто покосился на брата, что по-прежнему был необычайно тих.       — Чего вы недоговариваете? — Арто начинал раздражаться, и Вард ушёл от него не особо далеко.       — Не хотел рушить твой идеализированный мир, — сказал Скотт. — Ты считаешь меня наивным глупцом, который верит, что люди меняются, что всё имеет второй шанс, но и сам не лучше!       Арто вдруг вскочил с кушетки слишком резво для того, кто ещё пару минут назад был парализован ниже пояса. Тейгу и Вард задержали его по бокам от себя, а Крис наставил на них дробовик и щёлкнул затвором. Скотт остановился в шаге от Крастесс.       — Хочешь знать правду? Рассказать, о чём я рассказал Тейгу? — Братья нахмурились и взглянули на младшего. Но Тейгу не смотрел в ответ. — Уверен, что готов?       То, с какой интенсивностью менялось выражение лиц Арто и Варда на протяжении рассказа, было поистине кинематографично. Тейгу старался слушать вполуха, чтобы не прогонять это заново: присел на кушетку, закинул нога на ногу и отвёл взгляд в стену слева, абстрагируясь. Остальные же практически не шевелились, и даже Крис, ошеломлённо уставившись на Скотта, опустил дробовик, ужасаясь каждому его слову.       А Скотт не мог рассказывать хладнокровно, и, наверное, никогда не сможет. Слёзы душили его воспоминаниями, которые были такими же чёткими, как и проступающий шок на лицах старших братьев. Глаза Варда заслезились из-за того, как старательно он пытался держать их открытыми, не моргая; нижняя губа поджалась, а брови плотно собрались к центру.       Лицо Арто же практически не менялось, но всё, что творилось внутри, весьма чётко отражалось в единственном глазе.       — Вот, каково истинное лицо твоего так называемого «спасителя», — ядовито бросил Скотт, завершая свой монолог. В груди всё клокотало.       Арто всё ещё молчал. И не ответил ни через секунду, ни через десять, ни через минуту. Всё в той же тишине он отошёл в сторону, к небольшому стальному столику в углу, и опустил голову. Взгляд тут же упал на грудь, исполосованную уродливыми аконитовыми шрамами, большую часть которых нанесла рука Джерарда. Брови заломились, а рот искривился, словно от попавшей на язык кислятины.       «Твоё тело слишком уязвимо. Его необходимо закалить, и тогда ни один из ядов не сможет навредить тебе».       «Прими его, почувствуй аконит всем собой, позволь боли заполнить тебя, привыкни к ней. Сделаешь это, и аконит привыкнет к тебе».       Перед глазами задвоилось, и Арто запоздало понял, что это из-за выступивших слёз. Он удивлённо смахнул их, уже очень давно веря, что попросту на это не способен. Зубы с вылезшими клыками до скрежета сжались, и ещё никогда в жизни Арто так не хотелось сцарапать все эти шрамы со своего тела, которые сейчас казались постыдным клеймом.       Протяжный рёв ударил по перепонкам с необычайной силой и заставил дёрнуться всех без исключения. Арто с размаху ударил по столику перед собой, оставляя в нём глубокую вмятину, а затем и вовсе схватил его и отбросил куда-то вправо, чудом не попав во что-либо ценное. Грудь его опасно вздымалась, Арто тяжело пыхтел, клыки полностью удлинились, а кожа лица побелела, словно лист бумаги с чёрными на нём штрихами. Горящий синевой глаз перестроился на Скотта.       — Ты лжёшь, — так тихо сказал Арто, что МакКолл засомневался, верно ли он расслышал. — Это ложь! — громче повторил Арто и бросился в его сторону. Крис немедленно направил на него дробовик, но Скотт выставил руку, говоря о том, чтобы он ничего не предпринимал.       Арто схватил его за грудки и приподнял над полом, почти усаживая на край стола, который жалобно скрипнул ножками. Близнецы подскочили ближе, но пока не вмешивались, а Арто тем временем сердито рычал, готовый вцепиться клыками прямо в лицо Скотта.       — Ты сочинил эту маленькую сказку, чтобы убедить нас сотрудничать или же спасти свою задницу! Пусть ты и растрогал моего непутёвого братца, но меня не получится провести так же просто, Скотт МакКолл! — Наёмник так сильно встряхнул его, что на миг у альфы закружилась головы.       — Скотт! — нервно крикнул Крис, продолжая держать Крастесс на мушке.       — Тогда проверь сам! — выдал МакКолл, и Арто прищурился. — Сделай то, что сделал я, и убедись в этом лично!       Скотт схватил его за запястье левой руки и завёл его ладонь на свой загривок. Сперва Арто недовольно рыкнул, но из-за того, что сделал Скотт, мгновенно замер, словно пытался отыскать подвох. А Скотт тем временем уселся поудобнее, чтобы после окончания не свалиться особенно неудачно.       — Заглянув ко мне в голову, ты сам всё увидишь. Сделай это, и будем квиты.       Арто не нужно было просить дважды. Когти больно впились в шею вертикальной линией, и боль прострелила Скотта до самой поясницы, выгибая его дугой.       Лес. Олени. Укус. Первое обращение.       Первый поцелуй. Стрела. Нож между рёбрами. Джерард, желающий оборотнической силы.       Круг рябины. Дарак. Разорванный круг. Становление альфой. Угасающая на руках жизнь. Первый подаренный укус.       Тео. Лиам. Семья. Друзья. Боль. Разочарование. Гонения. Борьба за жизнь и жизни близких. Страх.       Пепелище. Счастливые люди с белыми длинными волосами. Один из трёх новорожденных тройняшек на руках. Крики. Огонь и ещё больше — агония. Своя, чужая. Отрава, жгущая запястья.       Несколько знакомых мерзких лиц, отобранных самим Джерардом для какого-то спецзадания. Лица, разодранные на лоскуты в следующий же миг.       И больше ничего, кроме тёмно-алого.       Арто сделал глубокий вдох, почти до боли в лёгких, и отлетел от МакКолла на шаг, где его словили братья, не дав упасть. Скотт же завалился на стол локтем, также стараясь отдышаться и вернуть голову в текущее движение событий. Их сознание словно ещё не было разъединено, и потому МакКолл не сомневался, о чём конкретно думал Арто в эту самую секунду.       — Джерард так ненавидел нас, — вкрадчиво заговорил альфа. — Истреблял всех на своём пути, наплевав на кодекс и собственные правила, но когда у него обнаружился рак, что он сделал в первую очередь? Обратился к сверхъестественному. — Арто вырвался из рук братьев, испепеляя Скотта тучным взглядом. — И при этом всю вашу жизнь он учил вас убивать себе подобных. Разве такое лицемерие заслуживает хоть каплю уважения, Арто?       Наёмник шагнул к альфе, суживая злые глаза. Скотт замер в ожидании.       — Пока я не удостоверюсь лично, Скотт МакКолл, это ничего не меняет, — кривясь, проговорил Арто. — Но до тех пор… — Если в нём и бушевали какие-либо эмоции после увиденного и услышанного, то Скотт не мог их распознать. — Посмотрим, что мы можем сделать вместе.

***

      Переполох у палаты Лидии не мог не привлечь внимания — Кори, Мейсон и Нолан практически сразу же сбежались на место, но внутрь их не пустили. Сквозь стеклянное ограждение они увидели Стайлза, кружащего над Мартин, и пару медсестёр, что пытались выставить его за дверь. Через несколько минут это всё же удалось, и Стилински, опираясь за костыль, проковылял к сиденьям в коридоре.       — Лидия очнулась?! — тут же заверещал Мейсон. — Когда? С ней всё хорошо?! Как это случилось?!       — Эй, это моё кредо — заваливать всех вопросами, — устало махнул на него Стайлз. — Неужели от меня также начинает болеть голова?       — Стайлз, соберись, — подключился Кори. Нолан нетерпеливо переминался с ноги на ногу.       — Да, она пришла в себя. К сожалению, ненадолго, но она хотя бы уже не в таком глубоком сне. Словно она выдохлась физически, и теперь ей требуется отдых.       — Она успела что-нибудь сказать? — с надеждой спросил Хьюитт.       — Да, — задумчиво бросил Стилински, зависая взглядом на одной точке. — Да, успела. Сказала, что знает планы Неметона и то, как его обезвредить.       — Это же замечательно, разве нет?       — Видимо.       — Но? — насторожился Мейс. — Но-о?       — Сомневаюсь, что это окажется нам по плечу.       — Это хотя бы уже что-то, а не огромное, сверкающее неоновой вывеской «ничего».       — Возможно, ты прав. — Стайлз бездумно кивнул пару раз и полез в карман за телефоном. — Нужно сообщить всем, что Лидия очнулась. Позвоню Скотту. — Хмурая складка залегла на лбу и между бровями Стайлза. — Какого?..

***

      Скотт предложил Арто чёрный джемпер Дерека, так как тот больше остальных подходил Арто по габаритам. Наёмник брезгливо принюхался к протянутой вещи, однако всё же принял её. Это было лучше, чем сверкать напоказ голым торсом.       — Ты всегда такой? — вздохнул Скотт.       — Какой?       — Рычишь, кривишься, постоянно чем-то недоволен. — Арто показалось это даже забавным, и он усмехнулся уже более лояльно. Тейгу ревностно бросил взгляд на МакКолла, сложив руки на груди, но альфа этого не заметил.       — Любезность не является частью моего обихода, если ты не заметил.       — Что ж, придётся побыть скотиной чуть меньше, чем обычно, иначе работать нам будет сложновато.       — Это проблемы твоей тонкой душевной организации, Скотт. Не мои.       — Они станут твоими, когда будешь вести себя так со всеми подряд. Если твои братья уже натренированные, то члены моей стаи сочтут это за угрозу.       — И поплатятся.       — Вот опять! Хочешь потренироваться?       — Ещё чего. Забота о ранимости твоих зверят не входит в перечень нашего контракта. Скажи спасибо, что за это я ещё не содрал с тебя деньги, которых, очевидно, у тебя нет.       — Нам некогда будет думать об операциях, если при этом ругаться между собой! — Скотт подошёл ближе, и Арто, натянув наконец джемпер, что всё равно ему был маловат, также приблизился к альфе.       — Может, тогда всей подготовкой заняться нам с братьями, а вы, детишки, не будете мешаться под ногами?       — И позволить вам поубивать всех без разбора? Или ты вдруг передумал и теперь решил геройствовать?       — Парни! — не вытерпел Арджент, не в силах сосредоточиться на чём-либо другом из-за их перепалки. — Может, перестанете грызться как кошка с собакой? — Скотт и Арто медленно посмотрели на него. Два оборотня, один из которых буквально волк, а второй — тигр. — А, точно… Оно ведь так и есть.       Ещё какое-то время они молча смотрели на Криса, но вскоре МакКолл не выдержал и коротко посмеялся. Арто в лице не изменился, лишь поджал губы, а вот Тейгу прыснул в кулак.       — Ладно, сперва нужно всех собрать, обговорить план и определить местоположение Неметона.       — Мы не соглашались на Неметон, Скотт, — вновь посерьёзнел Арто. — Разбирайтесь с ним сами.       — Если Неметон укрепит свою власть ещё сильнее, чем она есть, никому из нас будет уже не до Монро, и, поверь мне, не останется в мире такого места, где вы смогли бы от него укрыться! — Арто недовольно повёл челюстью, не соглашаясь, но и не противясь такому раскладу. — Малия, Тео и Лиам уже едут сюда, осталось только…       Телефон, оставленный на столе, пустил по гладкой поверхности звенящие вибрации, и Скотт потянулся за ним, чтобы ответить. Расслабленное до этого лицо будто мгновенно сковало льдом, что не скрылось от Арто. На дисплее высвечивался номер Люка.       Скотт прошёл по всем взглядом, явно занервничав. Арто выжидающе смотрел на него и телефон, и МакКолл смахнул вызов в сторону, включая громкую.       — Неметон?..       — Безумно рад слышать тебя, мой дорогой Скотт. Современные технологии крайне чужды мне, и если бы не Джордан, я бы вечность разбирался в этом дьявольском устройстве.       — Что с Пэрришем?       — Он в порядке, не волнуйся. Я последний, кто причинил бы ему вред, ты же знаешь.       — Зачем ты звонишь?       — Хочу встретиться с тобой. Наедине. — Альфа посмотрел на Арто, и тот отрицательно покачал головой. Крис это мнение вполне разделял.       — Почему сейчас?       — Потому что слишком многое мы ещё не успели обсудить. И это не телефонный разговор. Свидетели нам также ни к чему: всё, что я хочу сказать, предназначается лишь тебе.       — Я подумаю над этим.       — Боюсь, ты не понял меня, Скотт. Мне необходимо увидеть тебя сейчас. К сожалению, я знал, что ты не согласишься на это так просто, поэтому мне придётся заставить тебя, чем я совершенно не горжусь.       — Что ты сделал?.. — Голос дрогнул.       Эддерли остановился на больничной парковке, скрываясь за жёлтым фургоном «скорой». Морщины обложили его печальные глаза с отчётливой видимостью, вдобавок подчёркиваемые тёмными кругами.       — Ты, мой драгоценный Грегори, спасёшь меня.       — Не уверен, что тебе вообще нужна защита.       — Можно быть полностью неприкосновенным, но никто в мире — этом или ином — не застрахован от самого себя.       — Хочешь, чтобы я спас тебя — от тебя? И как это понимать?       — Стань следующим Неметоном, Грегори. — Глаза друида округлись. — Ты мой потомок, а значит, ты способен управлять этой силой. Я безумно устал, Грегори. Я нёс это бремя несколько тысяч лет, и всё, чего я хочу, так это жить обычной жизнью простого друида. Разумеется, после того, как я исполню своё последнее предназначение.       — С чего ты решил, что я пойду на это?       — Ты сможешь спасти сына. — Грир насторожился, расценивая это как очередную уловку. — Когда все нужные элементы будут собраны, я смогу провести обряд и отделить себя от Люка в своё собственное тело. Но сила Неметона слишком велика и не сможет удержаться в новорожденном сосуде, она вырвется наружу и разнесётся по материку, уничтожив всё живое.       — Тогда как ты можешь…       — Этого не случится, если эту силу заберёшь ты, Грегори. — Неметон подошёл и взял его за предплечья, будто ища поддержки. Салатовые глаза обнадёживающе засияли и со светлой чистотой взглянули на друида. — Ты сможешь стать достойнейшим из Неметонов! Сможешь распоряжаться этой силой так, как посчитаешь нужным, сможешь помогать другим! Только будь на моей стороне, Грегори, и всё получится. Помоги мне и помоги Люциусу. Подари ему шанс на нормальную жизнь, которую он заслуживает.       Эддерли вздохнул, прокручивая этот разговор вот уже долгие несколько часов. Не привлекать внимания средь бела дня перед активно функционирующей больницей было непросто, но друид вполне с этим справлялся.       — Мне искренне жаль, Скотт, — тихо проговорил он в пустоту, чуть вытягивая перед собой руку ладонью вверх. Зелёный пар, поднявшийся над ней, заискрил крошечными молниями.              Плохое предчувствие залило лёгкие чёрным дёгтем, перекрывая кислород, и сердце в груди Скотта сжалось, предвещая о чём-то, чего альфа явно не хотел бы слышать. Голос в трубке будто намеренно медлил, терзая всё нутро Скотта, и тот не выдержал, закричав:       — Что ты сделал?!       — Если в течение пятнадцати минут ты не явишься, Скотт, свою мать ты можешь больше не увидеть. — Мир словно перестал существовать в ту же секунду, а кровь, циркулирующая по венам, набатом забилась в ушах. — Я скину тебе адрес. Не опаздывай.       — Нет, погоди, постой! — Но в ответ уже были только гудки. — Я убью его… Я убью его!       — Не поддавайся, Скотт, просто позвони нашим и разузнай, что с Мелиссой, — размеренно проговорил Арджент, но на некоторых словах голос его всё же провисал, выдавая беспокойство.       Скотт остервенело набрал номер Стайлза.       «Абонент временно недоступен…»       — Что за чёрт? — поморщился МакКолл и попытался ещё раз.       «Абонент временно недоступен…»       — Этот древний ублюдок явно знает толк в шантаже, — язвительно проговорил Тейгу. И непонятно: то ли с упрёком, то ли с восхищением.       Паника с завидной скоростью накрывала Скотта с головой. Крастесс тихо шушукались между собой на своём родном языке, а Арджент и сам потихоньку начинал сдавать позиции. Следующим стал номер Мейсона. Кори. Нолана. Дежурный номер больницы.       «Абонент временно недоступен…»       — Крис… Крис, что происходит?       — До больницы минимум двадцать минут, шериф доберётся быстрее, — рассуждал Арджент. — Я позвоню ему, чтобы он ехал туда, а мы отправимся к Неметону. Я прикрою тебя, если вдруг…       — Нет, — остановил его Скотт. — Он поймёт, если я приду не один. Мы не можем так рисковать.       — Ладно, — не сразу согласился Крис. — Я сообщу, когда что-то выяснится. Можешь взять мою машину.       — Спасибо, — отстранённо поблагодарил МакКолл, еле различая буквы на присланном сообщении. Обычный жилой дом где-то неподалёку.       Внутрь вбежала Малия, почуяв Крастесс ещё с улицы, и уже было обратилась, но Крис вовремя остановил её. Скотту стало чуть спокойнее от того, что Арджент теперь не останется один на один с наёмниками.       — Дождитесь остальных. Я выйду с вами на связь, как только смогу. — И, коснувшись плеча Малии напоследок, поспешил наружу.

***

      — Вы что, просто возьмёте и отпустите их?! Пап! — Стайлз ломанулся за отцом в его кабинет, не дав кому-то из офицеров войти внутрь, где на диванчике уже располагался Скотт. — Пап, подумай хорошенько, нельзя позволить им разгуливать по улицам как ни в чём не бывало!       — Я ничего не могу сделать, Стайлз! — вот уже в который раз повторял ему шериф. — Все, кто применял оружие, своё уже получили, остальные либо мертвы, либо сбежали с Монро. Те, кто добывал информацию, ограничатся лишь штрафами, я не могу прыгать через голову!       — Это мой отец так сказал? — тихо спросил Скотт. Шериф выдохнул, посмотрев в пол и положив руки на пояс. — Ясно.       — За ними продолжат наблюдать, — ручался Стилински. — Если кто-нибудь из них снова попытается связаться с Монро или как-то помочь, мы узнаем об этом.       — Хорошо.       Скотт не знал, почему вспомнил об этом разговоре именно сейчас. Педаль газа была вжата в пол, а сердце отдавало в висках высокочастотным метрономом, но почему именно сейчас — Скотт не понимал. Он должен был думать о матери, и он думал, но тот злосчастный вечер всё никак не шёл из головы.       Была куча бумаг, тонны различных досье, списки адресов, телефоны, семейное положение — всё до последней крупицы. Многие информаторы Монро, вскоре после их краха в Бейконе, переехали в другие города, чтобы начать жизнь заново. Кто-то же решил остаться и даже сохранил должность на прежней работе, куда они ходили сейчас без зазрения совести.       Словно ничего не было. Словно они непричастны, словно их вина меньше оттого, что они ни в кого не стреляли. Но информация нередко бывает смертоноснее пули.       Скотт смирился с этим, думал, что смирился, но порой воспоминания об этом были сопровождены такой непомерной злостью, что не выдерживали ни груши для битья, ни металлические двери. Альфа кинул взгляд на зеркало заднего вида — красные глаза горели особенно сильно, и Скотт попытался заглушить этот неуместный сейчас порыв.       Машину он оставил за углом и пошёл по тротуару вдоль улицы, мимо однотипных домов, пока не остановился у одного конкретного. Осторожно оглядевшись и убедившись, что улица пуста, Скотт ступил на дорожку и двинулся к крыльцу.       Дверь, поскрипывая, как и нервы Скотта, медленно раскрылась сама по себе, стоило к ней только приблизиться. Прохладный воздух вырвался наружу, словно осень ютилась в стенах этого дома, а не за его пределами. Дверь намертво захлопнулась сразу же за Скоттом, отчего он невольно подпрыгнул. Внутри почему-то было темно, несмотря на полдень.       Скотт понял, что ступал по необычному ковру, — тот шуршал и почти неслышно хрустел, как если бы наступить на сочные, толстые листья. МакКолл не сомневался, что это они и были, а значит, он точно по адресу.       Оказавшись в небольшой гостиной, Скотт остановился, пытаясь разглядеть хоть что-то, чему не способствовало даже волчье зрение. И только позже альфа понял, что рассматривать было попросту нечего. Помещение казалось слишком пустым для жилого дома. МакКолл снова вздрогнул, но на сей раз уже от энергичной мелодии звонка.       Телефон чуть не выскочил из затрясшихся рук, пока Скотт пытался ответить на «входящий» от Стайлза.       — Стайлз?!       — Ох, Скотти, ну наконец-то! Я названиваю тебе уже битый час, что за фигня, зачем ты отключил телефон?! — МакКолл запнулся на полуслове.       — Но это я не мог до тебя дозвониться!       — Что?!       — Как и до Кори, до Мейсона, до всех вас!       — У нас-то как раз всё отлично, но вот вы!..       — Стайлз, скажи, что с мамой. — Скотт застыл в одной позе, боясь услышать наихудший ответ.       — Чего? Нормально с ней всё, почему ты…       — Стайлз. — Глаза пришлось прикрыть, словно это могло облегчить принятие скорых слов. — Просто скажи, что с ней, ничего не утаивай.       — Чувак, я смотрю на неё прямо сейчас, так что можешь мне поверить, с ней всё абсолютно нор-маль-но! — Сердце пропустило удар. Дыхание скучковалось колючим комом в горле. — Да что происходит?!       — То, что Неметон угрожал её жизни, вот что! — На какое-то время Стилински замолчал.       — Не знаю, что за чертовщина у вас там успела случиться, но Мелисса выглядит точно так же, как и вчера. И позавчера. И поза-позавчера! — Волнение, державшее Скотта в стальном капкане, постепенно расцепляло свои зубья. Облачко пара вылетело вместе с облегчённым выдохом.       — Точно всё в порядке? Ты уверен?       — Да, я уверен, чёрт возьми! Доктор Гейер обновляет ей капельницу, медсестра не явилась на дневной обход, поэтому он пришёл лично. — МакКолл заморгал часто-часто, вновь ощущая горячий прилив волнения в грудной клетке. Только уже совсем иного происхождения.       — Но, Скотт… Если Неметон каким-то образом и угрожал Мелиссе, то я даже представить не могу, в чём это должно было выразиться.       — Он выманил меня…       — Что?       Ресницы мелко задрожали. Взгляд альфы поплыл рябью.       — Я оставил их совсем одних, он разделил нас! Он…       — Скотт? Скотт! Скотти, ответь! Ну же, Скотт! СКОТТ!       МакКолл медленно опустил руку вниз, больше не слыша друга, пусть звонок и не был завершён. Всё равно в ушах лишь вакуум, от давления которого раздавливало перепонки. Скотт обернулся, сразу же натыкаясь взглядом на стройный силуэт Неметона, красиво подсвеченный парящими вокруг светлячками. Часть их рассредоточилась по всему помещению, погружая пустой дом в уютную атмосферу, как от тысячи крохотных свечей.       Окна оказались затянуты плющом с уличной стороны, чем объяснялся царивший здесь мрак. Люминесценция замерцала желтоватыми бликами по расползшейся растительности, и на мгновение Скотт даже засмотрелся, прежде чем отдал внимание Неметону. Который так и не сдвинулся с места.       — Прости за этот маленький спектакль, — виновато произнёс Неметон, шагнув к Скотту. — Но иначе ты бы не пришёл ко мне один, ещё и так скоро.       — С мамой всё хорошо, — будто по-прежнему не верил в это Скотт. — Как я мог купиться на такой дешёвый трюк?       — Спешу утешить, что твоё предчувствие работает куда лучше, чем ты думаешь, потому что я всё же навещал её. — МакКолл прищурился, а на носу его волнами собрались складки. — Не нужно воспринимать это так агрессивно, Скотт. Ведь если бы не я, ты в действительности мог с ней распрощаться.       Скотт растерянно мотнул головой, уже переставая понимать, где правда, а где ложь. Неметон улыбнулся с пониманием. Листья у его ног закопошились, подобно мелким зверькам, зашуршали по кругу, увеличиваясь в диаметре, и образовали ореол с беспроглядной чёрной ямой внутри. По полу пошла вибрация, как от двухбалльного землетрясения, и из образовавшейся ямы вдруг выскочило что-то объёмное.       МакКолл инстинктивно отошёл подальше, но уже через секунду разглядывал представший объект с интересом. Тот напоминал огромный бутон цветка размером с человеческий рост, только зелёного цвета и слегка вытянутый. Один из лепестков раскрылся, образуя в бутоне небольшой зазор, через который вдруг вывалился человек, не зашибив руки и ноги только благодаря мягкой на полу растительности.       — Что всё это значит?! — терялся в происходящем Скотт, но Неметон не спешил давать каких-либо разъяснений. Женщина в бирюзовой одежде вскочила на ноги, испуганно хныкая и крутя головой, видимо, думая о наилучшем пути отступления.       — Святая простота, — фыркнул Неметон и покачал головой, прежде чем скрутить ей руки лианами и зафиксировать в одном положении. Тонкий плющ пару раз обвился вокруг её шеи и накрыл листьями рот, заглушая все звуки. — Вы, люди, столь жестоки и надменны с нами, но стоит на вас надавить, как на блоху, так вы сразу показываете свою жалкую, трусливую натуру. Меня от вас воротит! — Плющ сильнее сжался на шее, и Скотт резко приблизился, выставляя руки.       — Какого чёрта ты решил тут устроить, пусти её!       — А ты её не узнаёшь? — удивился Неметон. Небольшая стайка светлячков закружила над её головой, позволяя рассмотреть получше. Скотт скривился, стараясь не смотреть в заплаканные, полные ужаса глаза. Но потом взгляд зацепился за белокурую косу, сплетённую набок, и тучи вмиг сгустились.       Скотт медленно приблизился, не сводя с женщины пристальных глаз, и нахмурился сильнее, идентифицировав её личность. Чёртова светлая коса, переброшенная через плечо; грубые, почти мужские черты лица; форма медсестры из той же больницы, где работала Мелисса. Всё это Скотт узнавал слишком хорошо.       Он видел десятки дел тех, кто хоть как-то помогал охотникам Монро. Кто снабжал их драгоценной информацией, по которой впоследствии и были выслежены многие из оборотней. Многие, не пережившие встречи с ними.       Теперь Скотт понимал, почему тот разговор в участке всё никак не хотел забываться и почему всплывал в сознании именно сегодня. Потому что адрес, названный Неметоном, Скотт видел не впервые. Он был среди списка тех самых досье и запомнился альфе особенно сильно, как и владелец дома. Её отпустили с десятком других таких же информаторов, что сотрудничали со следствием.       МакКолл тихо рыкнул, сжав кулаки, но затем шумно выдохнул через нос и настороженно посмотрел на Неметон. Тот склонил голову вбок — улыбки больше не было.       — Зачем ты притащил её сюда? Зачем позвал меня, зачем столько условностей, зачем заморачиваться до такой степени? — Скотт, казалось, говорил без остановки, запинаясь о слова. — Я потратил недели, чтобы забыть об этом. Я помню лица каждого, кто напал на мой дом. Каждого, из-за кого пострадала моя мать. И сейчас ты вынуждаешь смотреть меня на одного из них? — На глазах навернулись слёзы. — Зачем?..       — Именно поэтому, Скотт. — Тело медсестры придвинулось к альфе на шаг, но МакКолл отступил назад, вновь увеличивая расстояние. — Убей её.       — Что?.. — Женщина замычала, пытаясь вырваться.       — Убей её!       — Нельзя просто так взять и убить человека! Извини, может, в твоё время это и было в порядке вещей, но сейчас это уголовно наказуемо, знаешь ли! Я не стану этого делать!       — Даже несмотря на то, что сделала она?       — Если все будут отвечать кровью на кровь, то во что превратится мир?       — Благородно, Скотт, — снисходительно усмехнулся Неметон. — Интересно только, как бы развернулись события, избавься ты от Джерарда Арджента, когда следовало? — МакКолл замер с приоткрытым ртом, проглотив сформировавшийся было комментарий. — Я расскажу тебе, Скотт. Сатоми и вся её стая остались бы живы, включая Бретта и Лори.       По затылку словно ударили обухом.       — Без такого наставника, как Джерард, Монро ни за что не поднялась бы до столь рекордных высот, её разорвали бы уже через день. Они бы не настроили город против вас, не пришли бы к тебе домой, не ранили бы Мелиссу и Лидию — ничего из этого, Скотт.       — Нет, это… это совсем другое!       — Кто знает, может, тогда и некая популяция белых тигров до сих пор оставалась бы нетронутой, если бы Джерард не приказал своим головорезам сделать то, что они сделали? — В носу защипало, но Скотт стоически выдерживал каждое слово, что било прямо в солнечное сплетение. — Ты омыт их кровью с ног до головы, и запах этот для меня слаще мёда, так что же мешает тебе добавить к ним ещё одно тело?       — Нет…       — Убей её.       — Нет!       — Убей её! — Неметон подсунул женщину ближе к МакКоллу, и та пронзительно заверещала, крутя головой в стороны и умоляюще глядя Скотту в глаза. — Ты колеблешься. Ты всегда колеблешься. Ты жалеешь их всех, а потом сожалеешь. Время непозволительная роскошь для таких, как ты, Скотт, разве ты пережил недостаточно, чтобы понять это?!       — Всё не так…       — Альфа оберегает свою стаю ценой всего, и сейчас эта женщина — угроза! Устрани же её!       — Н-нет…       — Ты до сих пор не можешь перестать думать обо всём и сразу и загоняешь себя в моральные рамки, которые давно пересилил! Только вот пути назад нет, что бы ты ни делал!       — Замолчи… замолчи!       — Очисти разум и попытайся хотя бы просто подумать, почему я вообще здесь! Ты так сильно зациклен на чужой жизни того, кого должен презирать, что не можешь собраться!       — Неметон…       — Я сказал, очисти разум!       Вибрация будто прошлась прямо по черепной коробке, и Скотта скрутило в небольшом спазме, из-за которого он едва удержал себя от обращения. Словно как тогда, когда Питер и Девкалион заставили его обратиться против воли.       Неметон пришёл в больницу, но никто не заметил. Он ушёл, но никто не заметил. Никто ничего не видел, ничего не изменилось, и самое главное — Мелисса оставалась в полном порядке. Значило ли это, что Неметон приходил… не по её душу?       — Ты сказал, что спас её, — размышлял Скотт. Голова будто и впрямь опустошилась, позволяя выстраивать цепочку возможных событий. — Что спас мою маму. Но от чего конкретно? Она ведь человек, зачем тебе защищать её, что ты делал там на самом деле?       — Ты прав. Будь Мелисса хоть трижды чьей-то матерью, мне было бы плевать, но она твоя мать. А значит, я не мог не вмешаться. Я уже неоднократно говорил всем вам, что больше не допущу всего этого варварства по отношению к моим детям, и я намерен это слово держать, что бы вы там ни думали.       Скотт вновь взглянул на медсестру. Челюсти его сжались, а в тёплых карих глазах заискрил холодный лёд.       — Что она сделала?       — Наконец-то ты задаёшь правильные вопросы, Скотт, — воодушевился Неметон, по шажку подбираясь к альфе. Женщина вновь что-то яростно промычала. — Они позволили ей вернуться к работе. Допустили к людям в столь щепетильной профессии, вернули все полномочия, и это — справедливость? Справедливо дать добро, чтобы она ухаживала за той, в нападении на которую принимала участие?       Ярость вскипала под рёбрами, точно масло на раскалённом огне. МакКолл понимал, в какую сторону вёл Неметон, и всё же надеялся этого не услышать.       — Она травила твою мать препаратами почти неделю, Скотт. — Ударом под дых. — Поэтому Мелисса и не приходила в сознание. Думаю, ещё пара дней, и она бы вовсе впала в медикаментозную кому, чего, полагаю, они и добивались. — Женщина завопила, пытаясь вытрясти из пут свои руки. Взгляд Скотта практически почернел.       Неметон подтащил медсестру ещё ближе, прямо к ногам Скотта. Глаза её стали круглыми, движения прекратились, и она отрицательно закрутила головой.       — Если не веришь мне, проверь её устройство связи. Или… как вы его там называете, — скучающе бросил Неметон, заходя за спину Скотта и будто превращаясь в его внутренний голос.       МакКолл опустился на корточки, не разрывая с медсестрой зрительного контакта. Та испуганно сжалась и чуть отклонилась, насколько позволяло её положение. Скотт потянулся к нагрудному карману, из которого торчал стальной край корпуса телефона. Он невесомо подхватил его, всё продолжая смотреть в глаза напротив, и чем дольше это длилось, тем сильнее у женщины выступала на лбу испарина.       Скотт поднёс телефон к её руке, чтобы разблокировать отпечатком пальца, и принялся изучать. Последнего отправленного сообщения оказалось вполне достаточно, чтобы глаза моментально воспламенились красными углями, при виде которых женщина откровенно взвыла и вновь предприняла попытку высвободиться. Скотт едва ли сдержал порыв, чтобы не смять телефон в бесформенную массу.       — В чём дело, Дебора? — участливо улыбнулся Неметон, глядя на её безрезультатные потуги. — Желаешь чем-то поделиться с нами? — Неметон знал: мыслями Скотт был уже слишком далеко отсюда, чтобы слушать её. Он отозвал плющ, и медсестра жадно вдохнула воздух, после чего с вызовом посмотрела из-подо лба на МакКолла.       — Моей смертью вы ничего не добьётесь! — токсично прошипела она. — Это только докажет, что вы всего лишь животные, которых необходимо истребить. И люди, помогающие вам, ничем не лучше!       Из-за произошедшей внезапности Неметон резко расцепил руки, сложенные до этого на животе, но уже через секунду он улыбался как безумный. Скотт не издал ни звука. Единственный звук, продлившийся всего мгновение, принадлежал когтям, полоснувшим по бледному горлу от уха до уха. Следующий звук — булькающий. Третий — грохот тела, свалившегося набок. Четвёртый — короткий, почти неуловимый всхлип, предзнаменовывающий скорые рыдания.       С когтей обильно стекала кровь. Её сладко-металлический запах бил по обонянию, вызывая непроизвольное выделение слюны, и это являлось самым худшим.       Единственное, чего Скотт не должен был допустить, — повторения. Он боязно посмотрел на свою руку, и картинка тут же поплыла, заливаемая крупными слезами. Скотт завалился назад, отползая от мёртвого тела, и истерично завозил ладонью по листьям, пытаясь оттереть кровь. Горло распирало от сдерживаемого плача.       Словно всё повторялось заново. Снова человеческая кровь на его руках, снова отнятая жизнь, снова тяжело дышать, потому что эта кровь будто в самих лёгких. Скотт отгораживался от этого слишком долго, и теперь, когда плотина разрушена, его безжалостно топило с головой.       — Всё хорошо, дорогой, — вкрадчиво проговорил Неметон. Стул, стоящий у стены, плавно переместился по воздуху и опустился недалеко от альфы. — Не нужно пугаться этого и уж точно не нужно предаваться самоистязанию.       Неметон осторожно сел на стул и также осторожно потянулся к плечу Скотта, словно боялся спугнуть его, как загнанного в угол зверька. Что, вообще-то, было недалеко от правды.       — Не держи это в себе, Скотт. — Тонкие пальцы вплелись в смоляные волосы и огладили кожу головы. — В глубине души ты знаешь, что по-другому было никак. Некоторые люди не заслуживают прощения. И существование таковых просто оскорбительно для всего их рода. — Ладонь мазнула по затылку и опустилась ниже, на загривок. Пальцы прошлись вдоль шеи и остановились за ухом, ласково поглаживая.       МакКолл извергался плачем, наконец-то больше себя не сдерживая. Ведомый такими нужными в этот уязвимый момент прикосновениями, он потянулся вслед за рукой, словно мог спрятаться под ней от всех этих угнетающих мыслей.       — Ч-ч-ч…       Неметон переложил его голову себе на бёдра, продолжая гладить по волосам и щеке. Наклонился, чтобы оставить на виске исцеляющий поцелуй, и Скотт, ощутив частично сброшенный с сердца груз, заревел пуще прежнего, вцепляясь рукой в острую коленку и оставляя влажные разводы на зелёном одеянии.       — Поплачь, мой мальчик. Пусть слёзы унесут с собой всю эту горечь.       Сколько бы ни было силы воли и духа в теле Скотта, он уже давно подошёл к черте. Каждое событие наслаивалось друг на друга, словно снежный ком, который разрывал его изнутри. Жизнь матери снова на волоске, Лидия в пограничном состоянии, Айзека и Дерека чуть не убили, как едва выжил и Тео, а случись что с ним — сразу по наклонной пошёл бы и Лиам, как это уже бывало с Хэйден. И всё это лишь за пару недель.       Возможно, та жестокая выходка Джерарда, повлёкшая за собой гибель целой популяции, всё же дала свои плоды. Может, она и не сломила Скотта в тот самый день, но что, если послужила первым толчком? И сейчас Скотт переживал лишь одну из последующих стадий, необратимо сваливаясь в бездну? За всё то время, что он помнил себя оборотнем, Скотту впервые хотелось сдаться.       Но в объятиях Неметона это отчаяние притуплялось. По какой-то причине перед ним было не страшно вывернуть душу и не стыдно показать слёзы. Возможно, потому, что глупо было сдерживаться перед тем, кто познал всё на свете. Стае нужна твёрдая рука, сильное плечо и хладный разум лидера, оберегающего их от внешних и внутренних конфликтов, но кто убережёт его самого? Только тот, кто превосходит его по всем этим пунктам.       Как, должно быть, нелепо даже просто допустить мысль идти наперекор такому могущественному существу. Словно мошка — на слона. Скотту хотелось бесцветно рассмеяться, придя к этому умозаключению. И всё же Неметон не испытывал ненависти или каких-либо иных негативных эмоций. Лишь пытался давать какие-то наставления, пытался научить определённой морали, которая многим была просто неведома в силу своей юности.       Скотт обнял его за колени, пряча в них лицо, и Неметон, улыбнувшись этому нежно, вновь огладил его щёку. Рёбра разламывало в стороны, но альфа никак не мог заглушить собственных завываний. Взгляд его был устремлён на тело медсестры, и Неметон, заметив это, накрыл ладонью его глаза. Жёсткие тонкие лианы, прорвавшись из-под пола, оплели мёртвую женщину, формируя кокон, и медленно стали погружаться с ней вниз, точно в зыбучий песок.       — Ты всё сделал правильно, — успокаивал Неметон. — Уж лучше её жизнь, чем жизнь твоей матери. — Неметон почувствовал кожей пальцев, как исказилось лицо Скотта. — Ты пойми, я не противник человечества. У меня нет цели истребить их как целый вид, ведь всем известно, какие могут быть последствия при таком раскладе: природа не раз это доказывала. Некоторым из них я даже благодарен, ведь есть и те, кто встаёт на вашу сторону, как, например, Мелисса. Или Эллисон. — Скотт приподнялся, чтобы посмотреть в лицо Неметона. — Да, Скотт, она со мной.       Слёзы накрыли с новой силой, но уже в меньшей интенсивности.       — Известно ли тебе, что именно олицетворяет светлячок? — На кончике пальца материализовался один из них, и Скотт, никогда не видя их столь близко, с интересом стал разглядывать его мерцающее брюшко. — Это чистые души, прошедшие своё очищение через смерть, которые ничем теперь не запятнаны. Каждый светлячок — это душа, которую я приютил, не дав забвению поглотить их. И Эллисон одна из них.       Скотт непреднамеренно сжал чужое колено, за которое всё это время цеплялся. Неметон беззвучно охнул. Светлячок взмахнул крылышками и приземлился на ладонь альфы, вновь завладевая его вниманием. А затем растворился зеленоватым дымом, обтекающим кисть, и МакКолл, сжав губы, снова опустил голову на чужие колени.       — Я позволил ей стать частью меня, ведь я благосклонен к тем, кто отдал за вас жизнь. Это было её искуплением за совершённые ошибки. — Прерывистое хныканье вдруг застряло где-то в горле, и МакКолл уставился в стену напротив, не моргая. Взгляд застыл, как при кататоническом ступоре, и мгновенно прояснился.       — Пытаешься воззвать ко мне, низко используя Эллисон? — удивительно ровным голосом проговорил Скотт, не шевелясь. Рука, гладящая его по волосам, замерла.       Скотт медленно поднял голову и чуть отполз в сторону, глядя на него почти со злостью. Тёплый свет светлячков теперь казался обжигающе ледяным, а всё это внезапное наваждение разбилось, влетев в стену на экстремальной скорости. МакКолл вскочил и увеличил между ними расстояние.       — Я знаю, ты любил её… И она — тебя, — начал Неметон, поднимаясь следом. — Я чувствую не только сверхъестественных существ, Скотт, я могу ощущать всё живое так же явственно, как если бы касался тебя рукой. — Неметон взял его за подбородок, чтобы приподнять голову, но МакКолл отпрянул назад, будто обжёгшись.       — Чувствовать что-либо — ещё не значит понимать нас! Что такой, как ты, вообще может знать о любви?!       — Я не всегда был Неметоном, Скотт! — резче проговорил он с толикой обиды или же раздражения, и МакКолл замолчал, опешив. — Когда-то я и сам был обычным человеком и мог любить так же, как все остальные. Но о корысти и алчности людей я знаю куда больше, уж поверь мне!       Неметон развернулся и отошёл в центр гостиной, взмахнув длинными рукавами туники. Скотт смотрел ему в спину тяжёлым взглядом, замерев, и покорно ждал продолжения.       — Много лет назад всё было совсем иначе. Земля представляла собой скопище чистой энергии, которая существовала сама по себе и проявлялась так, как ей было угодно. Природные потоки были нестабильны, из-за чего случались частые наводнения или же засухи. Землетрясения, извержения вулканов, ураганы — всё это обыденность для моего времени, и мы, друиды, были тем единственным, что хоть как-то сдерживало силу этих потоков. Лес был нашим домом, природа — матерью, а животные — сёстрами и братьями, которых мы оберегали.       Неметон замолчал ненадолго, совершенно не двигаясь, и Скотт предположил, что тот предался давно нетронутым воспоминаниям.       — Несмотря на свою молодость, я слыл сильнейшим друидом после своего отца. И самым младшим из девяти братьев, — теплее добавил Неметон — Скотт слышал улыбку в его голосе. — Наш ковен был могущественным и довольно многочисленным, все ждали, когда я сменю своего больного отца и приступлю к его обязанностям, но… Я не хотел. Не хотел присутствовать на скучных собраниях, не хотел вести эти занудные дела и уж тем более не хотел руководить ими.       — Что-то случилось? — спросил Скотт, когда Неметон вновь прекратил говорить.       — Я предпочитал часами гулять по лесу, слушая животных и деревья, чтобы быть от всего этого подальше. И однажды на нашей территории появились люди.       — Вам здесь не рады, — настороженно проговорили сверху, с толстой ветви дерева. Мужчина тут же вскинул голову, крепче сжимая в руке лук. — Ты отнял священную жизнь, и будешь наказан за это.       — Это всего лишь олень, — заговорил второй, опуская лук, и почему-то улыбнулся. Юноша скинул капюшон и чуть наклонился: каштановые волосы выскользнули вперёд отросшими прядями и закрыли собой половину лица, оставляя лишь зоркий серый взгляд.       — А ты — всего лишь человек, — хмыкнул он. Мужчина внизу засмотрелся и далеко не скоро нашёлся с ответом. А затем отдал жест своей свите, чтобы те отступили, и снова вернулся к созерцанию необычного собеседника.       — Как зовут тебя, прекрасное создание? — Молодой человек, сидящий на ветке, хохотнул и полностью встал в свой высокий рост.       — Зачем тебе моё имя, чужак? В загробном мире оно не снесёт тебе службу.       — Если плата за вашу дичь столь высока, я готов заплатить её. — Серые глаза сощурились.       — Ты слишком смел для обычного человека. Или же глуп.       — Я царь. А царям приходится преодолевать множество страхов, чтобы удержаться на своём посту. Ну так и? Назовёшь мне своё имя?       — Моё имя останется со мной, а с вами, так уж и быть, ваши жизни. Но если вернёшься — не снесёшь головы.       — Царь? — смутился Скотт. — Какой царь мог забраться в какие-то дебри и общаться так фривольно? — Неметон усмехнулся мягко, на секунду глянув в пол, и развернулся к МакКоллу. Лицо Скотта вытянулось, а рот приобрёл форму овала.       — Только самый безрассудный, отчаянный и упорный, я полагаю, — с невообразимой доселе нежностью отозвался Неметон, всё больше обескураживая МакКолла.       — Не может быть, — фыркнул Скотт на своё собственное предположение. — Это… это… — Улыбка Неметона становилась только шире. — Это и в самом деле был Ликаон? Тот самый Ликаон?!       — Тот самый, Скотт.       — И ч-что, что случилось потом? — загорелся рассказом альфа.       — Он, конечно же, меня не послушал и пришёл снова. Но уже без охотничьих снастей. И без своих сыновей, с которыми он приходил в первый раз. Всё, что его интересовало отныне и после, — только я.       — Неужели тот, кого ты полюбил… был сам Ликаон?       — Он потратил долгие десять лун, чтобы добиться моего расположения, — мечтательно рассказывал Неметон, довольный собой. — Он навещал меня так часто, что в итоге я и не заметил, с каким нетерпением стал ждать его сам. И с тех пор я уже не представлял без него свою жизнь. Мифы о Ликаоне… — Светлое лицо на мгновение разразилось гневом. — Лишь грязная ересь, отравляющая память о нём и очерняющая его образ! А знаешь, почему в истории о нём не пишут? Почему превратили в сказку, стёршую с лица Земли реальную личность? Всё из-за чёртовой любви, Скотт. Злой, невзаимной любви.       — Разве Ликаон не любил тебя?       — О, да, — смягчился Неметон. — Он любил меня так сильно, как даже не любит Луна своё звёздное небо. И это несмотря на то, что он был женат, что имел много наложниц и кучу сыновей в относительно молодом возрасте. Нам было плевать, потому что именно друг в друге мы нашли спасение, ведь оказались похожи настолько, что просто нелепо. Царь, не желающий своего государства, и друид, мечтавший быть свободным от своих обязательств. Нас будто столкнула сама судьба.       — Может, всё дело в возрасте, если тебя не смущает всё остальное? — рассуждал Ликаон, удобнее устраиваясь у подножия дерева. Его собеседник упрямо не хотел спускаться вниз. — Ты выглядишь очень юным, я что, настолько стар для тебя? Мне всего тридцать восемь!       — У тебя разжижится мозг, если я отвечу, что старше твоего прадеда, так что, возможно, ты прав, причина действительно в возрасте, — невзначай бросил он, отзеркаливая позу Ликаона. — Ты для меня слишком молод. — Серо-зелёные глаза распахнулись на него в изумлении. — Какой ты забавный, человек.       Печаль залила глаза Неметона до краёв, и брови его изогнулись, а губы сжались в тонкую ниточку. Запах горьких трав осел на языке Скотта.       — А потом он словно канул в лету, — ровном ледяным тоном произнёс Неметон. — Я прождал его один день, второй, неделю, и в конце концов потерял этому счёт, впав в уныние. Однако по истечении трёх лун он всё же объявился. Вот только совершенно в ином облике.       — То есть?       — Ликаон уже не был человеком.       — Согласно легенде, Зевс обратил Ликаона в волка. Но если Ликаон реален, как и его превращение, а Зевс — нет, то… Кто же тогда сделал это с ним?       — Друид, который много сильнее, чем любой из обычных.       — Дарак…       — Человеческая зависть и ревность творят множество гнусных вещей. До того, как стать Дараком, она была одной из нас, но затем она оспорила наши методы и в итоге ушла, обосновавшись в хижине на окраине леса. А после ей повстречался Ликаон, и она возжелала его. Но получила довольно грубый отказ.       — Полагаю, это и стало для него приговором, — догадывался МакКолл.       — Гнев её был не менее грозный, чем Зевса, а молнии куда точнее и смертоноснее. Дарак прокляла Ликаона и всех его сыновей, бросив в таком состоянии на произвол судьбы. Потребовалось несколько лун, чтобы он совладал со своей новой формой и наконец нашёл меня.       — Это ты тот друид, которой научил его меняться.       — Даже моих сил было недостаточно, чтобы снять проклятие Дарака целиком. Но достаточно, чтобы показать ему, как существовать в обоих состояниях одновременно. Так я и сотворил своё первое создание — первого оборотня в истории. Именно так Ликаон стал ликаном.       — Но история всегда обрывалась на этом моменте.       — И очень даже не зря. Когда Ликаон наконец принял человеческий образ, только тогда он смог рассказать, что именно случилось. Контролировать себя в зверином обличье, когда до тебя ещё ни разу не было аналогов, — невозможно. И в чьей крови он пришёл ко мне за помощью, для меня было не важно. Для меня было не важно, когда я узнал, что они пожрали всю Ликосуру, возведённый ими же город. Именно по этой причине всё произошедшее взяли и вычеркнули из истории, превратив в миф, коим стал и сам Ликаон. Но беда, как известно, не приходит одна. Земные потоки, о чём я говорил в начале, полностью выходили из-под контроля. Было принято решение создать столпы, которые бы регулировали силы природы и равномерно распределяли её по всему земному шару.       — Неметоны?       — Я совершенно отдалился от семьи и от ковена. Настолько, что даже пропустил смерть собственного отца, а друида, ухаживающего за ним всё это время, избрали на его место, больше не дожидаясь меня. Я не знал, что они уже всё обсудили. Не знал, что девять добровольцев уже согласились пожертвовать собой, чтобы наполнить будущие столпы необходимой энергией. — Неметон вновь замялся, умолкая.       — Тогда как им стал ты?       — Ликаон просил меня не ходить, — отстранённо ответил он. — Он будто чувствовал что-то неладное и потому умолял меня остаться, но я не мог. Я не мог не явиться на церемонию. Не после того, как подвёл отца и братьев. — Светлячки синхронно замигали. — Кровавая луна уже достигла высшей точки, когда я прибыл прямо к началу обряда. Исходя из наших сил, именно мы с братьями должны были проводить его, и всё шло вроде бы хорошо. В ритуале не было ничего необычного, но мне не давала покоя мысль, что это не должно быть вот так просто. — В какой-то момент голос дрогнул. — Их нападение стало неожиданностью для всех нас.       — Друиды?!       — Не важно, насколько силён твой оппонент, — фактор внезапности всегда уравновешивает шансы. Они пронзили наши сердца рябиновыми прутьями и прикололи к заранее приготовленным дубам, словно бабочек булавками. Кто-то из братьев пытался сражаться, я видел их магический огонь, но он потух быстро, словно угольки на ледяном ветру. Рябина нужна была не для того, чтобы убить, а чтобы заблокировать поток нашей силы и не позволять нам воспользоваться ей. Мы оказались беспомощны.       — Но были же добровольцы… Зачем тогда нападать на вас?       — Чем сильнее друид, тем сильнее будет и Неметон.       — А сильнее тебя и твоих братьев не было никого.       — Да. Но остальные знали, что мы не согласимся на это, и всё решили за нас. Молодой друид, попавший в наш ковен, чтобы присматривать за моим отцом, подавал большие надежды: он обладал редчайшей способностью управлять самой жизнью, поэтому довольно быстро подобрался к верхушке. Но мало было стать просто главным, чтобы считаться сильнейшим, и тогда он решил избавиться от всех неугодных одним ударом. Сразу после того, как отправил на вечный покой нашего отца и настроил против нас всех остальных.       Скотт привалился спиной к стене, будто внезапно потерял равновесие. То, с какой пустотой в глазах вёл рассказ Неметон, что-то выскабливало из собственной души и призывало выть в горькой несправедливости.       — Нужно было лишь дочитать последние строки, — совсем тихо продолжил Неметон, не глядя на МакКолла. — Всего лишь несколько слов, и ритуал бы свершился, но для обрядов такой силы всегда требовалась жертва. Не человеческая, разумеется, иначе мы были бы не лучше Дарака, думал я. Но эта оказалась хуже.       Парящие по кругу светлячки вновь замерцали, будто барахлившие из-за скачка напряжения лампочки.       — Он знал. Знал о нас. Всё это время. — Зелёные глаза увлажнились. — Кровавая луна ослабила Ликаона до изнеможения, поэтому они схватили его и притащили на церемонию. Необходимая жертва — это созданное тобой детище. — Голос окончательно сорвался и потух на последних словах, а в воздухе запахло подвальной сыростью. Скотт невольно поморщился, сочувствуя. — Он знал, что я не оставлю Ликаона, знал, что я смогу обратить его в нечто иное, тем самым прочно скрепив наши судьбы. — Мелкая слезинка скатилась вниз, к линии челюсти.       — Неметеус… — без сил выговорил Ликаон, скребя ногтями землю.       — Ликаон… — Слёзы душили, забивая нос и горло, и ощущались куда больнее, чем древесный штык в сердце. — Нет… нет, прошу!.. Не надо…       — Всё хорошо…       — Нет…       — Я не жалею, что вернулся тогда.       — Ликаон, нет! Пожалуйста, умоляю! Только не он, нет! — Голос перерастал на хрипы, а перед глазами всё расплывалось. — Я найду тебя… Я найду тебя, слышишь? Сквозь время, через века или тысячелетия, но мы обязательно воссоединимся вновь. Обещаю…       Ритуальный кинжал глубоко полоснул по горлу.       — Я помню его тёплую кровь на своём лице. А также забвение и нестерпимую боль, пронзившую всё моё тело. Я чувствовал, как распадаюсь по крупицам и сливаюсь с деревом, вмурованный в него живьём. — МакКолл сглотнул. — Вот, какова моя история, Скотт. Трагичная история Неметеуса… ставшего Неметоном.       Звенящая тишина оглушила внезапно.       Скотт не знал, что должен был сказать и должен ли вообще. Вся эта информация, проложенная через гигантские массивы времени, не могла уместиться в голове. Скотту хотелось всему этому верить, и он верил, сочувствовал Неметону, но… доверял ли? О таком просто так не рассказывают.       — Вас было девять? Но Неметонов семь. Или мы просто не обо всех знаем?       — Двое из моих братьев не пережили трансформацию, она убила их в процессе, прямо перед тем, как нас разбросало по всему миру. Девять — значимое число для кельтских друидов. Девять священных трав, «Клятва Девяти Друидов», девять Неметонов… Всё взаимосвязано. Но теперь, когда я наконец пробудился… мой черёд устанавливать правила.       — Так всё дело в этом? — усмехнулся Скотт с досадой. — В банальной мести? Но кто ответит перед тобой спустя десятки эпох? Никого ведь не осталось.       — Ошибаешься, Скотт. Кое-кто остался. И он вполне себе здравствует и по сей день, не испытывая ни капли раскаяния. Вас кормят возмутительной ложью, а вы и рады поглощать ещё. Думаешь, «Орден» делал всё возможное, чтобы не допустить ко мне Аддасу, потому что заботился о вашей сохранности? Нет, Скотт. Это всего-навсего трусость: страх за собственную шкуру, что настанет такой день, когда я явлюсь по их души.       — Всё не может быть настолько примитивно, — качал головой МакКолл. — А как же твоё безукоризненное стремление изменить мир к лучшему? Подарить свободу всем сверхъестественным существам? Куда делось всё это, Неметон, ведь ты повторял это без конца? Выходит, ты ничем не лучше презираемых тобой людей.       — Это лишь одно из намеченного, дитя моё.       — Нет, здесь что-то ещё. Зачем ты вообще рассказал мне обо всём этом?       — Потому что я хочу, чтобы ты знал. Хочу, чтобы ты понял, почему я всё это делаю и для чего. Разве не за этим ты пришёл?       — Но чем я заслужил такую честь? Ты отчитываешь меня, но не наказываешь. Ты постоянно наблюдаешь за мной и постоянно говоришь так, словно правда давно лежит на поверхности, а я всё никак не могу увидеть её. Мы для тебя якобы все равны, но почему только мне все эти испытания? Почему я, Неметон?       — Потому что я тысячелетиями ждал такого, как ты. — Скотт оторопел.       Резные ладони аккуратно обняли Скотта за шею, огладив большими пальцами челюсть, но тот этого даже не заметил. Пленительные салатовые глаза держали на себе весь фокус, и Скотт, испугавшись их влияния, опустил взгляд в пол.       — Мне необходим был лучший альфа, чтобы всё получилось как надо. По этой причине и начали появляться истинные, пусть и не так часто, как я рассчитывал. Однако… даже этого оказалось ничтожно мало.       Скотт вновь посмотрел на него, замирая. Тёплое дыхание касалось подбородка, а неясный азарт озарял лицо Неметона ярче светлячков.       — Я понял, что нужен самый достойный даже среди избранных. Кто-то всё равно обладал более сильной волей, кто-то — был добрее, кто-то — нравственнее, но ни один из них так и не подошёл. Я нуждался в особенном альфе, с помощью которого смог бы обернуть время вспять. И я готов был ждать сколько угодно, чтобы заполучить тебя. — Скотт покрутил головой, теряясь всё больше с каждым словом. — Я потратил целые века, чтобы прийти к этой самой минуте.       — Да будь ты хоть ясновидящим, это всё равно невозможно, — вяло усмехнулся МакКолл. — Нельзя предугадать каждый шаг, нельзя быть уверенным на все сто процентов и уж тем более просто немыслимо, чтобы тот самый альфа вырос у тебя под боком!       — Верно, — пониженно вдруг бросил Неметон, задумавшись, и невзначай коснулся ногтем уголка чужого рта. — Предавшие меня друиды сделали всё, чтобы я не обрёл былую силу, а сделать это можно, лишь в точности воссоздав тот самый день. И друиды так сильно боялись моего возрождения, что… истребили всех ликанов.       — Тео… — вновь взглянул на него Скотт.       — К счастью, наследие ликанов сохранилось, и их кровь передавалась из поколения в поколение, пусть и в неактивной форме. Лишь чистокровные семьи оборотней могли нести в себе этот ген, а значит, у меня был шанс.       — Хейлы, — понял МакКолл.       — Хейлы, — подтвердил Неметон, в то время как сердце Скотта готово было выскочить из груди, переполненное ураганом эмоций. — Они потомки ликанов, и именно в них крылось моё спасение. Ты ведь знал, что среди Хейлов были и обычные люди? Это особенность гена. Каждый четвёртый ребёнок рождался обычным человеком, даже если оба родителя оборотни. Поэтому оставалось только дождаться его.       Неметон отстранился и, замерев у окна, вгляделся в него с особой пристальностью. Спина его напряглась: тугие мышцы ярче очертились плотно прилегающей тканью.       — Однако Кейт Арджент практически уничтожила мою надежду, когда устроила тот пожар, — с особой злостью проговорил Неметон. — В живых осталось лишь несколько, но все они — оборотни, а мне это совершенно не подходило. Мои руки вновь оказались бы связаны на неопределённое время, если бы не этот старый плут, — вдруг развеселился Неметон, оборачиваясь. — Кто же знал, что Питер настолько бурно проведёт свою молодость, что успеет зачать сразу двух детей почти в один и тот же срок. И вот оно чудо: один из детей оказался человеком.       Неметон переместился влево, будто и вовсе не сделав никаких шагов. Скотт вздрогнул, когда тот снова приобнял его за лицо, практически соприкасаясь лбами.       — Но теперь я смогу всё изменить! — озабоченно прошептал Неметон, походя на безумца: уголки губ будто пригвоздило к щекам, а глаза лихорадочно блестели. Дыхание распирало диафрагму, и Скотт не в силах был его выровнять. — Теперь, когда у меня есть ты и ликан, я верну то, что у меня отняли!       — Эддерли говорил, что только укус истинного альфы способен обратить в ликана, — совсем тихо произнёс МакКолл, и улыбка сползла с лица Неметона. — Так какова же вероятность, что я и потенциальный ликан окажутся в одном месте?       Альфа аккуратно взялся за его ладони и отстранил от себя, поднимая настороженный взгляд. Руки Неметона замерли в воздухе в том месте, где ещё секунду назад было лицо Скотта, после чего повисли вдоль туловища бездушными плетями.       — Какова была вероятность, что именно я обращу Тео? — более уверенно говорил Скотт. — Какова вероятность, чтобы Доктора захватили нужного ребёнка? Чтобы взрастили в нём ликана, который так необходим тебе?!              — Скотт…       — Да ты хоть знаешь, что они делали с ним?! Знаешь, через что Тео пришлось пройти?!       — Да.       Напрягшиеся мышцы вмиг разгладились на лице Скотта, и он попятился назад, каменея всем телом. Светлячки, плавающие в воздухе в небольшом количестве, разлетелись по углам и в другие комнаты, практически оставляя их без света.       Неметон говорил безэмоционально; ровно и хлёстко чеканил слова, полностью руша сформировавшийся было образ. Текучий в своих движениях, словно ручеёк, сейчас Неметон больше напоминал каменного идола, а потемневшее из-за отсутствия освещения лицо казалось и вовсе нечитаемым, и тогда альфу осенило.       В какой именно момент Скотт наконец понял, кто перед ним? Античное всеведущее создание, лишённое какой-либо человечности, потому что та попросту стёрта под пластами многовековой истории. Словно выжженная земля, покрытая сухим пеплом. Холодное. Расчётливое.       — Это был ты, — сглотнул МакКолл. — Ты рассказал Врачевателям о Тео. Ты подтолкнул их заняться экспериментами! Это всё ты…       — Я сделал, что должен был, — холодно отвечал Неметон. — Я лишь подсказал Марселю, с чего начать, а с остальным он вполне справился сам.       — И в кого Тео из-за этого превратился?!       — К сожалению, так было нужно. Возрождая что-либо, необходимо соблюсти массу условий. Чудовищных условий, — с горечью добавил Неметон. — Ликан — это кровожадный убийца, которым не мог стать девятилетний мальчик. Но только лишь в детском возрасте существует шанс пережить всю эту трансформацию, поэтому медлить было нельзя. Ему нужно было стать убийцей.       — Тара…       — Он должен был очернить свою душу ещё до всех изменений. К несчастью, это не мог быть никто, кроме его сестры, потому что в его тело можно было трансплантировать только близкий по ДНК материал. Иначе бы оно отвергло его.       — И ты действительно позволил им всё это?! — прорычал Скотт. Глаза прыгали с карего на красный несколько секунд. — Позволил пренебречь законами природы, которые сам же и установил?!       — Тео был важнее их всех. — Скотт покривился. В горле будто передавило кислород от охватившего его осуждения.       — Но ничего бы не вышло без укуса истинного альфы, — всё смущался этим фактом Скотт, нервно потрясывая рукой. — Тогда они и привели его ко мне…       — И ты должен был быть готов, — подтверждал Неметон. — Чтобы стать истинным альфой, необходимо подвергнуться испытаниям, ведь только благодаря им можно проявить ту самую волю, что служит определяющим фактором. Иначе эти силы не пробудить.       — И под испытаниями ты подразумеваешь стаю альф? — мгновенно обозлился Скотт, сжимая кулаки и хмуря брови. — Откуда ещё Девкалион мог узнать обо мне, ведь тогда я был обычным бетой? От кого, Неметон, если не от тебя?!       Сердце забилось с троекратной частотой, но уже от едва сдерживаемой ярости, что скапливалась в районе груди подобно вулканической магме.       — Девкалион вернулся из-за тебя! — гневно прошипел он и оттолкнулся от стены, оказываясь к Неметону едва ли не нос к носу. — Из-за тебя погибли Эрика и Бойд! Из-за тебя в Бейкон Хиллс пришёл Дарак! Все эти жертвы — только твоя вина!       — Бедная, бедная Джулия, — нараспев заговорил Неметон. — Разве я мог отказать ей, когда она так отчаянно цеплялась за свою жизнь и умоляла спасти её?       — Ты знал, что она последует за ними куда угодно, желая отомстить! — Руки крепко сжались на плечах, встряхивая. — Знал, что она будет искать силы, что принесёт в жертву всех этих людей! И ты позволил ей это, ведь они питали не только её.       Неметон вздохнул и коснулся щеки Скотта. Альфа не дрогнул, слишком занятый вскипающей внутри него ненавистью.       — Она похитила наших родителей, Неметон… — Пальцы задрожали, отчаянно хватаясь за ткань, и спустились от плечей к локтям. — Но ты предвидел и это, да? — полушёпотом выдохнул Скотт, и лицо его исказилось, как от болючего укола. — Ты хотел, чтобы мы отчаялись и пошли на крайние меры. Чтобы у нас не осталось другого выбора, кроме как обратиться за помощью к тебе! Но ты и так всё знал — чёрт! — и лишь ждал, когда мы разбудим тебя, ведь именно к этому всё и вело! — Слёзы скапливались в уголках против воли, и Неметон, завидя их, грустно свёл брови.       — Мне жаль, мой милый.       Ладонь вновь прошлась по лицу, нежно скользя по коже. Слезинка упала на пальцы, огибая фаланги. Неметон засмотрелся на неё: та впиталась в его кожу, словно в рыхлую древесину, и это опечалило его лицо ещё больше.       — Но я не мог больше терпеть этого паразита, что отравлял меня на протяжении семи десятилетий. — МакКолл замер, по-прежнему не отпуская его. — Мне нужен был мой ценный Страж, но у меня не получалось призвать его, пока этот проклятый тёмный дух блокировал все мои и без того немногочисленные возможности. Но если бы кто-то смог разбудить меня, я бы тут же освободился от его гнусной энергетики.       Скотт отстранился от него слишком резко, зависая мыслями где-то глубоко внутри себя, пока кровь шумела в ушах и висках, рисуя ощущение невесомости.       — Из-за тебя появился и Ногицунэ, — ахнул он, глотая рык. — Стайлз страдал по твоей вине! А Эллисон… — Когти распороли ладони, и зелёные под ногами листья окропились бордовым. — Она умерла… Она умерла из-за Ногицунэ, а значит, тоже из-за тебя! Должно быть, именно поэтому ты и приветил её у себя, м? Обелить себя захотел?! — Глаза замерцали алым. — Я только одного не могу понять… Как тебе удалось подвести все эти события ко мне?! Как так вышло, что этим самым истинным альфой стал именно я, если я вообще не хотел быть оборотнем?! — Гулкая тишина оплела их своими плотными объятиями, когда Скотт оборвал себя на полуслове, почти с ужасом глядя на Неметон. — Не хотел быть оборотнем…       В животе что-то ухнуло и упало вниз тяжёлым камнем.       — Почему я, Неметон?..       — Потому что всё взаимосвязано,— повторил тот, сокращая между ними расстояние. — Потому что Тео — дитя Хейлов.       Рваный выдох выскочил из груди Скотта сизым паром.       — Потому что альфа, обративший тебя, — дитя Хейлов. И только обращённый Хейлом истинный альфа способен был сотворить из другого Хейла ликана. Круг замкнулся.       — То есть… То, через что мне и моим друзьям пришлось пройти… Всё, что мы пережили и кого потеряли… Всё это…       — Ради Тео, — закончил за него Неметон. — Всё это началось с Тео, Скотт. — МакКолл всмотрелся в глаза Неметона с отрешённостью. — Вашим предназначением — твоим и твоих друзей — всегда был Тео. Чтобы привести его к финальной стадии и завершить начатое.       — Но почему я?! — выкрикнул он в его лицо. — Почему именно мне выпала вся эта участь?!       — Потому что ты и Стайлз были единственными, за кого он держался всё то нелёгкое для него время. — Скотт покрутил головой, не понимая. — Добрый мальчик Скотт, который не сторонился странного одноклассника по имени Тео, как это делали остальные. Ты произвёл достаточное впечатление на него, и только цепляясь за все эти крохотные обрывки воспоминаний, Тео смог пережить эксперименты Марселя. Именно поэтому у тебя получилось обратить его ликаном, потому что эмоциональная связь играет далеко не последнюю роль в столь щепетильном процессе. Поэтому, Скотт, это не мог быть любой другой альфа! Им должен был стать именно ты!       — В каком смысле?..       — Как ты и сказал ранее… Необходимый мне человек буквально вырос у меня под боком.       Слабость ударила по ногам, и МакКолл засеменил назад, нуждаясь в сторонней опоре. Скрытое тенями лицо Неметона озарилось салатовым свечением его глаз.       — Это я разбудил Питера, Скотт.       — Нет… — Спиной в стену.       — Я призвал через него Лору Хейл.       — Н-нет… — Ниже — по ней.       — Я привёл к ней Питера, чтобы он смог убить её и исцелиться.       — Нет!.. — Неметон, крадясь, надвигался на альфу.       — Оставалось только дождаться двух непоседливых мальчишек, которые бы отправились в лес на поиски трупа.       — Нет!       — Ты хотел правды? Вот тебе правда, Скотт. Я натравил на тебя Питера. — Удар. — Я привёл Девкалиона и Дарака, чтобы воспитать в тебе альфу и пробудиться самому. — Второй. — Я убил Джордана, чтобы разжечь в нём пламя Цербера. Я отдал Тео Врачевателям и освободил Ногицунэ.

— Это. Всегда. Был. Я.

      — НЕ-Е-ЕТ! — во всё горло закричал Скотт, закрывая уши и глаза.       Тишина обрушилась на них так же резко, как после взрыва атомной бомбы, — когда оседает пыль и признаков жизни в радиусе поражения попросту не может быть.       В голове звенело от собственного крика, а безжалостные слова Неметона оставляли огромные занозы где-то глубоко в груди — прямо за сердцем. Там, откуда их уже никогда и ни за что не извлечь.       Рука опустилась на голову МакКолла, поглаживая, но не осталось никаких моральных сил, чтобы отстраниться или же оттолкнуть её. Скотт низко склонился, по-прежнему не разжимая глаз и ушей, и Неметон, пользуясь этим, притянул его к своей груди, обнимая.       Слёзы пробивались наружу через мизерные щелки, а кадык интенсивно дёргался под обтянутой его кожей.       — Я нисколько не лукавил, говоря о том, что все вы — мои дети.       Скопившаяся на веке слеза уронилась на щёку, и Скотт скривился совсем уж разбито, невольно пряча лицо в подставленное плечо.       — Я — твой настоящий создатель, Скотт.       Перед глазами поплыло, и тело будто обмякло.       — Я создал всех вас.