Настоящий

      — Лиам…       — Да?       — Если всё же случится так, что я выйду из-под контроля… Пообещаешь мне кое-что?       Данбар смерил его тяжёлым взглядом, и Тео даже необязательно было смотреть на него, чтобы понять, какие именно мысли роились сейчас в его голове.       — Нет! — резко бросил Лиам, чуть привстав на сиденье.       — Ты ведь ещё не дослушал.       — Я знаю, что ты скажешь! Нет! Я не сделаю этого! — Глаза Лиама увлажнились, несмотря на искривлённый в праведном гневе рот. — «Убей меня, Лиам, если я вдруг слечу с катушек»? Это ты хотел сказать?!       Рэйкен усмехнулся едва слышно, возвращая на руль вторую — уже вполне нормальную — руку. Он буквально чувствовал тот жар обидной злости, что испускал Лиам, и потому поспешил сказать:       — Неужели ты думаешь, что я всерьёз попросил бы себя убить? — кинул он на Данбара мимолётный взгляд, подстёгнутый фирменной ухмылкой.       — Тогда не говори подобных вещей таким вот обречённым тоном, придурок! — Лиам слегка ударил его в плечо, рыкнув на выдохе, и на пару секунд колёса пикапа чуть вильнули змейкой. Пэрриш что-то сонно пробурчал, подняв голову, и снова откинулся головой на стекло.       — Эддерли не отстанет от меня так просто, Лиам, — серьёзнее продолжил он. — Так или иначе, он всё равно заберёт меня в «Орден».       — Я не позволю!..       — Вот именно! — на секунду обернулся к нему Тео, добавляя словам веса своим сосредоточенным голосом. — Не позволь ему забрать меня!       — Но как?       — Если я продержусь до самого конца, то сбегу сам, сыграть потерю контроля не так уж и трудно. Но… но если я действительно сорвусь, то постараюсь сбежать подальше в лес.       — Да о чём ты, чёрт возьми… — не понимал Данбар, растерянно бегая по его лицу печальными глазами.       — Отправься следом. — Лиам нахмурился. — Сбеги сразу же за мной, чтобы не успела увязаться вся стая. И вернись обратно. Вернись и скажи им, что убил меня.       — Что?! — ахнул Данбар, широко раскрыв глаза.       — Лиам, да послушай же ты! — призывал его Тео. — Друид не отступится, что бы он там ни говорил! Но если сымитировать мою смерть и заставить его поверить в это, у нас появится шанс.       — Шанс на что? На долгую и счастливую жизнь? Думаешь, он такой дурак? Мои глаза, Тео! Они не поменяют цвет по моему желанию! Он увидит их и сразу же всё поймёт!       — Об этом я тоже позаботился.

***

      — Он мёртв.       — Что?.. — потерял дар речи Грир.       — Я… убил его.       Скотт чуть наклонил голову вбок, хмурясь, а Малия приоткрыла рот, явно не понимая, какую эмоцию ей сейчас использовать. Эддерли отшатнулся назад, всё также растерянно глядя на Данбара, плечи которого периодически сотрясались из-за сдерживаемых всхлипов.       Но по-ястребиному острый прищур мгновенно вернулся к друиду, и он вытянулся в росте, демонстрируя свою былую стать.       — Покажи глаза.       Лиам моргнул несколько раз, сгоняя слёзы, и вытер их рукавом толстовки, чтобы вновь посмотреть на Грегори с неуверенностью.       — Что это? — спросил Лиам, глядя на бумажный квадратик с порошковым содержимым, который Тео вынул из бардачка.       — Это «ложный» аконит, — ответил Рэйкен. — В зависимости от окраски бутона он придаёт и соответствующий цвет. Этот — голубой.       — И что мне с этим делать?       — Использовать. — Тео сбавил скорость, слегка отставая от машины Арджента. — Это изменит цвет твоих глаз, но эффект продержится всего несколько минут, поэтому действовать нужно предельно точно. Будет больно, — тихо добавил Тео, — потому что засыпать придётся прямо в глаза.       — Хорошо, — без колебаний проговорил Лиам, вновь привлекая внимание Рэйкена. — Сделаем это.       Скотт рвано выдохнул, морщась пуще прежнего, словно и сам не до конца верил в слова Лиама. И даже теперь, когда он смотрел в горящие ярко-голубым глаза беты, Скотт всё ещё не мог осознать происходящее до конца. Как, впрочем, и Малия, лицо которой исказилось удивлением и немного горечью, чьё наличие она бы всячески стала отрицать.       Эддерли опустил руки, скрещённые до этого на груди, и беззвучно выдохнул. Надбровные дуги нависли над глазами хмурой тяжестью, а плечи опустились, размывая уверенную стойку.       Лиам резко закрыл глаза, едва удержав в себе скулёж из-за невозможного жжения, и всё же раскрыл их обратно, пуская крупные слёзы и возвращая «яблокам» человеческий вид.       — Простите, я не могу… — всхлипнул Данбар и протиснулся между Скоттом и Грегори вперёд, чтобы спрятаться в пикапе и в полную силу разрыдаться уже там. Встретившие его Нолан и Крис недоумённо переглянулись друг с другом.       — Я должен проверить, — заговорил друид. МакКолл всё ещё пристально всматривался в Лиама за лобовым стеклом, после чего, вдруг изменившись в лице, обратился к Эддерли.       — Я не чувствую его, — произнёс Скотт, и бровь друида слегка выгнулась. — Не чувствую его… — более трагично повторил он.       — И всё же он нужен мне. Если не живым, то мёртвым.       — Зачем? — посерьёзнел Скотт. — У вас уже есть мёртвый Аддасу, будет чем прикрыться перед «Орденом», но не смейте забирать Тео.       — «Орден» непременно хотел бы изучить его и понять…       — Не смейте! — зарычал вдруг Скотт, и Малия в испуге подскочила ближе. Рука Грегори опуталась зелёной дымкой. — По-вашему, он недостаточно провёл времени в чёртовых лабораториях? Я не позволю, чтобы ещё хоть один скальпель коснулся его тела. Даже мёртвого.       — Скотт, ты не понимаешь…       — Он мой бета! — вновь рыкнул МакКолл, подключая красные глаза. Малия крепко взяла его за плечо, а Эддерли невысоко приподнял ладони, выказывая нежелание ссориться. — И уж будьте добры принять во внимание волю его альфы.       — Хорошо, — через какое-то время согласился Эддерли. — Будь по-вашему. Мистер МакКолл. — Не дожидаясь какого-либо ответа, Грегори широко зашагал к своему внедорожнику, после чего дал по газам и исчез в сгустившемся тумане улицы.

***

      — Тео! Тео, где ты?! — остановился Лиам, потеряв след, и закрутился по сторонам. — Тео!       Передвижение массивных лап гулом отдалось по земле, вибрацию которого Лиам буквально ощутил ногами, и потому замер, не рискуя двигаться слишком резко. На холоде звериное дыхание вылилось облаком горячего пара и всколыхнуло волосы Лиама.       Данбар сжал челюсти, опасаясь издать лишний вздох, и медленно стал разворачиваться. Волчьи глаза светились фиолетовыми углями прямо перед лицом Лиама, а с белоснежных клыков, оголённых в открытом оскале, капала вязкая слюна.       — Тео?.. — тихо позвал Лиам, и его глаза загорелись, отвлекая внимание на себя. Оборотень заинтересованно склонил голову, захлопывая пасть, однако скалиться не перестал и стойки, словно готов был наброситься в любую секунду, не изменил.       Лиам не спеша потянулся к его морде, и волк обескураженно уставился на его ладонь. Он почти коснулся влажного чёрного носа, когда Тео вдруг зарычал и щёлкнул пастью, чудом не откусив Лиаму руку, убрать которую он успел только благодаря сверхскорости.       — Невоспитанная псина! — несдержанно крикнул Данбар, и волк, зарычав пуще прежнего, кинулся в его сторону.       Лиам высоко подпрыгнул, успев в последний момент, и, сумев крутануться в воздухе, приземлился прямо на спину оборотня. Волк тут же начал метаться по кругу, пытаясь сбросить с себя внезапного наездника или же достать до него клыками, однако пасти до спины дотянуться было не суждено. Данбар намертво вцепился в густую холку и обвил туловище оборотня ногами, при этом крича и матеря Тео всеми доступными словами, которые только приходили в голову.       — Тео, блять, я убью тебя по-настоящему, если не прекратишь!       Но останавливаться Тео и не думал, а только ещё больше расходился, вдобавок начиная биться боками о деревья. В одно из них он попал прямо бедром Лиама, однозначно его переломав. Данбар вскрикнул болезненно, однако не отцепился, а из-за острой боли вылезли когти и проткнули шкуру волка.       Оборотень взвыл, приходя в бешенство, и внезапно поднялся на задние лапы, чего Лиам не предвидел, и едва не свалился, оставаясь болтаться на нём только руками. Тео завёл лапу назад, намереваясь достать его когтями, и тогда Лиаму всё же пришлось отпустить его.       Он неудачно приложился лопатками о твёрдую землю, из-за чего из лёгких выбило воздух и заболело в груди. Тихий рык раздался совсем рядом, а передние лапы грузно встали по бокам от головы, и Лиам едва ли успел среагировать, чтобы поймать разверзшуюся перед лицом пасть голыми руками.       Данбар натужно простонал, удерживая огромную пасть за челюсти и пытаясь отстранить её от себя. Одна из ладоней напоролась на внушительный клык, и кровь закапала вниз, практически заливая глаз, из-за чего голова волка теперь представала в красном спектре.       — Тео, прекрати! Приди в себя! — Но аметистовые глаза горели лишь одной жаждой крови, а человеческой формы лапа вдруг оказалась на груди Лиама и вдавила того в землю, перекрывая доступ к кислороду и ослабляя сопротивление.       Оборотень отстранил голову и вновь подался вперёд — Лиам подставил левое предплечье, позволяя вцепиться в него со всей силой. Громкого крика сдержать не удалось, так как клыки прокусили до самых костей, однако это позволило отвести голову волка чуть в сторону, чтобы Лиам смог нанести точный удар второй рукой.       Тео заскулил, заваливаясь набок, а когда поднялся, Лиам бросился на него и схватил за нижнюю челюсть обеими руками, вынуждая раскрыть пасть. В таком положении пасть чисто физически невозможно было захлопнуть, и потому Тео начал неистово вырываться, в то время как Лиам, проскользив по земле кроссовками, притиснул волка к валежнику, зажимая между им и собой и помогая себе криком, чтобы удержать столь мощное тело на месте.       — Смотри в глаза, смотри мне в глаза, ну! — громко потребовал Данбар, но тот озлобился лишь сильнее. — Ты не монстр, слышишь?! Ты не монстр, Тео! — Волк замедлился. — Ты не монстр… — тише повторил Лиам, и Тео широко раскрыл глаза, теряя их свечение. — Ты оборотень… — добавил Лиам и вымученно улыбнулся, чуть ослабляя хватку. — Как и я.       Сопротивление пасти стало минимальным. Волк задышал глубже, часто моргая, а стук его сердца стал оглушительно громким в ночной тишине леса. Лиам осторожно разомкнул пальцы, и оборотень повёл челюстью несколько раз, сгоняя весь причинённый дискомфорт.       — Порядок? — спросил Лиам. Тео уселся всей тушей на землю и отвернул от него голову. — Что, стыдно стало, охреневшая ты морда? Если мне придётся успокаивать тебя так каждый раз, я посажу тебя на цепь и буду кормить собачьим кормом, ясно тебе? — Волк издал негодующий протяжный звук. — Не ты здесь должен возмущаться, знаешь ли. Ты сломал мне руку и бедро, кретин. На мне должна быть твоя кровь, а не моя собственная!       Лиам устало сел напротив, морщась от боли в повреждённых местах, и поднял взгляд в небо. Оно сегодня было на удивление чистым. Умиротворённым. С проявляющимися только-только звёздами.       — Даже не представляю, что тогда с тобой будет в полнолуние, — размышлял вслух Данбар. — Наверное, попрошу Арджента запереть тебя в их фамильном бункере, иначе ты сожрёшь весь Бейкон Хи… — Лиам вздрогнул, ощутив влажное прикосновение к руке. — Ты чего это делаешь?..       Длинный горячий язык вылизывал глубокие раны на руке, и отчего-то Лиам забывал, как дышать. Тео не смотрел на него. Его заострённые уши прижимались к макушке, а тёмные глаза виновато следили за движениями языка, чтобы не пропустить ни одного дюйма.       — Тео, я исцелюсь, всё нормально… — неловко проговорил Данбар, опуская взгляд и пытаясь отстраниться. Но огромная лапа аккуратно сжала запястье, не позволяя отсесть. — Хорошо… Спасибо…       Щёки запылали, и Лиам был счастлив, что на дворе стояла ночь. Когда Тео закончил, Лиам замялся всего на секунду, после чего протянул ладонь к волчьей голове, чтобы ласково потрепать между ушами и услышать взамен урчащий глубокий звук. Данбар улыбнулся, после чего убрал руку и уткнулся в лоб Тео своим, сдувая волосинки шерсти, что щекотали его лицо.       А затем Тео дал понять, что пора уходить. Сомкнув лапу в кулак, он проткнул её когтями, после чего извозил в своей крови одежду Лиама.       — Я обязательно вернусь за тобой, слышишь? Ты только дождись меня и не уходи слишком далеко, прошу.       Тео коротко обернулся в его сторону, перед тем как углубиться в лес рысью, а Лиам поспешил вернуться к стае, чтобы те не решили отправиться на его поиски. Подобравшись к дороге, Данбар задержался и вынул из внутреннего кармана аконит, что дал ему Тео.       Он оторвал от квадратика уголок, запрокинул голову, оттянув нижнее веко, и высыпал половину содержимого на слизистую глаза, тут же прикусив себе язык, чтобы не издать крика, который с этого расстояния уж точно бы услышали. Проделав аналогичную процедуру со вторым глазом, Лиам вышел на дорогу, и даже не пришлось выдавливать из себя слёзы, так как из-за ужасного жжения они самолично покатились вниз.

***

      Дверь пикапа жалобно скрипнула, и Лиам дёрнулся, забывшись в недавних воспоминаниях. Скотт отчего-то смотрел слишком пристально и строго, и Лиаму стало немного не по себе. Даже сказать толком Лиам ничего не мог и просто уставился на альфу своими оленьими глазами.       — Он уехал, — скупо проговорил Скотт. — Выходи.       — Скотт, в чём…       — Выходи, я сказал! — МакКолл взял его под локоть и потянул наружу, не заботясь о сохранности головы беты, которой тот стукнулся о край крыши. — Какую игру вы вздумали вести с Тео на этот раз?! — встряхнул его Скотт.       — Да о чём ты?!       Вскоре к ним подбежала Малия, заметив возню у пикапа, и Лиам посмотрел на неё, немо прося поддержки.       — Скотт, отпусти его.       — Я жду, — не успокаивался альфа. Лиам, сбитый с толку нетипичным поведением МакКолла, совсем растерялся, а слова напрочь застряли в горле. — Чёрт бы вас побрал!..       Скотт развернул их чуть вправо, крепко сжал ладонью под челюстью Лиама, придерживая за затылок второй рукой, и запрокинул его голову вверх, чтобы лунный свет попадал аккурат на лицо.       — Скотт, да что ты делаешь?! — схватилась за него Малия в попытке оттащить, но альфа зарычал на неё в полную силу, прибивая к месту пламенно-красным взглядом. Малия захлопала глазами, шокированная.       Долго на ней Скотт внимания не задержал, почти сразу же вернув его Лиаму. Он потянул большим пальцем кожу под его глазом, по-прежнему крепко удерживая на месте, и стал тщательно всматриваться.       Белки глаз отсвечивали настолько голубым отливом, что едва ли не сливались с радужками, и только небольшая краснота из-за обилия слёз хоть как-то маскировала его наличие.       — Так и знал, — шикнул МакКолл, отпустив Лиама. — Кому из вас, двух гениев, эта идея пришла в голову?! — Скотт оставил на щеке Лиама лёгкую пощёчину всего лишь кончиками пальцев, но Лиам вздрогнул от неё, как от удара ножом. Глаза увлажнились, и в этот раз уже не из-за аконита. — Хочешь стать вторым Девкалионом?!       — Я… — сипло начал Данбар, но больше так ничего и не добавил. Малия затопталась на месте, совершенно перестав понимать, что происходит.       — Крис, дай бутылку с водой, срочно! — крикнул ему Скотт, и уже через несколько секунд Арджент стоял рядом со всем необходимым. — Вставай на колени, — сказал он уже Лиаму.       — Чего?!       — Вставай на колени, буду промывать тебе глаза. — Лиам испуганно посмотрел на Арджента, который обошёл его и встал за спину. Однако он всё же подчинился и сделал то, что требовалось. Крис просунул руки под мышки, зажал плечи локтями и чуть наклонил его к себе, запирая в данном положении.       Скотт не церемонился. Он щедро заливал глаза Лиама водой, из-за чего аконит, вступив в реакцию, собирался на слизистой шипящей голубой пеной и стекал по щекам, раздражая кожу. Когда жжение достигло апогея, Лиам больше не мог сдерживать голос.       На крик прибежал Нолан и замер в нескольких метрах, ахая и прикрывая рот ладонью, а Малия опустилась на колени рядом с Лиамом и дала ему схватиться за себя, чтобы было хоть чуточку проще и чтобы забрать часть боли себе.       Когда левый глаз был полностью очищен, на место жжения моментально пришла спасительная прохлада, и тогда Скотт дал ему небольшую передышку, прежде чем взяться за второй. На весь процесс ушло не более десяти минут, но Данбару они показались целой вечностью, поэтому он не сдержал облегчённых возгласов, когда всё это прекратилось.       — Это Тео предложил? — всё ещё строго говорил с ним МакКолл. — А о последствиях он знал? Ещё бы немного, и ты мог вообще остаться без глаз, это ты понимаешь?!       — Прости, я… Прости, Скотт, но мы не придумали ничего лучше. Друид бы отобрал его у нас, он бы непременно сделал это, и ты это знаешь!.. Мы бы не провели его, если бы что-то не сделали с моими глазами. Прости, Скотт… Прости…       Брови Скотта заломились, и он выдохнул бесшумно, теряя в лице всю суровость. МакКолл присел на корточки рядом с Лиамом и приобнял его за плечи, чтобы прижать к себе и оставить лёгкий поцелуй на его макушке.       — И ты меня прости, — прошептал он. — Просто я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Пообещай, что никогда больше не сделаешь ничего подобного!       — Обещаю, — уже сам прижался к нему Лиам, утыкаясь лицом в грудь. — Только не сердись…       — Так Тео живой? — более буднично продолжил альфа.       — Живой, — улыбнулся Данбар, радуясь развеявшемуся между ними напряжению.       — Пойдём за ним?       — Нет, не сейчас. Он всё равно не сможет вернуться в нормальную форму всю оставшуюся ночь, поэтому вернёмся за ним утром.       — Хорошо. — Скотт хлопнул по его плечу напоследок и встал, помогая подняться и Лиаму.       — Давайте уже закругляться здесь, — проговорил Арджент. — Дереку получше, но было бы неплохо, чтобы Дитон осмотрел его как следует.       — Скотт! — позвала его Малия, непонятно когда успевшая вернуться на склад, из которого она сейчас и вышла. — Кажется, он весит целую тонну, я не могу поднять его одна.       — О ком это она? — нахмурился Лиам.       — О наёмнике, — пояснил МакКолл.       — И зачем тащить его мёртвую тушу с собой?       — Потому что «его мёртвая туша» не такая уж и мёртвая, Лиам.       — Он жив?! — распахнул глаза Данбар. — Тогда тем более зачем брать его с собой?!       — Затем, что я знаю, какую выгоду из этого извлечь. — Лиам прикусил губу, обдумывая услышанное, но говорить ничего не стал. — Крис прав, — добавил альфа, направляясь к Малии. — Пора отсюда уходить.

***

      Варда пугало молчание брата. Пока они добирались до своего временного убежища, Тейгу не проронил ни слова и только лишь бездумно пялился перед собой в одну точку, вообще ни на что не реагируя. Но Вард знал, что это лишь бомба замедленного действия, тиканье которой моментально сникло, стоило им только переступить через порог.       Протяжный рык, смешанный со скулежом, доверху заполнил помещение и плавно перетёк в более грозное и злое рычание, из-за которого Вард прикрыл уши, — настолько пронзительным оно было.       Деревянный стул, стоящий у входа, снарядом угодил в стену и разлетелся на щепки, и теперь на очереди был стол, который Тейгу перевернул одним махом: звон бьющейся посуды эхом отскочил из одного угла в другой.       — Тейгу…       — НЕТ! — вновь зарычал он, оборачиваясь к брату. — Почему, Вард?.. Почему ты так спокоен?! — подскочил он к нему впритык. — Почему твоя блядская каменная рожа как обычно ничего не выражает, а?! А?!       Тейгу схватил его за грудки и чуть встряхнул. Глаза его полностью почернели, оставляя в центре лишь две горящие ярко-голубые радужки. По меловой коже поползли чёрные полосы, а рот наполнился саблезубыми клыками.       — Что бы ни случалось, ты всегда кривишь лицо! Ты ко всему и всем безразличен, существует хоть что-то, что тебя хотя бы немного трогает?! — Вард слегка поморщился, чувствуя когти брата на груди. — Лучше бы ты откровенно презирал и ненавидел меня, как это делал Арто, чем просто строил из себя эту показную сдержанность! Арто!.. Ты всегда его недолюбливал!..       Тейгу запнулся, и брови его тут же изломились. Вард осторожно взял его за запястья, но от себя не отстранил.       — Арто больше нет, Вард… Его нет! — Голос под конец сорвался, а нижняя губа задрожала. Кожа вернула себе обычный вид. — Нашего брата больше нет, Вард! Ты понимаешь это, Вард?!       Тейгу откровенно начинал биться в истерике, но теперь уже Вард не отпускал его от себя, крепко удерживая на месте.       — Нашего Арто больше нет… Его нет, слышишь?! Нет!.. — Короткие всхлипы последовали друг за другом, а дрожь распространилась уже по всему телу.       — Тейгу.       Младший поднял на него взгляд. Веки Варда были смещены вниз, а губы сжимались в тонкую линию. Надбровные дуги нависли над глазами, в которых блестела скопившаяся влага.       — Я знаю, Тейгу, — почти шёпотом проговорил Вард. — Знаю…       — Брат… — всхлипнул Тейгу, и слёзы наконец-то прорвались наружу крупными дорожками.       Все оборотнические элементы сошли на нет, оставляя лишь опечаленного молодого парня. Вард притянул его ближе, укладывая голову брата на плечо и заключая его в крепкие объятия, в которых тот разрыдался сильнее прежнего, потеряв всякие силы после столь эмоционального всплеска.       — Кх-н-н… Вард… — хныкнул Тейгу, вцепляясь в плечи брата и едва ли не повисая на нём целиком. — Так больно, Вард!.. Его нет… нет…       Вард зубами стянул с одной руки перчатку, бросил её на пол и запустил ладонь в густые пепельные пряди. Тейгу замер, почувствовав на своей голове успокаивающие поглаживания.       И сердце окончательно защемило.       Прикоснуться к чему-либо или кому-либо голой рукой — для Варда настоящий подвиг. Именно поэтому, в такие крайне редкие моменты, когда он всё же дотрагивался до Тейгу, для второго это было равносильно небесной длани.       Тейгу расплылся в улыбке, прикрывая покрасневшие глаза и подставляясь ласковой руке. Пару остаточных всхлипов Тейгу выдохнул из груди, и братья просто остались стоять в обнимку.       — У нас всё ещё остаёмся мы друг у друга, — заговорил Вард некоторое время спустя.       — Да… — отстранённо согласился Тейгу и переложил голову так, чтобы прильнуть щекой. — Теперь только мы…       Тейгу начал выводить на плече брата незамысловатый узор указательным пальцем, явно пребывая в каких-то глубинных размышлениях, а взгляд его тем временем с каждой новой секундой возвращался к привычному.       — Это они виноваты.       — Что? — Рука Варда замерла в его волосах.       — Это они заманили нас в то место. Они заманили туда Аддасу и Неметон. Только они! Это из-за них! — Тейгу резко отстранился и теперь был к брату лицом к лицу. — Из-за них Арто убили. Всё из-за них! Это всё чёртова стая МакКолла!       — Тейгу, нет…       — Я убью их, Вард, — на удивление тихо произнёс Тейгу. Его ладони легли на грудь брата, и он прижался своим лбом к его. — Убью каждого и заставлю испытать Скотта то же самое, что и мы. Ты же поможешь мне, брат? — уже окончательно шептал Тейгу, задевая горячим дыханием его подбородок.       Руки легли на талию Тейгу, и Вард сжал губы, изо всех сил стараясь не поддаваться столь откровенной манипуляции.       — Мы выполнили задание, Тейгу. С МакКоллом Монро пусть разбирается сама. Это уже не наша забота.       — Не наша забота?! — взбесился Тейгу и больно обхватил лицо брата ладонями. Но тот не дрогнул. — Они убили Арто! — сквозь зубы прорычал Тейгу. — Они убили нашего брата, а ты говоришь, что нас это не касается?! Ты в ярости не меньше, чем я, и ты меня не проведёшь! Я знаю это, брат… — смягчился Тейгу и переместил ладони на его шею, тесно притираясь всем телом.       — Тейгу, прекрати…       — Ты же не откажешь мне, брат? — каверзно улыбнулся Тейгу, мазнув губами по щеке напротив. — Никогда не мог.       Вард отстранился и схватил его за шею, разворачиваясь вместе с ним к стене и прижимая к шершавой поверхности. Но Тейгу лишь скалился удовлетворённо, и всё же огонь отмщения нисколько не затух в его пронзительных чёрных глазах.       — Убьём их, — шепнул он, поглаживая сжимающуюся на его горле руку кончиками пальцев. — Убьём их вместе.

***

      Глаза ещё не успели разомкнуться, но характерный для больницы запах мгновенно забил нос, из-за чего Айзек поморщился и заворочался на койке.       — Айзек? — позвал кто-то тихо и приблизился. Лейхи приоткрыл один глаз, жмурясь от дневного света.       — Привет, Белоснежка, — открыто улыбнулся он, наблюдая такого же сонного Нолана. Холлоуэй сразу же недовольно нахмурился, стоило Айзеку заговорить.       — Только от задницы отлегло, а ты уже вредничаешь? — фыркнул Нолан, улыбаясь, и подсел ближе к изголовью.       — Я рад, что первым делом вижу именно тебя. — Нолан завис, даже не до конца сев на стул.       — Эм… — Глаза смущённо ушли в сторону.       — Ты что, караулил меня всё это время? — Заметив реакцию Холлоуэя, Айзек улыбнулся ещё раз.       — Да не то чтобы… Мы дежурим по очереди.       — Значит, я везунчик. — Айзек приподнялся, чтобы сесть, но внезапная боль сдавила грудь, и Лейхи непроизвольно схватился за неё, шикнув. — Что это?.. — Грудная клетка была перевязана тугими бинтами.       — Ты по-прежнему не исцеляешься, — с досадой проговорил Нолан.       — Но почему?       — Ты едва не умер. Тот, кто напал на тебя, оставил колбу с аконитом прямо внутри твоего тела. Она раздавилась, и ты не смог исцелиться, так как аконит попал в кровь, поэтому срочно пришлось делать операцию, чтобы извлечь осколки. Полагаю, он ещё не вывелся до конца.       — Эх, снова я бесполезен, — вздохнул Лейхи и вернул голову на подушку.       Взгляд скользнул на перебинтованное бедро, и Айзек без задней мысли коснулся его осторожно, мазнув вдоль края повязки. Нолан слегка дёрнулся, но не от боли, а от неожиданности.       — Что случилось? — спросил Лейхи, по-прежнему оглаживая предполагаемую рану.       — Наёмники с Неметоном случились. Да… — сбито выдохнул Холлоуэй, пытаясь незаметно отстранить ногу.       — Да не съем я тебя, — фыркнул Айзек и чуть сдавил подвернувшееся под ладонь колено. Нолан поджал губы. — Значит, он действительно ожил? — Нолан кивнул. — И какой он?       — Ну… Даже не знаю. Какой-то нереальный, что ли, — всерьёз задумался он. — Мне тяжело судить, я ведь всего лишь человек, но… Он как будто не из этого мира. Его старомодная речь и говор, его внешность, даже движения! Любая мелочь просто так и кричит о том, что перед тобой…       — Божество? — предположил за него Айзек.       — Возможно, даже и так. Если честно, я не представляю, каким образом Скотт собирается с ним бороться. Как по мне, так лучше подчиниться.       — Ты просто не знаешь Скотта, — хмыкнул Лейхи, поднимая глаза в потолок и нащупывая рукой ладонь Нолана. Тот не стал противиться. — Каждый раз, когда казалось, что выиграть уже нереально, они со Стайлзом выкидывали что-то невообразимое. И это всегда ставило противника в ступор, в чём, собственно, и заключался весь смысл: заставить их недооценивать нас.       — Не думаю, что подобный трюк сработает с Неметоном. Сколько ему вообще? Тысяча, две, три?       — Вот именно, Нолли, он всего лишь древний дряхлый дед, которому не дано познать всю силу современной юности.       — Ну, знаешь ли, если бы все деды выглядели так…       — То ты променял бы меня на какого-то старика?! — искренне ахнул Айзек, из-за чего Нолан негромко хохотнул. — Какой кошмар! Ещё даже встречаться не начали, а он меня с моложавыми дедами равняет!       — Эй! Я и не собирался с тобой встречаться, я знал тебя всего один день!       — Это была любовь с первого взгляда, и ты вот так просто сейчас разбиваешь моё не до конца восстановившееся сердце! Как такое прекрасное существо может быть столь жестоким?.. — драматично протянул Айзек, но затем шикнул уже не наигранно.       — Не перенапрягайся, актёрище. А то швы разойдутся.       — Возможно, мне станет легче, если ты меня поцелуешь? — хитро приоткрыл один глаз Лейхи. Нолан вновь подвернул губы, слегка краснея. — Говорят, что любовь лечит. Быстро целуй меня.       — Ой, ну тебя! — поднялся Холлоуэй.       — Эх, снова отвергнут… — вздохнул Айзек, проваливаясь головой в мягкую подушку. Удивительно пронырливое приближение к койке осталось незамеченным.       Айзек ощутил лёгкое прикосновение суховатых губ недалеко от виска, а когда опомнился, Нолан уже направлялся к двери.       — Губы находятся чуть ниже, Белоснежка.       — Вот пусть там и остаются, — закатил глаза Нолан и вышел в коридор, однако еле удерживаемая улыбка так и плясала на светлом лице.       — О, привет, Нолан! — Холлоуэй затормозил.       — Стайлз? Разве тебе уже можно ходить?       — Если я проваляюсь ещё хоть один час на той треклятой койке, я забуду, как ходить вовсе! — сварливо проговорил Стилински, опираясь на локтевой костыль. — В какой палате Лидия? — смягчился он.       — Там, — указал направление Холлоуэй. — Предпоследняя справа. Но она всё ещё…       — Знаю, — печально улыбнулся Стайлз. — Мне просто нужно её увидеть.       Стилински, медленно передвигаясь, добрался до указанной палаты быстрее, чем на то согласен был организм, — пробитую грудь кололо от малейшего вдоха, но Стайлза это никоим образом не заботило.       Он остановился у стеклянной перегородки, за которой Лидия и обнаружилась. Мысль о том, что её приходилось видеть в подобном состоянии уже не единожды, горечью растеклась под грудиной и ещё больше сдавила лёгкие. Стайлз понуро поморщился, после чего медленно вошёл внутрь.       — Ты чертовски красива даже сейчас, — мягко улыбнулся он, присаживаясь на стул. — Вечно нам достаётся сильнее всего, да? — Её безмятежное лицо, ставшее на тон светлее, было умиротворённее ночной водной глади. Словно она просто спала, что отчасти так и было.       Физических повреждений не обнаружилось, но почему Лидия впала в этот непонятный сон — неизвестно. Дитон предположил, что на неё так повлияло рождение Неметона. Что звук этот был подобен собачьему свистку, который смогла услышать только банши. Звук, с которым не совладала даже она.       Стилински вздохнул, уже не раз прокручивая эти доводы в голове, а затем огладил ладонью слегка холодноватую щёку.       — Интересно, что ты видишь там? — тихо проговорил он и привстал, чтобы оставить на лбу тёплый поцелуй. — Ну же, Лидия. Мы ведь не справимся без тебя. — Стайлз горько улыбнулся, ругая себя за столь глупые — по его мнению — слова.       Волнообразная изломанная линия совершила на мониторе небольшой скачок, издав негромкое и короткое пиликанье. Стайлз повернул голову — скачок повторился.       — Лидия? — во все глаза уставился на неё Стайлз, резко поднимаясь. Костыль ударился о пол, разнося по палате звенящий грохот.       Стилински сжал её руку и поднёс к своей щеке, чувствуя совсем слабое давление пальцев в ответ.

***

      Тело, будто расщеплённое на атомы, частичкой за частичкой собиралось в единое целое, и крик запоздалого испуга вырвался только сейчас из восстановленного горла, словно это случилось лишь миллисекунду назад.       Пэрриш рухнул на колени — кусочки сухих веток впились в кожу — и загнанно задышал, ощущая, как по лицу и оголённой спине ручьями стекал пот. Органы чувств один за другим постепенно приходили в норму, и Пэрриш наконец справился с этой дезориентацией.       В отличие от него, второе тело, сформировавшееся ещё в воздухе, опустилось на землю мягко, практически элегантно. Слабо зашуршал длинный подол зелёной туники, тянущийся за ним позади, — Пэрриш увидел его прямо перед своими глазами и посмотрел вверх.       Луна подсвечивала силуэт Неметона по краям, иронично крича о том, что вот он, венец всего творения, и место у его ног — самое что ни на есть правильное.       Любой другой «Бог» непременно потребовал бы этого покаяния, но Неметон всего лишь протянул руку, буквально говоря своей беззлобной усмешкой: «Ну же, поднимайся». И Пэрриш, ухватившись за тонкую кисть, повиновался, пусть и сохраняя определённую настороженность.       — Почему ты так смотришь на меня? — не отпуская руки Джордана, спросил Неметон, щурясь по-лисьему.       Пэрриш руку тут же выхватил и отстранился на шаг, однако глаза неумолимо возвращались к молодому человеку напротив и не переставали откровенно на него пялиться.       — Пытаешься разглядеть во мне Люка? — понял он.       — Я вижу его черты, — с досадой проговорил Цербер. — Но ты не он.       — Потому что мы одно целое.       — Это не так, — нахмурился вдруг Пэрриш и снова приблизился. — Он скоро исчезнет, окончательно и бесповоротно. Я чувствую, как он медленно угасает! — На мгновение в глазах загорелся огонь, и Неметон вдумчиво хмыкнул.       — Он не исчезнет, Джордан. Он станет частью меня. И будет жить вечно вместе со мной. Разве это плохо?       — Верни его! — резко потребовал Пэрриш, и Неметон даже слегка удивился. — Верни его, прошу!       — Я думал, ты, как никто другой, должен был знать, что он чувствует, Джордан, — прищурился он. — Вы ведь так похожи.       Неметон легко взял его за подбородок, но от давления этих музыкальных пальцев у Пэрриша разом заныла вся челюсть, и он невольно скривился, отступая назад под натиском чужой — и чудовищной — силы.       — Две души, изо дня в день страдающие от самих себя же. Пугающиеся собственного «я», собственной силы, с которой вы даже не пытались найти компромисс. Всё, что Люк думал и чувствовал, передалось мне. Я помню каждую секунду его жизни, и она наполнена страданиями, Джордан. И это неправильно. Шестнадцатилетний мальчик не должен переживать весь этот ужас, который всё равно было не избежать, но можно было облегчить.       Неметон прислонил его к дереву, сверкая в темноте салатовыми глазами. Пэрриш по инерции схватился за его обманчиво хрупкое запястье, чтобы хоть как-то отвадить от себя эту хватку. Казалось, что челюстные кости вот-вот начнут крошиться.       — А что сделал ты, Джордан? Ты испугался. Мой грозный могучий Страж поджал хвост, как скулящая собачонка, перед каким-то мальчишкой! Трусость никогда не была частью тебя, но твоя нерешительность и твоё опасение сыграли против! И к этому же ты подтолкнул и Люка.       — Наше влечение — ненормально!       — Потому что это Цербера и Аддасу тянет друг к другу, а не Джордана и Люка? — выгнул бровь Неметон. Пэрриш нахмурился, собираясь сказать ровно то же самое. — По этой же причине ты оттолкнул и Лидию? До чего скорбно слышать это, Джордан, ты до сих пор так и не понял, что Цербер не может существовать отдельно от тебя, потому что ты и есть Цербер!       — Это не так!..       — Это так, Джордан! Нет никакого альтер-эго и никогда не было! Это твоё сугубо личное решение — разделиться! Твоё нежелание быть тем, кем ты являешься, породило дисбаланс сознания! Только поэтому тебе кажется, что внутри тебя — паразит!       Пэрриш с каждым словом становился растеряннее предыдущего, и даже боль в челюсти больше не отрезвляла.       — Мало того, что ты сам увяз в этом болоте двойственности, так ещё и потащил за собой Люка? — Неметон становился строже. — Ты должен был придать ему уверенности! Должен был защитить от собственных тяжёлых мыслей, а ты только быстрее разжёг это пламя и даже не думал его тушить! Ты заставил его поверить в то, что любые неправильные, по твоему мнению, действия — не его собственные! Всего лишь дело рук монстра, запертого внутри. Вот только он не какое-нибудь чудовище, Джордан, каким не являешься и ты!       Хватка на подбородке ослабла, и Пэрриш виновато склонил голову, прокручивая всё сказанное Неметоном. Под рёбрами неприятно кольнуло, а к горлу будто подступила тошнота — из горького осознания и сожаления.       — Ты должен был понять это давным-давно. И должен был направить его по этим же мыслям. А вы лишь забились в кокон самоненависти и бичевания, решив, что недостойны друг друга. И смотри, к чему это привело.       Пэрриш окончательно поник и чуть спустился по дереву, подкошенный беспомощной дрожью.       — Я ведь смотрю на тебя его глазами, — смягчился Неметон. — Его мысли и эмоции сразу отзываются во мне. — Рука опустилась на грудь и изучающе огладила мышцы. Пэрриш посмотрел на него в упор.       Прикрытые глаза, обрамлённые пушистыми зелёными ресницами, следили за движением собственных пальцев, а губы пребывали в лёгкой полуулыбке. И Пэрриш не мог отделаться от мысли, что смотрел сейчас именно на Люка.       — Рядом с тобой Люциус будто просыпается и непременно тянется к тебе. Тянется моими руками, и я ничего не могу с этим поделать. Что ж, я понимаю его, — хмыкнул он. — Даже слегка завидую.       Пэрриш огладил большим пальцем желтоватую щёку, выведя Неметон из своей задумчивости. Посмотрел на него печальным взглядом и вздохнул бесшумно.       — Но ты не он, — повторил помощник. — Зачем я тебе? Зачем ты привёл меня за собой? Что тебе нужно?       Неметон хмыкнул слегка обиженно, не добившись ответной реакции, после чего отстранился и отошёл на несколько шагов.       — Ты мой Страж. И этим должно быть всё сказано.       — Не думаю, что тебе требуется защита. Хоть от кого-то.       — Я не так всемогущ, как ты думаешь, Джордан. Я ещё на стадии перевоплощения, которая не завершена даже на половину. А значит, я по-прежнему уязвим.       — Если то, что я видел, — уязвимость, то боюсь представить, каков ты на пике силы.       Неметон издал расслабленный смешок, после чего развернулся к Церберу и присел на широкую корягу, предварительно покрыв её мягким мхом лёгким мановением руки.       — Я просто не хочу снова быть использованным, — мрачнее добавил Пэрриш.       Полы туники раскинулись в стороны — из-за того, что Неметон закинул одну ногу на другую, вытянув их чуть вперёд. Пэрриш невольно задержал взгляд на острых оголённых коленках, после чего поспешил увести его в сторону. Салатовые глаза довольно сощурились.       — Все те недостойные черви, пытающиеся управлять стихийным бедствием, уже получили своё «вознаграждение». Я единственный, кто смеет просить тебя о подобном.       Просить. Не приказывать.       — Так чего ты хочешь?       — Мальчишка Рэйкен где-то недалеко, я его чувствую. И ты поможешь мне совладать с ним.       — Разве ты не управляешь всеми нами?       — Ликаны всегда плохо поддавались дрессировке, — вновь улыбнулся Неметон. — Кто знает, насколько он отличается от своих предков, ведь обращён он не совсем традиционным методом, что значительно осложняет ситуацию.       — Для чего тебе Тео?       — Чтобы завершить то, что было начато много веков назад.

***

      Раны Дерека оказались не такими серьёзными, как у Айзека. На этот раз наёмник применил исключительно грубую силу, поэтому Дитон успешно подлатал Хейла и оставил отдыхать в своём кабинете, чтобы никто его не потревожил.       Малия помогла Ардженту и Скотту перенести Арто на секционный стол, после чего ушла на поиски Питера, так как тот до сих пор не вышел на связь.       — Зачем мы пытаемся спасти того, кто нас чуть не прикончил? — отдышавшись, задал вполне резонный вопрос Крис.       — Потому что с ним мы сможем гарантировать себе безопасность, если Крастесс снова задумают напасть.       Пока Дитон готовил всё необходимое, Скотт стоял рядом и не сводил глаз с мощного тела наёмника. Ещё через минуту МакКолл дотронулся до нескольких шрамов на его груди, что выпирали наиболее сильно. Уродливые рубцы симметрично рассекали грудные мышцы, перекрывая более мелкие отметины. Альфа провёл пальцем по неровной выпуклости, усердно о чём-то размышляя.       — Почему они такого цвета?       — М? — отозвался Алан.       — Шрамы. Почему некоторые из них с фиолетовым или синим отливом? И почему вообще имеются на теле оборотня? — Видимо, Скотт задавался этим вопросом с самого начала, поэтому не мог не утолить любопытство. Но Дитон почему-то молчал, старательно рисуя занятой вид. — Дитон?       — Это «Инициация индиго», — ответил за ветеринара Арджент, что стоял у стены.       — И что это? — Крис замялся. — Ладно, — выдохнул МакКолл, играя желваками. — И почему вы так упорно продолжаете все молчать? Мне это загуглить или что?       — Такое не найдёшь в интернете, Скотт.       — Тогда почему не хотите говорить? — огрызнулся альфа, на секунду мерцая красными глазами. — Полагаю, это какой-то изощрённый способ пыток среди охотников, о котором вам стыдно говорить? — догадался Скотт, и тогда Крис обречённо выдохнул.       — Он основан на методе ещё времён китайской династии Шан, — начал Дитон, приблизившись к столу, чтобы залить какую-то жидкость прямо в дыру на груди Арто. Та, смешавшись с кровью, зашипела розовой пеной. — Чтобы пленник не смог сбежать, ему распарывали пятки, засыпали внутрь измельчённый конский волос и зашивали обратно. И даже после заживления кожи волоски продолжали причинять нестерпимую боль, впиваясь в мышечные ткани. Человеку не то что бегать — ходить удавалось с трудом.       Скотт поморщился, будто ощутил фантомную боль, и опустил взгляд на Арто. Тот по-прежнему оставался в недвижимом состоянии, даже тогда, когда Дитон полез внутрь раны длинным пинцетом.       — А что тогда делают с оборотнями?       — Вместо конского волоса охотники используют аконит, — пояснил Арджент, вновь получая в свою сторону хмурый взгляд. И продолжил: — Вживляют цветы под кожу, и та, регенерируя, затягивается вместе с ними, причиняя не меньше боли. Когда аконит долго пребывает в теле, он напитывает своими соками плоть, поэтому шрамы и выглядят соответствующе.       — И он… он чувствует это постоянно?       — Да, — вздохнув, подтвердил Крис. — Пока аконит внутри, тело оборотня всегда будет испытывать жгучую боль. Такие шрамы никогда не перестанут болеть. И никогда не исцелятся.       — Но он ведь тоже охотник, пусть и оборотень, — нахмурился Скотт. — Зачем подвергать таким пыткам того, кто заодно с тобой? И почему он просто не вскрыл эти шрамы, чтобы извлечь аконит?       — Остаётся только догадываться. Вероятно, у него есть на то свои причины, — пожал плечами Крис и подошёл ближе. — Весьма загадочный и интересный экземпляр, — хмыкнул мужчина, мерно постукивая пальцем по локтю. — Как он вообще может быть до сих пор жив? Аделия ведь пронзила его в самое сердце.       — Не совсем, — опроверг Алан, продолжая орудовать пинцетом. — Этот наёмник не только загадочный, но ещё и крайне везучий. У него сердце смещено вправо, а не влево, как правило. Поэтому Аделия не проткнула его, а всего лишь оцарапала. Нужно извлечь всё, что могло остаться внутри, тогда, думаю, он очнётся.       — Сможете?       — Я постараюсь.       Пинцет замер в ране на определённой глубине, и Дитон, задержав дыхание, медленно потянул его обратно. Замерли и Скотт с Арджентом, будто решался вопрос, какой из проводов резать, чтобы избежать взрыва.       Небольшой древесный осколок показался в зажиме пинцета.       — Ну, — выдохнул Алан и положил пинцет со всем содержимым в лоток, — в общем-то, всё. Остаётся только ждать.       — Да, хорошо, — кивнул МакКолл и посмотрел на наёмника.       Арто распахнул глаза.       Скотт вторил этому действию, вот только совсем по другой причине, так как понимал, что не успеет даже просто спохватиться.       Большая рука сомкнулась на шее медвежьим капканом, а горловой тигриный рык, обогнув три крупных клыка, горячим паром врезался в лицо Скотта, расшевелив отдельные пряди волос.       Крастесс резко сел на столе, словно дыра в груди его вообще не беспокоила, и притянул МакКолла ближе, усиливая сжатие.       — Пусти его! — Арджент на скорости выхватил пистолет и наставил его в голову охотника, сохраняя дистанцию. — Пусти его, слышишь?! — Арто рыкнул в его сторону, блеснув чёрно-синим глазом.       А затем, ощутив незначительный укол в плечо, зыркнул уже на Дитона, в руке которого оказался шприц. Хватка на чужой шее ослабла против воли. Арто рассёк когтями воздух в попытке дотянуться уже до Алана, но тот успел отойти на безопасное расстояние.       — Не дёргайся, кому сказал! — ткнул в него дулом Арджент, и Арто вновь прорычал, злобно сверля Криса взглядом.       Тело наёмника повалилось обратно на стол, будто резко лишилось всякого рода энергии, и теперь шевелить Арто оставалось только головой. Скотт почти рухнул на пол, но успел схватиться за край стола, а затем неконтролируемо закашлялся, хрипя на вдохах.       — Что вы со мной сделали?! — Глаз Арто по-прежнему светился ледяным огнём, а губы раздвигались под натиском длинных клыков.       — Это яд канимы, не более, — пояснил Дитон, но гнев на лице охотника стал только отчётливее.       — Всего лишь спасли тебя, — откашлявшись, запоздало проговорил Скотт, и Крастесс посмотрел уже на него. С подозрением. — Но, если ты так сильно хочешь, можем вернуть всё как было.       Арто недовольно стиснул челюсти, втягивая клыки, а глаз сменился с голубого на чёрный. Наёмник изучающе забегал взглядом по присутствующим и по помещению в целом. Принюхался.       — Слишком уж псинами воняет, — фыркнул он.       — Извините, ваше величество, но, думаю, это лучше, чем валяться с дырой в груди на старом запыленном складе, — бросил МакКолл, на что Арто беззвучно усмехнулся.       — Зачем? — прищурился Крастесс.       — Зачем?..       — Зачем ты спас меня? Вы могли просто оставить меня там, я бы всё равно умер рано или поздно. Так почему?       — Потому что ты был ещё жив, — сказал МакКолл. Арто едва заметно выгнул бровь и чуть приподнял голову.       Потому что вид белых прядей, потемневших от грязи и крови, постоянно крутился в голове чёрно-белыми картинками. Потому что просто не мог не проводить параллель с событиями той самой ночи, устланной целой горой трупов.       Не мог смотреть на Арто и не видеть в его чёрном глазе отражение глаз всех тех, кого безжалостно предали огню. Не мог не обращать внимания на благородное серебро волос, присущее лишь исключительным людям.       Скотт не мог шелохнуться с места, пока стоял над едва дышащим телом столь особенного оборотня, пусть в этом случае и враждебного. Какова была вероятность, что Крастесс последние в своём роде? Слишком велика, и Скотт не мог не чувствовать за это гложущей до основания вины. Словно самолично приложил к этому руку.       — Ну и дурак, — ядовито улыбнулся Арто. Забывшись, Скотт стряхнул наваждение мотком головы. — Ослабишь бдительность хоть на секунду, и я выпотрошу тебя не моргнув глазом!       — Ты не сделаешь этого.       — Интересно, почему?       — Потому что ты у меня в долгу. — Арто плотнее стиснул челюсти.       — С чего ты взял, что мне присуще такое благородие? Я не просил спасать меня, тем более такого тщедушного щенка, как ты, Скотт МакКолл! Я не испытываю ни грамма благодарности перед тобой и уж тем более уважения! Для меня это самый настоящий позор!       Арто резко привстал на полметра и вновь потянулся к альфе, хотя в этот раз уже не так прытко. Дитон, на мгновение испугавшись, сделал наёмнику ещё один укол, но теперь прямо в шею, и Крастесс снова повалился назад, недовольно рыча.       — Кажется, на него даже яд канимы не особо действует, — удивлённо заявил Дитон.       — Возможно, это из-за интоксикации аконитом, — предположил Арджент, продолжая удерживать охотника на мушке. — Выработка иммунитета.       — Тогда у нас куда меньше времени, чем мы думали, — вздохнул МакКолл.       Арджент обогнул стол под настороженные рыки Арто, после чего замахнулся и ударил наёмника рукояткой пистолета, отправив его в недолгое беспамятство.

***

      Рассветные лучи едва ли начали пробиваться сквозь плотные, тяжёлые облака. Больничные коридоры всё ещё пустовали, ночное дежурство постепенно сменялось дневным. Медсестра с белокурыми вьющимися волосами завершала свой стандартный обход, и всякий раз он заканчивался на одной конкретной палате.       — Здравствуй, Мелисса, — проговорила женщина, прикрыв дверь. Мелисса, погружённая в глубокий сон, не ответила ей, как и во все предыдущие дни, но медсестру это словно нисколько не волновало.       Женщина остановилась около её койки, спрятала руки в карманы белого халата и долгие две минуты просто смотрела на бледное лицо Мелиссы. Будто не наблюдала одну и ту же картину изо дня в день.       Медсестра вынула из кармана шприц. Сняла колпачок и, совершив все прочие необходимые махинации, ввела в катетер на капельнице. Мелисса издала усталый звук и приоткрыла глаза.       — Ох, доброе утро, — скупо улыбнулась медсестра, одновременно с этим положив ладонь на инфузионный пакет. Чтобы как следует сжать его.       Мелисса приподняла голову и приоткрыла рот, но сонливость одолела её с новой силой, и она практически сразу вновь опустилась на подушку, отключаясь. Медсестра прищурилась, изучая её лицо, и пару раз снова надавила на пакет, после чего достала телефон. Быстро что-то напечатав, женщина убрала его и покинула палату.       Небольшая птичка, сидящая на подоконнике раскрытого окна, звонко чирикнула, завертев своей маленькой головой. Чёрные бусинки глаз вспыхнули на дне яркой зеленью.       Птица спрыгнула вниз. И едва она соприкоснулась лапками с полом, как внезапно растворилась на том же месте зелёным дымом, что заклубился и стал увеличиваться в объёмах, вздымаясь вверх.       Сформировавшийся из дыма высокий силуэт неоднородной тенью лёг на лицо Мелиссы, перекрыв собой лезшие в окно лучи.       — Откуда идёт сигнал? Это Мелисса?! — Доктор Гейер выскочил из одной палаты, чтобы незамедлительно броситься к палате МакКолл.       Тень, крадущаяся по полу под стеной, проскочила внутрь, пока дверь ещё не успела закрыться. Внутри было темно: жалюзи на окнах опущены, вдобавок завешанные шторами, а искусственное освещение шло только от медицинских приборов и совсем маленького светильника, стоящего у изголовья кровати.       Салатовые без зрачков глаза зажглись в беспроглядном углу двумя светлячками и внимательным взглядом прошлись по неподвижному телу с головы до ног. Множество трубок различных диаметров опутывало его со всех сторон, целиком скрывая туловище. Перебинтованное лицо в кислородной маске сместилось чуть вправо.

***

      — Где ты был? — вскочил Пэрриш, кутаясь в травянистый кафтан, который Неметон для него создал.       — Решал одно из многочисленных дел, поэтому сейчас мы приступим к следующему, — ответил тот, проходя мимо. — Удивлён, что ты не ушёл.       — Как будто я могу, — фыркнул Джордан. — После шестой попытки я перестал пробовать, ведь каждый раз всё равно возвращался на это место.       — Ну-у, полно тебе, мой воинственный Цербер, — певуче протянул Неметон, разворачиваясь. — Незачем обижаться, я просто не мог взять тебя с собой. — Пальцы гладко прошлись по линии смуглой челюсти. Пэрриш отстранил лицо. — Но и отпустить не могу тоже, ведь ты нужен мне.       Неметон убрал руку, расстроенно выдохнув на реакцию Джордана. Пэрриш закутался в кафтан сильнее, словно мог таким образом отгородиться от этого ложно невинного взгляда.       На постороннее присутствие Цербер среагировал моментально, полностью блокируя личность Пэрриша. Из-за резкого рывка вперёд кафтан слетел с плеч, избежав участи превратиться в пепел от вспыхнувшего на коже Джордана огня. Цербер зарычал куда-то перед собой, когтистой лапой отгораживая Неметон, оставленный сзади.       — Вот поэтому я и нуждаюсь в тебе, Джордан, — ласково прозвучало совсем близко, и рык Цербера прекратился.       Элегантная ладонь легла между лопатками и заскользила выше, к правому плечу. Пламя Цербера нисколько не обжигало её, на что Пэрриш удивлённо оглянулся назад.       — Всё хорошо, — заверил его Неметон, выходя вперёд. — Ты ни за что не сможешь навредить мне, как бы сильно ты ни грозился обратным. Ты просто не можешь.       Поцелуй прохладных губ показался прикосновением осколка льда к пылающей огнём щеке, но Цербер не отдёрнулся, с ещё большим удивлением глядя Неметону в глаза.       — Прекрасен, — с искренним восхищением проговорил Неметон. Огонь на плече и груди, где Неметон касался его, потухал, оставляя неравномерный слой сажи, пока не исчез вовсе. — Дальше я сам. Но останься неподалёку на всякий случай. Выходи, — крикнул он уже куда-то в сторону. — Тебя всё равно обнаружили, так что прятаться уже бессмысленно.       На хруст веток Цербер было дёрнулся вновь, но твёрдая ладонь остановила его. Неметон пошёл дальше. Край чёрного пальто показался из-за дерева, а затем и его хозяин.       — Не того человека я собирался отыскать в этих лесах, — улыбнулся Неметон, глядя на Эддерли. Друид безмятежно держал руки в карманах, выказывая полное отсутствие враждебных намерений.       — Если хочешь найти Рэйкена, то я сэкономлю тебе время: это была последняя его ночь.       Неметон на мгновение растерялся, но быстро взял себя обратно в руки. Грегори развернулся и не торопясь направился к большому поваленному дереву, видимо, чтобы присесть. Неметон двинулся следом.       — Ты же понимаешь, что я не могу не знать о том, дышит ли моё дитя или же нет? — произнёс Неметон, остановившись в метре от друида.       — Понимаю, — вздохнул Грегори, найдя для себя удобное положение. Плечи его осунулись, когда Эддерли наклонился чуть вперёд, упираясь локтями в колени.       — Если так, то… — Неметон замолчал, растягивая губы в ухмылке. — Да ты и сам не в курсе, — догадался он. — Поэтому ты искал меня? Чтобы я подтвердил это наверняка?       — Я слишком стар для всех этих уловок, — снова вздохнул Грегори. — А они слишком юны, чтобы понимать это.       — И всё же ты позволил себя обмануть. Почему? — Но Грир молчал. — Ах, ясно, — улыбнулся Неметон. — Надеялся найти оправдание очередной своей неудаче?       — Надеялся хоть раз поговорить с сыном, — поднял взгляд Грегори, и Неметон опешил. — Я знаю, что ещё не поздно, — указал друид на зелёные волосы, ещё не лишившиеся кое-где рыжины.       — Я не хочу тревожить его, Грегори, — смягчился Неметон, подходя ближе.       — Я понимаю, и всё же… Второго шанса ведь не будет, — печально улыбнулся мужчина, надеясь, что остался не уличённым в своём непомерном отчаянии. — Я лишь прошу поговорить с ним. Совсем немного. Пожалуйста.       Неметон внимательно смотрел на Грегори ещё какое-то время, после чего вздохнул снисходительно и присел за поросшее мхом дерево рядом с друидом. Тот немедля оживился и развернулся корпусом. Казалось, даже прекратил дышать. Неметон ненадолго закрыл глаза, и когда веки вновь распахнулись, салатовые радужки сменились тёмной сталью.       — Люциус?.. — с надеждой протянул друид, привставая. Серые глаза распахнулись шире, а модифицированное под Неметон тело вздрогнуло несильно, но с места не сдвинулось.       — Вы?.. — хрипло заговорил Люк, после чего откашлялся, словно голосовым связкам требовалось время на восстановление.       — Прости, что наша первая встреча оказалось такой ужасной. — Горечь этого воспоминания отразилась едва ли не в каждой возрастной морщинке.       — Да… точно… Всё в порядке. Меня это больше не волнует.       — Я… — Грир растерялся. Он видел сына взрослым всего мгновение, но даже этого вполне хватило, чтобы не узнавать его сейчас. — Я так много всего хотел тебе рассказать. Но теперь, когда выдался случай… вмиг забыл все слова. — Люк неуверенно покосился на него, всё ещё не поворачиваясь лицом к лицу.       — Почему… — Смял край зелёной туники. Длинные пальцы ощущались совершенно чужими. — Почему вы не обнаружили меня раньше? Почему так легко поверили маме? Перед тем, как отправиться за Аддасу, вы же наверняка должны были как следует изучить моё дело, как вы могли не понять, кто я?       — Потому что дело твоё чище, чем белый лист. — Люциус наконец повернулся. Прежний блеск глаз бесследно исчез, и теперь они казались кукольными. — Ты по документам круглый сирота, имя Аделия нигде не числится рядом с твоим.       — Что? — скривился Люк. — Н-но… но как? Как это возможно? А как же документы для школы, для больницы? Она не могла скрывать меня таким образом.       — Ты прав. Не могла. Но базы данных, где бы вы ни побывали, чудесным образом обнулялись. Кто-то сильно помогал ей держать всё в секрете, и я догадываюсь кто. Думаю, поэтому она и вернулась в Бейкон Хиллс. Ведь именно тогда Джерард и умер.       Люк опустил глаза в землю, зажав ладони между коленями. Тело сотряслось мелкой дрожью. Эддерли не знал, имел ли на это право, но всё же приобнял за плечи — осторожно. И, не почувствовав неодобрения, прижал к своему боку, смаргивая навернувшиеся на глаза слёзы.       — Прости, сынок, — совсем тихо сказал друид. — Я должен был догадаться, должен был всегда оставаться рядом, и тогда ничего из этого не случилось бы. Прости меня, Люциус.       — Вы бы забрали меня к себе? — неожиданно спросил Люк и поднял на мужчину взгляд. Серые глаза, увлажнившись, теперь больше походили на живые.       — В каком смысле?       — Если бы узнали обо мне раньше. Вы пришли бы за мной?       — Конечно, — облегчённо улыбнулся Грир наравне с резким выдохом. Лучистые морщинки обрамили глаза, а капельки слёз скатились по щекам. — Конечно, мой мальчик! Не раздумывая! Ты ведь был моим рыженьким сокровищем. И я бы вмиг отдал всё, если бы мне сказали, то вот он ты, всё ещё живой.       — А у меня была ваша фамилия? — засиял мальчишка.       — Да, — рвано выдал друид, словно по-прежнему не верил своему счастью вот так просто разговаривать с сыном. — Мы с Аделией не были женаты, у неё оставалась её фамилия, но ты был записан под моей. Лука́рис Эддерли.       — Лукарис?..       — Аделия изменила не только твою фамилию.       — Думаю, Люциус звучит лучше, — прищурился Люк. Уголок его губ подпрыгнул вверх.       — Ха, вероятно.       — Но мне нравится, — хмыкнул он. — Хотел бы я взглянуть хоть одним глазком на то, как мы жили. Мы были счастливы?       Между рёбрами кольнуло раскалёнными спицами, и Грегори едва ли сохранил на лице улыбку, вспомнив о последнем разговоре с Аделией.       — Да. Мы были счастливы. Жаль только, что продлилось это недолго.       — А мама? — Эддерли оцепенел. — Как она?       — Она… — В горле встрял ком, мешая забору кислорода. — Она… она очень сожалеет, что тебе пришлось всё это пережить. Но несмотря ни на что, она безумно тебя любит. Она ведь твоя мама, — ещё раз улыбнулся Грегори скрепя сердце. — А мать пойдёт на всё ради своего ребёнка. И даже оградит от его собственного отца, если посчитает того угрозой. Такая уж Аделия, и она нисколько не изменилась.       — И правда, похоже на маму, — мечтательно фыркнул Люциус. Сдерживать рвущие душу слёзы становилось сложнее. — Жаль, что у меня больше не будет времени сказать ей всё то, что я ещё не успел.       Грегори скривился, пытаясь удержать рыдания в груди. Сын не должен запомнить его таким.       — Вы очень высокий…       — Что? — оторопел Эддерли, тем самым отвлекаясь от губительных мыслей.       — Высокий вы, говорю. — Люк заболтал ногами, выглядя совсем по-детски. — И мама тоже высокая. В кого же я такой низкорослик? Не честно.       За всё время разговора Грегори впервые засмеялся без тяжести на сердце. Пусть это и продлится всего несколько мгновений, что ещё ценнее в таком случае. Друид потрепал парнишку по плечу, и тот опустил голову ниже, чтобы спрятать ползущую в стороны улыбку, что от Грира всё равно не скрылось.       — Не волнуйся. В твоём возрасте я только-только доставал до отцовского плеча.       — Шутите! — Люк легонько пихнул мужчину в бок.       — Честно! — низко хихикнул тот. — Я долгое время был мелкий, пока однажды всего за один год не вытянулся на целую голову. А потом ещё и ещё.       — К сожалению, я уже не смогу проверить это, — на улыбке проговорил Люк, но с настолько ощутимой тоской в голосе, что вся призрачная весёлость тут же испарилась с лица друида.       Грегори не увидит, как повзрослеет его сын. Тот просто исчезнет, растворится в воздухе, подобно утреннему туману, простреленный лучами взошедшего солнца. Ситуация настолько безнадёжна, что даже шестнадцатилетний мальчишка понял это и давно смирился со своей участью.       А вот Грегори мириться был не готов. Матёрый солдат, повидавший все грани этого поганого мира, готов был сейчас скрести землю руками и молить всех нынешних и забытых богов о том, чтобы время навсегда остановилось в эту секунду.       Готов был всецело отдать и душу, и тело на растерзание высшим силам, лишь бы данная жертва окупилась. Но никто не услышит. Никто не ответит на рвущий связки родительский вопль, задушенный в грудине.       — Знаете, я всегда мечтал об отце, — нескладно произнёс Люциус: пауза слишком затянулась. Грегори моргнул ошарашенно. — И я рад, что… Что он у меня был хотя бы несколько минут.       — Люциус…       Низкий голос надломился непривычными высокими интонациями. Бледную щёку расчертило крупной слезой, и Грегори потянулся к лицу сына дрожащей ладонью. Фантомное видение с револьвером в этой же самой руке, наставленным на испуганное лицо мальчишки, хлестануло вдоль позвоночника жгучей болью. И Грегори замер, так и не коснувшись.       Люк прижался к его ладони сам. Улыбнулся светло и чисто — так, как Грегори точно не заслуживал, по его мнению. Этот совсем ещё ребёнок безмятежно улыбался совершенно чужому человеку, пусть и родному по крови. Не испытывал никакой обиды за многие годы отсутствия, за попытку убийства, в конце концов. Был невинен во всех проявлениях и заморачивался о такой вещи, как невысокий рост, и наоборот: абсолютно не переживал, что его тело и личность переданы античному существу, в лице которого он бесповоротно исчезал.       Этот мир не заслуживал такого, как Люк.       Серые глаза внезапно сменились зеленью, будто в мутную воду капнули цветной краской, и Грегори резко убрал руку, откатившись по дереву в сторону.       — Извини, Грегори. Но оставь я его на подольше, и вернуться было бы проблематично. Надеюсь, ты успел сказать всё, что хотел. — Неметон поднялся на ноги, почти брезгливым движением стерев с щеки остаточный слёзный след, поправил тунику и развернулся.       — И что ты будешь делать теперь? — бросил Эддерли вслед. Дорожки от слёз всё ещё блестели на его щеках. — Ты всерьёз решил заняться реконструкцией всего мира? Осознаёшь ведь, насколько это может затянуться?       Неметон не отвечал, видимо, решив, что подобное не нуждается в каких-то разъяснениях. Но, пройдя несколько метров, остановился.       — Мне достаточно просто запустить процесс. Звенья сами сформируются в единую цепочку, и тогда её будет уже не разорвать.       — А потом? — пожал друид плечами. — Если всё должно идти своим чередом, что будешь делать ты?       — Когда моим многострадальным детям не нужно будет скрываться, а люди осознают весь груз своих гнусных деяний…       Эддерли прищурился, ожидая завершения. Неметон, всё это время стоящий к нему спиной, обернулся полубоком.       — Когда пыль уляжется, Грегори, я приду за Магистром. — Друид опустил задумчивый взгляд в землю. Неметон чуть склонил голову. — Ты не выглядишь удивлённым, — подметил он, рассматривая мужчину с азартом.       — Почему он? В чём причина?       — А это тебе уже знать необязательно, — хмыкнул тот и почти развернулся вновь.       — Какова твоя настоящая история, Неметеус?       Время словно остановилось, вместе с застывшим Неметоном. Лес погрузился в несвойственную ему гробовую тишину, и Грегори, ощутив в этом не особо добрый знак, напрягся и медленно поднялся с бревна.       — Все летописи и манускрипты, где могло мелькать это имя, были сожжены дотла, — по-иному заговорил Неметон: его голос внезапно понизился, стал серьёзнее и весомее, без елейных ноток, обычно льющихся из уст.       Словно наконец сбросили ширму и заговорило то самое древнее существо, одно только упоминание которого должно было вселять неумолимый ужас. Перед лицом безграничной и смертоносной мощи.       — Даже я уже практически забыл собственное имя — настолько долго его не произносили вслух, Грегори, — медленно развернулся Неметон. — Потому что попросту не могли его знать. — Статная до этого фигура чуть сгорбилась и стала чересчур угловатой. Острой, как и звуки, сопровождающие даже самое короткое слово. — Известно только Магистру, но я сомневаюсь, что он поделился этим с тобой.       Воздух сгустился в радиусе пяти метров, и дышать стало труднее. По виску скатилась капелька пота, и друид как никогда раньше понимал необходимость начать говорить здесь и сейчас, чтобы сохранить на плечах голову. Но язык будто прилип к нёбу, а та малая частичка истинной силы Неметона источала такую ауру, что коленки невольно подкашивались сами собой.       — Помимо Магистра, лишь особенные люди могли прознать об этом. — Шаг вперёд, и дрожь — по земле. — Лишь прямые потомки моего рода. И если ты — не один из них, то умрёшь в ту же секунду, Грегори.       Эддерли выдохнул чуть свободнее. Давящая аура развеялась, а на помрачневшее лицо вновь вернулась улыбка.       — Так это правда, — почти счастливо заговорил Неметон. Грир неловко пожал плечами. — Тогда теперь понятно, почему у нас с Люком настолько хорошая совместимость. Аделия выбрала сильнейшего не только из-за силы, а потому, что лишь исключительный друид мог быть связан с Неметоном чуть ближе, чем другие. — Неметон фыркнул собственным мыслям. — Эта женщина не перестаёт меня удивлять даже после смерти. Настолько всё просчитать — просто непостижимо! Несмотря на разочаровывающий конец, она заслужила моё восхищение, ведь теперь, благодаря ей, у меня в руках не один, а сразу два моих потомка.       — И что с того?       — С твоей помощью, Грегори, я наконец осуществлю свою давнюю мечту.       — Я не стану участвовать в том безумии, что ты собираешься обрушить на весь мир, — нахмурился Эддерли. — Не причисляй меня к своей фанатичной группе поддержки.       — О, это совершенно никак не связано. — Неметон плавно зашагал к нему, едва ли не порхая от преисполнившего его чувства радости. — То, что я делаю, всего лишь возложенные на меня обязательства, нравится мне это или нет. Но то, чего я действительно хочу, сможешь дать только ты. Уверен, от такого предложения ты и сам не станешь отказываться.       — О чём это ты?..       Неметон резко остановился перед самым лицом друида, и руки Грира вспыхнули на секунду, готовые к чему угодно. Губы растянулись от уха до уха, рисуя красивую белозубую улыбку, так сильно напоминающую улыбку Люка, что Эддерли даже растерялся во вновь охватившей его печали.       — Ты, мой драгоценный Грегори…       Эддерли широко распахнул глаза, не веря услышанному.

***

      Тревожный звон бился в голове от одного виска к другому нестерпимой болью, и всё, что Лидия могла, так это перебить его собственным криком. К счастью, это сработало даже быстрее, чем она рассчитывала: боль отступила, будто тени, растворившиеся в свете дня, и тогда Мартин смогла разжать глаза.       Холодный ветер пустил по коже зябь, и Лидия рефлекторно потёрла плечи, в ту же секунду столбенея от мысли, почему они вообще были оголены. И почему вокруг так темно.       В нос бил запах сырого леса, а до ушей доносились звуки ночных птиц: где-то неподалёку угукал филин. Лидия на ощупь развела руками перед собой. Ветви с мягкими листьями коснулись ладоней, и Лидия, раздвинув их, шагнула вперёд, осторожно огибая стволы.       Лидия не паниковала. Она знала, где оказалась, ведь не так давно происходило то же самое, с видениями об Анук-Итэ. Единственное, о чём стоило переживать, — время. Время для банши текло иначе в этом состоянии. В прошлый раз видение длилось лишь несколько минут, вот только Лидия проспала целый день. Поэтому нужно было как можно скорее отыскать конечную цель этого призрачного визита и вернуться в реальный мир.       Когда закончились деревья и Лидия вышла на поляну, свет был тусклый-тусклый, однако с непривычки всё равно ударил по глазам. Его источником оказался большой костёр вдалеке, по периметру которого возвышались античные колонны. Костёр пылал в каменном углублении, к которому по всей окружности вели ступени, а наверху сновали люди. Лидия с трудом могла их рассмотреть, так как всё вокруг будто лежало под толстым матовым стеклом, сквозь которое приходилось во всё это вглядываться.       Лидия осмотрела себя, когда свет от пламени стал ярче. Бежевый хитон, который был на ней, касался подолом кожаных сандалий, а за плечами всё это время висел шерстяной плащ, в который Лидия тут же завернулась, наконец укрываясь от холода.       Костёр вблизи не грел. Люди, в таком же облачении, что и сама Лидия, двигались вокруг неё размытыми пятнами — двигались неравномерно и периодически зависали, словно бегущие картинки на испорченной записи. Медленный закадровый смех лился со всех направлений, люди кружили в странном танце; где-то текло вино и в изобилии лежали фрукты.       Мешанина неразборчивых звуков и образов сбивала ориентир в пространстве. Дышать становилось сложнее из-за разрастающейся тревоги, глаза болели от напряжения в попытке сосредоточиться хоть на чём-то, и банши готова была закричать уже во второй раз, когда среди толпы вырос выбивающийся из общей картины силуэт.       — Постой! — сорвалась на бег Лидия, когда силуэт внезапно скрылся где-то в стороне.       Минуя толпу, она оказалась у одной из лестниц, ведущих к костру, где и мелькнул край призрачного чёрного балахона. Лидия обошла огонь, за которым она увидела небольшую арку, что полукругом очерчивала собой беспроглядную темноту, разверзшуюся в белом камне.       — Это не к добру, — прошептала Мартин и прошла через арку.       Внутри, на удивление, оказалось не так темно. Лидия попала в куполообразное помещение, где луч сумрачного света падал ровно по центу, хотя Лидия отчётливо помнила, что на поверхности совершено точно не было луны. Она с опаской подставила руку под голубоватый свет, будто тот способен был ужалить её, и когда ничего не произошло, Лидия встала под него целиком.       И только тогда заметила множество дверей, разбросанных друг от друга по окружности на одинаковым расстоянии. Абсолютно идентичные.       — Выбирай.       — Что? — резко покрутилась Лидия. — Кто здесь? Кто говорит?       — Выбирай.       Искажённый скрипучий голос отскакивал от стен эхом, однако его спокойный размеренный тон почему-то не вызывал у банши опасений. И Лидия шагнула к одной из деревянных дверей. Смело взялась за ручку и потянула на себя, в то же мгновение прикрываясь ладонью от яркого дневного света.       Девственный лес одаривал освежающей прохладой, тогда как за его пределами стоял палящий зной. Лидия перебросила плащ обратно за спину и стала двигаться вперёд, пытаясь понять, чего от неё ждали.       — Вам здесь не рады, — заговорили поблизости, и Лидия спряталась за деревом, но осторожно выглянула из-за него чуть вбок. Кто-то сидел на толстой ветке стоящего напротив дерева. — Ты отнял священную жизнь, и будешь наказан за это.       — Это всего лишь олень, — заговорил второй, но видеть его из своего положения Лидия уже не могла.       — А ты — всего лишь человек.       Любопытство оказалось сильнее, и банши выглянула, чтобы всё-таки разглядеть второго. Под ногой хрустнула ветка, и несколько пар глаз устремились на неё, а следом же полетел и целый рой стрел.       Лидия закричала.       Пространство взорвалось и перемешалось огненно-чёрными мазками, и Лидию будто укачало, как при морской болезни, из-за чего она упала на колени. Руки легли на твёрдый каменный пол, а вокруг вновь стало темно и холодно. Она вскочила на ноги — в центре всё той же странно кружащей толпы.       — Нет… Нет-нет-нет!       Банши ринулась к костру по уже знакомому маршруту, где снова очутилась внутри овальной арки. Снова одиночный луч лунного света. И множество вариантов в виде совершенно одинаковых дверей.       — Выбирай.       Вторая дверь.       Ведущая в чьи-то покои с одной единственной горящей свечой. Чьё-то светлое лицо и белые длинные волосы на изящных плечах. Совсем молодой юноша, склонившийся над человеком, что лежал в постели. На морщинистом и нездорово бледном лице залегли глубокие синяки, а каждый слабый выдох сопровождался тихим стонущим звуком.       — Скоро всё закончится, — мягко произнёс юноша, кладя руку на лоб больного.       Ладонь скользнула по лицу ниже, прошлась среднем пальцем по горбинке носа и легла на губы. И с силой зажала рот и ноздри. Мужчина распахнул глаза, промычав, а ослабевшие руки попытались снять с себя ладонь юноши.       — Стой! — в ужасе вскрикнула Лидия и бросилась к кровати. Голубые глаза переключились на неё, запылав зелёным огнём.       Всё по новой. Снова треклятая толпа, на которую Лидия даже не обращала уже внимания. В голове лишь мысль поскорее найти нужный выход, ведь на счету была каждая секунда.       Третья дверь. И крайне недружелюбная женщина в стенах жуткой хижины. Четвёртая. Огромные трибуны амфитеатра с ожидающимися в нём львами. Вот только вместо них — два волка, замерших в центре арены. Пятая. Небольшое озеро в свете красной луны и кучка людей, стоящих в кругу прямо на его глади. Девятая. Беззвёздная ночь, горящие колонны и зелёные всполохи, врезающиеся друг в друга.       Шестнадцатая. Тот же самый лес, открывшийся в начале, вот только без былой зелени и гармонирующих звуков. Звук лишь один — перебиваемое между собой рычание, что порождало неконтролируемый в поджилках страх и вынуждало застыть на месте. Лишь фиолетовые огоньки и смердящая трупами пасть, плотоядно раскрывшаяся прямо перед лицом.       Лидия сбилась со счёта. Теперь толпа служила опорой: банши хваталась за людей, продвигаясь вперёд, чтобы просто не рухнуть вниз, но внутри арки всё же не выдержала и свалилась на колени. Хитон посерел от грязи, плащ порвался в нескольких местах, под голубым светом хорошо просматривались ссадины на кистях и предплечьях, а кожаные ремешки до крови натёрли ступни.       Стиснув зубы, Лидия вновь поднялась на ноги. Сдаваться было нельзя, но силы уже оставались на исходе.       — Сколько ещё мне нужно увидеть? По-твоему, этого недостаточно?! — выкрикнула банши от безысходности. — Я уже должна была пройти их все, так почему это по-прежнему продолжается, помоги мне! Или скажи, чего ты на самом деле хочешь, что я упускаю?!       Слёзы покатились из глаз, оставляя грязные разводы на пыльном лице. Из-за этого взгляд расфокусировался, и Лидия не сразу смогла заметить стоящую впереди фигуру. Всё такая же тёмная и эфемерная, в волочившемся по земле балахоне и горящими белыми глазами — словно сошедшая со страниц комиксов картинка: лишь чёрный силуэт с белыми точками, определяющими глаза.       Едва различимая в полумраке рука вальяжно взметнулась вверх и указала на одну из дверей, в то время как белёсые глаза смотрели только на Мартин.       — Но я ведь уже была там… — не понимала банши. Однако фигура не двигалась и продолжала указывать в том же направлении.       И Лидии ничего не оставалось, кроме как последовать этому немому совету. Похрамывая, она подобралась к нужной двери, ещё на подходе слыша из-за неё неразборчивый звук — такого до этого не случалось. Воспрянув новой надеждой, Лидия остервенело вцепилась в ручку, а звуки с той стороны становились отчётливее и почему-то — впервые — были знакомыми.       — Лидия…       Она дёрнула ручку на себя, и белизна света мгновенно ослепила её, выведя из равновесия.       — Лидия!       По конечностям разлилась настолько сильная усталость, что Лидию повело назад, и вот она уже готовилась удариться спиной, однако столкновения не случилось.       — Лидия! Лидия, ты меня слышишь?       Слепящий свет наконец-то снизил свою контрастность, и теперь перед полуприкрытыми глазами формировались очертания. Кто-то мельтешил перед лицом. Кто-то — ещё сбоку.       — Лидия, ну же!       — Покиньте палату, прошу вас!       — Стайлз?.. — сипло проговорила Мартин, не веря самой себе.       — О боже, Лидия! — Стилински отмахнулся от медсестры и немедленно подлетел к койке. — Ты очнулась! Ты правда очнулась! — Стайлз сжал её руку и крепко поцеловал в тыльную сторону ладони.       — Стайлз…       — Да-да, я здесь! Как же ты всех нас напугала!       — Я знаю, что задумал Неметон…       — Что? — Стилински уставился на Лидию в замешательстве.       — Знаю, как остановить его.