Венец Зла

      – Ты сегодня чудесно выглядишь, дорогая. – Тёмно–изумрудные глаза императрицы прошлись по её легкому платью светлого жемчужного цвета. Неглубокий V–образный вырез не был вульгарным или вызывающим. Скорее, скромным, оставляя простор воображению. Меллиса в ответ на слова императрицы чуть опустила взгляд, уперев его в чашку с чаем, что держала в руках.       – Благодарю, Ваше Величество. – Чёрные волосы были уложены в лёгкие волны и лежали на её плавом плече. Меж ними можно было рассмотреть несколько тонких кос, через которые пропустили тонкие атласны ленты в цвет платью. Императрица погладила кончик своей пушистой косы, пропуская сквозь пальцы светло–зелёные волосы.       – Не нужно скромничать, моя дорогая, ты правда великолепно выглядишь. – Женщина сдавлено кашлянула и, приложив платок к губам, промокнула их. – Прошу прощения, что принимаю тебя здесь…       Она неловко повела плечами. «Принимать свою невестку в собственной спальне, которая является одновременно больничной палатой – это и правда обременительно» пронеслось в голове Меллисы. Огромная светлая спальня, которая по размеру была сравнима с бальным залом в поместье Эзенбаум, хоть и была чистой и светлой, но не была уютной. Здесь витал запах лекарств, кое–где стояли склянки с отварами и элексирами. Но она лишь подняла взгляд и чуть сощурила свои фиолетовые глаза:       – Всё в порядке, Ваше Величество, не стоит корить себя из–за такой мелочи.       Императрица сдержанно растянула свои тонкие, немного потрескавшиеся, губы в улыбку. Выглядела она ещё хуже, чем в их последнюю встречу. Казалось, её кожа стала ещё более прозрачной и отдавала какой–то синевой. А платье светло–голубого цвета лишь подчёркивало тёмные синяки под глазами.       – Я позвала тебя… Чтобы принести свои извинения. – Она прямо посмотрела на Меллису. – Из–за моего сына… Из–за Хейла наш первый ужин семей был безвозвратно испорчен. Я уже отправила письма с извинениями сэру Эзенбаум и твоей матери, но перед тобой хотела бы извиниться лично. Так как ты скоро станешь частью семьи Тенлейни.       Судя по её изможденному лицу и волнению, что застыло в глазах, она и правда переживала об этом. Меллиса едва сдержала свою ухмылку, в голове пронеслось: «В том, что ваш сын повёл себя, как импульсивный сопляк, нет вашей вины…» Но сказала она, естественно, иначе:       – Всё в порядке, Ваше Величество. Я не держу обиду за это. Я понимаю, что… Его Высочество – это человек, который может быть… – Она на мгновение запнулась, чтобы подобрать более цензурное и культурное слово для описания его поступка, – экстравагантным. Так что я не держу зла. Ни на второго принца, ни, тем более, на вас.       Зелёные глаза императрицы распахнулись и её подбородок немного задрожал. Пройдясь уголком платка по правому виску, стирая капли пота, выступившие на виске, императрица кивнула:       – Д–да. Ты права. Но всё же я чувствую свою вину. Я просила сегодня Хейла присоединиться к нам, дабы он лично принес извинения, но он сейчас занят сборами к отъезду.       Меллиса приподняла чашку с чаем и на мгновение замерла. Она не знала ни о какой поездке, и, более того, никто даже и словом не обмолвился об этом. Возможно, из–за последнего ужина всё семейство Эзенбаум будто и вовсе забыло о том, что существовал второй принц.       – Отъезду?       – Да. Не так давно он попросил Его Величество о возобновлении исследований в Тёмном лесу.       Меллиса сделала небольшой глоток и, отставив чашку, задумчиво проговорила:       – Если меня не подводит память, Его Величество когда–то тоже занимался ими.       – Да, ты всё верно помнишь. Хейл уверен, что существует возможность очистить земли Тёмного леса.       Меллиса приподняла бровь и взглянула на женщину, что сидела перед ней. Тёмный лес являлся проклятой землёй ещё со времён первого императора, и если действительно существует способ, который ещё не пробовали, и который действительно сработает – это очень сильно поможет поднять как авторитет Хейла, так и всей империи. Но за все эти столетия пытались многие, но они все потерпели неудачу. И его «попытка» больше похожа на ссылку, в которую он добровольно отправляет себя сам. Меллиса разлепила губы и затем снова их сомкнула. «Если он высказал свое желание императору и своей матери, значит настрой его серьёзен. Кто знает, что из этого может получиться… Если он сможет вернуться оттуда…» Место, в которое он направляется, является суровым испытанием для бывалых воинов, а для принца, который лишь начал свое становление, как мужчина, тем более. И оно либо сломает его, либо закалит.       Они обе это понимали, но не говорили вслух. Одна, боясь поддаться панике, другая, боясь еще сильнее разбередить встревоженное материнское сердце. Поэтому Меллиса скромно улыбнулась и ответила лишь:       – У Его Высочества большой потенциал, и если он сможет его раскрыть благодаря этой экспедиции – это будет великая удача для рода Тенлейни.       Лицо императрицы вытянулось в удивлении и затем она издала тихий смешок.       – Удивительно…       – Что–то не так, Ваше Величество?       – Нет–нет… просто ты… Ты сказала практически то же самое, что мне сказал Каллен. – Она снова взглянула на Меллису, но теперь взгляд отличался, будто лишь сейчас она на неё смотрела не как на молодую девушку, а на ту, что станет новой императрицей. – Я боялась, что невеста Каллена будет слишком деспотичной или наоборот чересчур мягкой. Но ты – золотая середина.       – Мне приятно слышать это, Ваше Величество. Надеюсь, я смогу оправдать ваши ожидания и стану такой же мудрой правительницей, как и вы.       Императрица лишь улыбнулась. Меллиса спрятала свою улыбку в чашке с чаем. В голове же пронеслось: «Лишь за тем исключением, что меня не смогут посадить в "хрустальный замок"… Если я, конечно, вообще захочу остаться в этой роли. Всё же быть императрицей мне не очень хочется, это слишком ответственно».       Императрица Алисия была не плохим человеком, но являлась слишком мягкой для своей роли. Отчасти именно поэтому Каллен с молодых ногтей занимался её обязанностями. Она во многом уступала своей давней подруге, почившей императрице. Поэтому император Фергус, ведомый лишь желанием защитить и уберечь её, создал вокруг императрицы своеобразный пузырь. Пузырь, который как оберегал, так и был клеткой. Но то ли в силу своего характера и любви она не видела этого, то ли из–за здоровья она просто плыла по течению. Да, её уважали, холили и лелеяли. Она никогда не видела пренебрежения и грубости во время своего правления, но являлась ли она императрицей на самом деле?       Вскоре их разговор сошёл на нет, и когда Меллиса уже выходила из покоев императрицы, до неё долетело:       – Я надеюсь, что вы с Хейлом сможете поговорить до его отъезда… Пусть он похож на хмурого ежа, на самом деле он другой.       Девушка чуть обернулась и с мягкой улыбкой проронила:       – Если на то будет воля Его Высочества.       После этих слов она вышла в коридор. Её взгляд практически сразу зацепился за Теодора, что в обличии служанки стоял напротив одной из множества картин, что были развешаны во дворце императрицы. Меллиса подошла ближе, встав рядом со слугой. На огромном полотне было изображено огромное яркое маковое поле. Под знойным летним солнцем, практически на горизонте, шла женщина, лицо которой было прикрыто широкополой шляпой.       – Вы закончили, госпожа?       – Да, можем возвращаться.       Она чуть качнулась и, пройдя мимо слуги, стала удаляться от спальни императрицы. Слыша мягкую поступь слуги за своей спиной.       – Вы не назвали меня по имени, как обычно.       – Не ты ли мне сказал, что здесь много глаз и ушей?       Она не увидела, а, скорее, почувствовала, как слуга улыбнулся. Чуть причмокнув губами, он произнёс:       – Вы быстро учитесь, госпожа.       Теодор следовал за своей госпожой, на полшага отставая от неё. И его взгляд скользил по её платью, которое он собственноручно сегодня застёгивал.       – В восточном дворце также будут «уши»?       – Само собой разумеется, госпожа.       Она едва заметно кивнула:       – Ты сможешь от них избавиться?       – Вы будете жить во дворце кронпринца, там свои правила… – произнёс он таким тоном, будто объяснял, что такое цифры маленькому ребёнку, – это выше моей компетенции. Если я это сделаю, могут быть проблемы.       – Тогда что насчет дворца Рирнефа?       – Я сделаю так, чтобы он стал вашей крепостью, моя госпожа.       Они начали выходить из дворца императрицы и спускаться по лестнице, когда до неё долетело:       – Если я это сделаю, вы ведь меня похвалите?       Меллиса никак не отреагировала на его вопрос, и это лишь вызвало у слуги улыбку, едва не переходящую в оскал. Глубокие, обсидиановые глаза хищно блеснули и с его губ сорвалось:       – Или мне нужно наоборот не справиться, чтобы вы меня «наказали»?       От этого вопроса брюнетка едва ли не оступилась на последней ступеньке, и лишь крепкая рука слуги, что схватила Меллису за локоть, удержала её от падения.       – Ты пытаешься проглотить больше, чем откусил. – Девушка резко обернулась и устремила взгляд на слугу, который, не таясь, рассматривал её, подмечая изменившееся выражение лица и распахнутые глаза. Словно удовлетворившись тем, что он увидел, Теодор опустил её локоть. Губы Меллисы изогнулись, и она подняла голову, устремив взгляд к безграничному голубому небу и тёплому весеннему солнцу. Немного сощурив глаза, она косила их на слугу, что всё так же был рядом:       – Чего ты хочешь?       Его взгляд был всё так же устремлен лишь на неё. Подмечая каждую делать в её лице. Словно пытаясь высечь это в памяти навеки.       – Вас. Всю. Целиком. Себе.       Девушка, не сдержавшись, широко улыбнулась, и до ушей слуги долетел её тихий смех:       – Я не могу принадлежать кому–то. – Её голос был спокойным, а тон такой, будто она ему объясняет прописную истину: – Я могу лишь владеть.       Она опустила голову и они зашагали дальше по небольшому парку, что отделял дворец императрицы от того места, где их ждала карета.       – И не ты ли желал быть моим псом, что приносит тапочки? А теперь решил, что псу может хоть что–то принадлежать? Тем более, я. Как я сказала, ты хочешь откусить больше, чем сможешь проглотить.       Теодор чуть улыбнулся и кончиком языка прошёлся по своим верхним резцам. Он шёл все так же за её спиной, как и всегда. След в след. Шаг в шаг. Его глаза потемнели настолько, что теперь едва ли походили на человеческие. Слуга прищурился:       – Я мог бы прямо сейчас свернуть вам шею.       – Дерзай.       Это заставило его брови резко подняться вверх, а глаза широко распахнуться. Она приподняла правый уголок губ и медленно, растягивая слова, произнесла:       – Только тогда ты опять потеряешь интерес к этому миру. – Её взгляд на доли секунд мазнул по слуге. – Не думай, что только ты смотришь на меня. Я так же вижу тебя. Ты можешь овладеть моим телом прямо сейчас, живым или мёртвым. Но что дальше? Неужели ты так узко мыслишь? И ты так быстро хочешь прекратить наши игры, когда мы даже не перешли к главному блюду?       Она услышала за своей спиной сдавленный смешок, который и был ей ответом. Меллиса попала в цель. Ему было скучно, и ещё одна из причин почему он был с ней – она помогала ему эту скуку развеять. Его язык остановился на своём правом клыке, словно проверяя его остроту. В голове слуги же пронеслось: «Моя маленькая госпожа, ты даже не представляешь, чего мне стоит сдерживать себя… Не думаю, что я смогу остановиться, когда ты, наконец, будешь в моих руках.»

***

      Несколько имперских магов, наконец, закончив построение магического круга, сконцентрировали ману и в одно мгновение перед восточным дворцом появилось несколько запряжённых карет, забитых под завязку вещами невесты кронпринца. На последних ступеньках у входа во дворец стояла Меллиса в платье нежного лавандового цвета. Длинные кружевные рукава, переходившие в перчатки, так плотно обхватывали руки девушки, словно вторая кожа.       – О, они наконец закончили? – до неё долетел голос Каллена, и Меллиса обернулась.       Кронпринц на ходу поправлял свой чёрный пиджак, что являлся формой имперских грифонов. В свете яркого солнца его волосы выглядели будто свежепролитая кровь.       – Да, Ваше Высочество. Надеюсь, я не слишком обременила их своей просьбой. Мужчина лишь сдержанно улыбнулся и качнул головой, будто она сказала какую–то глупость.       – Ваша просьба – это мой приказ. Так что нет нужды быть излишне скромной. – Он мягко улыбнулся и его взгляд оторвался от девушки и перешел к ней за спину. Слуги восточного дворца вместе с слугами, которых Меллиса забрала с собой, начали разгружать вещи. – Может быть пройдёмся? Погода сегодня отличная, и у меня как раз есть свободное время, чтобы показать вам всё, что вас может заинтересовать.       Он услужливо подставил свой локоть под руку девушки, на что она сказала лишь:       – Приму за честь. – Её ладонь легла на его предплечье и пальцы сжали тёмную ткань пиджака.       Они стали медленно удаляться от дворца. Никто их них не спешил начать беседу, но молчание не было в тягость. Скорее наоборот, неспешные тихие шаги, размеренное дыхание друг друга, щебет птиц – это расслабляло и дарило какую–то умиротворённость, которую никто их них не хотел нарушить. Вскоре их дорога вывела к входу в лабиринт, разбитый в самом центре сада. Живой кустарник был выше человеческого роста, а средь листьев виднелись светло–голубые цветочки, что делали это место каким–то нереальным.       – Я надеюсь, что ты не будешь себя чувствовать неуютно в моем дворце, Лиса. – Произнёс Каллен, откинув формальность, когда они вошли в лабиринт. – Я уже отдал приказ о том, чтобы реконструкция твоего дворца ускорилась.       – Всё в порядке, – Меллиса кивнула, – я понимаю, что в этом нет ничьей вины. Просто Его Величество решил немного пошутить над нами.       – Хах, – мужчина выдохнул и его губы чуть дрогнули в улыбке, – иногда мой отец бывает невыносим, так что прошу простить за это.       Они петляли меж огромных зелёных стен кустарника под тёплыми лучами весеннего солнца.       – Каллен.       – М? – он повернул голову к ней и приподнял бровь. – Судя по твоему лицу. ты явно хотела что–то у меня спросить.       Девушка едва заметно поморщилась:       – Ты говорил с моим братом?       – О… – кронпринц немного устало выдохнул и повёл плечом. – Ну… Можно сказать и так.       – Он не угрожал оружием?       – Кхэ… – Мужчина аж поперхнулся словами, услышав это. Но, сдавленно кашлянув, мотнул головой, – если честно, я думал, что когда войду в кабинет он просто из–за угла мне… – Он ребром другой ладони прошёлся по шее, – голову с плеч снесёт, но, как видишь, этого не произошло. Я пытался с ним поговорить, но, если честно, он пока что неспособен к диалогу.       – Что, всё настолько плохо? – девушка перевела взгляд на Каллена. Ей с братом так и не удалось поговорить. Сразу после ареста Лаймона её брат посвятил всего себя расследованию, так что в эти несколько дней он даже не появлялся в поместье. Так что своим вопросом Меллиса пыталась хотя бы прощупать почву, но, судя по всему, всё было даже хуже, чем она могла представить.       – Знаешь, я думал, что он будет махать мечом и пытаться мне отрезать руки или что похуже, но он… На удивление был спокоен.       – Спокоен? Мой брат? – Меллиса уставилась на Каллена, широко распахнув глаза, и, моргнув, протяжно протянула. – У–у–у–у…       – Что такое?       Девушка взглянула на кронпринца и, поджав губы, приподняла брови:       – Ты с моим братом проводил больше времени, чем я, так скажи мне, когда он себя ведёт тише воды и ниже травы, действуя, словно кукла с заведённым магическим механизмом, что обычно после этого следует?       Лицо Каллена на мгновение посерело. Затем он закатил глаза и поморщился:       – Он потом приходит к угрозе с мечом наперевес. – Мужчина цокнул языком, – надо тогда будет действовать на опережение и…       – Прийти к нему на тренировку? Идея неплохая. Только захвати с собой магический камень, который я тебе подарила. Ускорить и без того твою быструю регенерацию будет кстати.       – Ты настолько не веришь в своего жениха?       – Просто я слишком хорошо знаю своего брата. Он будет как берсеркер.       Каллен устало потер лоб, понимая, что помимо всех остальных проблем под его боком находится бомба замедленного действия. Но эта угроза хотя бы не будет для него смертельной… Да?       Вскоре они вышли к небольшой беседке в самом центре лабиринта. Там отсутствовал стол или стулья, было лишь большое мягкое сидение, что занимало практически половину площади этой круглой беседки. Крыша беседки была прозрачной с небольшими разводами тёмно–синего и светло–голубого оттенка. Так что лучи солнца преломлялись из–за неё и освещение в ней становилось совершенно иным. Каким–то мягким и дарующим прохладу в жаркие летние дни.       – Здесь красиво. – Девушка присела на край сидения и покрутила головой. Каллен, немного замешкавшись, сел рядом. – Интересно, как будет тут отдыхать летом или читать книгу в жаркий день…       Кронпринц неловко улыбнулся и смущённо потёр шею:       – Да. Только…       – Что?       – Эту беседку чаще всего используют не для того, чтобы просто отдыхать.       Девушка приподняла бровь:       – А для чего ещё, тут же стол отсутствует, стульев тоже нет, лишь огром… – На её лице мелькнула тень понимания, и она скорчила обречённую мину, – только не говори мне, что это место, которое облюбовали парочки для «скачек».       Кронпринц, едва сдерживая смех, кивнул:       – Хорошо, не буду.       – Да чёрт побери!       – Ну… На самом деле, это просто довольно известная беседка. Считается, что именно на ней зачали моего прадеда.       – А, ты про рождение Алистера II. – Она кивнула и затем поморщилась, – подожди, ты хочешь сказать, та байка, где к твоей прапрабабушке, которая долго не могла забеременеть, явился ангел и помог с зачатием… – Она скорчила ещё одну мину и пальчиком указала на сидение, – прямо тут?       – Ну не то чтоб ангел. Всего лишь прапрадедушка здесь долго и упорно любил свою жену. – История о императрице, которая долго медитировала в этой беседке, молясь о беременности, очень укоренилась в народе. Ведь ещё бы, говорили, что услышав её мольбы, пришёл ангел и поцелуем в лоб даровал возможность родить, подарив империи одного из сильнейших и мудрейших императоров прошлого. Вот только истина была далека от правды. Когда молодая императрица появилась в этом дворце, ей было около 12–13 лет, у неё даже менструация ещё не началась, но она уже была подложена молодому императору Алистеру II, как его первая жена. Разница в возрасте у них была около 8 лет, и императора мало прельщала мысль совратить ребенка, который был ровесником его сводной сестры. Поэтому его невеста хоть и была императрицей, но долгие годы оставалась одна, пока спустя 5 лет император впервые после их свадьбы не увидел её в беседке… Спустя время они стали встречаться здесь чаще и уже не только для того, чтобы поговорить о искусстве и почитать книги. А следующей весной уже родился их первый сын. Но красивая легенда о том, что ангел помог императрице зачать, была интереснее того, что император пренебрегал долгое время своей малолетней женой и обратил на неё внимание лишь из–за случайной встречи несколько лет спустя.       – О, единый… Ты зачем меня сюда привёл? – она едва не захныкала. – После этого точно поползут слухи, чем мы тут занимаемся и что скоро будем ждать свадьбу и наследников.       На лице Каллена мелькнула какая–то странная эмоция. Но легко улыбнувшись, он произнёс:       – Да, после такого Макс точно заявится ко мне ночью и попытается снести мою голову с плеч. А может и не только голову...       – Хватит шуточки шутить… – Она цокнула языком и отмахнулась. – Я бы не очень хотела, чтобы мой жених лишился головы.       – Постараюсь быть аккуратным, даю слово. – Он тихо рассмеялся, смотря на её покрасневшее лицо. И сейчас в этом свете она была чертовски милой. Её длинные волосы были заплетены в какую–то вычурную косу, сквозь которую были пропущены светлые ленты и тонкие нитки жемчуга. Длинные серёжки из–за каждого её движения покачивались и переливались, добавляя ей какой–то сказочности. Их разделяло чуть больше 30 сантиметров, но даже от этого по телу мужчины прошёл жар. Он замер на какое–то мгновение, рассматривая её, наконец разлепив губы, произнёс то, что уже давно хотел спросить: – Лиса, я не слишком сильно давил на тебя с этой помолвкой?       – М–м–м… – Она поджала губы и устремила взгляд к кустарнику. Разлепив губы, девушка посмотрела ему в глаза и качнула головой, – нет, как мне кажется, мы оба понимали, что это самый лучший исход из тех, что у нас были. Мне нужно было имя императорской семьи, чтобы разделаться с Лаймоном, а тебе необходим был Мале, чтобы ухватить герцога за хвост. Правда, последний оказался намного умнее, чем мы предполагали, но так даже интереснее. Когда всё заканчивается слишком просто, это навевает скуку.       – Всё равно прости, если я был…       – Не стоит извиняться, Каллен. Ты делал то, что должен был. Ни больше, ни меньше. – Она чуть склонила голову и проговорила тише. – Только…       – Только? – его сердце стало биться быстрее, а ладони, спрятанные под белыми перчатками, немного вспотели. Волнение холодной когтистой лапой сжало его сердце. Ему казалось, что Меллиса сейчас лишь парой слов разорвёт их помолку. – ведь они уже сделали то, что ей было необходимо. Или как минимум безапелляционно назначит дату разрыва. Тревога сжала его горло и внутренности. Одна мысль о разрыве их, пусть и фиктивной, помолвки, причиняла ему дискомфорт.       – Только мне кажется, что… Наша же помолвка, по факту, не является настоящей для нас, верно? – Кронпринц приоткрыл рот, собираясь что–то сказать, но слова ни как не могли сорваться с языка, а Меллиса продолжила. – Я к тому, что если у тебя есть любовница или фаворитка, то не переживай, твоя личная жизнь является только твоей.       Лицо кронпринца вытянулось и он приподнял брови:       – Любовница или фаворитка? – его голос едва слышно просел, а взгляд был устремлён лишь на неё, но отчего–то его глаза казались более тёмными, чем обычно. Меллиса же, словно ничего из этого не заметив, кивнула:       – Да, я говорю это, чтобы ты не переживал. Я не буду, как эти дуры, бегать и, ревнуя, вешаться на тебя. Просто сохраняй это в тайне, вот и всё. Внешне мы должны казаться обычной парой обручившихся.       Он приоткрыл рот, но тут же его закрыл. Пальцы Каллена сжались в кулак и он произнёс:       – С чего… – Он запнулся на мгновение, – с чего ты взяла, что у меня есть любовница?       – Они есть у многих.       Он открыл было рот, чтобы спросить: «у тебя есть любовник?», но тут же закрыл его. Это не то, о чём он мог её спросить так в лоб. Всё же их империя не опиралась на церковные законы, как давным–давно в тёмные времена. Целомудрие чаще всего было не больше, чем желанием самих новобрачных. Многие невесты были далеко не невинны, выходя замуж, но об этом, естественно, умалчивали. Как и многие женихи, говоря брачные клятвы, имели не одну и даже далеко не две любовницы. И выбор сохранять верность или нет, зависел лишь от самого человека, его ценностей и воспитания в семье. Да, Каллен не был невинен и давно познал тепло и ласку женского тела. Но постоянной любовной связи он не имел. Женщины чаще всего смотрели на его статус и ждали слишком многого. Поэтому было лишь несколько коротких интрижек, которые можно пересчитать по пальцам одной руки. Но не говорить же ей об этом, верно? Поэтому кронпринц только растянул губы в какой–то наигранной улыбке, кивнул:       – Я понял, личная жизнь каждого является его делом.       – Всё верно.       – Тогда… – Его глаза чуть блеснули и мужчина немного приблизился к ней, – могу пообещать тебе тоже самое. Если у тебя будет любовник или фаворит – это будет лишь твоим делом.       Слова дались ему с неким трудом, будто он выдавливал их из себя. Ему не хотелось, чтобы у неё кто–то был помимо… «Помимо кого? Меня? Хах, навряд ли она вообще думает обо мне в таком ключе, особенно после той ночи на охотничьих соревнованиях…» Взгляд алых глаз опустился ниже к её припухлым розовым губам, треугольному подбородку и тонкой шее. Он почти помнил, какая на ощупь её кожа. Её грудь поднималась и опускалась медленно и размеренно. Подтянутая плотным корсетом в этом квадратном вырезе она смотрелась… «слишком хорошо. Я даже могу рассмотреть её родинку на левой груди…» Каллен с шумом выдохнул. Вблизи она была еще милее. Её мягкий парфюм, перемешавшийся с ароматом кожи Меллисы, щекотал его ноздри. Девушка медленно растянула свои губы в улыбку и издала тихий смешок:       – Навряд ли у меня будет любовник или фаворит. – Девушка заметила, как Каллен вопросительно приподнял бровь, и лишь тихо рассмеялась. – Эти слова подразумевают какую–то привязанность и даже, упаси Единый, любовь. Я же не хочу усложнять себе этим жизнь, она у нас с тобой и так не сахар. Но может быть, я заведу пару псов, не более того. Так, чтобы скрасить скуку, если можно так выразиться.       То, как она произнесла слово «псы», дало понять Каллену, что это явно не те самые обычные собаки, которые весело виляют хвостом и гавкают, когда бегут за палкой. Почему–то это, с одной стороны, дало облегчение его сердцу, а с другой – породило новое чувство. Жгучее и тёмное, о котором он никогда не задумывался. Одна мысль о том, что кто–то может посягать на её тело, заставляла его кровь кипеть. И пусть это было бы без любви или привязанности, всё же она… «Она не принадлежит тебе, успокойся. Лиса не вещь и не предмет декора. Ты не имеешь на неё права, будь ты даже трижды её женихом». – С какой–то горечью пронеслось в его голове. Каллен качнул головой, чтобы отбросить эти ненужные мысли, терзающие его разум.       – И эти псы остались бы с тобой, даже когда ты вышла замуж? – в ответ на этот вопрос она практически мгновенно парировала:       – А любовницы остаются, когда мужчина женится?       Они смотрели друг другу в глаза и в них сверкали искорки веселья. Она не отодвинулась, даже наоборот, казалось, что чуть наклонилась навстречу кронпринцу. Но словно получив ответ в её глазах на собственный вопрос, он немного отстранился и хмыкнул:       – Ты очень интересная особа, Лиса. С тобой никогда не знаешь, чего ожидать. – Он поднялся на ноги и протянул руку девушке. – Пойдём, а то вдруг там твои псы заждались хозяйку.       Его фраза заставила девушку широко улыбнуться и тихо рассмеяться. Всё же он был тем, кто мог её хоть в какой–то мере понять… Как ей казалось.

***

      Энн Персиваль чуть расправила плечи и устремила взгляд на императора, что возвышался над всеми присутствующими в суде. С высоты своего места он был подобен солнцу, что освещал все вокруг. Лишь его глаза были холодны и безжалостны, по крайней мере, так показалось Энн в тот самый момент. Девушка попыталась сглотнуть, но в её рту пересохло, и она неловко взяла бокал с водой, что стоял перед ней. Сейчас она находилась на месте свидетеля, и взгляд каждого в этом зале был прикован к ней. Аккуратный стульчик едва слышно скрипнул из–за её движения. Сделав небольшой глоток и едва не закашлявшись, девушка дрогнувшей рукой поставила бокал обратно на узкий столик, что находился перед ней. До неё долетел какой–то вопрос, но из–за бешено бьющегося сердца она не сразу сообразила, что обращаются к ней. От того вздрогнула, когда голос графа Стерано раздался громче:       – Мисс Персиваль?       Молодая аристократка вздрогнула и перевела взгляд на графа. Её голубые глаза расширились, и она произнесла:       – П–простите, я немного растерялась. – Она едва заметно вздрогнула, когда увидела, что прокурор смотрит на неё. – Я готова, прошу простить.       Император немного вальяжно откинулся на спинку своего кресла и подпёр правой рукой подбородок. Затем, взглянув на прокурора, едва заметно кивнул, дав понять, что тот может начинать. Граф поджал губы и, поднявшись со своего места, медленно произнёс:       – Для протокола, назовите ваше полное имя и титул. – Это было уже далеко не первое заседание, а они лишь начали опрашивать аристократов, которые хоть как–то имели отношение к Лаймону. «К тому моменту, как мы дойдем до главного свидетеля обвинения, Мале от старости умрёт» – пронеслось в голове графа и прокурор устало поджал свои тонкие губы. – Мое имя Аннэт Персиваль, дочь барона Виктора Персиваля.       – Благодарю вас, мисс Персиваль. – Граф Стерано опустил взгляд на стол и, что–то прочитав на бумаге, что лежала перед ним, произнёс. – Можете нам рассказать, как давно вы знаете обвиняемого?       Энн перевела взгляд на Лаймона, что находился по правую руку от неё. Лаймон похудел и выглядел на редкость плохо. Хоть сейчас на нём и не было робы заключённого, как в первое его появление, и теперь он был в простой одежде, состоящей из белой рубахи, тёмных штанов и ботинок, но кандалы, звенящие при каждом его движении, оставались с ним неизменно.       Его щёки стали впалыми, рыжеватые волосы, зачёсанные назад, потеряли блеск. Тёмные круги под глазами свидетельствовали о плохом сне. Пустой взгляд почти бесцветных глаз Лаймона блуждал по столу перед ним. Он даже не смел поднять голову из–за давления общественности на него, словно смирившись со всем представлением, что разворачивалось вокруг него.       – Мы познакомились восемь лет назад на одном из банкетов по случаю дня рождения Его Высочества второго принца.       Прокурор кивнул, удовлетворенный её ответом, и, следуя списку вопросов, продолжил:       – Какие отношения вы поддерживали с обвиняемым?       – Мы… – Она запнулась на мгновение, – мы друзья.       Этот ответ заставил взволнованную публику начать шушукаться и по залу прокатились возмущённые вздохи. Признать дружбу с Лаймоном Мале сейчас – это всё равно, что выйти на публику без исподнего. Провокационно и вульгарно. И нужно быть или полным идиотом чтобы признать это, либо слишком смелым. Прокурор чуть прищурил свои тёмно–голубые глаза:       – Вы сказали «мы друзья», но не «мы были друзьями», могу ли я предполагать, что вы поддерживаете с обвиняемым дружественные отношения до сих пор? – вопрос заставил присутствующих на этом заседании начать перешёптываться ещё активнее и громче. Это продолжалось ровно до тех пор, пока властный голос императора отчётливо не прокатился по всему залу:       – Тишина. – Одно слово заставило всех зевак, что собрались сегодня, захлопнуть рты и чуть сжаться. – Продолжайте, Граф Стерано.       – Благодарю вас, Ваше Величество. – Он снова произнёс, обращаясь к свидетелю. – Мисс Персиваль, вы до сих пор поддерживаете дружбу с обвиняемым?       – Я… – Она вскинула голову и будто обратилась к императору, отвечая на вопрос прокурора. – Я считаю, что всё это чудовищная ошибка! Он добрый человек, он не мог ничего такого сделать. Тем более, навредить девушке! Он не такой человек!       Император смерил девушку равнодушным взглядом, но его губы дрогнули в едва заметной улыбке. Он ничего не ответил на её выпад, в то время как граф, с трудом подавив желание закатить глаза, тихо выдохнул и проговорил:       – Мы поняли ваше отношение к делу, мисс Персиваль. Не могли бы вы рассказать нам о вашей последней встрече с обвиняемым?       – Почему вы не называете его по имени! Он не обвиняемый! Он не просто слова на листочке! Он человек! Его имя Лаймон Мале!... – Меллиса с Маргарет и Лили, сидевшие на втором этаже среди аристократии, смотрели на свою подругу и не могли поверить в то, что слышали и видели.       – Что она творит? – Прикрыв рот ладошкой, сдавленно пробормотала блондинка.       Её голубые глаза округлились, и она наклонилась к Меллисе и прикоснулась к руке подруги, что лежала на коленях. – Мы можем уйти отсюда. Тебе, вероятно, неприятно такое слушать…       Меллиса, положив ладошку в белой кружевной перчатке поверх ладони подруги, чуть поджала губы:       – Не стоит, Маргарет. Но благодарю за заботу.       – Э–это такой к–конфуз. – Сдавленно произнесла Лили, смотря на свою подругу глазами полными непонимания, смятения и какого–то разочарования. От волнения она стала теребить свою косу, перебирая меж пальцами кончики своих серо–русых волос. – Что она гов–ворит такое…       Меллиса устремила взгляд своих ярких фиолетовых глаз на «подругу», что сидела на месте свидетеля, и едва заметно улыбнулась:       – Как что, она защищает своего друга, Лили.       – И это после того, как ты рассказала ей всё?... Как она… – Подбородок Маргарет задрожал и, казалось, она едва сдерживает слёзы и гнев. Обычно тихая девушка была на грани того, чтобы вцепиться в перила и крикнуть что–то резкое своей «подруге» и лишь ладонь Меллисы останавливала Маргарет Дорр от этого. Блондинка отвернулась, отчего её золотые локоны, лежащие на плечах, соскользнули за спину. Ей было почти омерзительно слышать из уст их общей подруги, как она защищает того, кто похитил и едва не надругался над Меллисой.       До девушек долетело, как прокурор хладнокровно парировал слова Энн, заставив ту стушеваться. И после этого повторил вопрос, на который она начала неохотно отвечать.       – Мы были встретились в ресторане Фаньоно. Мы иногда встречаемся… Встречались с Лаймоном, чтобы поговорить о чём–нибудь и поделиться новостями.       – О чём вы разговаривали в тот день с обвиняемым?       – Мы говорили о нашей предстоящей поезде с Мел…– девушка быстро поправила себя, мельком взглянув на императора, – Её Высочеством кронпринцессой на озеро Святой Девы и предстоящей поездке в храм Девы.       – Вы рассказали обвиняемому, когда состоится эта поездка?       Энн опустила взгляд и упёрла его в столешницу. Руки девушки под столом чуть подрагивали. Большим пальцем правой руки она стала ковырять кожицу вокруг указательного пальца левой руки, дабы справиться с волнением.       – Мисс Персиваль, ответьте на вопрос, пожалуйста, – произнёс граф. Его голос был таким же ровным, ни намека на грубость или жестокость, но эти слова отчего–то заставили девушку вздрогнуть:       – Да.       – Ответьте на вопрос более развёрнуто, пожалуйста.       – Я протестую Ваше Величество! Обвинение давит на свидетеля. – Граф Синклер резко поднялся со своего места рядом с Лаймоном, отчего его тёмно–синие, почти чёрные, вьющиеся волосы пришли в движение. Адвокат Лаймона выглядел солидно: дорогой костюм, холёный вид и дерзкий взгляд. Но от Меллисы, которая сидела на втором этаже со стороны обвинения, не укрылось волнение, что чувствовалось в этом мужчине. Он должен был знать после ознакомления с доказательствами, что дело проигрышное, но всё равно стал представителем защиты Лаймона. «Поразительно, почему он вообще решился на это?...» – пронеслось у неё в голове.       – Протест отклоняется. – Император чуть приподнял подбородок и, устремив алые глаза на свидетельницу, проговорил. – Отвечайте, мисс Персиваль.       – Когда мы разговаривали с Л–лаймоном он… Он сказал, что хотел бы обсудить с Ме… Её Высочеством кронпринцессой их конфликт, и что она неправильно его поняла в их последнюю встречу. И тогда я… – Она сглотнула, – я предложила ему встретиться с ней на озере Девы, на которое мы ехали. Я сказала, когда мы будем ехать и во сколько примерно прибудем на место.       По залу опять прокатился возмущённый вздох и недовольное перешёптывание. Давление на Энн, которое и до этого можно было резать ножом, сейчас словно усилилось в несколько раз.       – То есть вы стали инициатором их предстоящей встречи, мы всё верно понимаем?       – Н–наверное да.       Граф Стерано чуть приподнял брови и поджал губы. Хмыкнув, он кивнул:       – У меня больше нет вопросов, Ваше Величество.       Прокурор сел на свое место и вслед за ним поднялся с места адвокат Синклер. Меллиса же, смотря на свою подругу сверху вниз, чуть заметно улыбнулась.       Дальше адвокат Лаймона пытался увести показания Энн как можно дальше от сути дела. То он просил дать характеристику Лаймону, то описать их дружбу и характер Мале–младшего и его отношения с отцом, но всякий раз встречал протесты со стороны прокурора. И большая часть этих протестов находила одобрение у императора. Как только адвокат Лаймона закончил опрос Персиваль, император объявил об окончании этого заседания. И Меллиса в сопровождении своих подруг, выходя из здания суда, едва не столкнулась с Энн. В её больших голубых глазах застыли слёзы, а на лице был заметен отчётливый след от чьей–то ладони.       Энн, едва заметив своих подруг, подхватив юбки и практически перепрыгивая через ступеньку, побежала вниз по длинной лестнице к карете дома Персиваль, что стояла дальше по улице. Яркие фиолетовые глаза Меллисы провожали тонкую фигурку молодой девушки, которая в этой партии ошиблась со стороной, что необходимо поддерживать. На губах девушки промелькнула едва заметная улыбка.       – Что же, по крайней мере, мы узнали, что за человек Энн.       Лили и Маргарет одновременно взглянули на Меллису и заметили в уголках её глаз слёзы. Брюнетка достала из кармана платочек и аккуратно, дабы не размазать макияж, стёрла влагу.       – Ох, моя дорогая… – Маргарет поджала губы и погладила подругу по плечу. – Я поговорю с ней, так как невозможно, чтобы она…       – Всё в порядке. – Меллиса опустила взгляд и ещё раз прошлась платком под своими глазами. Вот только на самом деле ей не было грустно, скорее, её забавляло то, с каким жаром защищала Лаймона Энн. И ей было интересно как глубоко, после осознания своей ошибки, Энн склонит свою голову перед ней, кронпринцессой.