Венец Зла

(Рекомендую для атмосферности включить – Can't Hide From Truth · Gothic Storm)

      Едва карета с эмблемой рода Солсбери остановилась у порога поместья, из неё практически вылетел высокий темноволосый мужчина. При одном взгляде на него чувствовался клубящийся гнев, переходящий в безудержную ярость. Дворецкий, что встречал своего господина, вздрогнул и чуть попятился, когда Деон Солсбери буквально пролетел мимо него. Поднимаясь по лестнице в особняк, Деон стянул галстук и отбросил его в сторону. Шаги брюнета были большими и быстрыми, так что служанки едва поспевали за ним. Двери особняка услужливо открылись перед владельцем, но Деон словно и не заметил этого. Его тёмные глаза сверкали, будто адские бездны, а лицо исказил гнев. Резво поднимаясь по лестнице, ведущей на второй этаж, он стянул со своих широких плеч тёмно–синий пиджак, отбрасывая его, словно ненужную вещь в сторону. Миниатюрная служанка едва успела схватить пиджак до того, как он приземлится на красный ковер.       Поднявшись по лестнице, мужчина резко повернул направо, идя в сторону своего кабинета. Брюнет стиснул зубы до скрежета, его грудь быстро поднималась и опускалась, словно он едва сдерживал приступ гнева. Сильно ударив в дверь своего кабинета раскрытой ладонью, он буквально влетел в него. Дёрнув за рубашку, он вытащил её из–за пояса. Одновременно с этим заставив пуговицы, отлетевшие из–за этого движения, с тихим цокающим звуком покатиться по полу. Рубашка практически повисла на широких мужских плечах, открывая вид на хорошо сложенный торс. Чуть ниже сердца Деона можно было заметить отчётливый грубый шрам. По его шее скатилась капля пота, исчезая в районе груди. Мужчина в свои почти 40 выглядел крайне молодо, но злость, что исказила его мужественные черты лица, не добавляла ему привлекательности, наоборот, словно уродовала его.       Подойдя к своему бару, мужчина взял стакан и, открыв одну из бутылок, плеснул янтарно–золотую жидкость в него. Он выпил содержимое стакана в один глоток. Его язык, горло и желудок привычно обжёг крепкий алкоголь, оставив после себя терпкую сладость.       Мужчина прерывисто вздохнул и, сжав у себя в руке стакан, со всей силы бросил его в стену. Осколки разлетелись во все стороны, а на светло–зеленой стене осталась вмятина и влажный след, от оставшегося в стакане, алкоголя. Только даже это порывистое движение никак не успокоило его гнев.              – Сука! – он практически заорал во всю глотку, заставив слуг, что столпились за закрытыми дверьми кабинета, вздрогнуть в страхе. Их хозяин походил на дикого зверя, которого разозлили дети, тыкающие в него палкой.       Деон, не замечая ничего вокруг, схватил открытую бутылку и сделал из горла несколько больших глотков алкоголя.       Эта «милая пара», которая танцевала сегодня в императорском дворце, спутала ему все карты. То что кронпринц обручился, и к тому же с ребёнком семейства Эзенбаум, было ох как не кстати. Это могло лишь укрепить позиции как императорской семьи, так и самих Эзенбаум. Буквально притянуть к своей стороне, словно магнитом, нейтрально настроенные аристократические семьи. Но хуже этого было другое: его племянник поставил под угрозу весь его план. Радовало в этой ситуации лишь то, что этот недоносок не был посвящён в детали дела и не смог бы разболтать многого. Другое дело – брат. Амель Мале, который безусловно так же попадёт под гнев императорской семьи, мог заговорить. А мог и промолчать. Это всё зависело от того, насколько сильно поможет Солсбери семье своего старшего брата. Основное, о чём просил, хотя скорее требовал, Амель: спасение Лаймона. Его угрожающий тон, с которым разговаривал со своим родным младшим братом, вызывал лишь ярость у герцога.       –Тупорылый кретин! Как он посмел требовать от меня что–то, когда его сын вляпался по самые уши?! – Деон опять прорычал это, пнув ногой свой кофейный столик, заставив вазу с белыми розами опрокинуться и упасть на пол, заливая его водой и осколками.       В этот самый момент Деон был в шаге от того чтобы вернуться назад, сесть в карету и сразу поехать в тюрьму в которой содержался Мале–младший. Герцог так хотел заявиться к нему, схватить за глотку этого тупого идиота и свернуть ему шею. Он практически почувствовал под своими пальцами ломающуюся трахею этого никчёмного наркомана, который не смог даже обуздать свои желания. А уже после того как свернёт шею этому тупому ублюдку, было бы неплохо отправиться к своему старшему брату и повторить тоже самое. После облить всё поместье керосином и сжечь дотла. И с восторгом наблюдать, как горит фамильное поместье его покойной матери. Темноволосого мужчину буквально трясло от ярости, которую он испытывал к собственным родственникам.       – Тупоголовый олень! – теперь уже бутылка полетела в другую стену, оставляя после себя потёки и вмятину на некогда ровных обоях. – Надо было этого ублюдка задушить ещё в колыбели!       Деон взял другую бутылку и присел на край своего стола. Откупорив и отбросив крышку, сделал несколько глотков алкоголя. Теперь всё нужно было менять. Чётко выверенный план, который пошатнулся из–за ублюдка Лаймона, сейчас был на грани провала. То, к чему он так долго шёл, могло пойти прахом, если императорская семья начнет интересоваться не только делами Мале, но и теми делами, которые Солсбери вёл со своим братом. На территории только пяти поместий Мале располагалась подземная лаборатория по выращиванию и переработке цветов сна, что было в других – даже говорить в слух запрещалось. Если до них доберётся кронпринц, который за счёт этого расследования набирает себе очки, то всеми договорённостями, которые до этого заключил Солсбери с другими аристократами, можно было бы подтереться. Ни одна семья ни за что не будет с ним сотрудничать, несмотря на все документы. Им будет проще прийти к императорской семье и молить о прощении, прося денег в долг, чем сотрудничать с Солсбери. Да даже если бы сам Единый спустился на землю и попросил их сотрудничать с Солсбери после такого семьи отказались бы. Так как любые аристократы, замешанные в делах с наркотиками, безжалостно уничтожалась в империи Мартелио. Этот страх, который был подобен мечу, висел над шеей каждого аристократа в империи. Над каждой, кроме Солсбери. В своё время он понял, что наркотики – это ничто иное как золотая жила. Деон был прирождённым дельцом, так что упустить такую рискованную, но пустую нишу было бы глупо. Он вывел поток наркотиков на новый уровень, работая на экспорт, но в последние пару лет занялся ещё и внутренним оборотом, ведь до него этим занимались одиночки, выращивающие пару кустиков и продающие их из–под полы. Как Деон всегда говорил: «Хочешь разрушить свою жизнь – попробуй цветы сна, а хочешь озолотиться – продай их». Так что удачно сыграв на чувстве жадности своего брата, герцог смог затащить его в это дело. Но сейчас это сыграло злую шутку. Хоть оставаясь в тени и работая руками своего брата, сейчас он являлся не просто родственником, а братом и дядей тех, кто был замешан в этом деле. У герцога Солсберийского не было ни единого сомнения, что сейчас из–за проступка Мале–младшего весь гарнизон золотых грифонов будет трясти каждое поместье и участок, которые хоть как–то связаны с их злосчастной фамилией. А найти там можно было очень и очень много. Лаборатория была лишь вершиной айсберга. Несколько десятков борделей и притонов лишь в столице и ближайших городах, в которых осуществлялось распространение цветов сна, экспорт на кораблях и через тайные горные тропы, отмыв денег под личиной честного золотодобывающего бизнеса – во всём этом был замешан Мале. И если у кронпринца хватит…       – Стоп. – внезапно Герцог замер и его мысли свелись к одной, которую он всё же с трудом, но смог ухватить за хвост. – Можно сделать так, что это и мне принесёт пользу.       Мысли стали вращаться в голове герцога с бешеной скоростью. Поднявшись на ноги, он быстро обогнул стол и стал открывать все ящики поочерёдно, пока не нашёл то, что было ему необходимо: небольшой сундук, что мог открыть лишь глава семьи.       Приложив фамильное кольцо к нужному отверстию, он беззвучно открыл крышку сундука. Деон стал быстро перебирать письма, пока не нашёл необходимое. Открыв его, он ещё раз пробежался глазами по строчкам, и его уголки губ немного приподнялись. Если выбирать между братом и сохранением своего влияния, естественно, он выберет второе.       – Прости, братец, но тебе снова придётся прикрыть младшего. – Затем он громче крикнул, – Альберт!       Словно ждавший его за дверью, дворецкий открыл дверь и заглянул внутрь.       – Да, Ваша светлость?       – Позови Сайлуса, немедленно!       Старый дворецкий кивнул, исчезая в проеме. В это время герцог стал писать письмо. Он часто морщился и поджимал губы, пока подбирал верные формулировки, ведь он пишет не абы кому, а самому императору. Это письмо станет его гарантом о неприкосновенности и тем, что сможет уберечь от разбирательств.       – Если кто–то начал охоту на тебя, тебе просто нужно возглавить её. – Он взглянул на своё творение. Затем, открыв большой конверт, вложил туда несколько писем, документов и своё собственное письмо.       Ровно в это время в кабинет постучали, и на пороге появился рыцарь в чёрной броне. На его плечах крепилась чёрная накидка с эмблемой дома герцога – лев, стоящий на задних лапах, с оскалившейся пастью. Рослый мужчина с вертикальным шрамом, пересекающим правую щеку, имел на редкость хладнокровное выражение лица. Его изумрудные глаза смотрели на своего хозяина безразлично, практически бездушно в ожидании приказа.       – Я прибыл, ваша светлость.       – Направь людей, – он быстро написал на клочке бумаги названия имений, – в эти места. Сами поместья спалите дотла, лаборатории… сделайте так, чтобы там могли найти следы Амеля и остатки цветов. Шахту завалить. Корабли потопить.       – Рабочие?...       – Никто из рабочих не должен выжить. – Деон взмахнул рукой, словно рыцарь уточнил какую–то очевидную глупость. – Если завалите шахту, они всё равно долго не протянут.       Герцог поднял взгляд своих тёмно–голубых глаз на рыцаря и, стиснув зубы, выдохнул. Затем добавил:       – Также, необходимо, чтобы ты нашёл моего брата и следовал протоколу «Грешник».       Брови рыцаря едва заметно приподнялись, но он лишь кивнул:       – Сколько есть времени?       Деон бросил взгляд на большие напольные часы и сощурил глаза так, что они превратились в щёлочки.       – Не больше пары часов. Прямо сейчас его пытается найти кронпринц, вы должны раньше с этим справиться, любой ценой.       – Будет исполнено, Ваша светлость.       – Помимо этого, конверт необходимо доставить императору. – Он протянул конверт своему рыцарю и на мгновение задержал на нем тяжёлый пристальный взгляд. – Но помни, сначала всё, что я тебе сказал, после этого – письмо.       – Хорошо, Ваша светлость. – Мужчина склонил голову и его тёмно–каштановые волосы пришли в движение.       Стоило рыцарю удалиться, Деон плюхнулся в свое кресло и потёр лицо рукой:       – Этого будет достаточно, чтобы все взоры были обращены на моего брата. Всё равно ответить он уже никому не сможет.       Тонких губ Деона коснулась лёгкая улыбка. Ему было жаль, что придётся всё начинать с самого начала и всё. к чему он пришёл за эти годы, обратится в пыль, но лучше потерять приличный кусок бизнеса, чем из–за жадности лишиться жизни.       – Деньги можно заработать, производство наладить заново – это не проблема. Хуже будет, если этот упёртый баран, заговорит. А убрав его с доски, я лишу всех прямых доказательств моего участия. Без них будут лишь подозрения. А подозрениями и косвенными доказательствами они смогут лишь подтереться. – Губы Деона сложились в омерзительную по гнусности ухмылку, и он громко рассмеялся, заставив слуг своего собственного замка сжаться в страхе за свою жизнь. Ведь они знали, что такой смех господина никогда ничем хорошим не заканчивался.

***

      Погода была на редкость отличная. Весеннее солнце светило так ярко, что Меллиса, сидевшая в одной из беседок сада поместья Эзенбаум, поправила свою широкополую белую шляпку, закрывающую её от солнца. Светло–жемчужное платье столь лёгкое, что немного поднималось из–за резких порывов тёплого ветра, всё норовило оголить голени девушки. Переезд в императорский дворец намечался на ближайшие дни, но в полной мере он должен был завершиться лишь после официального ужина с императорской семьей. Его всё откладывали из–за желания императрицы Алисии присутствовать на нем. А в связи с слабым здоровьем второй императрицы, все планы двух семей подстраивались под её самочувствие. В поместье Эзенбаум уже пришло как минимум три письма, написанные лично рукой императрицы, в которых она извинялась и просила еще немного времени, дабы завершить все приготовления к официальному ужину.       Так что время у Меллисы ещё было, чтобы пожить не как невеста кронпринца, а любимая дочь семейства Эзенбаум. Открыв свежую газету, что принёс ей Теодор, она прочитала заголовок на первой странице: «Самоубийство виконта Амеля Мале!». Губы Меллисы изогнулись в дугу. Она кончиком пальца прошлась по краю газеты и произнесла:       – Так вот как ты решил все переиграть, герцог. – Её глаза опустились ниже и она стала вчитываться в статью.

«Вчера, когда вся империя праздновала неожиданную и

ошеломляющую помолвку между семьями Тенлейни и Эзенбаум,

на аристократию была сброшена ещё одна новость.

Виконт Мале, известный тем, что отдал право наследования герцогством Солсбери

своему младшему брату Д. Солсбери, был найден мёртвым в своем поместье!

Как нам сообщил информатор, тело А. Мале нашла одна из горничных поздно вечером.

По предварительным данным виконт совершил суицид, повесившись в кабинете…»

      Меллиса наклонила голову к правому плечу и тихо хихикнула, словно читала какую–то юмористическую историю, а не рассказ о том, что отец её несостоявшегося мужа «покончил с собой». И аккурат сразу после того, как они с Калленом объявили о помолвке. Явно это все произошло лишь по причине того, что Герцог Солсберийский быстро и в спешке пытался подчистить хвосты.       – Он убил своего единственного ближайшего родственника, а любимого племянника буквально толкнул под плаху. Поистине, до жестокости этого мужчины мне как до луны. Уверена, у него ни один мускул не дрогнул, когда он отдал приказ. – Её глаза снова вернулись к чтению статьи:

«Читатели, следившие за нашими выпусками, наверняка в курсе что

Мале–младший совсем недавно похитил М. Ш. Эзенбаум и

держал её в заключении из–за зависти к кронпринцу.

После того как он узнал, что единственная сестра

Вице–капитана Имперских Золотых Грифонов

тайно обручилась с Кронпринцем Империи,

глаза Мале–младшего застила ревность и ненависть

к императорской семье и молодой аристократке.

Последняя, напомним вам, не единожды отвергала этого скандально известного

в аристократических кругах мужчину.

(Если интересны подробности, рекомендуем ознакомиться с выпуском

3х–недельной давности, там мы подробно рассматривали скандалы,

всплывшие недавно вокруг фамилии Мале)

И как только кронпринц собственноручно освободил свою возлюбленную,

он заключил под стражу не только разбойников,

похитивших его любимую, но и Мале–младшего.

А. Мале, не выдержав позора от своего сына, наложил на себя руки…»

      Меллиса резко и громко захохотала так, что её скулы заболели от смеха, а живот едва не скрутило. Её хохот, звонкий и громкий, разнёсся по всему разбитому парку, привлекая внимание работников поместья. Девушка, пройдясь костяшкой указательного пальца под нижним веком, стирая выступившую из–за смеха слезу, вернулась к чтению.

«…оказалось, это не единственное, что скрывал род Мале.

Так же в кабинете А. Мале было найдено предсмертное письмо.

Где он брал на себя вину за злодеяния сына и признался в преступлениях,

связанных с самым отвратительным злом нашей империи – цветами сна.…»

      Брюнетка подняла взгляд и, сложив газету, положила её на стол, дальше читать было бессмысленно.       – Госпожа. – аристократка обернулась на голос. Её фиолетовые глаза тут же наткнулись на Теодора. Он был под привычной личиной служанки. Белые длинные волосы, убранные в высокий хвост, немного покачивались из–за тёплого весеннего ветра. Они блестели, словно первый снег и сильно выделялись на фоне зелёных деревьев и травы. Насыщенно чёрные обсидиановые глаза из–под белых пушистых ресниц пристально смотрели на аристократку, подмечая каждое её движение. Внешне он ничем не отличался от обычных служанок. Разве что телосложение было слишком крепким и сбитым для девушки, но не более. Когда он снимал личину, рост становился выше сантиметров на 12–15, плечи становились шире и мощнее, начинала проглядывать светлая тонкая щетина, угловатое лицо становилось более грубым и теряло свою андрогинность, приобретая выраженные мужские черты.       – Да? – наконец Меллиса вышла из какого–то ступора и, перестав рассматривать слугу, приподняла бровь.       – Вы на меня засматриваетесь, госпожа?       – Ты мне что–то хотел отдать, Тео? – ответив вопросом на вопрос, девушка лишь вызвала лёгкую улыбку на губах слуги.       – Да, от вашей подруги, Энн Персиваль, пришло письмо.       Брюнетка закатила глаза и протянула руку:       – Давай его. Но клянусь, если там хоть строчка будет написана о том ублюдке, я клянусь Единым… – письмо легко легло ей в ладонь, вместе с тем слуга наклонился ближе и его гипнотические чёрные глаза, казалось, с искорками веселья уставились вновь на госпожу.       – Может, мне просто убить её? – вопрос прозвучал так, будто он спросил добавлять ли молоко в чай или нет. Но девушка никак не отреагировала на его провокацию и взмахнула свободной рукой:       – Её убийство не принесёт пользы.       – Если что, моё предложение всегда актуально.       – Да–да–да. – Она отмахнулась от его предложения, словно это была назойливая муха. Такое будничное рассуждение об убийстве другого человека зажгло недобрый огонёк в глазах слуги. Он выпрямился и остался стоять там, где и был – менее, чем в шаге от госпожи, нависая над ней, словно скала.       Но Меллиса этого не заметила, так как её глаза уже пробегали по строчкам в письме. И чем дальше она читала, тем мрачнее и раздражённее у неё становилось лицо. Затем внезапно она сдавлено хихикнула, затем ещё и ещё, пока не начала громко хохотать, обмахиваясь письмом словно веером.       – Что вас так развеселило, моя госпожа?       Мелииса отдышавшись, бросила письмо на стол:       – Эта глупышка считает, что я не правильно его поняла. И что на самом деле Лаймон никак не связан с похищением. Хотя в прошлом письме я ей прозрачно намекнула, что он приходил ко мне, когда я была в плену, и чем именно угрожал. Я вот не понимаю, она так непроходимо тупа или ему доверяет больше, чем мне?       – Это, я надеюсь, риторический вопрос, госпожа? – Выдохнув, девушка устало и с плохо скрываемым раздражением потёрла переносицу. – Может вам сделать массаж, чтобы снять раздражение?       Теодор заискивающе смотрел на брюнетку, которая откинулась на спинку стула и перекинула ногу на ногу. Она уставилась прямым немигающим взглядом на слугу. На что Теодор поднял ладошки в жесте защиты, и его тонкие губы изогнулись, складываясь в мягкую улыбку. Он присел на одно колено и, словно поправляя застежку на её туфельке, поднял голову вверх.       – Тогда, возможно, я могу как–нибудь по–другому поднять ваше настроение?       – Ты словно стал другим человеком, как только я узнала твое истинное обличие, Теодор. Где же та робкая плаксивая служаночка?       – Если желаете, я снова стану ей. – Снова прямой взгляд в глаза. Такой знакомый. Жадный, голодный, словно она его обед, а он голодающий бедняк.       – Нет, это будет глупо.       – То есть я вам нравлюсь таким? – хитрый прищур глаз и ухмылка.       – Наглым, хамоватым, бесцеремонным мужчиной под личиной девушки–служанки? Отпускающим двусмысленные шуточки и намёки? Такой ты хотя бы честен с самим с собой и со мной.       Он тихо выдохнул и улыбнулся шире. Улыбка Теодора была такой приторной, что её можно было бы использовать вместо сиропа на блинах.       – Вам нравится играть с огнём, моя госпожа. Вы ведь понимаете, что я едва сдерживаюсь? – Его тёплая шероховатая ладонь коснулась щиколотки Меллисы, облачённой в гладкий чулок белого цвета. – Я сильнее вас. Я быстрее вас. Я всегда рядом с вами, даже когда вы спите.              – И? – она не выглядела испуганной. Она даже не выглядела обеспокоенной его словами. Девушка просто смотрела на него, но он ощущал себя так, будто она смотрела прямо в его безграничную тьму что таилась в глазах. Заглядывая в саму его суть, переворачивая его тёмную больную душу вверх тормашками. И то что её слова ещё ни разу не звенели в его голове, словно маленькие колокольчики, заставляло его сердце трепетать. Звон этих колокольчиков всегда бесил его. Он оповещал о том, что сказанное человеком было ложью. Теодор слышал их от каждого человека хотя бы раз: от Юлианы, что крутилась рядом, от Аякса, от продавца фруктами или садовника. Он слышал это от каждого человека. Абсолютно от каждого. Всю свою жизнь. С самого юного возраста. Возможно, именно по этой причине его нашел Одноглазый Ворон. Точнее его воплощение на Земле. Лишь он не солгал. Он не обещал золотые горы, и не обещал отмщение. Он просто обещал жизнь, которая не закончится прямо сейчас. Меллиса стала вторым человеком, от слов которого в голове Теодора не звенели колокольчики. Она стала человеком, из–за кого он почти забыл про этот звон. Даже при угрозе убийства своей подруги звона не было, а это значило лишь то, что она действительно могла пойти на это.       – Вы даже не представляете себе, что я хочу и могу сделать с вами.       – Поверь, на твоем милом личике всё прекрасно можно прочитать.       Чёрные обсидиановые глаза опасно блеснули и Теодор снова улыбнулся, обнажив ровный ряд белых зубов:       – Так я милый?       – Да, ты милый.       – Милее, чем ваш жених?       Она приподняла бровь:       – К чему этот вопрос? Может, ты ревнуешь?       – Да, я безумно ревную вас. – Так просто и бесхитростно, что брюнетка усомнилась в правдивости его слов. – Ведь вы уже чужая невеста и скоро любое моё прикосновение к вам может неправильно трактоваться. – Его пальцы поднялись чуть выше, оголяя полностью туфлю и голень. – И злые языки смогут испортить вашу репутацию, если вы «спутаетесь» с безродной служанкой. Вы войдете в общество самых озлобленных тварей этой страны. И я смогу просто заставить их исчезнуть, либо убить. Я не создан для тех интриг, которые вы плетёте, моя госпожа. Но если вы позволите… одно ваше слово, и я обращу свое оружие против ваших врагов.       Девушка не двигалась, лишь внимательно за ним наблюдала. За тем, как он вёл себя. Как ластился к ней, при этом огрызаясь и беззлобно порыкивая, показывая оскал. Словно дикое животное, что лишь по чистой случайности удалось приручить.       – Тогда будь моим оружием, что скрыто в тени. – Она наклонилась ближе, и взяла его за подбородок. – Будь моей силой и моими глазами. Будь со мной рядом и внимательно наблюдай за тем, как я поставлю своих врагов на колени.       – Неужели вы не можете простить вашего врага? – его глаза блеснули, словно черные бриллианты. Его вопросы были очевидной провокацией, проверкой, которую он устраивал для Меллисы, прощупывал её желания и то, на что она готова ради достижения цели. В ответ на его слова губы девушки изогнулись в чарующую улыбку.       – Единый простит.       Чёрные глаза слуги на доли секунды распахнулись, словно он частично удовлетворил свое любопытство.       – Вы идёте по пути мести, госпожа? – он чуть приподнялся выше, полностью кладя подбородок в её ладонь. Его глаза были направлены лишь нам неё, словно он впитывал, как губка, каждое её слово.       – Да. – Простое слово, которое отозвалось в его теле тёплым трепетом. Он вдохнул через рот, словно едва мог сдержать себя от какого–то действия.       – Вы должны знать, что тот человек, который идёт по пути мести, должен копать сразу две могилы: для себя и для своего врага. – Он прищурил свои глаза, словно кот, что ластится к хозяйке. Лишь через пушистые ресницы внимательно следя за реакцией на его слова.       – Я с радостью лягу в свою могилу, когда осуществлю то что должна.       – Хах… Тогда, моя госпожа, – он ещё немного приблизился. Его пальцы аккуратно коснулись волос девушки и её гладкие пряди оказались мягко накручены вокруг них. – Я стану тем, кто будет лежать рядом с вами в этой холодной земле.

***

      Лакей, шедший впереди семьи Эзенбаум, опасливо оглянулся через плечо, услышав какое–то раздражённое бухтение. Но, столкнувшись с немного пугающей улыбкой десницы императора, отвернулся.       Эдгар поправил свой тёмно–фиолетовый галстук и бросил взгляд через плечо на своего старшего сына, заставив того замолчать. Тёмно–серый костюм с воротником стойкой сидел на бароне Эзенбаум настолько идеально, что казалось при пошиве не использовали манекен, а лишь хорошо сложенную для своего возраста фигуру Эдгара. Дорогие запонки с инкрустацией фиолетовых драгоценных камней немного поблёскивали из–под рукавов пиджака при движении рук. Любящий отец не мог не надеть на такое мероприятие подарок своей драгоценной дочери, словно пытаясь показать ей свою поддержу этим.       Чувствуя волнение мужа, Реджина аккуратно взяла Эдгара под руку и сдержано улыбнулась. Её синие глаза сощурились, будто она пыталась телепатически передать какой–то сигнал мужчине и мысленно успокоить его. Бежевое платье из тончайшего светло–голубого шёлка с разводами тёмно–синего цвета подчеркивало аристократичную и худощавую фигуру женщины. Она повернула голову и чуть улыбнулась, встретившись взглядом со своей дочерью. От этого движения колье на шее женщины едва заметно блеснуло. Мелкая россыпь фиолетовых бриллиантов на белом золоте смотрелась не вычурно, а на редкость сдержано и скромно. Подчёркивая открытую шею и выгодно смотревшись с убранными в высокую прическу тёмными волосами.       Увидев, что родители то и дело бросают на них взгляды, Макс закатил глаза и, состроив практически страдальческую физиономию, прошёлся пятерней по волосам, зачёсывая их назад.       – Эй, ты сейчас опять будешь лохматым! – тихо буркнула Меллиса.       В ответ на это Макс дёрнулся и, состроив ещё более страдальческое выражение лица, потупил взгляд. Он и так себя чувствовал, как не в своей тарелке. Он очень ждал, что ужин с императорской семьей всё же опять отложат. Не то чтобы он неуютно себя чувствовал, отнюдь, просто для него событие, в котором Каллен и Меллиса обручились, не было таким уж радужным. Он, если говорить на чистоту, до сих пор не осознал этот факт. Словно закрывшись в раковину и наблюдая за всем сквозь узкую щель, не понимая, что документы уже подписаны, и что они действительно обручились. Тайно обручились! Поставив в известность всех уже постфактум. Буквально всех, даже императора! «Неужели они действительно влюб…» Макс качнул головой, отгоняя мрачные для него мысли. Так что помимо этого полусонного непонимающего ничего состояния, у него также была обида на этих двоих предателей. Что Каллен, с которым он проводит едва ли не по 20 часов в сутки из–за работы, что его любимая и единственная сестра – ни один соблаговолил ему даже намекнуть об этом. Конечно, он хотел прийти к Каллену с мечом наперевес и показать, что значит забирать его любимую сестренку из тёплых семейных объятий, но Меллиса, словно предугадав желание брата, взяла с него слово, что он этого делать не станет. Ну и немного поугрожала, что если он всё же нарушит слово, то они перестанут общаться. Сказать по правде, именно это испугало Макса больше всего и заставило молчать.       Подойдя к дверям, семейство ненадолго остановилось. Меллиса взглянула на брата и, пройдясь глазами по чёрному костюму, остановилась на уровне его груди. С правой стороны, аккурат в районе сердца, был вышит блестящими фиолетовыми нитями герб рода Эзенбаум – гидра с пятью головами. Все пасти гидры были раскрыты и оскалены, будто готовясь уничтожить противника. Меллиса протянула ладонь и, аккуратно подцепив чёрный длинный волос, убрала его.       – Спасибо. – Одними губами прошептал Макс.       – Чета Эзенбаум прибыла. – Лакей открыл дверь и перед их глазами открылся обзор на большую празднично обставленную столовую. Длинный стол с украшениями на столе в виде диких белых цветов и каких–то фигур выделялся на фоне пола из морёного дуба и тёмно–синих стен с белыми разводами. Во главе стола сидел рослый мужчина с алыми длинными волосами. Его аккуратно постриженная борода в цвет волос пришла в движение, стоило ему увидеть Эзенбаум.       – О, вы как раз вовремя. – Пухлые губы императора сложились в мягкую улыбку, и он поднялся на ноги.       Семья Эзенбаум синхронно склонила головы, стоило дверям открыться, так что Меллиса не успела рассмотреть никого из присутствующих в столовой, кроме императора.       – Приветствуем вас, Солнце и Луна Империи…       – Брось, Эдгар, – император взмахнул рукой, – поднимите головы, мы с вами теперь практически одна семья, так что не нужно соблюдать формальности.       Медленно выпрямившись, Меллиса встретилась взглядом с императором. Тёмные алые глаза внимательно следили за ней.       – Я пока что здесь один, так что можете рассаживаться. Скоро остальные подойдут. К сожалению, императорская семья не настолько пунктуальна, как Эзенбаум. – Он едва заметно усмехнулся собственной шутке.       Девушка ощутила на себе взгляд императора. Внимательный и изучающий. Тёмные, бордовые глаза проскользили по её воздушному платью цвета приглушённой фуксии. Искусная вышивка по корсету в виде раскрытых бутонов роз придавала её образу какую–то нежность и хрупкость. Синяки на лице практически прошли, что не сказать о почти чёрном кровоподтёке на шее. Его частично скрывал шейный платок с брошью яркого фиолетового цвета.       Волнистые волосы цвета вороного крыла аккуратно лежали на плечах Меллисы и покачивались в такт её шагов. По правую руку от императора было одно свободное место, по левую – два.       – Присаживайся здесь, Меллиса. – Он указал на свободное место по правую сторону от себя. – Это место Каллена, а твоё рядом с ним.       – Хорошо, Ваше Величество. – Меллиса послушно заняла место с правой стороны. Теперь семейство сидело таким образом, словно Меллиса его возглавляла. После неё сидел Эдгар, затем Макс и самое последнее место было у Реджины.       Слуги по взмаху руки императора, начали заносить закуски и расставлять их на столе. Сам Фергус, подняв бокал и подождав когда слуга наполнит его красным вином, произнёс:       – Так Эдгар уже выбрал тебе наставницу?       – Да, Ваше Величество, графиня Райкорн согласилась стать моим преподавателем.       – Райкорн. – Он чуть сдвинул густые алые брови к переносице, словно пытаясь вспомнить. – Она же была вхожа во дворец, да?       – Это фрейлина покойной императрицы, Ваше Величество, – подал голос Эдгар. – Мне показалось, что она лучше всего подойдёт на эту роль.       – Ох, да? – он потёр подбородок, немного взлохматив свою бороду. – Это отличный выбор, мой друг, Мария не держала у себя плохих людей.       Эдгар, услышав имя покойной императрицы, чуть приподнял брови. В последний раз, когда он слышал это имя из уст императора, Каллен был совсем маленьким, и это имя было пропитано скорбью и тоской. А сейчас – грустью и нежностью.       Меллиса, находясь в непосредственной близости от императора, взглянула на него. У них с Калленом было очень много общего: такой же ровный прямой нос, те же скулы и длинные ресницы, улыбка и то, как поднимался правый уголок губ при разговоре. Чёрная рубашка с изумрудно–зелёным галстуком словно увеличивала яркость волос императора. Белый пиджак со светло–голубыми витиеватыми узорами так и вовсе добавлял контрастности.       – Мне доложили, что ты принимала участие в задержании того негодяя, что похитил тебя, это так? – девушка приподняла брови и сдержанно улыбнулась:       – Да, Ваше Величество. Его Высочество кронпринц…       – Он уже твой жених, так что можешь называть его по имени. – Мягко прервал её император, при этом следя за немного растерянной и смущённой реакцией девушки.       – Д–да. Каллен попросил меня подтвердить его причастность для протокола при задержании виконта Мале. Что я, собственно, и сделала.       – Надеюсь всё прошло без осложнений?              Девушка, не поворачивая голову, почувствовала взгляд своего брата. И сдержав смешок, что лез наружу, кивнула:       – Да, всё прошло хорошо. Мы вытащили его прямо из постели.       – И где он теперь находится, Максимилиан?       – Он… – брюнет прочистил горло и более уверенно произнёс, – он находится под стражей в темнице при императорском дворце. Его Высочество кронпринц решил разместить его там, так как дело касается напрямую императорской семьи.       – Прекрасно. Заседание уже назначили?       – Пока что мы, Ваше Величество, вместе с Сайрусом Стера́но проводим допрос Мале. Так как к нам поступили сведения, что пожары в нескольких имениях Мале могли быть связаны с более крупными преступлениями этой семьи.       – Вот как, хорошо, вы молодцы. Стерано профессионал, когда дело касается императорского суда и доказательств.       – Да, Ваше Величество, его помощь в такого рода делах неоценима.       Меллиса нахмурилась, так как имя ей было смутно знакомо, но она не решалась поинтересоваться, чтобы узнать подробнее. Она его точно слышала, но вспомнить никак не могла, где именно. Однако, заметив её выражение лица, император произнёс:       – Граф Стерано является прокурором в делах, связанных с аристократией высшего уровня. Крайне интересный человек, хочу заметить, не так ли Эдвард? Тебе ведь приходилось с ним работать. Ваша с ним дотошность и кропотливость в работе находится на высоком уровне.       – Да, Ваше Величество, его профессионализм неоценим. – Эдгар чуть выпятил грудь вперёд, словно гордясь чем–то. – То, что именно он занимается делом, в котором пострадала моя драгоценная дочь, говорит мне лишь о том, что он добьётся справедливости и сможет докопаться до сути.       – Действительно, он очень хороший работник. Так что леди Реджина, – он взглянул на мать девушки, – я вам обещаю, что с того момента как ваша дочь стала частью императорской семьи, мы не позволим никому навредить ей. Прямо или косвенно.       – Благодарю за ваши слова, Ваше Величество.       – Это не просто слова, я это говорю вам, как ваш будущий сват.       Беседа проходила очень гладко в ожидании остальных членов императорской семьи, а сам Фергус вёл себя как настоящий гостеприимный хозяин, уделяя внимание каждому из гостей.       – Императрица Алисия Сара Тенлейни и кронпринц Каллен Клетус Тенлейни прибыли. – Голос лакея и открывшаяся дверь заставили всех повернуться ко входу в столовую. Каллен был выше императрицы едва ли не на голову. Светло–серые брюки сидели на нем так, что подчеркивали хорошо сложенные бедра. Казалось, что можно было разглядеть мышцы кронпринца, если подключить воображение. Поверх простой по меркам императорской семьи белой рубашки светло–голубой жилет с золотой вышивкой выгодно подчеркивал узость талии мужчины. Накинутый на плечи удлинённый белый пиджак визуально лишь увеличивал и без того широкие плечи. На уголках рубашки Каллена были прикреплены маленькие золотые броши в виде пятилистного клевера, соединённые между собой тонкой золотой цепочкой, что покачивалась в такт шагов кронпринца. По правую сторону от него, облокотившись на его предплечье, шла женщина неимоверной красоты. Светло–изумрудные кудрявые волосы, заплетённые в толстую простую косу, были перекинуты через плечо. Тонкий золотой венец терялся в пышных волосах императрицы, оставляя после себя лишь призрачное сияние и блеск. Платье императрицы имело простой крой, и лишь из–за дороговизны ткани и сложного дизайна её нельзя было спутать с одеждой для сна. Талия начиналась под грудью и дальше платье струилось вниз до самого пола. С плеч императрицы свисала светло–голубая тёплая шаль с тонкой и нежной вышивкой из мелкого жемчуга по краям. Тёмно–зелёные глаза императрицы и Меллисы на мгновение пересеклись. Девушка вслед за своей семьей поднялась на ноги и склонила голову в приветственном поклоне, затем до неё долетел тихий мягкий голос:       – Так… Ты и есть моя невестка, верно? – Меллиса осторожно подняла взгляд и наткнулась на мягкий взгляд зелёных глаз и нежную улыбку. Кронпринц провел императрицу аккурат к Меллисе, так что теперь они были на расстоянии вытянутой руки друг от друга. – Прошу поднимитесь, я хочу взглянуть на ту, что покорила сердце Каллена.       Выпрямившись, брюнетка чуть смущённо улыбнулась. Её взгляд был направлен на императрицу, а та чуть прищурилась, и её губы снова сложились в улыбку.       – Надеюсь, мой подарок пришелся тебе по душе.       – Да, Ваше Величество, ожерелье было великолепно.       – Каллен мне рассказал, что ты его надела на вашу помолвку. Это очень приятно для меня. И прошу простить, дорогая, что не могла присутствовать на бале. Каллен, милый, – она отпустила руку своего пасынка и качнула головой, – присаживайся рядом с невестой, и вы сэр Эдвард, леди Реджина, сэр Максимилиан, прошу.       Словно поняв жену с полувзгляда, Фергус поднялся на ноги и, подойдя ближе, аккуратно прикоснулся к её руке. В его движении было столько заботы к ней, что невольно Меллиса засмотрелась на то, как он провожал свою жену до стула. Каллен отодвинул стул Меллисы и жестом пригласил её сесть. В действиях отца и сына была какая–то синхронность и схожая забота, с которой они ухаживали за женщинами, что связаны с ними. Как только все расселись по местам, перед каждым присутствующим поставили первое блюдо. Но меню императрицы отличалось от того, что подали всем остальным. Её еда была более легкой и простой. «Наверное, из–за болезни ей многое нельзя…» пронеслось с сожалением в голове Меллисы. Она впервые за две жизни видела императрицу, и женщина, сидящая напротив неё, очень ей нравилась. С ней чувствовалась материнская забота, направленная на своего неродного сына. Она воспитывал его с малолетства, но Каллен ни разу не отзывался о ней плохо или пренебрежительно. Наоборот. Она смогла сделать то, что удавалось не каждому. Она смогла заменить ему мать. Она была для него такой же любящей матерью, как для Хейла.       – Меллиса, дорогая, мы с Её Величеством кое что обдумали, – Фергус положил ладонь поверх руки императрицы и мягко улыбнулся, – мы бы хотели тебе преподнести в подарок дворец Рирнеф.       Девушка замерла и распахнула глаза в удивлении. Дворец Рирнеф считался вторым по площади, и когда–то его занимала покойная императрица.       – Ох, Ваше Величество, как я могу. – Девушка бросила обеспокоенный взгляд на Каллена, но тот, казалось, оставался абсолютно безразличен.       – Нам бы хотелось, чтобы он был твоим, дорогая. Тем более, что он был много столетий назад благословлён самим Рирнейро Ясноглазым.       Меллиса едва заметно приподняла бровь и сдержанно поджала губы. Рирнейро несколько сотен лет назад считался едва ли не живым божеством, и одна из предыдущих императриц добилась того, что он даровал свое самое большое и сильное благословление именно этому дворцу. Правда, даже это благословление не помогло выжить матери кронпринца.       – Отец, – подал голос Каллен, – но разве этот дворец не находился без ухода с моего рождения?       Фергус едва заметно сдвинул брови к переносице, и кивнул:       – Да, боль от утраты не давала мне сил хоть что–то там сделать. Почти четверть века лет оставался без хозяйки… Но ты, моя дорогая, не думай, что я планирую тебя разместить в нём сразу же. Нет, сейчас мы с твоим отцом разрабатываем план по ремонту Рирнефа, а ты на это время разместишься в Восточном Дворце.       В этот момент раздался встревоженный звон. Оказалось, Макс выпустил вилку из рук, и та, ударившись о тарелку, упала на пол.       – В… Ваше Величество, вы планируете разместить мою сестру в Восточном Дворце?       – Конечно, Максимилиан. Ведь Каллен и Меллиса уже жених и невеста, так что им не помешает некоторое время пожить под одной крышей. – Каллен немного повернул голову, но движение получилось каким–то заторможенным и дёрганным:       – Отец, мы с невестой, конечно, благодарны за эту честь, но…       – Вот и чудненько. – Фергус, казалось, забавлялся тем, что использовал свою невестку для какой–то суеты во дворце.       – П–подожди отец. Но как же так, мы ведь только обручены, и это может стеснить мою избранницу. Неужели у нас нет другого дворца? Тот же Дворец Розы?...       Фергус улыбнулся и как бы невзначай бросил:       – Там сейчас делегация из Лотеринга, так что я не имею права ещё кого–то там размещать. Да и к тому же, кто как не жених лучше всего поможет своей любимой невесте, с которой они сыграли тайную помолвку, быстрее адаптироваться во дворце?       Меллиса чуть сощурила свои глаза и в её голове промелькнуло: «Мне кажется, или он только что попытался нас подколоть?»       – Тогда может Дворец Севера? Помнится, он был одним из самых…       – Ох нет, – Фергус отмахнулся от предложения с улыбкой и озорным блеском в глазах, – он слишком холодный для моей ненаглядной невестки, да и к тому же там прохудилось отопление, так что весь первый этаж оказался под водой… Придется плесень выводить… Ах, на сколько же это затянется, неизвестно.       – А Дворец Лазаря?       – Там крышу меняют.       – Западный Дворец?       – Нашествие муравьёв.       Каллен поджал губы, прекрасно понимая, в какую сторону дует ветер. Ему на помощь пришел вице–капитан, который с не меньшим беспокойством произнёс:       – Ваше Величество, может тогда пока ремонт не закончится…       – Нет, так как она станет в будущем императрицей, то ей стоит привыкать к нашей обстановке. Так что я желаю, чтобы мой дорогой сын разместил её в Восточном Дворце.       Это желание было ничем иным, как приказом. И Меллиса, взглянув на императора, заметила искорки веселья. «То есть мне не показалось… Он действительно решил нас с Калленом подколоть насчёт помолвки». Девушка едва сдержалась, чтобы не фыркнуть от смеха.       Дальше беседа за столом текла мягко и ненавязчиво. Никто не требовал у обручившихся объяснений или доказательств любви, наоборот, эту тему, казалось, старательно избегали. Меллиса чуть нахмурилась и бросила взгляд на своего жениха, тот, наколов на кончик вилки кусочек запечённого лосося, отправил его в рот, но, заметив взгляд Меллисы, быстро промокнул губы салфеткой и немного наклонился к ней:       – Что–то случилось?              Она приподняла бровь и тихо спросила:       – А где твой брат?       Каллен приподнял бровь и взглянул на всё ещё пустующее место напротив своей невесты. Отсутствие Хейла не то чтобы было чем–то странным, он не особо любил семейные обеды, но то что его до сих пор не было, поднимало какое–то зудящее чувство беспокойства в груди кронпринца. Он не видел собственного брата с помолвки. В тот день Хейл не поздравлял их, он исчез аккурат после первого танца обручившихся. И с тех пор от него не было никаких вестей. Закрылся у себя во дворце и, как ему обмолвилась одна из служанок, даже не выходил из него.       Внезапно послышался какой–то шум за дверью, который спустя мгновение усилился. Затем обе двери резко распахнулись и ручки дверей с грохотом ударили об стены, отскакивая назад. В дверях, облокотившись на косяк, пошатываясь, стоял Хейл. Его волосы были растрепаны, чёлка спадала на лицо, частично прикрывая глаза. В руке зажата полупустая бутылка с розовым вином. Неловко оттолкнувшись от косяка, он медленно побрёл к своему месту. Шёлковая рубашка свободного кроя на парне была помята и расстегнута практически до середины груди. Тёмно–серые штаны сидели на нём хорошо, только бурые пятна по всей правой штанине портили их вид. Девушка заметила неаккуратно замотанную правую ладонь второго принца. Сквозь белую ткань можно было рассмотреть пятно крови, которое стремительно краснело.       – О–о–о, уже оба семейства в сборе, как чудненько! – он плюхнулся на стул рядом со своей матерью и со звоном поставил бутылку на стол. Женщина вздрогнула от того, как сын разместился рядом, и её глаза в одно мгновение опустели, словно та нежность и тепло, которую она до недавнего времени показывала, смылась с его бестактным появлением.       Брюнетка буквально кожей ощутила раздражение со стороны императора, направленное на нерадивого сына. Каллен же упёрся локтем в стол и прикрыл ладонью глаза. Словно пытаясь подавить гнев и стыд из–за своего брата.       – А чего вы все такие тухлые и молчите как воды в рот набрали? А? – Он начал нарезать мясо, которое услужливый слуга быстро поставил перед ним. Металлический нож с противным скрежетом прошёлся по керамической поверхности тарелки, вызывая у большинства присутствующих гримасу раздражения. Отрезав кусок, он закинул его в рот и, пережёвывая с показным весельем, произнёс: – У нас же тут праздник, мой великолепный братец нашёл себе невесту! Да ещё какую невесту…       Его глаза недобро сощурились, когда он взглянул на Меллису. Взгляд его коралловых глаз прошёлся по ней, так что брюнетка повела плечами, словно он был осязаем и ей необходимо сбросить его с себя.       – Отхватила кронпринца, надо же. Все же семена твоего братца дали плоды. Не зря же он всё ошивался вокруг него, напевая о том, какая расчудесная у него сестра. Хотя, там от чудесности чуть больше, чем… – он сложил указательный и большой палец вместе, получив 0, и, посмотрев сквозь эту дырку на Меллису, с улыбкой добавил, – ничего.       Макс, сидевший уткнувшись взглядом в тарелку, медленно поднял взгляд и взглянул исподлобья на второго принца. И медленно сжал пальцы на вилке сильней, заставляя металл с тихим жалобным скрипом деформироваться.       – Хейл, сынок, давай ты проводишь меня до моих покоев? – подала голос императрица. Это была тщетная попытка матери спасти стремительно летящую к нулю репутацию сына перед сватами и невесткой, которая с треском провалилась. Хейл даже не взглянул на неё, вместо этого он снова стал водить ножом по тарелке, создавая до боли отвратительные звуки, действуя всем на нервы.       – А что такое Ваше Величество? Ваш названный сын не вывозит? Неужели он не может хоть с чем–то справиться? – от елейного голоса Хейла Меллиса поморщилась, – он же настолько идеальный для всех, кто смотрит на него со стороны, что зубы сводит. Но при этом ни один из вас не знает ни его, ни меня настоящего. Из вас двоих родители неважные, если честно. Вы превозносите одного ребенка, просто абсолютно вычеркнув другого! И каждый чёртов раз вы возводите успехи одного в абсолют, втаптывая в грязь другого, словно это в порядке вещей.       – Хейл!       – Брат!       Одновременно рявкнули кронпринц и император.       – Ты уже не видишь границ, раз пришёл сегодня в таком состоянии, чтобы нести этот бред! – Брови императора сдвинулись к переносице и на лице заиграли желваки, будто он сдерживал себя, чтобы не сказать что–то еще. Хейл же, напротив, словно этого и добивался, его глаза распахнулись шире:       – Но вот я пришёл, и что вижу? Вы собрались, как обычная семья, дабы встретить невестку. Ха, пытаетесь играть в семейство, когда как вы даже не знаете, что это такое! Или может на неё тоже налепите ярлык и загоните в рамки, как меня или брата? А? Ведь именно так поступают в императорской семье. Имей в виду, невестка, – он повернул голову к Меллисе, хлопнул ладонями по столу и чуть привстал. – Если ты их разочаруешь, то они без всякого промедления наклеят на тебя бумажку с надписью «порченый товар» и бросят в утиль. Что император, что твой драгоценный женишок. Им плевать на всё, пока ваши цели совпадают, после того как тобой попользуются, тебя выбросят, как использованную вещь! Им не впервой это делать, не так ли?       Его дыхание было частым и глубоким, будто молодой мужчина пробежал марафон, но всё это разбилось о холодный взгляд брюнетки:       – Ваше Высочество, прошу вас, остановитесь.       – А что ты мне сделаешь? А? Хотя, о чём это я. – Он сел на стул и откинулся на спинку, крутя в руке нож. – Ты же убийца, пусть братец твой и подчистил протоколы, но я точно знаю, что ты собственноручно убила нескольких человек, пока тебя держали в заложниках. Так что не нужно строить милую и невинную за этим столом. Кто знает, ты всем рассказала, что они лишь угрожали насилием, но мы же точно не можем знать, что именно в ту ночь произошло. Любопытная у нас будет императрица, если её целая банда наёмников успела попробовать.       Стол резко дёрнулся и несколько бокалов со звоном упали на белую скатерть. Макс вцепился в край стола, проминая деревянную столешницу пальцами. Эдгар едва сдерживал своего сына, положив левую руку ему на плечо, от крайне необдуманного поступка.       – Ты пересёк черту, Хейл. – Тихо произнёс Каллен. В его голосе не была слышна угроза или жажда крови. Нет, наоборот, он был слишком спокойным. Лишь взглянув на Каллена, брюнетка поняла насколько прекрасный самоконтроль у её жениха. Внешне он никак не изменился в лице, лишь на самом дне его зрачков можно было заметить плескающуюся злость.       Хейл открыл было рот, чтобы сказать ещё какую–то мерзость, как заметил периферическим зрением, что фигура, сидящая слева от него, исчезла. Повернув голову, он увидел, что императрица, которая до этого сидела рядом, теперь лежит на полу, хватаясь за грудь и безмолвно открывая рот. Его глаза распахнулись, он мгновенно оказался рядом, но схватить её не успел, одним резким движением Хейла оттолкнули, заставив упасть на пол:       – Отойди! – озлобленный взгляд отца империи был сильнее, чем пощёчина. Каждый из присутствующих поспешил к императрице. Все начали суетиться. Каллен с Максом отправились за лекарем и имперским магом, чтобы стабилизировать состояние императрицы. Его Величество быстро и ловко подхватил жену на руки и помчался прочь из столовой, попутно отдавая указания слугам, что бежали рядом с ним и услужливо придерживали двери. Он ушёл, совершенно забыв о сыне, что всё так же сидел на полу. Эдгар вместе с Реджиной поспешили следом, после того как Меллиса сказала, что догонит их. Столовая опустела.              Меллиса же осторожно подошла ближе и присела на корточки возле второго принца. Она вздохнула и на мгновение поморщилась. Весь этот цирк ей до колик осточертел. Она снова подняла взгляд на второго принца и что есть силы отвесила звонкую пощёчину, пришедшуюся на правую сторону лица Хейла. Пощечина вышла такая, что его голова дёрнулась, и он от неожиданности чуть завалился назад.       – Что ты делаешь? – раздражённо–недоуменный взгляд коралловых глаз устремился на Меллису, но встретил там лишь безразличное выражение лица. Смотря на неё, он все равно не мог до конца осознать, что она его ударила.       – Ваше Высочество, вы почему этот концерт устроили, а? Вы что–то хотели доказать?       – Я? Доказать? Не смеши, мне уже нечего доказывать.       Она просто на него смотрела. Без упрёка или злости. Так смотрят на вещь, но никак не на человека.       – Ваше Высочество, практически год вы не пили. Вы взялись за ум и начали меняться. А здесь вы совершили такое. И притом не абы где, а прямо вовремя совместного ужина наших семей. Что это, если не глупость?       Хейл прищурился и приложил ладонь к горящей от удара правой щеке. Хоть ладошка у неё была маленькая, но на редкость тяжёлая. Так что у него в ушах все ещё оставался звон от её удара. Второй принц поджал губы и выплюнул:       – Ты считаешь меня ничтожеством, да? И теперь смотришь на меня свысока?       – А как мне ещё на такого тупицу смотреть?       От неожиданности Хейл округлил глаза и уставился на Меллису, словно на диковинное животное. Она пожала плечами и затем развела руки в стороны:       – Как мне вас ещё называть, если вы пришли на ужин в таком состоянии и несли просто первостатейный бред? Будто вы в срочном порядке пытались придумать какие–то поводы для ссоры, но даже они звучали, как упрёки маленького ребёнка, который едва научился говорить. – Девушка поднялась на ноги. – Если честно, за этим было даже немного смешно наблюдать, Ваше Высочество. Но на вашем месте я бы для начала придумала или создала повод для хорошей и обоснованной ссоры, а потом уже затевала её. Если вам так было нужно, чтобы все в вас разочаровались.       Хейл опустил голову к полу и фыркнул. Конечно, она прекрасно поняла, почему он все это плёл. Молодой мужчина тихо рассмеялся:       – Естественно, ты бы придумала по лучше. Ты же на самом деле любишь такого рода моменты. И всё время обыгрываешь их в свою пользу, не так ли? Манипулировать чувствами каждого, кто оказывается рядом, тебе не в первой, да?       – Вы сейчас пытаетесь мне сказать, что я не лучше той же императорской семьи которая, цитата: «после того как тобой попользуются, тебя выбросят, как использованную вещь», так получается?       – Ты, возможно, даже хуже. Просто сейчас не все это могут заметить.       Меллиса сложила руки на груди и приподняла уголок губ:       – Вам медаль за внимательность сейчас вручить, Ваше Высочество, или немного позднее?       – И я попался в твои сети. Боже, что за идиот. Что Каллен, что Макс чуть не порвали меня за те слова, что я произнёс. Будто верные псы на страже хозяйки.       – За эти слова вам нужно было бы вымыть рот с мылом, Ваше Высочество. Всё же так выражаться не следовало. Нужно было действовать тоньше, но что взять с вас, когда в вашей крови плещется алкоголь?       Молодой мужчина медленно поднялся на ноги и, чуть качнувшись, приблизился к девушке. Сейчас их разделяло чуть больше метра, но отчего–то казалось, что они находились по разные стороны огромной пропасти. Алкоголь уже не так туманил его мозг, но что–то буквально подмывало его спросить об одном моменте, который смущал его уже очень и очень давно. Словно изнутри что–то нашёптывало этот вопрос раз за разом, пока он наконец не открыл рот:       – Меллиса, ты специально затеяла ту ссору на дебюте, чтобы тебя кто–то спас?       Вопрос не вызвал удивления на её лице, она лишь повела обнажённым плечом и медленно проговорила:       – Отрицать не буду. Но для меня было неожиданностью, что спасли меня именно вы.              – И для тебя не было удивительно, что Лаймон последовал за тобой на балкон, не так ли?       – Хах, мне было омерзительно, но не сказать, что я была в удивлении. Я его… – она запнулась и быстро поправила себя, – я хорошо понимаю таких людей, как он. Лаймон Мале слишком упёртый, надменный и глупый, чтобы отпускать свою цель.       Хейл сделал ещё один шаг к ней. Его щека пульсировала и отзывалась болью каждый раз, когда он начинал говорить, но сегодня он должен расставить все точки над i. В его голове было слишком много домыслов и догадок, и он обязан был поставить точку в них.       – В ресторан тогда ты так же пришла не случайно, да?       – Я знала, что он там часто бывает, и мне нужно было, чтобы все видели наш конфликт и его неадекватное поведение.       – И ты знала, что там бываю я? Ведь ты определилась со своей целью в тот момент, когда я «спас» тебя.       – Не исключено. Хотя, я больше надеялась на удачу, либо на везение застать хотя бы одного из вас в этом месте. По большей части, мне повезло.       Он, не отрывая взгляд, смотрел на девушку перед ним. То что она делала, каждое её действие, было тонким расчётом. И его чувство, где он является рыцарем в сияющих доспехах, что спасает невинную деву, было ничем иным как фикцией. От осознания этого его сердце болезненно кольнуло. Второй принц стиснул зубы до скрежета. Он даже не понял, что его водят вокруг пальца, ведь всё так «естественно» складывалось. Мужчина качнул головой и его коралловые волосы пришли в движение. На лице была странная смесь эмоций, которую сложно было прочитать.       – Тебе было достаточно создать несколько случайных встреч, чтобы зацепить меня. И я почувствовал себя спасителем.       – Так–то вы действительно меня спасали от его компании, Ваше Высочество.       – Да, по твоему сценарию. – Хейл звонко зло расхохотался и посмотрел прямо на Меллису. – Но я ведь не один такой, не так ли? Каждый, с кем ты общаешься, попадает в капкан. Так ты и собираешь свой гарем.       Девушка приподняла бровь и уставилась на Хейла с гримасой недоумения на лице:       – Гарем?       – Да, у тебя он уже есть! Каллен, я, твой брат с сестринским комплексом, кто ещё попал в твои сети? А? Может какой–нибудь наёмник или маг, ну как по клише положено! Какой ещё мужчина будет страдать от того, что ты им крутишь? И ты смеешь говорить, что ты не виновата, и ты ни причём? Это был твой расчёт с самого начала. Ты... – он раздражённо взмахнул рукой, – ты же не такая, как должна была быть! Тебя описывали другой! Какого чёрта ты не совпадаешь с оригиналом?       – Оригиналом?       – Твой характер, поведение, речь – это всё другое. Словно ты вообще другой... человек... – его взгляд заледенел, – неужели ты играла со мной всё это время и прикидывалась, а, попаданка?       – Я... Что? Что такое попаданка? – Меллиса смотрела на Хейла так будто перед ней в этот самый момент находился не второй принц империи, а какой–то лишившийся ума старик зацикленный на теориях заговора и скором апокалипсисе, – я не понимаю, о чём вы говорите, Ваше Высочество.       Мужчина резко подошёл к ней и, схватив за плечи, тряхнул девушку, почти прокричав ей в лицо:       – Почему ты изменилась?! Ты же была, как кукла, пустая и холодная, почему ты сейчас другая? Почему ты делаешь то, что тебе не свойственно и меняешь то, что не должна?!       Девушка прищурилась и резко сбросила его руки со своих плеч.       – Ваше Высочество, мне кажется, вы сейчас не в себе. Я оставлю вас. Когда придёте в себя, тогда… – она сделала шаг от него, но Хейл резко схватил её за запястье и притянул к себе:       – Ну уж нет, расскажи всё здесь и сейчас.       Его пальцы практически не контролируя силу, сжались на тонком запястье девушки. Брюнетка молчала. Она лишь смотрела на растерянное и злое лицо второго принца. Он выглядел, словно выброшенный на улицу котёнок. Шипя на всех, пытался оттолкнуть своей злобой каждого, кто приблизится к нему. Вероятно, именно поэтому он так быстро и понял, что именно она была инициатором их встреч. Не всех, конечно, но их львиной части. Брюнетка же устремила взгляд своих фиолетовых глаз на Хейла и медленно произнесла:       – Ваше Высочество, я не понимаю о каких оригиналах, попаданках и гаремах вы говорите. Но прямо сейчас нам стоит закончить разговор, так как вы делаете мне больно.       Услышав её фразу, он дрогнул и неловко отнял руку. Его взгляд изменился и он открыл было рот чтобы что–то сказать, как девушка бросила:              – Засим я откланиваюсь. – Она резко развернулась и лишь у двери остановилась и практически выплюнула. – Я свяжусь с вами, когда вы будете в более адекватном состоянии. Если мне всё еще будет это интересно.       Хейл неловко опёрся рукой на стол и, покачнувшись, сел на стул. Он просто хотел оттолкнуть её от себя. Не хотел, чтобы она сближалась с ним. Не хотел ощущать боль, как во время их танца. Но стоило ему зайти в столовую, как перед его глазами будто повесили красную тряпку. Он нёс и нёс какой–то бред, не понимая до конца, что именно вылетает из его рта. Он даже не осознавал половину разговора с Меллисой. И лишь когда она ушла, постепенно до начало доходить понимание того, о чём они говорили. И чем больше он понимал, тем сильнее его пальцы вцеплялись в волосы на голове.