Венец Зла

      Время после новогоднего бала словно ускорило свой бег. Меллиса часто ездила на различные чаепития вместе со своими подругами, стараясь не отрываться от светской жизни. Практически всегда её сопровождающей выступала Торри, которая после их разговора перед новогодним балом вела еще более преданно чем обычно. Казалось, будь её желание, то она чуть ли не с ложки кормила бы Меллису, разумеется, если бы та ей позволила. Иногда, конечно, внимание служанки было слишком навязчивым, но по большей части Меллиса была ей благодарна. Ведь за этими встречами и поездками в город она скрывала одну единственную цель, а именно, выбраться из поместья.       Младшая Эзенбаум представляла себя каким–то знаменем, которое хочет заполучить враг. А что может быть лучше, чем заманить врага в ловушку? Оставь знамя на пустом поле. Притворись, что никого вокруг нет, что его оставили без присмотра. Создай видимость, что никто не сможет защитить его. И когда враг опьянеет от своей удачи и потеряет бдительность, ему перережут глотку словно, чумной свинье.       «Беззаботное» времяпрепровождение, если быть на чистоту, давалось Меллисе Эзенбаум с трудом. Она уже устала от этих светских речей, а вкус чая с новыми десертами уже настолько опостылел, что её передергивало уже только от одного вида чайника на столе. Физиономии девиц, что только вошли в брачный возраст и с которыми для «расширения круга общения» знакомила её Энн, слились в одно нечитаемое пятно. Меллиса уже не запоминала имена, лишь Торри, что часто присутствовала на чаепитиях, выручала её – тихо подсказывала имя той или иной дамы, с которой они видятся второй раз в жизни. Для Эзенбаум они оставались в памяти, как девица в красном, мисс кудряшка или девушка – вороний смех. Запоминание их лиц и имен было выше её сил.       Эзенбаум казалось, если она еще познакомится хотя бы с одной девицей, то уже сама прискачет на коне к Лаймону. И направив на него пистолет, подаренный Хейлом, начнет голосить во все поместье чтоб этот человек–фрукт начал творить с ней какие–то гнусности. Ну или, как минимум, пристрелит какую–то из девиц, что сидели перед ней. Обе идеи были невозможно тупы, но очень желанны.       Так что «ловля на живца» для Меллисы была тем ещё мучением. Ей хотелось просто развалиться на кроватке и читать до полудня какую–то книгу по теории использования боевых магических камней, добываемых в Догрии, или трактат о амбивалентности использования катализаторов для улучшения заклинания. Да хоть дамский любовный роман, но лишь бы не проводить ещё один день за сплетнями и обсуждением того, какой новый фасон платья придумала знаменитая модистка и какая ткань в этом сезоне будет пользоваться большей популярностью.       В этот день, когда очередное чаепитие закончилась, и Меллиса никого не пристрелила, её посетила мысль: что если она ошиблась в своих суждениях? Вдруг, всё же Лаймон Мале поменялся или на него повлияли какие–то факторы, и он решил изменить свое решение? Вопросы подобного рода кружились в её голове, и она напряжённо думала пока поднималась в карету. Но внезапно до неё долетел встревоженный шепот Торри:       – Госпожа, мне кажется, за нами следят…       Брюнетка внешне даже не поменялась в лице. Она никак не отреагировала на фразу Торри, даже бровью не повела. Но внутри… Ох, она буквально ликовала. Сев карету, Эзенбаум прикрикнула, обращаясь к кучеру:       – К северному входу в рынок.       Карета качнулась, и послышался голос извозчика, что погнал лошадей по дороге. Небольшие двух–трёхэтажные каменные домики сменяли один другой. Они стояли так плотно к друг другу, что между ними часто даже не было проулков. Улочки столицы Империи Мартелио, выложенные тёмной брусчаткой, то расширялись, то сужались. Подобно кровеносным сосудам, качающим кровь в теле.       В самом сердце города находилась центральная площадь и рынок, на который стекались торговцы не только со всех уголков страны, но и из–за рубежа. Разнообразные палатки убирали лишь тогда, когда проходило шествие или какие–то поминальные службы. Но вовремя фестивалей эти палатки мало того что до отказа набивали площадь, так еще тянулись по самым широким улицам дальше. Словно торговый паук, который тянет свои лапы во все стороны. Карета повернула очередной раз и остановилась. Снаружи раздался глухой голос кучера:       – Северный вход в рынок, госпожа.       Торри что сидела напротив своей хозяйки, немного прищурилась. Эзенбаум не произнесла ни слова в период их поездки, более того, даже не удостоила её взглядом, и от этого служанка болезненно поморщилась. Ей не нравилось, когда госпожа себя вела так, за всё это время она ни разу не соврала ей, но в тоже время Торри чувствовала, что она скрывает намного больше чем говорит. Да, служанка могла физически чувствовать, когда человек говорит правду, но не могла же какая–то служанка заставить свою госпожу раскрыться, если та не хотела. «Нужно проявить терпение и стойкость, так я заслужу больше благосклонности госпожи и благодаря этому она мне раскроется. И будет доверять лишь мне!» Торри сжала ладонь в кулак и, сглотнув, подняла голову. Но не успев что–то сказать, услышала скучающий голос Меллисы:       – Мне нужно чтоб ты купила тыквенное масло, я слышала, что оно полезно для кожи лица. – Меллиса смотрела в окно, наблюдая за тем как суетятся люди за окном. Одетые в различные наряды и являющиеся представителями разных культур они спешили кто куда, словно муравьи. Но даже в этом хаосе на самом деле был порядок. Порядок понятный только этим людям. – После того как купишь, захвати еще мне свежей клубники…       – Хорошо госпожа! Можете на меня положиться!       Торри буквально источая энтузиазм, выпорхнула из кареты, по дороге взяв мешочек с монетами, который отдала ей госпожа. Дверь кареты с клацающим звуком закрылась и экипаж, снова качнувшись, поехал куда–то дальше. Оставив служанку стоять в хода в рынок. На сердце служанки было неспокойно. Словно она что–то упускает, но никак не может понять, что именно. И реакция госпожи на преследование была тому доказательством. Торри поджала губы и тихо произнесла:       – Госпожа ведь знает что делает, да?

***

      После того как Торри сказала о слежке, в голове Меллисы созрел небольшой план. Хотя, если честно, планом это назвать можно было с натяжкой. Она решила, во–первых, подтвердить слова своей служанки о том, что за ней наблюдают. Во–вторых, для того что бы все сработало так как надо, ей нужно было понять, как далеко эти люди могут зайти в слежке и своих действиях. Следят они затем чтобы выяснить её расписание, или они преследуют уже другие цели. Если они преследуют её уже с желанием навредить или похитить, то дело может принять совершенно иной оборот.       Карета снова остановилась. На сей раз Меллиса просила отвезти её к одной из городских библиотек. С одной стороны, тут нет ничего подозрительного, но расположение этой библиотеки оставляло желать лучше. Это место граничило с запретным районом, так что пусть тут всё ещё жили аристократы средней руки, но запах бедности буквально витал в воздухе. Больше встречалось заброшенных домов, больше попрошаек, по брусчатке мелкими ручейками стекали сточные воды, которые по какой–то неведомой причине не сливали в водосток. Возможно, их было меньше чем на центральных улицах и проще было вылить всё просто на тротуар чем искать сливную решётку, которую по недавнему предложению Хейла вмонтировали в дорожное покрытие. Меллиса в очередной раз наступила в какую–то зловонную лужу и выдохнула. Опустив голову, она взглянула на свои сапожки, дабы оценить ущерб. Одновременно с этим её взгляд привлекла та самая решётка. Сквозь её прутья можно было рассмотреть даже часть туннеля, который шёл под городом, и если прислушаться, разобрать журчание воды, которая бежала там.       Но вернув взгляд к своим сапогам и мысленно сделав себе пометку о том что в следующий раз, если она захочет направиться сюда, стоит надевать одежду и обувь ту которую не жалко будет выкинуть. Затем, поправив шляпку, она двинулась по дороге мимо витрин магазинчиков.       День уже давно перешёл за отметку полудня и солнце стремительно опускалось всё ближе к горизонту, теплый солнечный свет отражался от стеклянных витрин. Задержавшись у одной из них, девушка стала разглядывать выставленные магические камни и катализаторы. Но чуть переместив взгляд, она стала рассматривать тех, кто хоть как–то мог привлечь её внимание.       Все люди на этой живой улице ходили туда–сюда, кто–то заходил в магазинчики, кто–то выходил. Мимо Меллисы прошла мама с дочерями. Они о чём–то радостно щебетали, перебивая друг друга. Прислушавшись к разговору, брюнетка уловила, что дочки рассказывали маме о какой–то новой игрушке, что скоро должна поступить в продажу. Мама же вымученно улыбалась, устав от радостных криков своих детей, и с некоторой тоской смотрела на молодых леди, что проходили мимо неё, возможно, сожалея о каких–то решениях, принятых в юности.       На другой стороне дороги медленно, выделяясь из толпы, ковыляла старушка, держа в руке корзинку со свежим хлебом, аромат которого был слышен даже через дорогу. Затем взгляд Меллисы зацепился за одну парочку. Двое мужчин в хороших костюмах стояли у края дороги. Один из них облокотился плечом на фонарный столб и читал газету. Оба были прилично одеты, в дорогих пальто и красивых лакированных кожаных туфлях. Они ровно так же, как и Меллиса, выделялись на фоне привычных обитателей этих мест.       Девушка растянула губы в крайне паскудной ухмылке. Словно на самом деле это не за ней следили и это не она была жертвой наблюдения. Что это не за каждым её движением следили и записывали все передвижения по городу. Сказать по правде, её чертовски радовала наличие наблюдения.       Это явно не были люди Каллена. Ведь у них был договор на этот счет. Да и наблюдение, приставленное к Меллисе, могло просто спугнуть другую рыбку. Так что, хоть и с большим нежеланием, более того, с каким–то раздражением, кронпринц всё же сдался под уговорами Меллисы. А это, в свою очередь развязало девушке руки.       – Что же, – тихо под нос произнесла она, подойдя к двери магазинчика и взявшись за ручку, – посмотрим как долго вы будете следить за мной.

***

      – Энн! – мягкий мужской голос окликнул миловидную молодую русоволосую девушку, что сидела за столиком в новом, модном ресторане. Её столик стоял чуть дальше чем остальные столы и частично был перекрыт раскидистыми живыми лианами с большими гладкими листьями. Зелёно–голубые глаза девушки прошлись по посетителям этого кафе и безошибочно остановились на её хорошем друге, Лаймоне. Правда выглядел тот раз на редкость плохо. Тёмные круги под глазами так оттеняли его светло–голубые глаза, что казалось мужчина сейчас прямо здесь упадет в обморок. На носу было несколько тонких лечебных пластырей телесного цвета, но это никак не скрывало припухшую переносицу, что была немного искривлена. На правой скуле виднелся сильный кровоподтёк. Щёки молодого мужчины были ввалившимися, а светлая кожа приобрела не свойственный ей зеленоватый оттенок. Энн Персиваль резко поднялась со стула, отчего тот скрипнул и покачнулся. Молодая девушка в шоке от внешнего вида приложила ладошку в тёмно–синей перчатке к лицу и произнесла:       – О, мой Единый, что с твоим лицом, Лаймон?       Мужчина, подойдя к ней, протянул руку и, получив ладошку девушки, легонько чмокнул тыльную сторону ладони подруги, попытавшись улыбнуться:       – Мы взяли нового преподавателя по борьбе…       – Ох, боги! – Энн дёрнулась, словно хотела прикоснуться к лицу парня, но, одёрнув себя, торопливо произнесла: – Присаживайся, что же мы стоим. Едва сели за стол, к ним подошел официант. Как только заказ был сделан, Энн возмущённо произнесла:       – Твой отец должен выгнать того неблагодарного, кто такое сделал с твоим лицом… – русоволосая девушка затараторила так быстро, что Лаймон даже оторопел.       – Д–да, ты не переживай, ему тоже досталось. Это я сам пропустил удар, Энни, все хоро…       – Даже нет, его необходимо призвать к ответу в императорском суде! Он же тебя просто изуродовал! Ты не какой–то мешок с гнилыми овощами, чтобы так избивать тебя!       Губы Лаймона едва заметно дрогнули всего на долю секунды, отражая его раздражение. Но он не торопился вклиниться в болтовню своей подруги. Не говорить же ей, что его избил родной дядя из–за того, что он не смог залезть под юбку любимой подружки Энн. Верно? Поэтому Лаймон избрал тактику молчания и покорной роли жертвы выдуманного учителя. Которого уже наказали, но конечно же не серьёзно и были милостивы. Ведь пусть она и выглядит сейчас разъярённой, но она слишком добра и наивна для чего–то серьезного. В некоем роде это было мило, но всегда было утомительно для Мале младшего. Она словно трёхдневный котёнок, что тычется мордой в открытый капкан, который лишь по чистой случайности не срабатывает.       Вообще, изначально планировалось помимо женитьбы на Меллисе окрутить эту наивную дурочку, но вот незадача: пока Мале бегал по всему городу, по большей части получая тумаки и пинки то от дяди, то от самой Меллисы, Энн обручилась со вторым сыном графа Кроуфорода. А у Кроуфордов были очень натянутые отношения что с Мале, что с Солсбери, так что пока эту часть плана было принято вычеркнуть.       Правда, самая важная часть так и оставалась не решённой. Именно из–за Меллисы все планы Деона и самого Лаймона пошли по одному месту. Лаймон вообще планировал жить в роскоши и ни в чём себе не отказывать, заниматься тем же что и сейчас, просто несколько лет сохраняя свои грязные секретики в тайне до тех пор, пока не настанет нужный момент. Это легко для такого человека как он, не зря же Лаймон Мале был известен в узких кругах как дамский угодник, что залез под юбку половине аристократок столицы. Друзья приписывали часть его похождений себе, чтобы похвастаться. Попытки сохранить всё это в секрете дорогого стоили отцу и дядюшке Лаймона, но даже они не принесли результата. Добыча всё равно ускользнула. Пока голова Лаймона была занята сожалениями о несбывшемся, его все больше бесили и раздражали слухи о том, что Меллиса, эта недоделанная баронесса, стала уж слишком часто крутиться вокруг принцев. С одной стороны, странного тут мало, ведь её брат станет будущим агентом императора и его десницей, когда Каллен взойдёт на престол. Но с другой… что–то не давало покоя Лаймону. Словно мозоль после новых туфель. Внутри него буквально все зудело и бурлило от мысли, что его впервые не то что не удостоили вниманием, а, более того, смотрели как на мерзкого раздавленного жука, прилипшего к подошве туфли.       Её взгляд, грубость и откровенное не желание сближаться заставляло Лаймона буквально постоянно думать об этой девице. Он решил, что афродизиак, который отец ему дал, сработает наверняка, но откуда Мале-старшему и Деону было знать, что эта пигалица сможет сбежать от него? А теперь она к нему и близко не подойдёт, а если Лаймон подойдёт к ней, то добром это может и не кончится… Внезапно, в болтовне Энн, которая подобно белому шуму проходила мимо ушей, Лаймон выловил фразу:       – Поедем на озеро…       Лаймон встрепенулся и, нацепив дежурную улыбочку, произнёс:       – Поедете на озеро? С кем, если не секрет?       – Мы собирались вчетвером, но Лили захворала, а Маргарет должна присутствовать на одном из банкетов своей маменьки, так что поедем лишь мы с Меллисой. Это будет замечательный пикник! Пусть и вдвоём, но я уверена что мы…       – А на какое озеро вы собираетесь? – мягко перебил её поток слов Лаймон с самой добродушной улыбкой, на которую был способен.       Энн поджала губы и произнесла немного тише, чем обычно:       – Лаймон, я знаю что у вас с Меллисой не слишком хорошие отношения, если ты собираешься прийти к нам, то…       Молодой мужчина прищурил свои светло–голубые глаза и вскинул руки ладонями вверх, словно защищаясь:       – Да, знаю как это выглядит, моя дорогая, и я понимаю твои опасения. В последнюю встречу с ней я повёл себя как полный кретин. Тогда в ресторане я буквально не знал, как иначе поступить, понимаешь Энни? – Лаймон состроил придурковатое лицо влюблённого идиота. Ему это не было в новинку, а поэтому мина получилась крайне правдоподобной: – Просто я растерялся. Она же даже не дала мне объясниться и извиниться по–человечески. Но знаешь, я не в обиде на неё. Вероятно, она считает меня странным. Мне сказали, что она не принимала подарки и цветы, что я ей присылал после встречи на балу и ресторане… Энни, практически все они пришли обратно в поместье…       – Ты присылал ей это всё в поместье? Она мне не говорила. – Она придвинулась ближе к Лаймону и во все глаза смотрела на этот спектакль одного актера. И более того, верила ему.       Лаймон поджал губы и его глаза наполнились слезами. Он аккуратно прикрыл их рукой, но ровно тогда, когда Энн заметила его слёзы, продолжил говорить более глухим и тихим голосом сломленного и потерявшего всякую надежду человека:       – Я сам во всём виноват, я всё испортил. Тут нет её вины, что сказать, я влюбился как мальчишка и, не видя ничего, решил действовать как идиот. И в итоге сам же всё погубил, Энни…       Его голос предательски дрогнул на имени подруги. И та так растаяла, что придвинулась ближе в попытке утешить влюблённого друга. Она не могла догадаться, что в его словах нет ни грамма правды. Все его слова были ложью: от начала до конца. Да, он посылал письма в дом Эзенбаум, но букетов и подарков не было, как и влюблённости, разумеется. Ровно в тот момент, когда он услышал о том, что Энн и Меллиса собираются на озеро, в его голове сложился пазл. И даже те наблюдатели, которых он направил за Меллисой, оказались не особо и нужны. Убирать он их, конечно, пока не будет, но всё же теперь это было бессмысленно. Рыбка сама плыла ему в руки, ему оставалось только разжалобить простушку Энн, которая так любит любовные романы о неразделённой и трагичной любви, что с удовольствием ему выложит все подробности их поездки. Едва сдерживая смех и продолжая выдавливать из себя слёзы, Лаймон додумал: «Какая к чертям Деону будет разница, как я заполучу её? Ему важен сам факт брака, верно? Если всё будет оформлено на официальных бумагах, она не сможет отвертеться. Использовав магический брачный контракт, я смогу связать нас, и никто не сможет его разрушить.» Энн, которая, конечно же, не могла прочитать подлых мыслей Лаймона, погладила его по руке, успокаивая:       – Лаймон, ну что же ты сразу напортачил, если бы ты мне сказал в тот вечер, поделился со мной, мы бы с тобой что–то придумали…       Она сокрушалась и мило бранила молодого человека, совершенно не осознавая, что в этот самый момент Лаймон далеко не во власти любви и высоких чувств. Единственное, что им двигало – это расчёт и желание понравиться дяде. Все его слова и уловки, даже дружба с Энн, были нужны только, чтобы подобраться к Меллисе. Всё их общение было пропитано ложью с самого начала, но эта милая наивная девушка не осознавала этого.        «А даже если и попытаются, на это уйдет достаточно времени чтобы смириться с участью моей жены. Так что я получу её милую мордашку, а Деон успокоится насчет плана… И возможно, будет более благосклонным ко мне.»       Энн поджала губы, а её подбородок начал подрагивать, словно она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.       – Лаймон, давай… – она запнулась на мгновение и поджала губы. – Давай, ты как бы случайно с нами встретишься…       – Что? – Лаймон за мгновение вышел из своей роли печального влюблённого и с удивлением посмотрел на подругу. Он–то думал, что её придётся долго уговаривать и подводить к этой теме, а она сама предложила. «Лучше даже и не придумаешь» пронеслось у него в голове. Поэтому он костяшкой указательного пальца правой руки прошёлся под левым глазом, убирая невидимую слезу, и с самым жалобно–недоумённым видом переспросил:       – О чём ты говоришь, Энни?       – Мы… – она причмокнула губами и с тихим скрипом пододвинула стул ближе, и почти шёпотом произнесла: – Мы с ней собираемся через четыре дня поехать на озеро Плачущей Девы. И решили туда поехать к обеду. Пробудем там до вечера. Вообще, я хотела ей предложить ещё посетить вечернюю мессу в монастыре святой Элакрии и возможно даже остаться на пару дней…       Девушка замялась, а Лаймон, словно не понимая к чему его подруга ведёт, надтреснутым голосом тихо прошептал:       – Ты хочешь сказать…       – Что, если ты случайно с нами столкнёшься?       – О, милая Энни – Лаймон опустил голову так низко, что практически уткнулся лбом в ладони своей подруги, его плечи стали сотрясаться. Энн же стала его успокаивать и гладить по плечу. Девушка достала из кармана своего платья платок и промокнула им выступившие слёзы. В то время как она его успокаивала, Лаймон Мале, укрыв лицо, беззвучно смеялся, озлоблено сверкая светло–голубыми глазами.

***

      Преследователи Меллисы вели себя осмотрительно, и то отставали от неё, и давали пространство, то снова настигали, стараясь не упустить из вида в шумной толпе. Но как только Меллиса их заметила, то всякий раз понимала, где они находятся. С тех пор как она заметила за собой слежку, прошла пара дней: всё это время парни не менялись. Если Меллиса под взглядом своих наблюдателей оставалась спокойной, то её служанка все время порывалась сбросить их с хвоста затерявшись в толпе. Или вообще вызвать рыцарей и цитата: «накостылять по их нахальным харям». При этом искренне не понимая почему госпожа на её слова лишь ласково улыбалась и отшучивалась. Словно это всё было чем–то, что её ничуть не раздражало и не стесняло. Служанка, хоть и с небольшим недовольством, всё же приняла правила игры госпожи и больше не упоминала о преследователях.       Меллиса под руку с Торри ловко петляла между людей и шла в определённое место. В этот раз она хотела посетить один из салонов мадам Блэр. Всё же хочешь или нет, но скоро сменится сезон, а значит, нужно обновить гардероб.       Внезапно взгляд Меллисы зацепился за смутно знакомую мужскую фигуру в толпе. У него были невзрачного тусклого каштанового цвета волосы, относительно дешёвое пальто, брюки не первой свежести и поношенные туфли. Но стоило мужчине повернуться в профиль, как брови Меллисы взметнулись вверх из–за удивления. Её фиолетовые глаза проскользили по незнакомцу, подмечая каждую деталь в нём: выбритые виски и удлинённая стрижка сзади, прямой длинный нос и мужественный подбородок – это явно был Хейл, но сегодня, скорее всего, при нём был другой магический камень для изменения внешности. Теперь цвет волос не менялся и не плыл. Вероятнее, просто предыдущий камень работал уже на остатках маны и поэтому морок, накладываемый на второго принца, сбоил. Либо камень был дешёвым. Хотя, если вспомнить кто такой Хейл, всё же правдоподобнее звучит первый вариант.       В какой–то момент второй принц немного замедлился, словно засмотрелся на витрину с магическими артефактами. Меллиса и Торри прошли мимо Хейла несколько шагов, не замедлялись и не сбивались с шага. Спустя пару секунд второй принц неторопливо последовал за девушками, изображая что глазеет на витрины магазинов. Но его преследование не осталось не замеченным. Торри наклонилась к своей госпоже и едва слышно проговорила:       – Госпожа ещё какой–то подозрительный парень идёт за нами. Может он вор? Давайте я его ударю по мошонке, и мы побежим, я знаю эти улицы. – Она с таким воодушевлением говорила, особенно про удар, что брюнетка невольно округлила глаза, смотря на свою служанку. «Где она таких слов понабралась, интересно?» Мелькнуло в голове Меллисы. Но выдохнув, она с нескрываемым сожалением в голосе произнесла:       – Если ты его ударишь по, прости господи, мошонке, то тебе отрубят либо руку, либо голову, моя дорогая.       Сзади раздался сдержанный смешок, который явно свидетельствовал о том, что Хейл отчётливо слышал их перешёптывания. Торри немного повернула голову и, скосив глаза, смогла разглядеть насмешливое выражение лица молодого человека. Повернув голову назад, служанка бросила раздражённо:       – Почему сразу отрубят? Это что, король какой–то?       – Ты почти угадала, этот молодой человек – его высочество второй принц империи. И мы с ним, кстати, встречались, там в ресторане, помнишь? Это он помог нам с одной надоедливой мухой.       Торри едва не сбилась с шага и заметно побледнела. Служанка явно хотела было обернуться, но Меллиса сжала пальцы на её предплечье сильнее.       – Не оборачивайся, не нужно привлекать внимание. – Помедлив, тихо произнесла, зная что он её услышит: – Господин Хейл, вы же не просто так за нами идёте, верно?       Второй принц, что отставал от девушек ровно на два шага, чуть обернулся, словно засмотрелся на газету, что держал мальчишка–продавец. Одновременно с этим безошибочно выловил взглядом «сопровождение» Меллисы. Едва заметно прибавив шаг, он ответил девушке:       – За вами идут уже двое мужчин, леди Эзенбаум, словно утята, что следуют за мамой–уткой. Вот и я не смог удержаться от соблазна и последовал их примеру.       На его реплику она ничего не ответила, лишь едва заметно улыбнулась каким–то своим мыслям. Она ощущала присутствие Хейла за своей спиной. Их разделяло около метра: иногда чуть больше, иногда меньше. Всё зависело от его длинных ног, которые уверенно ступали по покрытой брусчаткой дороге. Хейлу иной раз приходилось «засматриваться» на витрины, дабы не сровняться с девушками. Но всё равно его взгляд возвращался к определённой фигуре. Даже это зимнее утеплённое пальто и платье не могли скрыть узкую талию младшей из семьи Эзенбаум. Иссиня–чёрные, закрученные в лёгкие локоны, волосы Меллисы достигали талии и блестели в свете солнца. На висках девушки начинались косички, выполненные каким–то сложным плетением, обе косички соединялись на затылке и крепились серебряной заколкой в форме полумесяца к волосам. также – кроме заколки на голове была и шляпка, миниатюрная и выполняющая чисто декоративную функцию, и никак не защищающая от непогоды. Шляпка была выполнена из велюра светло–серого цвета с чёрной каймой из шелка. Из–под чёрного приталенного пальто выглядывала юбка платья в тон шляпке. Подол юбки успел запачкаться городской грязью и пылью. Её же чёрные сапожки на низком каблуке при каждом шаге задевали подол серого платья, оставляя на нем небольшие следы грязи.       Взгляд Хейла прошёлся по прямой спине девушки, словно в попытке удержать брюнетку в своей памяти как можно дольше. Молодой мужчина поправил тёмно–синий галстук и прошёлся рукой по воротнику чёрного пальто в тонкую серую вертикальную полоску. Он ощущал себя на редкость странно и неуютно. Последний разговор у них с Меллисой не удался, от слова «совсем». Более того, второй принц отчего–то чувствовал, что виноват перед ней. Его уверенность в том, что Меллиса проигнорировала его письмо, ушла ровно тогда, когда принц провожал взглядом девушку в толпе. В тот момент, когда Эзенбаум оставила Хейла в одиночестве на балу, он понял, что погорячился и, вероятнее всего, не стоило просто рубить с плеча. Да, первой мыслью Хейла было написать письмо Меллисе и извиниться. А затем уже выяснить, куда же делось его приглашение, но… он этого не сделал. Почему? Он и сам не понял, возможно, взыграла гордыня или просто струсил. Ответ он так и не дал даже самому себе. Но что он знал прямо сейчас: так это то, что сегодня сама судьба вела его к цели. И упускать её было бы глупо. Он хотел поговорить и всё обсудить. Пусть она была в сопровождении служанки, это не столь важно. Важнее было избавиться от этого хвоста, который так глупо и в лоб следил за ней. Но вот заветная цель Меллисы была уже рядом, всего полквартала отделяло её от салона Мадам Блэр, когда Хейл вновь подал голос:       – Кстати, дамы, а вы случаем направлялись не в салон мадам Блэр?       – Допустим. – Тихо произнесла Меллиса, всё так же не оборачиваясь на своего собеседника.       – Тогда у меня к вам ещё один вопрос, не хотите сделать небольшую шалость и заодно избавиться от преследователей? В обмен за это я покажу вам одно интересное место.       Меллиса медлила с ответом, но, переглянувшись с Торри, которая чуть пожала плечами, предоставив выбор госпоже, всё же медленно ответила:       – Звучит любопытно.              – Тогда рекомендую вам зайти в салон к мадам, я присоединюсь к вам через пару минут. – В голосе Хейла чувствовалась улыбка и какая–то игривость. Затем он, ловко лавируя меж людей, перешёл на другую сторону улицы и скрылся в толпе.

***

      Отличительной чертой салона мадам Блэр являлось то, что каждые несколько месяцев практически полностью менялась обстановка. И это начиная от аксессуаров, заканчивая цветом стен и потолка. В этот раз мадам Блэр захватила морская тематика. Меллиса поняла это стоило ей перешагнуть порог салона. Один цвет стен приковывал взгляд и заставил Торри округлить глаза и приоткрыть рот от удивления. Разводы светло–лазурного цвета плавно перетекали в цвет морской волны и затем в чистый белый цвет с перламутровыми блёстками, что сверкали подобно морской пене под лучами солнца. Светло–песочного цвета ковёр, был словно песчаный морской берег. Настолько мягкий, что при каждом шаге Меллисе казалось, что она действительно идёт по пляжу. Под потолком плыла в воздухе круглая люстра, что подражала солнцу. Но не тому солнцу, испепеляющему всё живое в знойный летний день, а тому что согревает и дарует тёплый свет. Согревающий и безмятежный.       По обеим сторонам от входа стояли манекены в причудливых нарядах, в которых так же чувствовалась морская тематика. Платья лазурного цвета, некоторые сложные и явно предназначенные для бала или для выхода в свет, другие простые, предназначенные для прогулки. Одни приталенные и воздушные, другие свободные и более грубого кроя. Взгляд Меллисы зацепился за платье, которое можно было бы назвать вызывающим. Лиф платья был белоснежно–белым, но к талии становился насыщенного аквамаринового цвета. аквамаринового цвета, а дальше вновь постепенно светлела. Чем ниже, тем прозрачнее и светлее становилась ткань. На первый взгляд, спина платья была отрыта практически полностью. Но стоило Меллисе подойти ближе, она поняла, что как грудь, так спина и руки до запястья у манекена были прикрыты тонкой тканью телесного цвета, в которой были вплетены тонкие серебристые нити, добавляющие блеска.       Платье было выполнено столь тонко и искусно, что Меллиса даже засмотрелась на россыпь мелких аквамаринов на корсаже. Они не сияли, как бриллианты, даже наоборот казались мутными невзрачными. Но не выглядели дёшево или громоздко, скорее скромно и нежно. Рядом собой Меллиса услышала:       – Оно такое чудесное. – Тихий голос Торри заставил брюнетку вздрогнуть. Меллиса широко распахнула глаза и, повернув голову, кивнула:       – Да, ты права. Жаль, что все выставленные платья здесь не продаются.       Служанка скептично приподняла бровь и, поджав губы, бросила с толикой презрения:       – Ну и смысл в магазине платьев, от платья которое не продаётся? Это как прийти в мясной магазин, чтобы понюхать мясо и уйти. Или в ресторан зайти посмотреть на еду и выйти. Смысла 0, одно расстройство.       Меллиса, не отрывая взгляда, смотрела на андрогинное лицо служанки и наблюдала за тем, как обсидиановые глаза Торри презрительно сощурились. Служанка начала дальше перечислять аналогии, смысл которых сводился всё равно к одному и тому же. Брюнетка медленно растянула губы в улыбку и едва слышно усмехнулась.       Но она не успела ответить, так как раздались голоса. Дверь приоткрылась, привлекая к себе внимание госпожи и её служанки, а в проёме показалась улыбчивая женщина. Её полностью седые волосы благородного серебряного оттенка были распущены и немного подкручены. Тёмно–изумрудное бархатное платье с серебристой вышивкой по подолу казалось простым и одновременно с этим чрезвычайно сложным. Широкий пояс был выполнен из более гладкой и шёлковой ткани светло–зелёного цвета. Рукава модистки были расшиты, и лишь присмотревшись, можно было понять, что это не просто вышивка, а самое что ни на есть история и искусство. Рисунки на древних фресках, что выставлялись в музеях и рассказывали о соединении империи, кропотливо и методично были перенесены на рукава и подол платья мадам Блэр, превращая обычное платье в произведение искусства.       Лицо мадам Блэр, испещрённое морщинами, выдававшими возраст, было светлым и приветливым. Эта естественная старость, отсутствие макияжа никак не умаляли её красоту, наоборот, притягивали и вызывали восторг. Женщина по возрасту явно годилась Меллисе в бабушки, но при взгляде на неё чувствовалась невероятная внутренняя сила и несгибаемый стержень. Даже у дам вдвое моложе не всегда встретишь. Глаза мадам Блэр имели необычный оттенок, напоминающий коньяк или золотистый ром. Такие же тёплые и живые.       Как только Меллиса пересеклась взглядом с модисткой, та приподняла брови и, приветливо улыбнувшись, махнула ей рукой, подзывая к себе.       Эзенбаум-младшая приподняла брови и хотела было спросить что–то, но заметив за спиной мадам Блэр макушку кораллового цвета, качнулась и несмело подошла ближе. Вслед за брюнеткой практически шаг в шаг пошла и Торри, при этом бормоча:       – Она даже не выйдет встретить нас? Это настолько необычный салон, что тут все забыли о правилах приличия? – бубнёж служанки превратился в едва различимое бурчание, когда она вслед за своей госпожой шагнула через порог.       – Мадам Блэр. – Меллиса склонила голову в приветствии, на что получила такой же поклон и улыбку женщины:       – Леди Эзенбаум. Мой друг, – она указала на Хейла, который неизвестно как очутился в салоне и стоял позади модистки, – сказал, что вам требуется помощь в преображении.       – Э–э–э… – Меллиса приподняла правую бровь, уставившись на Хейла. Тот лишь пару раз кивнул, словно мысленно говоря, чтоб она доверилась ему. – Д–да. Именно это нам и нужно. Если вы сможете помочь мне и моей подруге, то будет чудесно.       Торри, хотевшая было что–то возразить, отвлеклась на волшебное слово «подруга», сорвавшееся с губ Меллисы и немного зарделась. Хейл же в ответ на эту фразу чуть приподнял уголки губ. Он молча наблюдал за тем, как Мадам Блэр повела их всех дальше по коридору, что–то рассказывая об этом здании и отвечая на вопросы Меллисы о платье. Второй принц замыкал процессию, идя на небольшом расстоянии от женщин. «Даю голову на отсечение что она специально её так назвала, а не оговорилась.» Пронеслось в голове Хейла, и от этой мысли его губы растянулись в широкую улыбку. Одним словом, она заставила Торри, которая была настроена скептично, добровольно следовать за собой при этом с радостной, блаженной улыбкой на губах. Поистине, это было занятно.       Мадам Блэр открыла одну из дверей, и в комнату после её приглашения зашли уже Меллиса и служанка. Хейла же, который тоже хотел зайти, остановила ладонь модистки. Та приподняла бровь и, кивнув ему, произнесла:       – Вам следует немного подождать здесь, господин Хейл. – Он огляделся – в коридоре кроме дверей ничего не было, даже несчастного стула. Словно прочитав его мысли, женщина продолжила, – напротив есть дверь, ведущая в комнату отдыха, можете подождать там. Когда мы будем готовы, мы выйдем к вам.       Не дождавшись ответа, прямо перед лицом второго принца, мадам Блэр закрыла дверь с тихим щелчком. Оставив мужчину в полном одиночестве и небольшой растерянности.

***

      Задняя дверь салона открылась и из неё вышло три человека. Хейл поправил и чуть сдвинул на затылок кепи, которую ему выдала мадам Блэр. Бросив взгляд на человека рядом с собой, он прищурился и медленно произнёс:              – Вам идёт мужской костюм, леди Эзенбаум.       Девушка теперь больше напоминала парня: тёмно–синий костюм сидел на ней и впрямь очень неплохо. Отлично справляясь с сокрытием её округлостей, присущих женщинам, делая фигуру Меллисы более похожей на мужскую. Сама ситуация и одежда Меллисы могла бы вызвать много разговоров и неприятных слухов в кругу аристократов, но жажда авантюры и обещание, которое она дала Хейлу, вели Меллису вперёд. Тем более, что её грудь была перетянута эластичной лентой самой мадам Блэр, а костюм так же был выбран самой известной и популярной модисткой империи – это был повод для гордости.       Если Меллису одевала сама модистка, Торри переодевалась сама и без всякой помощи. Спрятавшись за ширмой, служанка поменяла одежду столь быстро, что ей могли бы позавидовать очень многие. Серый костюм сидел на служанке как влитой, словно специально дня неё был пошит. Тёмно–синее тёплое пальто в серую клетку добавляло к образу служанки какой–то строгости. Более того, её андрогинная внешность сыграла в этом образе не маловажную роль, когда как женственные черты лица Меллисы прикрывали кепи, надвинутая по самые глаза, и шарф, обмотанный вокруг шеи.       Поверх костюма тёмно–коричневого цвета на Меллису было накинуто пальто цвета горького шоколада. Волосы были зачёсаны и убраны в кепи, а макияж по настоянию мадам Блэр был изменён. Меллиса до конца не поняла, как именно это сделала модистка, но из зеркала на неё смотрело не её отражение, а молодая версия Максимилиана. Их схожесть здесь сыграла немаловажную роль, заставив даже младшую Эзенбаум на мгновение усомниться в реальности отражения.       Более того, когда они вышли на улицу, никто даже внимания не обратил на это трио, появившееся из переулка. Всем было всё равно на мужчин, что шли по своим какими–то делам.       Обе девушки неспешно шли рядом с вторым принцем, в то время как Хейл ни на секунду не затыкался, рассказывая о месте куда они идут. Пока у второго принца лилась речь, словно во время словестного недержания, они вышли к какому–то особняку на вид заброшенному и потрёпанному жизнью, и поеденному древесными жуками.       Рассказ принца сочился таким воодушевлением и жаром, что Меллиса даже не сразу поняла что речь шла о закрытом районе. Так что она даже прервала его со словами:       – Мне же сейчас не показалось, вы говорили это всё о закрытом районе?       Хейл, мгновенно повернувший голову в сторону одной из своих спутниц, расплылся в улыбке:       – Вам не показалось. И мы идём именно туда, но для начала… – они остановились перед тем самым заброшенным домом, за который взгляд Меллисы зацепился в самом начале, и резко стал серьёзным. – Я понимаю, что моя просьба прозвучит грубо, но всё же, я попрошу вас завязать глаза служанке.       Меллиса и Торри переглянулись.       – Это обязательно?       – Как вы понимаете, леди Эзенбаум, в закрытый район так просто не попасть, но у меня есть свои методы. И если вам я доверять могу, то ваша служанка – это иное.       Меллиса распахнула глаза и уставилась на своего спутника, в голове хаотично подбирая варианты как лучше поступить. С одной стороны, как госпожа она может это сделать без зазрения совести, но вот с другой… Эзенбаум скосила глаза на свою служанку. Меллиса уже давно задумывалась над тем, кем именно является Торри. Иногда она рядом с ней чувствовала себя, словно мошка на ладони великана. А иной раз ощущала себя самым защищённым человеком. Именно это и напрягало больше всего. Но что–то внутри нашёптывало Меллисе то, что ссориться с Торри, которая была с ней постоянно рядом, нецелесообразно. До своего видения Меллиса не особо задумывалась над этим, но после, когда проклятие с неё было снято, Эзенбаум стала на многие вещи смотреть иначе. И самое главное, на те «человеческие ресурсы», коими она обладает. Ей нравилось их так называть в своих мыслях и, естественно, она никогда не назовет их так в лицо, в природе человека заложены обиды, а они могут мешать многим делам. Так вот одним из немногих «человеческих ресурсов» была Торри, загадку которой Меллисе только предстояло разгадать. Молчание немного затянулось, когда Торри легонько прикоснулась к плечу своей госпожи:       – Моя госпожа, всё хорошо, я надену повязку.       На лице Эзенбаум отразилось сожаление, и она кивнула:       – Хорошо. – Меллиса сняла шарф со своей шеи и аккуратно прикрыла им глаза служанки. Затянув узел, она перевела взгляд на второго принца. – Мы готовы.       Хейл чуть прищурился, внимательно смотря на эту парочку, если точнее, его глаза вновь и вновь возвращались лишь к одной девушке. Повернув голову, Меллиса пересеклась взглядом со вторым принцем и приподняла брови, на что Тенлейни лишь повёл плечами и, повернувшись, сказал:       – Идите за мной.       Эзенбаум, взяв за руку свою служанку, осторожно пошла к второму принцу, который начал копаться у входной двери особняка. Стоило им подойти ближе, как Хейл открыл дверь, но в её проёме не было видно ничего, лишь сплошная тьма. Хоть на улице уже вечерело, и закатное солнце не освещало своими лучами эту улицу, всё равно было странно видеть просто чёрный провал вместо помещения. Хейл отошёл в сторону и махнул рукой, приглашая внутрь.       – После вас.       Меллиса неспешно прошла мимо Хейла и, едва заметно заколебавшись, всё же переступила через порог. В следующее мгновение её нога с чавкающим звуком наступила в грязь закрытого района. Меллиса едва слышно выдохнула и резко замерла. Шагнувший за её спиной Хейл из–за неожиданной остановки Меллисы едва не налетел на неё. Хоть он и смог удержаться от прямого столкновения, но успел остановиться всего в паре миллиметров от девушки. Так что она ощутила его вздох у себя над ухом и почувствовала дыхание у себя на шее, что защекотало кожу.       – Леди Эзенбаум, не хотите ли пройти вперёд? Или вам нравится, когда я нахожусь близко к вам?       Плечи девушки дёрнулись от его вкрадчивого голоса. Она едва заметно покраснела, и сделала несколько торопливых шагов вперёд, потянув за собой служанку. Отойдя на небольшое расстояние Меллиса, развязала шарф и окутала его вокруг своей шеи, прикрыв половину лица.       – Ого, это мы уже в закрытом районе? – Торри вертела головой вокруг, рассматривая переулок.       – Да, всегда к вашим услугам. – Второй принц сделал шутливый поклон, но его взгляд был направлен к брюнетке, что поправляла шарф.       – Так, господин Хейл, куда дальше направимся?       Принц, отреагировав на слова Эзенбаум, выпрямился и встрепенулся, словно птица из–за холодного ветра.       – Конечно, следуйте за мной, Леди Эзенбаум, уверяю вас, вы ещё такого никогда не видели в этом мире.