Венец Зла

      Программа третьего дня была менее загруженной, чем обычно. Ближе к обеду была запланирована церемония награждения короля и королевы охоты и выбор «святого» или «святой» этого года.       Прошлый день для Меллисы прошёл больше как в тумане. Сон, конечно, помог, и после него она себя уже чувствовала намного лучше. А благодаря Каллену ей удалось незаметно дойти до леса и оттуда уже, не скрываясь, вернуться в её палатку. Единственное чем она занималась практически до утра следующего дня – это спала. Есть не хотелось, голова немного болела, но в целом ощущала она себя намного лучше, чем до этого.              Поэтому, когда от её подруг пришла записка с предложением посмотреть на награждение, она согласилась. За ночь был построен своеобразный помост, на котором выставили несколько знамён. Рядом с помостом уже собралось множество аристократов. Для их удобство были размещены кресла, стулья и диваны. Над всей этой площадкой был натянут магический купол, защищающий от ветра и срывающегося снега. Благодаря этому куполу было тепло и даже уютно.       Заметив Меллису, Энн ей махнула рукой и позвала к себе. Осторожно пробравшись между аристократами, Меллиса приблизилась к подругам. Девушки сидели на диванчике и, подвинувшись, Энн легонько похлопала по свободному месту рядом с собой.       – Присаживайся.       Меллиса же, чуть улыбнувшись, стянула со своей головы светло–зелёный капюшон накидки и, поправив юбку, села на диванчик. Отстегнув брошь на шее, что держала края накидки, она выдохнула:       – Я ещё ничего не пропустила?       – О, нет, – откликнулась Маргарет, – выходил один из слуг и сказал, что скоро начнём.       – Отлично. – Меллиса поправила юбку платья. Сегодня платье на ней было более закрытое и привычное для северных регионов. Сине–зелёного цвета с золотым поясом без всяких вычурных деталей. Поверх платья на груди лежала золотая цепочка с кулоном ромбовидной формы, в центре этого ромба был выбит герб её семьи.       – А ты вчера что–то ещё п–поймала? – Взглянув через Энн, поинтересовалась Лили.       – Ну… – Меллиса отвела взгляд «Разве что кронпринца….» – Да было там кое–что, но ничего особенного.       – А–а–а, – протянула Лили, немного разочарованно. Меллиса же поспешно добавила:       – Но у меня не стояло цели взять себе титул королевы охоты.       Девочка кивнула и хотела что–то еще спросить, но этот момент вышел глашатай и громко произнёс:       – Единый властитель империи Мартелио, Солнце и Луна империи, его императорское величество Фергус Этан Тенлейни I. – Едва слышно набрав ещё воздуха, так же громко и величественно представил. – Капитан гарнизона Имперских Золотых Грифонов, его высочество кронпринц Каллен Клетус Тенлейни… и его высочество второй принц Хейл Тенлейни.       Хейла представили намного тише, чем императора и кронпринца. Казалось, лакей просто протараторил его имя как нечто не особо важное. Но, казалось, этого никто не заметил, словно так и надо было. Меллиса поджала губы, пытаясь скрыть усмешку, которая почему–то пыталась появиться на её губах. Этот момент с представлением позабавил её. И буквально наглядно показывал отношение к Хейлу со стороны каждого в империи. Так что было для всех очевидно, что лакею за это ничего не будет, если, конечно, сам второй принц не разорётся, тогда придётся показательно наказать слугу, но сделают это спустя рукава, как это обычно и происходило.       На импровизированную сцену поднялся император. По правую руку от него стоял Каллен. А с левой стороны, немного поодаль, со скучающей физиономией стоял Хейл. Он ковыряя носком деревянный пол помоста, уставился в пол и, казалось, ему вообще плевать на то, что происходит вокруг. Император, немного прочистив горло, произнёс:       – Как вы знаете, мы проводим не просто охотничьи соревнования, и не просто контролируем популяцию демонических зверей. – Его и без того громкий уверенный голос усиливался магическими камням и раскатывался эхом под этим магически куполом. Так что даже на самом последнем ряду его было прекрасно слышно. Император прошёлся ладонью по бороде, словно вспоминая свою заготовленную речь и продолжил:       – Сегодня день памяти. Памяти павших героев, погибших во имя единения империи Мартелио. Империи, которая пусть и молода, но уже несёт то влияние в мире, о котором первый император не мог и представить…       Каллен, стоявший рядом с отцом, смотрел прямо словно поверх сидящих аристократов. По его лицу сложно было прочитать эмоции, которые он испытывал. В какой–то момент он почувствовал на себе взгляд. Тот самый, который он явно больше ни с кем не перепутает. Скосив глаза, он безошибочно нашел Меллису, что сидела на диванчике вместе со своими подругами. Кронпринц едва заметно приподнял уголки губ словно говоря: «вот ты где».       Девушка же незаметно прикоснулась к своему кольцу на указательном пальце левой руки и мысленно произнесла:       «Как тебе удаётся оставаться таким невозмутимым?»       Каллен приподнял правую бровь и отвёл взгляд от Меллисы.       «Годы практики. Да и к тому же мы условились вести себя как обычно, чтоб выбить почву из–под ног тех, кто может быть причастен к твоему отравлению помимо Мале.»       Меллиса перекинула ногу на ногу и, не отводя взгляда от Каллена, подумала:       «Я знаю, но с каждым разом поражаюсь тому, как ты все воспринимаешь.»       Кронпринц бросил быстрый взгляд на Меллису и снова посмотрел в зал.       «Таков мир политических игр. Ты всегда должен иметь трезвый и холодный ум, чтоб наблюдать за ситуацией со стороны.»       Девушка делала вид, что слушала императора, но при этом произнесла обращаясь к Каллену:       «Знаешь, я тебе этого ещё не говорила, но… спасибо.»       Губы кронпринца едва заметно дрогнули. А ладони чуть сжались в кулаки. Он словно сдерживал себя, чтобы не повернуться к ней. Сдерживался, чтоб не дать узнать хоть кому–то что они связаны. Его голос в голове был немного глухой и тихий:       «Меня пока особо не за что благодарить.»       Меллиса воспротивилась его словам, настояв:       «Не скромничай, только за вчерашний вечер я тебе по гроб жизни обязана. Но... благодарю я тебя по другой причине.»       Взгляд алых глаз устремился на девушку. Всего на доли секунд их глаза встретились.       «И по какой же?»       Меллиса едва заметно приподняла уголки губ и наклонила голову к левому плечу:       «Спасибо, что ты на моей стороне. Я этого никогда не забуду.»       В этот момент, завершив свою длинную речь, Император произнёс:       – Так начнём награждения короля и королевы охоты этого сезона! Вся императорская чета спустились с помоста и, отойдя немного левее, заняли свои места.       На помост вышел мужчина средних лет. Он был в тёмно–сером охотничьем костюме, а в руке держал несколько листов бумаги. Длинные русые волосы были перевязаны чёрной лентой на затылке. Короткая борода и усы были немного темнее основного цвета его волос и добавляли его виду какой–то мужественности. Густые брови немного сдвинулись к переносице. Светло–голубые глаза мужчины прошлись по залу, и он, прочистив горло, произнёс:       – Рад всех вас видеть в этот день здесь. Мне, как победителю прошлого охотничьего турнира, практически нечего добавить после слов Его Величества… – Мужчина сделал поклон в сторону императора, в ответ на который получил снисходительный взмах рукой и дежурную улыбку. Император, едва сев на место, начал тихо о чём–то переговариваться с Эдгаром Эзенбаум, что стоял аккурат за его величеством. И, казалось, им уже было глубоко плевать на всю эту мишуру в виде награждения и прочего, их интересовали другие вопросы, но обстоятельства вынуждали их находиться среди гостей. Вскоре отец Меллисы поклонился и куда–то отошёл. Мужчина, произнеся небольшую оду в сторону не замечающего его императора, продолжил:       – Я граф Сайрус Стера́но и сегодня мне, как королю прошлой охоты выпала честь награждать победителей этого сезона. А поможет мне в этом королева прошлого года Фиона Ла́круш, дочь герцога Ла́крушского.       Он протянул руку в сторону, показывая на девушку, которая поднялась на помост. Невысокая миниатюрная девушка скинула с головы капюшон. Её густые русые волосы были убраны в высокую прическу. И среди этих русых прядей виднелись те, которые по цвету сильно отличались. Пара прядок светло–зелёных волос так ярко смотрелись у её лица, что Меллиса на мгновение засмотрелась на девушку. Светло–зелёные глаза мягко прищурились, и девушка сделала небольшой поклон.       – Для меня честь, что сегодня мы будем это делать. Граф едва заметно улыбнулся и, взяв пару листов из тех что он держал, вручил девушке.       – Пожалуй, я уступлю своё место и отдам возможность леди Лакруш перечислить лучших охотников этого сезона и объявить короля, я же в свою очередь объявлю королеву. Как вы знаете, королевой считается девушка не только та, которая собственноручно отправлялась на охоту, но и та, кто получила в дар от лучших охотников свою добычу. Лучшие охотники, в свою очередь при передаче добычи теряют право на звание короля охоты.       Фиона сделала один шаг ближе к краю помоста и прочистив горло, начала читать:       – Шейн Кей. Две огнехвостые лисы, один сумрачный песец и один чёрный лось.       Мужчина, что сидел в середине зала, поднялся на ноги и приложив руку к груди сдержанно кивнул. Его тёмные кудрявые волосы со лба и висков были собраны в небольшую гульку на затылке. Тёмно–карие глаз прищурились, а губы дрогнули, словно в попытке изобразить улыбку. Девушка дождалась пока Шейн сел на место и затем продолжила:       – Максимилиан Эзенбаум. Три взрослых саблезубых вепря, четыре белобрюхих оленя и горная рысь.       Максимилиан, что сидел недалеко от Каллена, поднялся на ноги и повторил движение Шейна. Брат был грустный, но больше из–за того правила, в котором родственники не могут друг другу передавать в дар добычу. Меллиса чуть хмыкнула, и в её голове пронеслось: «Если бы это правило отсутствовало, он бы мне пол–леса притащил и отдал».       Макс нашёл взглядом девушку и, сев на место, скрючил такое страдальческое лицо, по которому было все понятно без слов. Фиона же, перевернув лист, продолжила зачитывать имена мужчин и их добычу. К Меллисе наклонилась Энн и, отвлекая от зачитывания добычи, спросила:       – А ты много добычи принесла?       Брюнетка выпучила глаза и уставилась на подругу:       – Так тебе же неинтересно было убийство животных.       Энн надула губы и пробурчала:       – Ну… ты просто почти с нами не проводила время, так что стало интересно.       Меллиса едва заметно улыбнулась:       – Если бы я знала, что ты так будешь переживать, то больше времени проводила бы с вами.       Подруга чуть смутилась и покраснела. Заелозив, она буркнула:       – Ой, всё уже.       Одним за одним называли имена аристократов и перечисляли их добычу. Некоторые из них посвящали добычу той или иной девушке, но большинство всё же оставляли её. Девушки тихо переговаривались между собой, пока до их уха не донеслось знакомое имя:       – Себастьян Айрон младший. Четыре цесарки, один малый саблезубый вепрь. Молодой человек, сидящий буквально на самом последнем ряду, поднялся на ноги и, повторив жест за предыдущими мужчинами, внезапно громко произнёс:       – Я передаю свою добычу Меллисе Эзенбаум.       Все четыре девушки одно временно повернулись, чтоб взглянуть на того нахала. Маргарет нахмурилась и презрительно бросила:              – Он после того что сделал ещё смеет привлекать внимание?       Энн поморщила нос:       – Омерзительно.        Меллиса бросила взгляд на Макса, который сиял словно натёртая медная чаша. И при этом он подавал руками какие–то непонятные знаки. Брюнет пытаясь сдерживать свою излишнюю эмоциональность, разумеется, но это получалось откровенно плохо.       В её голове мелькнула мысль: «Только не говорите мне, что он угрозами заставил Айрона передать добычу. Хах, братец, ну не нужно раз за разом подтверждать своё звание "бешеной псины"…».       Фиона кивнула и граф привычно что–то пометил карандашом на листах бумаги. Прозвучало еще несколько имён, пока не раздалось самое главное:       – Каллен Клетус Тенлейни. Семнадцать серебряных песцов, одиннадцать золотых норок, четыре чёрно–бурых огненных лисицы и три белых волка.       По залу прошёлся одобряющий гул, так как это было действительно много, и давало практически неоспоримое право на первое место. Но Каллен внезапно произнес:       – Свою добычу я передаю… храму. – В последний момент он бросил быстрый взгляд на Меллису. Та же только едва заметно кивнула. Как бы кронпринцу не хотелось передать добычу Меллисе, это, во–первых, породит ненужные на данный момент слухи, а во–вторых, привлечёт внимание. Которое сейчас не нужно. Макс же немного нахмурился и надул губы. Видимо он все же надеялся на то, что Каллен передаст свою добычу сестре.       Закончив с мужчинами, Фиона передала слово графу, который проговорил:       – Здесь у нас будет всё более коротко. – Мужчина немного улыбнулся в ответ на тихие смешки, раскатившиеся по залу в ответ на его слова. – Меллиса Эзенбаум…       Мужчина запнулся и нахмурился. Затем перевел взгляд на девушку и снова уставился в бумагу. Прочистив горло, он повторил:       – Меллиса Эзенбаум… Двадцать саблезубых зайцев, пятнадцать королевских цесарок, тринадцать рогатых лис и десять пятнистых кабанов.       Брюнетка поперхнулась воздухом и округлила глаза, вылупившись на графа Стерано. Энн же кивая своим мыслям удивлённо произнесла:       – Ого, теперь я поняла, почему ты так мало с нами была.       Меллиса же приоткрыла рот и хотела было что–то сказать, как в её голове появился голос Каллена:       «Я попросил Стефана немного поохотиться с твоим магическим камнем, дабы прикрыть твое отсутствие…»       Из рта Меллисы вырвался тихий хрип и она поднялась с места, приложила ладонь к груди и вымученно улыбнулась. В голове же возмущенно завопила:       «Немного поохотиться? Да он половину леса перебил! У меня было по паре животных добытых, а он некоторых из них в десять раз увеличил! И он ещё спёр мой магический камень!?»       У каждого уважающего себя охотника во время охоты был свой магический камень, который оставлял след на животном, облегчающем подсчёт добычи в последующем. Это проще, чем прикрепить ленточку на труп животного, или окропить краской, как делали когда–то.       «Фу, что за вульгарщина? И вообще не спёр, а позаимствовал»       Меллиса закатила глаза и, поморщившись, медленно заговорила:       – Я хочу… передать зайцев Энн Персиваль, цесарок Лили Стейл, рогатых лис Маргарет Дорр. Кабанов передаю на нужды храма.       Девушки, что сидели рядом округлили глаза и наперебой стали пытаться убедить Меллису передумать, но один взгляд графа Стерано, заставил их замолчать.       – Ох, вы тоже отличаетесь большой добродетелью, леди Эзенбаум. Меллису аж перекосило от этой фразы, и она вымученно буркнула:       – Есть такое.        «Если б знала, что подчинённый Каллена увлечётся, то не отпустила бы того в лес со своим магическим камнем. А теперь внимание лишнее в любом случае привлечено. Но отдав добычу, я в хотя бы избежала статуса ”королевы охоты“. Так что, конечно, об этом поговорят, но быстро успокоятся… надеюсь.»       Дальше всё прошло без происшествий, и закончилось тем, что королевой охоты стала Маргарет, так как помимо рогатых лис, ей так же от некоторых мужчин были переданы трофеи. Сказать, что Маргарет была удивлена, это ничего не сказать. Ещё бы, она теперь станет самой желанной и обсуждаемой гостьей чаепитий. Хотя судя по её лицу она была не в восторге от такой перспективы. Королём охоты же стал один из сыновей виконта из северной провинции. Но ни Меллиса, ни её подруги почему–то так и не смогли запомнить его имя. Этот человек, что на вид, что на своё имя был настолько невзрачный, и неприметный, что его можно было с трудом заметить.       Официальная часть наконец закончилась и вместо аристократов вышло несколько священников, а рядом с ними уже шёл молодой архиепископ церкви Единения. Мужчины в белых рясах смиренно склонили голову. У того что был в центре одежда немного отличалась. На его талии был широкий пояс небесно–голубого цвета. На шее висел круглый золотой медальон с четырьмя распахнутыми крыльями.       Мужчина широко раскинул руки, словно собираясь обнять всех и открыто улыбнулся. У него были правильные аристократичные черты лица. Светлые длинные волосы достигали лопаток. Широкие брови немного приподнялись а раскосые глаза бирюзового цвета прошлись по каждому из присутствующих:       – Да пребудет в этих землях процветание и слава. Долгих лет жизни роду Тенлейни. – Император кивнул.       Аристократы же флегматично взирали на священнослужителей, лишь небольшая их часть склонила головы и сложила руки в молитвенном жесте. Империю Мартелио нельзя было назвать слишком верующей страной, церковь и её служители была, как говорит Фергус Тенлейни «необходимым злом». А с учетом того что Мартелио граничила с одной из самых верующих королевств континента Лотеринг, это маленькое «необходимое зло» для поддержания дружественных отношений было уже практически с самого начала правления династии Тенлейни. В Лотеринге заправлял всем Папа Лотерингский Альфредо IX с довольно лояльной политикой к выходцам другой веры или тем, кто и вовсе её не имел. Так что те представители церкви Единения что находились тут, скорее были неудачливыми миссионерами, пытавшимися продвинуть церковь Единения внутри империи. Но давалось это, мягко говоря, со скрипом. За всё правление Фергуса не было построено ни одной новой церкви, а те подачки, которые им бросались, скорее, были нужны для того чтоб поддержать отношение между странами, но не так чтоб дать усилиться влиянию Папы на территории Мартелио.       Священнослужитель прошёлся по первому ряду аристократов взглядом и тут его глаза наткнулись на Меллису. Её холодные фиолетовые глаза отличались от тех, с которыми ему приходилось сталкиваться. Взгляд её глаз не излучал жажду примкнуть к религии и постичь её, но и не создавалось впечатления ярого атеиста. Скорее в её глазах была… Скука. Будто эта молодая девушка прожила уже достаточно, чтоб понять что–то что многим не удастся постичь за всю жизнь. На несколько секунд архиепископ задержал взгляд на Меллисе, затем моргнув, отвёл взгляд и произнес:       – Доброе сердце и доброе дело идут рука об руку. Поддерживая и даруя милость идущему по своему пути человеку, мы открываем свою душу для веры. Веры, которая дарует успокоение души…       Речь была словно тягучей патокой, что расстилалась вокруг этого мужчины. Но почему–то Меллисе он казался пауком, который пытается заманить в свои сети. К тому моменту, как его речь подходила к концу Меллиса заметила, что вокруг неё многие с каким–то воодушевлением смотрят на проповедника, словно он был не обычным мужчиной из плоти и крови, а каким–то мессией. Меллиса снова взглянула на архиепископа, в этот момент их глаза опять пересеклись. Сине–зелёные глаза мужчины внимательно вглядывались в Меллису, будто пытаясь добраться до самой души и подергать за её струны.       – И те, кто даёт хлеб и кров нуждающемуся - есть истинная благодетель. – Он дал знак своему помощнику и тот быстро спустился с помоста. Сам же архиепископ продолжил с благоговейной улыбкой, устремив взгляд в зал: – Я прошу Максимилиана Эзенбаум подойти к нам.       Макс натянуто улыбнулся и встал со своего места. Он, не торопясь, поднялся на помост и встал рядом с архиепископом. Теперь можно было понять, что этот мужчина, что занимал самый высокий пост духовенства в Мартелио, мог посоревноваться с Максом в телосложении. Рост, конечно, был немного ниже, но телосложение было впечатляющее, особенно для священнослужителя. Это было заметно по широким плечам, шее и оголённым предплечьям. Всё скрывалось в деталях. К тому моменту как Макс встал рядом со архиепископом, подоспел священник с красной подушечкой, на которой лежал какой–то медальон. Архиепископ аккуратно одними кончиками пальцев поднял медальон с подушки. Макс же склонил немного голову, прекрасно понимая, что от него хотят.       Медальон был похож на тот, который был на шее у архиепископа, но меньше размером и выполнен из серебра. Он чуть раскачивался в такт неторопливых движений архиепископа.       – Максимилиан Эзенбаум, носите это с гордостью. И да пребудет с вами защита его Единства.       Макс смущённо кивнул и, скосив глаза, бросил взгляд на саркастичное выражение лица Меллисы. На котором буквально читалось: «Святой? Если б этот мужик в рясе знал бы тебя лучше, он отхлыстал тебя розгами и облил святой водой.»       Поняв, что схлопотал не почётный титул, а повод для насмешек, брюнет едва ли не захныкал. Притом он явно знал, что если у Меллисы было такое выражение лица, то на лицо его друга можно даже не смотреть. Ведь в последнее время они так дружно спелись, что брюнету становилось страшно. Макс почувствовал, как по его телу пробежали мурашки от предстоящих проколов, которые он ощутит на своей шкуре. Со страдальческим выражением лица он поклонился залу и спустился с помоста. «Пожалуйста, бог, если ты там есть вообще, пусть эти двое даже словом не обмолвятся об этом… Пусть они просто пропустят эту тему для стёба.» Мысленно взмолился брюнет, осознавая, что его мольбы не дойдут до адресата.

***

      Перед ужином оставалось ещё достаточно времени, именно поэтому Меллиса вместе со своим братом и кронпринцем отправились на стрельбище, что вблизи тренировочной площадки. Предварительно переодевшись в более удобные охотничьи костюмы и захватив оружие, вся троица разместилась на пустом стрельбище. Сейчас уже начало холодать и поэтому, возвращённое Меллисе белое меховое манто, пришлось кстати. Запустив прибор для автоматической подачи шариков с краской, вся компания начала за отвлеченным разговором соревноваться в количестве сбитых шаров. Надо сказать, Макс стрелял из оружия по сравнению с Калленом и Меллисой так плохо, что когда он в очередной раз промазал, Каллен не выдержал и произнёс, едва скрывая ехидство в голосе:       – Знаешь, может ты бросишь в него меч? Вдруг попадёшь.       Макс, прицеливаясь из ружья, раздражённо гаркнул:       – О, Единый тебя раздери, захлопнись нахрен, не видишь, я пытаюсь сосредоточиться. Запускай опять шары!       Его сестра же с показным удивлением округлила глаза, но всё же нажала на кнопку выпуска мишеней. Из коробки, которая стояла рядом с ней, быстро выплыли красные шарики и зависли в метрах 50 от них. Несколько шариков, летающих очень медленно, начали двигаться по одной и той же траектории. То поднимаются вверх на 10 метров, то опускаются вниз, замирают на расстоянии 2 метров от земли и снова медленно поднимаются вверх. Шары обычно проделывают этот маршрут 5 раз перед тем, как магия в них иссякает, и они падают на траву. В устройстве можно поменять как скорость движения этих шаров, так и траекторию, чтоб можно было потренироваться и более опытным охотникам, а не только новичкам. Меллиса устремила взгляд на брата, который, раздражённо пыхтя, пытался прицелиться, в какой–то момент она едва заметно улыбнулась и резко произнесла:       – Фу–фу–фу что за выражения, ваше святейшество?       Её фраза совпала аккурат с выстрелом, который в очередной раз поразил пустоту. Из–за чего на всю площадку прозвучало громкое, ёмкое и протяжное:       – Бля–я–я–ять!       – И это святой человек… – сокрушённо покачал головой Каллен.       – А такие выражения использует! – Меллиса стала обмахиваться рукой в притворном удивлении. – Что за бескультурье!       Эти двое будто даже не думали останавливать подтрунивания над своим товарищем, отчего Макса уже стало немного потряхивать от злости и он начал обдумывать то, как бы было хорошо треснуть кого–нибудь из них этим самым ружьем по голове.       – Кошма–а–а–ар. – со смехом в голосе протянул Каллен.       Макс с рычанием повернулся и воскликнул:       – Вы оба просто невообразимые мудаки!       Каллен состроил недовольную физиономию и фыркнул:       – Ой, да ладно тебе, как будто ты сам не любишь этим заниматься.       – Я? – Макс тыкнул на себя пальцем и надув губы кивнул: – Ну, допустим люблю. Но не когда это делают по отношению ко мне.       – Да ты, как я посмотрю еще и лицемер. – Каллен с грустью на лице покачал головой. – Как других подтрунивать ты с радостью, а как себя так сразу орёшь.       Макс почти подпрыгнул от злости и замахал руками:       – Конечно! Я и так херово стреляю, так вы еще и издеваетесь!       Он начал краснеть и голосить под несдерживаемый, громкий хохот этой парочки. Макс топал ногами и орал отборнейшую нецензурную брань, от которой хохот этой пары превратился в гоготание. Так продолжалось некоторое время, пока в какой–то момент до них не донёсся чей–то голос:       – Хах, так вот чем занимаются благородная леди и кронпринц империи в свободное время - издеваются над вице-капитаном, над, практически, святым человеком империи.       Все трое резко смолкли и замерли. Почти синхронно они повернули головы в ту сторону, с которой зазвучал голос. И увидели того, кого, пожалуй, точно не ожидали здесь увидеть.       В их сторону неспешно шел Хейл собственной персоной. На нём был костюм–тройка тёмно–синего цвета в серую полоску, на плечах было накинуто теплое светло–серое зимнее пальто. Чёрные ботинки легко ступали по подмёрзшей земле, оставляя следы.       – Хейл? – Каллен уставился на своего брата, не понимая почему он к ним так целенаправленно идёт.       В руках второй принц нёс сумку, которая по виду была довольно тяжёлой. Каллен приподнял брови. Вот уж кого он не ожидал сейчас увидеть. Хейл итак вёл себя подозрительно тихо во время охотничьих соревнований. Каллен даже не знал, где он пропадал все это время. Они с императором даже не рассчитывали увидеть второго принца во время награждения короля и королевы охоты. Но тот пришел и даже не вел себя бескультурно… то есть как обычно. Хотя в отношении Хейла уже ничего не могло быть «обычным».       Меллиса и Макс склонили головы и синхронно произнесли:       – Приветствуем, ваше высочество.       Подойдя к ним ближе, он махнул рукой, чтоб они подняли головы и быстро заговорил:       – Я так и знал что смогу вас здесь найти. Вижу, вы практикуетесь в стрельбе. – Он подошёл к ним ближе, и на столик, что стоял рядом с ними, положил сумку. Раскрыв её, он начал доставать какое–то странное оружие. Некоторое из них напоминали ружья, но отличались от них размером, другие вообще могли удерживаться одной рукой. Гладкие, поблёскивающие на тусклом осеннем солнце от масла, они буквально притягивали взгляд всех троих.       – Что это? – девушка указала на оружие чёрного цвета, ствол был небольшим, немногим больше её ладони. Рядом с этим оружием Хейл выкладывал какие–то странные металлические прямоугольные коробочки. Наконец, выложив всё что хотел, он улыбнулся:       – Это, моя дорогая, называется пистолет.       – Пистолет? – Меллиса быстро взглянула него и снова устремила взгляд на оружие. Оно было простым и выглядело даже немного грубоватым. «Интересно было бы из него попробовать пострелять» Меллиса поджала губы в попытке скрыть мысли которые нет–нет, да и отчётливо отображались на её лице.       – Ага, – Хейл взял в руку чёрный пистолет и другой рукой, взяв ту самую длинную металлическую прямоугольную коробочку, произнёс, – вот это называется обойма, там вставляются пули и благодаря этому не нужно будет перезаряжать оружие после одного–двух выстрелов.       Каллен который до этого скептично на это всё смотрел подался вперед:       – Серьёзно? Можно вести долгую стрельбу?       Хейл самодовольно ухмыльнулся и вставил обойму в пустую выемку в рукояти оружия. Затем произнёс:       – Ну, конечно, не автоматную очередь… – быстро смекнув что его не поняли, второй принц кашлянул и торопливо добавил, – то есть беспрерывную стрельбу, нажав на курок только один раз. Но конкретно из этого пистолета можно выстрелить 14 раз подряд. Теперь мы делаем вот так, – он сдвинул верхнюю часть пистолета с характерным щелчком, – мы сдвинули затвор и теперь одна из пуль находится вот здесь. – Он указал на небольшую щель на затворе. – Теперь снимаем с предохранителя и можно стрелять.       Он показал на небольшой рычажок, который находился с левой стороны пистолета. Меллиса, которая стояла ближе всех и почти завороженно наблюдала за Хейлом, спросила:       – Ты сам это изобрёл?       Хейл прищурился и качнул головой:       – Хах, не совсем, я не такой умный. Кое–где подсмотрел, кое–что вспомнил, кое–что помогли придумать. Так, по мелочи. Можешь запустить шары, дорогая?       Каллен приподнял бровь, но ничего не сказал насчет такого уже повторного обращения к Меллисе. Макс же тихо скрипнул зубами, но так же смолчал. Брюнетка подошла к конструкции, которая напоминала больше обычную коробку с трубой, направленной в сторону леса. В высоту коробка была чуть больше метра, в ширину где–то сантиметров 50, не более. На одной из сторон в специальное отверстие был инкрустирован магический камень, что немного поблёскивал нежно–розовым цветом. Ниже него размещались круглые кнопки, которые и отвечали за настройку шаров.       – Тебе как для новичка?       – Да, давай так. Не хочу, чтоб вы стебали меня как вице–капитана.       В ответ на его слова Макс недовольно фыркнул и сложил руки на груди. Всё это выглядит странно. Эта манера речи Хейла, его отношение: всё было из ряда вон. Он это понял ещё с банкета по случаю дня рождения сестры. Хейл словно стал другим человеком, но все это просто приняли за данность и вздохнули с облегчением, когда как Макса наоборот это ещё больше насторожило. Было в этом что–то… Закончить свои размышления он не успел, так как его немного оглушил громкий выстрел. Конечно, он был не настолько громкий, как от ружья, но всё же.       Меллиса запустила одновременно два шара и Хейл, как только прицелился, быстро и без промаха поразил цель. После каждого выстрела из выемки в стволе вылетали гильзы и падали на землю. Гильзы чуть дымились, что было отчётливо заметно из–за холодной погоды. Из короткого ствола повалил дымок, и все трое уставились на это диковинное оружие. Первой голос подала Меллиса:       – А можно мне тоже попробовать, ваше высочество?       Хейл, словно только и ждав это, произнёс:       – Почту за честь. – Он протянул Меллисе оружие, которое держал. – Только смотри, нужно принять твердую стойку, когда стреляешь…       – Она из ружья стреляет лучше, чем многие мужчины. Так что, поверьте, про стойку она в курсе. – Буркнул немного раздражённый Макс. Мужчина с коралловыми волосами же флегматично повел плечами:       – Стрельба из пистолета отличается. Так что нужно знать, как правильно стоять, чтоб удержать оружие и не получить травм. Меллиса, поставь ноги на ширине плеч… да, всё так, теперь… – он чуть наклонил голову к правому плечу, – ты же правша?       – Ну… – Меллиса медленно моргнула и бросила быстрый взгляд на Хейла, – я в равной степени хорошо владею как правой рукой, так и левой, если честно.       Мужчина на секунду замер, переваривая информацию, а затем расплылся в какой–то немного странной улыбке:       – Впервые вижу такого человека вживую. То есть ты и писать можешь двумя руками, и есть, да? – получив в знак согласия кивок головы, он улыбнулся шире. – Так ты амбидекстр. Это очень хороший навык, особенно для стрельбы.       Щеки Меллисы едва заметно покраснели, и она отвела взгляд. Она впервые кому–то рассказала об этой способности. Обычно и при изучении этикета, и когда она училась писать, никто не спрашивал, какой рукой она чаще пользуется, и Меллиса, боясь показаться неправильной, молчала. Но сейчас от такого прямого вопроса она растерялась и сказала правду. Но не получила порицания, а даже наоборот. От этого стало так тепло на душе, что девушка опустила голову со смущённой улыбкой.       – Так, теперь немного согни колени… да вот так. Второй рукой плотно подопри правую руку, чтоб было проще удерживать отдачу. Всё верно, отлично. – Второй принц наблюдал за тем, как девушка покорно и без колебаний выполняла всё то, что он говорил. Более того, она будто не училась, а словно с того момента как взяла пистолет в руки, знала как его держать. Подсознательно, но знала. – Теперь чуть ссутулься, мы не на уроке этикета, тебе не нужна ровная спина. Молодец.       Меллиса держала пистолет в правой руке, её левая рука придерживала рукоять и касалась ребра правой ладони. Обе руки были выпрямлены, голова чуть наклонена к правому плечу. Девушка прикрыла левый глаз и поджала губы. Словно прицеливаясь к невидимой мишени.       – Уже можно запускать шары? – Подал голос молчавший до этого Каллен.       – Да, пожалуйста. – Кивнула Меллиса.       Шары взмыли воздух и стали медленно плыть по воздуху, и едва они сравнялись, собираясь подниматься вверх, два выстрела с разницей менее половины секунды раздалось по площадке. Сухая краска вновь взмыла в воздух из разорвавшихся шариков, оставив после себя облако розовой пыли, медленно оседающей на землю. Увидев это, Макс и Каллен, подняли брови в удивлении. Лишь один Хейл только шире ухмыльнулся. Меллиса, не меняя положения, произнесла:       – Можешь ещё раз запустить, но в этот раз хаотично, и пять шаров?       Каллен кивнул, но поняв, что она его не увидела, спросил:       – Скорость ставить выше?       – Да, ставь как обычно.       Спустя мгновение на площадке, словно бешеные метались 5 шаров, поднимались они выше предыдущих и опускались намного ниже. Так как их движения были непредсказуемыми, неопытные охотники старались не включать этот режим. Меллиса выдохнула и крепче сжала рукоять пистолета. Её палец лег на спусковой крючок, и она выдохнула, одновременно с этим раздалось пять выстрелов подряд. Три из них поразили мишень, один только задел вскользь, заставив шар медленно выпускать сыпучую краску и оседать на землю. Другой же шар так и остался метаться из стороны в сторону.       – Ого, – Хейл начал хлопать в ладоши, – это прекрасный результат.       Меллиса выпрямилась и цокнула языком:       – Не сказала бы. – Она положила оружие на столешницу. – Мне кажется, нужно целиться на пару сантиметров ниже.       Мужчина сверкнул своими коралловыми глазами и кивнул:       – Вполне возможно, это только прототипы того что я хочу запустить в производство. Так что они не совсем настроены и пристреляны.       Каллен перевёл взгляд с медленно опускающегося шарика на своего брата:       – Так вот чем ты занимался последние месяцы, и почему попросил у отца увеличение бюджета.       – Всё так. Правда они всё ещё слишком громкие, я ещё думал насчёт глушителя, дабы снизить уровень шума от выстрела.       Макс, который всё это время стоял в стороне, внезапно подал голос:       – Если ещё появится вещь которая снижает громкость у этого оружия, то наёмные убийцы будут лизать вам сапоги от радости, ваше высочество.       Молодой мужчина прошёлся по своим коралловым волосам пятернёй и пожал плечами:       – Это оружие может стать революционным в нашей стране. Да что в стране, во всём мире. Оно лёгкое и компактное. Можно ввести запрет на оружие среди гражданского населения и снабдить им только органы правопорядка. Следить за тем, чтоб его распространение было практически нулевым, и жестоко карать тех, кто попытается его купить или изготовить.       Каллен потёр подбородок и взглянул на своего брата, он впервые слышал, чтоб Хейл серьезно что–то предлагал и это что–то было действительно хорошей идеей.       – То бишь создать монополию на использование и создание, я правильно понял?       – Всё именно так, братец.       Каллен кивнул своим мыслям и недолго думая произнёс, протянув руку:       – Могу я тоже попробовать пистолет в действии?       – Конечно. Выбирай. – Хейл показал на тот, который только что держала Меллиса. – Этот имеет 14 патронов и калибр 9 миллиметров. Вот этот уже… - Он взял в руки более миниатюрный пистолет серебристого цвета: – Здесь так же калибр 9 миллиметров, но уже 6 патронов. Он более компактный и, как мне кажется, удобен для того, кто хочет быть менее заметным. Ещё есть помповое ружьё. – Он взял в руку оружие, декорированное деревянными вставками. Вообще по взгляду этого молодого парня казалось, что он относится к этому оружию более трепетно, чем к людям. Во взгляде так и ощущалось какое–то тепло и нежность. – У нас есть что–то наподобие него, оно стреляет дробью, и имеет более длинный ствол. Но в моём случае ствол укороченный и перезарядка происходит вот так….       Практически всё оставшееся время до ужина все четверо провели на тренировочной площадке, пробуя то или иное оружие. Сравнивая его дальность, отдачу, как проще и быстрее заряжать магазин, по удобству и красоте. Даже произошло небольшое чудо, Макс всё же смог попасть в мишень. Правда это было один раз, и то произошло практически случайно, но всё же, это случилось. А уж сколько радости у него было от этого события, даже сложно представить. Они находились и стреляли вплоть до того момента, как за ними не был отправлен слуга с посланием его величества прибыть на ужин незамедлительно.       Так что даже не успев переодеться, все четверо поспешили к императорской палатке. Стоило всем четверым зайти, как к ним приблизился Эдгар и почти прошипел в сторону Макса, подобно змее:       – Где вас черти носили? Вы уже двадцать минут как должны были быть здесь. - Макс опустил голову и тихо проговорил:       – Прости отец, мы задержались на стрельбище.       Эдгар, словно только заметив кронпринца и второго принца, чуть изменился в лице. Склонив голову, он произнёс:       – Приветствую вас, надеюсь общество моих детей не стало для вас… – договорить он не успел, так как Каллен взмахнул рукой и с дежурной улыбочкой произнёс:       – Будет вам, Сэр Эзенбаум, мы все четверо прекрасно провели время. Если у его величества будут какие–то претензии, я ему всё объясню, и он всё поймет.       – А… –Эдгар выпрямился и кивнул. – Как вам будет угодно. Все уже собрались, а вы… как понимаю переодеться уже не успеете.       Каллен сделал шаг вперёд и, сравнявшись с Эдгаром, положил ему руку на плечо:       – Отец поймет, уверяю, особенно после того, как мы ему расскажем где были и что делали. – Затем, чуть повернувшись ко всем остальным, чуть махнул головой, указывая вглубь палатки. – Пойдёмте, не стоит задерживаться ещё сильней.       Не дожидаясь остальных, он направился известным путем, за ним торопливо поспешил Эдгар, прихватив за собой Макса. Вцепившись своему сыну в предплечье, барон Эзенбаум стал тихо и раздражённо бубнить что–то старшему отпрыску. Что–то такое, от чего Макс скрючил лицо, будто сожрал лимон вместе с кожурой. Хейл и Меллиса шли самыми последними. Второй принц прищурил свои тёмно–коралловые глаза и едва слышно произнёс:       – Как удобно быть любимым сыночком, тебе всегда простят любые промахи и наградят конфетой.       Меллиса расстегнула белое манто и вручила его одному из слуг. Услышав тихое бормотание Хейла, так же тихо произнесла, как бы между прочим:       – Чтоб стать «любимым сыночком» нужно было с рождения вести себя нормально, а не как конченый мудила.       Хейл скосил глаза на брюнетку и его уголки губ дрогнули в едва заметной ухмылке:       – Я так громко говорил?       Девушка безразлично повела плечами:       – У меня слух отменный.       Молодой мужчина же уже практически повернулся к ней вполоборота. Она его не боялась. Конечно, он это заметил ещё на балу, и там на стрельбище, но сейчас… Она прямо смотрит ему в глаза, чётко говорит, не мямлит и ведёт себя уверенно. Даже сейчас только дурак не понял бы, что эти слова были обращены к второму принцу. И зная его репутацию, она не постеснялась так выразиться, прекрасно осознавая, что отношения Хейла и Каллена могут быть натянуты, в первую очередь, из–за обиды второго принца. Тогда Хейл на мгновение прикусил свою нижнюю губу, словно обдумывая что ему сказать дальше, и медленно проговорил:       – Я просто размышлял вслух… а ты же оскорбила отпрыска императорской семьи.       Меллиса приподняла правую бровь и бросила на второго принца быстрый взгляд.:       – Как ни прискорбно вам это слышать, но не всё в этом мире вертится вокруг вас.       Это заставило Хейла остановиться и тихо выдохнуть:       – Ха… – На его лице была смесь удивления и интереса. Смотря на спину этой молодой девушки он умирал от любопытства и желания познакомиться с ней ближе, ведь не зря он ей помог не так давно, верно? Причмокнув губами, он медленно, нерасторопно последовал за всеми, пробормотав себе под нос:       – Пора собирать урожай.

***

      Обычным «ужином» это можно было назвать с натяжкой. Четыре перемены блюд, притом можно было выбрать из пяти или шести видов то, которое тебе подадут. Более десятка вин на выбор, фрукты и овощи были свезены со всей страны, и ближнего зарубежья. Но в тоже время, чувствовалось то, что подобные ужины были, скорее, исключением из правил. Как Меллиса помнила, Император Фергус отличался аскетичностью во многих бытовых вещах. Был равнодушен к золоту и бриллиантам, никогда не кичился тем, что он человек с «особенной» кровью, и не тратил понапрасну деньги. И в целом считал, что деньгам в империи можно найти много применений, а не просто отделать всю комнату золотом и жить там.       Единственное, на что корона действительно могла потратить, так это на реформы, направленные на поддержу более бедных слоёв населения или на подобные этому охотничьему турниру мероприятия. Ведь не зря каждый год в честь своего дня рождения император не закатывает бал на несколько тысяч человек, а созывает скромный прием для избранных, и отдает приказ о проведении фестивалей по всей стране под патронажем императорской семьи. И это правило соблюдается Императором Фергусом с того самого момента, как он взошёл на престол.       Сегодня, помимо императорской семьи и семьи барона Эзенбаум, присутствовали также герцог Солсберийский и Граф Жэррар со своей молодой супругой. Меллиса медленно разрезала кусок запечённой утки, пока слушала разговоры мужчин, собравшихся за этим столом.       Во главе стола сидел император, его длинные красные волосы были убраны в высокий хвост. Он был относительно просто одет. Тёмный костюм, круглые очки в тонкой золотой оправе, ничего особенного и пафосного. По правую руку от него сидел Каллен, следом за ним Хейл. По левую руку от императора сидела семья Эзенбаум. Где ближе всего к императору находился Эдгар, а дальше Меллиса.       После Хейла место занимал уже герцог Солсберийский, Деон Солсбери. Следом за ним Граф Франциск Жэррар и последней, и практически дальше всех, занимала место жена графа – Исия Жэррар.       Меллиса подняла глаза и столкнулась взглядом с графом Жэрраром. Он был огромный, внешне больше напоминал медведя, нежели человека. Рыжая борода была заплетена в две косы. В этих волосках уже давно проглядывает седина. Короткие волосы были зачёсаны назад, но не скрывали лысеющее озеро у него на самой макушке. Густые брови нависали над узкими щёлочками глаз. Под глазами образовались большие мешки, а в уголках глаз было достаточное количество морщин. На вид ему было уже около 50, хотя может и чуть меньше, просто слишком густая борода и морщины прибавляли ему возраст. Губы графа, огромные, как лепёшки, изогнулись в какой–то презрительной усмешке, стоило ему поймать взгляд Меллисы.       Младшая Эзенбаум медленно моргнула и, смерив мужчину безэмоциональным холодным взглядом, перевела глаза на его жену. Исия же была буквально полной противоположностью мужа. Молодая, даже юная девица, которая, в лучшем случае, была ровесницей самой Меллисы. Миниатюрное тело, хрупкое даже по сравнению с обычными девушками её возраста. Волосы цвета расплавленного серебра были убраны в высокую причёску. Тонкие плечики были оголены, и Меллиса в который раз поразилась тому, насколько девушка была худой. Невооружённым глазом можно было увидеть кости Исии обтянутые белой кожей. И эта худоба не была той самой стройностью, которую восхваляли в модных домах, нет. Она была именно болезненной худобой, граничащей с истощением. Личико маленькое, словно кукольное. На нем розовые губки и большие глаза, как у молодого оленёнка, смотрелись красиво, но в тоже время пугающе. Будто самое живое что было в её теле – это глаза. Словно почувствовав на себе чей–то взгляд, Исия ещё больше сжалась. Как–будто пытаясь исчезнуть и никогда больше не появляться.       Меллиса перевела взгляд на Франциска и затем снова на Исию. Что–то внутри неё болезненно сжалось. Та часть, которая прекрасно понимала, что это был за брак. По поведению Франциска было прекрасно понятно, что он не отличается манерами и уважением к своей жене. Пусть он не сказал ей ни слова, но достаточно было взгляда, чтоб она начала дрожать как осиновый лист.       Медленно пережёвывая утку, Меллиса выдохнула, и в этот момент, наконец оторвавшись от своих размышлений, стала слушать разговор, который неспешно шёл за столом.       Деон Солсбери выглядел, словно душа компании. Открытым, улыбчивым и великодушным. Он рассказывал какую–то занимательную историю про то как на поселение вблизи одной из подконтрольных ему территорий напали демонические твари, и сами жители деревни воевали с ними, пока Деон вместе со своими воинами не подоспел как раз вовремя.       Тёмные волосы Деона были зачёсаны назад, короткая темная борода покрывала его щёки, подбородок и шею. Глаза были миндалевидной формы светло–голубого цвета и всякий раз расширялись, когда он подходил к какой–то важной части рассказа. Тонкие губы приподнимались и складывались в добродушную улыбку. Прямой некогда нос был сломан в паре мест и немного искривлён.       В какой–то момент алые, как сама кровь, глаза Каллена пересеклись с глубокими фиолетовыми глазами девушки. Мужчина едва заметно поджал губы в какое–то подобие улыбки, словно пытаясь поддержать её. Вскоре блюда сменились и разговор плавно перетек к охоте и добыче которую принесли в этот раз.       – Так… Меллиса, дитя моё, я был приятно удивлен в этот раз. Почему ты до этого не показывала, как хорошо стреляешь? – бархатистый низкий голос императора разнёсся по всей палатке. – Меня… да не только меня, но и многих аристократов поразили твои навыки, которые ты продемонстрировала во время охоты.       Мелиса отложила столовые приборы и немного склонила голову:       – Благодарю за столь высокую похвалу, ваше величество. Меня и моего брата учил еще покойный дедушка.       Фергус кивнул и, приподняв уголки губ, по–отцовски улыбнулся:       – О, вот как? Помню его, он был выдающимся человеком. А ты, Максимилиан, так же хорошо стреляешь?       Эзенбаум подавился вином, которое пил, и закашлялся, пытаясь вдохнуть. Пока брюнет пытался приди в себя, краснел и кашлял, Каллен, едва скрывая смех рвущийся наружу, проговорил:       – Отец, он… не так хорош в огнестрельном оружии, как во владении мечом. Меллиса и Хейл подавили рвущиеся наружу улыбки. Девушка опустила взгляд к тарелке и стала медленно ковыряться там вилкой, едва сдерживаясь от комментариев насчёт стрельбы брата.       – О, вот как? Видимо вам перешло семейная отличительная черта Эзенбаум.       Макс и Меллиса устремили непонимающие взгляды на императора. А Эдгар в шутку произнёс:       – Да будет вам, ваше величество. Это скорее совпадение, чем правило.       – Ну как же, в каждом роду Эзенбаум рождается один мастер меча, а второй ребёнок обычно владеет другим оружием так же хорошо, чтоб зваться мастером. В свое время, Эдгар так искусно владел копьём, что не единожды побеждал меня. А его сестра имела все качества, чтоб стать первой женщиной мастером меча.       Фергус покачал сокрушённо головой и сделал небольшой глоток вина. Лицо Эдгара накрыла тень, и он чуть ссутулился.       – Шерен была великолепной женщиной, жаль что вы так и не узнали её, дети. – Фергус вздохнул. – Она была слишком молодой, и это было действительно горе для всей империи потерять такого человека. Кто знает, какой была бы наша история если бы она…       Фергус на мгновение устремил пустой взгляд в никуда, словно вспоминая былые времена и, выдохнув, откинулся на спинку стула, и проговорил, глядя на младшую Эзенбаум:       – Ты, кстати, Меллиса очень похожа на свою тетю. Тот же взгляд, особенно сейчас это стало заметно. Прямой, сильный, изучающий, словно ты познала тайны этого мира.       Макс и Меллиса переглянулись. Они, конечно, знали, что у отца была сестра, но никогда не слышали о ней так много как сегодня. Впервые кто–то о ней говорил, и притом с такой болью в голосе. Но никто из них не посмел продолжить разговор о покойной тете, так как боялись задеть отца. По его лицу было видно что тема ему была не приятна. А посему, беседа сошла на нет, пока Деон не произнёс:       – Сэр Эзенбаум, – он посмотрел на Эдгара так, что все сразу поняли к кому он обращается, – вы, кстати, уже подобрали пару вашей дочери? Она ведь уже вступила в брачный возраст, не так ли?       Яркие фиолетовые глаза пересеклись со светло–голубыми глазами Деона, и Эдгар чуть сильнее, чем нужно, сжал ножку винного бокала:       – Нет, мы пока об этом не думали. Она ещё дитя, ей рано ещё думать о таком.       Брюнет сверкнул своими голубыми глазами. Наклонив голову к правому плечу, он приподнял бровь:       – Вот как?       Внезапно, причмокнув своими губами–лепёшками, Франциск подал голос:       – Не соглашусь, я вот женился на своей, – он положил почти с размаху ладонь на плечо жены, отчего девушка резко дёрнулась и болезненно поморщила лицо, – когда ей было четырнадцать. По мне, цветы нужно срывать в молодых бутонах, чтобы застать самый цвет. Да и дети тогда рождаются лучше. Вон, она уже понесла и скоро родит мне.       На его лице была такая самодовольная улыбка, что по телу Меллисы пробежали мурашки, а желание воткнуть ему вилку в глаз стало таким сильным, что она едва сдерживалась. Макс, словно что–то почувствовав, положил ладонь поверх на руки сестры, и твёрдо проговорил:       – Вы женились на ребёнке, у которого едва началась менструация, и вы этим гордитесь? По мне это омерзительно, – его голос был твёрд как камень, а глаза остры словно бритва. Франциск, смотря на Макса, вначале ухмылялся, но по мере того как слова, словно быстрая горная река, лились из рта наследника Эзенбаум, лицо рыжебородого менялось. Пока он не начал скрипеть зубами. Макс, не скрывая отвращения на лице, бросил: – Если бы к моей сестре сватался мужчина, что годился ей в отцы, он бы лишился своих причиндалов быстрее, чем переступил порог нашего поместья.       Фергус снова облокотился на спинку стула, перекинул ногу на ногу и, взяв бокал вина, стал наблюдать с лёгкой полуулыбкой за перепалкой, которая разворачивалась перед его глазами. Он не вмешивался, наоборот, скорее, он смотрел на них, как на представлением в цирке.       – Что ты хочешь этим сказать? – грубо спросил Франциск, едва скрывая агрессию в своем голосе. Казалось, если бы они не оставили оружие перед тем как зайти сюда, то он уже достал бы свой меч и начал угрожать Максу. Брюнет же, взглянув исподлобья, растянул губы в ядовитой ухмылке:       – То что люди, которые берут себе в жены не девушек, а буквально детей, хуже дикарей, что сношают всё что видят в надежде родить как можно больше отпрысков.       – А если жена сама хотела выйти за меня? Это тоже мерзко? – он чуть сжал свои пальцы–сосиски на плече жены и проговорил. – Ты же сама пришла ко мне, не так ли?       Исия едва ли не тряслась от страха. В её глазах практически стояли слёзы, но почувствовав давление на плече, она кивнула:       – Д–да… я в–влю… влюбилась в господ… Франциска и…он п–помог м–моей с… семье…       Она едва могла что–то выдавить из себя, хоть слово – все находящиеся здесь аристократы устремили взгляды на девушку, и под ними она сжалась ещё сильней, а её голос стал едва слышен.       – Сэр Жэррар. – Голос императора разрушил это давление и Жэррар, который со злостью смотрел на свою жену, перевёл взгляд на императора:       – Да, ваше величество?       –Я вижу, что ваша жена довольно худа. – Фергус отпил вино и наклонил голову. – Возможно роды будут у неё трудные. Пусть ваша жена отправится с нами в императорский дворец. Там осмотрит её мой лекарь. Ведь жизнь ребенка и матери – самое важное, что может быть в мире.       Император чуть поджал губы. Тема беременных женщин для него была старой болью, ещё бы, ведь мать Каллена умерла ещё при родах, она была болезненной и худой, и поэтому как ни старались маги и повитухи, умерла от обильного кровотечения, едва увидев своего первого и единственного сына. Нижняя губа Франциска чуть затряслась от ярости и он тихо произнёс:       – Ваше величество, вы слишком…       Внезапно взгляд Фергуса заледенел, а пламя нескольких свечей, что стояли на столе, дрогнуло и задрожало.       – Ты противишься императорскому приказу?       Ноздри мужчины расширились от тихой злости, и Франциск покачал головой:       – Нет, как я могу. – Сквозь зубы процедил рыжебородый. – Мы прибудем следом…       Фергус подался вперед и, поставив бокал на стол, он устремил такой взгляд на графа Жэррара, что тот в одно мгновение сжался и будто уменьшился в размере вдвое.       – Я пригласил Исию Жэррар. Неужели у тебя нет других дел помимо сопровождения жены в императорский дворец? – аура, источаемая императором, была сравнима с ледяной пустыней. Холодная, колючая, безжалостная и смертоносная. Он буквально источал жажду убийства и крови. Словно являлся посланником самого бога на земле. И вся мощь его ауры, всё давление буквально навалилось на этого рыжебородого кретина, который не мог закрыть свой рот раньше. Шутки с мастерами меча плохи. А некоторые поединки с ними заканчиваются, ещё не начинаясь, как раз именно из–за такой подавляющей ауры.       Глаза Фергуса угрожающе сверкнули. У императора цвет глаз отличался от цвета глаз старшего сына. У Фергуса глаза были, словно застывшие капли венозной крови, тёмные, глубокие и властные. В то время как у Каллена они были тёмно–алого оттенка. Различие небольшое, но оно было. И если по императору и Каллену можно было безошибочно понять, что они родственники, ситуация со вторым принцем отличалась. Хейл рядом с ними выглядел, как белая ворона. И это бросалось в глаза всякий раз, когда он появлялся рядом с императором или Калленом. Один раз Меллиса подслушала болтовню каких–то аристократов на балу. Там же она и узнала, что дело было в происхождении императрицы Алисы.       Покровителем рода Тенлейни была птица–феникс. Считалось что давным–давно некоторые из них могли даже оборачиваться этой птицей. Взмах их крыльев мог стирать острова с лица земли и создавать новые моря. Поэтому им досталось в наследство именно такие отличительные черты: красные глаза и волосы. Герб рода Тенлейни – это раскрывший крылья феникс. Огонь им не причинял боли, и даже наоборот, в их роду могли рождаться сильные маги огня, как например, было с бабушкой Каллена, одной из самых сильных магов огня в Магической башне. Но Императрица Алиса же, как оказалось намного позднее, уже вовремя беременности, имела в предках русалку королевских кровей. Сильная кровь морского обитателя подавляла кровь феникса в этом еще не родившимся дитя. Из–за этого роды прошли у Алисы плохо да так, что она до сих пор от них не оправилась. И именно поэтому цвет волос Хейла так разительно отличался от брата и отца. Волосы Хейла всегда были табуированной темой, особенно в его присутствии, хотя сейчас, скорее всего, многое уже поменялось.       Франциск едва заметно задрожал под давлением императора и опустил взгляд в столешницу, убрал руку с плеча своей жены. Затем, не поднимая глаз, сдержано кивнул:       – Я… понял. Прошу простить мою дерзость, ваше величество.       Удушающая атмосфера чьей–то скорой смерти, которая всего секунду назад окутывала каждого из присутствующих, в одно мгновение исчезла, и Фергус хлопнул в ладони:       – Думаю, настало время десерта.       Блюда вновь поменяли, и теперь перед каждым из них стояла тарелка с десертом. Император, как ни в чем ни бывало, произнёс:       – Сын мой, ты говорил, что вы задержались по какой–то любопытной причине.       Каллен оторвал взгляд от девушки, что сидела по другую сторону стола, и кивнул:       – А?... Да. Хейл принес кое–что просто невероятное, и мы не заметили, как прошло время.       – Невероятное? – Фергус перевел взгляд с Каллена на Хейла. – И что же это было?       Хейл, смотря прямо в глаза своему отцу и не отводя взгляда, ответил:       – Я создал новое оружие, назвал его пистолет. Это огнестрельное оружие, которое можно удержать в одной руке. Оно компактное, дальность поражения из него выше, также не нужно думать о перезарядке через каждые два выстрела. Так как патронов в каждом пистолете от 6 до 14.       Император внимательно смотрел на Хейла и, не отрывая взгляда, произнёс:       – Ты пробовал из него стрелять, Каллен?       – Да, отдача намного меньше, чем из ружья.       Фергус всё так же буравя своего второго сына любопытным взглядом, спросил:       – Вот как? И где оно может пригодиться?       На этот вопрос ответил уже сам Хейл:       – В органах правопорядка, например.       Император медленно моргнул и, чуть отстранившись, облокотился спиной на спинку стула. Его лицо выражало слабую заинтересованность.       – Но чаще всего там работают подготовленные воины, которые знают своё тело и как им управлять. Неужели ты хочешь снабдить оружием даже женщин, которые работают там дознавателями?       Хейл кивнул и, повторив движение отца, тоже откинулся на спинку стула, сцепляя пальцы в замок.       – Леди Эзенбаум стреляла из пистолета. Взяв его в руки в первый раз в жизни, она без ошибок попала в четыре цели из пяти.       Девушка в этот момент вполуха слушала их болтовню и была увлечена взбитым шоколадным десертом. Она, наконец, с горем пополам подняв на маленькой ложечке кусочек пористого крема, в одно мгновение ощутила взгляды всех присутствующих на себе. Меллиса замерла, и её рука дрогнула. С тихим шлепком кусок десерта приземлился на тарелку, так и не дойдя до рта девушки. Она выдохнула с таким сожалением и грустью, будто кроме этого десерта её ничто не могло порадовать. Но всё же ответила, взглянув на императора:       – Его высочество немного приукрашивает мои заслуги. Я попала в 3 из 5, а 4й лишь задела, так что это не считается попаданием. – Попыталась со скромной улыбкой снизить свои успехи Меллиса, но её опередил Макс, спросив:       – Оттуда сыпалась краска?       – Да.       – Значит попала. – Довольный своим утверждением Макс, начал ухмыляться. Меллиса же впервые задумалась над тем, что именно творится в голове её брата и точно ли там есть мозг. Но выдохнув и поняв что особо ничего не сможет им противопоставить, поджала губы:       – Как скажете.       Фергус кивнул своим каким–то мыслям и спросил:       – Ваши руки после стрельбы не болели? Может быть присутствовал какой–либо дискомфорт?       – Нет, ваше величество. Ход был плавный и мягкий, не сравнить с отдачей от дедушкиного ружья. Так что даже было удобно. Уверена, с ним справится и мужчина, и женщина.       –Вот как… – Фергус внимательно смотрел на молодую девушку, которая с каждой фразой, произнесенной на сегодняшнем ужине, напоминала ему всё больше и больше сестру Эдгара. С трудом оторвав от девушки взгляд, он проговорил: – Хорошо. Каллен, Хейл как вернёмся в императорский дворец жду вас и вашу презентацию по… пистолету.