Белый с прожилками красного

Новогодняя ночь пролетела незаметно, оставляя за собой только гору недоеденных сладостей, полный бардак в палате и горьковатый привкус на языке от количества выпитого. Кстати, о выпитом. Серёже в честь праздника позволили встретить новый год с друзьями, выпустив ненадолго из изолятора. Тот времени зря терять не стал, тут же уносясь в неизвестном направлении, а возвращаясь с целым пакетом спиртного. На этот раз парень даже не удосужился перелить всё это добро в нейтральные ёмкости, да и времени особого не было, ведь двери изолятора для него открылись за два часа до нового года. Разумеется, во второй палате Матвиенко встретили одобрительным улюлюканьем и радостными хлопками. — Серёж, ты с нами насовсем или так, просто забежал? — первая подала голос Катька, подправляя вечерний макияж. Матвиенко отозвался неясным мычанием, извлекая из пакета свои сокровища. — Поз, помоги по-братски. Я один это больше держать не могу, — обратился наш вечно больной герой к Диме, протягивая ему пару бутылок. Тот далеко не сразу понял, что вообще-то обращаются к нему, сосредоточив всё своё внимание на девчонке, усердно работающей кисточкой для макияжа. Антон ухмыльнулся, разглядывая своего друга, и помахал перед его лицом рукой. — Насмотришься ещё на свою Катьку, куда она от тебя денется, — бедный Позов стушевался, отводя взгляд и делая вид, что ужасно увлечён очередной книгой из библиотеки и вообще очень занят, что вы к нему пристали. Не мог же он в самом-то деле признать, что последние двадцать минут только и делал, что любовался видом девчонки, хоть все присутствующие прекрасно это понимали, иногда обмениваясь улыбками и подмигивая не менее смущённой Кате, мол, глянь, какой тут Ромео нарисовался. Та лишь сконфуженно вела худощавыми, донельзя хрупкими плечами и возвращалась к поправлению новогоднего образа. Арсений Сергеевич с завидной периодичностью заглядывал в палату, проверяя «Наличие запрещёнки», что в особенности ужасно нервировало Матвиенко, которому постоянно приходилось перепрятывать алкоголь. В целом, подобная атмосфера сейчас царила везде: главврач распорядился отнестись к контролю трезвости пациентов максимально серьёзно, заставив добрую половину персонала патрулировать во всех корпусах. Серёжа искренне надеялся, что непосредственно в полночь эти бесконечные обходы прекратятся, и их спиртовое добро оставят в покое. — Сами же выпьют, заразы, — сетовал парень всякий раз, когда наличие алкоголя в их палате сокращалось на одну бутылку, которую ребята забывали припрятать. Антон ещё вчера притащил из тайника маленькую искусственную ёлочку, над украшением которой после подарков для детских корпусов не было сил даже думать, однако бойкая Катька всё же смастерила на скорую руку парочку игрушек и небольшую бумажную гирлянду. Благодаря стараниям девчонки ободранная, отдающая запахом плесени вестница нового года, стала выглядеть чуть лучше, придавая палате хотя бы немного праздничный вид. Про котят тоже в этой истории забывать не стоит: Дима лично проверил, чтобы у всех троих были яркие бантики, красующиеся на однотонных ошейниках. Разумеется, парень не делал их сам, а просто, без задней мысли, «позаимствовал» у зазевавшейся Катьки. Стрелки часов бежали как угорелые, стремясь к цифре двенадцать. Начался бой курантов, транслируемый в холле каждого корпуса. Через минуту почти из каждой палаты начали раздаваться крики «Ура!» и «С новым годом!». Антон никогда не думал, что встретит такой масштабный праздник с этими людьми. Чаще всего он празднует его только с Димой, иногда к ним заглядывала соседка — разумеется, не по лестничной клетке, а по дому, родители альбиноса вполне могли себе это позволить, — и передавала всякие вкусности. Шаст уже давно перестал ждать приход нового года, впрочем, как и Поз. Родители обоих парней на эти праздники уезжали за границу, почему-то никогда даже не предлагая взять их с собой, лишь бросая на стол карты с деньгами и ключи от машины, хотя последними ребята никогда не пользовались, ведь водить толком не умеют, да и некуда ездить. Друзей-то больше нет. Когда-то давно Антон слышал, что новый год — это семейный праздник, но на деле не видел такого ни разу. — С новым годом, — в дверном проёме показалась довольная мордашка Арсения, держащего в руках подарки. — Вот по-любому же сам тяпнул, а нам не даёт, — продолжал шёпотом негодовать Матвиенко, которому, кажется, не терпелось отметить кратковременную свободу. Катьку с Димой, сразу после боя курантов, как ветром сдуло. «Голубки» убежали танцевать под совковые песни в главный холл. Музыку крутили недолго, как выразился главврач: «Всё-таки больница, а не ночной клуб!», — поэтому ребята старались не упустить возможность, не особо разбираясь, что за произведение сейчас звучит в старых колонках. Но вот наступило утро. Разумеется, добрым оно было разве что для самых маленьких пациентов, которых погнали спать раньше всех. Для более взрослых людей первое января обычно сопровождается дикой головной болью, да и утром это время суток трудно назвать. Такая участь не обошла и наших героев. Несчастного Матвиенко, который налакался больше всех, часов в десять утра уволокли обратно в изолятор. Катьку, только-только сбросившую надоедливые каблуки, тоже погнали к себе. Впервые за долгое время оставшиеся в одиночестве Антон с Димой продрыхли без задних ног ещё очень долго, совершенно не реагируя ни на какие внешние раздражители, включая бойкий голос Арсения Сергеевича и неоднократные призывы к принятию пищи. *** Антон проснулся от внезапных и достаточно продолжительных звуков в коридоре. Мальчишка мельком взглянул на часы, удивившись тому, что проснулся так рано первого января. «Всего-то девять утра», — подумал Альбинос, переворачиваясь на другой бок и поудобнее перехватывая телефон. Второй мыслью было проверить, спит ли Поз. Странное желание, на самом деле, ведь после такой насыщенной ночи едва ли возможно разлепить глаза в такую рань. Шаст поднял голову, оглядываясь по сторонам, Димы нигде не было. Через пару секунд, как бы подтверждая его только появившиеся догадки, в ванне зажурчала вода. Стоп. Антон точно помнил, что Катьку выпроводили из второй палаты около десяти утра, мальчишка тогда ещё пробурчал что-то вроде «что вам всем не спится» и вновь вырубился. Тогда почему часы упрямо показывали девять? Поскольку альбинос не обладал прекрасным талантом не иметь похмелья, то сначала подумал, что попал в прошлое. Новый год, в конце концов — это же время чудес! Но всё-таки задатки здравого смысла забили тревогу и заставили Шаста ещё раз включить телефон: сегодня второе января. Просто чудесно! Фантастика, ничего не скажешь! Проспать почти целый день не каждый сможет. Разумеется, мальчишка не валялся беспробудно всё это время, иногда вставая то попить, то открыть окно, но эти сцены были такими короткими и плохо запоминающимися, что сон можно было считать достаточно продолжительным. Видимо, Дима тоже проснулся недавно, решив в первую очередь отправиться в душ, а не рефлексировать на тему полностью пропущенного дня. — Мы проспали целый день? — первое, что произнёс Поз с полотенцем на плечах и какой-то футболке, которая явно ему не принадлежала, но вспоминать такие мелочи не было никакого желания, так что оба парня просто промолчали. Однако вдоволь обсудить произошедшее наши герои не смогли: в палату забежала Катька, в отличие от хозяев комнаты, она уже была в бодром расположении духа, нацепившая на себя красный новогодний свитер. — Слышали новости? — с порога осведомилась девчонка, впрочем, она всё равно бы рассказала, даже при положительном ответе парней. — Сегодня приедет хозяин больницы! Все сотрудники сейчас по струнке ходят, намывают корпуса до блеска, а особенно грубые врачи сегодня просто лапочки! — Катька рассмеялась, оглядывая помещение. — У вас тут землетрясение случилось? Что за бардак? — Вообще-то, ты к этому бардаку тоже имеешь некое отношение, — резонно заметил Дима, надевая очки, которые еле-еле отыскал среди кучи вещей. — Хозяин будет палаты в главном корпусе осматривать, Арсений вам все эти безделушки засунет в очень неожиданные места, если не приберётесь, — задумчиво протянула девчонка, отодвигая от себя кучу и приземляясь прямо на пол. Внезапно Антон вспомнил, что разбудили его именно странные звуки в коридоре, не свойственные для больницы в принципе. Мальчишка решил не уточнять этот момент у Катьки, самостоятельно выглядывая за дверь. Что ж, девушка его не обманула, во всём корпусе действительно кипит жизнь: медсёстры носятся как угорелые из кабинета в кабинет, врачи судорожно записывают что-то на листочках, сидя где придётся или даже стоя, а главврач нервно оглядывается по сторонам, видимо, стараясь выявить недостатки во внешнем виде главного корпуса и при необходимости устранить как можно скорее. Арсения Сергеевича, а именно его Антон желал бы видеть сейчас где-то поблизости, не было. Где он пропадал — одному богу известно. Мальчишка предположил, что его лечащий врач, скорее всего, тоже носится по делам или проверяет документацию. — Так молодёжь, — мимо второй палаты со скоростью ветра пролетел Павел Алексеевич, — сегодня под ногами не мешаемся, песни не горланим, дебош не устраиваем. Короче, активно делаем вид, что вы адекватные пациенты, — не дождавшись ответа, главврач упорхал в соседний кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Ближе к обеду от утреннего «муравейника» из сотрудников не осталось и следа. Беготню и ругань сменила гробовая тишина. Послышался звук открывающейся входной двери, а затем цоканье каблуков и тяжёлые мужские шаги. Антон с Димой сидели в холле, стараясь поймать хоть какой-нибудь интернет. После одного случая с подключением к местным колонкам, Арсений лично ограничил этим двоим доступ к бесплатному вайфаю, поэтому парням оставалось лишь довольствоваться мобильной сетью. — Здравствуйте-здравствуйте, — Павел Алексеевич первым поздоровался с прибывшими гостями, — пожалуйста, проходите, что начнёте осматривать первым? — Пожалуй, с вашего кабинета и начнем, — Шаст недоумённо поднял голову, делая вид, что его очень заинтересовал вид за окном, на деле же, рассматривая хозяина больницы. Мальчишка ожидал увидеть статного мужчину средних лет в дорогом костюме и лакированных туфлях, с суровым взглядом и властным голосом, но прямо сейчас поодаль от альбиноса стоял щуплый старичок лет под семьдесят, голос у него был слабый, дрожащий, рядом с хозяином вертелась молоденькая девушка лет двадцати на высоченных шпильках и с планшеткой в руках. Вот она-то и производила то самое впечатление грозного руководителя, имевшая суровый взгляд, идеальную осанку и туго затянутый пучок, залитый большим количеством лака, хотя на деле она была лишь секретарём, о чём говорило отношение хозяина к ней. — Оксаночка, ты пока посмотри главный холл. С кабинетом я и сам смогу управиться, — сначала Антон грешным делом подумал, что это его любовница, — у богатых свои причуды, сами понимаете, — но лишь от одного взгляда Оксаны становилось жутковато, а ведь эти хищные глаза сейчас были направлены в сторону Шастуна, мирно сидящего в кресле и закинувшего ногу на ногу. Дима, до этого облокотившийся о сидение альбиноса, сейчас готов был вытянуться по стойке смирно и отдать честь этой даме. Впечатление, конечно, секретарша, производила неизгладимое. — Я вас поняла, Александр Даниилович, — только и сказала она, услужливо открывая перед хозяином дверь, ведущую в кабинет главврача. Парни синхронно сжались, стараясь слиться с поверхностью, когда Оксана направилась к ним, опустив планшетку и выключив механическую ручку. — Что вы тут сидите? — девушка бросила острый, как бритва взгляд на наших героев, будто оценивая каждого по очереди. Мальчишки не смогли выдавить ни слова от скопившегося напряжения. Одновременно подумав о том, что лучше бы смыться отсюда подальше, Антон с Димой решили не медлить, срываясь с места. — Какая невоспитанность, — бросила Оксана им вслед и что-то записала в планшетке. Как только дверь во вторую палату закрылась, парни попадали на пол в попытке отдышаться. От холла их разделяла всего пара метров, но именно сейчас это расстояние показалось Антону непреодолимым. Катя, ещё не покинувшая комнату, бросила на Диму удивлённый взгляд, спрашивая, что же случилось, но мальчишка лишь махнул рукой, показывая, что ему сейчас не до этого. Шаст резко выдохнул, скрещивая руки на груди, но с пола так и не поднялся. Альбинос вкратце описал Кате Оксану и хозяина больницы. В палате повисла тишина. *** Арсений ненавидит проверки всем сердцем. Впрочем, это вполне нормальные чувства для работника элитной больницы. Вся эта беготня и натянутые улыбки… Хочется смыться от такой атмосферы как можно скорее. Дописав отчёт, который уже давно должен был быть готов, мужчина поднялся со стула, приветствуя гостя и здороваясь с ним за руку. Эти старческие глаза, — на первый взгляд вполне дружелюбные и открытые, — отнюдь не вызывали у него никаких приятных чувств! — Здравствуйте, Арсений, — старик лукаво улыбнулся, похлопывая врача по плечу и быстрым взглядом окидывая помещение. Пока хозяин на минуту отвернулся, что-то шепча главврачу, Арс быстро отряхнулся, словно он измазался в ужасно приставучей грязи и снова нацепил пустую улыбку. — Ну, что тут у нас, — продолжил Александр Даниилович, без разбора хватая папки со стола и пролистывая их. — О, Антон Шастун, — хозяин уцепился за личное дело мальчишки, внимательно вчитываясь в информацию на первом листе. — Снова альбинос, — губы старика тронула улыбка. Арсений поднял на хозяина раздражённый взгляд, сжимая руки в кулаки и пряча их под столом. — Дай угадаю, кто лечащий врач, — старик хрипло рассмеялся, бросая папку куда попало. Хорошо, что Арс успел её поймать, иначе важный документ повалился бы на пол, безнадёжно помявшись. Павел Алексеевич, наблюдавший за этим, решил немного разрядить обстановку. — И вы как всегда правы, Александр Даниилович! Но Арсений учёл свои предыдущие ошибки, сейчас он уже настоящий профессионал, можете быть спокойны, — главврач скосил взгляд на своего подчинённого, сочувственно ему кивнув. Хозяин приоткрыл дверь, ведущую в коридор и позвал свою секретаршу, между делом снова обращаясь к Арсению Сергеевичу, пока девушка записывала необходимую информацию. — Не думаю… Вы уже назначили ему лечение? — старик перечитал записи на планшетке и вернул её Оксане. Когда Павел Алексеевич отрицательно помотал головой, Александр Даниилович продолжил. — Вот и прекрасно. Подойдёте ко мне во второй половине дня вместе с пациентом. Я дам название нужных лекарств, — хозяин скрылся за дверью, оставив за собой невидимое облако отвратительно пахнущего одеколона. Вот вроде богатый человек, а пользуется непонятно чем, заставляя своих собеседников задыхаться от едкого парфюма. Арсений раздражённо выдохнул, приземляясь обратно на стул и опуская голову на скрещенные руки. И зачем вообще приходить с проверкой второго января? Ему самому не лень было подниматься рано утром, терпеть ещё не до конца испарившиеся последствия новогодней ночи, ещё и ехать из своей Германии ради одного только заведения? Павел Алексеевич предположил, что хозяин сделал это специально, чтобы застать работников врасплох, но не таким же варварским способом! Половина сотрудников до сих пор валяются, не отошедшие ещё от праздника. Сразу после обеда, когда столовая была уже проверенна зорким взглядом Оксаны, а повара начали постепенно возвращаться в рабочее состояние после пережитой нервотрёпки, хозяин вновь появился в кабинете главврача, вызывая по внутренней телефонной связи Арсения и Антона. Шаст такого поворота не ожидал совершенно, совсем не готовый вновь столкнуться лицом к лицу со столь неприятными личностями, поэтому лечащему врачу пришлось чуть ли не силком тащить альбиноса в нужный кабинет, приводя всевозможные аргументы, которые мальчишка совершенно не желал слушать, брыкаясь и бормоча что-то про психологическую травму и аллергию на таких секретарш, коей являлась Оксана. Наконец на пороге появился запыхавшийся Арсений Сергеевич, который уже устал тащить отчаянно сопротивляющегося Антона. Не став приветствовать присутствующих, врач приказным тоном сказал Шасту сесть и желательно молчать. — Хорошо, очень хорошо, — никак не объясняя свою реплику признёс Александр Даниилович, прожигая взглядом несчастного мальчишку. — Антон, кажется? — альбинос кивнул. — Для человека с альбинизмом ты выглядишь достаточно крепким. Видимо, небольшая степень проявления болезни. Это прекрасно! Таких пациентов у нас ещё не было, — чуть ли не пропел хозяин, начиная ощупывать тело Шаста. Затем он сделал несколько пометок на каком-то листочке, кидая его лечащему врачу, тот даже поймать рецепт не успел и теперь вынужден ползать по полу в поисках куда-то упорхнувшего листочка. — Арсений, смотри у меня, — угрожающе произнёс старик, даже не взглянув на мужчину и продолжив внимательно разглядывать Антона. — Если будет, как с Кузнецовой, уволю даже не задумываясь! — лечащий врач недовольно повёл плечами, но согласно кивнул, стиснув зубы. Шасту совсем не понравилось всё, что он успел увидеть, прежде чем его так же бесцеремонно выставили за дверь. Общее впечатление, которое хозяин произвёл на мальчишку, было не самым приятным. После этого старческого взгляда хотелось вымыться с мылом, спрятаться под одеяло, а лучше постричься в монахи и больше никогда не контактировать с людьми. Складывалось ощущение, что Александр Даниилович вообще не живой человек, а, скорее, восковая статуя, которая из-за досадной ошибки учёных, ожила и теперь всячески портит жизнь невинным людям. Сколько ему вообще лет? Сто? Он застал революцию? Исходя из внешнего вида старика, Антон пришёл к выводу, что скорее всего, хозяин вполне мог лично присутствовать на крещении Руси. Мало того, что этот он обращается к Арсу на «ты», так ещё и командует процессом работы врачей! Вообще-то — по правилам — он не должен в это лезть, проверяя лишь добросовестное отношение работников к своим обязанностям. Это были, конечно, не мысли мальчишки, это ему ещё утром с пеной у рта доказывал Дима, когда немного пришёл в себя после встречи с Оксаной. Кстати, о секретарше. Она в кабинете тоже присутствовала, иногда делая замечания мальчишке, что он не так сидит, не так смотрит, не так дышит. И вообще с ним всё не так. Пару раз она с нескрываемым отвращением подметила, что волосы можно было бы и расчесать перед встречей с хозяином больницы и что одежду нужно выбирать с умом, а не цеплять на себя, что попало, демонстрируя всем свои худощавые белоснежные руки, выглядывающие из-под рукавов футболки, ведь «мы и так видим, что ты особенный, не нужно лишний раз об этом напоминать своей открытой одеждой». Нашему герою оставалось только терпеливо молчать, кивая на каждую реплику девушки. Честно, если бы Антон курил, он бы после таких слов скурил бы целую пачку, не задумываясь! Альбинос устало приземлился на ближайший стул, не удосужившись дойти до своей палаты, хотя ужасно хотелось рассказать своим друзьям всё, что произошло и как следует обосрать Оксану вместе с её начальником. И почему этот старикашка такой противный? Антон тяжело вздохнул, устремляя взгляд на дверь, на которой красовалась цифра «2». За ней явно происходило что-то интересное. Видимо, Дима с Катей опять что-то не поделили и теперь вопили на весь корпус, пытаясь выяснить, кто же из них всё-таки виноват. Да, ругаются они, конечно, как самые настоящие старые супруги. Эта мысль посещала голову мальчишки уже не впервые, постоянно заставляя его посмеивается всякий раз, когда относительную тишину комнаты разрезал звонкий Катькин голос или недовольное ворчание Поза. Видимо, в этот раз ребята не поделили что-то вещественное, сейчас стараясь отнять это друг у друга, иногда громко топая или кидаясь вещами, которые ударялись о стены, улетая и вызывая гул. После очередного провального броска Антон рассмеялся, пытаясь представить, что же случилось между ними на этот раз, параллельно перемещая взгляд дальше по стене. Невероятно, но факт, перед второй палатой красовалась дверь под номером один. Только вот Шаст ни разу не видел, чтобы кого-то туда заселяли или наоборот выселяли, а дверь всегда была заперта на ключ. Невольно воспоминания вернулись к сегодняшнему утру, когда главврач, в спешке дающий указания своим нерадивым пациентам, ушёл в эту самую комнату, после чего в ней начали раздаваться звуки активной уборки, но зачем, если эта палата и так всегда закрыта? Комнаты в главном корпусе выглядели абсолютно одинаково, так что хозяину нет никакого резона обходить их все. Антон напрягся, пытаясь понять, к чему его мозг пытается привести своего обладателя. Сейчас первая палата была открыта, об этом мальчишке сообщил сквозняк, приветливо распахнувший дверь в загадочную комнату почти полностью. Альбинос никогда в жизни не полез бы туда, если бы не странный книжный стеллаж, который он успел заметить перед тем, как сквозняк вновь захлопнул дверь. В палатах не должно быть ничего лишнего. Даже наличием такого простого предмета, как зеркало, могли похвастаться далеко не все пациенты, что уж говорить о книжном шкафе! Воровато оглядевшись по сторонам, Антон двинулся в сторону комнаты, проскальзывая мимо уборщицы, в сотый раз намывавшей и без того чистый пол. Сначала мальчишка опасался, то хватаясь за ручку двери, то снова её отпуская и делая вид, что он о чём-то задумался. Когда Катя с Серёжей искали котят по всему корпусу, то упоминали, что иногда заглядывали в окна, стоя снаружи, вдруг пропавшие зверята нежатся где-то на подоконнике, которого не видно изнутри, ведь он спрятан за толщей плотных занавесок. Девчонка тогда ещё сказала, что не смогла определить, на какой кабинет сейчас смотрит, он был богато украшен, с новым ремонтом, но при этом на всех поверхностях красовалась пыль, разбросанная толстым слоем на всех горизонтальных поверхностях, а когда ребята рыскали по кабинетам уже в сотый раз и выучили расположение всех помещений, то такой комнаты не нашли, дружно решив, что в тот кабинет уже заходили, просто с другого ракурса они его не узнали. Наконец решившись, Антон дёрнул дверную ручку на себя, чуть ли не запрыгивая внутрь. Мальчишку встретил идеально чистый кабинет с разными часами на стенах. Среди них были и механические, и песочные, и с маятником, и с кукушкой. От такого многообразия у альбиноса зарябило в глазах. Чтобы не упасть, наш герой, не глядя, схватился за первый попавшийся предмет, стараясь удержать равновесие. От каждой стены слышалось громкое тиканье, раздражающее Шаста с каждой минутой всё больше. У окна стоял стол из какого-то тёмного дерева. На нём не было ничего лишнего, только стопка книг, часы — опять! — и какая-то резная шкатулка с замочной скважиной. Почему-то последняя вещь совершенно не привлекла внимание мальчишки, зато в столе было очень много выдвижных ящичков разного размера, ими Антон и занялся в первую очередь. Сначала ему попадались разные безделушки вроде открыток, фантиков, стикеров с надписями на непонятном для альбиноса языке и так далее. Где-то наш герой даже откопал именной портсигар. «Александр Даниилович Бухгольц» — гласила ручная гравировка. Так значит, хозяин больницы — немец и эта комната — его кабинет? Антон решил, что для выводов слишком рано, поэтому продолжил перекапывать ящики, подгоняемый сильнейшим праздным интересом и боязнью, что хозяин комнаты может прийти в любой момент. Когда мальчишка уже посмотрел всё, что только можно, а спина устала и затекла от длительного нахождения в неудобном положении, в последнем ящике, расположенном в самом низу, рука нашего героя упёрлась во что-то острое и тонкое. Антон ухватился за неизвестный предмет, вытаскивая его на свет. Это оказалась толстая хирургическая игла, воткнутая в поролоновую подушечку. Потеряв всякий интерес к ней, Шаст отбросил её в сторону, продолжая шариться в ящике, но скоро обнаружил в одном из углов небольшое отверстие. Наш герой мазнул взглядом по острому предмету, валявшемуся сейчас поодаль от него, и, недолго думая, вынул иглу из подушечки, засовывая её в отверстие. По толщине она подошла просто идеально. — Двойное дно, — тут же догадался Антон, приподнимая крышку. Альбинос уже было заволновался: кажется, ещё чуть-чуть, и он откроет какую-то страшную тайну! Но всё, что было в секретной части ящика — это пара скомканных листов пожелтевшей бумаги и пустая коробка из-под каких-то таблеток. Шаст разочарованно вздохнул, поднимаясь на ноги, однако же распихивая всё найденное по карманам, не удосужившись даже проверить, есть ли хоть что-то на этих клочках бумаги. Видимо, когда-то в тайнике действительно хранилось нечто важное, но оно уже было оттуда изъято кем-то другим. Идеальную тишину нарушил щелчок открывающейся двери. Антон в панике, не зная, куда деваться со своим-то ростом, бросился под стол. Благо, высокие ножки и полностью заставленная какими-то коробками передняя часть давала достаточно места, чтобы мальчишка смог поместиться там полностью и чувствовать себя вполне неплохо. Главное, чтобы вошедшему не вздумалось усесться за стол. Шасту было страшно даже думать о том, что будет, если кто-то узнает о его похождениях. Вжавшись в самый дальний угол, Антон закрыл рот рукой и принялся ждать неизвестно чего. — Всё складывается вполне удачно, правда же, Александр Даниилович? — послышался тонкий голосок Оксаны, закрывающей дверь за собой. — Пожалуй, это действительно самый лучший расклад событий, — ответил ей хозяин, проходя внутрь. — Они ещё не успели напичкать его всякой медицинской дрянью, так что можно считать, что он полностью чист, — секретарша хихикнула, видимо, усаживаясь в кресло. Затем разговор ушёл в совсем другое русло, где Антон не понимал и половины слов, да и ему, в целом, это было не очень интересно. Гости общались достаточно долго и громко, так что от скуки мальчишка спокойно развернул смятые листочки, не опасаясь, что его смогут вычислить по характерному бумажному шуршанию. В руках нашего героя оказались не листы, а страницы, наполненные мелким печатным текстом, явно вырванные в большой спешке. «Дата начала испытаний: 20.05.2020. Испытуемый: Кузнецова Ирина. Используемые препараты: неизвестно. Состояние: хорошее. Аллергических реакций не выявлено, пациент чувствует себя нормально. «…» со своей задачей справился. Одобрено». Чуть ниже располагалось несколько похожих текстов, а самым последним был следующий. «Дата начала испытаний: 20.08.2020. Испытуемый: Кузнецова Ирина Используемые препараты: неизвестно. Состояние: критическое. Выявлена яркая аллергическая реакция, пациент несколько раз падал в обморок. Уменьшение и увеличение доз не помогло. «…» дал полностью противоположный результат. Возможен летальный исход. Не одобрено». В самом низу красовалась выцветшая печать и подпись, по всей видимости, хозяина больницы: «А.Д. Бухгольц». Антон даже не заметил, как старик с секретаршей ушли из кабинета, продолжив сидеть под столом и раз за разом перечитывать уже практически выученные наизусть строчки. Кажется, ещё никогда в жизни Шаст не бегал так быстро, как сегодня. Как только до мальчишки всё-таки дошло, что кабинет хозяина уже пустует, он сорвался с места, повалив несколько, очевидно, дорогих статуэток на пол. На ресепшене сейчас была тьма народу, но не заметить альбиноса в толпе может разве что слепой, поэтому Антону пришлось набраться терпения, выжидая, когда поток из людей немного стихнет. Наконец в холле остался только Шаст и девушка за стойкой информации. Вот она-то и была сейчас основной проблемой. — Здравствуйте, — протянул Антон, облокачиваясь о невысокую каменную столешницу и глупо улыбаясь. — Чего тебе, Шастун? — грозно поинтересовалась работница, поправляя очки-полумесяцы. — Ой, как грубо, — мальчишка недовольно сморщился, в голове отчаянно стараясь придумать хоть какой-то предлог, чтобы безнаказанно проникнуть в архив. — Меня, вообще-то, Арсений Сергеевич послал за каким-то личным делом в архив! — м-да, лучше ничего Шаст придумать, видимо, не смог. Девушка недоумённо изогнула бровь, окинув альбиноса подозрительным взглядом. — Зачем Арсению дела из архива? И как ты собрался искать их, если не можешь даже внятно объяснить, какой конкретно документ тебе нужен? — видимо, она решила начать с козырей, топя мальчишку вопросами, на которые он точно не сможет ответить. Вообще эти дамы с ресепшена всегда такие многословные, лучше не связываться с ними вовсе! Жаль, Антон это поздно понял. Шаст печально опустил голову и поплёлся в сторону своей палаты, а девушка победно улыбнулась. Раскусила всё-таки! Когда мальчишка уже положил руку на дверную ручку, в его голову пришла идея, которую, к сожалению, невозможно было осуществить прямо сейчас, но в перспективе очень даже. Примерно через полчасика на ресепшн должна была прийти сменщица, которая Антона толком не знала, ведь работала чаще всего в ночные смены. Вот с ней-то всё могло получиться. В архиве почему-то сегодня было душно, но альбинос и не собирался задерживаться тут надолго. Шустро отыскав дело Кузнецовой, он открыл его на последней странице, параллельно разворачивая смятые листы. Их форма идеально подошла к тем обрывкам бумаги, что были вшиты в переплёт. Вложив таким образом свою находку внутрь и захлопнув папку, Антон опрометью бросился во вторую палату, пока не вернулась разъярённая сменщица, которую Шаст наглым образом обманул, сказав, что её вызывают по какому-то очень срочному вопросу в кабинет главврача. *** Дима уже который раз протирал и без того чистые стёкла очков, а Катька рассеянно расчёсывала волосы, пялясь в одну точку. Наш герой, продемонстрировав свою находку друзьям, тоже находился не в самом лучшем расположении духа. Над Кузнецовой проводились медицинские эксперименты, это всем стало совершенно ясно. — Видимо, от этого она и умерла, — заключила Катька, опасаясь смотреть Антону в глаза. Всё-таки он тоже альбинос, а, значит, вполне может повторить судьбу девушки. Страшно ли было Шасту? Совсем нет. Как хозяин больницы справедливо заметил, его ещё толком и не лечили, лишь стараясь укрепить здоровье. Только вот Арсений об этой ситуации не знал, всё это время коря себя за непрофессионализм и халатность к своим обязанностям. Альбинос таких тонкостей, конечно, не знал, но интуиция подсказывала, что его лечащий врач равнодушен к смерти Иры точно не был. — Не планируешь рассказать об этом Арсению Сергеевичу? — осторожно поинтересовался Позов, который за последние полчаса исчерпал все медицинские термины, что знал, и теперь ему оставалось только сочувственно смотреть на своего друга, утопающего в догадках и подозрениях. Антон не успел ничего ответить. Дверь в палату распахнулась, впуская вместе со сквозняком не менее неприятную особу — Оксану. Такое ощущение, что эта леди родилась с планшеткой в руках и расставаться с ней не собирается. — Девушкам в мужской палате делать нечего, — строго заметила секретарша, смиряя Катьку неприятным взглядом. Вновь сделав пометку на листке, Оксана извлекла из кармана серого, как асфальт пиджака пачку таблеток, кидая их Шасту. Что за манера у этих двоих бросаться вещами? Никакого уважения! Альбинос недоумённо уставился на лекарство, лежащее в его руке. Дима, наконец нацепив очки, кое-как разглядел название препарата и на вопрошающий взгляд Антона виновато пожал плечами, мол, прости, друг, я эту вещь вижу впервые. — Принимать будешь три раза в день в течение месяца, — громко произнесла секретарша, будто мальчишка должен был за ней записывать. Повертев коробочку в руках, наш герой всё-таки её открыл. В лицо ударил отвратительный, ни с чем не сравнимый запах, который резал глаза подобно дыму от костра. На вид это были самые обычные таблетки, но почему-то Антон был уверен, что на вкус они ещё ужаснее, чем на запах. Брезгливо поморщившись, Шаст вытащил одну пластину, тут же в панике стараясь запихнуть её обратно, — мерзкий запах начал расползаться по всей палате. — Можно я выкину их в окно? — с надеждой спросил альбинос, раздражённо уставившись на Оксану, будто она лично делала эти таблетки. На удивление, девушка не рассердилась и не записала ничего в свою «Планшетку смерти», как её прозвал Дима. Она лишь наклонилась к самому уху мальчишки, переходя на шёпот. Антон немного удивился: такая грозная мадам и умеет разговаривать шёпотом! — Можно, — секретарша выдержала паузу, за время которой глаза Шаста округлились до невероятных размеров, — это запрещённый препарат, будь осторожней, — и тут же скрылась за дверью, оставляя всех троих в гробовой тишине. *** — Ну как же так, Александр Даниилович! Кто же тогда будет составлять отчёты? — жалобно протянула Оксана следуя «хвостиком» за хозяином. — Никуда отчёты не денутся, да и всего три дня тебя не угробят, уж поверь, — отрезал старик, ускоряя шаг, давая таким образом понять, что разговор окончен. Секретарша понуро опустила голову, усаживаясь в одно из кресел, стоящих в холле. — Вы разве этому не рады? — Павел Алексеевич любил появляться из ниоткуда. — Три дня в таком замечательном месте — просто сказка! Тем более, вы сможете составить более подробный отчёт о нашей больнице. Оксана ничего не ответила, устремляя взгляд в окно и грустно улыбаясь, а ведь девушка знала об этом месте гораздо больше, чем все сотрудники вместе взятые, вряд-ли за эти три дня она обнаружит что-то ранее ею неизведанное.