Принц Дурмстранга.

***

      Путь в родные земли был долгим, но сам замок Дурмстранга встретил их так, как и положено — холодом, заунывными ветрами и тяжёлым молчанием каменных стен, среди которых предстояло провести ещё один месяц, прежде чем выпускники разлетятся каждый в свою сторону.              Этот месяц был странным. В воздухе висело ощущение скорого конца. Те, кто ещё недавно беспечно проводил вечера в гостиных факультетов, теперь больше времени уделяли тренировкам, экзаменам, последним возможностям оставить след перед уходом. Но Вацлав Каркаров не чувствовал ностальгии. Он уже знал, что уйдёт отсюда, не оглядываясь. Всё, что связывало его с Дурмстрангом, останется в прошлом — титулы, достижения, победы. Всё, кроме одного.       Последний матч.       Факультетский чемпионат по квиддичу всегда был событием года, но в этот раз он стал особенным. Последний матч, в котором команда Гласиаса встретилась с Фламмой, был прощальным не только для Вацлава, но и для всей команды выпускников. Он уже не мог назвать себя просто игроком — теперь он был капитаном, ловцом, тем, кого называли лучшим за всю историю школы.       Матч закончился слишком быстро. Фламма проиграла с позором.       Снитч был пойман в первые минуты игры, когда серебристая молния метлы Вацлава пронеслась через поле, оставив соперника в воздухе даже без шанса на манёвр. Гласиас праздновал победу, трибуны ещё долго гудели обсуждениями, но Вацлав уже не обращал внимания на шум. Он знал, что это было его последнее выступление здесь.       Победа закрепила его имя в истории школы. Но кое-что ещё произошло в тот день.       Когда матч закончился, трибуны начали пустеть, а победители, окрылённые успехом, отправились в гостиные, Вацлав с Левином возвращались в замок, когда она столкнулась с ними в коридоре.       Маленькая фигура, кутающаяся в мантию, тёмные волосы, скрывающие лицо, быстрые, неуверенные шаги. Девочка, явно младше всех остальных, испуганная, заблудившаяся, замерла перед ними, переводя взгляд с одного на другого. Она была в форме факультета Венери и выглядела так, будто понятия не имела, куда идти. И в ней было что-то… знакомое.       Вацлав прищурился, наклонил голову, не сразу осознавая, почему это ощущение кажется таким чужим, но в то же время родным. А потом память, словно по щелчку, вырвала из глубин сознания другой момент — Хогвартс, коридор, рыжий гриффиндорец и маленькая девочка, которая показала ему язык, прежде чем убежать прочь.       Может ли это быть она?       Он не был уверен.       Но выражение на её лице — тот же прищур, тот же взгляд, полураскрытые губы, будто она пытается что-то сказать, но не решается — на мгновение напомнило ему о том дне.       В коридоре повисло молчание. Вацлав медленно скрестил руки на груди и, чуть наклонив голову, произнёс с лёгкой усмешкой:       — Кажется, кто-то мелкий заблудился?       Она напряглась. А потом заговорила — но её болгарский был плохим. Очень плохим. Просто ужасным.        Вацлав пристально её разглядывал. Левин, который до этого просто наблюдал за их разговором, с некоторым удивлением посмотрел на Каркарова, но не стал ничего спрашивать. Он знал своего друга слишком хорошо, чтобы не заметить искру интереса, мелькнувшую в его глазах, но в то же время понимал — если Вацлав что-то понял, он разберётся с этим сам.       — Ты с этим разберёшься? — лениво поинтересовался он, держа свою метлу в руке.       Вацлав, который ещё секунду назад смотрел на девочку с лёгкой усмешкой, медленно перевёл взгляд на него и кивнул, бросив ему свою метлу.        — Я проведу её, — сказал он.       Левин фыркнул, пожав плечами, и, подхватив его метлу, развернулся, направляясь в сторону лестницы, ведущей в сторону крыльца. Вацлав же опустил взгляд на девочку, которая явно испытывала одновременно облегчение и радость от того, что кто-то наконец поможет ей выбраться из этого лабиринта коридоров.       Девочка выглядела так, будто вот-вот испарится от смущения, но всё равно стояла перед ним с выражением стойкости, достойным воина. Тёмные волосы немного растрепались, большие глаза смотрели с лёгкой тревогой, а мантия Венери, на пару размеров больше нужного, делала её ещё меньше, чем она была на самом деле.       — Ты говоришь по-английски? — он легко перешёл на её родной язык, и в следующее мгновение её лицо озарилось радостью.       — О, да! — воскликнула она, цепляясь за этот единственный понятный ей звук, как утопающий за бревно. — Ты говоришь на английском?       Вацлав приподнял бровь, усмехнувшись.       — Разве это так удивительно?       Она закивала, слишком увлечённо и искренне, чтобы скрыть облегчение.       — Они все здесь говорят только на болгарском! Я перевелась сюда год назад, но болгарский мне даётся… сложно.       — Я заметил, — сдержанно ответил он, и девочка тут же смутилась, вспоминая свою попытку заговорить с ним минутой ранее.       Он мог бы продолжать наблюдать за этим странным сочетанием стеснённости и упорства, но впереди была лестница, а ступени в Дурмстранге не прощали спешки.       Он легко протянул руку.       — Пошли, я проведу тебя.       Она не задумываясь взялась за его ладонь, но стоило их пальцам соприкоснуться, как мир дрогнул. Всё произошло за долю секунды, но этого мгновения хватило, чтобы его сознание сделало кульбит, скатываясь вниз по спирали воспоминаний, ощущений и предчувствий. Это было похоже на разряд молнии, резкий, пронизывающий. В глазах на миг потемнело, а затем внутри что-то сжалось, как если бы скрытая часть его разума наконец-то соединилась с реальностью.       Это она.       Девочка, что показала ему язык в Хогвартсе. Девочка, которая бегала за рыжим ловцом. Девочка, чей образ сливался с той девушкой, что приходила к нему во снах.       Но теперь, когда он стоял перед ней, глядя сверху вниз, осознавая, насколько она мелкая, насколько моложе, это открытие было таким абсурдным, что он едва не рассмеялся вслух.       Он столько времени искал её. Ждал чего-то величественного, судьбоносного, загадочного.       Но вместо этого он получил потерявшегося студента, которого теперь держал за руку, как ребёнка, нуждающегося в помощи.       Вацлав Каркаров, мастер Тёмных искусств, гениальный ловец, ученик, обладающий редчайшими магическими способностями, только что случайно нашёл объект своего предчувствия, и теперь эта самая малявка смотрела на него снизу вверх, моргая, ожидая, когда он поведёт её дальше.       Он тяжело, почти мученически, вздохнул.       — Может, ты перестанешь пялиться на меня и пойдёшь уже? — лениво бросил он, и девочка тут же смущённо дёрнулась, делая шаг вперёд.       Вацлав едва удерживался, чтобы не рассмеяться вслух. Он всё ещё чувствовал странное покалывание в пальцах, словно магия, давно скрытая где-то глубоко в нём, наконец обрела свою точку соприкосновения. Всё внутри кричало, что теперь он нашёл её, что теперь всё изменится, но стоило ему искоса взглянуть на эту мелкую девчонку, которая ничего не понимала, только ещё крепче сжимала его ладонь, как это осознание вдруг стало невыносимо смешным.       Он всё это время искал, ждал, терял след, пытался разгадывать предвидения, а теперь… теперь стоял здесь, держа за руку малявку, которая даже не понимала, что произошло. Он сам не заметил, как гадко хихикнул.       — Ты чего хихикаешь? — наконец подала голос девочка, глядя на него снизу вверх.       Её тон был совершенно серьёзным, даже слегка подозрительным, и это сделало всё только хуже. Вацлав сжал зубы, но уголки губ продолжали предательски дёргаться.       — Просто… ничего, забудь, — выдавил он, прикрыв рот рукой.       Она всё ещё смотрела на него, нахмурившись, а потом, чуть склонив голову, словно оценивая, произнесла совершенно будничным тоном:       — Ты странный старпёр, но довольно милый.       Он замер. Затем выдохнул. Затем почувствовал, как в груди что-то сжалось от душного негодования. А затем, не сдержавшись, расхохотался окончательно.       — Что ты сейчас сказала? — он развернулся к ней, слегка прищурившись, но девочка лишь пожала плечами, будто и не заметила, какую реакцию вызвали её слова.       — Ну, ты ведёшь себя, как старый, но в целом прикольный человек. Вот и старпер.       Он прикрыл лицо рукой, пытаясь взять себя в руки, но уже чувствовал, как смех превращается в смешанное раздражение и веселье.       — Ты хоть знаешь, сколько мне лет?       — Ты старше меня, — не моргнув глазом ответила она. — Значит, старый. Всё просто.       Вацлав потряс головой, окончательно осознав, что эта девчонка — точно она.        Он знал, что обязательно вернётся в Дурмстранг. И при следующей встрече он все ей припомнит.       — Так как тебя зовут? — наконец спросил он, с трудом подавляя смех.       — Фредерика. — ответила она.