Двойник

Я же своей рукою

Сердце твоё прикрою

Можешь лететь

И не бояться больше ничего

Агата Кристи — «Черная луна»

Фалька терпеливо следила за мерно вышагивающим по каюте командиром, в то время как самого Роше терзало, жгло изнутри всё возникавшими и возникавшими в голове противоречиями. Он думал о вновь ускользнувшем убийце королей, о предательницах-чародейках, так незаметно и так опасно приблизившихся к правителям Севера. Думал о ведьмаке, о том, знает ли он о предательстве Меригольд, продолжит ли он её поиски, когда правда вскроется, отправится ли за ней в Лок Муинне? Поможет ли закончить начатое и отомстить за смерть Фольтеста?.. Он бездумно скользил взглядом по карте: Ковир, Темерия, Аэдирн — обезглавлены, раздираемы внутренними волнениями, лишены шанса на своевременный отпор чёрным. Каэдвен… Он ведь и сам чуть не стал причиной его падения, реши ведьмак сохранить информацию о последствиях заговора в тайне. Редания. Сможет ли Радовид собрать людей, сможет ли выступить против армии Нильфгаарда? Был бы жив Визимир, ответы на эти вопросы были бы более чем очевидны. Радовид силён, чертовски умён, но совершенно безумен. Чем дольше он охотится за Филиппой, тем опаснее становится для собственных граждан. Если заговор чародеек вскроется, одним богам известно, как это повлияет на короля Редании. За дверью раздался торопливый стук сапог. Ленивые разговоры матросов обратились вдруг нарастающим, тревожным гулом. Что-то произошло. Дверь распахнулась, громко ударив железным кольцом о доски переборки. Бьянка, взволнованная и напряжённая, со взведённым арбалетом в руках, вбежала в каюту. — Роше! — вскрикнула она, кивком скидывая со лба налипшие от влаги реки пряди. — Там чародей Хенсельта с солдатами, они уже почти подошли к Персифалю. — Скоты, — сквозь зубы процедил Роше, откладывая на стол тлеющую трубку, — всё-таки прознали. Идём, узнаем, что им нужно. Палуба гудела беспокойными окликами, суетливым шуршанием такелажа и лязгом подготавливаемого оружия. Приказав матросам убрать трап, а Полоскам — зарядить арбалеты, Роше подошёл к фальшборту, надеясь разглядеть в темноте берега незваных гостей. Тусклое голубое свечение магического посоха, окружённое парой десятков факелов, не предвещало ничего хорошего. Колдун привёл с собой отряд вооружённых до зубов солдат. — Вернон Роше! — нараспев проскрипел Детмольд, подойдя практически вплотную к кораблю. Несколько каэдвенских солдат тут же вскинули арбалеты, взяв стоящих у борта на прицел. Смерив взглядом напряженные лица Полосок, чародей глумливо продолжил: — Король Хенсельт хочет видеть тебя в своём шатре. Мы пришли, дабы сопроводить тебя к нашему светлому государю. — Что-то ты не очень похож на посла, колдун, — бесцветно бросил Роше, незаметно подав знак Тринадцатому быть наготове. — Я предлагаю тебя сдаться мирно, тогда твои люди не пострадают. Фалька, сосредоточенно целившаяся в чёрного единорога на одном из солдат, сделала едва заметный шаг к командиру. — Даже не думай, — тихо прошипела она, — он убьёт тебя. Этот урод уже наверняка всё знает. Роше скрипнул зубами, внутренне проклиная чародеев и их способности. — Что Хенсельту от меня нужно? — Правосудия, — объявил Детмольд под нетерпеливый звон кольчуги и жаждущих крови мечей. — Ты нарушил наши законы, темерец. Король изволит лично судить тебя за измену. Роше колебался. Готов ли он был рискнуть жизнями Полосок? Готов ли он был рискнуть своей? Детмольд хорошо подготовился, взяв значимо больше людей, чем было у самого Роше. Ведьмак был прав — Хенсельт хочет крови. Он убьёт всех до единого, кто был связан с заговором, не пощадив ни Бьянку, ни беспомощную Фальку. «Лес рубят — щепки летят», — кажется, как-то так любят говорить в Каэдвене? Был ли хоть малейший шанс, что, сдавшись сейчас, Роше сможет выиграть время отряду? За годы службы приходилось выбираться и не из таких передряг, уж что-нибудь ему да удалось бы придумать по пути к лагерю. Он размышлял над этим, снова и снова, пока его метания не прервал ровный и решительный голос Тринадцатого: — Этот ушлёпок захлебнётся собственной кровью, если попробует напасть. Роше замер, ощутив как поддержка собственного отряда, готовность каждого из них умереть за своего командира, наполняют его решимостью. Тринадцатый был прав — сейчас было не время отступать, не время принимать условия каэдвенцев. — Передай своему королю, что ему придётся подождать более удобного случая. Детмольд скривился. — Ты не оставляешь мне выбора. Взять его. Посох чародея заискрил, разгоревшись ярким голубым светом. Арбалетчики с обеих сторон, готовые в любой момент выпустить болт в голову противника, в последний раз прицелились, когда вечерний воздух разрезал тонкий, тихий свист и… Взрыв. Солдаты, оказавшиеся чуть дальше от эпицентра, с громким рёвом разбежались в стороны, стараясь разглядеть во тьме незваного гостя. Стоящие на палубе Полоски дёрнулись от неожиданности, на секунду потеряв из вида собственные цели, заволочённые густым серым дымом. Роше перехватил за лук арбалет Фальки, что та уже успела направить в сторону источника свиста. Кто бы это ни был, он был явно не на стороне каэдвенцев. — Кажется, я уже предупреждал тебя, чародей, — раздался из темноты ядовитый, не предвещавший ничего хорошего шёпот. Детмольд опустил посох, развеяв щит, что успел вызвать перед самым взрывом. Всматриваясь в ночной берег, он всё пытался понять, кто мог столь незаметно и столь близко подобраться к отряду вооружённых до зубов солдат. Блеск стального меча и огонь кошачьих глаз стали ему ответом. — Ведьмак… — Никак вы, блядь, не научитесь… Кровь залила песок, окрасила алым воды Понтара, подобравшиеся слишком близко к лежащим неподвижно солдатам. Он двигался быстро, бесшумно и смертельно опасно. Чародей вновь призвал щит, толкнув нескольких стоящих рядом арбалетчиков на ведьмака. С палубы Персифаля градом посыпались болты и стрелы, сопровождаемые воплями боли и ярости. Отдав последние распоряжения Тринадцатому и приказав следовать за собой нескольким мечникам, Роше перемахнул через фальшборт. Туда, где клубилась пыль и звенела сталь. Туда, где кипела битва за право покинуть Долину Понтара. Геральт подбирался к колдуну всё ближе. Слабое мерцание магии, пробивавшееся сквозь дым и всполохи факелов, раз за разом выдавало его расположение, но раз за разом выпады ведьмака встречали лишь пустоту. Под ногами шуршал мокрый песок, а в воздухе витал запах железа и горящей плоти. — Всё-таки пришёл на выручку своему любовничку, — гадкий смешок эхом раздался во мраке и тут же затих. Рефлексы не подвели: уловив слабое движение воздуха, Геральт успел увернуться от летящего в него стального петуха с посоха чародея. Развернувшись в пируэте, он тут же нанёс ответный удар, но меч лишь со звоном отскочил от магического поля. — Как это романтично, — желчно прошипел Детмольд, разогнав от себя наконец дым, — подохнете оба прямо здесь. Уж я постараюсь. От грохота Аарда заложило уши, а несколько стоявших поблизости солдат выронили оружие из рук. Чародей же не сдвинулся и на дюйм, так и продолжив ухмыляться жалким попыткам Геральта. — Сложно сражаться против тех, кто сильнее, да, ведьмак? — Ты просто трус, прячущийся за щитовыми чарами, — прорычал Геральт, оскалившись. Детмольд, разъярённый выпадом, выпустил несколько магических ударов. Едва увернувшись от каждого из них, Геральт ощутил острую боль в груди, ощутил, как уходит из-под ног земля. Сбитый посохом, он попытался вновь подняться на ноги, как вдруг тело его свело мучительной судорогой. В глазах чародея отблесками засверкали синие молнии, а на лице его расплылся в безумной улыбке звериный оскал. Каждое движение его пальцев отдавалось невыносимой, жгучей болью в теле ведьмака. — Геральт! Он почти не различал голоса Бьянки, почти не видел болтов, отлетающих от щита чародея. Перед глазами была лишь белая пелена, а в груди — беззвучный, сдавленный крик. Привлечённая криком Бьянки, Фалька прицелилась. Арбалетный болт с треском разлетелся на щепки, стоило ему приблизиться к чародею. Она видела, как Роше, добив очередного каэдвенца, не раздумывая ринулся к мечущемуся в агонии ведьмаку. Видела, как он отвлёк на себя чародея, сбив его концентрацию на заклинании. Не теряя времени, Фалька побежала вдоль борта, стараясь оказаться как можно ближе к ним. — Что же ты за сволочь такая? — яростно шипела она, заново натягивая тетиву. — Болты тебя не берут, мечи тоже. Думай, Фалька, думай! Она прицелилась, ловя расплывающийся в мерцании магического света образ чародея, как вдруг резко опустила арбалет, перегнулась через фальшборт и громко крикнула едва пришедшему в себя ведьмаку: — Геральт, используй бомбы! Чертыхнувшись, она снова подняла арбалет, выстрелила. Болт вошёл в песок по самое оперение, но цель её была достигнута — ведьмак наконец обернулся. — Двимеритовые бомбы! — снова крикнула Фалька, показав рукой на чародея. Геральт тряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями. Перед глазами по-прежнему всё плыло, тело не слушалось. Кое-как открыв поясную сумку, он принялся перебирать её содержимое, пока наконец не вытащил маленький плотный зелёный шарик. Сложив пальцы в Игни, он не без труда поджёг фитиль и бросил бомбу в чародея. — Роше, берегись! — только и успел крикнуть он, прежде чем подожжённый шар разорвался тысячей двимеритовых осколков. Заметив, что ни один из них не задел успевшего увернуться Роше, Геральт тихо и облегчённо выдохнул. — Вот курва! — разъярённо вскрикнул Детмольд, когда щит его развеялся едва заметной глазу дымкой. Геральт наконец смог разглядеть Роше, занёсшего меч для удара по уязвимому теперь чародею. Заметил, как тот увернулся от удара. Как скользнул рукой в кожаную сумку на поясе. Как кинул горсть сверкающего порошка в лицо Вернону. Геральт вскочил на ноги, схватил меч, побежал в их сторону. Пульс его на мгновение замер, когда Роше, совершенно дезориентированный, отступил на несколько шагов. Когда Детмольд, воспользовавшись заминкой, ударил его наотмашь злосчастным посохом, повалив на истоптанный песок. Не успеть. Пальцы сами сложились в знак. Гнев и магия слились воедино, обжигающей волной устремившись к ладоням. На мгновение Геральту показалось, что чародей вскрикнул. Отброшенный Аардом, он лежал на земле, походя больше на тряпичную куклу, чем на могущественного волшебника. Роше успел приподняться, когда ведьмак оказался рядом. Оперевшись одной рукой о песок, второй он безуспешно пытался стереть порошок с лица. — Убей эту суку, Геральт! — яростно прошипел он, оттолкнув протянутую руку. Геральт растеряно обернулся, ища взглядом чародея. В изумрудном мерцании двимерита не было и намёка на движение. Сбежал? Чертыхнувшись, он направился прочь из созданного взрывом облака. Детмольд стоял поодаль, чуть пошатываясь и подсгибая одну из ног. Полы его изодранного платья трепыхались от налетевшего на берег ветра и магического вихря разрастающегося портала. Заметив движение, он лишь ядовито оскалился, цинично крикнул: «Мы ещё встретимся, Геральт из Ривии!», и — исчез. Брошенный вдогонку небольшой метательный ножик, оставшийся ещё с пьянки во Флотзаме, беззвучно увяз в мокром песке. Геральт выругался. Двимеритовая пыль успела осесть, позволив наконец осмотреть берег, усеянный жёлто-бурыми телами, сверкающей в свете факелов сталью и багряными пятнами крови. Взгляд его зацепился на стоящем на четвереньках синем пятне. Роше! Перешагивая через разбросанное по песку оружие и части доспехов, Геральт принялся спешно отирать клинок от запёкшейся крови. Меч с тихим шорохом опустился в ножны, когда он наконец вернулся к беспорядочно шарящему по песку темерцу. — Сраный выблядок! — бешено шипел Роше, не обращая внимания на подошедшего ведьмака. — Я ничего не вижу! Геральт беззвучно опустился на колени рядом. Осторожно приподняв его лицо за подбородок, тихо выдохнул. От пустого, расфокусированного взгляда, полного ненависти и страха, он вдруг вновь ощутил себя загнанным в угол, совершенно беспомощным, проткнутым тремя ржавыми зубьями вил, обжигающими внутренности тугой, жгучей болью. Как тогда, в Ривии. — Похоже на ослепляющий порошок, — хрипло произнёс Геральт, растерянно рассматривая покрасневшую кожу вокруг глаз. — Идём, нужно промыть чистой водой. Он разжал пальцы, опустив подбородок, и уже собирался подняться, как ощутил судорожную хватку Роше на своей руке. — Ты зарезал этого ублюдка? — прорычал он, глядя куда-то поверх ведьмака, словно не понимал, где находится. — Нет, он успел сбежать, — тихо ответил Геральт, помогая Вернону подняться и убрать оружие. — Ёбанный хер, — сплюнул себе под ноги Роше. Лязг стали давно затих. Кто-то из Полосок добивал выживших каэдвенцев, пока остальные собирали по берегу мечи и болты, что ещё могли бы послужить в бою. Тринадцатый же во всю командовал матросам спускать трап и забирать на корабль раненых. Геральт перехватил Вернона за пояс, позволив ему схватиться за ремни на ведьмачьей куртке. — Нужно уходить, скоро здесь будет ещё больше солдат. — Фенн, собирайте все, что сможете, и отчаливаем! Быстро! — крикнул Роше туда, где, по его ощущениям, были собственные солдаты. Понтар бушевал. Поднятые пронизывающим осенним ветром волны всё прибывали и прибывали к берегу, забирая с собой сломанные болты и бурые лоскуты, смывая с тел запёкшуюся кровь. Сапоги вязли во влажном песке, промокали насквозь, заставляя неуютно ёжиться и едва заметно постукивать зубами. Геральт сильнее прижал Вернона к себе, когда тот чуть не свалился, запнувшись о переломанную надвое алебарду. Тихо выдохнул, уловив мимолётное ощущение тепла рядом, и чуть не запнулся о край трапа сам, увязнув в собственных мыслях. Не сразу заметил подбежавших девушек. — Боги, Роше! Что случилось?! — Глаза Бьянки в ужасе округлились, стоило им подняться на палубу. — Принеси воды и несколько чистых повязок, — буркнул в ответ Геральт и, рассеянно махнув рукой, повернул в сторону кают. Бьянка перехватила за руку запыхавшуюся Фальку и потащила за собой прочь с палубы, на ходу крикнув Тринадцатому заняться парусами. Матросы, только закончившие заниматься раненными, облегчённо выдохнули, вернувшись наконец к привычным обязанностям. *** Едва различимый запах табака и сухой древесины сменил собой гарь, кровь и влагу улицы. Тусклый свет лампы едва освещал стол, в то время как остальная часть каюты была погружена в мягкий полумрак. Прикрыв за собой дверь, Геральт направился к дальнему углу, помог Роше сесть на кровать. Не успел он отойти, как в дверь неуверенно постучали. Явно взволнованные девушки растерянно мялись у порога, протягивая вышедшему ведьмаку то ворох чистых тряпок, то небольшую бадейку с прозрачной водой. Сдержанно поблагодарив их и снова закрыв дверь, на этот раз до конца, Геральт вернулся к кровати. — Закрой глаза, — тихо произнёс он, смачивая одну из повязок и опускаясь перед Верноном на колени. Поставленная на пол бадья глухо стукнула, расплескав по полу несколько крупных капель воды. Геральт заметил, как Роше едва заметно вздрогнул, стоило влажной и холодной ткани коснуться лица. Заметил, как слегка задрожали собственные руки, когда он снова опустил повязку в воду, смывая с неё остатки порошка. Беззвучно покачал головой, списав всё на ледяную воду, набранную девушками в реке. Ощутив глухой толчок, оба тихо выдохнули — матросы закончили с парусами, и Персифаль наконец отошёл от берега. — Ты избавился от мглы? — хрипло спросил Вернон, когда Геральт смыл очередную порцию порошка. — Нет, — коротко ответил ведьмак под тихий плеск воды. Задумчиво выдохнув, всё же продолжил: — Я узнал все, что хотел, в этом больше нет нужды. Пусть Хенсельт сам решает свои проблемы с призраками и Саскией. Больше никакой политики, хватит с меня. Сверкающие частицы переливались мягким жёлтым светом, кружа вокруг снова и снова опускаемой и отжимаемой ткани. — Ты был прав, — произнёс Геральт после недолгого колебания. — Детмольд влез мне в голову, когда я был в трансе и проживал последние минуты Эгана. — Ты из-за этого пришёл? — неуверенно спросил Роше, нахмурившись. — Детмольду нельзя было доверять. Я шёл убедиться, что вы все в безопасности. И я почти опоздал. — Удовлетворившись результатом, Геральт бросил тряпку обратно в воду, поднялся на ноги и отнёс бадью подальше от кровати. Вернону оставалось лишь беспомощно вертеть головой в попытках на слух определить перемещения ведьмака. Мысли его терзали сомнения, противоречия, нарастаемые с каждым тихим шагом по дощатому полу. Было ли это возвращение попыткой загладить вину и очистить душу? Или же он действительно переживал и хотел помочь? Со стороны стола послышался приглушённый звон стекла. — Что ты делаешь? Геральт тихо хмыкнул. — Пытаюсь сделать лекарство из того, что у меня есть. Прости, не ношу с собой полевой аптечки. — Будут какие-то побочные эффекты? Шорох прекратился. Геральт, до того растиравший в ступке несколько бурых листьев и засушенных цветков, тяжело вздохнул. — Беспокоиться не о чем, ведьмаком ты не станешь, — выдохнул он и продолжил приготовление. Роше слабо улыбнулся в ответ. Тишина давила на него. Лишённый возможности видеть, он старался уловить каждый звук, каждый шорох, исходящий со стороны стола. Ему хотелось занять эту тишину, сказать хоть что-нибудь, но мысли не шли в голову. Слишком многое произошло за последние сутки, слишком многое предстояло осознать, осмыслить. Слишком много важных решений принять. — Геральт, Трисс... — наконец решился он. — Я знаю, — бесцветно ответил ведьмак. Роше замер, прислушиваясь к его движениям. Он всё гадал, что именно успел узнать Геральт. Знал ли он о предательстве Меригольд? Или речь шла лишь о том, где её искать? В конце концов, не ему было решать, что будет дальше между этими двумя: если Геральт был не в курсе дел Ложи, то и не Вернон должен стать тем, кто ему об этом расскажет. — Она у чёрных,— буркнул он, отвернувшись. — Фалька сказала, они отправились в Лок Муинне, как и убийца королей. Твоя чародейка может быть там. Геральт снова остановился. — Значит, — чуть помедлив ответил он, — вариантов у нас не так много. Отправимся за ними. У меня накопилось много вопросов, на которые я очень хотел бы получить ответы. Роше больше не слышал звона, не слышал шороха перебираемых трав. Только тихие шаги и мерное дыхание. Он ощутил, как смялось одеяло под весом выложенных ведьмаком повязок и чего-то ещё, холодного, пахнущего травами. Ступки? Осознав, что ведьмак стягивает с него шаперон, непроизвольно дёрнулся, чуть не смахнув выложенные вещи рукой. — Спокойнее, — тихо хмыкнул Геральт, опускаясь на пол, — я не причиню тебе вреда. Если бы хотел — давно отравил бы тебе еду или табак. От озадаченного вида Роше на губах ведьмака мелькнула едва уловимая улыбка. Обмакнув чистую повязку в приготовленную пасту, он осторожно приложил её к прикрытым глазам Вернона, завязав свободные концы на затылке. Задумчиво провёл кончиками пальцев по тёмным, коротким волосам, вытащив несколько прядок, зажатых под тканью. Рефлекторно одёрнул руку, случайно коснувшись шеи, словно под пальцами был раскалённый металл, а не теплая кожа, покрытая мелкими каплями засохшей крови. — Оставь до утра, должно помочь, — рассеянно пробормотал он, отстраняясь. — Не уходи... — едва слышно прошептал Роше, перехватив руку Геральта, настойчиво сжав пальцами его запястье. Ведьмак на мгновение замер, разглядывая ряды стальных шипов на бурой коже перчаток. Всего неделю назад эти руки готовы были убить его, теперь же — держали, просили остаться. — Я... побуду здесь ещё немного, пока ты не уснёшь, — наконец произнёс он и ощутил, как разжатые пальцы скользнули от запястья по всей ладони, исчезнув где-то в полумраке каюты. Вернувшись к столу, Геральт снова и снова бездумно перекладывал склянки, травы, порошки, стараясь привести мысли в порядок. Ополоснув в бадье ступку и насухо вытерев её оставшейся тканью, наконец сложил всё в небольшой кожаный мешок. Обернулся, услышав тихое, недовольное шипение за спиной. Погружённый в собственные мысли, он и не заметил, как Роше встал с кровати, как принялся снимать с себя доспехи, складывая всё на небольшой ящик в углу. И вряд ли заметил бы, если бы не ремешки на локтях, расстегнуть которые даже в зрячем состоянии было то ещё испытание. Геральт тихо выдохнул и, отложив мешок, отошёл от стола. Аккуратно отодвинув руку Вернона, принялся неторопливо расстёгивать один ремешок за другим. Налокотники с лёгким звоном отправились к шаперону и наголенникам на ящик. Пальцы скользили по красной шнуровке дублета, едва задевая то позвякивающие колечки кольчуги, то влажный от недавних процедур воротник нижней рубашки. Роше не шевелился, не пытался отодвинуться или помешать, только чуть уловимо, сдавленно дышал. От тепла каюты и слабого, едва ощутимого запаха хвои кружилась голова. Геральт шагнул ближе, сократив разделявшие их расстояние до жалких пары дюймов, опустил пальцы на пояс, чуть потянув его на себя. Тихо выдохнул у приоткрытых губ Роше, смешав его дыхание со своим собственным. В голове загнанной в клетку птицей билась отчаянная мысль: «Что я делаю?» От неожиданного грохота за дверью оба рефлекторно дёрнулись, моментально отстранившись друг от друга. — Из какой жопы у тебя руки растут, бестолочь?! — недовольно прорычал грубый, прокуренный голос. Геральт узнал в нём капитана корабля. Роше снова сжал пальцы на руке ведьмака, отодвинув её дальше от пояса. — Спасибо... дальше я сам. Геральт безмолвно наблюдал за тем, как он с трудом развязал узел на поясе и расстегнул пряжку: мешала чуть заметная дрожь в руках. Как вслед за поясом на ящик отправился дублет и звенящая кольцами кольчуга. — Снял бы ты эту железяку, спать с ней наверняка неудобно, — наконец произнёс он, когда Роше направился обратно к койке. — Ты же не снимаешь свой медальон, почему я должен снимать свой? Геральт тихо хмыкнул. Сложив на лавку мечи и пропитанную кровью куртку, сел рядом, тихо проследив за тем, как Роше устало опустился на кровать, как лёг спиной к ведьмаку, болезненно сжавшись. Как быстро тело его расслабилось, погрузившись в глубокий сон. Гул и болтовня за дверью давно стихла. Команда Персифаля, вымотанная вечерней битвой, беспробудно спала, за исключением нескольких дежурных, безмолвно патрулировавших палубу. Под тихий треск досок и шелест пожелтевших страниц, Геральт изучал купленную накануне книгу о гарпиях. Света от лампы едва хватало, но он отчётливо мог видеть каждую букву, выведенную ровным, старательным почерком. Он давно мог вернуться на нижнюю палубу, к остальным солдатам, к Фальке и Бьянке. Вполне возможно, кто-то из них мог предложить ему выпить за победу над чародеем. Но что-то держало его здесь, в этой теплой, пропахшей табаком и деревом каюте. Он не хотел уходить. Из размышлений его вывел тихий, нервный шорох. Геральт обернулся, задумчиво нахмурился: Роше снова мучали кошмары. Отложив книгу, он поднялся с лавки, подошёл ближе к кровати. Осторожно присел на самый край, чтобы ненароком не разбудить Вернона. Коснувшись пальцами влажного лба, уже собирался сложить их в Аксий... Но не стал. Задумчиво выдохнул, заметив, как напряжённые, словно в судороге, мышцы начали расслабляться, как постепенно выровнялось дыхание. Правильно ли он поступал? Почему он не мог просто уйти? Почему не мог применить Аксий и вернуться к остальным, завершив этот вечер парой чарок креплёного вина? Почему продолжал водить пальцами по лбу, убирая налипшие пряди, продолжал наблюдать за меняющимся выражением лица, с каждым движением принимающим всё более и более умиротворённое выражение? Почему лёг рядом, вместо того, чтобы вернуться за стол?.. Геральт на мгновение замер, когда Роше, сквозь сон, придвинулся ближе. Мягко, едва касаясь, он провёл рукой по слегка влажным волосам, по напряжённым плечам, незаметно для себя уткнувшись лицом в шею. Он вдыхал запах его кожи — теплый, терпкий, отдающий, как теперь казалось, чёрным перцем и можжевельником. Тихим щелчком пальцев — погасил догоравшую лампу. Наконец, закрыл глаза, погружаясь во мрак и безмятежность, в тёплую, тягучую тьму, из которой едва уловимо тянуло болотом и железом, а из темноты поблёскивали пятна крови на шипастом хвосте и три пары ведьмачьих глаз. Леса Ангрена...