В попытке спасти, не сломайся сам

Хёнджин лежал уставясь в потолок. Мысли грызли его мозг, Хван не мог ответить ни на один из тех вопросов, что крутились в его голове. Что они все творили? Почему согласились оставить Феликса? Почему Минхо так легко согласился на это? Почему Хёнджин не оставил Феликса в той подсобке умирать? Ответа в голову не приходило, а количество вопросов лишь увеличивалось. – Он меня раздражает.  – И почему же, – Хёнджин думал, что он в комнате один, поэтому когда с боку послышался голос, он подорвался с кровати как напуганный кролик. На пороге со скрещёнными руками стоял Минхо, недовольный Минхо. – Напугал, не подкрадывайся так. – Не сливайся с темы. Чем тебя успел выбесить Феликс? Хёнджин снова устало плюхнулся на кровать и цокнул. – Да всем. Абсолютно. Начиная от его наигранной невинности, заканчивая бесполезностью. Минхо присел на край кровати, под его весом та скрипуче прогнулась. – Ты же его спас. Это была инициатива Лили, но ничего не мешало тебе настоять на своём и бросить его. – Я поддался панике и эмоциям. Как я уже сказал, это была ошибка. Большая ошибка, – Хёнджин внимательно глядел на Минхо. – Ты был прав. Несмотря на решительность Чана мы долго не протянем без должного количества еды. Этот пацан не добытчик, так хозяюшка, в комнате подмести и пыль протереть. Такие, как он нам не нужны. А ведь даже твой голос мог много чего решить! Почему ты так слепо доверяешь любому слову Чана?! – Хёнджин медленно, с каждым словом выходил из себя, не отдавая отчёта своей грубости и словам. – Я не слепо доверяю каждому слову Чана. Я анализирую и просчитываю на трезвую голову всё, что может случиться в дальнейшем. Феликс жил тут, и знает местность, он умеет сытно готовить, что сейчас не менее важно. Зима совсем скоро, а у нас нет тёплой одежды, во всех магазинах либо пусто, либо летний сезон. Я доверился Чану, потому что он прав. – Ну да как же, а то мы сами себе одежду не сделаем. Делов то. Он всё ещё бесполезен, – Хван упорно стоял на своём. – Хёнджин, ты кажется забываешься в какой мы ситуации. Любые руки нужны, никто не знает, что будет завтра! А если он, однажды, жизнь тебе спасёт? – Вот если спасёт, тогда я встану на колени и попрошу прощения! А до тех пор, пока этого не случится, будь добр оставь меня, – Хёнджин поднялся с кровати и пулей вылетел из комнаты, по пути сбивая Черён. Та повалилась на пол, а Хёнджин прошёл мимо не замечая этого. –Черён! Ты в норме? – к ней на помощь подбежал неподалёку стоявший Ликс.  – Да, я в норме. А вот Хёнджин ведёт себя очень странно, – она недоумённо посмотрела на Хвана и сопровождала каждое его резкое движение, удивлёнными глазами. – Он всегда был довольно сдержанным и весёлым парнем. Что же ему так не угодило, – Черён, не без помощи Ликса поднялась с пола потирая ушибленное место. – Ты же наверняка знаешь, из-за кого он такой, – с грустной улыбкой ответил Феликс. – О нет, Ликс-и не бери в голову. Он просто не привык к переменам пройдёт время и он остынет. Ты не виноват! – младшая Ли постаралась успокоить Феликса. Тот лишь удручённо кивнул, но её словам не поверил. Ликс прекрасно видел недовольство Хёнджина к конкретной особе, так что был настроен доказать ему, что у Хёнджина нет причин его ненавидеть. – Все на обед. Минхо, Хёнджин и Джисон вы на вылазку сразу после еды, поэтому вам порция чуть больше. Еды было не много, половина консервы и хлеба каждому. Это была суровая реальность. – Черён, ты ещё не выздоровела. Держи половину моей порции, – Минхо подсунул Ли младшей консерву с половиной содержимого, другую половину Минхо уже съел. – Нет! Минхо, вам нужны силы на вылазке, так можно и голодный обморок словить. – Я съел яблоко перед обедом, нашёл в шкафчике. Так что не переживай, я сыт и готов к вылазке, – для большей уверенности Ли мягко улыбнулся. – Ладно...но! Это в последний раз, я больше принимать не буду, все должны есть по-честному. – Как скажешь, – скромная улыбка проскользнула на лице Минхо. – Феликс, ты наверное давно не ел, – Джисон отсыпал ему свою порцию, – наешься как следует. – Нет-нет, Джисон. Прошу съешь это сам. Черён права, вам нужна энергия. – Ну а ты болен и в придачу не ел уже третий день. Не ёрничай, ешь. А я пошёл собираться. – Спасибо, Джисон. Я в долгу не останусь, – Ликсу было неловко, мало того, что Джисон его отмыл, отдал ему своё одеяло, когда те спали, так еще и едой своей поделился. Феликс планировал после вылазки рассказать ребятам кое-что, дабы отплатить за доброту. Это может оказаться полезным. – Еще и еду этому инвалиду отдавать. Вот уж не думал, что ты Джисон, такой жалкий, – Хёнджин не выдержал всей доброты по отношению к Феликсу. – Хёнджин, – пригрозил Минхо. – А что? Я разве не прав? Ему энергия нужна меньше всего, значит и есть он должен меньше всех. – Хёнджин, еще одно слово в сторону Феликса, и я сам сделаю из тебя инвалида. Тебе самому не надоело его трогать? У тебя пубертатный период, что ты бесишься по поводу и без? Хёнджин зло зыркнул на Минхо и обвёл злым взглядом всех остальных. – Вы все просто идиоты, – и подорвался с места вылетая из кухни. – Боже, как ребёнок, ей-богу, – устало вздохнул Минхо и уже собирался вставать уходить, но его остановил Ликс. – Стой, Минхо. Тот обернул взор на парня. – Что такое? – Я хотел рассказать вам после этой вылазки, но возможно в городе уже закончились все возможные продукты. В общем, у меня дома довольно большой запас еды. Крупы, лапша, консервы, закатки. Отец рассчитывал, что нам втроём хватило бы на более чем полгода, может меньше. Но нас десять, возможно нам хватит тех запасов на месяца три. И вода! Её не много, но она есть. – Судя по тому, что ты рассказываешь. Просто так мы это унести не сможем, верно? Ликс кивнул. – Да не сможете, придется брать транспорт. До туда идти минут тридцать, а ехать, возможно, минут пятнадцать. – Значит на езду у нас, плюс-минус, тридцать минут в общем. Это довольно затратно, если поедем за едой сейчас, придётся на два месяца дольше оставаться здесь, что бы поднакопить бензина. – Бензин... – Феликс зарылся рукой в волосы, будто пытаясь вспомнить что-то, – точно! Минхо, у моего отца в гараже пять канистр бензина. Он еще, наверное, не испортился! – Феликс вовсе забыл о том, что отец перепродавал бензин соседям, во время недостатка топлива по всему городу. Поэтому у него в гараже до сих пор завалялись канистры с бензином. – Это отличная новость, Феликс. Я обсужу это с Чаном, Черён скажи парням, чтобы пока что повременили со сборкой. Феликс, молодец, что рассказал сейчас. Минхо поспешил в Чанову комнату, доложить информацию и обсудить дальнейшие действия. – Чан, Феликс сказал, что запасов может хватить нам всем на месяца два. Можем не рисковать каждую неделю за выходом в город. К тому же, пять канистр бензина это не шутки. Чан внимательно слушал и анализировал поданную информацию. Новость была хорошей, однако есть одно "но", которое стоит уточнить. – Феликс, – Чан вышел из своей комнаты и обратился к Ликсу. – Ты упоминал, что возле твоего дома было довольно много ходячих. – А да, простите я забыл вас предупредить. На въезде в наш район дорога перекрыта машинами, а на другой стороне лес, поэтому ходячих довольно много, они не могут там пройти и столпились в одном переулке. Когда мой отец выбирался на вылазку, он обходил все дома вокруг и выходил аж на следующей улице, но... – Феликс умолк. – Но? Договаривай, если мы поедем пополнять запасы, то должны быть готовы ко всему. Нам нужна вся информация о той местности. – Но... машиной там не проехать, – Феликс поднёс руку к голове и тёр виски будто что-то вспоминая. – У вас есть бумага и ручка? Минхо порыскал в ящиках и нашёл клочок бумаги с почти выписанной ручкой. – Другого не было. Феликс кивнул и принялся вырисовывать примерную планировку улицы и домов. – Когда вы приедете, машину придётся оставить тут. Мертвецы там ходят по одиночке, чаще всего. Когда я убегал, то наткнулся лишь на одного ходячего, так что там проблем не будет. А вот тут, – Ликс указал на нарисованные задние дворы домов, – тут возникнут проблемы с возвращением. Дворы узкие и я не знаю, как вы тут справитесь с едой... – Один несёт, второй передаёт, третий прикрывает. Раз в том районе много ходячих, то без драки точно не обойтись. Командная работа тут единственный вариант, – неожиданно к разработке плана подключился Сынмин, он представил в голове реальную планировку домов и предложил свою идею. – Нужно четверо человек, в машине должен быть тот, кто хорошо водит и в любой момент сможет газануть в случае навала, – не переставая подавать идеи Ким. – Джихё, – Чан обратился к скучающей девушке, – ты упоминала, что долгое время работала в такси. Хорошо водишь? – Чан, сомневаешься во мне? – Никак нет, лишь уточняю. Поедешь с нами. Минхо удивлённо уставился на главу. – Что? Мы уже собираемся? – Нет смысла ждать. План есть, оружие заряжено. К чему тянуть? Минхо, – Чан положил руку на плечо Ли, – ты отличный атлет, будешь тащить канистры и еду, Хёнджин будет тебя прикрывать, я буду заправлять всё в тачку. – Ну вот, опять на мне вся грязная работа, – вздохнул Хёнджин. – Можно сказать, наказание за твой выпендреж, – язвительно ответил Минхо. Ребята собирались быстро и собранно, скоро вечерело поэтому медлить нельзя. В темноте каждый страх увеличивался в два раза, ведь не знаешь откуда на тебя накинется ходячий, которого ты не ожидал увидеть за спиной. А Феликс скромно мялся у выхода и будто решался на какой-то вопрос, но боялся озвучить его вслух. – Ты чего? – к его плечу неожиданно дотронулись и Ли аж подскочил хватаясь за сердце. – Чан, ты напугал меня, – отдышавшись выдал Ликс. – Ты явно что-то хочешь сказать. Выкладывай, есть еще какая-то проблема о которой ты не сказал? – Нет! Я рассказал всё, что знаю, просто... – Ликс выдохнул, – просто хотел попросить. Если у вас будет время, можете забрать мой семейный альбом? Он стоит на полке возле...трупа мамы, вы его заметите сразу. Прошу, это всё, что у меня после них осталось. Я хочу сохранить хотя бы его, – на глазах проступали слёзы и Феликс уже схватился за ингалятор, будто заранее готовясь к приступу. – Феликс, я позабочусь об этом, не переживай. Мы сейчас все должны быть как семья, что дорого тебе –дорого и нам. Феликс счастливо улыбнулся и уже готов был запрыгнуть на Чана с объятиями, но вовремя отдёрнул себя. – Спасибо, Чан. Большое спасибо, – вместо объятий Феликс лишь поклонился так и продолжая счастливо улыбаться. Чан потрепал младшего по макушке, а потом резко сменился в лице и сообщил, что пора отправляться. И время поджимает.  – Минхо, сильно не храбрей и будь осторожней, – Джисон подошёл к Ли старшему, поднимая на того взволнованный взгляд. – Я то буду в порядке, – Минхо поднял руку и погладил Джисона по макушке тем самым вселяя ему свою уверенность. – А вот ты остаешься за старшего, поэтому тебе осторожность точно не помешает. Особенно с Чанбином. – Я тебя чем-то не устраиваю? – стоило Чанбину услышать своё имя из чужих уст, и он тут как тут. – Ты растяпа, вот что меня не устраивает. – Уж кому-кому, а про растяп говорить, уж точно не тебе. – Парни, завязываем и едем. Не хватало еще из-за ваших шуток опоздать, – их растолкнул Хёнджи и, обойдя машину с другой стороны, сел на заднее сиденье. – Удачи, – напоследок с улыбкой сказал Джисон и удалился внутрь дома. На диване в это время сидел глубоко погружённый в свои мысли Феликс, его сознание будто всегда находилось в другом месте, он почти каждую секунду летал в мыслях и не обращал внимания на окружающий мир. – Чего опять ворон считаешь, – его псевдо медитацию прервал запрыгнувший рядом Джисон. – А, да так, просто о родителях думаю. Я пообещал маме, что ни на день не забуду их, а когда начинаю о них думать, то слишком далеко захожу, – он покрепче сжал свой ингалятор в ладони, казалось он носил его в руках постоянно, опасался даже в карман его положить. – Не думал, что терять родителей это настолько тяжело. Джисон, ни секунды более не думая, притянул Ли в объятия и поглаживающими движениями по спине успокаивал его от накатывающейся истерики. – Ты же не потерял их навсегда, верно? Они всегда у тебя вот тут, – Джисон перевёл ладонь на грудь, указывая на сердце, – и тут ещё, – пальцем показал на макушку. – Пока воспоминания о них греет твоё сердце, то они всегда будут жить.  Феликс лишь активно закивал обвивая руками джисоново тело в ответ. Поддержка и понимание это сейчас то, чего ему не хватало. Родители всегда окружали его лишь комфортом и уютом, поэтому лишившись их Феликс не знал куда себя деть. А Джисон был замечательным слушателем.                                    *** По приезде пришлось по-тихому (на сколько это было возможно) устранить чуть больше десятка ходячих, в разных углах. Некоторые бродили в округе не давая подъехать к назначенному месту, другие же залезли в проход и пришлось не хило повозиться с ними, чтобы выпроводить их оттуда, и позже устранить.  – Джихё, разворачивай пикап. Сначала мы все вместе идём на разведку, потом я начну потихоньку вынимать канистры из гаража, Минхо уберёт ходячих в ближайших ста метрах, а Хёнджин вынесет все запасы на улицу, чтобы Минхо было легче их перетаскивать. – Так точно, капитан, – лениво ответил Минхо и первый пошёл в проход. – А и еще, Хёнджин. Феликс попросил прихватить его семейный альбом, он должен лежать где-то рядом с трупами. Хёнджин недовольно скривился, но лишь молча кивнул и пошёл следом за Минхо. Ли вышел из переулка и пригнулся руками показывая Хвану и Чану сделать то же самое. Подняв ладонь Минхо показал руками, что на пути четыре мертвецов. Перед тем как доехать, Чан приказал, по возможности, не использовать огнестрельное. Патронов было мало, и оно слишком сильно привлекало внимание ходячих. Поэтому Минхо с топором, а остальные с битами обделанными гвоздями. Ли повернул голову к сзади стоящему Хёнджину и кивнул. Выбежав на свободное пространство Минхо сразу всадил топор одному мертвецу в затылок, Хёнджин двумя ударами снёс второму голову, ведь тот был в недопустимой близости к Минхо. Хван кинул взгляд на дома и вынув рисунок Феликса прикинул какой из них тот самый. – Чан, тот, красный. Хван и Чан оставили мертвецов на Минхо и на корточках пробежали ко входу, двери были настежь открыты, так что не исключалось наличие ходячих внутри. – Чан, спускайся в подвал, я тут сам, – шепнул Хван. – Будь осторожен, – Хёнджин лишь кивнул. Медленно проходя по коридорам, Хёнджин всё сильнее сжимал в руках биту готовясь нанести удар в любую секунду. В кухонном помещении было пусто, Хёнджин как следует осмотрел все коморки и закрыв двери начал искать еду по всем ящикам. Все запасы лежали в нижнем ящике, открыв его Хван удивился от того, насколько всего было много, еда буквально вываливалась изнутри. – Ладно, он может и не врал насчёт количества. Мелкие консервы и закатки Хёнджин поскладывал в свой рюкзак. Так же нашлись парочка бутылок воды, но Ликс говорил о пятилитровых баклажках, так что это ещё не всё. Хёнджин вынул пакет и складывал туда все тяжёлые пакеты с крупами, которые будет проблематично вынести на руках. Первая партия на крыльце, за ней вторая, третья. Хёнджин аккуратно обошёл весь дом в поисках еще чего-то полезного, но не обнаружив ничего вернулся на улицу. – А вода где же, – потирая затылок Хван осматривался вокруг недоумевая где могут быть баклажки воды. Их невозможно не заметить. – Хёнджин, вода тут. Если ты её ищешь, – из гаража показалась голова Чана. О, вода значит всё же есть. – Значит всё собрали, зовём Минхо. – Да, пора заканчивать. А альбом забрал? – Чан решил уточнить насчёт просьбы Ликса, и не зря. Хёнджин помотал головой в знак отрицания. Мужчина нахмурился. – Я попросил тебя это сделать, не Ликс. Так что будь добр выполни просьбу. – Сейчас пойду поищу, – удручённо ответил Хёнджин. – И поторопись. Хван не знал в какой именно комнате находятся трупы, но старался вычислить её по весьма специфическому запаху. В итоге приложив усилия, найти её было несложно. Хёнджин не успел зайти в помещение, как тут же закрыл нос рукой и скривился в лице от мерзкого запаха. – Боже, здесь вонь ещё хуже. Где этот сраный альбом. Хёнджин покрутился вокруг своей оси и взглядом искал альбом на полу или на полках, вследствие чего случайно вступил в разлагающееся тело отца Феликса. – Фу, блять, – он быстро вытащил ногу, но потерял равновесие и всем телом навалился на шкаф стоявший позади него. На пол упало несколько книг и блокнотов. Хёнджин нагнулся и проверил их, вдруг там лежал альбом. Так и оказалось, альбом с фоткой всего семейства Ли, вставленной посередине, валялся на полу. – Наконец-то, – Хёнджин поднял альбом и собирался уходить, но его взгляд зацепил жёлтый блокнот, который видимо упал вместе с альбомом, посередине него было написано имя "Felix". – Боже, – Хван пустил смешок, – это что, его личный дневник? Забавно.  Хёнджин хотел его оставить, но по какой-то причине он сейчас спускался к Чану вниз с альбомом и жёлтым блокнотиком в рюкзаке. – Нашёл? – второпях спросил Чан, ведь ночь почти наступила, а они еще не загрузили запасы в машину. – Да, погнали. Минхо подоспел быстро. Ли бегал от дома к переулку, Чан от переулка к машине, и Хёнджин избавлялся от приближающихся ходячих. Почти все мертвецы не обращали на них внимания, они все яростно присосались к машине, заблокировавшей въезд в переулок, и только единицы обращали внимание на ребят. Но никто не жаловался, это было только на руку, лишних жертв не нужно никому. – Это всё? – Да, последний пакет. Баклажек воды тоже не осталось, канистры все в тачке. Зову Хвана и валим. Когда все загрузились в машину, Джихё облегчённо вздохнула, ведь всё это время она полтора часа проторчала в машине и лишь пару раз выходила прибить парочку надвигающихся мертвецов. Ехать пол часа, все устали, ведь несмотря на довольно маленькое количество ходячих, задание с переноской забрало слишком много сил. Хорошо бы поспать, но Хёнджин нашёл себе другое занятие. Он достал из рюкзака тот жёлтый блокнот, и сняв с него резинку открыл первую страницу. – Две тысячи двадцатый год... – на первой странице большим шрифтом был выведен год предполагаемого начала заполнения этого блокнота. Хёнджин взглянул на вторую страницу. – Тут что-то поинтересней... – Хван бурчал себе под нос, так что о его занятии никто не догадывался. Чан сидел на переднем пассажирском сиденьи не давая себе уснуть, пока не убедиться, что все доехали в целости и сохранности. Рядом дремал Минхо, он устал сильнее всех, ведь до переноски продуктов, почти пол часа истреблял мертвецов, его можно было понять. Что же, Хёнджину никто не мешает, поэтому он приступил к чтению. "Честно, не знаю как вести такие штуки, поэтому буду писать всё, что думаю... наверное.  Сегодня пятнадцатое сентября, мой день рождения. Я думал, что двадцатилетие – это круто. Ты вступаешь в новую, взрослую, жизнь, обретаешь некую уверенность, на подсознательном уровне и в общем становишься классным чуваком. Я хотел в свой день рождения быть красивым и ухоженным, хотел похвастаться перед друзьями новой одеждой, которую мы с мамой выбирали вместе, нанести макияж, мне всегда так нравилось смотреть как моя подруга Йеджи красится. Один раз я попросил её меня накрасить, и она это сделала! Без перерывов она говорила мне, как я красив с макияжем и что я прирождённая модель. Она льстила мне, но было приятно. И в свой день рождения, я решил порадовать себя и сделал свой первый макияж. Ничего вычурного, немного румян, розовый блеск для губ, подкрашенные ресницы и блестящие тени. Я нравился себе в зеркале, впервые. Мне нравился тот кого я видел...макияж и впрямь творит чудеса. Когда я надел новую одежду, то понравился себе ещё больше. Так что я, полностью уверенный в себе, пошёл в универ с лёгкой душой. Но моему другу я понравился еще больше, настолько, что он изнасиловал меня, в мой день рождение. Пока он насильно брал меня и признавался в давней любви, я плакал от боли и предательства, прося остановится. Наверное, не найди нас уборщик университета, он бы ещё долго издевался надо мной.  Мой красивый макияж был испорчен слезами, а одежда порвана в некоторых местах. С учёбы меня забрала мама и срочно отвезла к моему психологу. Он давно у меня есть, но мы обращаемся к нему крайне редко. Тогда лишь разговор с ней привёл меня в чувства. Мы с отцом подали заяву на бывшего друга в полицию, а он пустил слух о том, что я давалка и шлюха. Друзья ему не верили, но к сожалению не весь университет были моими друзьями. Я подвергался издевательствам, избиениям и несколько раз меня вновь пытались насильно взять, но мои друзья вовремя находили меня и спасали. Я им очень благодарен, но замкнувшись в себе, я не мог сказать ни слова, мне стыдно за это.  Рассказав психологу про своё отсутствия сил даже поблагодарить друзей, она предложила записывать свои мысли в дневник. Она, правда, не рассказала как правильно это делать, но я думаю, что это не важно. Я записал всё, что меня беспокоит и надеюсь, что это будет первая и последняя запись в этом блокноте." Хёнджин дочитав перевёл взгляд на запись с краю, где другой пастой было указано, что это первая из восьми записей. Хёнджин не ожидал, что у Феликса до апокалипсиса во всём мире, была такая...насыщенная жизнь. – А строит из себя такого невинного. Тоже мне, – Хёнджину хватило первой записи, он вернул блокнот в рюкзак планируя его выбросить, а лучше сжечь.                                     *** Блокнот Хван не выбросил, и не сжёг и даже не отдал его Феликсу. Спустя неделю он не выдержал, поэтому он лежал и читал пятую, по счёту, запись. До этого он прочитал о стрессе Феликса после первой серьезной ссорой родителей, о не прекращённых издевательствах, которые убивали парня изнутри, о разраставшейся социофобии и других психологических проблем на фоне стресса. Почти на каждой записи виднелись следы от засохших слёз, видимо даже такое высказывание чувств давалось парню тяжело. Была даже одна из записей связана с его астмой, там Феликс рассказывал как после очередного избиения его схватил один из самых сильных приступов, астма настолько сильно перекрывала любой доступ к кислороду, что феликсовы движение сковало, и он не мог пошевелиться и достать ингалятор. Хулиганы, что довели его до такого состояния испугались приступа и свалили, оставив Феликса умирать. Его спасла ранее упомянутая Йеджи, подруга Ликса, похоже она была его близким человеком. Хенджина интересовало, а жива ли она сейчас. Феликс писал о том, что Йеджи незамедлительно вызвала скорую, которая увезла парня в больницу и предоставила первую помощь. Неделю он провалялся в палате больницы и, судя по записям, жалел, что не задохнулся в том коридоре. "Мне больше не помогают записи, больше не помогают родители, не помогают друзья, не помогает психолог. Что мне уже поможет?" Это была последняя запись перед плачевной датой всего человечества. За период апокалипсиса он сделал лишь две заметки. Именно заметки, это не было похоже на предыдущие записи Феликса, которые он мог растянуть на две страницы. Эти же были максимум на половину страниц блокнота. Хёнджин неспешно принялся их читать. "Я, честно, уже потерял счёт времени, но на всякий случай записываю все наступившие даты на листочек. Зато я могу посчитать сколько мне осталось до смерти. Заправки для ингалятора еще хватает, но уколов не осталось, поддерживать организм нечем, возможно я умру, через два месяца? Или три. Точную дату не скажу, увы.  Прямо сейчас мама сказала мне не говорить глупостей, и ушла куда-то. Она разочарована во мне, я потерял веру в себя ещё два года назад. То, что происходит сейчас, лишь отняло мою веру в мир. Ещё одно разочарование. Мама вернулась с моими уколами, она не говорит, где их взяла, я подозреваю, что она просто, как обычно, запаслась не только едой, но и лекарствами. Может, это и даст мне пожить дольше, но насколько дольше?" Запись датировалась пятнадцатым июлем, это пять месяцев после начала конца, и три месяца до их злополучной встречи. Хёнджин с нетерпением перевёл взгляд на последнюю запись, она была самой короткой. "Каждый день я смотрю как некогда моя лучшая подруга Йеджи гниёт всё больше и больше. Её волосы почти полностью вырваны, зубы чёрные как смоль, а от тела осталось лишь название. Лучший человек на этом свете стал ходячей грудой костей, кидающиеся на всё живое. Ненавижу." Так вот, что стало с Йеджи.  Хёнджин сделал глубокий вдох и отложил блокнот в сторону. Он вспоминал каждый взгляд Феликса направленный Черён или Бан Чану, наполненный добротой и невинностью. Его улыбку, которая чудом не была осквернена каким-то гадом из его прошлого. Чистый и звонкий смех, который издавал лишь искренние эмоции. И ту нежность, с которой он перелистывал страницы альбома, глядя на погибших родителей. – Даже несмотря на всё то дерьмо, что творилось с тобой, и на твои записи в блокноте, ты продолжаешь выдавать себя за счастливого человека. Бесишь, – слова адресовались Феликсу, но в комнате Хван был один. – Ты невероятно меня бесишь, Ли Феликс, – Хёнджин перевернулся на бок и закрыл глаза, готовясь погружаться в сон. Последнее, что посетило его мысли перед сном, был маленький сморщенный нос, усыпанный веснушками, глаза полумесяцы и белоснежная улыбка.