В попытке спасти, не сломайся сам

Прошёл месяц, запасов все ещё было более чем достаточно, но Чана очень пугала та тишина, что в последнее время окутал их город, поэтому принял решение незамедлительно двигаться дальше. В скором времени они отправлялись в дорогу.  Феликс за месяц успел сблизиться со всеми, даже Джихё к нему потеплела, узнав какой парень на самом деле. Феликс весь день проводил либо за готовкой, на неё сейчас уходило много времени, ведь множество привычных вещей теперь делались в два раза медленнее. Так же Ликс попросил у Чана все их запасы ткани и имеющиеся нитки. Все они были в этом доме и кажется принадлежали какой-то бабушке, ведь ниток было ну очень много. Феликс как мог руками, ведь конечно же швейной машинки в доме не было, сшил Черён кофту. Та всё ещё частенько простывала из-за отсутствия тёплой одежды и крепкого иммунитета, поэтому в первую очередь Ликс сшил ей кофточку и пришил две несчастных пуговички со своей рубашки, чтобы тепла от одежды было больше. Вторым на очереди стоял Чан, но ему всего лишь требовалось подшить дырку в штанах. Жаль конечно, что штаны сшить уж точно не получится. Так же в доме нигде не было, пряжи, как и в городе, а Феликс очень хотел связать каждому по шапке. Пришлось долго мучится над техникой шитья шапки, ведь до этого он ни разу в жизни их не шил. Первая получился так себе, он хотел её распустить и сшить новую, но Джисон забрал её себе со словами "у меня будет твоё первое творение" тоже конечно, честь. И так проходил целый месяц, пока Чан не сообщил, что пора. – А у нас есть какая-то конкретная цель? То есть, мы поедем в какое-то конкретное место? – поинтересовался Феликс в процессе сборок. Все замолчали. Никто не был уверен в существовании места, в которое они направлялись. – Да, можно и так сказать. Ходят слухи, что на западе от сюда есть поселение в горах, там собрались все выжившие, сплотились и выживают теперь вот такой большой группой. Я считаю, что там будет более чем безопасно, – уверенно сказал Чан, – особенно вам троим, – он пальцами указал на Феликса, Черён и Лили. – Я не думаю, что всё так просто. Там наверняка так же само, как и у нас в маленькой группировке, не берут бесполезных. На них тратится еда и запасы, а они ничего не делают. Бездельничество сейчас никому не на пользу. – За этот месяц, Феликс много чего сделал полезного. Черён почти перестала кашлять, когда Ликс сделал ей кофту, Джисон ходит как довольная белка и хвалит его шапку, говоря о том какая она удобная и тёплая. Ты тоже каждый день питаешься запасами с феликсового дома и приготовленными его руками, так что закрой уже свой рот, и перестань искать в нём недостатки, – Чан сильно злился. Ему осточертело нытьё Хёнджина за последний месяц, до прихода Ликса он был весьма сдержанным, не требовательным и покладистым, а с приходом Феликса, в нём будто что-то поменялось. Он часто осуждал Ликса, но так же часто засматривался на него, с блаженством уплетал его еду, говоря, что это очень вкусно, думая что рядом никого нет, а потом снова идёт придираться к Ли. Такие капризы Чан не одобрял, иногда хотелось врезать Хёнджину в лицо отрезвляющим кулаком, чтобы мысли его прояснить. Но вместе с этим, Чан был яростным противником насилия, если оно не является вынужденным. – Но я даже не затрагивал Феликса, когда говорил об этом, – Хвана возмутила внезапная агрессия Чана в его сторону. – Ты целый месяц был не доволен его нахождением здесь. Думаешь, я тупой и не пойму к чему ты вёл?  Обстановка накалялась. – Нет, я думаю, что ты просто придираешься к мелочам! – Это говорит человек, который осудил Ликса за его слёзы. Хёнджин, слёзы! – последнее слово было сказано с пущей интонацией делая на нём акцент. Тот лишь цокнул и уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы что-то сказать, но их остановила внезапная фигура. – Давайте перестанем ругаться за пол часа до выезда, нам всем нужны силы к предстоящей дороге, а вы сейчас всё растратите на ненужные ссоры, – их попытался остановить Ликс. Ему не нравилось наблюдать за тем, как из-за него, отношения в группе портятся. Чан в отличие от Хёнджина взял себя в руки, и успокоился. Хван хоть и перестал нападать и агрегировать, но не усмирял свои эмоции и продолжал психовать на всех, кто попадётся под руку. Когда всё было готово к выезду, ребята начали усаживаться по местам, и Хёнджин закатил истерику, как маленький ребёнок, о том, что не хочет садиться в багажный отсек пикапа. Место в машине на всех не хватало, поэтому некоторым приходилось сидеть снаружи, Хёнджин никогда не жаловался на это, но тут решил, что имеет право возмутиться. На этот раз его быстро пресёк Минхо, напомнив об их положении. И так Феликс, Черён и Лили вместились на пассажирские сиденья, Чан сидел за рулём, рядом с ним уставившийся в окно Сынмин, а в багажном отсеке сидели все оставшиеся. Хёнджин не переставал бурчать, но уже не так яростно и эмоционально чтобы снова не получить лопуха от Минхо. – Сынмин, достань карту, пожалуйста, – со стороны Кима игнорирование. Чан повторил просьбу, и снова никакой реакции. – Сынмин! – тот внезапно подскочил, будто ото сна и растеряно посмотрел на Чана, мужчина уже тише вновь повторил свою просьбу. – А да, сейчас. Прости, – Сынмин залез в рюкзак и рыскал по карманам в поисках карты.  – Ты чего? – Сынмин вновь поднял на мужчину свой растерянный взгляд, и в вопросительном жесте наклонил голову. – Ты очень рассеянный сегодня, не припоминаю тебя таким. – А это, я просто...думал о том дне, – Сынмин говорил тихо, очень тяжело было вспоминать тот день, – и о Чонине... Он ведь нам рассказал об этой группе людей в горах. Сказал, что у него там есть знакомые и... Я подумал, что если они узнают, о том, что я сделал с Чонином? Чан глубоко вздохнул, и положил одну руку на бедро Киму, успокаивая того поглаживающими движениями. – Сынмин, все мы совершаем ошибки, у тебя было время всё обдумать и ты жалеешь о своём решении. Самое главное, что ты признал свою ошибку и сожалеешь. Всё будет хорошо. Сынмин лишь кивнул, подавляя в себе желание прислонится к телу старшего и обнять его, как раньше. Сейчас это не возможно. В это же время за их действиями наблюдали со стороны, два равнодушных и один удивлённый, взгляда. – Эй, Лили, – Феликс тихонько локтем пнул Морроу, привлекая её внимание. Та перевела внимание на Ли. – А они часто так...делают? Лили сначала не поняла вопроса, но вспомнив о недавно, случайно, подсушенном диалоге и успокоительном действии Чана, она прозрела. – А ну точно, ты же не знал. Они раньше что-то типа встречались. Да, можно так сказать. Феликсовы глаза округлились, рот приоткрылся в немом шоке, а на лице всплыл сплошной знак вопроса. – Тебя это смущает? В плане...ты гомо-  Лили не успела высказать свою мысль полностью, Феликс приставил палец к её рту, одновременно подставляя к своему, показывая чтобы та говорила тише. – Нет, я не тот о ком ты подумала. Просто...они вообще почти не общаются, я и подумать бы не мог, что они как-то связаны кроме того, что выживают в одной группе. Лили на такое лишь грустно улыбнулась, и опустила голову. – Так было не всегда, я конечно не застала развитие их отношений в первые месяцы, но после того как я присоединилась, они ещё месяц мелькали перед глазами у всех, как бешеные возлюбленные. Но сейчас очень тяжёлые времена, и после одного инцидента, их отношения ухудшились. Значительно ухудшились. Это даже повлияло на командную работу в будущем, но Чан молодец быстро взял себя в руки, ведь он главный и он все ещё любил Сынмина. А значит должен следить за защитой каждого. Всегда твердил, что обязан всех защитить, ну что за человек, – Лили говорила шепотом, поэтому некоторых моментов рассказа Феликс не уловил, лишь понял, что между этими двумя, что-то случилось. – Расскажешь поподробнее? – уточнил Ликс. – Это не то место, где я смогу подробно тебе всё рассказать. Когда мы приедем и адаптируемся, тогда расскажу. Феликс кивнул и после того, как интерес покинул его сознание, на место ему пришла сонливость, поэтому Ли прилёг на плечо уже дремлющей Черён и через несколько секунд уснул.                                    *** Феликса разбудила резкая и внезапная остановка. Он влетел в переднее кресло и сильно приложился носом. Сбоку послышались недовольные гудения, сразу стало понятно, что все проснулись от такой внезапной остановки. – Чан, что случилось, – прозвучал сонливый голос Сынмина. В это время их главарь проверял панельки, перезаводил машину, но механизм так и не реагировал. – Похоже, двигатель сдох. Позову Минхо, может мы сможем что-нибудь сделать. Вы можете пока выйти подышать свежим воздухом, ехать ещё далеко, да и мертвецов тут не виднеется. Мужчина вышел из машины, а остальные не спешили. Кто-то зевал, кто-то потягивался, разминая засидевшиеся мышцы, а кто-то и вовсе снова завалился спать. Феликс, что сидел посередине, попросил Лили его выпустить, и еле как вышел из машины. Ли любил прохладный освежающий ветерок, всегда так хотелось вдохнуть поглубже, чтобы все лёгкие заполнило холодом и по телу растекалась эта прохлада, но жить всё же хотелось больше. На улице с двигателем разбирались Минхо и Чан, в багажном отсеке спал, – бережно укутанный в свитер старшего Ли – Джисон, а рядом разминался Чанбин. Он, кажется, всегда разминался, даже перед едой. Хёнджин находился чуть дальше, он сидел на выпирающем камне рядом с трассой. Его лицо выглядело напряжённым и задумчивым, пока он протирал ствол своего пистолета тряпкой и внимательно разглядывал звёзды. Сейчас он не был похож на того привычного грубого Хвана, который придирался к каждому Феликсову шагу, но при этом не переставал пристально изучать его лицо, движения и улыбку. (Да, Феликс конечно же заметил этот внимательный взгляд направленный на него, но спросить причину такого поведения у Хвана было страшно.) Сейчас он был похож на того Хёнджина, про которого все отзывались с теплотой и улыбкой, на того скромного парня, который почти не улыбался, но излучал доброту и заботу. Феликсу нравилась эта его сторона, хоть он и был знаком с ней лишь из посторонних разговоров. – Чего пялишься? – за рассматриванием Хёнджина, Ликс и не заметил как старший уловил его взгляд направленный на себя. – Просто любуюсь, – Феликса должно было за месяц напугать отношение старшего к себе, но им иногда приходилось вести друг с другом беседу, и в те моменты Хван был единственным, кто не мог спокойно это совершать. Феликс общался со старшим, как и со всеми, не стесняясь показывать улыбку и говорил на легке. Его не смущало отношение Хёнджина к себе, парень считал, что чем быстрее он с ним сблизится, как с остальными, тем быстрее Хёнджин остынет к нему и будет вести себя как подобает приятелям. – С тебя, за любование собой, буду брать деньги, – Хёнджин сказал это со всей серьёзностью, но Ликс лишь тихонько посмеялся, и присел недалеко от Хвана. – Любишь звёзды? – Поинтересовался Ли поднимая взгляд к ночному небу. Хёнджин молчал, не хотел отвечать Феликсу, тем самым заводя диалог, но что-то внутри толкало его на, хотя бы, самый короткий ответ. – Да, люблю. Феликс улыбнулся. Ответ Хёнджина – это его маленькая победа. – Здорово. Мы с мамой частенько выбирались на задний дворик нашего дома, часами наблюдая за звёздами, и давая им нелепые названия. Это было весело, – от приятных воспоминаний на лице проступила улыбка. – Хотел бы вернутся в эти моменты и ни о чём не думать? – Хёнджин мысленно ляпнул себя рукой по лбу. Кто его за язык тянул? Феликс заметно погрустнел, но улыбка продолжала украшать его веснушчатое лицо. – Да, – ответ не требующий раздумий.  – Вот как. Молча продолжая смотреть на звёзды, Феликс чувствовал себя комфортно. Он прикрыл глаза и улёгся на песок, представляя, что рядом лежит мама, обсуждает с ним самую яркую звезду на чёрном полотне, а через пять минут выйдет папа с тремя тарелками хлопьев. Они будут сидеть на постеленном покрывале с феечками, кушать шоколадные шарики и смеяться с папиных шуток. Феликс улыбался своим воображаемым действиям, как он, доев свою порцию, решил заплести маме косу, а отец сфотографировал их на полароид, чтобы позже добавить это фото в семейный альбом. К ним забежит соседский кот Тузик и будет просить лакомства, а падкая на животных мама побежит к холодильнику доставая котику последний кусочек мяса. Мама гладила котика за ушком, а отец в это время рассказывал сыну прелести похода и обещал, что они обязательно, на следующих выходных, отправятся в поход с палатками. Феликс продолжал улыбаться и в воображении и на яву, только горячие дорожки слёз, внезапно потёкшие из глаз, вернут его в реальность. В жестокую, беспощадную реальность, где его любимая мама была застрелена собственным сыном, так же как и драгоценный отец. Ликс резко подскочил с песка и предотвращая истерику запихнул руку в карман в поисках ингалятора, чтобы быть на готове если его настигнет приступ. – Ты чего? – до плеча дотронулась чья-то рука, а Феликс позабыв о том, что был здесь не один, испугался и чуть не ударил Хёнджина рукой, которую выставил вперёд. – Ой...прости, я не хотел... – Растеряно бросил Феликс. – Да ладно, не страшно ведь. Молчание затянулось, но оно уже было не таким комфортным, как ранее. – Ладно, я пойду, наверно, в машину... – неловко бросил Феликс и уже направился к машине, но его задержал голос. – Теперь мы твоя семья, Феликс, – услышать такие громкие, по смыслу, слова от Хёнджина, было внезапно, – пусть ты меня всё ещё бесишь, но для них, – рука Хвана направилась в сторону машины. Внутри пикапа продолжал дремать Сынмин. Опираясь на машину Лили и Черён улеглись друг на друга и о чём-то не принуждённо болтали. Стоявшие возле открытого капота Чан и Минхо довольно кивали друг другу, видимо сумели починить машину. А Джихё смеялась с того, как проснувшийся Джисон отчитывал Чанбина за слишком громкие звуки, издаваемые старшим при упражнениях. –Для них ты уже семья, Феликс. Джихё уже давно приняла тебя, хоть и продолжает это скрывать, потому что стыдится своих слов в первый день вашего знакомства. Чанбин не раз выводил тебя на утренние разминки, обещая давать тебе упражнения от которых тебе не станет плохо. Даже Сынмин оттаял к тебе. Так что перестань жить прошлым, и живи настоящим. Терзая свою душу не сбывшимися мечтами, ты сделаешь себе только хуже, – Хёнджин сам не ведал, что говорит. Он не планировал поддерживать Феликса, но от вида слёз в его невинных чистых глазах, в сердце что-то ёкнуло. А Ли лишь ещё шире улыбнулся и кивнул, в знак согласия, ещё долго при этом смотря на Хёнджина. Но Чан прервал их мимолётную идиллию, сообща, что машина починена и они готовы к выезду, поэтому Ликс поспешил вернуться на своё место. – И что я творю, – Хван недоумевал с самого себя и своих действий. Он не мог разобраться в своём поведении по отношению к младшему, хотелось выть от безысходности. Когда он уже разберётся в этом? *** – Судя по давним заметкам Чонина и карте, мы должны быть уже близко. Ещё восемь часов езды, и Сынмин наконец оглашает радостную новость. За эти восемь ужасных часов езды, ребята проехали лишь мимо маленького посёлка, который полностью был заполнен ходячими, пришлось попотеть и искать путь объезда, параллельно убивая мертвецов. Это было сложной задачей. Дальше путь лежал по трасе, потом выезд на неасфальтированую дорогу, а позже и через небольшую тропу искусственного леса. Пришлось не легко, ребятам с багажного отсека уж тем более. Шёл сильный ливень и все промокли, Чанбин как настоящий мужчина закрывал Джихё от дождя своим телом, а Минхо полностью накрыл Джисона своими всевозможными свитерами, чтобы младший не простудился, не дай бог. А Хёнджин бурчал, что никому не нужен, и у него не появится принца на белом коне, который прикроет его от дождя. Минхо лишь сказал ему заткнутся и кинул в него кофтой, недавно сшитой Феликсом специально по заказу Минхо. Хёнджин долго пялился на неё и в итоге не заметно, как он думал, запихнул её в рюкзак. На вопрос Джихё, почему он это сделал, лишь ответил "Чтобы не расползлась от дождя".  Когда из окна выползла Черён и сообщила ребятам столь радующую новость, все сразу взбодрились, надеясь, что когда они найдут это поселение, то смогут наконец как следует отдохнуть. Чан твердил, что все они этого заслуживают, и в скором времени получат достойный отдых. Одному лишь Феликсу на душе было не спокойно, с каждым упоминанием об их пункте назначения, в груди разливалась тревога. Предчувствие твердило, что что-то должно случится, и это "что-то" явно не из хорошего. Но Ли умело подавлял в себе это навязчивое чувство, не хотелось тревожить ребят своими глупыми догадками. Поэтому он, как обычно, улыбался, делая вид, что радость его искренняя и он счастлив вместе со всеми, хотя для радости у Ли не было повода. – О?! Что это там, магазинчик? – Джисон внезапно подскочил со своего места и прищурился всматриваясь в даль. – Минхо это магазинчик на окраине! А знаешь, что это значит? – хоть вопрос и адресовался Минхо, недоумённо переглянулись все, кто слышал слова Хана. – Там может быть вода! Ребят, у нас по бутылке на каждого осталось, мы так долго не протянем. Особенно ты, – младший тыкнул в Ли пальцем, – знаю же, что при первой возможности отдашь весь свой запас мне или младшеньким. Кроме Хёнджина, – Джисон планировал подстебать Хвана, но тот никак не отреагировал. Заметя, что они отдаляются младший стал интенсивно стучать по машине, давай Чану знак, что нужно остановиться. – Джисон, чего творишь? – приглушив двигатель, Чан вынул голову в окно и вопросительно взглянул на Хана. – Смотри туда, – Хан указал пальцем в сторону магазина. – Ну, здание какое-то. И что? Джисон выполз и багажного отсека и довольно улыбнулся.  –Чан, это магазин. На окраине города. Тут никто-о не живёт, а это значит, что возможно там есть кое-какие запасы, в частности вода, – Хан звучал ну очень довольным, из-за своей внимательности и находке. – Джисон, успокойся, у нас есть вода, до поселения не так далеко осталось, – Чану не нравилась идея потратить ещё лишние пол часа на поиски воды, которая наверняка будет в месте, куда они направлялись. – Чан, у Чанбина и Джихё уже вода закончилась. А мы все ещё не знаем, где точное местоположение того населения. У меня осталось половина бутылки, у тебя тоже наверняка почти вся выпита, не бузи-и, Чан-и. Бан Чан повернул голову в сторону Сынмина, якобы спрашивая, а стоит ли. Тот лишь поднял его взору пустую бутылку. Чан вздохнул. – Что же, ладно. Садись, сейчас подъеду, – Чан снова завёл машину и повернул в сторону магазинчика. И тут Феликса накрыло новой волной тревоги, она не утихала на протяжении всей поездки, а сейчас лишь усилилась. – Чан, что такое? Почему мы поменяли курс? – Ничего серьёзного, мы всего лишь попытаемся пополнить запасы воды. Феликс кивнул, давая Чану понять, что успокоился, но на деле он нихрена не успокоился. Его грызло изнутри. Он засунул руку в карман готовя ингалятор. Ох, чёрт кажется он слишком часто использовал его не по назначению, а лишь для морального спокойствия. Лекарства осталось совсем мало, а значит и времени Феликсу тоже осталось мало. Никто пока что об этом не знал, но Ликс молился, чтобы в поселении чудом оказались астматики и лекарства для них. Но в такое чудо верилось с трудом. – Так и кто пойдёт за водой, если она там конечно есть. Не попрёмся же мы всей толпой. – Ну раз уж я настоял на этом, то я пойду. Но Хёнджин пойдёт со мной, на всякий случай. Хёнджин, до этого находящийся в астрале, недовольно покосился на Хана, а тот лишь мило улыбнулся давая понять, что выбора у Хвана нет. – Опять я работаю как подстраховка. Хан постукал друга по спине и потащил его за собой. – Верно подмечено, дружище. – Только будьте на стороже! Мало ли, что, – Минхо кричал парням в след, на что получил лишь короткий воздушный поцелуй от Джисона. – Вот же ребёнок.  Чан снова вздохнул, как самый уставший человек на свете и молча согласился с Минхо. – Так ладно ребят, пока парни пошли за водой, давайте все дружно разомнёмся, – воодушевлённо предложил Чанбин. Со стороны всех послышались недовольные стоны и вдохи. – Чанбин, может, хватит постоянно разминаться?! – Черён, так ты скажешь мертвецу который будет гнаться за тобой?! Чанбин с Черён снова ругались по поводу вечных тренировок, немного поодаль стоял всё так же вечно вздыхающий Чан, а рядом стоящие Минхо и Джихё откровенно с них ржали. Феликс стоял поодаль ото всех и взволновано глядел на входную дверь этого магазина, дожидаясь как с секунды на секунду оттуда выйдут целые и здоровые Джисон и Хёнджин. Феликс понял, что именно это место вызывает у него небывалую тревогу, от него веяло мрачностью и опасностью. Неужели кроме него никто не заметил эту подавляющую ауру этого места? А может просто проигнорировали, сейчас это было неважно. Феликс лишь сверлил взглядом двери шепотом проговаривая слабое "Пожалуйста". Одну руку он поднёс к шее проверяя свой пульс, (это была давняя привычка в моменты, когда он сильно нервничал) а другой сжимал ингалятор, который норовился вот-вот выскользнуть из потных рук. И его сердце уже готово было расслабится, а пульс прийти в прежний ритм, когда двери открылись и оттуда быстро показалась макушка Джисона, но увидев застывший ужас в глазах Хана, тревога Ликса увеличилась в колоссальном масштабе. Джисон бежал чуть ли не падая и плача, он кричал о помощи и тыкал в сторону магазина и крича что-то невнятное. Из всего, что сказал Джисон они разобрали лишь "Хёнджин", "один", "мертвецы". Не дожидаясь полных и внятных разъяснений, Чанбин схватил свою биту и ринулся к магазину, не слыша, как в след Джисон отчаянно кричал ему стоять. – Там!... огонь, по всей... господи, – Хан не мог прийти в себя, его пытался успокоить даже Минхо. Он поглаживал его по макушке, щекам и плечам, этот способ всегда срабатывал и младший приходил в себя, но сейчас сознание Джисона перестало отзываться, он просто стал маленьким, беспомощным комочком тревожности. – У него паническая атака! – Феликс, что пристально наблюдал за всеми действиями и попытками привести младшего в себя, понял, что наконец с ним не так. – Отойдите! – Феликс присел к Джисону, – Джисон, слушай внимательно. Сделай медленно вдох и выдох, посчитай до пяти, можешь не вслух, – Джисон послушно сделал как сказал Ликс, – скажи на чём ты сейчас сидишь, потрогай на ощуп. Джисон медленно опустил руки на землю, и потрогал поверхность. – Песок... я сижу на песке. – Молодец. Назови первые три вещи, что придут на ум, или первые три вещи, что ты заметишь в поле своего зрения. – Птица... тряпка... пончик. Феликс расслабил хватку на джисоновых плечах.  – Как ты себя чувствуешь? – Более менее. Спасибо, Ликс, – Джисон потянулся к бутылке воды и отпил немного. – Можешь теперь подробнее объяснить, что произошло. Джисон немного потупил взгляд, а потом в шоке раскрыл их и встревожено повернулся к Чану. – На полках было пусто и мы решили зайти в хранилище, думали может там что-то будет... А там, боже, десять или пятнадцать мертвецов! Кто-то запер их там, а мы открыли их и они набросились на нас всей толпой. Я пролез под стеллажами, а Хёнджин убежал в другую сторону... но это еще пол беды! Из того места откуда поползли ходячие, вылезло пламя! Не слабый огонёк, а самое что ни есть пламя! Хёнджин, блять, в опасности! Как в подтверждение словам Джисона, третья часть магазина подорвалась и пламя расползлось дальше по периметру.  Все стояли в ступоре и не знали, что им делать. Никакие их жалки запасы воды не могли потушить такой пожар, а Хёнджина всё не виднелось. Чанбина, который рванул к нему на помощь, тоже. В ужасе все замерли и ожидали лишь худшего исхода. Но Феликс будто был готов к этому, его интуиция держала его на стороже почти всю поездку, весь заготовленный стресс, он уже испытал. Сейчас им двигало лишь желание спасти свою семью. Схватив бутылку с водой и сняв с себя, накинутую поверх майки, рубашку он небрежно сложил её в несколько слоёв, вылил всю жидкость на ткань и заранее вобрав в себя лекарство через ингалятор, стремительно направился к магазину. Из всех сил, Феликс, стараясь, держать себя в форме и дышать, как учил его Чанбин во время их утренних тренировок. Открыв дверь магазина, Ликсу предстала картина агрессивного пламя, что интенсивно распространялось по всей площади магазина. Проходя дальше сквозь обжигающий огонь, лишь молитвы могли держать в нём надежду на то, что Хёнджин и Чанбин ещё живы. Температура была не выносимой, всё тело тут же покрылось слоем пота, а рубашка, что несколько минут назад была полностью пропитана водой, уже была лишь слегка влажной. Дым блокировал возможность разглядеть помещение, поэтому парень полагался лишь на свой слух. – Ф-феликс... – наконец, услышав как кто-то хрипло зовёт его, Феликс обернулся и сквозь чёрные пары увидел придавленного горящими досками Чанбина, его правая рука была почти полностью обгоревшая и это значительно усложняло попытки выбраться из-под завала. Огонь на доске был не маленьким, поэтому Феликс поспешил на помощь, надеясь, что еще успеет что-то сделать. В голове была лишь одна цель, спасти их всеми силами и отблагодарить за ранее спасённую жизнь. Откинув рубашку на плечо Феликс задержал дыхание, стараясь не дышать угарным газом, ведь в его случае, это чуть ли не моментальная смерть. Со всей имеющейся силой, Феликс схватился за обгоревшие доски и пытаясь сдержать крик боли поднимал их с тела Со. Чанбин ещё был в сознании, поэтому своими силами помогал младшему, благо доски были не такие тяжёлые как ему сперва показалось. Поддавались они тяжело, но с помощью Чанбина, Ли сумел откинуть их в сторону и расправив рубашку прикрыл рот и нос Чанбину и себе волокя его на своём хрупком плече.  – Давай... Чанбин держись.  Двери в магазин внезапно открылись и внутрь влетел Чан, он тут же заметил полуживого Чанбина на плече Феликса и поспешил забрать его себе на спину, параллельно говоря Феликсу выходить из магазина. Младший проигнорировал приказ Чана, и вынув ингалятор вдохнул последние остатки лекарства и прошёл дальше внутрь в поисках Хёнджина. Дыма стало больше и глаза стали бесполезны, поэтому оставался лишь один вариант. – Хёнджин! Хёнджин подай знак, где ты! – чтобы крики было слышно хотя бы на пять метров, приходилось отлипать рубашку от лица и кричать, что есть мочи. Было сложно, Хёнджин не отзывался, а газа и огня становилось всё больше, Ли уже представлял как сгорит тут заживо вместе с Хёнджином. Но не собирался сдаваться, до последнего своего вздоха. – Хён, – хриплый кашель, – Хён-джин! От-тзовись, прошу! Феликс уже откровенно задыхался и его кашель заполнял собой всё звуковое пространство. Ещё немного и он упадёт замертво от какой-то бронхиальной астмы, а не от пламени, окутавшего здание в котором он находился. Но маленький лучик надежды промелькнул перед глазами, когда Феликс услышал как справа от него хрипло произнесли его имя. Он со всей силой похромал туда, ведь ноги уже не поддавались, а разум затуманился, голова шла кругом и Феликсу бы прилечь и поспать, но он все ещё в горящем здании и все ещё не спас Хёнджина. Размахивая руками перед собой, чтобы видеть хоть что-нибудь, Феликс наконец нашёл его. Хёнджин лежал со скорченным от боли лицом и как мантру повторял имя Феликса, в надежде, что младший его услышит. Феликс опустился на корточки и дополз до тела Хвана прислоняя к нему рубашку.  – Х-хёнджин, дреж-ись, я тебя выт-ащу, – Феликс взял в руки ладони Хёнджина и стал тащить его на себя. Хван болезненно застонал, видимо доска нехило так приложила его ногу и любое лишнее телодвижение приносило адскую боль. – Прос-ти... я с-ейчас, – не переставая кашлять произнёс Ликс. Перелезши ближе к ногам, Ли уже обгоревшими руками вцепился в доску. Эта была гораздо легче той, что прижала Чанбина, но от отсутствия сил и стабильного дыхания, даже такой вес давался невозможными усилиями. Но Феликс продолжал натискать с пущей силой, он не расслаблялся ни на миг и наконец, доска сдвинулась. Даже такое незначительное перемещение, смогло вызволить Хёнджина из плена огня. – О ч-чёрт, твоя но-га... – бедро Хвана было таким же, как и рука Чанбина. Если не хуже. Не будь они сейчас в ситуации, где нельзя терять ни секунды, Феликс бы расплакался. Ведь без слёз на ранение смотреть нельзя было. И он уже почти отдался истерике, но ещё находящийся в сознании Хёнджин привёл Ликса в реальный мир, своими болезненными стонами. Феликс обвил тело Хёнджина руками и напрягаясь вытащил его из остатков досок. Уже сидящий Хёнджин схватился за плечо младшего, пока тот старательно поднимал на ноги обоих. С огромными усилиями, ему наконец удалось поднять не лёгкую тушу Хвана и маленькими шажочками направлялся к выходу, который слава богу не был завален горящими досками.  – Держис-ь, Хёндж-ин. Мы поч-ти выбрались, – с последним словом Феликс буквально свалился на дверь, вываливая их двоих наружу.  Ликс полностью выбился из сил, стоило убедиться, что они снаружи и Хёнджин жив, Феликс потерял сознание. Со стороны не было понятно, мёртв он или все ещё жив, но Хёнджин пытался протянуть к его лицу руку, чтобы вытереть сажу с его сияющих веснушек. Черные разводы так сильно портили его неземную красоту. Перед тем как вырубится, Хван пожелал лишь одного. – Выживи, Феликс... Свет бился в прикрытые глаза и заставлял их полностью открыться, голова гудела, а рук и ноги Хёнджин почти не чувствовал. Он лежал в какой-то мнимой кровати, его руки были обвязаны грязными бинтами, а нога обклеена ватой пропитанной то ли водой, то ли спиртом, без дополнительной перевязки. Хёнджин попытался кого-то позвать, но всё, что он сумел сделать, это выдать из своего рта пару хриплых звуков. Кажется, он слишком сильно надышался угарным газом и чёрным дымом. Всё тело ломило, как будто он наркоман со стажем и не принял нужную дозу в нужное время. Похоже у тех мнимых врачей, что обмотали его грязными бинтами и обклеили мокрыми ватными дисками, не нашлось банального обезболивающего. Пока Хёнджин корчился от боли по всему телу, двери этого маленького домика открылись, и сюда вошла Черён с миской бинтов, уже, кажется, чистых. Девушка взглянула на Хёнджина, и увидев, что тот уже очнулся чуть не выронила из рук мисочку с бинтами. Она долго стояла с прикрытым рукой ртом и не выдержав заплакала. Ли младшая подбежала к Хвану и набросилась на того с объятиями, благодаря всех богов которых знала, что он жив. Лишь услышав болючее шипение Черён виновато отодвинулась, но Хёнджин дал понять, что всё нормально и поспешил расспрашивать, что произошло за то время, пока он был без сознания. Оказалось, что проспал он многовато, четыре дня, а лежал собственно в том самом поселении, куда они изначально направлялись. Люди из него нашли беспомощных ребят, и предложили свою помощь, объясняя это тем, что у них есть лекарства и они в состоянии помочь. Тогда выбора особого не было, Чанбин, Феликс и Хёнджин валялись без сознания, и не известно было живы ли они вообще, так что Чану пришлось согласиться, несмотря на то, что им пришлось узнать дальше. Пожар устроили эти люди, они заманивали мертвецов в хранилище и планировали поджечь их там, но так, чтобы все были в эпицентре и никто не слинял, ведь их поселение находилось совсем рядом и подвергать своих жителей опасности они не хотели. Их план прервали Джисон и Хёнджин. Планировалось вывести людей из магазина и только потом пожечь помещение вместе с ходячими. Но главарь велел не медлить, и закрыть глаза на то, что там люди. Поэтому случилось так, как случилось. Чан был взбешён, трое его ребят, членов семьи, друзей и самых близких людей на всём земном шаре, было ужасно ранено. Чанбинова рука была на половину обгоревшей и не известно, что с ней будет, Хёнджин мог в будущем потерять возможность ходить, а Феликс и вовсе на грани смерти из-за болезни. Повезло лишь потому что старик из этого поселения тоже был астматиком, и согласился дать нужное количество своих лекарств на лечение. Они договорились, что как только ребята придут в себя и смогут ходить без лишней помощи, то Чан забирает всех ребят, и они едут восвояоси. Он не намерен оставаться с людьми, готовыми были убить его семью. Слушав это Хёнджин мало что смог переварить, Черён говорила всё быстро и слишком взволновано. Но всё же, сейчас Хёнджина волновал лишь один вопрос. – Как... Феликс? – глаза Черён погрустнели от произнесённого имени. От этого, у Хёнджина внутри поселилась небывалая тревога. – Он единственный, кто ещё не пришёл в себя. Чанбин вот буквально несколько часов назад очнулся, ты тоже уже очнулся. А Феликс все ещё спит, мы не знаем как долго он ещё будет так.  Хёнджин отвернул взгляд от Черён и поднял голову к верху, чтобы сдержать слёзы. Феликс спас их жертвуя своим здоровьем и жизнью, они все уже очнулись и вот-вот смогут жить обычной жизнью, а Феликс всё никак не проснётся от долгого сна. Хёнджин надеялся, что за это время он, хотя бы, как следует выспится.  – Джисон каждый день приходит к вам всем и плачет прося прощения. Честно, смотреть на него просто не выносимо. За ним по пятам плетётся удушающее чувство вины, –Черён была сверхчувствительна к переживаниям своих друзей, она желала лишь, чтобы все были счастливы на столько, на сколько это возможно. Большего хотеть и не смела. – Прошу тебя, Хёнджин. Когда он придёт к тебе, не вини его. Можешь не говорить, что прощаешь его или что-то в этом роде, но не вини его. Ему правда очень жаль, он приглядывал за вами всеми пока вы спали, менял бинты, обробатывал раны. Он искренне переживает и заботится о вас, не будь к нему категоричен, – Черён с мольбой в глазах взглянула на Хёнджина, ожидая от него ответа. – Черён, ты чего, я же не монстр. Он не виноват в том, что случилось, это мне просто не повезло. Я не буду его прощать, просто потому что прощать то и не за что, – Ли младшая лишь счастливо улыбнулась. – Я всегда знала, что у тебя большое сердце, Хёнджин. Эти бинты я принесла для Джисона, он скоро придёт, поэтому будь готов. В комнате снова опустело, Хёнджин слышал как сверху над ним в капельнице капало лекарство. Это было удивительным, что капельницы все ещё остались. Хёнджин хотел поразмышлять обо всём, что услышал минутами ранее, в тишине, но её прервали. В комнату тихонько зашёл удручённый Джисон и медленно подошёл к койке с бинтам, которые принесла Черён. Хёнджин закрыл глаза делая вид, что еще не очухался и принялся выжидать дальнейших действий от Джисона. Тот приспустил одеяло, подкатал рукава на футболке и принялся аккуратно снимать бинты, нежно переворачивая Хёнджина набок, чтобы процесс был менее болезненным. Когда с одной рукой было покончено, Джисон намочил тряпочку в воде и аккуратно проводил нею по обожжённой руке шепотом прося прощения, снова и снова. Рука была очищена от останков бинтов и Хан приметил, что как не крути, а ожоги за четыре дня неплохо зажили. Предстояло еще многое сделать, для полного восстановления, но эта заживляющая мазь которую им предоставили в посёлке, справлялась на ура. Налив немного перекиси на вату он легонько подувая провёл по ранкам обеззараживая её, чтобы не возникло большего воспаления в дальнейшем. Далее открыв баночку и намастив на пальцы горку мази, Джисон медленно и нежно плавными движениями вёл по ожогам, чтобы придать минимальное количество дискомфорта. Закончив с обработкой он еще подождал минуты две пока мазь немного впитается и по новой замотал руку. Хёнджина поражало то, насколько аккуратно Хан обходился с ранами. Он даже в процессе почти не почувствовал боли, только лёгкий дискомфорт, но и тот быстро прошёл. Когда уже Хан перевернул Хёнджина на спину, Хван решил перестать притворятся и открыв глаза сказал: – Ты молодец. Джисон сначала испугался и отпрянул от койки, не веря своим глазам. Но придя в себя сразу расплакался и уткнулся в живот старшему. – Господи, я думал ты не очнёшься. Хёнджи-ин, прости меня, пожалуйста. Если бы не я, ты был бы, как и раньше, без ожогов, целым... и не вредимым, – Хан шмыгал носом и кажется пропитал своими слезами всю простынь, которой был укрыт Хёнджин. – Ну-ну, Джисон хватит плакать, – более здоровой рукой Хёнджин провёл по волосам Хана, тем самым успокаивая младшего. – Никто из нас был не в силах предвидеть такое. – Это я настоял на том, чтобы пополнить запасы воды. Прости, пожалуйста! – Истерика младшего только усиливалась, а потом он и вовсе встал на колени. – Хёнджин, прошу, прости меня...я хотел сделать как лучше, но в итоге чуть не погубил всех вас. Я жутко виноват перед тобой, Чанбином и... Ликсом. Я пойму если ты меня не простишь, но не держи на меня зла, прошу... – Эй, Хан Джисон. Где тот гиперактивный малец который при любом удобном случае подкалывает меня, где тот смелый мальчишка, который рвётся спасти всех и вся! Быстро встань с колен, – Хан медленно поднялся, под строгим взглядом Хёнджина. Когда младший полностью выпрямился Хёнджин, приподнял свои руки, жестом приглашая в свои объятия, и Джисон не мог устоять. Он плавно прильнул к Хёнджину и осторожно обвил его шею, стараясь не приносить неудобств и боли. – Глупый. Ты мой лучший друг, Джисон. Я ни за что не буду держать на тебя зла, – Хан лишь снова закивал и шмыгнул куда-то в шею. У Джисона появилась надежда, но то, что всё у них будет хорошо. Ликс очнётся, они просидят тут ещё месяц второй, чтобы полностью восстановиться, и уедут всей семьёй в далёкое место, чтобы их никто не нашёл. Такого сценария хотелось больше всего. *** С момента пробуждения Хёнджина прошло ещё четыре дня. В совокупности восемь дней, как Феликс лежал в глубоком сне. Уже на следующий день Хёнджин потребовал какие-нибудь костыли или палку, чтобы наведаться к Феликсу. Ему сперва отказали, но он закатил скандал, что если не увидит Феликса в течение дня, то всем придётся несладко. Никто в его угрозы не поверил, но и крики взбушевавшегося Хвана слушать тоже никто не хотел. Пришлось сделать, как и просилось. До домика где лежал Ликс его довели с помощью лишних пары рук, ведь передвигать левой ногой все ещё было больновато, зайдя за порог домика он попросил их оставить. Кое-как доползая до койки Ликса, он плюхнулся на стульчик стоявший рядом и наблюдал за вздымающейся грудью младшего и его умиротворённым лицом. Даже в коме он был прекрасен, как жаль, что раньше Хёнджин этого не осознавал, или просто не пытался. Его сжирала ненависть к Феликсу. Хёнджин оправдывал это лишь тем, что Феликс был абсолютно бесполезным звеном, но этому оправданию больше не было места быть, когда Феликс всеми силами доказывал обратное. А когда Хёнджин прочёл жёлтый блокнот, в его мыслях все прояснилось.  Зависть.  Это причина его ненависти к Феликсу. Зависть к Феликсу и его чистой душе, которую не раз пытались осквернить. Хёнджин завидовал тому, что даже после всего дерьма, что пережил Феликс, он продолжал быть счастливым, он продолжал улыбаться и радовать всех своими, пусть и скромными, но вкусными блюдами. Хёнджин завидовал тому, как к Феликсу тянулись люди, затмевая в своих воспоминаниях все тёплые взаимоотношения с ребятами. Завидовал феликсовому доброму сердцу, которое несмотря на все косые взгляды, мерзкие высказывания и частые заявления о его бесполезности, продолжало дарить тепло и поддержку. А ведь Феликс ни разу не высказал Хёнджину ничего плохого, хотя Хван был уверен, что ему есть что сказать.  И в момент, когда в тот роковой день, Феликс несмотря на свою болезнь кинулся спасать Хвана, Хёнджин осознал на сколько он глуп. Рядом с ним ежедневно находился ангел, солнце или же просто одуванчик. Его надо было спрятать в карманчик и защищать от тяжёлого бытия современного мира, а всё, что делал Хёнджин, было в точности наоборот. Теперь ненависти к Ликсу больше не было, он мог смотреть на его чудесное лицо и в его голову насильно не пихались мысли о никчёмности обладателя этого нежного лика. Он мог любоваться веснушками без навязанных собою мыслей о том, какой их обладатель отвратительный. Сейчас Хёнджин ненавидел себя, сполна. Он наказывал себя ненавистью к собственному Я. Твердил будто второму себе, мол "Вот почувствуй, каково было Феликсу. Ты ничтожество". За саморазрушением самого себя Хёнджин невзначай вспомнил брошенную давненько фразу, которая тогда не подразумевала никакого смысла и реальной цели. "– А если он, однажды, жизнь тебе спасёт? – Вот если спасёт, тогда я встану на колени и попрошу прощения!" И Хёнджин был готов встать перед ним на колени, и не просто просить прощения. А вымаливать, потому что считал, что полностью и целиком не заслуживает его. А пока Ликс был в отключке, Хёнджин расплачивался за свои грехи адской болью при перемотке ноги, которой досталось больше всего. Но после не терпимой боли, он сразу шёл к Феликсу, ведь сразу после Хёнджина, приходило время его перевязки. Феликсу в плане ожогов повезло больше всех. Обожжены были только ладони, и то не сильно. Скорее всего останутся лишь небольшие рубцы и всё. Но длительное пребывание в глубоком сне давало понять, что Ликс надышался большим количеством угарного газа. И в совокупности с его болезнью это вылилось в восьмидневный сон. Во время перевязки Хёнджин всегда рассказывал Феликсу как у кого прошёл день. Чанбин шёл на поправку и говорил, что готов к новым приключениям, Джисон все ещё чувствовал вину, но уже не такую сильную, скорее всего она и вовсе пройдет, когда Ликс очнётся и простит его. А он ведь точно простит. Чан и Джихё договаривались с главой насчёт компенсации в размере месячного запаса еды и воды на девятерых. Тот мужчина считал это не позволительным, но трое парней с ожогами и один в коме, так не считали. Черён и Лили брали уроки по первой помощи при различных ранениях у местного врача, они решили не терять времяпровождения здесь зря и научится некоторым полезным советам от врача. Минхо каждый день напоминал местному отвечающему за оружие, что при уезде прихватит парочку с собой в качестве компенсации за моральный ущерб его парня. Джисон услышав это в первый раз очень сильно не понял, но быстро сообразил и закивал в качестве подтверждения. Хёнджин не рассказывал лишь о себе, он никогда не говорил, как его самочувствие, насколько сильно болит рана или что он ел сегодня на завтрак. Хёнджин не считал, что Феликсу это будет интересно. Так прошло ещё два дня, и, честно говоря, уже даже Чан начал паниковать. Ведь прошло десять дней, а Феликс всё никак не просыпается. Это заставляло всех и каждого нервно погрызвать ногти и всё чаще наведываться к младшему в надежде, что тот прямо сейчас очнулся. Хёнджин и вовсе был подавлен как никогда прежде, он сильнее всех переживал за состояние Ликса. Он ведь не лежал в приватной больнице под пристальной проверкой врачей. У них тут гребаный апокалипсис и Феликс лежал в горах под сто раз использованной капельницей на твёрдом диване.  На одиннадцатый день пребывания Феликса в коме, Хёнджин снова как по графику зашёл к нему в домик, и присел готовясь к перевязке. Хёнджин не поднимал взгляда на феликсово лицо, боялся вновь увидеть закрытые глаза и хмурое личико. Поэтому не глядя вверх аккуратно взял маленькую феликсову ручку в свои ладони, и медленно разматывал бинты. Когда последний бинт был снят, он уже как по привычке провёл пальцами по подушечкам пальцев Ликса, и чмокнул его в тыльную сторону ладони. Но после этого произошло то, чего он не ожидал. – Твои губы... они такие тёплые, – прозвучал тихий, хриплый определённо феликсовый голос. Хёнджин поднял ошарашенный взгляд к лицу Ликса думая, что это гребаный сон, или ему причудилось и он сходит сума. Но нет, Феликс приоткрытыми глазками смотрел прямо в глаза Хёнджину, а на его лице расцвела слабая, но не менее искренняя улыбка.  – Мне так нравится, что последнее, что я увидел перед тем как вырубится, было твоё лицо. Хёнджин грустно усмехнулся и опустил лицо, чтобы Феликс не увидел его слёз. Господи Хёнджин сейчас хотел подскочить со стула и стиснуть младшего в объятиях и никогда не опускать. Столько раз он был в состоянии так сделать, но столько раз вёл себя как придурок.  – Феликс...ты очнулся, – своим сиплым голосом Хван выдал слёзы и стоящую в глотке истерику. – Я так сладко спал, мне каждый раз виделся ты. Не поверю если скажешь, что приходил сюда каждый день, – Феликс попытался засмеяться, но был ещё слишком слабым и вместо смеха проступил кашель. Хёнджин мигом подорвался к месту, где лежал ингалятор и принёс его к Ли. –Ты чего, это не приступ. У меня просто в горле пересохло, – Ликс не переставал улыбаться, когда смотрел на Хёнджина. Услышав одно лишь "пересохло" Хёнджин тут же поднял с пола бутылку воды и налив жидкость в стакан поднёс к феликсовому лицу. – Только грей во рту, она очень холодная. Или нет, давай я погрею её для тебя, только чуть подожди. Феликс в недоумении уставился на то как Хёнджин себя вёл, его поведение было странным для Феликса. – Почему ты вдруг стал так внимателен ко мне? Раньше от тебя и доброго слова не услышишь, а сейчас прям сиделка. Хёнджин знал, что Феликс спросит его об этом, знал, что ему не избежать этого разговора. – Феликс, прежде всего я бы хотел попросить у тебя прощения. Искренне попросить, мне стыдно за своё поведение и жаль, что я с тобой так обращался, – Хёнджин остановил свой рассказ на секунду и тут же опустился на колени. От неожиданности Феликс аж привстал с дивана и начал было отговаривать Хёнджина и просить встать. Но не успел. – Феликс, я знаю, что не достоин твоего прощения и пойму, если ты меня не простишь. Я пойму если ты будешь держать на меня злобу всю оставшуюся жизнь, но я хочу чтобы ты знал. Я раскаиваюсь, и я не желаю тебе зла. Ты самый светлый, добрый, и прекрасный человек из всех кого я встречал. Твоё сердце столько раз пытались очернить, но твоя доброта и искренности всегда была выше этого. И ещё...прости за то, что нашёл и прочитал твой блокнот, я не имел права залезать в твою душу, – закончив свою речь Хёнджин склонился в поклоне, как бы показывая всю свою степень раскаивания, так же Феликс заметил, что в уголках глаз Хёнджина скопились слёзы готовые вот-вот выплысти на щеку.  Ликс не ожидал такого от Хёнджина, поэтому вскочив на все ещё ватные ноги поднял лицо старшего с пола и взглянул в его глаза. В них не было ни злобы, ни гнева ни лжи, они выражали искренность действий и слов, Феликс ни на секунду не засомневался в правдивости слов Хёнджина. – Феликс, ты чего вскочил! Тебе нельзя пока вставать, ты же только очнулся! – Хёнджин мигом подскочил с колен и тащил Ликса обратно к постели. – Я лягу только когда ты поймёшь, что я не сердился на тебя. Никогда. Хван застыл. Никогда? Он шутит наверное. Ни один человек не может не испытывать злости после такого отношения к себе. – Ты врёшь, – Хёнджин помотал головой, – ты не можешь не ненавидеть меня. Феликс, ты должен был ненавидеть меня! – Но я не хотел. Слишком много людей подверглись моей ненависти. И как ты уже понял, единственное место где я давал волю этой ненависти это мой блокнот. Но после смерти родителей, я понял, что ненависть ни к чему хорошему не приведёт. Я не хотел умирать с одной только ненавистью в душе, – Феликс взял руку Хёнджина в свою, а тот незамедлительно сжал пальчики рук Феликса в своей руке, – с тем выстрелом, я отпустил всю ненависть ко всем людям, и пообещал себе жить как раньше. Это довольно тяжело воплотить в жизнь, с нынешней ситуацией в мире, но у меня никогда не выходило ненавидеть тебя, так что это прогресс. Я скорее просто всегда соглашался с тобой. – Нет! Феликс, забудь. Всё, что я говорил, это не правда! Мои извинения не снимают с меня ответственности за те мерзкие слова, но ты не должен соглашаться с ними. Прошу тебя. Феликс закивал, лишь бы Хёнджин не расстраивался. – Хорошо, Хённи, – Хван удивлённо уставился на Феликса. – Прости. Мне всегда хотелось назвать тебя так, но ты сам понимаешь... Да Хёнджин понимал, а сейчас не хотелось, чтобы рядом с ним Феликс чувствовал какие-то ограничения. – Называй меня Хённи. Мне безумно нравится как это звучит с твоих уст. Феликс улыбнулся и приложил свою тёплую ладонь к впалой щеке Хёнджина. Тот незамедлительно прижался к ней, она была такой мягкой и тёплой. – Ты никогда не рассказывал о своём самочувствии. Как ты? Хёнджин удивился. Значит Феликс всё же слышал его всё это время, хорошо, что он не ляпнул ничего лишнего за разговорами со спящим Ликсом. – Со мной всё в порядке, благодаря тебе. Спасибо большое. – Ты уже наверное десятый раз благодаришь меня, – это была правда. Хёнджин при каждом упоминании о выздоровлении Чанбина, благодарил Феликса за спасение. Ведь сейчас бы их не было здесь, если бы не смелость и решительность Феликса. – Можно посидеть так ещё немножко? – притуляя к своей щеке ладонь Феликса всё ближе, Хёнджин давал понять, что не хочет, чтобы тот её убирал. А Феликс коротко кивнул и запустил вторую руку в шевелюру Хёнджина массируя кожу головы медленными поглаживающими движениями. Старший прикрыл глаза в блаженстве, каким же он был идиотом, сколько времени он потерял. Феликс излучал тепло и позитив, его просто нельзя было обижать, а Хёнджин делал всё наоборот. Как же он себя ненавидел.  – Хённи, только не ненавидь себя, пожалуйста. Я знаю, что такое ненависть к себе, она может убить, – Феликс будто прочитал мысли Хёнджина. – Но как же мне простить себя, если я даже не считаю, что достоин твоего прощения... Феликс притулил голову Хвана к своей груди не переставая гладить его по макушке. – Ты отпустишь это, я тебе в этому помогу. Я всегда буду рядом, Хённи, обещаю. – Феликс, ты замечательный... – Хёнджин вновь не мог сдержать слёз. А Феликс считал, что слёзы один из шагов к принятию себя. С начало нужно выпустить из себя все негативные эмоции, а это возможно лишь благодаря разговорам или слезам. Поэтому с каждым этапом Хенджину помогать будет Феликс, он ведь как никто другой знал, как сложно принять себя.                                     *** Прошло полтора месяца. Хёнджин уже мог ходить без посторонней помощи, а Чанбин ходил и хвастался всем своим новым шрамом, ведь по его словам шрамы прибавляли мужественности. Джихё хотелось пошутить над ним, а точнее над историей обретения этого шрама, но сдержалась, хоть и было сложно. Джисон после пробуждения Феликса так же слёзно умолял прощения, но при этом так же быстро успокоился и вернулся к прежнему состоянию всеми известного Джисона. Дедушка с этого посёлка, болеющий астмой, к сожалению, скончался и глава позволил забрать все его запасы лекарств с собой, тоже в качестве компенсации за столь великий ущерб. Сегодня ребята собирались отправиться дальше в следующий город, у них не было конкретного плана, они лишь хотели набрать достаточно ресурсов, и поселится где-то в заброшенном домике, где будет вполне спокойно житься, без толпы ходячих желающих сожрать тебя. – Все собрались? – в ответ согласные кивки, – тогда в машину и отчаливаем. Сынмин ты путеводитель, а ты Джихё сегодня за рулём, я в прошлый раз так устал. – Принято, – Джихё в насмехательном жесте отдала честь и поплелась к водительскому месту. Чан лишь тяжело вздохнул.  – Феликс залазь, я нам места отхватил внутри, – Хёнджин резво замахал рукой приглашая младшего сесть рядом, что тот не замедлительно и сделал. – О-о, вы только посмотрите на этих голубков, вас теперь не отцепишь друг от друга, – Джисон театрально надул щеки и перекривлял все действия Хёнджина, когда тот заботился о младшем. – Ты просто завидуешь, что у тебя такого нет. Верно, Минхо? – Хван был успешно проигнорирован. Джисон в непонятке кинулся к Минхо в багажный отсек и стал интенсивно расспрашивать о чём это говорил Хёнджин. – Как нога, точно лучше? – Ты слишком сильно за меня переживаешь, Ликси, – Хёнджин тоже не скупился на уменьшительно-ласкательные формы имени Феликса. – Ну может только чуть-чуть. Так как нога? – Феликс ждал ответа. – Благодаря твоей перевязке, прекрасно, – радостно улыбаясь ответил Хёнджин. – Это отличная новость, но мне всё равно придётся тебя защищать от ходячих, это теперь моя обязанность. Хёнджин помотал головой в стороны, давая понять, что этого не будет. – Я — тот кто будет тебя защищать и спасать из мерзких лап мертвецов. – Смотри в попытке спасти меня, не попадись сам. – Ни за что, – слова были проговорены в макушку младшего, пока тот находился в медвежьих объятиях Хёнджина. Пока парни еще долго ластились друг другу, за ними тёплым взглядом наблюдал Чан, он знал, что Хёнджин ненавидел Ликса не просто так, и если он разберётся в этом, то вся ненависть пропадёт и от неё останется лишь воспоминание. Когда между ними двумя наконец всё наладилось, Чан стал уверенней в их совместном "Долго и счастливо" ведь в его семье было столько прекрасных и понимающих людей. На душе становилось тепло. – Ну что же, поехали на поиски лучшей жизни, если та ещё осталась в наличии, – громко промолвила Джихё и завела мотор. – Если закончилась, то создадим её сами, – тихо и с умиротворением ответил Чан. Наконец-то он вздохнул с облегчением.