The abyss

      Холод вгрызался в кости, словно голодный зверь. Николь уже не помнила, когда в последний раз чувствовала тепло — казалось, что это было в другой жизни. Месяц скитаний превратил лес в бесконечный лабиринт из голых деревьев и смерти.       Заброшенные хижины лесников встречали её выбитыми окнами и пустыми консервными банками, а по дорогам шли бесконечные процессии мертвецов, растянувшиеся на километры как похоронные шествия без начала и конца.       Кофта и штаны, снятые с мёртвого ходячего, воняла гнилью и разложением, но выбирать не приходилось — либо смрадное тепло, либо медленная смерть от холода. Николь спотыкалась на каждом шагу, голод превратил её мышцы в желе, а одиночество медленно подтачивало рассудок, как термиты — древесину.       — Знаешь что? — она обернулась к своему единственному спутнику — полуразложившемуся дохляку, который уже пару часов упорно тащился за ней, хрипя и щёлкая челюстью. — Ты мне начинаешь нравиться. Никаких тупых вопросов типа «куда мы идём» или «может, стоит вернуться». — Она сдавленно рассмеялась, и этот звук выдавал подкатывающую истерику. — Не возражаешь, если я немного поболтаю? Составишь компанию одинокой леди?       Мертвец, захрипев, только протянул к ней почерневшие пальцы, с которых свисали лохмотья кожи. Николь фыркнула — всё лучше, чем прислушиваться к голосам в собственной голове, которые с каждым днём становились всё громче и настойчивее.       — Я вижу, как ты на меня смотришь, красавчик, — она подмигнула ходячему, перешагивая через поваленное дерево. — Знаю-знаю, выгляжу аппетитно. Но давай договоримся: ты подождёшь пару дней, пока я не отключусь от голода или не превращусь в ледышку. Тогда я вся твоя, обещаю. Устроим романтический ужин при свете луны, — она раскинула руки в театральном жесте, едва не потеряв равновесие. — Только никаких свечей, договорились? И музыку я выбираю сама.       Мертвец спотыкался позади, волоча подвёрнутую ногу, а Николь продолжала свой монолог, не заботясь о том, что её голос мог привлечь других ходячих. В конце концов, когда ты настолько близок к безумию, лишняя парочка мертвецов уже не кажется серьёзной проблемой.       В воздухе висел привкус мороза, когда девушка, спотыкаясь, брела через лес. Каждый шаг отдавался болью в обмороженных ногах, заставляя её крепче сжимать самодельный посох. Сквозь голые ветви деревьев она заметила очертания невысокого бревенчатого забора — первый признак цивилизации за последние несколько дней.       — Знаешь, Мишань, — хрипло произнесла она, обращаясь к плетущемуся позади мертвецу. Её голос звучал надтреснуто. — Ты классный слушатель, правда. Но если придётся выбирать между твоей компанией и моей жизнью… извини, друг, ничего личного.       Ветхая изгородь оказалась ближе, чем она думала. Старые доски, почерневшие от времени, всё ещё стояли крепко — хороший знак. Где забор, там и люди. Живые или мёртвые — это уже другой вопрос.       Собрав последние силы, Николь перебросила посох через ограду. Попытка перелезть вышла неуклюжей — она рухнула в снег с глухим стуком, который эхом разнёсся по пустому двору. Мишаня, верный своей природе, не заставил себя ждать. Он, перевалившись через забор, навалился сверху, его гнилые зубы клацнули в опасной близости от воротника куртки.       — Ах ты предатель! — Выдохнула Николь, пытаясь дотянуться до ножа. — А я-то думала, у нас особенные отношения!       Выстрел прогремел неожиданно, разорвав зимнюю тишину. Голова Мишани разлетелась красно-бурым облаком, забрызгав снег вокруг. Николь замерла, медленно поворачиваясь к источнику выстрела.       На обветшалом крыльце стоял мужчина — седой, но крепкий, с обрезом в руках. Его глаза, острые как осколки льда, внимательно изучали незваную гостью. За его спиной маячила маленькая девочка, её любопытный взгляд противоречил настороженной позе. Николь не шевелилась, ожидая второго выстрела, но мужчина только переглянулся с девочкой. Та едва заметно кивнула, словно отвечая на незаданный вопрос.       — Заходи, если хочешь согреться, — слова прозвучали как приказ, а не приглашение.       Он развернулся и скрылся в доме, но девочка осталась на пороге, её светлые глаза настороженно следили за каждым движением незнакомки. Николь с трудом поднялась на ноги — каждый мускул кричал от боли.       — С чего вдруг такая щедрость? — Пробормотала она, переступая порог.       Тепло от чугунной печки ударило в лицо, заставив её поморщиться — онемевшая кожа начала покалывать, возвращаясь к жизни. Николь быстро осмотрела комнату: зашторенные окна, походные рюкзаки и потрёпанные изодранные мишки на диване — всё говорило о временном пристанище. Либо только пришли, либо собираются уходить.       Мужчина методично действовал у печки, наполняя металлическую флягу водой. Позади Николь девочка — она слышала её тихие, осторожные шаги — закрыла дверь и подперла её тумбочкой. Звук шуршащей бумаги из тёмного угла комнаты заставил Николь напрячься.       — В таком состоянии ты даже муху не обидишь, — проговорил мужчина, протягивая ей стакан с горячей водой. Его голос звучал практично, без сочувствия. — К тому же, тебе явно нужна помощь. Я Джоэл.       Николь обхватила стакан дрожащими пальцами, наслаждаясь теплом, проникающим сквозь замёрзшую кожу.       — А это Мия, — добавил он, кивая в сторону девочки, которая уже приближалась к Николь с пожелтевшими бинтами в руках.       В её движениях чувствовалась уверенность человека, привыкшего к оказанию первой помощи. Слишком юная для такого опыта, подумала Николь.       У девочки поразительно голубые глаза, такие обычно внушают доверие с первого взгляда. Но что-то в них было не так — чересчур взрослый, оценивающий взгляд для ребёнка её возраста. Болезненно-бледная кожа говорила о долгих месяцах без солнечного света. И мужчина, и девочка были покрыты свежими ссадинами, а на их куртках темнели бурые пятна — кровь, своя или чужая, не имело значения.       Николь исподлобья наблюдала за стариком, пытаясь разгадать его мотивы. Каждый встречный мог оказаться убийцей, такое гостеприимство выглядело подозрительно.       — В наши дни безопаснее держаться от незнакомцев подальше, — процедила она сквозь зубы, стягивая промёрзшую куртку.       Не церемонясь, она практически прильнула к печке, словно пытаясь впитать каждую крупицу тепла. Её заледеневшие берцы с глухим стуком опустились на край печки.       Мия неожиданно оказалась рядом, без предупреждения хватая руку Николь. Её прикосновение было уверенным, профессиональным — так прикасаются медики, а не дети. Пальцы Николь были покрыты волдырями от холодовых ожогов — следами отчаянных попыток открыть замёрзшие металлические двери. Ладони, обмотанные грязными лоскутами ткани, выглядели не лучше. Девочка методично промывала раны тёплой водой и накладывала свежие бинты, игнорируя недовольное выражение лица пациентки.       Джоэл сбросил свою армейскую пуховую куртку на диван и принялся рыться в рюкзаке. Звук расстёгиваемых молний эхом отражался от стен.       — Откуда ты? — Спросил он, извлекая несколько помятых пачек крекеров. Его взгляд был прикован к Николь, наблюдающей за манипуляциями Мии с плохо скрываемым раздражением.       — С чего бы мне вам рассказывать? — Огрызнулась она, глядя на него с явной неприязнью. В её голосе звучала не столько злость, сколько усталость.       — Если хочешь остаться на ночь или, может, пойти с нами дальше, — Джоэл говорил медленно, взвешивая каждое слово, — придётся поведать свою историю. Кто ты, откуда, и какой ценой дожила до сегодняшнего дня. Я готов помочь, но ты должна доказать, что заслуживаешь помощи.       Николь заметно напряглась, но затем её плечи чуть расслабились. В другое время она заподозрила бы в такой заботе подвох — слишком много жутких рассказов ходило о каннибалах, прикидывающихся добрыми самаритянами. Но в его осторожности было что-то… правильное. Человеческое.       — Николь, — выпалила она, выхватывая крекеры из его рук. — Месяц назад сбежала от Спасителей.       Она запихнула печенье в рот, давясь и почти не жуя. Желудок скрутило от первой за долгое время еды.       — Спасители? — В голосе Джоэла появилась настороженность.       — Община, — Николь скривилась, изобразив в воздухе кавычки. — Хотя правильнее сказать — культ личности. Вам повезло, если не пересекались с ними.       — Мы провели большую часть времени в бункере. Друг построил его…       — То есть, пока люди умирали, вы прятались под землёй? — Перебила его Николь, но осеклась, заметив, как потемнело лицо Джоэла.       — Не тебе судить о потерях других, — в его голосе прорезалась сталь. — Каждый из нас похоронил больше близких, чем может сосчитать.       Он опустился на диван, не сводя глаз с Николь. Она прислонилась спиной к печке, наслаждаясь теплом, пробегающим мурашками по коже.       — Мы идём в одну общину, — продолжил он после паузы. — Раз уж ты знаешь про Спасителей… может, присоединишься? Лишние глаза в пути не помешают.       Николь энергично замотала головой, а затем театрально прижала руку к груди.       — Знаете, после месяца романтических прогулок с мертвецами я немного более разборчива в компании, — она подмигнула, но встретила лишь каменный взгляд Джоэла. — Ладно, без шуток. Я направляюсь в определённое место. Если нам по пути — помогу. Куда идёте?       Она перевела взгляд на Мию, которая сидела, склонившись над потрёпанной тетрадью с видом Нью-Йорка на обложке — города, который теперь существовал только в воспоминаниях и на таких вот глянцевых картинках.       — Юго-запад от Вашингтона, — Джоэл потёр подбородок. — Поймали сигнал по радио. Поселение называется Александрия.       Николь поперхнулась воздухом и закашлялась. Судьба, похоже, решила подбросить ей неожиданный подарок — она искала именно это место, блуждая по округе в надежде найти хоть какой-то указатель или карту.       — Вот это я понимаю, — пробормотала она, стягивая пропотевшую водолазку. — У вас есть карта? Я тоже ищу Александрию.       Джоэл, не говоря ни слова, достал из куртки сложенную карту и расстелил её перед Николь. Она жадно вглядывалась в потрёпанную бумагу, испещрённую пометками. Александрия была обведена красным — как маяк надежды среди хаоса. Николь указала на отметку Святилища, и лицо мужчины помрачнело.       — Чертовски близко, — процедил он сквозь зубы.       — Они воюют, — Николь произнесла это будничным тоном, словно говорила о погоде. От её недавней шутливости не осталось и следа.       Джоэл пристально посмотрел на неё:       — Зачем тогда идёшь туда? Жила там раньше?       — Нет, но там могут быть мои друзья, — Николь помрачнела, следя за реакцией Джоэла. Она ожидала, что эта новость заставит его передумать — кому охота соваться в зону военных действий? — Просто… есть информация, что они там.       Её голос дрогнул на слове «информация», выдавая то, как сильно она цеплялась за эту надежду — возможно, последнюю, что у неё осталась. В наступившей тишине было слышно только поскрипывание карандаша Мии по бумаге да потрескивание дров в печке.       Джоэл задумчиво разглядывал карту, его пальцы машинально прослеживали маршрут между двумя точками.       — Друзья, значит, — произнёс он наконец, и что-то в его тоне заставило Николь напрячься.

***

      Свинцовые тучи затянули небо, превращая день в преждевременный вечер. В заброшенном доме повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине, который Крис разожгла несколько минут назад. Тёплые отблески пламени танцевали на стенах, создавая иллюзию уюта.       Форрест поёрзал в потёртом кресле, пытаясь найти удобное положение для травмированной ноги. Комикс в его руках был зачитан до дыр — последнее напоминание о нормальной жизни, которое он хранил как сокровище.       — Чёрт возьми, уже темнеет, — пробормотала Крис, прижавшись лбом к холодному стеклу. Её глаза неустанно сканировали периметр в поисках знакомой фигуры Хуана. — Он никогда так долго не охотился.       Алекс оторвалась от изучения книжных полок, стирая пыль с корешка какого-то старого романа.              — Может, выследил оленя? Нам бы не помешало свежее мясо.       — Или встретился со своим дружком-Спасителем, — язвительно бросила Крис, отходя от окна. — Я до сих пор не могу поверить, что он скрывал это от нас столько времени.       Форрест захлопнул комикс.       — Дуайт другой. Он помог нам…       — И что с того? — Перебила его Крис, скрестив руки на груди. — Это не отменяет того, что он один из них. Из тех, кто… — она осеклась, заметив, как напряглась Алекс при упоминании Святилища.       — Послушай, — тихо произнёс Форрест, — если Дуайт говорит правду о Николь…       — Если, — Крис горько усмехнулась. — Большое такое «если», Форрест. А что, если это ловушка? Что, если они используют Хуана, чтобы добраться до нас? После всего, что случилось с его сестрой…       Алекс поставила книгу обратно на полку.       — Крис права. Мы слишком много потеряли, чтобы рисковать доверием сейчас.       Крис замерла у окна, вглядываясь в сумрак. Её пальцы нервно отбивали ритм по подоконнику, пока силуэт всадника не материализовался из темноты. Глаза сузились, когда она различила знакомую фигуру.       — Ну всё, попался, — процедила она сквозь зубы, направляясь к двери. Половицы протестующе заскрипели под её тяжёлыми ботинками.       — Явился наконец-то, герой! — Выкрикнула Крис, распахивая дверь. Холодный ветер ворвался в дом, заставив пламя в камине затрепетать.       Она уже занесла ногу для хорошего пинка, но застыла на месте, заметив второго всадника позади Хуана.       Алекс выскользнула следом, прикрыв за собой дверь. За их спинами прильнувший к окну Форрест что-то неразборчиво пробурчал, явно недовольный тем, что остался в стороне от событий.       Лошади фыркали, выпуская облачка пара в морозный воздух, пока мужчины спешивались у покосившегося забора. Хуан бросил поводья на столб и, махнув своему спутнику подождать, зашагал к крыльцу. Каждый его шаг хрустел на подмёрзшей земле.       — Какого хрена? — Крис подалась вперёд, её голос дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Даже не начну про то, что ты опоздал на три часа. Но притащить сюда одного из них? — Она дёрнула подбородком в сторону светловолосого мужчины, который держался поодаль. — Ты совсем мозги растерял?       Хуан устало провёл рукой по лицу. Темные круги под его глазами говорили о бессонной ночи лучше любых слов.       — Крис, послушай…       — Нет, это ты послушай, — она ткнула пальцем ему в грудь. — После всего, что Спасители сделали с твоей сестрой, ты приводишь одного из них прямо к нашему порогу?       В глазах Хуана промелькнула боль при упоминании Марии, но он не отступил.       — У него есть информация. О Николь.       Это имя повисло в воздухе как пороховая взвесь после выстрела. Алекс, до этого молчавшая, резко втянула воздух. Даже сквозь грязное окно было видно, как подался вперёд Форрест.       — Слушай, — Хуан понизил голос, нервно оглядываясь на Дуайта. — Он завтра уходит в Александрию. И думает, что вам стоит пойти с ним. Врубаешься? — В его глазах мелькнула настойчивая мольба. — Это шанс.       Крис медленно перевела взгляд на Дуайта. Тот стоял, привалившись к облупленной стене сарая, и задумчиво затягивался сигаретой. Дым растворялся в сумерках, пока его взгляд блуждал где-то вдали. Алекс всегда твердила о его порядочности, пыталась достучаться до Крис. Может, она и права… Но после исчезновения Николь страх потерять кого-то ещё въелся в кожу, как грязь заброшенных старых дорог.       — В сарае переночует, — отрезала Крис. Её голос прозвучал словно удар хлыста в вечерней тишине. Не дожидаясь ответа, она развернулась и скрылась за дверью.       Хуан тяжело выдохнул, вытирая испарину со лба. Когда он поймал взгляд Алекс, та ободряюще улыбнулась, словно извиняясь за упрямство подруги. Он махнул рукой Дуайту, и тот неторопливо приблизился, пытаясь прочитать по их лицам, чем закончился разговор.       — В подвале теплее, — тихо произнесла Алекс, придерживая дверь. — Я поговорю с ней.       Дуайт кивнул, туша сигарету о подошву ботинка. Сколько ночей он провёл в лесах, выискивая следы Николь, надеясь хотя бы узнать, что с ней всё в порядке? А потом встретил Хуана, и тот лишь покачал головой в ответ на вопрос о пропавшей девушке. С тех пор Дуайт начал приносить информацию из Святилища — крупицы, осколки, что могли бы привести к Николь. Или хотя бы к правде о её исчезновении.       — Дуайт… верно? — Голос Форреста прозвучал хрипло, будто он давно не разговаривал.       Его глаза расширились от любопытства, пытаясь сопоставить реального человека с образом из рассказов Алекс и язвительных комментариев Крис.       Мужчина кивнул, и его взгляд зацепился за потрёпанный комикс в руках подростка. Уголки губ дрогнули в улыбке:       — А ты, значит, Форрест? — Он кивнул на комикс. — Бэтмен. Хороший выбор.       Мальчишка только кивнул, словно растеряв все слова. Его пальцы машинально поглаживали истрёпанные страницы — жест, выдающий нервозность.       Алекс, поймав неловкость момента, поспешила к лестнице.       — Схожу за раскладушкой и одеялами, — бросила она через плечо, уже поднимаясь по ступенькам. Ей нужно было поговорить с Крис — та наверняка сейчас наверху, кипит от злости и беспокойства. В такие моменты только Алекс могла достучаться до неё.       Скрип ступенек постепенно стих, оставляя Дуайта и Форреста в неловкой тишине, нарушаемой только шорохом поленьев в камине.       Комната на втором этаже встретила Алекс теплом потрескивающего огня. Крис лежала на кровати, делая вид, что увлечена каким-то журналом. Огонь отбрасывал причудливые тени на стены, превращая знакомую комнату в театр теней. Алекс опустилась рядом с подругой, скользнув взглядом по страницам — какая-то древняя статья про рыбалку.       — Чего тебе? — Крис опустила журнал, не скрывая раздражения в голосе.       Алекс только приподняла брови, встречаясь с ней взглядом.       — Да брось, — фыркнула девушка, швыряя журнал в сторону. — Эту хрень даже я читать не могу. Говори уже, зачем пришла. — Она покосилась на подругу, которая старательно изображала саму невинность.       — Ладно, вот расклад, — Алекс выпрямилась. — Завтра с утра мы втроём — ты, я и Дуайт, которому ты доверяешь примерно как ходячему — отправляемся в Александрию. Где, возможно, найдём Николь. — Она заметила, как помрачнело лицо подруги. — И судя по твоей кислой мине, ты в восторге от этой идеи.       — Ну? — Крис только глубже зарылась в подушку.       — Серьёзно? — Алекс всплеснула руками. — Ты что, не хочешь найти её?       — Хочу…       — Тогда какого чёрта ты опять включила режим «всё достало»? Мы никогда не сидели на месте, всегда двигались вперёд. А тут целый месяц торчим на этой ферме как… как… — Алекс хлопнула себя по бёдрам и скорчила комично-свирепую гримасу. — Хватит уже дуться! Мы наконец-то снова в деле!       Они шутливо толкались плечами, но мысли Крис были далеко. Раньше, в школе, когда голова раскалывалась от проблем — контрольные, оценки, мальчики — казалось, что хуже быть не может. Теперь те заботы выглядели детской игрой. Нынешние проблемы были как ураган Катрина — сметали всё на своём пути, вырывали с корнем не только деревья, но и людей из твоей жизни.       — Может… пусть Дуайт в подвале переночует? — Алекс осторожно нарушила молчание, изучая лицо подруги.       Обычно злость делала глаза Крис почти чёрными — бездонными колодцами, в которых тонул любой, кто осмеливался встретиться с ней взглядом. Но сейчас в них читалась только усталость, словно после долгих часов чтения при тусклом свете. Алекс всегда умела укротить этот огонь. Забавно — раньше они могли сцепиться из-за любой ерунды, но стоило появиться Николь, как они мгновенно объединялись против неё. А та только хохотала и превращала всё в очередную непристойную шутку.       — Хорошо, — наконец выдохнула Крис. — Но в ночной дозор его не поставим. — Алекс просияла, наградив подругу тёплой улыбкой.       Вечер прошёл по привычному ритуалу — общими усилиями перенесли Форреста наверх, поужинали под звуки расстроенной гитары, разбрелись по своим местам. Крис заступила на первую вахту. Она сидела, вглядываясь в темноту за окном, и, как обычно, тревога за своих не давала ей сомкнуть глаз.       Алекс ошибалась насчёт Дуайта — он не боялся Крис. Скорее уважал, как уважают вожака стаи или главу семьи, готового перегрызть глотку любому, кто угрожает его близким. Он понимал: его приход сюда — как танец на лезвии ножа. Но ему нужно было достучаться до них, особенно до Крис. Доказать, что он не враг.       Скрипнула дверь подвала — Дуайт осторожно выглянул наружу. И тут же отшатнулся: прямо перед ним, как в дешёвом ужастике, возникло лицо Крис. От неожиданности он чуть кубарем не покатился вниз по лестнице.       — Какого хрена ты творишь? — Прошипела девушка. Её взгляд невольно зацепился за уродливый шрам на его лице. Не его вид вызывал дрожь — само понимание той боли, что оставила эту метку. Боли, которая, наверное, до сих пор преследует его по ночам.       Дуайт помедлил, облизывая пересохшие губы.       — Надо поговорить. Про завтра.       Крис скрестила руки на груди — универсальный жест защиты. Кивком дала понять, что слушает.       — До Александрии путь неблизкий, — мужчина говорил тихо, но уверенно. — Форресту нужны лекарства. В Александрии они есть. Ниган забрал много, но не всё. Рик… с Риком можно договориться.       Крис продолжала сверлить его взглядом, словно пытаясь прочесть правду, спрятанную между слов. Каждый его жест, каждое движение — всё могло быть подсказкой, намёком на истинные намерения.       — Послушай, — Дуайт шагнул ближе, но тут же остановился, заметив, как она напряглась. — Я знаю, что каждое моё слово для тебя — как яд. Что ты ждёшь подвоха. И я… я понимаю. После всего, что сделали Спасители… — Он провёл рукой по шраму — машинальный жест. — Но убивать вас? Предавать? Зачем? Что мне с этого? У меня больше нет причин возвращаться к Нигану. Нет причин лгать.       Тишина между ними звенела от невысказанных слов. Крис только кивнула — едва заметно, будто сама с собой соглашаясь о чём-то. Дуайт постоял ещё секунду, словно хотел добавить что-то, но передумал. Развернулся и растворился в темноте подвала.       Девушка подперла дверь шваброй — старая привычка, ещё с тех времён, когда любой звук мог означать смерть. Вернулась к окну. Темнота за стеклом была густой, как чернила, но она не отводила взгляд до самого рассвета. В этой черноте ей мерещились призраки прошлого — и возможно, среди них была Николь.

***

      — И как ты всё это время выживала? — Спросил Джоэл, тяжело проваливаясь в снег по колено. Его дыхание вырывалось белыми облачками в морозный воздух, пока он периодически оглядывался на Мию, которая упрямо пробиралась следом, увязая в сугробах.       — Ой, знаешь, как в том анекдоте — встречаются два выживших, один другого спрашивает: «Как дела?» А тот отвечает: «Да как сказать… Живём-хлеб жуём, а хлеба нет — так друг друга грызём,» — Николь хрипло рассмеялась своей шутке, но быстро посерьёзнела. — А если честно, то как все — убегала, пряталась, убивала… Делала всё, на что только способен человек, чтобы защитить себя и близких.       Она споткнулась о скрытый белым покрывалом корень и выругалась:       — Твою мать, чтоб этот ебучий снег, — выругалась она на родном русском, — провалился! Кстати, — она прищурилась, разглядывая Джоэла, — а малая-то не твоя дочка случаем?       — Нет, — коротко ответил Джоэл, протягивая руку Мие, помогая ей преодолеть особенно глубокий сугроб.       — Просто попутчица, значит? — Николь недоверчиво хмыкнула. — И как же вы спелись? В смысле, не похожи вы на случайных попутчиков.       — В бункере встретились, — процедил Джоэл, явно не горя желанием развивать тему.       — В бункере, значит… — протянула Николь. — А я вот знала одного парня, который тоже в бункере прятался. Представляешь, набил его консервами под завязку, а потом оказалось, что консервный нож забыл запасти. Три месяца на сухарях сидел, придурок, — она снова рассмеялась.       — Ей четырнадцать, между прочим, — неожиданно произнёс Джоэл, возвращаясь к началу разговора. — И она действительно… особенная.       Мия, услышав эти слова, слабо улыбнулась, но её глаза остались настороженными. Она постоянно сканировала местность, и эта привычка выдавала в ней человека, привыкшего к опасности.       — Особенная, говоришь? — Николь остановилась, вглядываясь вдаль, где сквозь голые ветви деревьев проступали очертания бетонной стены. — Ну, в наши дни все выжившие дети особенные. Либо особенные, либо мёртвые.       Джоэл бросил на неё острый взгляд, но промолчал. Вместо этого он достал потрёпанные карманные часы и нахмурился:       — Поторопимся. Скоро стемнеет, а ночью в этих местах… — он не закончил фразу, но все и так поняли, что он имел в виду.       — Да ладно тебе, — фыркнула Николь, перешагивая через поваленное дерево. — Ночью тут не опаснее, чем днём. Просто хуже видно, в какой именно момент тебя сожрут.       Мия неожиданно тихо хихикнула, заставив обоих взрослых удивлённо на неё посмотреть. Это был первый раз, когда они услышали её смех.       — А девчонка-то с чувством юмора, — подмигнула Николь. — Уже нравится мне твоя «попутчица», Джоэл.