The abyss

      Предрассветные сумерки окутывали лагерь призрачной дымкой. В четыре утра мир казался зыбким, будто нарисованным акварелью — размытые силуэты деревьев, серое небо, тающие в полумраке очертания построек. Алекс и Крис собирали вещи в полной тишине, стараясь не потревожить сон Форреста.       Алекс на мгновение замерла около спящего мальчика. В тусклом свете керосиновой лампы его лицо казалось особенно юным и беззащитным. Она осторожно коснулась губами его лба, борясь с желанием разбудить, сказать что-то важное. Крис последовала её примеру, но её прикосновение было быстрым, почти торопливым — как будто она боялась, что задержись она хоть на секунду дольше, и решимость покинет её.       Дуайт, прислонившись к дверному косяку, молча наблюдал за сборами. В его руках были лекарства — несколько упаковок, стащенных из Святилища, и пригоршня разноцветных витаминов для Форреста. Он передал их Хуану без лишних слов, просто кивнув. Между этими двумя мужчинами за последние дни установилось странное подобие взаимопонимания, которое Алекс находила одновременно удивительным и тревожным.       Пока они готовили лошадей, Крис то и дело бросала настороженные взгляды на Дуайта, но в её движениях больше не чувствовалось той звенящей напряженности, что была раньше. Она даже не огрызнулась, когда он подошел помочь затянуть подпругу.       — Обойдём Святилище с востока, — Дуайт небрежно забросил ногу в стремя, поморщившись от скрипа кожаного седла. Его шёпот эхом разнёсся в предрассветной тишине. — До Александрии оттуда миль двадцать. Нигану доложили о беспорядках на границе с Королевством, так что он думает, я там. Нужно успеть обернуться, пока не хватились.       Крис покачала головой, её пальцы машинально поглаживали гриву лошади:       — Нет, пойдем западным путём. Дольше, зато безопаснее.       Хуан, закончив прощаться с Дуайтом крепким рукопожатием, направился к Алекс. Она уже ждала его, и когда он приблизился, крепко стиснула его в своих руках. В этом объятии была вся невысказанная благодарность за дни, проведённые вместе, за поддержку, за то, что он просто был рядом.       — Без разницы, какой путь выберем, — Дуайт говорил тихо, но в его голосе звучала сталь. — Спасители усилили охрану повсюду. Придётся двигаться быстро и тихо. — Он помолчал, глядя куда-то вдаль. — В любом случае шансы умереть у нас примерно одинаковые.       Хуан подошёл к Крис, всё ещё сидевшей в седле. Их прощание было более сдержанным — два быстрых поцелуя в щёки, как делают старые друзья.       — Buen viaje, — прошептал он, и Крис слабо улыбнулась в ответ.       — Ладно, будь по-твоему, — наконец согласилась она, переглянувшись с Алекс. Убедившись, что подруга готова, она тронула поводья.       Лошади бесшумно двинулись вперёд, их копыта утопали в мягкой земле. Утренний туман постепенно рассеивался, открывая дорогу новому дню. Позади остались две фигуры — Хуан, прижимающий к груди сумку с лекарствами, и спящий Форрест, даже не подозревающий, что когда он проснётся, всё снова изменится.       Крис и Алекс не оглядывались. Они научились не оглядываться ещё в самом начале, когда мир рухнул. Потому что знали — если обернёшься, если позволишь себе эту слабость, может не хватить сил двигаться дальше. А им нужно было двигаться дальше. Всегда нужно было двигаться дальше.       Предрассветные сумерки медленно отступали, уступая место робким лучам восходящего солнца. Холодный воздух обжигал лёгкие при каждом вдохе, напоминая о том, как давно они не были в дороге. Долгие недели, проведённые на ферме в заботах о больном Форресте, притупили их бдительность, размягчили мышцы, привыкшие к постоянному напряжению. Теперь каждое движение в седле отдавалось болью в теле, будто напоминая — мир за пределами их временного убежища не стал добрее.       Алекс то и дело ловила себя на том, что её мысли возвращаются к Александрии. В голове рисовались картины счастливого воссоединения с Николь — она представляла, как подруга встретит их у ворот с той своей фирменной ухмылкой, как будто и не было всех этих месяцев разлуки. Эти мечты согревали лучше любого костра, но тень Святилища, нависшая над их путешествием, отравляла даже самые светлые фантазии.       Дуайт, который последний час ехал молча, вдруг подал голос:       — Вы ведь из России? — Его вопрос прозвучал неожиданно громко в утренней тишине.       Крис метнула в его сторону настороженный взгляд:       — Ну да, — она помедлила. — Николь рассказала?       Дуайт кивнул, и на его губах появилась лёгкая улыбка.       — Болтушка, — фыркнула Крис, но в её голосе прозвучала скорее нежность, чем раздражение.       — Знаете, что странно? — продолжил Дуайт, машинально поправляя поводья. — Она почти ни с кем не делилась личным. Даже с Бет, хотя они вроде как подружились. Целыми днями хохотали вместе, но стоило кому-то спросить о прошлом — Николь тут же закрывалась, как устрица. — Он помолчал, словно собираясь с мыслями. — Зато с Ниганом… Чёрт, я никогда не видел, чтобы кто-то так с ним разговаривал. Будто совсем страха не знала. Это что, русская черта такая?       Алекс не смогла сдержать смешок:       — Боже, нет! Это просто Николь… особенная. — Она покосилась на подругу. — Вот Крис, например, даже разговаривать бы с ним не стала. Просто пристрелила бы при первой возможности.       Девушка в ответ только хмыкнула, но её рука машинально скользнула к кобуре.       — Послушай, — она повернулась к Дуайту, и её голос стал серьёзным. — Русские — такие же люди, как и все остальные. Подонки и добряки, они в каждой стране есть и в каждой свои. Мы не исключение, не какие-то там сверхлюди, не медведи на балалайках. — Она поморщилась, будто сама мысль об этих стереотипах вызывала у неё физический дискомфорт. — И да, мы тоже мёрзнем, представь себе. Просто некоторые, — она многозначительно посмотрела в сторону леса, где, возможно, бродила их безбашенная подруга, — некоторые просто родились немного… отмороженными.       — Причём во всех смыслах, — добавила Алекс с улыбкой, но её глаза оставались серьёзными. — Знаешь, что самое забавное? До всего этого… — она обвела рукой окружающий их мёртвый мир, — до апокалипсиса, Николь была самой обычной. Тихой даже. А потом что-то в ней… щёлкнуло. Как будто конец света выпустил на волю какую-то совершенно другую версию её личности.       — Может, это и к лучшему, — задумчиво произнесла Крис. — В этом мире выживают не самые сильные или умные. Выживают те, кто может посмотреть в глаза безумию и рассмеяться.       Дуайт понимающе улыбнулся, вспоминая бесконечные жалобы Николь на погоду. «Холод — зло, жара — ещё хуже, а я, блин, как та принцесса из сказки, всё никак не найду свою золотую середину,» — передразнил он её интонации про себя.       Полтора часа спустя солнце наконец выползло из-за горизонта, окрасив заснеженный пейзаж в бледно-золотистые тона. Они остановились у обочины, чтобы дать передышку лошадям. Животные тяжело дышали, выпуская в морозный воздух облачка пара.       Алекс принялась рыться в своей потрёпанной сумке, извлекая на свет божий консервированную кукурузу — их неизменный спутник в долгих переходах. Протянула банку Крис, но та скривилась так, словно ей предложили яд:       — Нет уж, спасибо, — она демонстративно достала пачку печенья, которое больше напоминало камни, чем еду. — Лучше это.       — Серьёзно? — Алекс покачала головой. — Этими штуками можно гвозди забивать.       — Зато если макнуть в горячий чай… — Крис уже колдовала над термосом, — становится вполне съедобно.       Дуайт от предложенной кукурузы тоже отказался:       — У меня свои запасы есть, — он достал банку тушёнки из походного мешка. — Меняемся?       Алекс просияла, хотя прекрасно понимала, что обмен неравноценный — тушёнка была на вес золота. Или вес двадцати банок с кукурузой.       — Верхом должны быстро добраться, — пробормотала Крис, с видимым удовольствием погружая твёрдое как камень печенье в горячий чай. — Пара недель максимум.       — Может и быстрее, — отозвался Дуайт, щурясь. — В прошлый раз вы шли западным путём, там… — он внезапно замолк, напрягшись.       Из-за поворота вывалился одинокий ходячий. Его походка была неровной даже для покойника — он спотыкался и кренился набок, будто пьяный. За ним показался второй. Третий. Четвёртый.       — Чёрт, — еле слышно выдохнул Дуайт.       Они появлялись один за другим, как в каком-то кошмарном параде — десять, двадцать, тридцать… Стая. Огромная стая мертвецов, растянувшаяся вдоль дороги бесконечной цепочкой разложившихся тел.       Дуайт перевёл взгляд на девушек, которые, казалось, не замечали надвигающейся опасности, увлечённые своим импровизированным завтраком. Солнце играло в светлых волосах Алекс, Крис задумчиво дула на чай — идиллическая картина, которая вот-вот должна была разбиться вдребезги.       — Нужно уходить, — его голос был спокойным, но твёрдым. Он кивнул в сторону приближающийся стаи.       — Блять, — выругалась по-русски Крис, мгновенно преображаясь. Её движения стали резкими, экономными — она торопливо допила чай, затолкала термос и недоеденное печенье в рюкзак. — Алекс, живо!       Они вскочили на лошадей с той отточенной слаженностью, которая приходит только с опытом. Животные, почуявшие запах разложения, нервно переступали с ноги на ногу, готовые сорваться в галоп.       — Только не быстро, — предупредил Дуайт, когда они тронулись с места. — Нельзя привлекать внимание. Пусть думают, что мы такие же медленные и мёртвые, как они.       Лошади двинулись вперёд неспешным шагом, хотя каждый мускул в их телах был напряжён, готов к рывку. Позади них мертвецы продолжали появляться из-за поворота, словно бесконечная река гниющей плоти, медленно заполняющая дорогу.       Недоеденный завтрак и утренняя дрёма казались теперь далёким сном. Реальность снова напомнила о себе — жестокая, беспощадная реальность, где каждый момент покоя может в любую секунду обернуться борьбой за выживание.       — Похоже, работа Саймона, — Дуайт прищурился, оценивая количество ходячих. — Наверняка отводит их от Святилища. Стая не самая большая, но если сейчас не оторвёмся, они будут плестись за нами до скончания времён.       Алекс внезапно осадила лошадь, заставив животное нервно переступить с ноги на ногу.       — На перекрёстке разделимся, — крикнула она, разворачивая коня. — Вы езжайте дальше, а я задержусь, отведу их в сторону.       — Алекс… — начала было Крис, но подруга её перебила:       — Я вас догоню, — в её голосе звучала та особая уверенность, которая появляется только у людей, привыкших рисковать жизнью. — Давайте, уходите!       Она дождалась, пока силуэты всадников растворятся в утренней дымке, и только тогда позволила стае приблизиться. Мертвецы двигались с пугающей целеустремлённостью — десятки, сотни гниющих тел, влекомых единым импульсом.       Рация в кармане затрещала, и сквозь помехи прорвался голос Крис:       — Алекс, слушай внимательно. Дуайт говорит, там есть старый мясной завод, который Спасители когда-то зачистили. Отведи ходячих и заночуй в охранной будке рядом с заводом. Утром догонишь нас.       — Поняла, конец связи.       — Будь осторожна. Конец связи.       Алекс спрятала рацию во внутренний карман куртки и, дождавшись, когда передние ряды мертвецов подойдут достаточно близко, пустила лошадь лёгкой рысью. Достаточно быстро, чтобы не дать им приблизиться, но не настолько, чтобы потерять их интерес.       Следующие два часа превратились в жуткий танец — она петляла по дорогам, уводя стаю всё дальше от намеченного маршрута. Её лошадь, умное животное, уже понимала этот ритм — чуть быстрее, чуть медленнее, держа дистанцию между жизнью и смертью.       Внезапно небо озарилось красными всполохами — сигнальные ракеты взмыли над лесом где-то справа. Сердце Алекс пропустило удар: Спасители? Она резко развернула лошадь к заводу, о котором говорила Крис. Мертвецы, как привязанные, потянулись следом.       Завод вырос перед ней серой бетонной громадой, окружённой сетчатым забором. Охранная будка со шлагбаумом выглядела крошечной на его фоне. Алекс окинула взглядом территорию — будка слишком мала, чтобы укрыть там и себя, и лошадь. В такой мороз оставить животное снаружи означало подписать ему смертный приговор.       Ворота завода поддались на удивление легко. Внутри здание встретило её гулкой пустотой и запахом старой крови, въевшимся в стены. Где-то капала вода, звук эхом отражался от металлических поверхностей. Алекс повела лошадь вглубь помещения, стараясь не думать о том, что происходило здесь раньше — и во времена работы завода, и после, когда Спасители «зачищали» территорию.       Стая осталась снаружи, их глухие стоны доносились сквозь толстые стены как далёкий прибой. Алекс нашла небольшой офис с широкими окнами — отсюда она могла следить за территорией, оставаясь незамеченной. Лошадь, похоже, была не в восторге от запахов, но усталость взяла своё — животное покорно опустилось на пол, после того как Алекс расседлала его и накрыла попоной.       Устроившись у окна с винтовкой на коленях, она вглядывалась в сгущающиеся сумерки. Красное зарево сигнальных ракет давно погасло, но его отблески всё ещё стояли перед глазами. Где-то там, в темноте, бродили не только мёртвые, но и живые — и порой трудно было сказать, кого стоит бояться больше.       «Интересно, — подумала она, — доводилось ли Николь бывать здесь, когда она жила в Святилище?» Эта мысль вызвала невольную улыбку — наверняка подруга нашла бы какую-нибудь жутковатую шутку про мясной завод и его нынешних посетителей.       Впереди была долгая ночь, наполненная звуками бродящих снаружи мертвецов и эхом капающей где-то в глубине здания воды.

***

      Страх пульсировал в висках Алекс, пока она наблюдала за тем, как Крис в очередной раз пыталась достучаться до работницы аэропорта. Время близилось к полуночи, и огромные экраны над их головами продолжали транслировать всё более тревожные новости. Каждые несколько минут бегущая строка повторяла предупреждения о массовых беспорядках в крупных городах.       — Пожалуйста, нам просто нужно попасть домой, — в голосе Крис звучало отчаяние. — Мы готовы лететь с пересадками, через любые города.       Женщина за стойкой — её бейджик гласил «Сьюзан» — в который раз покачала головой. Её идеально уложенная причёска и накрахмаленная форма казались неуместно аккуратными среди нарастающего хаоса.       — Простите, мисс, но в данный момент граница закрыта. Все международные рейсы отменены по распоряжению правительства.       Алекс прислонилась к холодной стене, чувствуя, как подкашиваются ноги. Сибирь никогда не казалась такой недостижимой, как сейчас. Она закрыла глаза, и перед внутренним взором возник родной дом: заснеженные ели, морозный воздух, который обжигает лёгкие, мамин борщ на плите… Где-то в толпе истерично расплакался ребёнок, вырывая её из воспоминаний.       — Что нам теперь делать? — Прошептала она по-русски, глядя на Крис.       Её подруга, обычно собранная и решительная, сейчас выглядела растерянной. Азиатские черты лица заострились от усталости, а в тёмных глазах читалось то же самое отчаяние, что испытывала сама Алекс.       — Переночуем здесь, — наконец сказала Крис, переходя на английский. — А утром решим, что делать дальше. Может, ситуация прояснится.       В зале ожидания они были не одни — десятки людей устраивались на ночлег прямо на полу, используя чемоданы вместо подушек. Где-то вдалеке завыла сирена, и Алекс невольно вздрогнула. Она достала телефон — связь все ещё работала, но последнее сообщение от мамы пришло несколько часов назад: «Береги себя, доченька. Мы ждём тебя домой.»       Экраны над головой мигнули и погасли, погружая зал в тревожную полутьму. Только тогда Алекс поняла, что дрожит — не от холода, а от предчувствия того, что их жизнь уже никогда не будет прежней.       — Пойду узнаю, что случилось, — Крис решительно направилась к стойке информации, где уже собиралась небольшая толпа.       — Я на пять минут, — Николь достала помятую пачку сигарет и махнула рукой в сторону выхода. — Проветрюсь.       Алекс осталась одна среди моря растерянных лиц. Красноватые отблески аварийного освещения придавали людям болезненный вид. Молодая мать укачивала младенца, пожилая пара крепко держалась за руки, бизнесмен в помятом костюме нервно теребил галстук… Встряхнув головой, девушка отогнала мысли о том, что красные полосы света на полу и на лицах очень уж напоминали потёки крови. Страх накатывал волнами, заставляя сердце биться чаще.       Заметив седого мужчину, который выглядел достаточно надёжно, Алекс подошла к нему:       — Извините, не могли бы вы присмотреть за нашими вещами? Я ненадолго.       — Конечно, милая, — кивнул старик, и что-то в его добрых глазах напомнило ей дедушку.       Коридор, ведущий к туалетам, казался бесконечным. Аварийные лампы заливали всё вокруг тревожным багровым светом, а где-то капала вода, отмеряя секунды гулкими каплями. Девушка машинально поправила рюкзак — старые потёртые кеды, которые она всегда носила с собой как талисман, привычно оттягивали плечо.       В женском туалете было пусто и холодно. Алекс включила воду, намочила лицо, пытаясь смыть усталость.       — Соберись, — прошептала она своему отражению, наклоняясь, чтобы перевязать шнурки на кедах.              И тогда она услышала это. Стон, идущий из дальней кабинки — протяжный, полный боли, совсем не похожий на человеческий голос. Алекс замерла. Медленно опустила взгляд и увидела то, что заставило её кровь застыть в жилах — из-под двери кабинки медленно растекалась тёмная лужа. В тусклом свете она казалась почти чёрной, но Алекс знала — это кровь.       Её пальцы всё ещё сжимали шнурок, когда звук повторился — теперь ближе к рычанию голодного зверя, чем обречённому стону. А затем послышался звук, от которого волосы встали дыбом — скрежет ногтей по металлической двери.       Человек… или уже не совсем человек за дверью явно почуял её присутствие.       Алекс сглотнула. Её первым порывом было бежать — каждая клеточка тела кричала об опасности. Но что-то заставило её остаться. Та же сила, что всегда толкала её помогать раненым птицам и бездомным кошкам, теперь удерживала на месте. «Вдруг там живой? Вдруг ему нужна помощь?»       Дрожащими пальцами она толкнула дверь кабинки.       Существо, скорчившееся в углу, когда-то было женщиной в деловом костюме. Теперь же… Алекс почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Серая кожа, остекленевшие глаза, оскаленные зубы в крови — всё как показывали в новостях, только в тысячу раз страшнее вживую. Картинка, которая навсегда впечатается в память.       Тварь бросилась молниеносно. Алекс почувствовала, как скрюченные пальцы впиваются в джинсовку, как гнилое дыхание обжигает шею. Но тело среагировало раньше разума — она крутанулась, позволяя куртке и рюкзаку соскользнуть с плеч. Движение получилось таким естественным, будто она всю жизнь готовилась именно к этому моменту.       Девушка вылетела из туалета, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. Сердце колотилось как безумное, лёгкие горели от нехватки воздуха. Она пыталась восстановить дыхание: «Вдох-выдох, главное не паниковать.»       Именно в этот момент она заметила движение в дальнем конце коридора. Там, куда раньше манили витрины магазинчиков и кафе, теперь колыхалась масса тел. Десятки фигур — всё с той же серой кожей, с тем же остекленевшим взглядом — медленно двигались в её сторону.       — Нет! — Крик вырвался сам собой. Алекс рванула к залу ожидания. Её мысли были не о себе — перед глазами стоял тот добрый старик, согласившийся присмотреть за вещами, молодая мама с младенцем, все эти люди…       Она добежала до пожарных дверей за считанные секунды. Пальцы нащупали ручку.       — Уходите! Они здесь!       В этот момент Алекс не была похожа на ту мягкую девушку, которая всегда уступала место в автобусе и подкармливала бродячих собак. Сейчас в ней проснулось что-то другое — не жестокость, как у Крис, способной принимать тяжёлые решения не моргнув глазом, и не безрассудство Николь, рождённое из травм прошлого. Это была чистая, природная сила, спрятанная за привычной добротой — как стальной клинок в бархатных ножнах.       — Быстрее! — Её голос эхом разнёсся по залу.       — Алекс! — Крис материализовалась рядом, хватая подругу за плечи. — Что случилось? Ты вся дрожишь.       — Там… они… — Девушка пыталась подобрать слова, но как объяснить весь этот кошмар?       Охранник — крупный мужчина с аккуратно подстриженными усами — поднял руки в успокаивающем жесте:       — Тише, мисс. Давайте без паники. У нас просто небольшие технические непол…       Скрежет металла прервал его на полуслове. Пожарная дверь содрогнулась под напором десятков тел.       — Николь… — выдохнула Алекс, внезапно осознав. — Где Николь?!       Договорить она не успела. Дверь слетела с петель, и первые мертвецы хлынули в зал.       Крики. Паника. Люди бросились врассыпную. Молодая мать прижала младенца к груди и побежала к выходу. Тот самый добрый старик… Алекс зажмурилась, услышав его крик.       — За мной! — Крис дёрнула её за руку, увлекая за багажную тележку.       Охранник выхватил пистолет, но было поздно. Толпа уже растеклась по залу, превращая его в поле битвы. Выстрелы только привлекали новые трупы.       — Сумки! — Алекс потянулась к их багажу, но Крис остановила её.       — Забудь.       Краем глаза Алекс заметила знакомую фигуру у входа — Николь стояла, замерев с сигаретой в руке, и смотрела на происходящее остекленевшим взглядом. Точно такой же был у неё, когда они впервые встретились — взгляд человека, видевшего слишком много ужасов.       — Николь! — закричала Алекс. — Беги!       Всё происходило как в замедленной съёмке. Николь наконец очнулась и бросилась к ним, лавируя между испуганными людьми и наступающими мертвецами. Но путь ей преградила группа ходячих, загоняя в угол у информационной стойки.       — Нет… — Алекс рванулась вперёд, но Крис удержала её стальной хваткой.       — Стой!       — Но мы не можем её бросить!       — Можем, — в голосе Крис звучала та холодная решимость, которая делала её прирождённым лидером. — И должны. Иначе умрём все.       За их спинами распахнулись двери запасного выхода. Поток людей хлынул к спасительному проёму. Крис потащила Алекс за собой, но та всё оглядывалась назад, туда, где их подруга скрылась за дверьми служебного помещения.       Именно тогда Алекс поняла: чтобы выжить в этом новом мире, нужно следовать трём простым правилам.       Прячься. Они с Крис укрылись за стойкой регистрации, пригнувшись так низко, что колени касались холодного пола. Дыхание замерло, когда мимо протащились шаркающие ноги мертвеца. Секунды растянулись в вечность, пока они ждали момента для следующего движения.       Бей. Краем глаза Алекс заметила тело охранника. Его пистолет всё ещё был в кобуре. Дрожащими руками она выхватила оружие, и когда ходячий повернулся к ним, нажала на курок. Выстрел прозвучал оглушительно громко, но цель была поражена.       Беги. Они бросились вперёд, не оглядываясь назад, где раздавались крики и выстрелы. Лёгкие горели, но останавливаться было нельзя. Только вперёд, только к выходу, только к спасению.       Это была последняя ночь их прежней жизни. И первая ночь новой — жизни, где каждое решение могло стать вопросом выживания, где приходилось бросать друзей, чтобы спастись самим, где доброта могла убить так же верно, как пуля.

***

      Окна были заклеены и закрашены изнутри — видимо, работа Спасителей, — но ей удалось найти небольшой просвет между слоями краски. Отсюда открывался достаточный обзор на территорию перед зданием, где всё ещё бродили одинокие мертвецы, отбившиеся от основной стаи.       Каждые два часа небо озарялось новыми сигнальными ракетами — три вспышки, раскрашивающие ночь в кроваво-красные тона. К полуночи всё стихло. Ходячие, словно повинуясь какому-то неслышному зову, растворились в темноте леса.       — Знаешь, что у меня для тебя есть, Тучка? — Алекс достала из кармана куртки маленький свёрток. Лошадь, до этого рассеянно обнюхивавшая голую бетонную стену, мгновенно повернулась на звук её голоса. — Сахар, о да.       Она протянула ладонь с кусочком сахара, и Тучка осторожно взяла угощение бархатными губами. Этот простой жест — кормить лошадь с руки — казался таким… довоенным. Будто на мгновение мир снова стал нормальным.       Устроившись в спальнике, Алекс достала рацию. Каждые пять минут она меняла канал, вслушиваясь в белый шум помех. Тишина. Они с Крис, должно быть, оказались слишком далеко друг от друга — или между ними было слишком много холмов.       Разочарованно выдохнув, она решила попытаться поспать хотя бы пару часов. В темноте мысли невольно возвращались к старым страхам. Алекс всегда боялась одиночества — ещё с детства, когда потеряться в торговом центре казалось самым страшным, что может случиться. Этот детский страх — остаться одной, без родителей, без точки опоры в огромном мире — преследовал её и в юности. Она помнила, как паниковала, заблудившись в незнакомом районе, как боялась путешествовать одна.       Теперь, спустя четыре года после конца света, эти страхи казались почти наивными. Девушка научилась быть одна. Научилась выживать. Да, тревога никуда не делась — она просто изменилась, стала острее, практичнее. Теперь Алекс боялась только смерти — медленной от укуса ходячего, быстрой от пули противника, мучительной от голода или болезни. Но от смерти можно было убежать. По крайней мере, ей так всегда казалось.       Тучка фыркнула в темноте, и Алекс благодарно улыбнулась. Может, она и одна здесь, но не совсем одинока. Этой ночью у неё есть верная лошадь, крепкие стены и воспоминания о тех, кто ждёт её впереди. Этого достаточно. Пока достаточно.       Пронзительное ржание Тучки выдернуло Алекс из тревожного сна. Лошадь металась по комнате, её копыта отбивали нервную дробь по бетонному полу. Алекс вскочила, инстинктивно потянувшись успокоить животное, но замерла — в темноте за окном мелькнули автомобильные фары.       Снег падал крупными хлопьями, превращая ночь в белую пелену. За забором завода выстроились три машины, их силуэты казались размытыми в метели. По меньшей мере дюжина людей. Спасители.       «Чёрт, чёрт, чёрт,» — мысленно выругалась Алекс, лихорадочно оглядывая разложенные на полу вещи. Но времени на сборы уже не было. Как и возможности забрать Тучку — лошадь была слишком испугана, чтобы вести её тихо.       Звук приближающихся шагов в коридоре заставил её схватиться за винтовку. Мысли путались, сердце колотилось где-то в горле. Алекс прижалась к стене возле двери, стараясь дышать как можно тише. Шаги остановились прямо за дверью, и тут… Прячься.       Первое правило выживания вспыхнуло в голове как неоновая вывеска. Алекс скользнула за массивный шкаф, вжимаясь в угол. В полутьме комнаты её чёрная водолазка сливалась с тенями. Винтовка в руках казалась единственной надёжной вещью в этом хрупком мире. Дверная ручка медленно повернулась. Алекс задержала дыхание, чувствуя, как каждая секунда растягивается в вечность.       — Эй, Гарри, я кое-что нашёл! — Донеслось откуда-то из глубины здания.       — Иду! — Отозвался человек за дверью, и его шаги начали удаляться.       Алекс действовала на чистых инстинктах. Приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть, она по-змеиному выползла в коридор. Добравшись до поворота, осторожно выглянула — у главного входа толпились четверо Спасителей, и среди них… У девушки перехватило дыхание. Ниган собственной персоной, со своей неизменной спутницей – Люсиль. Он что-то агрессивно выговаривал одному из своих людей, тыкая в него пальцем.       — Вот же блядь, — выдохнула Алекс по-русски, мысленно проклиная свою идею геройствовать и отделиться от Крис. Развернувшись, она двинулась в противоположном направлении, туда, где должен был быть чёрный ход.       У заднего выхода стояли двое, о чём-то переговариваясь. Внезапно в их рациях что-то затрещало, и один, кивнув другому, ушёл, оставив напарника в одиночестве. Сейчас или никогда.       Алекс выпрыгнула из-за угла, направив винтовку прямо в грудь Спасителю. Только сейчас она осознала, что в спешке даже не накинула куртку — холод мгновенно впился в кожу острыми иглами. Мужчина дёрнулся к кобуре.       — Нет, лучше не надо, — процедила она сквозь зубы, стараясь говорить как можно тише. Он медленно поднял руки.       — Они тебя всё равно догонят, понимаешь? — В его голосе прозвучало что-то, похожее на сочувствие.       Винтовка в руках Алекс дрогнула — роковая ошибка. Спаситель, заметив её секундное колебание, бросился вперёд как разъярённый бык. Первый удар пришёлся по скуле, второй — по губам. Во рту появился металлический привкус крови. Не думая, она вдавила спусковой крючок. Грохот выстрела эхом разнёсся по коридору. Бей.       Второе правило прогремело в голове вместе с выстрелом. Никаких колебаний, никакой жалости — только холодный расчёт. Нельзя позволять сомнениям взять верх. Тот, кто колеблется — умирает.       Мужчина замер, недоверчиво глядя на расплывающееся на животе тёмное пятно. Его колени подогнулись, и он рухнул на бетонный пол с глухим стуком. Алекс рванулась к двери, но та распахнулась прежде, чем она успела добраться. Два Спасителя застыли в проёме, их лица исказились от удивления, когда они увидели окровавленную блондинку с винтовкой.       — Держи суку! — Крикнул один, бросаясь вперёд.       Грубые руки схватили её за плечи, но годы выживания научили её бороться. Алекс вывернулась змеёй, оставив в их руках клок волос. Коридор превратился в туннель из теней и криков. Выстрелы щёлкали где-то совсем рядом, пули впивались в стены. Чьи-то пальцы вцепились в её волосы, дёрнули назад. Боль прострелила череп, но адреналин гнал её вперёд. Беги.       Третье правило било в висках вместе с пульсом. Бежать — значит жить. Не важно куда, не важно как, просто беги, пока ноги несут. Алекс мчалась по коридору, чувствуя, как лёгкие горят от нехватки воздуха. Каждый шаг отдавался болью в выдранных волосах, каждый вдох жёг грудь, но остановиться значило умереть. Бег стал её второй натурой — бег от живых, бег от мёртвых, бег от собственных демонов. Только так можно было выжить, только так можно было дотянуть до следующего рассвета.       — Стой, сука! — Кто-то попытался схватить её за ногу.       Она споткнулась, уходя от очередного выстрела, и упала на колени. Подняв глаза, она встретилась взглядом с человеком, чьё имя шёпотом произносили выжившие. Ниган возвышался над ней, небрежно опираясь на биту.       — Твою мать, — протянул он с искренним восхищением, — а ты резвая!       Алекс тяжело дышала, загнанно озираясь по сторонам. Спасители окружили её плотным кольцом, их оружие поблёскивало в тусклом свете. Ниган присел перед ней на корточки, его кожаная куртка скрипнула.       — Кто это тебя так разукрасил? — Он взял её за подбородок, рассматривая наливающийся синяк. — Эй, мальчики! — Его голос стал жёстче. — Что я вам говорил?       — Поймать девчонку, — неуверенно отозвался кто-то из толпы.       — Нет, блядь! — Ниган выпрямился во весь рост. — Я сказал доставить её целой, а вы что устроили, придурки?       Алекс заметила просвет между двумя Спасителями. Собрав последние силы, она метнулась вперёд, но её тут же отбросили назад. Затылок встретился с бетоном. В глазах потемнело.       — Чёртовы идиоты, — голос Нигана звучал словно сквозь вату. — Вяжите её и в машину. Разберёмся завтра.       Голова раскалывалась. Алекс свернулась калачиком, прижав колени к груди, пытаясь справиться с болью и головокружением. Чьи-то руки потянулись к её запястьям. Движение было инстинктивным — нож, спрятанный в ботинке, скользнул в ладонь. Один взмах — и тёплая кровь брызнула из перерезанного горла Спасителя. Прячься. Бей. Беги!       Крики. Выстрелы. Но она уже бежала, петляя в лабиринте коридоров. Лёгкие горели, в ушах стучала кровь, но она не останавливалась. Он ошибся. Они её не догонят. Только не сегодня.       Третье правило стучало в висках как мантра. Алекс не знала, сколько уже бежит, не помнила, сколько поворотов осталось позади. Всё слилось в одно размытое пятно — боль, страх, адреналин и эта бесконечная гонка за жизнь. Но в этот раз она выиграла. Снова выжила. Снова доказала, что три простых постулата работают. Прячься. Бей. Беги. И повторяй, пока смерть не устанет гнаться за тобой.