The abyss

      До самой ночи они играли в кошки-мышки с военными, пытаясь найти выход из города. Все дороги были закрыты, кроме одной — канализационный тоннель, ведущий почти к самому поселению. Удивительная удача, что военные оказались недостаточно сообразительными, чтобы перекрыть такой очевидный путь.       Ледяная вода доходила до пояса. Вонь стояла такая, что глаза слезились, но выбора не было — они брели по тоннелю всю ночь и половину следующего дня. Когда наконец выбрались на поверхность, никто не стал останавливаться — двинулись вперёд по пустынной дороге. День выдался неожиданно жарким, одежда постепенно высохла, хотя запах всё ещё был… впечатляющим.       Через час они заметили движение в одном из зданий на окраине следующего города. Группа затаилась в кустах, изучая ситуацию.       — Я разберусь. Вы идите прямиком в Королевство. Только осторожно, — Крис скользнула к зданию, прижимаясь к стене. Изнутри доносились шаги — кто-то методично перемещался из угла в угол, не давая возможности для быстрой атаки.       Потерев воспалённые от недосыпа глаза, она крепче перехватила нож и нырнула в окно, укрывшись за стойкой с футболками. Когда она выглянула, пришлось снова протереть глаза — яркий солнечный свет и усталость, должно быть, играли с ней злую шутку.       — Дэрил?       Мужчина, возившийся с каким-то механизмом среди разбросанных по полу деталей, обернулся. Его брови удивлённо поползли вверх.       — Хреново выглядишь, — он слабо усмехнулся, окидывая её оценивающим взглядом, задерживаясь на оружии, зажатом в её ладони. — Убить кого-то собралась?       — Да. Тебя вообще-то, — Крис опустила нож. Дэрил только хмыкнул, возвращаясь к своим деталям.       — Сбежали, прихватив наши припасы, а теперь пришли сводить счёты?       — На самом деле мы ищем Королевство, там двух мальчишек надо… Да не важно, — она махнула рукой, заметив, что Дэрил полностью погружён в свою работу.       Крис тихо направилась к выходу, оставляя Диксона наедине с его загадочным проектом. В конце концов, у каждого свои демоны. И иногда лучший способ проявить дружбу — это просто уйти, не тревожа чужие раны.       Крис до сих пор видит это во снах: как в ту злополучную ночь всё пошло наперекосяк. Удар биты, хруст костей, кровь на земле. Она помнит, как мужчина бросился на Нигана — безрассудно, отчаянно. В его глазах плескалась чистая, незамутнённая ярость. Такую она видела только у загнанных в угол животных.       А потом — глухой удар, и тело Глена, распластанное на земле. Диксона скрутили, как бешеного пса, затолкали в фургон. Он рычал и сопротивлялся до последнего.       Крис знала, что он сбежит. Это было так же неизбежно, как восход солнца. Он был слишком диким, слишком непокорным — как те мотоциклы, на которых он гонял по пустым дорогам. Она никогда не понимала этого типа: его грубость, его замашки реднека, его нечитаемый взгляд исподлобья. Но что-то в нём было — какая-то первобытная честность, звериная верность своим. Как у бродячего пса, который никогда не предаст, если примет тебя к себе в стаю.       Она могла не любить Диксона, могла морщиться от его грубых манер и резких слов, но не уважать его было невозможно. Здесь, где каждый сам за себя, такие, как он, были редкостью — люди, которые всё ещё помнили значение слова «семья».       — Я, Рик, Иисус и ещё парочка человек тоже идём в Королевство, — голос Дэрила прозвучал неожиданно. Он высыпал горсть деталей в карман, закинул арбалет на плечо и вышел следом за застывшей в дверях Крис.       — Я что-то не вижу Рика и остальных, — она прикрыла глаза ладонью, щурясь от безжалостного солнца.       Ноги горели в тяжёлых берцах — толстые шерстяные носки только усугубляли ситуацию. Запах пота смешивался с вонью канализации, заставляя её морщиться при каждом шаге.       Дэрил держался отстранённо, словно забыл, как общаться с людьми. После плена в Святилище и потери стольких друзей он словно заморозил все чувства, кроме жажды мести. Мысли о Нигане затмевали всё остальное.       — Они уехали вперёд, — он мотнул головой в сторону магазина, который Крис даже толком не рассмотрела. — Я заскочил поискать детали для байка. Пусто оказалось. — Его взгляд был устремлён вдаль, словно он разговаривал сам с собой. — Идём, через пару кварталов их догоним. Объяснишь Рику причину вашего побега.       Крис смотрела на его напряжённую спину, пока он шагал вперёд. Это был уже не тот Дэрил, которого она знала раньше — Святилище изменило его. Она слишком хорошо знала этот взгляд, устремлённый в никуда, эту одержимость местью. Хуан смотрел точно так же, когда говорил о своей сестре.

***

      Три дня в карцере растянулись в вечность. Николь сидела, прислонившись к холодной стене, и методично билась о неё затылком. Дэрил сбежал. Шейн сбежал. В голове крутился один и тот же вопрос — как? Как, чёрт возьми, им это удалось?       За дверью послышались шаги, и Николь, растянув губы в безумной улыбке, затянула очередную тюремную песню. Её хриплый голос отражался от стен, наполняя тесное помещение.       — Заткнешься ты сегодня или нет? — Раздражённый голос за дверью только раззадорил её.       Она запела громче, вкладывая в каждое слово всю свою ярость и отчаяние. Лязгнул замок, и в проеме появился Саймон — тот самый лейтенант, которого она не выбрала целью, когда прирезала троих людей Нигана. Сейчас, глядя в его перекошенное от злости лицо, она почти жалела об этом.       — На работу, — процедил он сквозь зубы, окидывая её презрительным взглядом. — И какого чёрта на тебе штаны? Где твое милое платьице?       Николь медленно поднялась, демонстративно отряхивая пыль с джинс. Её глаза блеснули опасным огоньком.       — Ой, прости, дорогой, — протянула она с преувеличенной заботой. — Твое любимое платье в стирке. Знаешь, кровь так трудно смыть…       Удар пришёлся без предупреждения — Саймон схватил её за горло и впечатал в стену.       — Думаешь, ты такая умная? — Прошипел он ей в лицо. — Думаешь, можешь тут устраивать свой цирк? Ниган может и находит тебя забавной, но я вижу, что ты такое. Бешеная сука, которую пора усыпить.       Николь продолжала улыбаться, хотя воздуха уже не хватало. В её глазах плясало безумие.       — А знаешь, что я вижу? — Прохрипела она. — Мужчину, который боится маленькой девочки в платье.       Саймон отшвырнул её к противоположной стене. Николь закашлялась, но не перестала улыбаться.       — На работу. Живо, — рявкнул он. — И чтоб через час была в платье. Иначе…       — Иначе что? — Её смех был похож на карканье вороны. — Отшлёпаешь меня? Ой, я так боюсь…       — Нет, — Саймон улыбнулся, и эта улыбка заставила её замолчать. — Но, может быть, твои друзья из Александрии получат небольшой сюрприз. Как думаешь, твой мальчишка уже научился уворачиваться от пуль?       Ухмылка медленно сползла с её лица. Саймон развернулся и вышел, оставив дверь открытой. Николь сидела на полу, чувствуя, как внутри всё переворачивается от ярости и ужаса. Через час она будет в чёртовом платье. Она сделает всё, что они скажут. Но однажды… однажды они заплатят за каждую угрозу, за каждое унижение. Она сама наденет им петлю на шею и будет смотреть, как они дёргаются.       Бет вздрогнула, когда Николь ворвалась в комнату. Её глаза расширились от страха — три дня неизвестности после нападения на Нигана измотали девушку.       — Господи, ты жива, — выдохнула она, но осеклась, заметив новые синяки на шее подруги.       — Как видишь, — Николь упала на кровать, закинув ноги на стену. — Наш обожаемый лидер решил, что я слишком весело провожу время в карцере.       — 188-я, — Эйдан возник в дверном проёме как призрак. Его лицо в этот раз ничего не выражало. — К Нигану. Сейчас.       Николь закатила глаза, но поднялась. Порывшись в шкафу, она достала ненавистное белое платье. Ткань струилась между пальцами, такая невинная, такая чистая — полная противоположность той тьме, что клубилась у неё внутри.       — Ну что, пойдём порадуем папочку, — пробормотала она, натягивая платье. Бет поморщилась от её тона.       Дверь в комнату Нигана девушка распахнула пинком. Он сидел в своем кресле, Люсиль прислонена к подлокотнику — всегда под рукой, всегда готова к работе. Его глаза медленно скользнули по её фигуре, задержавшись на подоле платья.       — Вот это моя девочка, — он растянул губы в улыбке. — А Саймон говорил, что ты неуправляемая.       — О, Саймон много чего говорит, — Николь прислонилась к стене, скрестив руки на груди. — Особенно когда пялится на мои ноги. Может, поэтому так настаивает на платьях?       Ниган рассмеялся, но его глаза остались холодными.       — У меня для тебя работа, дорогая. Раз уж ты так рвёшься в бой — поедешь с Саймоном и Дуайтом. Надо зачистить одно здание для новой базы.       Он поднялся, подошёл ближе. От него пахло кожей и металлом.       — Переоденься во что-нибудь более практичное. Хотя… — он провёл пальцем по её подбородку, заставив поднять голову. — Уверен, Саймону понравится вид твоих голых коленок, пока ты разбираешься с ходячими.       — Не боишься, что он не сможет сосредоточиться на работе? — Промурлыкала Николь, но в её глазах плясали опасные огоньки.       — Милая, — Ниган наклонился к самому её уху, его голос стал жёстким. — Если хоть один ходячий доберётся до моих людей из-за твоих игр, я лично натяну твою шкуру на забор. Ясно?       Николь сжала зубы, но кивнула.       — Кристально.       — Вот и умница, — он отступил, снова улыбаясь. — А теперь иди. Покажи нам всем, на что способен мой маленький щенок.              Она вышла, чувствуя, как его взгляд прожигает спину. В висках стучала кровь. Ничего, скоро она покажет им всем, на что действительно способна. А пока… пока Николь будет хорошей девочкой. И соберет информацию о новой базе — мало ли, кому она может пригодиться.       Спустя час Дуайт появился в дверях её комнаты. Его взгляд на секунду задержался на её потрепанном виде — всклокоченные волосы, синяки на шее, упрямый блеск в глазах. Но он промолчал. После суток в карцере его выпустили — он умел держать язык за зубами. А вот Николь… Она продолжала бунтовать, огрызаться, и это стоило ей ещё двух дней взаперти. Ниган, видя их особые отношения, решил передать командование над ней Саймону. «Слишком мягок с ней,» — так он сказал.       Николь вышла на парковку, щурясь от яркого солнца. Три чёрных внедорожника ждали их — типичный конвой Спасителей. Саймон уже стоял у первой машины, постукивая пальцами по капоту.       — О, мистер Странные Усы соизволил подождать даму, — протянула она, направляясь к машине. — Как это мило с твоей стороны.       Саймон схватил её за локоть, когда она попыталась сесть назад.       — Вперёд, — процедил он. — Где я могу за тобой присматривать.       Николь закатила глаза, но послушно села на переднее сиденье. Дуайт устроился сзади, и она поймала его взгляд в зеркале заднего вида — настороженный, обеспокоенный.       Машины тронулись в путь. Николь откинулась на сиденье, сомкнув веки. В голове крутились мысли — такие тёмные, такие сладкие. Как легко было бы сейчас выхватить пистолет у Саймона. Один выстрел, и брызги крови окрасят лобовое стекло. Потом Дуайт — он бы даже не успел среагировать. А потом… свобода. Её губы изогнулись в лёгкой улыбке.       — Эй, народ, — внезапно оживилась она, прерывая тишину. — А вы знаете, как я однажды убила ходячего зубочисткой?       Дуайт фыркнул — он уже слышал эту историю. Саймон сжал руль крепче.       — Заткнись.       — Нет, правда! — Она подалась вперед, глаза загорелись безумным огнем. — Представляете, сижу я в какой-то забегаловке, жую бургер, а эта тварь ко мне подползает. А у меня только зубочистка! И вот я…       — Николь, — предупреждающе произнес Дуайт, но в его голосе слышалась едва заметная усмешка.              — Да ладно вам, парни! — Она театрально взмахнула руками. — Нельзя же ехать в такой тоске. Или хотите, расскажу, как я однажды использовала ходячего в качестве щита? Прикольная история, между прочим…       — Ещё одно слово, — процедил Саймон, — и следующую историю ты будешь рассказывать с кляпом во рту.       Николь откинулась обратно на сиденье, но её глаза продолжали блестеть. Она смотрела на проносящийся за окном пейзаж и представляла, как однажды будет бежать по этим лесам. Свободная. Дикая. С кровью своих врагов на руках. Время придёт. Нужно только подождать.       Спустя два часа конвой остановился перед массивным кирпичным зданием — старым складом или заброшенной фабрикой. Его серые стены были испещрены трещинами, окна первого этажа заколочены досками. Верхние этажи зияли чёрными провалами выбитых стёкол, как пустые глазницы черепа. Вокруг здания валялись проржавевшие остовы автомобилей, создавая жуткий лабиринт из металлолома.       Николь выбралась из машины, разминая затёкшие мышцы. Воздух был спёртым, с привкусом гнили — характерный запах места, где бродят мертвецы.       — Добро пожаловать в твой новый офис, — усмехнулся Саймон, грубо хватая её за плечо.       Двое Спасителей распахнули тяжёлую металлическую дверь. Из темноты потянуло затхлостью и чем-то ещё — металлическим ароматом крови и разложения. Где-то в глубине здания послышалось характерное шарканье и стоны.       Саймон достал охотничий нож и небрежно бросил его Николь под ноги.       — Развлекайся, принцесса.       Прежде чем она успела среагировать, её втолкнули внутрь. Дверь с грохотом захлопнулась, и лязг засова был приговором.       — Эй! — Дуайт рванулся к двери, но Саймон перехватил его, с силой отталкивая назад.       — Даже не думай, — прорычал он. — Пусть справляется сама. Приказ Нигана       Внутри Николь подняла нож, крепко сжимая рукоять. Её глаза быстро привыкали к полумраку, выхватывая очертания сваленных друг на друга коробок, перевернутой мебели, тёмных пятен на стенах.       — Ну что, ребятки, — пробормотала она, медленно продвигаясь вдоль стены и вслушиваясь в звуки впереди. — Кто хочет сыграть в прятки?       Её голос звучал насмешливо, но каждый мускул был напряжен. Она давно научилась никогда не недооценивать опасность. Шарканье становилось ближе.       — Знаете, — продолжала она говорить, частично чтобы заглушить собственный страх, частично чтобы отвлечь ходячих звуком. — Я тут подумала… вы, наверное, такие же засранцы при жизни были, как наши дорогие Спасители. Может, даже работали вместе…       Из темноты появилась первая фигура — когда-то это была женщина в офисном костюме. Теперь её лицо представляло собой месиво гниющей плоти, а из разорванного живота вываливались внутренности.       — О, деловой стиль! — Хмыкнула Николь, крепче сжимая нож. — Как думаешь, милая, тебе идёт?       Где-то в глубине души она понимала, что постепенно теряет рассудок. Но может быть, именно безумие и помогало ей выжить.       Николь двигалась среди мертвецов как в каком-то жутком танце. Нож в её руке описывал смертоносные дуги, рассекая гнилую плоть с пугающей точностью. Она крутанулась вокруг своей оси, уходя от тянущихся к ней рук, и вонзила лезвие в висок ближайшего ходячего.       — Раз-два-три, сладкий, теперь ты свободен, — напевала она, выдергивая нож и тут же отправляя его в глазницу следующей твари. Кровь брызнула на её белое платье, расцветая уродливыми багровыми пятнами. — Ох, Саймон будет в ярости. Это ведь его любимое платье, дорогуши.       Она схватила одного из мертвецов за волосы и с силой впечатала его голову в стену, превращая череп в месиво.       — Вот так, солнышко. Прямо как я мечтаю сделать с нашим усатым другом.       Её смех эхом отражался от стен, смешиваясь со стонами ходячих и звуками разрывающейся плоти. Она кружилась среди них, словно в извращённом вальсе, каждое движение — новая смерть, каждый поворот — ещё один труп.       — А знаете, что самое забавное? — Прошептала она, всаживая нож в горло последнего мертвеца. — Я начинаю находить в этом удовольствие. Наверное, это делает меня такой же больной, как и они все.       Ходячий осел к её ногам, а она стояла посреди устланного телами пола, залитая кровью, с безумной улыбкой на лице.       — Но эй, кто в наши дни не немного безумен?       Затихший коридор снова ожил, когда Николь двинулась вглубь здания. Её шаги эхом отражались от стен, покрытых бурыми разводами и старыми граффити. Запах крови и гнили здесь был ещё сильнее, а из-за каждого угла доносилось зловещее шарканье.              — Ну же, где ты, моя дорогая свобода? — Пробормотала она, методично проверяя каждое помещение. Очередной ходячий выполз из-за груды опрокинутых столов — его нижняя челюсть болталась на лоскуте кожи. — Ой, милый, тебе бы к стоматологу, — хмыкнула она, вгоняя нож в его глазницу.       В конце коридора она наконец заметила её — массивную металлическую дверь с надписью «Аварийный выход». Сердце забилось быстрее. Николь дернула ручку — заклинило. Выругавшись, она отступила на несколько шагов.       — Ну что ж, придется по-плохому.       Разбег, удар — дверь поддалась с оглушительным скрежетом, но её плечо взорвалось болью. В проеме стоял Спаситель с винтовкой, и Николь, не раздумывая, бросилась на него. Нож метил в горло, но мужчина оказался быстрее — перехватил её руку, выбивая оружие. Её кости затрещали в его хватке.       — А вот и наша маленькая психопатка, — раздался позади голос Саймона. Он стоял в дверном проеме, оглядывая усеянный трупами коридор с нескрываемым удивлением. — Чёрт возьми, ты действительно справилась со всеми сама.       Дуайт за его спиной молча осматривал побоище — десятки тел, разбитые черепа, лужи крови. Его взгляд остановился на Николь — окровавленной, с безумной улыбкой на лице.       — Что, впечатлён моей работой? — Оскалилась она, всё ещё пытаясь вырваться из хватки Спасителя. — Может, стоит повесить пару трупов на стену? Знаешь, для уюта…       Она не увидела, как двинулась рука Саймона. Просто внезапно мир взорвался болью и погрузился во тьму. Последнее, что Николь услышала, был его раздражённый голос:       — Заткнись уже наконец.

***

      Солнце нещадно палило разрушенные улицы мёртвого города. Алекс и остальные осторожно продвигались через заброшенный бизнес-центр, стараясь не задевать осколки стекла под ногами. Через разбитое окно они заметили группу людей у массивных ворот поселения. Пятерка быстро укрылась за покорежённой машиной в нескольких метрах от незнакомцев.       — Может, это люди из Королевства, — прошептал Хуан, вглядываясь в силуэты у ворот. Не дожидаясь ответа, он выскочил из-за укрытия с поднятыми руками. — Я безоружен!       — Твою мать, Хуан… — Алекс вжалась в помятую дверцу машины, её сердце бешено колотилось. Она встретилась взглядом с Форрестом, который уверенно кивнул, словно обещая, что всё будет в порядке.       — Эй! Простите! — Голос Хуана эхом разнёсся по пустой улице. Незнакомцы мгновенно развернулись, держа оружие наготове.       — Кто ты такой? — Прозвучал властный голос, от которого у Алекс перехватило дыхание. Она осторожно выглянула из-за машины, надеясь, что ошиблась.       — Рик? — Выдохнула она, выходя из укрытия. — Что вы здесь делаете?       — Алекс? — Рик удивленно уставился на неё, опуская пистолет. Следом показался Форрест, который с радостным возгласом бросился к Иисусу. Тот с тёплой улыбкой раскрыл объятия.       — Как ваша щека, мадам? — Шутливо поинтересовался Иисус, указывая на лицо девушки.       — Почему вы здесь? — Алекс нахмурилась, переводя взгляд с него на Рика.       — Кэрол сбежала, — Рик устало провёл рукой по лицу. — Сразу после вас. Почему? — он шагнул к Алекс, его голос звучал хрипло от едва сдерживаемого гнева. — Почему вы просто исчезли?       Алекс инстинктивно отступила, но заставила себя встретить его пронзительный взгляд. Её пальцы нервно сжались на рукояти пистолета.       — Мы уже потеряли Николь, Рик, — её голос дрожал, но в нём слышалась сталь. — После той ночи… после Глена и Абрахама… Мы не могли остаться и смотреть, как Ниган забирает у нас ещё кого-то.       — И поэтому вы украли наши припасы и сбежали? — Рик качнул головой, его лицо исказилось от горечи. — Люди умирали за эти стены, Алекс. Умирали, чтобы построить что-то настоящее.       — Стены? — Алекс горько усмехнулась, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. — Четыре года, Рик. Четыре года мы выживали в лесах. Эти стены… они никогда не были нашим домом. И я сомневаюсь, что когда-нибудь станут.       — Вы даже не попытались…       — А мы должны были? — Резко перебила его Алекс. — После того, как Спасители забрали всё наше оружие? После того, что они сделали с Гленом и Абрахамом? — Она глубоко вдохнула. — Нам жаль, правда. Но они уже забрали у нас Николь. Больше мы никого не потеряем.       Хуан и Форрест напряжённо наблюдали за перепалкой, готовые вмешаться в любой момент.       — Эй, давайте все успокоимся, — Иисус встал между ними, положив ладонь на плечо Рика. — Сейчас не время для этого.       Форрест, до этого молча наблюдавший за конфликтом, подошёл к Алекс и взял её за руку.       — Мы все потеряли кого-то, — тихо сказал он, переводя взгляд с Рика на Алекс. — И все делаем то, что считаем правильным, чтобы выжить.       Напряжение между ними постепенно начало спадать, хотя горечь и недосказанность повисли в воздухе тяжёлым грузом. Где-то вдалеке раздался крик ходячего, напоминая им всем, что есть угрозы пострашнее их разногласий.       Вскоре к ним присоединились Крис и Дэрил, чьи следы пыли на одежде говорили о долгой дороге. Спустя несколько минут настороженного ожидания группу встретили солдаты Королевства, облачённые в потрёпанную броню и вооруженные копьями — странное зрелище для мира после апокалипсиса.       За массивными стальными воротами открылся совершенно другой мир. Королевство походило на островок прошлой жизни, чудом сохранившийся посреди хаоса. Аккуратные пятиэтажки выстроились вдоль вычищенных улиц, их окна, заклеенные крест-накрест скотчем, поблескивали в лучах полуденного солнца. Между домами были натянуты веревки с сохнущим бельём — такой обыденный, почти забытый признак нормальной жизни.       Повсюду кипела работа: мужчины возделывали небольшие огороды, разбитые прямо во дворах, женщины развешивали одежду и готовили еду на общих кухнях. На зелёной лужайке группа детей, окружённая вооружёнными охранниками, читала учебники — будто и не было никакого конца света. Посреди площади возвышалась причудливая инсталляция из металлолома — местное произведение искусства. Стены домов украшали детские рисунки и плакаты, добавляя яркости серым фасадам.       — Как вы здесь оказались? — Иисус присел рядом с Алекс на старую скамейку.       Девушка не могла оторвать взгляд от этой картины почти нормальной жизни.       — Встретили детей по дороге, — она кивнула в сторону Генри и Сэма, которые с восторгом разглядывали всё вокруг. — Они потеряли родителей. Мы… мы не могли их бросить, — её голос дрогнул. — В этом мире и так слишком много сирот.       Иисус одобрительно кивнул, его глаза потеплели.       — Красиво здесь, правда? — Он слегка сгорбился, будто пытаясь казаться менее угрожающим. — Кстати, Форрест рассказал, что ты играешь на гитаре.       Он начал рыться в карманах своей потрёпанной куртки.       — Нашел кое-что в музыкальном магазине, — мужчина достал костяной медиатор с выгравированным четырёхлистным клевером. Пластинка была потёртой, но всё ещё красивой. Настоящее сокровище. — Может, сыграешь мне серенаду? — Он улыбнулся, заметив, как заблестели глаза девушки.       — Ты всё ещё должен мне. Помнишь? — Алекс рассмеялась, проводя пальцем по шраму — памятке о их первой встрече. Но в её глазах читалась искренняя благодарность. — Спасибо, — она бережно спрятала медиатор во внутренний карман рюкзака, словно величайшую драгоценность.       Где-то вдалеке послышался лязг металла — патрульные меняли караул на стенах. Даже в этом подобии рая нельзя было забывать об опасностях.       Спустя полчаса Морган повёл их через запутанные коридоры к королю. Старый кинотеатр, превращенный в тронный зал, поражал своей странной помпезностью: потёртые бархатные кресла, выцветшие афиши на стенах, тусклый свет, пробивающийся через пыльные окна под потолком. Но самое удивительное ждало их внутри.       Шестёрка застыла в дверях, когда увидела тигра, развалившегося у подножия самодельного трона. Огромная кошка лениво щурила глаза, но её мощные мышцы подрагивали, выдавая готовность к прыжку в любой момент. На самом троне восседал человек, больше похожий на персонажа из постапокалиптического фильма, чем на традиционного монарха: длинные седеющие дреды, загорелая кожа, властная осанка.       — Вот это да! — выдохнул Сэм, вцепившись в руку брата. Его глаза сияли от восторга, будто он забыл обо всех ужасах, что им довелось пережить.       — Приветствую вас, путники, — голос разнёсся по залу, отражаясь от старых стен. — Моё имя Иезекииль. Что привело вас в наше королевство?       Крис сделала шаг вперёд, чуть прищурившись от луча света, падавшего со сцены. Она едва сдержала усмешку — вся эта театральность казалась ей нелепой. Но глядя на процветающее поселение, на преданность его жителей, она понимала: иногда людям нужна сказка, чтобы выжить в кошмаре.       — Добрый день… король, — она запнулась на последнем слове, но быстро взяла себя в руки. — Меня зовут Крис. А это мои друзья: Форрест, Алекс, Хуан, Сэм и Генри, — она по очереди указала на каждого. — Мы встретили Сэма и Генри несколько дней назад. Они рассказали нам о вашей общине, — её голос смягчился, когда она взглянула на мальчиков. — Они потеряли родителей, отстали от группы. Хотели добраться до вашего поселения. Мы просим вас принять их.       Иезекииль внимательно наблюдал за девушкой, отмечая, как она постепенно подстраивается под его манеру общения, словно актриса, входящая в роль.       — Лишние руки нам не помешают, — кивнул он, вызвав радостные возгласы мальчишек. — Но что насчёт остальных?       Крис глубоко вздохнула, её взгляд на мгновение метнулся к конюшням, видневшимся через окно.       — Мы не умеем жить как вы, но… — она замялась, подбирая слова. Усталость последних дней давала о себе знать, а вид лошадей навёл на неожиданную мысль. — Мы бы хотели одолжить у вас пару лошадей, — её голос звучал неуверенно, будто она уже готовилась к отказу.       Повисла тишина, нарушаемая только тихим рычанием тигра. Крис нервно переминалась с ноги на ногу, чувствуя на себе изучающий взгляд короля. В этот момент она как никогда остро ощущала пропасть между их группой, привыкшей к жизни в лесу, и этим странным, но процветающим сообществом.       — Вы останетесь у нас на ночь, — Иезекииль поднялся с трона, его голос стал мягче. — Передохнёте. Я вижу, путь выдался нелёгким.       Он окинул внимательным взглядом группу: их грязная одежда, осунувшиеся лица и настороженные взгляды рассказывали историю долгих дней выживания лучше любых слов.       — А утром мои люди выделят вам четырёх лошадей, чтобы вы могли продолжить свой путь.       Крис почувствовала, как перехватило дыхание. Четыре лошади — это было больше, чем они могли надеяться. Такая щедрость казалась почти невероятной.       — Я даже не знаю, как вас благодарить, — она не пыталась скрыть переполнявшие её эмоции.       После всех потерь и трудностей последнего месяца это была первая по-настоящему хорошая новость.       — Это я должен благодарить вас за отвагу и смелость, — Иезекииль спустился со сцены, его движения были плавными и уверенными, несмотря на театральность образа. — Вы смогли довести двух мальчиков целыми и невредимыми.       Он протянул руку, и Крис ответила на рукопожатие, чувствуя мозоли на его ладони — напоминание о том, что под маской короля скрывается такой же выживший, как и они.       Девушка бросила благодарный взгляд на Алекс. Если бы не настойчивость подруги, они бы прошли мимо тех мальчишек, опасаясь лишней ответственности. А теперь… теперь это решение привело их к безопасному убежищу и неожиданной помощи. Такие моменты заставляли снова поверить в чудеса.       Тигр у трона лениво потянулся, и солнечный луч, пробившийся сквозь пыльное окно, на мгновение окрасил его шерсть в золото. В этом странном месте, где реальность смешалась со сказкой, даже самые невероятные надежды казались возможными.       Александрийцы уехали, попрощавшись скупо и сдержанно. Вскоре ребятам выделили комнату для ночлега, и все четверо провалились в сон, будто выключились. Но как только стемнело, Крис уже не могла спать. Потолок давил, тени плясали по стенам, а мысли кружились в голове, не давая покоя.       Заметив через окно отблески костра у здания, она выскользнула наружу. Дэрил сидел у огня, рассеянно ворошил угли длинной палкой. Крис опустилась на бревно рядом с ним. Языки пламени тянулись к ночному небу, рассыпаясь искрами в темноте.       — Мне жаль, — её голос прозвучал неожиданно хрипло. Дэрил поднял голову, недоуменно глянул на девушку, которая непривычно для себя неловко почёсывала нос, избегая его взгляда. — Мы не должны были сбегать.       Лицо Дэрила помрачнело, он отвернулся к огню, но Крис успела заметить, как что-то болезненное промелькнуло в его глазах.       — Спенсер, Оливия и жители Хиллтопа… — он оборвал фразу, словно само произнесение делало произошедшее более реальным. Крис горбилась всё сильнее, будто каждая смерть была новым грузом на её плечах.       Дэрил резко хлопнул ладонью по колену — звук заставил девушку вздрогнуть, вырвав из тяжёлых мыслей.       — Мэгги? — Спросила она тихо.       — Держится, — ответил он отрывисто, всем своим видом показывая нежелание продолжать разговор. Но Крис это не остановило.       — А ты?       — В порядке, — бросил он.       Тишина окутала их, нарушаемая только потрескиванием поленьев и далёким уханьем совы. Крис склонилась ближе к огню, чувствуя, как тепло касается лица. Пламя извивалось под порывами ночного ветра, будто живое существо, танцующее в темноте.       В этом молчании было больше понимания, чем могли бы выразить любые слова. Они оба знали цену выживания, знали, как трудно нести груз принятых решений и их последствий.       Дэрил смотрел на пламя, а перед глазами стояло лицо Николь. Он помнил её взгляд — холодный, чужой. Он решил молчать. Пусть лучше считают её погибшей, чем узнают правду о том, как она сломалась, превратилась в одну из Спасителей. Предательница… Лучше оплакивать мёртвых, чем живых.       — Я не знала, что делать, — голос Крис вырвал его из воспоминаний. Она не отрывала взгляда от огня, пламя отражалось в её тёмных глазах, придавая им почти лихорадочный блеск. — Я зациклилась на Николь. Эта глупая мысль о мести… она будто помогала мне оправдывать свою хладнокровность по отношению к другим.       Диксон отложил палку. Сначала он не хотел разговаривать — ни с ней, ни с кем-либо ещё. Но что-то в её голосе, какая-то незнакомая нота заставила его прислушаться. Он узнавал в ней себя прежнего — такого же потерянного, злого, ищущего, за что зацепиться в этом кошмаре.       — Когда я сидела там на коленях, мне впервые стало так… — она замолчала, подбирая слова. — Какое-то чувство в желудке, будто… сжималось, изворачивалось… Это был не страх. Я не боялась. Это ярость, — её голос дрогнул. — Когда он снёс голову Абрахаму, перед глазами встало лицо Николь. Что, если она так же мучилась? Что, если он убьёт так же Алекс или Форреста?       Крис потёрла глаза, влажные то ли от яркого огня, то ли от непролитых слёз. Дэрил смотрел на неё встревоженно, не понимая, почему она винит себя, и чувствуя, как тяжелеет груз его собственного молчания о Николь.       — Ими я тоже дорожу. Даже больше, чем собственной жизнью, — она говорила тихо, но твёрдо. Мужчина понимающе кивнул. — Я не могла их потерять. Они единственное, что у меня есть, — она резко повернулась к нему, её взгляд искал понимания. — Мне жаль, — каждое слово давалось ей всё труднее, голос становился всё тише, будто стыдясь самого себя. — Вам не стоило нас приводить в Александрию.       По её грязной, загорелой коже скатилась горячая слеза. Диксон смотрел на неё и думал о том, как много им всем приходится скрывать друг от друга, чтобы защитить тех, кого любили. О том, как ложь иногда может быть милосерднее правды.       Отблески пламени плясали по их лицам, когда Дэрил наблюдал, как Крис — эта несгибаемая азиатка, которая могла уложить его на лопатки — наконец сломалась. Её слезы ловили свет костра, прочерчивая чистые дорожки на грязном лице.       — Хватит, — хрипло произнёс он, неловко положив руку ей на плечо. Но его прикосновение словно прорвало плотину — слезы хлынули сильнее, плечи затряслись от сдерживаемых рыданий. Это была не та Крис, которую он знал — та никогда не показывала слабости.       — Думай о своих, — его голос звучал резко, но в нём слышалась забота. Он крепче сжал её плечо. — Только о своих. Остальное… остальное уже не изменишь.       Крис судорожно вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Её пальцы нервно теребили рукав куртки. При мысли о подруге её лицо исказилось от боли.       — Знаешь, что самое паршивое? — Голос был едва слышен за треском костра. — Я даже не могу её похоронить. Не могу… попрощаться по-человечески.       Дэрил напрягся, отвернувшись к огню. Тяжесть его тайны о настоящей судьбе Николь давила на плечи сильнее.       — А ещё этот ублюдок мой арбалет спёр, — пробормотала Крис, и Дэрил невольно усмехнулся, вспомнив их старые перепалки из-за того, как она обращалась с оружием.       — Помнишь, как ты чуть не прострелила мне задницу? — Он толкнул её плечом, пытаясь отвлечь от мрачных мыслей.       Крис фыркнула, вытирая глаза грязным рукавом.       — Ты сам виноват. Нечего было следить за нами.       Они помолчали, глядя на огонь. Где-то вдалеке раздался хриплый стон ходячего — напоминание о том, что за стенами Королевства мир всё ещё полон опасностей.       — Дэрил… — девушка подняла на него покрасневшие глаза. — Спасибо. За то, что не осуждаешь.       Диксон помолчал, разглядывая угли, потом резко повернулся к Крис:       — Слушай сюда, — его голос стал жёстче. — Вина лежит только на том ублюдке, что взял биту. Только на нём, поняла? — Мужчина подождал, пока она кивнет. — У тебя сейчас одна забота — те трое, что спят там, — он мотнул головой в сторону здания. — И знаешь что? В этом дерьмовом мире у тебя всё ещё есть люди, готовые прикрыть спину. Это, блять, дорогого стоит.       Крис уставилась на него с лёгким удивлением — Дэрил редко говорил так много за раз. Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой. Он неуклюже похлопал её по плечу, и его собственная попытка улыбнуться выглядела такой нелепой, что Крис не сдержала тихий смешок.       — Ты там часом не надралась? — Прищурился он. — Выглядишь так, будто приложилась к бутылке самогона.       — Надо было, — Крис попыталась незаметно вытереть покрасневшие глаза. — Но как-то не догадалась захватить.       Дэрил наблюдал, как она пытается скрыть следы слёз, и полез во внутренний карман своей неизменной кожаной жилетки. Достал потрёпанный тёмно-красный платок.       — Может, хватит на сегодня? — Он протянул ей тряпицу. — Иди спать.       — Да… — Крис взяла вещь, благодарно кивнув. — Наверное, пора.       Она сжала в пальцах грубую ткань — этот простой жест заботы значил больше любых слов утешения. Такие мелочи напоминали о том, что человечность ещё жива.       — Иди отдыхай, — Дэрил подбросил полено в костер. — Посторожу вас.       Его кривоватая улыбка странно смягчила обветренное лицо. Крис поднялась, всё ещё прижимая к груди его платок. Она чувствовала себя легче — будто тяжесть последних недель немного отступила. Кто бы мог подумать, что именно Дэрил, которому она поначалу не доверяла ни на грош, станет тем, кто поможет ей справиться с этой ношей. Может, в этом безумии ещё остались люди, на которых можно положиться.       Первые лучи солнца едва коснулись горизонта, когда их разбудил стук в дверь. В конюшне их встретила Элен — невысокая женщина с грубым лицом и цепким взглядом человека, привыкшего иметь дело с животными. Пока она объясняла основы обращения с лошадьми, Крис не могла не заметить, как загорелись глаза у Форреста — мальчишка никогда раньше не видел живых лошадей.       У ворот их перехватил Морган, молча впихнув им мешок, полный свежих овощей и фруктов — настоящее сокровище. А на опушке леса их ждал Дэрил, привалившись к дереву с арбалетом наперевес. Протянул связку белок:       — Путь долгий, — буркнул он. — Держитесь подальше от главных дорог.       Крис оглянулась на стены Королевства, золотившиеся в утреннем свете. Что-то сжалось в груди — странное чувство, похожее на тоску по дому, которого у них никогда не было. Здесь, за этими стенами, люди всё ещё помнили, что значит быть людьми. Помнили, как делиться последним куском хлеба, как помогать незнакомцам, как доверять друг другу.       — Может, однажды… — начала Алекс, но оборвала себя. Они все понимали — их путь лежит дальше. Они слишком долго жили в лесах, чтобы вписаться в этот островок цивилизации. Но теперь они знали, что такие места всё ещё существуют. И может быть, этого знания достаточно, чтобы продолжать идти вперёд.       Хуан помог Форресту забраться в седло, и маленький отряд тронулся в путь. Копыта лошадей глухо стучали по земле, унося их прочь от Королевства — ещё одного убежища, которое им пришлось оставить позади. Но на этот раз они уходили не с пустыми руками и не с тяжестью на сердце. Они уходили с надеждой.