Ты и наша ложь

Знойная жара, типичная для Колумбии в это время года, была особенно невыносима. Иногда даже вздох было тяжело сделать из-за сухого воздуха, который сушил кожу и слизистую, вызывая раздражающее желание чихнуть. Но именно сегодня начинался сезон дождей и гроз, неизменно приходящий в Колумбию в июле. Слабая молния, зигзагом всколыхнувшая потемневшее небо, была ещё далеко за спиной Аарона, что мрачно стоял возле дома и не сводил глаз от входной двери, но не желающий сделать к ней ни шагу. Просто стоял и смотрел — пока для него этого казалось достаточно. Почему он снова оказался здесь? Столько лет прошло, но именно сюда его принесли нити воспоминаний. Приехать в Колумбию было глупым и необдуманным поступком, он понимал это. Но в то же время ему виделось, что уж в этот город никто не сунется. И искать в доме Ники его точно не будут. Приподняв очки и вытерев пот с переносицы, Аарон невесело ухмыльнулся. Забавно. Он так отчаянно бежал подальше отсюда, от своих родственников, желая начать жить заново, и даже не понял, что двигается-то он по кругу. И пытается спастись от самого себя. Не от Эндрю, его брата, не от, как ему казалось, отвратительных воспоминаний. Нет, именно от себя, словно трус. Да что греха таить, трусом он всегда и был. Позади послышался набирающий силу звук грома, намекая парню продолжить свой путь и уже хоть что-нибудь сделать. Действительно, раз приехал, чего мяться у порога? Дом уже несколько лет как пуст: Ники так и не решил, что с ним делать, и оставил его близнецам, когда переехал к Эрику в Германию. Самим Миньярдам он тоже был не особо нужен: Эндрю жил с Нилом в Атланте, так как профессиональная сборная по экси, в которую входили Нил и Кевин, тренировалась именно там; Аарон переехал в тихий и спокойный Ньюберри и какое-то время снимал квартиру вместе с Кейтлин. Теперь же, полностью разбитый и потерянный, он сделал то, что обычно его спасало — снова сбежал. И первым, что пришло ему на ум, оказался именно дом Ники. Что ж, это отчасти было неудивительно, они столько времени здесь провели, что забыть об этом месте не представлялось возможным. А самое важное, что здесь он был в безопасности. Родственники даже не подумают, что он может сбежать в настолько очевидное убежище. На это он и рассчитывал. Когда в спину подул прохладный ветер, остужая перегретую на палящем солнце голову, Аарон пришёл в себя и направился в сторону дома. Давно он здесь не был и не удивился, если бы вдруг ключ в связке, которую он держал в руке, удивительным образом не подошёл. Слишком много лет прошло, слишком много делов они натворили. И было непонятно, кто они все друг другу — враги, друзья или семья? Но ключ, вставленный в замочную скважину, со скрипом но повернулся, открывая дверь и впуская нежданного гостя внутрь. Не заостряя на этом внимание, парень зашёл и захлопнул дверь, положив ключи на тумбочку возле входа. В доме пахло пылью и влажностью, свет почти не проникал из-за плотно закрытых шторами окон — Аарон первый, кто посетил его за последние лет пять, не меньше. Замечательно, лучше и не придумаешь. Грязная и пыльная обстановка, отвратительный запах, тусклый свет. Идеальное отображение его собственной унылой души. Звуки шагов по поскрипывающему полу глухо распространялись по пустому дому, наверняка пугая обитающих в подвале крыс. Аарону было все равно — он не из брезгливых — да и волновало его сейчас мало что. Просто хотелось забиться куда-нибудь в угол, молча уйти в себя и никогда не возвращаться. И сегодня он сможет это сделать, он подготовился по максимуму. В его рюкзаке что-то звонко гремело, намекая если на не идеальный вечер, то как минимум на не плохой, а в голове сквозь непрекращающийся гул пробивалась единственная мысль: «Давай. Давай. Быстрее. Я так устал». Он ужасно устал. На себя и своё тело, своё лишь недавно восстановившееся здоровье ему было глубоко плевать. Это Эндрю однажды спас его, вытащил из наркотической зависимости. Это было нужно его брату. Не ему. Зайдя в гостиную, Аарон плюхнулся на диван, поднимая волну пыли и не замечая её, небрежно бросил рядом с собой рюкзак. Поднял руку, кинул взгляд на стрелки часов. Сколько уже прошло времени? На часах 15:07, суббота. Значит, прошло две недели, как он перестал выходить на связь. И месяц, как он окончательно расстался с Кейтлин. Неделя, как всё потеряло смысл. И как Аарон принял решение добить себя окончательно, уйти по английски, как он всегда это и делал. Сбежать от всех, спрятать голову в песок. Но в этот раз взять на себя в кои-то веки смелость и уйти тихо, не строя из себя королеву драмы. Понял, что никому, кроме как самому себе, он оказался не нужен. Даже кузену, с которым не переставал общаться. Но разве Ники прилетит к нему по одному его зову? Бросит Эрика и станет сюсюкаться с двоюродным братом, словно с младенцем? А нужно ли это самому Аарону? Нет, такой участи он Ники не желал. И по итогу остался один, и в одиночестве будет справляться со своим отчаяньем. Запустив руку в рюкзак, Аарон вытащил наполовину пустую бутылку бренди и сразу приложился губами к горлышку, делая глоток. Он не помнил, когда успел столько выпить, ведь чувствовал себя абсолютно трезвым, но факт есть факт. Запоздало подумав, что надо было бы прикупить ещё алкоголь, он безразлично пожал плечами и выпил ещё. И ещё. Делать всё равно было нечего, а мешать что-то другое с алкоголем — опасное дело. Лучше уж потом, вечером. А сейчас нажраться и, если повезёт, уснуть. В этом случае ему бы не пришлось снова идти на бескомпромиссную сделку со своей совестью. Время шло неумолимо быстро, но Аарон ничего не замечал вокруг, кроме сжатой в руке бутылки. Суженное до размеров горлышка зрение не замечало вспыхнувшего экрана телефона, на котором высветилось имя «Доктор Уинбраун», и лишь когда дождь забарабанил по крыше его нового пристанища, Аарон вышел из временного забытья и с неким подобием удивления уставился на источник света. На секунду задержав взгляд на имени, слабо улыбнулся и взял гаджет в руки. Тайлер Уинбраун был его начальником, заведующим отделением, где работал Миньярд, и все прошедшие годы был одним из немногих, кто удерживал его на плаву. Будучи добрым и надёжным мужчиной, он всегда подбадривал молодого медика и всячески старался помогать ему, прощая иногда до смешного глупые проступки и косяки. За это Аарон его искренне уважал. Наверное, только по причине своего глубокого уважения и какой-никакой привязанности Аарон соизволил попросить у него отпуск, а не обошёлся как с другими его знакомыми. Да, доктор был ему очень важен. Но даже с ним в данной ситуации вести диалог он был не готов. Звонки и сообщения Уинбрауна были так же успешно проигнорированы, как сотни других сообщений и звонков от Николаса, безуспешно пытающегося связаться со своим кузеном вот уже несколько недель. Давно было пора отключить телефон и пропасть со всех радаров, но Аарон этого не сделал. И сам не знал, почему. Подняв ноги, уперевшись ими в диван и опустив на колени подбородок, он пил бренди и думал, почему до сих пор не выключил чёртов мобильник. На самом деле всё было до банального просто: он никогда не признается в этом сам себе, но в глубине души он не хотел, чтобы о нём забыли. И всё же, не смотря ни на что, спасли. От одиночества. От боли. От самого себя. Пока крупные капли нещадно бились об стёкла и черепичную крышу, усиленно резонируя в душе лёгкой дрожью, Аарон продолжал поглощать алкоголь в чистом виде, и когда бутыль опустела, отрешённо кинул её в сторону. Проследив за тем, как она успешно упала на ковёр и не разбилась, более не занимала его внимания. Аарон пошарил в карманах и нашёл мятый пакетик с порошком внутри. «Крекерная пыль». Он давно не употреблял, но ради столь «важного» события вспомнил старые маршруты до кафе «У красотки». Не уверенный до конца, что он сможет купить пыль, всё же успешно выполнил миссию, не забыв полакомиться вкусным мороженым, навевающим воспоминания. Не особо приятные, не излишне раздражающие. Пустые. Бесполезные. Настроение, пребывающее в глубинах собственной могилы, что Аарон давно копал для самого себя, провалилось в более глубокие слои подсознания — он понял, что нельзя переходить черту. Не нужно вспоминать то, что запрещено. Иначе его раньше времени поглотит метафорическая сырая земля. Рано. Время не пришло. Руки по привычке раскрыли пакетик с наркотиком, поднесли к носу и замерли. Вдохнув всю пыль за один присест, Аарон сначала громко шмыгнул носом, а затем чихнул. Ох, эти ощущения, эта слабость во всём теле и приятное покалывание в кончиках пальцев! Он не ощущал это уже столько лет и забыл, насколько другим он становился под действием веществ. С сердца мгновенно пропала вся тяжесть, что давила на него всё время, на мгновение в голове прояснилось перед тем, как погрузить в чувство нирваны — эти переходные моменты Миньярд любил раньше больше всего. И очень страдал, когда Эндрю перестал им покупать химию. Брат изменился до неузнаваемости. И в хорошую, и в плохую сторону, как казалось Аарону. И всё по одной причине — Нил Джостен. Раньше Аарон думал, что он его просто недолюбливает. Но сейчас, в своём затуманенном наркотиками мозгу он хотел разорвать его на части. Почему? Потому что он виноват.Он забрал у него самое важное. Ведь так легко и просто обвинить другого во всех грехах. И ненавидеть его всей своей гнилой душой. К сожалению, пыль не давала нужный эффект, скорее, наоборот: с каждой минутой Аарон становился всё раздражительнее, а на голову волнами нахлынула боль. Ранее принятый алкоголь во всю бушевал в его организме, требуя совершить нечто глупое и необдуманное, но он даже встать с пыльного дивана не мог. Что уж было говорить о чем-то большем! На самом деле, ему хотелось закрыть глаза и поспать. Немного отдохнуть. Он не спал уже несколько дней, цифры на часах давно превратились в малопонятные чёрточки, а минутные стрелки спутались с часовыми, двигаясь в противоположном направлении... Очень устал. Сон не принесёт успокоение, не сделает его дни хоть чуточку ярче. Не спасёт от разрушительных мыслей. Но просто поможет продержаться ещё какое-то время. Может, неделю. Или день. Этого будет достаточно. Диван так и манил на него прилечь, что Аарон и не заметил, как упал головой на подушки и вырубился. Сколько продлился его сон сложно было сказать, но очнулся он от глухого стука хлопнувшей входной двери. Под дозой его слух становился намного чутче, и о приближении постороннего он уже знал заранее. Спрятаться? Или остаться на месте? Впрочем, думать было поздно: в дверном проёме появилась тёмная фигура, закрывая ему возможные пути отхода. Мутный взгляд не хотел сфокусироваться на одной точке, рассеяно перемещаясь вдоль стен, поэтому, мазнув по человеку взглядом, Аарон попытался встать. Но не смог. Прошлось остаться на месте и смотреть, как тёмный силуэт подходит к нему ближе, обретая чёткость. И лицо. Эндрю. С мокрыми после дождя волосами и ни капли не изменившийся. Неудивительно и удивительно в один момент. Если бы кто-то попытался бы его найти, это был бы брат — Аарон знал это точно. Только он. Но зачем? И как он понял, что он здесь? Они не общались столько времени, что не будь они похожи как две капли воды, Аарон бы начал забывать лицо близнеца. Но вот он стоит перед ним и лишь смотрит, прищурив в полумраке будто чёрные глаза. Или он тут не по его душу явился? Нет, вряд ли. Таких бредовых совпадений не бывает. Стрелки часов отбили две минуты, как они молча пожирали друг друга взглядами и молчали. Если Эндрю при этом ещё рассматривал лицо брата, пытаясь там найти ответ на невысказанный вопрос, то уже Аарон еле держал себя в сидячем положении. Снова хотелось спать. И если Эндрю так и будет стоять, как идиот, то он лучше забудет о его существовании и провалится в пустоту. Ему давно не привыкать. — Что ты здесь забыл? — первым не выдержал Аарон, задав вопрос медленно растягивая слова. Проигнорировав тихий голос, Эндрю склонился над братом и, взяв его пальцами за подбородок, откинул чуть назад, чтобы заглянуть в глаза. — Что ты употреблял? — совершенно не заинтересованно, словно ему всё равно. Глазами он бегло осмотрел комнату и заметил пустую бутылку бренди. — Только это? Первым порывом Аарона было высказать близнецу в лицо всё, что он о нём думает. Как он его бесит и раздражает. И вообще, не имеет никакого права проводить свой сраный допрос. К сожалению, язык еле ворочался, и сил обложить Эндрю матом у него не было. Пришлось обойтись малым. — Тебя это не должно ебать, — отмахнувшись от чужой руки, Аарон отодвинулся от него подальше. — Я задал тебе вопрос. — Я тебе тоже. Ну вот, у них так было всегда. Словно они были не двумя родными братьями, а посторонними людьми. Никогда не могли нормально поговорить, со времён университета ничего не изменилось. Эндрю в целом был не многословен, а Аарон продолжал копить в себе обиды на брата, едкие и болезненные, оттого идти на диалог не хотел. И теперь им предстояло поиграть в некое подобие «глухого телефона» — поговорить, но так, будто они говорят на двух разных языках. И никак не могут друг друга понять. До замутнённого разума Аарона наконец дошло, что Эндрю не собирается ему ничего рассказывать. Молча он встал и попытался уйти на кухню — Эндрю ему не препятствовал, но оставался на всякий случай рядом, продолжая не сводить с него взгляд. Сделав пару шагов, Аарон не устоял и пошатнулся, грозясь со всей дури шмякнуться на пол. Сильные руки Эндрю успели подхватить его под талию, посильнее прижимая к себе. Очки скатились по взмокшему лицу Аарона и упали на ковёр, а он в лёгком испуге вцепился в плечи брата, пытаясь остановить на нём взгляд. Близнец скривился — Аарон аж почувствовал, как напряглись его руки и спина, — но отталкивать его не стал. Просто надёжно зафиксировал в вертикальном положении, взяв за руку. — У тебя зрачки широкие. Какую дрянь принял? — Тебе ли не поху... — Раз спросил, значит, нет, — резко отрезал Эндрю, силком потянув того в сторону ванной комнаты. Аарон ещё пытался вяло сопротивляться, но для Эндрю его потуги были не более, чем попытками пятилетнего ребёнка дать сдачи. Он был не дурак, сразу понял, что с его идиотом-братцем в его состоянии разговаривать было невозможно. Его нужно было привести в чувство, а затем нормально порасспрашивать. Сейчас Аарон, будучи пьяным и под хрен-пойми-чем, не пойдёт на контакт а будет вести себя как обиженная истеричка. Тут даже не нужно быть особо проницательным человеком, чтобы понять столь очевидную вещь. Затащив близнеца в ванную, он щёлкнул выключателем и подошёл к раковине, не замечая отражения в зеркале. Зато Аарон всё увидел, и пока Эндрю крутил ручки крана, регулируя температуру воды, он неотрывно смотрел в свои собственные глаза. Лицо бледное, глаза мутные, а под ними огромные синяки. Ещё и исхудал знатно. Проведя рукой по трехдневной щетине, он всё думал, как же отвратительно выглядит. Но от этих мыслей не дрогнула ни единая струнка его души. Ему. Было. Всё. Равно. От рассматривания своей унылой физиономии его отвлёк Эндрю, который набрал в руку воду и начал усиленно мыть ему лицо, пытаясь привести в чувство. Фыркаясь и шмыгая носом, Аарон сдался и позволил брату мочить его лицо, тереть глаза и протирать лоб, а после послушно позволил насухо вытереть его полотенцем. Критично оценив результат своей работы, Эндрю попробовал отпустить близнеца, но заметил, как он неловко пошатнулся, и в итоге посадил на край ванны. Уже поздно, смысла протрезвлять Аарона не было. Лучше просто дать ему проспаться, а на следующий день проверить его состояние. Время у Эндрю ещё есть. — Приведи себя в порядок. Я приду за тобой через десять минут, — монотонный голос Эндрю вывел Аарона из себя. Скривившись, он злобно огрызнулся, переходя на немецкий: — Иди в жопу, монстр, мне не нужна твоя помощь. Без тебя справлюсь. На губах Эндрю заиграла совсем недобрая улыбка, а в карих глазах сверкнула яркая молния. — Монстр? — он тоже заговорил по-немецки. — Ясно. А раньше нас с тобой так называли. А теперь только я, да? Что ж, нормальный, тебе же нравится, когда тебя так называют? Скучный, истеричный и упрямый. Приятно вспомнить былое? — Ненавижу тебя, — прошипел Аарон, краснея от злости. Но в этот момент он не понимал, на кого злился больше — на себя или брата. Сейчас он соврал. И они оба об этом знали. — Мне всё равно, — Эндрю снова перешёл на английский, делая шаг назад. — Десять минут. Закончив на этом, Эндрю вышел из ванной, оставив Аарона в одиночестве закипать от злобы и недовольства. Мало того, что Эндрю свалился на него как снег на голову, так ещё и кайф весь обломал! Почему он здесь? Из-за него? Такого не могло быть. Он до последнего не верил, что близнецу вообще есть до него дело, и в то, что он примчался именно к нему из самой Атланты... Верилось слабо. Они не общались пять лет. Повода искать близнеца у Эндрю не было. Но даже будучи в полуадекватном состоянии Аарон понимал, что злить Эндрю себе дороже. Как бы ему не хотелось забить, лучше привести себя в порядок. Повернувшись, его задумчивый взгляд упал на трещинку в кафеле ровно над пустой полкой для банных принадлежностей. Невольно в голову хлынули воспоминания, сдерживаемые им все прошедшие годы, спрятанные глубоко внутри истлевшей души. Но не забытые. Он никогда не сможет их забыть. Чёртова трещина.

***

Было довольно поздно. Из «Сумерек» они вернулись часа в три ночи, что не удивительно. Из-за вырубившегося от переизбытка наркотиков Нила, которого они тащили чуть ли не на руках, путь до дома Ники казался бесконечным. Но никто не жаловался: это была идея Эндрю, а с ним спорить желания не было. Раз он сказал, что нужно, значит нужно. Каждый в их четвёрке знал это негласное правило и следовал ему безукоризненно. Но непонятно, прошёл ли проверку Джостен по итогу или нет. Об этом они узнают уже утром. Когда они шумно ввалились в коридор, Эндрю и Ники первым делом отвели вялоподвижного Нила наверх в спальню, где его сон должен был охранять кузен. Кевин же с Аароном направились на кухню, взяли из холодильника прохладные банки с содовой и уселись в гостиной перед телевизором. Вскоре к ним присоединился Эндрю, взял банку со стола и занял место на подоконнике у открытого окна. С его стороны приятно веяло прохладным воздухом и сигаретами. А ещё физически уловимым возбуждением. Аарону не обязательно было смотреть на брата, чтобы понимать его тайные желания. Казалось, если Эндрю что-то нужно от него, Аарон почувствует его интерес не глядя. Вот и сейчас. Устав от матча сборной по экси, что включил Кевин, он краем глаза заметил, как на с виду спокойном лице Эндрю ходят желваки, а руки теребят очередную сигарету, которую он вытащил и не успел закурить. Зациклившись на этом действии, Эндрю держал её в пальцах и не отрываясь смотрел, как медленно сыпется табак на его тёмные брюки. Странная улыбка, напряжённая поза — брат был ещё под действием алкоголя и пыли. А значит, мог повести себя весьма непредсказуемо. Когда Аарон спохватился, что уже довольно долго пялится на собственного брата, было поздно — Эндрю его заметил. Будто специально он небрежно кинул так и не зажжённую сигарету в сторону, нарочито медленно встал, продолжая вяло улыбаться. Никак не реагируя, Аарон и дальше смотрел, не замечая попытку Кевина привлечь его внимание. Одного движения глаз, метнувшихся в сторону ванной, оказалось достаточно. Словами они обычно редко пользовались, чаще всего предпочитая игнорировать друг друга. Но в такие моменты всё прекрасно понимали без слов. — Ты смотришь?  — громко поинтересовался Кевин, слабо толкнув Аарона локтём. - Если нет, то свали. Я хочу прилечь. — А может это ты свалишь? — неожиданно подал голос Эндрю, делая пару шагов навстречу Дэю, скептически приподнявшему бровь. — С фигали? - Кевин широко зевнул и вальяжно развалился на спинке дивана, закинув ногу на ногу. — Пусть он пиздует, если ему не интересно. А лучше поменяйтесь местами. — И что там такого увлекательного? — с преувеличенным интересом Эндрю уселся между парнями, мимолётно задевая плечом плечо брата. Демонстративно сделав вид, что тот пустое место, он всё внимание перевёл на Кевина и игру на экране. Между ними завязался оживлённый разговор, что для Эндрю в его состоянии было непривычным и странным. Он полностью игнорировал существование близнеца, перекидываясь фразами с Кевином, и могло показаться, что он словил очередную гиперфиксацию во время трипа, но до Аарона быстро дошло, что он таким образом отвлекает внимание Дэя, позволяя брату незаметно прошмыгнуть в ванную первым. Не то чтобы Кевин следил за передвижениями второго Миньярда, но рано или поздно он мог что-то заподозрить. Он был далеко не дураком. Эндрю предпочитал перестраховаться. Он всегда думал наперёд. Под негромкий разговор парней Аарон молча встал, развернулся и неспешно направился в сторону двери. Никто его не останавливал, ничего не спрашивал: Кевин попал в ловушку Эндрю и был занят, а Нил в отрубе лежал наверху под боком у Ники. За них можно не переживать. Мешать близнецам они не будут. Тихо скрипнула дверь, а после бесшумно захлопнулась. Закрывать её он не будет, знал ведь, для чего пришёл. Они оба знали. Поэтому он просто ждал, присев на край эмалированной ванны, без интереса оглядывая стены взглядом. За всё то время, что они были вместе, он вдоль и поперёк изучил эту комнату и знал по памяти, где была какая трещина или потёртость от случайной сигареты. Невыносимо. Теперь это место приносило лишь боль и ассоциировалось исключительно с чем-то негативным. Плохие воспоминания никогда не смогут стать хорошими. Эндрю зашёл так же тихо, не издавая звуков. Между собой они произносили от силы несколько слов в день, и ванная ничего не меняла в их отношениях. Не смотря на то, что они творили вместе, не смотря на бессмысленность их действий. И никто не хотел ничего менять. Сегодняшний вечер не станет внезапным исключением, Аарон знал все действия наизусть. Не изменяя себе, Эндрю щёлкнул дверным замком и, удостоверившись, что дверь надёжно закрыта, подошёл к брату впритык. Протянул руку, не дотрагиваясь до него, положил пальцы на кран и включил воду на всю мощность. Звук воды должен заглушать их, хоть они и так почти не разговаривали. Но стоны... Да, их сдержанные стоны за шумом стекающих капель услышать было невозможно. Нужно было время, чтобы собраться. Неровно выдохнув, Аарон поднял голову и встретился с Эндрю взглядом. Он был уже намного спокойнее, по крайней мере убрал идиотскую улыбку с лица. Его явно что-то сильно тревожило, но под действием наркотика и алкоголя он пока держался относительно непринуждённо. Скоро их действие закончится, придётся поторопиться. Но без привычного ритуала им было нельзя, ничего не поделаешь. С вынужденными трудностями приходилось мириться. — Мне нужен ответ, — безразлично сказал Эндрю. — Да. Аарон никогда не отказывался. Никогда. И сам не знал, почему. Для Эндрю было важно услышать чёткий ответ, что он не против, и причину брат не спрашивал. Не его это дело. Но вот зачем он сам соглашался на это оставалось загадкой. Каждый раз он страдал. Задавал в голове единственный вопрос: «Какого чёрта мы снова это сделали?!», и не получая ответа, просто жил дальше. Так глупо полагаться на Эндрю даже в этом вопросе, перекладывать на него ответственность. Но так было проще. Иначе, если постоянно думать и анализировать прошедшее, можно и с ума сойти. А для себя Аарон сделал простой вывод — близнец действует на него так же сильно, как те наркотики, с которых он еле слез. Если не сильнее. После полученного согласия Эндрю позволил себе коснуться шеи брата холодными пальцами. Его прикосновения были одновременно и отвратительными, и безумно приятными. Гамма сложных чувств охватила Аарона, и он предполагал, что в глубине души Эндрю думает о нём абсолютно так же. Затем тот опустил голову, неотрывно вглядываясь в идентичные как у него глаза близнеца, не моргая, погружал в свою пучину безумия. И, когда обезоруженная рыбёшка окончательно попала в его сети, он обхватил рукой Аарона за шею уже посильнее, а губами вжался в его губы, стараясь похитить оставшийся в лёгких кислород. Глаза закрылись сами собой. Смотреть на лицо брата Аарон просто не мог. Эндрю никогда не целовался нежно, а грубо обхватывал и оттягивал нижнюю губу, будто пытался показать, что здесь он главный. Аарон в общем-то с ним не спорил, но и не соглашался. Ему было всё равно — сегодня будет Эндрю, в следующий день он, пребывая в дурмане, слегка уступит близнецу. По сути это не играло роли. И не придавало их действиям особых чувств. Они просто целовались, не нежно, горячо и рвано, пытаясь выбить друг из друга дух и оставляя отчётливые отпечатки зубов. Без эмоций. Без привязанности. Люто ненавидя. Но продолжая упорно, изо дня в день делать свои запретные дела. Когда один из них начинал конкретно задыхаться, другой давал ему возможность отдышаться, и чаще всего уступал именно Аарон. Сейчас он жадно ловил ртом воздух; в тоже время одной рукой Эндрю приподнял его футболку, а другой прошёлся по напряжённой груди и мышцам живота, задевая сосок. Аарон вздрогнул, прикусив язык — рано издавать лишние звуки, им обоим это не нравилось. Всему должно было быть своё время. Поэтому, покрываясь мелкими мурашками толи от омерзения, толи от возбуждения, Аарон ожидал, когда близнец вдоволь насладится изучением его тела. Эндрю он никогда не трогал, это запретная зона. И соваться в чужой чёрный омут у него не было никакого желания. У них не было достаточно времени, чтобы как следует прочувствовать друг друга. Голова Эндрю неизбежно прояснялась, а Аарон трезвел и отходил от пыли; где-то за стенкой толи спал, толи бесцельно бродил по дому Кевин; а на втором этаже в подвешенном состоянии находился Ники, следящий за Нилом. Кто-то из них мог в любой момент постучаться, желая попасть к спасительному белому трону. Приходилось ускоряться, но и к этому Миньярды привыкли. Без лишних прелюдий, затягивающих время, рука Эндрю скользнула вниз, проникая под ткань широких штанов брата, обхватывая не до конца пробудившуюся плоть. Совершив несколько быстрых и глубоких движений по всей длине, доводя до нужного состояния, он резко повернул того лицом к стене, подготавливая сзади. Больше Аарон ничего не мог делать, а лишь послушно ждал, когда цепкие пальцы близнеца сожмут в кулаке его волосы и прижмут щекой к прохладному кафелю. Всё повторялось. Один сценарий, один итог. Эндрю просто хотел брата и брал его, стоило пожелать. Ну а Аарон... Даже не догадываясь, попросту любил его так сильно, что не видел смысла в своей жизни без этого ритуала.