Месть фаворитки

       Сначала жизнь Ингрид выглядела так, словно девушка с головой окунулась в водоворот, состоящий из тяготеющих душу трудностей. Былая повседневность, царившая в поместье де Астер, приятная романтика в Рубиновом дворце рассыпались, а на их место встали сущие пытки, через которые виконтесса переступала легко, но вот на её ногах оставались глубокие порезы, кровоточащие и болезненные.        Вскоре неожиданно появилось мнимое спокойствие, длиною в целых четырнадцать лет. Это время виконтесса до самого конца будет считать приятным временем в жизни. Она не забудет те милые моменты, когда она в компании Лорен прогуливалась по городу, а её жизнерадостная сестра просто сияла при виде очередного блестящего от камней платья на витрине изысканного бутика.        Из памяти виконтессы не исчезнут воспоминания, посвящённые Элоди, которая легко могла скрасить любой унылый вечер игрой на музыкальных инструментах.        Ингрид с трепетом будет вспоминать, как Ларри, будучи совсем маленьким мальчиком, с огнём в глазах рассказывал ей о том, как прошёл его день, что он узнал от учителей, что он хочет сделать в будущем.        В сердце виконтессы нашлось место и для Гюстара, вечно задумчивого и серьёзного. Его история, невероятно трогательная, печальная и мрачная, однажды тронула Ингрид, заставив взглянуть на названного брата совершенно с другой стороны.        Когда никому ненужный мальчик только родился, то сразу же очутился в приюте. Там у него долгое время не было даже имени, только множество неприятных кличек, данные ему другими детьми или воспитателями. Мальчик поздно научился разговаривать, чем вызвал кучу насмешек со стороны жестоких детей. Они же часто запирали его в тесных каморках, тёмных подвалах, а если была возможность, то и в сараях. Те дети были злы на весь мир, они обычные жертвы несправедливости. Им было нужно на ком-то выплеснуть все свои обиды. А маленький тихий мальчик просто не знал, как постоять за себя. Он никому не рассказывал об издевательствах над собой, ведь однажды, когда нечаянно проговорился местному сторожу, то тот ему не поверил, вместо этого только посмеялся.        Жизнь мальчишки, не знавшего любви и тепла, стала на пару оттенков ярче, когда в ней появилась она. Они были ещё совсем детьми, поэтому Гюстар уже не помнил её имя. Он запомнил лишь её лицо, которое всегда улыбалось, даже тогда, когда слёзы градом сыпались из глаз. Ту девочку тоже недолюбливали, и мальчик искренне не понимал из-за чего. В те дни, когда они снова оказывались под замком, а за дверью слышался мерзкий звук, состоящий из насмешек и обидных шуток, девочка ободряюще дотрагивалась до его плеча и говорила что-то доброе.        Когда остальные дети отбирали у них еду, она тайком пробиралась на кухню, а приходила с чем-то съедобным в руках. Её рыжие волосы напоминали мальчику огонь, согревающий холодными вечерами.        В один из таких вечеров к его лицу протянула руки незнакомая женщина. От неё пахло жжёным сахаром, а от прикосновений исходило приятное тепло. Она смотрела на мальчишку так, словно он приходится ей родным сыном.        За её спиной стоял статный мужчина. Он выглядел довольным и глядел на сироту с такой радостью, что безымянный ребёнок невольно расплылся в улыбке.        Уже потом мальчик окажется у них дома, где на тот момент уже жили двое детей, станет называть их своей семьёй и получит имя и титул.        Встреча с Клэр и Гвенаэлем стала солнечным лучом в бездне тьмы, ходившей тенью за ребёнком долгие годы.        Некоторое время спустя Гюстар получит достойное образование, как его сводные братья и сёстры, а после отправится в тот приют, дабы разузнать как можно больше о рыжеволосой девочке, чтобы встретиться с ней вновь. Но, к сожалению, узнает только то, что та сбежала и с тех пор о ней ничего неизвестно.        После внезапного инфаркта барона Гюстар станет ещё более молчаливым, а грусть, порхающая вокруг него, увеличится в разы.        Ингрид помнила, что в смерти Гвенаэля в какой-то мере виновата она сама, вследствие чего чувствовала безграничную вину перед братом.        Не в её власти как-то помочь ему, ведь их общение заканчивается на коротких приветствиях, формальных беседах и семейных посиделках в окружении прочих членов семейства.        Если Валерия недолюбливала виконтессу, то с Алисой дела обстояли совсем по-другому. Она могла поддерживать длинные, прямо как язык Блера, беседы о занимательных книгах, искусстве, неплохо разбиралась в географии и астрономии.        И о Юстафе Ингрид тоже будет много что вспомнить. Он ждал её визита больше, чем любое другое событие. Айрис обожал совместные прогулки на лошадях, поэтому постоянно упрашивал сестру составить ему компанию, а она была и не против.        Рядом со всей этой семейной идиллией в памяти Ингрид останется и её горячо любимый супруг, который мог в любой момент насильно отвести виконтессу к себе в комнату и начать буквально забрасывать её разными планами и идеями. Ингрид иногда даже жалела, что раньше жаловалась на то, что Анастасиус ни во что её не посвящает, а просто ставит перед фактом, ведь теперь объяснения нового злодейского замысла растягивалось на целые часы. Что, собственно, и произошло сегодня.

***

       В очередной раз очутившись в покоях Анастасиуса, Ингрид увидела там сидящую за столом Элоди. Она подпирала подбородок кулаком и лениво выводила на поверхности невидимые узоры указательным пальцем.        — Итак. — Анастасиус отодвинул второй стул, как бы прося жену присесть. — Перед нами стоит очень важная задача.        — Что за задача? — опустившись на стул, поинтересовалась Ингрид.        — Мы должны подставить кое-кого с ограблением императорской сокровищницы, — с азартом ответил виконт.        — Подождите-ка… — нахмурилась виконтесса, потупив взгляд вниз. — Но зачем? У нас разве есть проблемы с финансами?        — Нет же! — с недовольством отмахнулся мужчина.        — Дело вовсе не в сокровищах, — заговорила Элоди, — смысл как раз таки в другом.        — В чём же? — Тонкая бровь Ингрид вскочила вверх, дополняя собою вопрос.        — В том, что все будут думать, что ограбление попытался совершить тот, кто этого не делал.        Спокойный тон Айрис никак не сочетался со смыслом её слов.        — Мы найдём нужного человека, который и выступит в роли грабителя. Близится дебют принцессы, вот это нам и поможет! — Анастасиус не терял страсти ни на секунду. Любой бы понял, что виконта завораживает предстоящее приключение.        — Так-так, а вот с этого момента поподробнее. — Виконтесса слегка улыбнулась, понимая, что мужчина между строк говорит о встрече с императором.        — Во время праздника ты… подойдёшь к его величеству и скажешь, что многое знаешь насчёт неудавшегося ограбления, — начала объяснять Элоди, изредка жестикулируя, — затем назовёшь ему имя преступника.        — Но откуда я это узнаю? Его величество случайно не подумает, что я как-то замешана в этом деле?        — Всё просто, — уверенно сказал Анастасиус, — ведь это твой брат покусился на сокровища короны. — Свойственная виконту ухмылка расползлась по лицу.        — Речь идёт о Блере, Ингрид, — добавила Айрис.        — Зачем нам его подставлять? — с недоумением произнесла виконтесса, обратившись сразу и к мужу, и к сестре. — Что он такого успел сделать?        — Леди Элоди, ну же, поведайте о его поступке, — попросил Анастасиус, сопровождая фразу неестественной плавностью в речи.        — Да… Хорошо… — Вспомнив произошедшее, Айрис слегка замялась, но поспешила собраться.

***

       Это случилось около недели назад.        Валерия, находясь в прекрасном расположении духа, возвращалась в их с Блером совместную спальню. День тогда выдался довольно-таки знойный, поэтому чаепитие с баронессами других домов закончилось пораньше обычного.        Дверной скрип оглушил комнату, а Валерия неспешно вошла внутрь. Следующий поворот головы поверг женщину в шок, который быстро уступил место злости.        Ей не хотелось верить увиденному.        Белоснежная простынь их с мужем постели отвратительно смята, пол забросан одеждой супруга и женским платьем. Вершиной всего стал именно Блер. Он лежал абсолютно обнажённый на кровати, а подле него расположилась молоденькая особа. Шатенка шустро вскочила на ноги. Она наспех оделась и вылетела из комнаты, стыдливо отводя глаза от Валерии.        Последнюю не волновала любовница Блера. Её волновал он сам. Всё, чего она желала, — разорвать его на кусочки, а потом выбросить в мусор, где ему самое место.        — Пошёл вон, — дрожа от нарастающей ярости, произнесла женщина.        Блер замер, боясь сделать лишнее движение.        — Я не буду повторять дважды! Проваливай отсюда!        Дрожь усилилась, едва не сбив Валерию с ног. Она приложила руку к виску, где активно пульсировала кровь.        — Валерия.        Блер выглядел таким жалким, что женщина со вздохом отвернулась.        — Мы вполне можем поговорить. Всё не так, как кажется на первый взгляд.        В такую нелепую отговорку Валерия даже не старалась верить. Она бросила на мужа сердитый взгляд, полный презрения. Шумно выдохнув, женщина присела на софу.        — Это… Это вышло случайно. Валерия, выслушай меня, пожалуйста.        Блер, уже одетый, медленно пал на одно колено возле жены, взяв её за руку. Женщина резко отдёрнула конечность, стиснув зубы.        — Давай всё обсудим, ладно? — Мужчина попытался улыбнуться, но Валерия не дала ему этого сделать.        Неслабый удар чётко обрушился прямо на ухо изменника.        Пока боль не утихла, а звон не прекратился, Блер стоял подальше от жены, держась за место, куда был нанесён удар. Но неприятные ощущения долго его не мучали. Айрис выпрямился.        — Да ты ведь сама во всём виновата! — прокричал Блер, обеими руками схватившись за плечи жены. — С тобой же… С тобой же… Жить невозможно! А она… Она!        Валерия смотрела на него с абсолютным равнодушием. Но за этой маской скрывался настоящий шторм.        — Если ты сейчас же не уйдёшь, то уйду я, — бесцветно объявила она.        Айрис собирался как-то оскорбить её, но передумал. Лишь его губы кривились, будто бы он съел целый лимон.        Дверь за ним захлопнулась.        Руки Валерии накрыли лицо, а сама женщина согнулась пополам, опёршись локтями о колени. Её тело едва заметно дёргалось от очередного всхлипа.        Всё новая и новая слезинка впитывалась в ладони.        Огромная обида терзала Валерию. Ей больно от осознания, что её вот так вот бросили, променяли на кого-то другого, даже назвали в этом виновной.        Валерия правда любила Блера, по-своему. Именно это и надоело мужчине. Он устал от властной жены, устал от бесконечного недовольства, которого она не скрывала. Блер не воплотит её амбиций, они оба это понимали. Но ничто не может оправдать измену. Он вполне мог развестись с ней, но вместо этого выбрал омерзительное предательство.        Возможно, в первые годы брака он действительно мог ответить взаимностью на чувства супруги, но это угасло. Сначала Блеру нравилось, что Валерия отличается от других аристократок своим трудным характером, дерзостью, своенравностью. Такого человека юный Айрис видел в роли своей спутницы. Но, как было сказано ранее, Блер не смог вечно гармонировать с ней. Ему захотелось занять её место, место главного человека, место лидера. Поэтому его внимание упало на простодушную, недалёкую, кроткую Джулию. Она была для него последние полгода кем-то вроде отдыха от резкой жены. Именно так сложившаяся ситуация выглядела в глазах Блера.        Но вот Валерия видела всё кардинально иначе.        Прежде, чем рассматривать эту историю под другим углом, стоит отступить немного назад и покопаться в прошлом.        Валерия родилась в благополучной, даже образцовой семье. Герцогство, к которому принадлежала будущая Айрис, славилось обширными землями, поместьями. Бабушка Валерии, госпожа Шарлотта Рит де Сель, была крупным феодалом. От неё зависело множество знатных домов, она имела дело с самыми известными банками Обелии. Её предки состояли в парламенте, многие годы служили короне.        Исходя из перечисленного, легко понять, что третий на очереди к титулу простого барона не лучшая партия для старшей дочери прямого наследника состояния Шарлотты.        Валерия об этом знала, но уж слишком пришёлся ей по душе забавный юноша. Им тогда было по семнадцать, они встретились на крупном банкете в честь юбилея её бабушки. Валерия, встретив Блера однажды, не смогла его забыть. Их тайные свидания продолжались ещё чуть меньше трёх лет. Будущая Айрис так сильно привязалась к нему, что загорелась желанием выйти за него замуж. Тогда он отвечал тем же. Когда разлука для влюблённых стала настоящим испытанием, Валерия твёрдо решила, что так продолжаться не может.        На совместном завтраке с Шарлоттой она оповестила бабушку о своём решении. Конечно, та пришла в бешенство. Она ненавидела, когда её благородную кровь мешают с кровью низших слоёв аристократии.        Валерия оказалась настойчивой. Шарлотта не стала переубеждать внучку, это не в её принципах. Когда к ней в руки попало приглашение на свадебную церемонию, отправленное Валерией с надеждой помириться, Шарлотта кинула его в камин, а на утро составила документ, благодаря которому объявила внучку незаконным ребёнком её сына, ведь Валерия родилась за месяц до свадьбы родителей. Вследствие чего девушка не имела права претендовать на наследство и считаться членом семьи Рит де Сель. Говоря проще, Валерия лишилась всего, чего имела, ради свадьбы с Блером. Такова цена за счастье, которое вскоре утекло, словно песок в песочных часах. Блерская жена возжелала стать баронессой Айрис, ведь от генов не убежать. Де Сель слыли в обществе редкостными ценителями власти и титулов. В этом они могли посоревноваться лишь с Альфиосами.        Элоди застала Валерию в рыданиях. Как бы бывшая де Сель не ненавидела братьев и сестёр мужа, она всё равно высказала всё, что накопилось внутри. Рассказала, как зла на Блера, предавшего её самым гнусным способом, какой униженной и оскорблённой себя чувствует и всё прочее.        Это стало прекрасным ключом к личной мести Элоди, о которой пока стоит умолчать.        Айрис спешно поехала в королевский особняк триастрийской королевы, дабы при помощи виконта и виконтессы дать жизнь своему плану, придуманному уже давно.

***

       — На этом всё, — скомкано произнесла Элоди, опустив глаза.        — Подлец… — себе под нос сказала Ингрид.        — Так… ты согласна поспособствовать нам? — В вопросе Айрис промелькнула скромная надежда на то, что вот-вот прозвучит положительный ответ.        — Да.        Твёрдость, которая хорошо видна в голосе виконтессы, вызвала у Элоди тень улыбки, наполненную благодарностью.        — Я ни на долю секунды не сомневался, что ты согласишься.        Анастасиус не упустил момента, дабы вставить нечто подобное. А привычная ухмылка по своему обыкновению сверкнула на его лице.        — Как же здорово, что я оправдываю ваши ожидания.        В комнату проникла неловкая пауза, и никто не решался прогнать её.

***

       — Да уж, — молвил Анастасиус, оглядев скромный трактир, который внутри выглядел не лучше, чем снаружи. — Даже грустно стало.        — Ничего, не умрёте, — пробормотала Ингрид, пытаясь найти глазами бандитское трио, именуемое Алексом, Джеймсом и Джорджем.        Озираясь по сторонам, виконтесса шустро зашагала вперёд, оставляя мужа немного позади.        За столиками, которые за прошедшие четырнадцать лет сильно не поменялись, сидело множество разнообразных лиц. Сумма чужих голосов собиралась в раздражающий шум, не затухающий ни на мгновение.        Наконец, Ингрид заметила в отдалённом углу знакомые лица: ради них они с виконтом и прибыли сюда.        — Нашла! — радостно произнесла виконтесса, хватая только что подошедшего Анастасиуса за рукав рубашки.        Долго идти не пришлось. Пара десятков шагов разделила заветный столик и наших героев.        — Добрый день, — поздоровался с бандитами виконт, отряхнув от невидимой грязи рукав.        — И вам того же, — ответил Джеймс, — а с вами мы уже вроде знакомы? — кивнул он на Ингрид.        — К счастью, а может, скорее к сожалению, да, — подтвердила виконтесса.        Задумчивый взгляд прошёлся по женщине. Джеймс старался побыстрее вспомнить имя очередной клиентки.        А пока он старательно копался в памяти, виконт и виконтесса оказались на соседних стульях, прямо-таки напротив бандитского трио.        Сложив руки на груди, Анастасиус вопросительно посмотрел на Джеймса, не понимая, чего же тот ждёт и почему вдруг замолчал.        — Милейшая, напомните нам ваше имя, — подал голос Джордж. Видимо, его начала выводить из себя пауза, созданная братом.        — Леди Ингрид, — чётко проговаривая, ответила виконтесса.        — Как же я мог забыть такое чудесное имечко, — оголил сияющий оскал Джеймс. — Да я заслуживаю самой страшной казни.        Сказанное вынудило Алекса еле заметно усмехнуться. Такая дешёвая лесть, но ради чего? Увесистая сумочка, предположительно наполненная золотом, говорила лишь о том, что клиенты готовы платить много и щедро и их вовсе не нужно задабривать лишним приятным словом. Алекса абсолютно не интересовало, откуда у простого виконта и его жены столько денег. Они есть, а это уже хорошо. Так что он не узнает, скольким людям должен Анастасиус.        — Вы, как я погляжу, желаете сохранить конфиденциальность? — обратился Джеймс к виконту, на что второй кивнул. — Ваше право.        — Чего же вам надо в этот раз? — приблизился к краю стола Джордж.        — В таком случае извольте слушать, — ответил Анастасиус.        Его плечи выпрямились, в голове стала строиться цепочка, которую вот-вот он расскажет наёмникам, промышляющим, казалось бы, всем противозаконным, а не только убийствами.        — Мне уж даже жутко представить, с каким запросом вы явитесь к нам через год-другой, — со смехом сказал Джеймс, когда виконт закончил говорить.        — Я был уверен в том, что вы профессионалы. Неужели не справитесь? — наигранно поник Анастасиус.        — Не делайте поспешных выводов, любезный, — почесал щетинистую щёку Джордж, — и не с таким справлялись.        Сразу после того, как бандит замолчал, Алекс любезно толкнул его в плечо своим, давая понять, чтобы тот не говорил лишнего.        — Так… Вы возьмётесь за это дело? — поинтересовалась Ингрид, плавно наклонившись вперёд.        — Ну… — задумался Джордж, поглядывая на сумку, которая висела на плече Ингрид, доставая своим дном до пола. — Сомневаюсь, что мы втроём справимся.        — Помнишь, когда мы были в Сиодоне… — наклонившись ближе к брату, шептал Джеймс ему на ухо.        — Мы были в Сиодоне? — нахмурился Джордж, ведь совсем забыл об этом эпизоде из биографии.        — Да, мы были в Сиодоне, — продолжил его брат, сквозь зубы.        — Допустим, и что дальше?        — Мы ведь пересекались там с какими-то отморозками? — Пускай интонация и вопросительная, но вопрос скорее риторический. — У меня остался их адрес. Готов поспорить на… Да на всё что угодно, что они не упустят шанс так крупно обогатиться.        — Сомневаюсь, что они посягнут на сокровища императора, — еле слышно ответил Джордж, — но попробовать стоит.        — Посягнут! Ещё как посягнут! — воодушевлённо стал заверять Джеймс.        — Так что? Вы нам поможете? — с улыбкой спросила Ингрид.        — Да! — вскочив, заявил Джеймс. — Если всё пройдёт как нужно, то неделя-другая и можете считать, что дело сделано. — Он стал говорить тише, медленно склоняясь над столом.        — Чудесно, — быстро проговорила виконтесса.        — Только помните об одном: вас должны заменить, — сказал Анастасиус.        — Придётся постараться, — хмыкнул Джордж. — Милейшая, — обратился он к виконтессе, — знаете ли, деньги, к сожалению, сами к нам в руки не попадут.        Его слова стали прямым намёком на то, чтобы Ингрид поскорее заплатила за услуги. Её руки, скрывавшиеся за плотной тканью перчаток, потянулись к сумке, а точнее к ремешку, который висел на её плече. Виконтесса одним движением скинула его и толкнула сумку ногой под стол.        Джордж, не мешкая, открыл её и беглым взглядом примерно прикинул сумму, хранившуюся внутри.        — Вы, видно, смеётесь над нами? — серьёзно сказал он. — Да это с трудом потянет на треть того, что мы заслуживаем!        Оказалось, что ожидания о количестве денег разрушились о реальность.        — Тише, — мягко ответил Анастасиус. — Конечно, вы заслуживаете большего, никто с этим и не спорит. Это всего лишь скромный аванс. — Он огляделся по сторонам и подался вперёд. — Когда заберёте сокровища, возьмёте себе столько, сколько только сможете унести. Поэтому… Грабьте, сударь, грабьте много и беспощадно.

***

       В течение двух недель всё происходило именно так, как говорил Джеймс. Их коллеги из Сиодона, пускай после долгих уговоров, согласились принять участие в этой авантюре. Вместе они обчистили императорскую сокровищницу на небольшую для империи, но огромную для шайки бандитов сумму. Её часть они, естественно, забрали в свой карман, а остальное подкинули в поместье Айрисов, тем самым связывая Блера с кражей. А после небезызвестное трио посетило королевский особняк, дабы отчитаться заказчикам.        — Леди Ингрид! — радостно с порога заявил Джеймс.        — Успокойся, — пробубнил Джордж, толкнув брата в плечо, проходя мимо.        Следом в глубь гостиной прошёл Алекс, молча усевшись в кресло где-то возле окна.        — Всё прошло хорошо? — немного растерянно улыбнулась Ингрид.        — А как иначе? — пожал плечами Джеймс.        — Славно, — произнёс Анастасиус, одновременно с тем немного задумавшись о чём-то важном.        Трио ему нравилось тем, что оно не задаёт лишних вопросов.        Ни Джеймс, ни Алекс, ни Джордж не повели даже бровью, когда неделями ранее речь зашла о том, что в очередной авантюре фигурирует сам император. Им было абсолютно плевать, зачем виконтессе подставлять родного брата, а уж тем более для чего ей идти именно к его величеству.        Светское общество не интересует трёх наёмников. Их волнует лишь собственное благополучие. Аристократия может хоть развалиться полностью, но для них это станет всего лишь громким событием в прессе.        Так стряслось, что трио любит лишь одну миледи. И имя ей — Жизнь. Поэтому они не намерены тратить встречи с ней на нечто ненужное.        Джордж монотонным тоном начал повествование об ограблении и обо всём, что с ним связано.        Анастасиус, когда бандит делал короткую паузу, кивал.        Вскоре Джордж замолчал, одарив женатую пару ожидающим взглядом.        — В таком случае, — начал виконт, — вы свободны. Ни мы, ни вы больше друг другу ничего не должны.        — С вами очень приятно работать, господин, чьего имени я не знаю, — сказал Алекс, вставая. — Мы всегда рады вновь помочь вам.        — Я провожу вас, — мягко сказала Ингрид, подходя к двухстворчатой двери.        Трио вместе с виконтессой дошли до выхода из особняка в полном молчании. Не нашлось темы, которую они могли бы поддерживать вместе.        — Прощайте, милейшая, — проговорил Джордж, озираясь на ряд служанок, стоящих вдоль стены, опустив глаза в пол. — Какая молчаливая у вас прислуга.        — Очень молчаливая, — уверенно ответила виконтесса.        На этом диалог окончательно закончился. Джордж, делая широкие шаги, вышел прочь из особняка. Уход бандита сопровождался громкими шагами Алекса, следовавшими за напарником.        — Леди Ингрид.        А вот Джеймс остался.        — Слушаю вас. — Добродушная улыбка не пропадала с лица женщины.        Этому её научили ещё в раннем детстве.        «Улыбайся, тогда получишь чью-то благосклонность».        Её няня часто так говорила. Особенно перед банкетами и балами.        Возможно, Ингрид не всегда следовала совету вечно счастливой прислужницы, но оно крепко закрепилось в её памяти.        — У меня для вас есть подарок, — воодушевлённо продолжал Джеймс, активно пытаясь найти что-то в кармане.        — И что же?        Не успела Ингрид и моргнуть, как в руке у мужчины оказался дорогой браслет. При виде рубинов квадратной формы виконтесса едва заметно вздрогнула, а по спине прошёл холод.        — Императорские драгоценности поистине могут идти лишь только вам, леди Ингрид.        Она было хотела что-то сказать, но вместо этого непроизвольно усмехнулась.        Джеймс ещё с юношества имел пристрастие к женскому вниманию. Ему всё равно кто перед ним. Если она достаточно красива, то вполне вероятно, что наёмник промурлыкает ей парочку лестных слов, милых комплиментов, промелькнёт некое количество подарков, но не более того.        Таких «достаточно красивых» представало перед ним так много, что он запомнил далеко не каждую.        Грешно, этого он не отрицает.        Но пристрастие на то и называется пристрастием, ведь избавиться от него — на наш манер квантовая физика.        — К чему такая роскошь? — вскинула подбородок Ингрид. — Какова цена ваших речей?        — Я не такой, как мой брат. — Джеймс осторожно обхватил запястье виконтессы, притягивая его ближе к себе. — Все мы любим деньги, но не всё измеряется в них. — Золотой браслет шустро оказался застёгнутым на женской руке. — Или вы со мной не согласны, и я в ваших глазах лишь мелочный негодяй?        — Ни чуть. — Ингрид отдёрнула руку, пронзая мужчину внимательными глазами. — Вас просто-напросто нет в моих глазах.        Обворожительная леди произнесла это так нежно, так легко, что мужчине осталось только запечатать её в воспоминаниях.        Развернувшись на одних только каблучках, Ингрид, словно по тонкой линии, зашагала прочь, не желая продолжать ту бессмыслицу, которую затеял наёмник. Она не бабочка, чтобы так легко покупать её время.

***

       Сидя перед зеркалом, Ингрид внимательно всматривалась в своё отражение. Она почти что дотрагивалась до него кончиком носа, ведь только так виконтесса сможет рассмотреть абсолютно каждую, даже самую крошечную, деталь лица, которое стыдливо пряталось за плотным своем белой пудры. Губы, покрытые яркой помадой, слегка приоткрылись, выпуская из лёгких тихий выдох. Он оставил небольшой след на зеркале. Женщина в ту же секунду стёрла его. Ингрид откинулась назад, больно ударяясь о жёсткую спинку стула. Немного поморщившись от противной боли, она продолжила пялиться на саму себя, пытаясь заметить хоть какой-нибудь изъян.        Алое пятно, выделяющееся на белоснежном фоне, постепенно начинало раздражать виконтессу. Эта кричащая помада совсем ей не подходит.        Вот с красными прядями было выигрышное сочетание, но никак не с бежевым цветом. Лицо, которое Ингрид вот уже четырнадцать лет называет своим, в принципе не признаёт яркости.        К нему так и просятся приглушённые цвета, не создающие излишки контраста.        Виконтессу пугал факт того, сколько же масок она носит одновременно.        Уже довольно-таки много лет тому назад она насильно натянула на себя лицо зеленоглазой красавицы Эмбер.        Гипноз, под которым находились Айрисы, — штука интересная. Сначала они правда видели перед собой черты настоящей Эмбер, но вскоре воспоминания о её облике стёрлись, давая дорогу бирюзе заместо зелени, а также бежевой причёске, напоминавшей кофе, которое беспощадно залили холодным молоком. Единственным, что напоминало об истинном лице Эмбер, являлся портрет в поместье Айрис. Но и он скоро предал память о девице. Валерия в тот же день, когда застала супруга с другой, приказала сжечь полотно, ведь она больше не желает быть частью этой семьи.        Будучи ещё ребёнком, Эмбер частенько ступала по тонкой грани между миледи Жизнью и её верной подругой Смертью, что идут на общих ногах.        Здоровье у Эмбер было слишком хлипкое. Именно оно и лишило девочку одного из самых важных мероприятий в её жизни — дебюта. В светских кругах юная Айрис никогда не появлялась. В окружении лекарей она провела долгие годы. Словно по волшебству все недуги покинули её, не оставив и следа. Недолго радость обосновалась в поместье Айрис.        Под покровом тьмы Эмбер стала пленницей, ею же и кончила. Ни один детектив не смог понять, кому понадобилась леди, о которой знали единицы. Так и остались её мучители в тени — ни суда, ни наказания. Даже имени от Эмбер не осталось. Ведь обычная магия, созданная магами, падкими на золото, стёрла воспоминания у Айрисов вплоть до таких подробностей. Словно Эмбер никогда и не рождалась.        Ингрид ловким движением дотянулась до носового платка, лежавшего неподалёку. Тонкие пальцы аккуратно поднесли его к пылающим алым устам. Мягкая ткань мгновенно напиталась красным оттенком, а губы наконец получили желанную бледность.        В такой важный, а главное долгожданный день женщина выглядела по-особенному, в отличие от Анастасиуса, который слишком не наряжался, и его внешний вид ничем не отличался от повседневного. Может, это стиль у виконта такой, что любой торжественный наряд позавидует, а может, действительно мужчина не горел желанием облачаться в нечто роскошное. Хотя, зная Анастасиуса, возможны оба варианта.        Волосы Ингрид собраны в тугой низкий пучок, ни одна волосинка не выбивалась из него, делая её образ более сдержанным и строгим.        Тонкий воротник платья обволакивал дамскую шею целиком и полностью. Длинные рукава доходили со самых запястий. Юбка состояла из лёгкой кружевной ткани, похожей на тюль. Бежевый цвет отлично сочетался с волосами, которые ненамного темнее. Крупная брошь чуть выше груди имела овальную форму и являлась бриллиантом. Похожего стиля были и немаленькие серёжки, свисающие от мочки сантиметра на два. А на пальцах красовались кольца — обручальное и магическое.

***

       Все, затаив дыхание, обратили внимание на только что вошедших императора и принцессу.        — Расступитесь! — прозвучал голос церемониймейстера. — Прибыл его величество император Клод де Эльджео Обелия! И её высочество принцесса Атанасия де Эльджео Обелия!        На самом верху лестницы, возвышающейся над головами аристократов, легко разглядеть высокого блондина в праздничном мундире, а рядом миниатюрную девочку, одетую в симпатичное розовое платье. Никто не смел отвести от них глаз ни на секунду. Клод по-джентльменски подал дочери руку, а та едва заметно пошатнулась, одновременно вздрогнув. Пару мгновений Атанасия не решалась сделать и шага. Заприметив волнения дочери, Клод бросил на присутствующих недовольный взгляд, от которого мурашки бежали по коже. Моментально все гости склонили головы.        «Как же это унизительно…» — про себя высказался Анастасиус.        Незаметно для окружающих Ингрид самую малость приподняла голову, дабы хотя бы на мгновение взглянуть на своего убийцу. Когда же она это сделала, никаких слов не хватило бы, чтобы описать то, что происходило внутри неё. Последний раз женщина испытывала такую ярость, настоящий ужас и ноющую боль только в тот роковой день. В день её смерти. Виконтесса стиснула зубы, дабы выплеснуть всплеск эмоций. Ингрид внимательно наблюдала за тем, как Атанасия с отцом неспеша спускались по ступенькам.        Внезапно все люди, находящиеся в том зале, исчезли, испарились. Для виконтессы здесь остался только Клод. Она презирала его всей своей многогрешной душой. Как будто земля резко ушла из-под ног, обрекая грешницу на скорое падение.        Не выдержав, Ингрид отвела глаз прочь от ненавистной персоны. Теперь она смотрела на мужа. Он выглядел абсолютно спокойно, словно всё это очередное развлечение.        Когда заиграла приятная музыка, все присутствующие отступили назад, вставая кругом. Тем самым освобождая место для чего-то эффектного и волнительного.        В центр вышли Клод и Атанасия. Как положено, они учтиво поклонились друг другу, а затем император вновь протянул дочери руку, дабы начать дебютный танец, предварительно что-то ей сказав.        Одно движение сменялось следующим. Красивое зрелище цепляло всех и каждого, кто даже мимолётно обратил на него внимание. Неожиданно движения, похожие на вальс, оборвались. Никто не заметил, как дебютантка нечаянно оступилась. Для всех это выглядело как запланированная заранее деталь. Быстро сообразив, что Атанасия вот-вот рухнет на пол, Клод удержал её за талию и поднял вверх. После кругового полёта принцесса вновь твёрдо стояла на своих двоих, а танец продолжался, как будто ничего не произошло и всё так и было задумано.        Вскоре музыка стихла. По залу зазвучали аплодисменты. Аристократы начали тихо между собой перешёптываться.        «Вот если бы тут был Блер…» — Ингрид вспомнила, как тот вечно критиковал всё что только можно и нельзя. Любит же он считать себя центром вселенной.        Не успела публика отдохнуть от замолчавшей музыки, как она заиграла по новой, оповещая всех о новой волне танцев.        Остальные четырнадцатилетние девочки закружились со своими партнёрами, так что Ингрид никак не ожидала увидеть племянника, ведь он должен был сопровождать какую-то дворянку.        — Тётушка Ингрид! — радостно произнёс Ларри, остановившись напротив виконтессы. — Моё почтение. — Парень как воспитанный кавалер поклонился, выражая уважение. — А где же виконт Паттерсон? Он разве не с вами?        Последние годы мальчик надолго уезжал в Арланту, чтобы получить образование, поэтому виконтесса сразу обратила внимание на то, как он изменился. А изменения правда колоссальные.        Если раньше Ларри был совсем мальчишкой, ничем особо не примечательным, то сейчас его и не узнать.        Он стал заметно выше. Метр восемьдесят в нём точно был. Лицом Ларри сильно напоминал Валерию, даже ярко-оранжевые глаза и тёмные волосы указывали на сильные гены матери. Элегантный белый костюм с чёрной рубашкой отлично подходил парню, с этим спорить нельзя.        — Подожди, он же… — Ингрид обернулась назад, ожидая увидеть супруга поблизости, но его действительно там не оказалось, — только что был здесь… — Женщина стала осматриваться по сторонам, пытаясь разглядеть в толпе Анастасиуса.        — Видимо, в шумной толпе он куда-то отошёл, — предположил Айрис.        — Или лишний бокал шампанского утянул его к себе, — прикрывая рот рукой, издала тихий смешок Ингрид. — А разве ты не должен быть увлечён танцами?        — Должен, — как-то виновато сказал Ларри.        — Так что же пошло не так?        — Ну… — Парень занёс руку за голову и застенчиво почесал затылок. Он часто так делал. — Моя спутница, леди Лаяна, случайно поскользнулась на лестнице. Теперь её осматривает врач, и скорее всего она повредила руку… Из-за этого я, получается, обречён бездельно слоняться возле стен. — Ларри театрально поднёс руку ко лбу.        — Что-то ты не очень-то и расстроен, как я погляжу, — скрестила руки виконтесса.        — Не-е-ет! Что вы! Я умираю от печали! — смахнув воображаемую слезу, заверил парень.        — Значит, леди Лаяна не так уж тебе и нравится. Я права?        — Не прям чтобы совсем… — замялся Ларри. — Да, вы правы.        — Тогда зачем нужно было соглашаться сопровождать её?        — Лорен попросила. Мама Лаяны её близкая подруга. Если по секрету, тётушка Ингрид, — Ларри немного наклонился вперёд, понижая громкость голоса, — они одержимы идеей поженить нас.        — Это похоже на них, — засмеялась виконтесса. — Кстати, как там Лорен? Как её муж? Он ведь служит рыцарем при императорском дворе?        — Да-а, — протянул Айрис, обратив внимание на какую-то девушку в толпе. — Они здоровы.        — Она давненько наблюдает за тобой, — заметив переглядки племянника с неизвестной особой, добавила Ингрид.        — Знаю. А ещё преследует меня с самой академии, — на выдохе сказал Ларри.        — У леди Лаяны появилась конкурентка?        — Ага… Стоп, нет! — засмущался Айрис.

***

       Во время общего танца дебютанток Ингрид шустро переместилась в другую часть бального зала. По правде говоря, незатейливая беседа с Ларри ей больше нравилась, нежели стоять позади Клода и Атанасии, ожидая, пока первый останется топтать полы в одиночестве. Ей срочно нужно завести с императором хоть какой-нибудь диалог, ведь второй попытки встретиться с ним может не быть вовсе. А начинать знакомство необходимо.        — Иди, — вдруг заговорил император, обращаясь к Ати.        — Папочка, спасибо, что был сегодня со мной, — ответила ему принцесса. — Благодаря тебе этот день навсегда останется в моей памяти очень-очень счастливым.        С этими словами она скрылась среди множества чужих лиц.        — Атанасия… — едва слышно почти прошептал Клод, продолжая искать глазами дочь.        И вот! Казалось бы, неплохой момент, чтобы поговорить с ним, но…        — Ваше величество!        Мимо Ингрид, словно мышонок, прошмыгнул чей-то силуэт. Всё, что виконтесса смогла рассмотреть в нём, — копну пепельных, частично седых волос.        — Ваш смиренный слуга, Роджер Альфиос, к вашим услугам. Долгих лет жизни и процветания Обелийской…        — Довольно церемоний, — слегка раздражённо отрезал Клод.        — Вот и настал дебют принцессы, столь трогательный момент, — не теряясь, продолжил Роджер.        Имя, голос, внешность казались для Ингрид довольно знакомыми, но где она могла пересечься с этим назойливым господином?        — Она была совсем крохой, когда я впервые с ней встретился, — не унимался Роджер, — весь бальный зал говорит лишь о вас с принцессой!        Чем больше Альфиос болтал, тем сильнее начинал злиться император.        — Уверен, будь у его величества больше детей, они были бы так же окружены вашей заботой и вниманием.        — Какая чепуха, — недовольно молвил Клод.        — Лишь теоретически, ваше величество! — засуетился Роджер.        — Значит, ты из тех, кому нравятся бессмысленные теории?        — Но ведь никто не знает, что ждёт нас в будущем, ваше величество.        — Правильно, но именно эта теория — совершенная ерунда. Подобное возможно, только если её вдруг станет две, — заметив где-то вдалеке Ати, добавил Клод.        — Вот как? — занервничал Альфиос, бегая глазами по обстановке вокруг. — Ваше величество, у моей подопечной сегодня тоже дебют. Могу ли я представить её вам после этого танца?        «Откажись, откажись, откажись!» — жалобно твердила Ингрид.        — Подопечная… — задумался император. — Та самая, о которой ты болтаешь без умолку?        — Да, наш дом воспитывал её с раннего детства.        — Чтобы Альфиос воспитывали чужое дитя, как своё… Как интересно.        Глядя на, как казалось, бесконечную болтовню Клода и герцога, Ингрид многократно прокручивала в голове, которая беспощадно болела ещё с самого утра, возможные варианты слов, что можно сказать императору. Хотя вместо этого виконтесса с удовольствием и широким оскалом вцепилась бы в шею мужчины, вонзая ногти прямо под кожу.        Ингрид нервно теребила подол платья, стараясь держать спокойное лицо, чтобы не вызвать лишних подозрений у аристократов. К слову, делать это довольно-таки сложно, ведь неистовый гнев стал настолько сильным, что казался более чем материальным.        Ингрид очутилась в одной клетке с Клодом. Теперь либо она, либо он. Кто-то из них точно должен умереть, но не сегодня. Слишком легко просто вонзить лезвие в его грудь, как поступил он с ней когда-то. Нет, здесь не осталось места милосердию, только месть, но ни капли не холодная, она раскалённая, словно лава. Виконтесса обязана вернуть ему то, что он подарил ей.        «Наконец-то!» — Ухмылка посетила лицо Ингрид, когда Роджер оставил императора наедине с собой. Нет, с ней.        — Ваше величество, солнце Обелии. — Тело виконтессы исказилось в реверансе, который она репетировала в течение целого вечера, стоя перед зеркалом.        Клод равнодушно взглянул на неё, осмотрев с ног до головы. Он ожидал от очередного представителя аристократии, что так бесила его, чего угодно, но только не…        — Я могу помочь вам. — Ингрид выпрямилась, заглянув в топазовые глаза Клода.        Может, когда-то она с радостью утонула бы в них. Теперь же два драгоценных камня лишь напоминают роковой день, подаривший империи принцессу и десятки трупов.        «Марти…»        Следом за воспоминаниями о том дне появился образ чудесной девы. Триастрийская принцесса, что так дорога виконтессе, точно так же умерла от меча императора. И это мучило Ингрид ещё сильнее, чем прежде.        «Ублюдок!» — мысленно прошипела виконтесса, продолжая рассматривать лицо Клода.        — О чём вы? — лениво отвёл взгляд император.        «Ненавижу тебя!»        — Как вам известно, — Ингрид посмотрела туда же, куда и Клод, — на днях совершилось нападение на вашу сокровищницу. — Оказывается, император наблюдал за дочерью, стоящей где-то в толпе дебютанток. — Ваше величество, а я ведь много знаю об этом. — Уголок губ женщины ехидно пополз вверх.        — И… Почему я должен вам верить?        Ингрид осторожно приподняла рукав платья, где скрывался рубиновый браслет.        — Много ль таких в империи? — В тот же миг ткань опять закрыла собой украшение.        — То есть, — император заговорил таким пугающим тоном, что холод вновь дотронулся до спины виконтессы, — вы участвовали в этом?        — Н-нет. — Голос дрогнул, ведь этот лёд в голосе давно не резал слух Ингрид. — Я всего лишь наблюдатель.        — Наблюдатель? — повторил Клод.        — Да, безусловно так.        — И что же вы можете рассказать?        — Не здесь, ваше величество. Слишком много слушателей, а это помеха.        Император ещё раз смерил ледяным взглядом виконтессу.        Она боялась его, боится сейчас, будет бояться в будущем.        «Нет, пожалуйста!»        Очередную мысль женщина не хотела продолжать. Страх. Истинный, животный, безумный, бесконечный, удушающий страх — вот кто её господин, которому она будет служить до тех пор, пока сердце способно биться, а лёгкие — наполняться потоком воздуха. Лишь мимолётное предположение, что с минуты на минуту Клод вновь возьмёт в руки холодное оружие и оно изгонит жизнь из тела, казалось чем-то настолько реальным, что на глаза Ингрид непроизвольно стали накатываться слёзы. Они не скатывались вниз, нет. Они, словно искусственные, застыли на одном месте. Видимо, даже слезинки поддавались ужасу, когда смотрели на императора.        Кем она должна предстать пред своим убийцей?        Ей вернуть маску Инес? Клод хочет увидеть такую женщину? Такой идеал ему нужен?        Или ей перенять привычки Дианы? Император желает лицезреть кого-то похожего на ту, что обрекла его на вечные муки?        А может, Ингрид составить образ кого-то третьего?        Она знала Клода как никто другой, но неужели именно она не в курсе, как ему понравится?        Анастасиус, Ниалс и Мэделин хотят, чтобы Ингрид следовала первому пути. Правильный ли он? Или Инес поджидает очередной провал? Как больно падать с новой высоты, сколько костей сломается, сколько слёз прольётся?        Клод, наконец, прекратил это. Он обратил своё внимание на Атанасию, заставив виконтессу приглушённо выдохнуть. Император, не колебаясь, твёрдо двинулся куда-то подальше отсюда. Его фигура отдалялась всё дальше и дальше.        Ингрид не понимала, что ей делать. Она застыла на месте, пытаясь сгенерировать возможный ход событий. Всё в голове путалось, а головная боль дала о себе знать, больно отдавая в затылок.        Женщина неуверенным шагом направилась вслед за императором, надеясь на лучшее.

***

       Много времени не потребовалось, чтобы она очутилась в коридоре. Где-то возле стен можно заметить пару-тройку дворян, которые перешёптываются о своём, но они ни капли не волнуют виконтессу. Её основная задача — найти Клода. Он как будто испарился, хотя Ингрид готова поклясться, что точно видела, как он вышел именно сюда. Тогда где он?        — Я даю вам ровно пять минут, чтобы вы всё мне рассказали, — внезапно прозвучал голос императора, появившегося точно из-под полов. — Иначе можете смело отдаться под суд.        — Ваше величество… — опешила виконтесса, а дыхание вновь на мгновение затормозило.        — Не тратьте время.        — Меня зовут Ингрид Паттерсон, в прошлом Айрис. — Она приложила руку куда-то ближе к сердцу. — Мой брат, Блер Айрис, совершил гнусный поступок, за что обязан понести наказание.        — Чем вы подтвердите это? — равнодушно произнёс император.        — Я лично видела, как незнакомые мне люди переносили множество драгоценностей в наше поместье. Ваше величество, ручаюсь, что это были ваши сокровища.        — Почему вы видите виновным именно… — начал было говорить император.        — Блер стоял неподалёку от них, — оборвала его Ингрид. Анастасиус явно пагубно на неё влияет.        — Забавно… — хмыкнул Клод, чем удивил виконтессу.        — Я вас не понимаю, — непроизвольно плавно помотала головой женщина.        — Вы ведь готовы загрызть собственного брата ради лишних почестей и благ, верно? Всё дошло до такой крайности, что вы решились даже посметь перебить меня.        — Ваше величество! — Ингрид опешила от услышанного, а голова сама склонилась, ведь больше не в силах вынести этого. — Я… Я ни в коем случае…        Язык, подобно истинному предателю, заплетался, не давая сказать хоть что-то внятное.        — Как ваша покорная слуга я готова принять любое наказание, которое вы сочтёте нужным, мой император.        Её голос стал более ровным, а былая путаница сменилась на спокойствие, местами даже прохладу.        — Наказание? — медленно повторил Клод, задумавшись. — Что же, вы получите его, леди Ингрид.        Виконтесса ожидала услышать любую самую страшную пытку, но…        — Вы завтра приедете в императорский дворец, чтобы дать показания насчёт ограбления, — это станет вашим наказанием.        Ингрид не верила своим ушам. Клод… простил её?        — Я готова бесконечно благодарить вас за ваше милосердие, — низко поклонилась виконтесса. — Обелии несказанно повезло с вами.        Клод уже собирался повторно покинуть общество Ингрид, как вдруг она нашла ещё несколько слов для него.        — Ваше величество, принцесса Атанасия выросла достойным наследником. Для меня, как жителя Обелии, огромная честь знать, что вы не только император, заслуживающий уважения, но и любящий отец. Я искренне восхищена вами. В одиночку вырастить ребёнка, тем более такого, как её высочество, — это труд, вызывающий гордость. Уверена, если бы матушка принцессы была жива, то повторила бы мои слова.        Оба замерли в ожидании, что другой скажет что-то ещё, но этого не происходило. И может, и не произошло, если бы…        — Папочка! — позвала внезапно появившаяся Атанасия, придерживая юбку платья. Позади неё шёл Феликс Робейн.        Ингрид поклонилась принцессе не решаясь ни уйти, ни поднять голову. Уж так сильно присутствие Атанасии застало её врасплох.        — Уже почти всё, поэтому, может, поедем уже домой? — вежливо предложила принцесса отцу.        — Ты ведь так ждала своего дебюта, зачем так рано уезжать? — привычным суровым тоном проговорил Клод, который как будто забыл о существовании виконтессы.        — А? Ну… Я просто… — сбилась с толку Ати, немного поникнув.        — Что-то случилось? — заподозрил неладное император. — Или же кто-то посмел тебя чем-то оскорбить или расстроить?        Принцесса замолчала в смятении, не понимая с чем связано редкое поведение мужчины.        — Феликс Робейн… — стиснул зубы Клод.        — Да, ваше величество? — Рыцарь упал на колени перед правителем, чем вызвал недоумение Ати и страх Ингрид, ведь та и раньше видела такие картины, которые редко заканчивались хорошо.        — Я ведь приказал тебе оберегать принцессу в моё отсутствие, — грозно упрекнул Робейна император.        — Прошу меня простить, ваше величество. Я был невнимателен, — смотря в пол, оправдывался Феликс.        — Мы возвращаемся в бальный зал, — без раздумий объявил Клод. — Похоже, я сдерживался и молчал слишком долго.        Атанасия попыталась остановить императора на словах, но тот был непреклонен и уверен в своих решениях. Когда же принцесса это поняла, она ухватилась за руку отца и судорожно продолжала упрашивать его передумать.        Феликс и Ингрид продолжали вопросительно глазеть на происходящее. Первый действительно не понимал, что вдруг нашло на Клода, а вторая считала виноватой себя.        Видимо, уговоры Ати сработали, ведь разозлившийся на ровном месте император перестал преследовать идею вырваться из хватки дочери.        — Принцесса Атанасия, — сказал голос незнакомой для виконтессы шатенки, которая появилась за их спинами. — Вы обронили… — Незнакомка сжимала в руках розовую ленту.        И Клод, и Робейн, и Ати, и Инес уставились на возникшую словно из-под земли девушку.        — Прошу простить меня, ваше величество. — Она сделала аккуратный приветственный реверанс. — Я слишком поспешила. Долгих лет жизни и процветания Обелийской империи.        Принцесса шустро подошла к незнакомке и, поблагодарив её, забрала ленту.        — Я ведь ещё не успела представиться. — Лучезарная улыбка сверкнула на лице шатенки.        «Она выглядит знакомо…» — Виконтесса, как и в случае с Роджером, активно пыталась вспомнить, где могла увидеть лицо этой девочки. Или кого-то очень на неё похожего.        — Дженит Магрита, — уверенно назвала имя незнакомка. Но можно ли её теперь так называть?        — Магрита… — задумался о чём-то своём император. — Значит, это ты находишься на попечении у Альфиос?        — Вам уже доводилось слышать обо мне? — обрадовалась Дженит.        — А ты довольно наглая. Полагаю, из-за влияния Альфиос.        — Простите, — не переставала улыбаться девочка.        — Ясно, — усмехнулся мужчина, чем заставил виконтессу снова удивиться.        «А переменчивое настроение с годами никуда не делось…» — с горечью подумала Ингрид.        — Мы уходим.        Объявив об этом, Клод резко развернулся, зашагав вдоль коридора. Но восхищение Дженит не исчезло ни на миг. Она продолжала глазеть на него.        — Ваше высочество, — вдруг осторожно сказала Ингрид.        Принцесса вопросительно повернулась к женщине.        — Поздравляю вас с дебютом. — Виконтесса вновь сделала реверанс, а затем поспешно скрылась, исчезнув за дверями бального зала.        — Атанасия, — позвал принцессу Клод, — поторопись.        — Да, прости… — Ати тут же поспешила догнать отца.        — Принцесса выглядит очень уставшей. Могу я предоставить ей свой локоть до кареты? — донеслось до Дженит из уст Робейна.        — Феликс, десять шагов.

***

       — А вот и ты! — упрекнул Анастасиус. — Я уже думал, ты сбежала!        Спускаясь по лестнице, отделявшей зал от улицы, Ингрид заметила в самом низу мужа, оживлённо разговаривающего с кем-то.        — Я только что видел Клода. Ты поговорила с ним?        — Можно и так сказать, — ответила виконтесса, оказавшись на последней ступени.        — Блестяще! — засиял Анастасиус, предвкушая нечто грандиозное.        — Леди Ингрид, ваш смиренный слуга Роджер Альфиос к вашим услугам, — повторил свою речь герцог. Именно с ним виконт ранее вёл беседу. — Помните меня? Я был на вашей свадьбе.        «Так вот, где я его видела!»