Месть фаворитки

       Возвращаясь от лекаря, Ингрид беспорядочно проходила мимо всё новых и новых дверей, мелькавших в длинных коридорах поместья.        Признаться честно, со стеклом под кожей было как-то проще. Каждая извилина мозга думала лишь об ужасной боли. Когда руки лекаря медленно доставали острые инородные тельца, и вовсе хотелось кричать во всю глотку, но горло и так ныло, не давая забыть об инциденте с зеркалом. Ингрид уже представляла, как недалёкая горничная в красках разболтает кому только можно и нельзя о её истерике. Помимо этого, голову виконтессы занимало и другое. Начиная с переживаний насчёт того, что за демон поселился в её и без того беспокойной голове, заканчивая представлением реакции Анастасиуса на очередную выходку.        Ей страшно. Очень сильно. Она понятия не имеет, как решать свою проблему. Когда-нибудь неизвестный голос окончательно её с ума сведёт. Если, конечно, уже не свёл. Всё, что остаётся для бедняжки Ингрид, — бездумно бродить по полутёмному поместью, ожидая момента, когда ноги устанут до такой степени, что подведут её, и она упадёт.        В очередной раз завернув за угол, Ингрид заметила слабый свет свечи. Присмотревшись, виконтесса разглядела двух служанок, стоящих спиной к ней. Они не услышали шаги виконтессы, ведь были увлечены бесполезной болтовнёй. Пускай Ингрид стояла от них на достаточном расстоянии, чтобы оставаться незамеченной, но их голоса кое-как доносились до её ушей.        Де Астер не питала особой любви к подслушиванию чужих разговоров, но диалог горничных был интересен тем, что в нём едва не через слово фигурировало её имя.        — Бесстыдница! Я была о ней лучшего мнения! — гневно шепнула служанка своей слушательнице, имея в виду жену гостя своего господина. — Как она только посмела!        — И как виконт не замечает её измен? — вздохнула вторая.        — Он такой приличный мужчина… Такая дрянь, как эта… — дальше точно следовало не самое лестное слово, но Ингрид его не расслышала, оно и хорошо, — не должна быть рядом с ним! Чем только думал господин Ниалс, когда позволил ей жить здесь? Её место в борделе, но никак не среди аристократов! — с насмешкой говорила прислужница.        — Полностью с тобой согласна! — уверенная в своих словах служанка выдала мерзкую ухмылку. — Готова поспорить, что Ингрид ещё заядлая любительница спиртного! — Обе девушки приглушённо захохотали, наслаждаясь "остроумием", выходящим из их ртов.        Инес сдерживала себя от того, чтобы не наброситься на потерявших любое воспитание служанок. Она бы это правда сделала, но тогда подтвердила бы их мнение о себе. Виконтесса решила поступить умнее.        — Добрейшего вечера, — тепло улыбаясь, Ингрид подошла ближе к любительницам свежих сплетен, — а не посвятите ли вы меня в тему вашего разговора поближе?        — Л-леди Ингрид, мы… Эм… Ну… Как бы… — засуетилась та служанка, которая назвала виконтессу «заядлой любительницей спиртного». — Мы особо ни о чём не говорили… Ах, Боже! — вскрикнула она, изображая беспокойство. — Что с вами случилось?! — Прислужница хотела коснуться царапин виконтессы, но та отдёрнула руку.        — Такая дрянь, как я, очень неосторожна. Вы ведь меня знаете? — Она всё ещё улыбалась, как будто была дурочкой, но в голосе чувствовалась сталь, дававшая понять прислужницам, что они попались.        — Госпожа виконтесса, вы не правильно нас поняли, — растерялась вторая служанка.        — Да-да, не сомневаюсь, — со снисходительной мягкостью якобы подтвердила Ингрид. — Ты. — Потеряв былую нежность, она продемонстрировала в своём голосе всю злость, накопившуюся внутри, и указала пальцем на прислужницу, назвавшую её дрянью и только что пытавшуюся оправдаться. — Пойдёшь со мной.        — Госпожа виконтесса! — Служанка, к которой обратились, рухнула на пол, цепляясь руками за край платья своей «госпожи». — Простите, простите, простите! — захлебываясь в слезах, твердила горничная.        — Имей храбрости отвечать за сказанное. — Ингрид отступила на два шага назад, окидывая прислужницу презрительным взглядом. — Встань.        Одновременно с происходящим вторая служанка виновато опустила голову вниз, пытаясь вызвать чувство жалости у виконтессы, но та даже внимания на это не обратила.        — Имя, — спросила де Астер у жалкой злоязычницы, которая всё ещё вытирала собою полы, — мне повторить ещё раз?        — Одетта, — ответила служанка.        — Джоилс, — добавила рядом с именем подруги её фамилию вторая горничная, не поднимая глаз.        Одетте очень хотелось обернуться, посмотреть на человека, сдавшего её, но страх и стыд перед виконтессой пересилили это, и служанка лишь тихо всхлипнула.        — Одетта Джоилс, значит, — произнесла Ингрид, о чём-то задумавшись. — Идём. — Теперь виконтесса не стала ждать. Она развернулась и двинулась в направлении своей комнаты, а служанка торопливо поднялась и, цокая каблуками, побежала следом. — А с тобой, — обернувшись, произнесла Инес, — я разберусь позже.        Вторая служанка поняла намёк, учтиво поклонилась и мигом скрылась с места "преступления".

***

Комната Ингрид.

       — Проходи, — сказала виконтесса Одетте.        Прислужница послушно проследовала в покои и остановилась там, где часом ранее стояло зеркало.        — Леди Ингрид, пожалуйста, — умоляла она, ведь глубоко убеждена, что сейчас её либо покалечат, либо ещё чего-нибудь похуже.        — То, о чём вы там говорили, придумано тобой или кем-то другим? — монотонно спросила виконтесса, расположившись в кресле.        — Это Аманда сказала! — Одетта даже не собиралась никого выгораживать. Вместо такого глупого на её взгляд поступка, девушка сразу сказала то, чего от неё желали услышать.        — Рафинни? — опешила Ингрид, ведь думала, что чудо-сплетница сохранила хорошее впечатление о ней. Тогда зачем ей сквернословить?        — Да!        — Ясно, — небрежно бросила де Астер. — Уйди отсюда, — прибавила с раздражением девушка.        — Спасибо! Никогда не сомневалась в вашем великодушии, госпожа Ингрид! — радостно проговорила служанка.        — Это не означает, что вы двое останетесь безнаказанными, — оборвала шквал благих слов де Астер. — Я доложу на вас господину Ниалсу, и будь уверена, добьюсь сокращения вашего жалования.        — Справедливо! — В ту минуту Одетта готова согласиться даже с тем, что она розовый ослик, лишь бы Ингрид отпустила её.        — И если узнаю, что ты мне наврала, — суровый взгляд обрушился на служанку.        — Что вы! Я бы никогда!        — Всё, достаточно, — виконтессу порядком начала раздражать неистовая лесть от Одетты. — Назови мне имя своей подружки и уходи.        — Рина-Анри Диприс, — без тени сожаления ответила служанка, склонившись в нелепом реверансе.

***

Утро следующего дня.

       — Здравствуйте, леди Ингрид, вы меня звали? — прощебетала Аманда, как только появилась в покоях виконтессы.        — Звала, — подтвердила де Астер.        — Чего бы вам хотелось?        — Ты зачем это сделала?! — крикнула Инес, отвесив Рафинни увесистую пощёчину.        — Что случилось? — не поняла Аманда, схватившись за покрасневшую щёку.        — Не прикидывайся идиоткой!        В эту же секунду Рафинни получила вторую пощёчину по другой щеке. Она получилась сильнее, чем Ингрид рассчитывала, из-за чего горничная непроизвольно взвизгнула.        — Отвечай! — Виконтесса в третий раз замахнулась, намереваясь снова ударить предполагаемую злоязычницу, но последняя перехватила её руку и крепко сжала.        — Да объясните вы наконец! Что произошло?! — не выдержав насилия к себе, прокричала Аманда.        — Зачем ты оклеветала меня?!        — Я-я… ничего такого не делала… — Девушка отпустила руки Ингрид и подалась назад, но встретилась со стеной.        — Не ври мне! — ещё громче, чем прежде ответила де Астер.        Рафинни замерла на месте, словно неживая. Она пыталась выдумать хоть какую-то отговорку или попытаться сказать пару слов с свою пользу, но сделать того не получалось. Ингрид пребывала на пределе своего терпения: адская ярость загорелась в ней ещё вчерашним вечером, когда Одетта и Рина-Анри обсуждали между собой грязные, а главное лживые вещи о ней. Слушать глупые отговорки невыносимо. Всё, чего хотела Инес, — услышать правду. А точнее причину, по которой её так бесчеловечно оклеветали. Что она сделала Аманде? Совершенно ничего. Если бы на месте Рафинни сейчас стояла, домустим, Дарла, то её мотив сразу открылся бы для виконтессы. Но в случае с данной персоной… Может, Аманда всего лишь шестёрка? А колоду держит кто-то другой? Та же Дарла, например. Либо это новая проверка от Анастасиуса и Мэделин. Нет, навряд ли.        — Я вам всё скажу, — вдруг начала говорить хоть что-то стоящее Рафинни. — Только скажите мне, леди Ингрид, кто меня сдал? — Горничная решительно отпрянула от стены и двинулась к виконтессе, остановившись в считанных шагах от неё. — Я ведь должна знать, кому доверять не стоит?        — Тебе стоит относится с опаской к Одетте. — Виконтессе всё равно на судьбу этой девушки. Пускай Аманда добавит в знак мести яд в её стакан; пускай скажет ей пару ласковых слов; пускай делает всё, что посчитает нужным.        — Вот оно как… — себе под нос сказала горничная. — Так и знала… Что же, тогда слушайте. — Девушка скрестила руки на груди. — То, что вы услышали от Одетты либо ещё от кого-то, меня попросили распространить. Я догадывалась, что это наглая ложь, и была удивлена слушать о вас такое. В первую нашу встречу вы показались мне хорошим человеком, а то, как вы переживали за Хлои, меня удивило… В хорошем смысле, конечно.        — Кто тебя попросил? — спросила Ингрид, сохраняя строгость аристократа.        — Скорее всего, вы будьте шокированы… — замялась Аманда, понимая, какой же чушью покажется долгожданная правда. — Элисон Фрейс, виконтесса. Это она меня попросила.

***

       Если в случае с госпожой Рафинни Ингрид не могла раскусить и понять смысл её действий, то когда единственная дорожка, по которой шла де Астер, привела её прямиком к собственной горничной, в голове вовсе ничего не укладывалось. Виконтессе совсем не хотелось мириться с такой правдой. Поверить в это можно, верить во всё можно, но принять — задачка посложнее. Не каждый забитый жизнью математик с ней справится.        Больше всего Ингрид задевало то, что они с Элисон вполне неплохо поладили. Иногда шумная служанка напоминала виконтессе Мартину. От этого Фрейс становилась ещё более ценным другом. Одно их различало: Марти никогда не поступила бы так подло, так низко, так мерзко. Принцесса Оссо скорее прыгнула бы в горячее пламя, чем предала абсолютное доверие Инес. Увы, но именно эта безграничная преданность и погубила несчастную Марти.        Ингрид понимала, что если Аманда не соврала, то держать Элисон при себе станет невозможным. Де Астер просто-напросто не умела прощать, её этому не научили. Она умела лишь терпеть; бесконечно ждать, пока любимый ею человек вернётся к ней, виновато опустит голову и попросит простить его. Только вот зачастую это ожидание превращалось в недели, месяца, года. Так было с Клодом. Инес добровольно могла смотреть на их с Дианой интрижку. Просыпаясь, она раз за разом думала, что вот, наступил тот самый день, когда вновь окажется рядом с императором; когда он снова назовет её имя с тем же трепетом, как и раньше. Но с наступлением вечера де Астер сквозь слёзы смотрела на падающий на линию горизонта солнечный диск и проклинала выскочку-сиодонку, бездушного императора, а также саму себя. Тогда Инес с удовольствием отдала бы всё, что имеет, лишь бы Клод опять полюбил её. Что бы она не говорила Роринэ, но где-то внутри де Астер понимала, как же сильно угасла императорская любовь к ней.        Но шли годы, и теплые чувства к нему постепенно начали черстветь. Финальной точкой стал момент, когда горячо любимый император безжалостно убил свою фаворитку.        Теперь её очередь убивать.

***

       Сбросив с головы капюшон, Ингрид осмотрела новое для неё помещение. С первого взгляда оно ей не понравилось.        Местом, куда она пришла, оказался чей-то дом, хотя похож он был скорее на мелкую забегаловку, где за гроши разливали спирт. Помещение представляло собой тесную комнату квадратной формы. Три двери: одна напротив, вторая сзади, третья справа. Не нужно особо принюхиваться, дабы почувствовать запах дешёвого алкоголя и плесени. Голые стены, в углах виднелась старая паутина, на полу куча всякого хлама, мешавшего пройти. Рвотный рефлекс подступал к горлу, организм требовал свежего воздуха. Ингрид глубоко вдохнула, наполняя лёгкие противным запахом, и пожалела об этом.        Она слышала чужие мужские голоса за одной из дверей и не решалась сделать и шага.        — Леди Ингрид! — К её облегчению дверь, находящаяся напротив, распахнулась, давая виконтессе увидеть знакомое лицо.        — Джеймс! — облегчённо выдохнула Ингрид, надеясь на то, что её вот-вот уведут отсюда, но…        — Прошу. — Он указал на комнату, из которой только что вышел, растоптав все надежды виконтессы на скорый уход из этого гадюшника.        Инес приподняла подол платья, чтобы не испачкать его в чём-то и осторожно стала переступать через нечто неопознанное на полу. Столько видов мусора она ещё не видела.        Проходя мимо толком незакрытой двери, откуда слышались голоса, де Астер краем глаза заглянула туда. За узким столом сидела компания амбалов. Все они шумно играли в карты, то смеясь, то ругаясь.        — Артур, чёрт тебя побери! — грубо выругался один из них. — Или научись играть, либо проваливай, недоносок!        — Эта карта козырная, бестолочь необразованная! — судя по всему ответил Артур, показывая карту.        — Ах ты шулерская рожа! — Человек, чьего имени Ингрид не знала, скинул побитые карты со стола.        — Дай мне мой выигрыш! — продолжил игрок.        — Да забирай! — Его оппонент со всей силы вмазал ему кулаком по лицу, отчего Артур повалился на пол. — Здрасьте. — Неожиданно амбал заметил наблюдавшую за их стычкой Инес. Он не стал дожидаться её ответа и вернулся к игре. А виконтесса ускорила шаг и оказалась возле Джеймса, ради которого и явилась сюда.        В комнате, куда её позвал наёмник, дела обстояли получше. Да, тут такие же голые стены; да, неприятный запах никуда не делся, но зато мусор на полу не валялся.        — Здравствуйте, — бодро произнесла Ингрид, обращаясь к Джорджу, сидящего возле окна.        — Ага, — небрежно ответил он, ведь сначала вовсе не узнал клиентку.        — Прошу, — повторил Джеймс, отодвинув вполне симпатичный стул, стоящий рядом со столом.        — Спасибо, — поблагодарила виконтесса, занимая предоставленное место. А сам наёмник оказался на соседней табуретке.        — Простите, а где господин Репт? — аккуратно произнесла Ингрид.        — Хэ, господин! Какой же из него господин? — недовольно пробурчал Джордж.        — Работает, леди Ингрид. — Наёмник сделал особый акцент на слове «леди», чтобы напомнить грубоватому брату, кто перед ними. — Трудится, как проклятый.        Ему не нужно разъяснять, что это за работа. Виконтесса и так всё поняла.        — Приношу миллионы извинений. Знаю, не лучшее место для дамы... — Мужчина окинул помещение взглядом. — Но, как говорится, довольствуемся и этим.        На самом деле, последнее их «дело» оказалось опасным. Поэтому бесстрашное трио спряталось на время в невзрачном домике, соседствуясь с местными игроманами, дабы люди высокой ступени, то бишь невзлюбившие их аристократы, побрезговали искать здесь.        — Ничего, — фальшиво улыбнулась Ингрид.        — Тогда мы вас внимательно слушаем. Выполним любое ваше желание!        — Заплатить не забудьте, — добавил Джордж, почесав щетинистую щеку.

***

       «Ты придёшь сегодня вечером?». Первое, что Элисон увидела, зайдя в свою комнату, — это записка следующего содержания. Она одиноко лежала на небольшой прикроватной тумбочке.        Повертев бумажку, Фрейс обнаружила подпись: «Любимой Элисон от Оливера».        Девушка расплылась в улыбке, прочитав имя работника псарни. Он всё ещё любил её. А она?        Нет.        Но самолюбие его внимание тешило отлично. Не хотелось отказываться от смешной игрушки, хотелось продолжать играть.        О наступлении вечера доложили громкие часы. Фрейс в последний раз перед выходом провела рукой по юбке платья, намереваясь убрать лишние складки, откинула волосы назад и отправилась прямиком к псарне.        Чем ближе она подходила, тем отчётливее слышен собачий лай. Дёрнув за ручку, Элисон лично подожгла фитиль, разделявший её и неизбежное.        На звук открывшейся двери обернулась Ингрид. Она гордо стояла в центре собачьего пристанища. Её окружает множество вольеров, а в них лающие псы. Где-то в тени на куче соломы сидел Оливер. Он до последнего не понимал происходящее. Не понимал, зачем виконтесса Паттерсон заявилась сюда в поздний час, а вместе с ней мужчины. Оливер видел тех впервые, но лица… Их лица он запомнит надолго. Этими мужчинами оказались Джеймс и Джордж. Наёмников Фрейс заметила не сразу.        Элисон всегда хорошо соображала, сейчас тем более. Увидев свою госпожу, находящуюся… Нет, не в гневе, Ингрид не скрывала печали. Заприметив азартные взгляды наёмников, — да, сейчас оба выглядит именно как наёмники — почувствовав на себе растерянный взгляд ухажёра, Фрейс собрала все факты вместе тогда, когда это следовало сделать. Сказанное Амандой — правда. Это подтвердила попытка служанки сбежать, но, как только она выбежала наружу, её перехватил Джордж. Суровый громила без церемоний толкнул хрупкую девчонку обратно, и та повалилась к ногам виконтессы.        Фрейс не смогла ничего сказать ей. Элисон одновременно и стыдно, и жутко. Она боится.        — Вставай. — Голос Джеймса, внезапно подошедшего сзади, нарушил созданную тишину.        Наёмник взял девушку за плечо — она хотела сопротивляться, но что-то внутри властно сказало: «Нет!». Её швырнули на пол возле массивной двери. А за ней… собаки, о которых Элисон когда-то рассказывала Ингрид. Порода, созданная для убийств, не знает ласки, не ведает о существовании добра.        — Леди, — Фрейс обернулась и посмотрела на Ингрид, — простите.        — Скажи мне одно, — начала Инес, приблизившись к служанке, — зачем?        В ответ Элисон лишь расплакалась. Она много раз прокручивала в голове, что сделает виконтесса, если узнает о предательстве. Сквернословие — не то, чего ждёт аристократ от слуг. Такие ужасные слухи, которые запустила Фрейс, начнут обрываться, начиная с неё.        Выждав паузу, предоставленную для того, чтобы служанка созналась, Ингрид наклонилась к уху злоязычницы и прошептала:        — Ты признаёшь свою вину? Это ты попросила Аманду распространить ложь обо мне?        — Д-да, я, — дрожа созналась Элисон, не решаясь взглянуть хотя бы сейчас на виконтессу.        Этого оказалось вполне достаточно. Ингрид взмахнула рукой, отходя на безопасное расстояние.        Всю грязную работу на себя взял Джеймс. Алекса рядом нет, а брат караулит вход, дабы паренёк, то есть Оливер, не сбежал и чтобы никто лишний не появился.        Наёмник неспеша ввёл руку в волосы служанки. От прикосновения она вздрогнула, но никак не пыталась сопротивляться, потому что понимала всю бесполезность затеи. Что она из себя представляет против двух мужчин? Её максимум — поцарапать кого-то из них.        — Виконтесса! — окликнул Оливер, показавшись из тени. — Что это значит?        — Пацан, — прошипел Джордж, — не лезь.        Паренёк растерял всю уверенность. Замерев на месте, он трусливо продолжил наблюдать.        Расстроило ли это Элисон?        Безусловно.        — Давайте закончим начатое, — на одном дыхании произнесла Ингрид, отворачивая голову от служанки, ведь как бы де Астер не была разочарована в Элисон, внутри неё всё болезненно сжималось.        Джеймс крепко сжал волосы горничной, силой заставляя её встать.        — Пацан, — хрипло сказал Джордж Оливеру, — твой звёздный час. — Его ухмылка добавила ещё больше масла в разгорающийся огонь. — Дверь открой, — в приказном тоне добавил наёмник.        Оливер колебался буквально секунду. На ватных ногах парень подошёл к возлюбленной. Она до последнего надеялась, что он поможет ей, но он прошёл мимо.        Оливер избавился от замков и последний раз мельком взглянул на Фрейс. Такой несчастной он её никогда не видел.        По сигналу Джеймса паренёк распахнул дверь. Перед Элисон предстали острые клыки. Используя все оставшиеся в ней силы, Фрейс громко заявила:        — Иначе она бы убила его!        Но уже слишком поздно. Наёмник толкнул её прямиком в пасти псов, а после дверь со звуком захлопнулась.        — Нет-нет-нет! — Ингрид сорвалась с места и кинулась к собачьему логову, но была остановлена Джеймсом. Он обеими руками взялся за её локти и потянул на себя.        — Леди Ингрид, остановитесь! — прозвучало от него.        — Она что-то говорила! Есть ещё кто-то! Её заставили! — твердила виконтесса, пытаясь освободиться, но всё-таки успокоилась. Из-за двери слышны душераздирающие отчаянные вопли Элисон, рыки псов, звуки ломающийся костей и много чего ещё.        Хотелось закрыть уши.        Через минуту всё стихло. Оттуда доносились лишь звуки трапезы животных, даже незнающих, что совершили преступление.        — Теперь ты. — Слова, предназначенные для Оливера Джеймсом, звучали так же внезапно, как и пугающе. Пугающе только для самого парнишки.        — Постойте! — Оливер выдвигал руки вперёд, что-то мямля, даже не пытаясь унять испуг.        Наёмник подошел вплотную, а затем поднял парня за воротник одежды. Последний нелепо болтал ногами, пытаясь коснуться пола.        — Если ты хотя бы одной живой душе проболтаешься, — пугающим тоном начал Джеймс, — то я лично тебя найду. Посажу тебя на цепь возле какой-нибудь таверны. Ты будешь там тявкать на потеху другим. Или чучело из тебя сделать? — Оливер активно закачал головой в разные стороны, демонстрируя несогласие. — Вот и правильно. — Джеймс отпустил воротник парнишки, и тот полетел вниз, а потом близко пообщался с полом. — Поэтому даже думать забудь о произошедшем здесь.

***

       Неужели так должна выглядеть справедливость?        Конечно нет.        Наверное, это первый раз, когда де Астер действительно кается в содеянном.        Мрак, царящий в спальне, окутал собою всё, до чего смог дотронуться.        Но она ведь ничего не делала. Она просто смотрела, а делали другие.        От понимания того, что это только одна ступень и таких будет много, в груди как будто что-то разбилось. Но когда-нибудь лестница бесконечной жестокости закончится. Наградой станет месть. Такая сладкая, такая приятная.        Улыбается. Тварь улыбается! Да как она смеет!        Мысль о возможности всадить кинжал туда, где у императора должно быть сердце, вызвала прилив веселья, выраженного в широкой улыбке.        Плачь. Ты того заслужила!        По бледным, словно сама Смерть, щекам скатились слезинки. Вот и вторая, третья, четвёртая.        Рыдать навзрыд — единственное удовольствие, которым Инес себя окружила. Собственными руками она оградила от себя возможность жить так, как живут все. Нормальная жизнь — высшее счастье. А достойна ли убийца высшего? А достойна ли убийца счастья?        Стук. Чья-то рука билась об дверь, молча спрашивая разрешения войти.        Нехотя встав с кровати, Ингрид лениво подошла к источнику звука.        Виконтесса медленно открыла дверь, наслаждаясь противным скрипом.        Увидев перед собой Анастасиуса, захотелось закрыть её обратно.        — Здравствуй, — дружелюбно молвил он.        Ингрид, не отводя от него глаз, толкнула дверь, дабы та распахнулась по максимуму. Это и стало разрешением входить. Де Астер развернулась и направила своё обмякшее тело к дивану. Тому самому, на котором они с Элисон сидели когда-то. Лишь кинув короткий взгляд на свободное место возле себя, она предложила виконту присесть.        — Язык проглотила? — Мужчину не нужно просить дважды. Вот он уже вальяжно сидит рядом с женой. — Оно даже к лучшему.        — Рада, что вам нравится, — ответила Ингрид, скрестив ноги.        — Зачем ты всё испортила? — шутя, спросил Анастасиус, но жена даже в лице не изменилась. — Ты какая-то сама не своя. Что с тобо…        — Я убила её, — перебила Ингрид.        Она созналась в своём грехе. От этого на душе стало легче. Но неприятная всепоглощающая пустота внутри увеличилась раза в два, охватывая всю грудную клетку.        — О ком ты? — он заговорил серьёзнее.        — Об Элисон. Я толкнула её к собакам. Они её растерзали. — Ингрид говорила так, словно это дело обычное, как будто ничего толком и не произошло.        — Ты ведь знаешь, что я не стану тебя покрывать?        — Не нужно, — пожала плечами виконтесса.        Анастасиус понял, что разговор не клеится, и собрался уже уходить, как вдруг…        — Постойте! — окликнула Ингрид, встав на ноги. — Это Мэделин угрожала Элисон?        После того, как Фрейс прокричала: «Иначе она бы убила его!», в сознании всплыло воспоминание о триастрийске. Она же заставила Хлои и Кейтлин якобы украсть документы. Тогда что могло помешать принудить Элисон пустить пару сплетен?        — Что? — не понял мужчина. — Зачем ей это делать?        — Хватит! — снова сорвавшись на крик, просила Инес. — Прекратите обманывать! — С этими словами она упала перед ним на колени. Глаза вновь наполнились слезами, а к горлу подступил ком. — Что я вам сделала?! Отчего вы так жестоки ко мне?!        — Оставь этот спектакль, — раздражённо проговорил он. Её безрассудное действие вызвало у него если не шок, то смущение.        — Пожалуйста… Пожалуйста, скажите… — Рыдания душили её, не давая внятно произнести простую просьбу. — Хватит мучить меня…        — Не делала она ничего! — крикнул Анастасиус перед тем, как хлопнуть дверью точно так же, как в прошлый раз.