Не виднеется развязки,
Мы вернулись в темноту.
Принимай мои отмазки —
Я так больше не могу…
Это невыносимо
прекрасное чувство, когда ты ощущаешь, как вместе с тёплой кровью по организму течёт чернота. Как она заполняет каждую клеточку, каждый орган и каждый сосуд. И этой черноты настолько много, что она рвётся наружу.
Горькая кровь Дитя выходила каждые пять минут. Казалось, что вместе с ней можно было вырвать кишки. Слабость и далёкая боль пульсировали в похолодевшем от пота теле, в то время как голову одолевал невыносимый шум множества голосов и звуков. Саша жадно хватала ртом воздух и, как неприкаянная, шаталась из одного угла класса в другой. От невыносимой, назойливой муки хотелось умереть, но сознание не стремилось покидать её. Контроль над телом всё чаще казался невозможным: в какие-то мгновения Саша чувствовала, что наблюдает за собой со стороны, а происходящее вокруг — всего лишь сонный бред: смазанный, мутный и будто глухой.
Порой стоило на секунду отключиться от реальности, как в руках появлялся либо пистолет, либо нож. Стоило на секунду поддаться контролю Дитя, как голова сама поворачивалась в сторону спящего Тима. Стоило на секунду отвлечься, как ноги делали шаги в его сторону, а нож поднимался вверх.
«Хватит! Хватит!»
Хотелось расколоть череп о стену, лишь бы не позволить себе подойти к Тиму. Но каждый раз Дитя пускало Сашу ходить по кругу. Схватившись за раскалывающуюся от шумов и мигрени голову, она пыталась убрать из мозга всю эту грешную грязь.
Но моё благословение не так просто выбросить из головы. Почему ты не могла быть просто благодарной мне за то, что именно тебя я выбрала для осуществления своей великой миссии?
— Заткнись! — прокричала Саша. — Замолчи!
Больно. Настолько больно, что руки, казалось, пытались разорвать тело на клочки кожи и мышц. Каждый вдох отдавался горящими лёгкими, словно вдыхать приходилось не кислород, а угарный газ. Движения едва не ломали пополам кости: резкие, неестественные для человека,
но такие обычные для существ высшего ранга. Саша часто билась об стены и царапала их ногтями до крови. Но всё было без толку:
она уже не вытащит Дитя из своего тела. И то…
тело больше не принадлежит ей.
Признай своё поражение. Просто признай его и перестань бороться с неизбежным.
«ЗАМОЛЧИ!»
И это ты говоришь мне? Разве ты забыла, что твой голос больше не имеет значения?
Боль смешалась с гневом, и Саша со всей силы опрокинула парту. И каково же было её удивление, когда парта пролетела чуть ли не до середины комнаты и слегка погнулась от удара об пол.
— Оставь меня в покое! — И в следующий момент она закричала, схватившись за волосы.
Агония срывала голос в диком крике и одержимом вопле. Иногда Саше казалось, что она видит и слышит себя. Видит безумие в усталых и измученных глазах, видит, как от прежнего человеческого облика остается лишь внешняя оболочка, сквозь которую проступает нечто сверхъестественное…
Нам осталось совсем немного. Скоро я буду полностью готова. Может, я даже на время отпущу тебя объясниться со своими друзьями.
Саша упёрлась в стену руками. Боль начала утихать, а по лбу потёк холодный пот. Всё тело дрожало и знобило, не в силах прийти в себя. Очередной приступ тошноты согнул над полом и заставил снова почувствовать привкус горькой густой крови. Кажется, Дитя действительно собиралось дать Саше шанс и сжалиться над ней хотя бы ненадолго. Но есть ли смысл от этой жалости, когда итог предопределён?
Саша сползла на пол, закрыв заплаканное и окровавленное лицо ладонями. Она не справилась с миссией избранной.
Она сломана. Она жалка и бессильна. Закулисье ошиблось в ней. И мир будет уничтожен из-за неё.
— Саш? Что… произошло? — спросил Тим. Его голос звучал заспанно: он явно только что проснулся.
Она вздрогнула: сердце тут же участило свой ритм, а руки будто приросли к лицу. Было страшно открывать глаза и показывать раны, оставленные Дитя. Было страшно не отыскать объяснение крови и царапинам.
Медленные и опасливые шаги приблизились к Саше. Сквозь пальцы она смогла увидеть Тима, который присел перед ней.
— Ты в порядке? — спросил он.
В ответ Саша нерешительно и слабо кивнула.
— Тогда почему ты закрыла лицо руками? Ты что-то скрываешь?
Она быстро помотала головой, тряхнув растрёпанными волосами. Но запястье всё равно тронула тёплая ладонь Тима.
— Тогда посмотри на меня.
— Нет.
Саша снова мотнула головой. Но не смогла продолжать упрямиться, когда Тим осторожно отнял её ладони от лица, а затем убрал со лба упавшую и испачканную в крови прядь.
Долгое время он с недоумением и болью осматривал лицо Саши. Он явно не знал, что сказать и как реагировать на то, что он видит. А Саша знала, что он видел: множество синяков, разбитые до крови губы, опухший нос, кровавые полосы на щеке и покрасневшие от слёз глаза. Не самый идеальный портрет девушки в полном расцвете сил.
— Кто… это сделал? — спросил Тим, но в его голосе не было строгости. Скорее надломленность и сочувствие. — Когда?
— Я не могу сказать.
Саша опустила голову и взялась за щёку, исполосованную когтями Дитя. С каждой новой пролитой горячей слезой мигрень становилась всё сильнее, добираясь даже до мыслей.
— Как — не можешь? Этот кто-то тебя изуродовал, а ты хочешь промолчать о нём?! — воскликнул Тим, но вмиг понял, что начал перегибать палку. — Я… просто хочу знать, кто этот поганец.
Скоро и узнаешь…
— Я не могу. Ты… можешь пострадать.
— А на себя тебе наплевать, получается?! — снова вспылил Тим. — Ты постоянно обвиняешь меня в том, что я думаю только о других, но при этом сейчас… ты не хочешь сказать правду, потому что от неё якобы пострадаю я!
Взгляд опускался всё ниже, переползая куда-то в дальний угол. Саша снова почувствовала себя загнанным в капкан зверем, который не может ничего, кроме как обороняться.
— Ты… ты ничего не понимаешь.
— Начинается… Ну да, я, конечно же, ничего не понимаю! А не понимаю лишь потому, что не знаю правды! Ты отчаянно её скрываешь!
— Прекрати докапываться до меня! — не выдержала Саша. — Я… я не хочу об этом говорить. Оставь меня в покое!
Только она собралась встать, как Тим схватил её за руку, остановив на полпути.
— Мы не договорили!
— Хватит!
Всё произошло настолько резко и неожиданно, что Саша не успела сообразить. Тёмная пелена, возникшая на секунду, сменилась ощущением горения ладони и звуком пощёчины. И, когда затмение спало, Саша увидела перед собой шокированного Тима, схватившегося за левую половину своего лица. Кажется, в его широко открытых глазах она прочитала лишь один вопрос: «За что?»
— Прости. Я… я не хотела.
Ты обещала, что больше никогда ни на кого не поднимешь руку. Ты снова не сдержала своё слово. Ты ранила того, кто был тебе дорог… Моя милая, ты до сих пор убеждена, что тебе не нужно одиночество?
Немая сцена продолжалась недолго, прежде чем Саша отошла несколько шагов прочь от Тима, а затем отбежала от него и зачем-то… спряталась в шкафу, стоявшем в конце класса. Она не хотела, чтобы Тим видел, как боль разрывает её душу на части. Не хотела, чтобы он видел, в какое чудовище она превратилась. Не хотела, чтобы он ещё хоть как-то пострадал.
«Ты монстр. Как тебя до сих пор все терпят…»
И как она не поняла этого раньше? Она была такой тварью с самого начала. Тем самым существом, способным лишь на презрение, ненависть и разрушение. Но не на любовь и сострадание. Она грешница, так и не усвоившая урок, который отчаянно пыталось преподать ей Закулисье.
Почему Тим до сих пор не увидел, кому он доверяет? Почему, несмотря на все грубости и гадости, которые Саша ему сказала, он продолжал быть с ней рядом и тянулся за ней, как намагниченный? Почему он не боялся обнять её, когда знал, что в её рукаве может быть спрятан нож? Почему он не боится подойти к ней сейчас, даже после того, как она ему ответила?
Дверь немного пошатнулась: Тим прижался к шкафу с противоположной стороны и громко вздохнул. Он словно набирался смелости для разговора. Для очень тяжёлого разговора.
— Прошу, уходи. Просто покинь этот Уровень без меня, — сказала Саша, в то время как в груди всё содрогалось и едва держалось на каких-то невидимых струнах. — Скажи Рите и Андрею, что… так надо. Мне уже нельзя доверять. Я… я слишком опасна для всех.
По ту сторону шкафа всё ещё молчали.
— Я просто… не могу контролировать себя… Сошла с ума, так и не добравшись до выхода из Закулисья…
Кажется, слёз уже не осталось. Саша выплакала их все, но так и не избавилась от той боли, что терзала её уже который день.
— Разве… ты не помнишь, как говорила о том, что мы все обязательно доберёмся до выхода? — спросил Тим спокойно. — Возможно, ты будешь как всегда упрямиться, но… мы покинем этот Уровень только вместе. И никак иначе.
Рука легко коснулась дверцы шкафа, но не осмелилась толкнуть её вперёд, чтобы открыть.
— Почему… почему ты так поступаешь? — Говорить было слишком трудно. — Ты как будто не ценишь себя.
— Потому что я верю в тебя, Саш. Верю и знаю, что ты не такая, какой ты себя считаешь.
С той стороны шкафа раздался едва слышный стук и скрип пола под ногами.
— В каждом из нас… есть свет. Даже когда кажется, что в душе одна беспросветная темнота, — проговорил Тим немного задумчиво. — И я увидел этот свет в тебе. Ещё тогда, на крыше общежития, когда ты убежала от меня… и так же спряталась в подсобке.
Казалось, это было так давно, а смерти должны были стереть все ненужные воспоминания. Но… это воспоминание стало исключением. Самым ярким и самым важным в жизни Саши.
— Так ты… знал, что я там была?
— Я видел. Я просто… побоялся подойти. Думал, что ты ненавидишь меня.
Ну всё, драма в стиле дрянного бульварного романа. Вам осталось только признаться друг другу.
— Прости меня, Тим. Я… такая дура.
— Мы оба хороши. Не ты одна.
Между ними была всего лишь тонкая дверца шкафа, а казалось, словно это была самая настоящая крепостная стена.
— Я лишь хотел, чтобы с тобой всё было в порядке. Но сейчас, когда я вижу, что происходит что-то неладное… — Тим ненадолго замолчал. — Мне кажется, что это всё моя вина. Что я не смог уберечь тебя от чего-то, о чём даже и не знаю.
— Ты не виноват. И никогда не был. — Ладонь, лежавшая на дверце, легонько сжалась. — Просто…
Саша вздохнула. Она не знала, как объяснить весь происходящий с ней ад. Хотела, но не могла подобрать слова.
— Что-то заставляет меня вести себя так. Как будто… я одержима неизвестной силой. И мне… так больно от того, что я не могу контролировать её. Мне больно от того, что в любой момент я могу просто взять… и выстрелить в кого-то из вас.
Остатки слёз скатились по щекам, обжигая места царапин.
— Я боюсь себя. Я боюсь той темноты внутри меня, которой… увы, но гораздо больше, чем света… Чёрт, да чего я пытаюсь оправдаться?!
Дверь открылась наружу. Саша сделала уверенный шаг навстречу Тиму.
— Тебе было бы проще подумать, что я психически больная, но всё… намного хуже, чем ты можешь представить.
От подступающей черноты было трудно дышать. Хотелось окончательно разрыдаться, но выходил лишь вой и кашель.
— Я просто… хочу умереть! Исчезнуть из этого мира, понимаешь?! Но… не могу! Я не могу умереть, когда для меня это было бы единственным выходом!..
— Нет, Саш. Это не выход.
— Тогда что же выход? Что?
Она подняла на Тима глаза, ослеплённые слезами и мучениями. Но не смогла получить ответ на свой вопрос.
— Мне хотелось… жить этой жалкой жизнью гулящей и прогуливающей студентки, чтобы просто-напросто забыть о той боли, которая преследует меня уже полтора года. А сейчас… я проживаю её заново и с удвоенной силой, — продолжала Саша. — Ты смотришь на меня с жалостью, потому что иного я не заслуживаю… Я предательница, которая не хочет раскрывать правду и поднимает руку на тех, кто пытается ей помочь. Ничего… не изменилось.
Саша прикрыла глаза и вытерла их краем рукава куртки. Она чувствовала себя настолько слабой, что вряд ли бы смогла держать в руках пистолет или бежать куда-то.
Ты не достойна даже Кассандры. Из гордой и заносчивой девчонки ты превратилась в тряпку, неспособную хоть как-то противостоять трудностям жизни. А всё почему? Потому что ты променяла одиночество на чужую поддержку, которой ты вскоре навсегда лишишься.
— Это не жалость. Это тоже боль, Саш, — сказал Тим, обхватив её плечи. — И, если надо, я готов прожить её вместе с тобой. Ведь я не хочу, чтобы ты осталась с ней один на один. И мне всё равно, насколько это может быть опасно.
Он осторожно провёл ладонью по её щеке, чтобы стереть слёзы и кровь. Он боялся трогать эти глубокие царапины, чтобы не сделать Саше больнее.
— Я лишь хочу помочь тебе. Спасти, пока не стало слишком поздно. Но… я не знаю, как.
Тим чувствовал себя невероятно беспомощным. Он ещё не оправился от прежних травм и ушибов, но нисколько не обращал внимания на физический дискомфорт. Ведь то, что разрывало его душу, беспокоило куда сильнее.
— Дитя… — проговорила Саша и тут же начала отчего-то часто кашлять. Она сильно сжала плечо Тима и пошатнулась.
— Саша?
Она еле держалась на ногах, а из её рта текло что-то чёрное, похожее на венозную кровь. Только… в разы темнее.
— Господи, да что с тобой?! — воскликнул Тим, подхватив уже падающую на пол Сашу.
— Дитя… — прохрипела она, пока чёрная кровь текла с её подбородка. — Оно… внутри меня.
В тот момент всё будто остановилось и стало невыносимо тихим. Вдох застыл в лёгких, а по голове ударило ужасающее осознание. Осознание того, что же всё-таки происходило с Сашей все эти дни. И, кажется, лучше бы Тим об этом не знал, чем узнал тогда, когда уже нельзя ничего исправить…
— И скоро оно вырвется… на свободу.
Пальцы Саши вцепились ещё крепче в руки Тима, почти до боли. Она закатила глаза, а вся её мимика застыла в выражении немыслимого мучения. Сквозь кровь, затопившую глотку, доносился крик. И Тим даже не мог понять, чей именно. Он не мог понять, кто вообще сейчас управляет Сашей: она сама или же… Дитя?
— Ну что, каково тебе?
Саша резко вернула свой взгляд на Тима, но в её глазах горели зловещие красные огни. Её насмешливая окровавленная улыбка так и говорила Тиму, что это точно не его подруга.
— Ты не спас меня, — пропела она искажённым голосом. —
А ведь я доверяла тебе…
— Нет, не слушай её! — вдруг воскликнула она же и оттолкнула Тима от себя.
Он едва не оступился, но смог удержаться от падения. Однако то, что предстало перед ним, и вправду чуть не заставило его упасть.
Красные хищные глаза глядели прямо в душу, вселяя первобытный страх перед сущностью, что захватила трясущееся тело Саши. Она наклонила голову вбок и криво ухмыльнулась, сделав шаг в сторону Тима. Он сразу понял, что к чему, ведь сердце уже участило свой ритм, а ладонь легла на рукоятку меча.
— Ты боишься меня? — спросила она.
— Почему же ты смотришь на меня, как на врага, Тим? Чем я это заслужила?
Саша
она ли? достала из кармана нож и приблизилась на ещё несколько шагов.
— Я могла бы застрелить тебя… прямо в голову. Но это будет слишком милосердная смерть для такого трусливого мальчишки, как ты. — Она с задумчивым выражением лица провела пальцем по краю лезвия. —
Ты возомнил себя тем, кем ты не являешься. А Закулисье почему-то посчитало иначе…
До стены оставалось меньше метра. Но Тим не спешил доставать меч. Он будто надеялся, что всё изменится.
— Ты всегда был таким смазливым лицемером. Удивительно, что от тебя ещё не отвернулась твоя семья. Хотя… кто знает, что могло случиться за время твоего отсутствия на Сцене…
Тим понимал, что с ним говорит Дитя. Но эта истина доходила лишь до разума, в то время как душа чуть ли не билась в болезненном припадке.
— Тебя даже никто не ищет. Никому нет дела до грязнокровного сына эмигранта.
Он не успел среагировать, как оказался прижат к стене. Над шеей нависло холодное лезвие ножа. Теперь Тим смотрел прямо в глаза одновременно своего злейшего врага… и своей лучшей подруги.
— Ты не настоящая Саша, — без сомнения ответил он, помотав головой. — Она бы никогда такого не сказала.
— Да что ты говоришь? Думаешь, это что-то изменит… Зверобой?
Дитя не спешило убивать Тима. Оно нарочно мучило его ожиданием смерти и острой боли. Словно испытывало его на прочность, но не с самыми лучшими намерениями.
— Неужели тебе больно, милый? — с притворным сочувствием спросила
Саша Дитя.
В памяти будто что-то щёлкнуло. Кажется, Тим слышал эту фразу почти с той же интонацией раньше. Где-то во сне рядом с
той девушкой, скрытой в дремотном тумане… или же это из воспоминаний? Но было ли это важно сейчас, когда в его душу лезло Дитя в облике Саши?
— Прекрати притворяться! — прошипел он и перехватил её руку, держащую нож. Но он нисколько не ожидал того, что придётся бороться: Дитя сделало Сашу сильнее.
— А если не прекращу, а? Что ты мне сделаешь? Ты ведь даже убить меня не сможешь…
— А хотелось бы… — Тим стиснул зубы и всё же смог оттолкнуть Дитя от себя.
В груди пылала ненависть к Дитя. Ведь именно оно всё это время цинично обращалось с Сашей и издевалось над ней всеми возможными способами. Именно оно так жестоко играло на чувствах Тима, вынуждая делать то, чего он бы не хотел делать. Ему всё же пришлось вытащить меч и выставить его вперёд для защиты. Всего лишь для защиты. Ведь боль только усиливала Дитя.
Тот, кто теперь стоял перед ним, не был похож на человека. Скорее на одержимого, находящегося в пограничном состоянии и управляющего бессознательной Сашей. На монстра, созданного тёмной стороной Закулисья из его избранной, явно не желавшей участвовать в этой адской пляске.
В дрожащей руке
Саша Дитя держало пистолет, который целился прямо Тиму в голову. С окровавленных губ слетал безумный смех, смешанный с заглушённым рыданием, доносящимся откуда-то из глубин. Тим с содроганием понимал, что сейчас внутри Саши идёт настоящая война за власть над сознанием. Внутри него словно тоже разгорелся конфликт. Он не знал, как поступить: забыть о тёплых чувствах к Саше и попытаться одолеть Дитя или же… сохранить хоть каплю надежды на отступление одержимости?
— Что — всё ещё хочешь продолжать со мной путь? — усмехнулось Дитя, нервно и неестественно дёрнув головой.
— Теперь ты видишь, кому ты доверял?
— Я вижу кого угодно, только не Сашу, — ответил Тим, нисколько не боясь того, что он сейчас может получить пулю в лоб. — И ей я доверяю до сих пор.
— Господи, как много пафоса… Я бы послушала твои театральные выдержки ещё, но, увы, моё терпение не железное.
На пол с глухим стуком упала пустая обойма. Дитя уже не собиралось играть с Тимом в кошки-мышки. Оно слишком долго этим занималось.
— Странно, что ты даже не пытаешься защититься. Хотя…
Дитя не успело договорить, как его голос сорвался на душераздирающий, но явно человеческий вопль. Чёрная кровь вновь вырвалась наружу, а Сашу согнуло пополам. Она буквально вцепилась ногтями в собственные плечи, чуть ли не раздирая кожу на них. Словно пыталась добраться до чего-то внутри. Чего-то, что мучило её адской болью…
Она не прекращала кричать ни на секунду, пусть кровь и мешала, заставляя заходиться в кашле и задыхаться. Саша металась по кругу и чуть ли не разбивалась о стены, оставляя на них чёрные следы. Она, кажется, что-то пыталась сказать, но её слова тонули в крови и бреду.
— Пошла прочь! — взвыла Саша уже своим голосом, подняв голову к потолку. — УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!
А затем она просто замерла на одном месте и в одном положении. С запрокинутой головой и руками, застывшими в напряжении в воздухе. Всё её тело тряслось в конвульсии, а из горла доносилось хриплое, еле слышимое кряхтение. Настала относительная, давящая тишина, во время которой Тим неотрывно глядел на Сашу и ждал, не решаясь приблизиться к ней. Он ещё не знал, с кем предстоит столкнуться, и боялся сделать хуже. Хотя хуже уже и быть не могло.
— Саш, ты… ты меня слышишь?
Один миг — и она упала на колени, чуть ли не уронив себя полностью на пол. Растрёпанные и грязные волосы закрыли её лицо, но заходили волной от частого и судорожного дыхания. Слабыми и дрожащими ладонями Саша пыталась оттереть кровь, но лишь размазывала её сильнее.
Тим понял, что перед ним снова его подруга, поэтому осмелился подойти к ней поближе. А затем ещё ближе. И ещё ближе. До тех пор, пока не оказался сидящим напротив неё.
— Господи, да за что мне всё это… — сказала Саша, глядя на пол с нескрываемой болью в уже карих глазах.
В ответ на протянутую руку она лишь одёрнула свою и отвернулась вбок от Тима. Она без слов дала понять ему, что сейчас не время для сентиментальности. Время для него уже давно прошло.
— Уйди, — приказала Саша и подняла взгляд на Тима. — Пожалуйста…
Её голос звучал слабо из-за хрипоты, усталости и истощённости. Но она всё ещё стояла на своём. По-прежнему упрямая и не сломленная Дитя. И Тим знал, что у него никогда не получится сломать Сашу, на какие бы ухищрения оно не пошло.
— Я никуда не пойду.
И в чём-то он был похож на неё.
— Ты хочешь умереть или что?! — вдруг воскликнула Саша, дернувшись в сторону Тима, чем немного испугала его. — Ты же видел, что эта сумасшедшая чуть не убила тебя!
Медленно и неуверенно она встала на трясущиеся ноги и прошла пару шагов от своего прежнего места.
— Ты не остановишь её! Уже поздно! — Саша театрально всплеснула руками, но тут же скруглила плечи и спрятала взгляд за полуприкрытыми веками. — На… на ближайшем людном Уровне Дитя пробудится, и тогда…
— Наступит Судный день…
Саша кивнула и облокотилась о стену позади себя.
— Я просто… не знаю, что мне делать и куда податься! Это чудовище… оно в любой момент может попросту вернуться и… — Она вздохнула и потёрла лоб ладонью.
Как же Тим хотел забрать хотя бы половину той боли и тех страданий, которые испытывала Саша. Как же он хотел вернуть всё назад, до того злополучного вечера и того момента, когда они с Сашей собирались разойтись. Он бы остановил её, взял бы за руку… и предложил бы пойти в тот странный дом вместе. Но теперь… что он изменит? Как ему спасти человека, чья судьба напрочь оказалась связана с самой жестокой тварью Закулисья?
— Мы… что-нибудь обязательно придумаем.
— И что же? — устало отозвалась Саша, глядя под ноги. — Обратного хода уже нет. Дитя остаётся только… выйти на свободу. Это лишь вопрос времени.
Как бы ни хотелось признаваться самому же себе, но они оказались в тупике, из которого нельзя вырваться. Ни назад, ни вперёд. И оставалось лишь ждать того, что произойдёт уже по чужой воле.
— Если мы больше никогда не увидимся, — вдруг начала говорить Саша, — знай, что я…
Она замешкалась в поисках подходящих слов. От мысли о том, что эти слова, возможно, прощальные, сердце щемило до невыносимой судороги.
— Знай, что ты самый дорогой для меня человек после моих родных. Возможно даже… ты дорог мне так же, как и мой отец, которого я до сих пор вспоминаю.
Тим попытался приблизиться к Саше, но она лишь выставила руку вперёд, как бы призывая не пересекать черту безопасности. Но… ему было наплевать на все эти границы. Пускай он даже и умрёт через несколько секунд или минут… но он не будет жалеть об упущенном. Он не будет жалеть о том, что так и не сказал то, что должен был.
— Саш, я…
Но он не успел договорить. Снаружи послышались чьи-то быстрые, бегущие шаги, а затем дверь резко отворилась и в класс ворвались запыхавшиеся Рита и Андрей. Солнечный зайчик, летевший рядом с ними, погас почти мгновенно.
— Собираем вещи и валим отсюда! — крикнул Андрей и начал поднимать с пола вещи Тима и Саши. — Быстрее! Оперативники будут с минуты на минуту!
События начали настолько резко развиваться, что мозг не поспевал за ними и находился в заторможенном и как будто бы сонном состоянии. Вот руки хватаются за лямки рюкзака, а вот они пытаются нацепить его на спину прямо на быстром пути из класса в главную комнату зануд. Но пару раз Тиму всё же удалось обернуться на Сашу и заметить, что она сильно отстаёт.
— Назад! — вдруг приказал Андрей и попятился обратно.
Выход в коридор перекрыл оперативник из Н.Т.О.З. Странники бросились бежать в противоположную сторону. Тим инстинктивно пригнулся, чудом избежав выстрела, который пролетел всего в нескольких сантиметрах от него. Дверь в убежище с треском ударилась при открытии, а Рита прямо на ходу подскочила над полом и, кажется, даже зависла над ним на секунду.
— Като!
Щелчок пальцами — и перед глазами начали стремительно проноситься свет и тьма. Один за другим мимо пролетали осколки разноцветных реальностей и Уровней, не оставляя и времени на рассмотрение. Колеблющийся воздух обтекал тело, словно тёплые морские волны, а в голове начали гудеть какие-то струны. Настолько мощный ноу-клип в последний раз случился перед перемещением на Уровень 40. Страшно было представить, куда же в этот раз занесёт странников. Но если раньше им везло, то теперь, с Дитя среди них… повезёт ли им в этот раз?
Позвоночник едва не треснул, столкнувшись с твёрдым полом, а затылок отшибло почти до сотрясения мозга и противного звона в ушах. Но опомниться удалось быстро. Но даже после того, как Тим приподнялся с пола, интерьер нового Уровня кружил перед глазами. А вместе с далёкой, поющей эхом игривой музыкой это впечатление приобретало новые краски.
— Рит, ты как? — раздался неподалёку голос Андрея.
— Странно, но… я в порядке.
Рита, приземлившаяся рядом с Тимом, аккуратно приподнималась и тёрла нос пальцами, чтобы потом искать на них следы хоть какой-то крови. Но ничего не было.
— Что ж… — в небольшой растерянности проговорил Андрей и подпёр бока руками. — Мы на Уровне 55.
Странников окружало множество холодильных витрин, какие обычно встречаются в супермаркетах. Что самое интересное, внутри них не было пусто: на всех полках лежала какая-то еда, начиная от банок йогурта и заканчивая замороженной треской, завёрнутой в тысячи слоёв полиэтилена. И ни единого ценника. Бери — не хочу. Казалось, что это просто рай для студента каких-нибудь девяностых, который уже потратил свою стипендию и вынужден питаться сушёными тараканами и обоями со стен. Однако Закулисье уже научило Тима одной простой вещи — не доверять безобидным с виду вещам.
Особенно вещам с такими милыми именами, как Дитя.
Только Тим вспомнил про Сашу, как услышал её кашель и увидел её сидящей на коленях напротив себя. Страшно бледную на фоне своей тёмной одежды, волос и… чёрной крови. Только теперь она не просто лезла через горло, но и вытекала через нос. Ситуация стала нешуточной. Совсем нешуточной и тревожной.
— Саш? — испугалась Рита и мигом подошла к ней.
Но та лишь отодвинулась от неё и отмахнулась. Рите пришлось сделать шаг назад, чтобы не попасть под руку.
— Не трогай меня! — воскликнула Саша и с затравленным, безумным взглядом уставилась на остальных странников. — Не подходите ко мне! Не приближайтесь ко мне!
Её снова вырвало чёрной кровью. Руки, державшие тело над полом, дрожали и подгибались в локтях. Казалось, Саша вот-вот потеряет сознание от кровопотери. Однако… была ли это её кровь и
кровь ли вообще?
— О нет… — произнёс Андрей, явно понимая, что к чему. — И как я раньше этого не понял…
— Что именно? — спросила Рита, в то время как её голос нарастал по кривой паники. — Что происходит?!
— Саша… заражена Дитя. На последней стадии. Как и Дитя… — Андрею самому этот вывод давался довольно тяжело. — Уже поздно.
— Что?..
Эти слова показались последними гвоздями в крышку гроба, как бы говоря Тиму о том… что всё настолько плохо, что уже необратимо. Что бы ни придумали странники…
В наступившем шокированном молчании было слышно лишь плачущую Сашу, пытавшуюся что-то вытащить из карманов своими слабыми и наверняка непослушными руками. Было больно и невыносимо осознавать собственную вину. Тим ведь мог… он мог спасти её тогда. Он же чувствовал, что что-то не так! Он же мог остановить её и не дать всей этой трагедии случиться! Тогда почему он ничего не предпринял?! Почему он так просто отпустил её и позволил Дитя… сделать то, что оно сделало?
На полу перед странниками оказался пистолет и нож Саши, которые она бросила со всей возможной силой подальше от себя.
— Заберите, — приказала она сначала спокойным голосом, но, увидев, в каком замешательстве находились странники, повторила уже громче: — Заберите это у меня! Просто, пожалуйста, заберите!
— Спокойнее, спокойнее…
Андрей поднял всё с пола и убрал в дальний карман рюкзака.
— Просто не делай себе больно лишний раз, — продолжил он и присел перед Сашей на колено. — От того, что ты будешь сторониться нас, лучше не станет.
— Мы всего лишь хотим тебе помочь! — сказала Рита, сцепив руки в замок перед грудью.
— Отойдите. — Саша отползла от них к холодильнику.
— Ты сделаешь только хуже, если останешься здесь. Здесь есть много сущностей, которые могут убить тебя в таком состоянии. А Дитя только этого и надо.
— Прошу, не трогайте меня, — повторила Саша, но уже не так твёрдо, как раньше. Кажется, она всё же начала терять сознание.
— Ох, чёрт…
Тим вовремя подхватил её и поднялся вместе с ней.
— Что мы будем делать? — обеспокоилась Рита, с ожидающей надеждой глядя то на Андрея, то на Тима. Но знал бы тот ответ…
— У нас мало времени, — проговорил Андрей, оглядываясь вокруг. — Если мы не перейдём в безопасную зону, Дитя вырвется на свободу и мы уже ничего не сможем сделать.
— В какую безопасную зону? Ну в какую?! В пустоту, что ли?! — неожиданно для себя воскликнул Тим, который почти дошёл до истерики, в то время как Саша чуть ли не повисла на его плече.
— Нам нужен Уровень, где не будет ни единого человека. Или где вероятность встретить человека крайне мала. Там Дитя умрёт от голода. Но… единственный такой ближайший Уровень — это Уровень 12. И до него придётся добираться через Уровень 11. И никак иначе.
— Нет… — простонала Саша. — Только не туда! Не надо!
— Нам придётся пересечь Уровень 11, чтобы добраться до Двенадцатого. Только там… только там Дитя не сможет угрожать людям.
— Только не через Одиннадцатый… — снова взмолилась она.
— Саш, у нас нет другого выбора, — сказал Тим. — Самый короткий путь только через Уровень 11.
— Вы не понимаете! Оно… оно обещало, что…
Не успела она договорить, как отчего-то вскрикнула и сжала куртку в районе груди. Она часто задышала и сильно облокотилась на плечо Тима. Словно болью Дитя… хотело заставить Сашу молчать.
— Нам нельзя на Уровень 11! — крикнула она, еле держась на грани сознания. — Там люди! Там слишком много людей!
Она взвыла, на миг сверкнув красными глазами. Дитя наверняка пыталось взять над ней контроль, но не могло. Пока что.
— Господи… — прошептала Рита, с жалостью и грустью глядя на Сашу.
— Мы не можем по-другому, поверь! — Андрей потёр переносицу, поднял голову к потолку и вздохнул. — Нам просто… нужно будет перебежать пару кварталов до выхода на Уровень 12. Всего лишь пару кварталов… Я… я не знаю, можно ли как-то сдержать Дитя извне, но… я надеюсь, что ты сможешь удержать его хотя бы на некоторое время.
Саша замолчала, уставившись под ноги. В таком больном состоянии наверняка было трудно принять настолько ответственное решение. Особенно тогда, когда времени на это почти не оставалось.
— Хорошо, — выдохнула она и поджала губы. — Я… постараюсь сделать всё, что смогу.
От витрин несло размороженным несвежим мясом и гнилой резиной, а под ноги иногда бросались смертокрысы. Фоновая музыка вместе с микрошумом работающих компрессоров давили на нервы. Странники шли молча, как на похоронной процессии, лишь изредка обмениваясь парочкой слов по поводу пути или встречающихся на пути сущностей. В том числе и местной опасной холодильной техники, мимо которой приходилось прокрадываться.
— Ты как? — тихо спросил Тим у Саши, которая продолжала держаться за него.
Она молчала, сморщив лоб и пытаясь скрыть тот факт, что её терзает агония. Такая, которую даже представить было тяжело.
— Всё нормально, — наконец ответила она и судорожно вздохнула. — Держусь…
Этот путь был похож на дорогу до эшафота — такую же долгую и такую же мучительную. В те минуты Тим думал о многом: о том, что было бы, если бы он всё же не ушёл в тот вечер, и о том, что будет дальше с ними четверыми. Но, несмотря на прежнюю надежду, на светлом горизонте начала маячить чернота, которая с каждым часом лишь ширилась и добиралась до самых дальних уголков сердца. Есть ли вообще шанс на счастливый исход, когда враг — твой же друг? Есть ли хоть одна разумная причина не впадать в отчаяние?
Это была твоя вина. Твоя и только твоя вина.
Прямо в голове раздался голос Дитя, заставивший стиснуть зубы и сжать кулаки от злости на эту треклятую сущность и обстоятельства, что так драматично умудрились сложиться.
«Ну почему… ну почему я ничего не сделал?!»
Плечо, на которое опиралась Саша, начало сводить, а грудную клетку едва ли не разрывало изнутри от чувства вины и желания хоть что-то изменить, пока не стало уже слишком поздно. Но… разве уже не наступило это самое «слишком поздно»?
— Если Дитя всё же пробудится на Уровне 12, у нас есть шанс, что всё обойдётся, — попытался обнадёжить всех Андрей. — Оно не сможет долго жить без подпитки извне.
— А… изнутри? — спросила Рита осторожно. — Может, у него есть какой-то внутренний источник?
Неожиданно для Тима Саша сжала его предплечье и прислонилась к нему головой. Он слышал, как она рыдала сквозь стиснутые зубы: то ли от боли, то ли… от отчаяния. Ему так хотелось помочь ей в те минуты, но что он мог для неё сделать? Да если бы была возможность, он бы с радостью согласился на то, чтобы Дитя жило в его теле… а не мучил девушку, за которую Тим был готов продать душу даже этому закулисному дьяволу во плоти.
— Почему я не умерла по дороге в универ? — с горечью в каждом слове спросила Саша, но этот вопрос был направлен скорее не к странникам, а к судьбе.
За очередным рядом из холодильных витрин показались автоматические двери, за стеклом которых виднелся белый яркий свет. Настоящие двери в рай — не иначе. Даже музыка здесь играла громче и складнее, а неприятная затхлость и вовсе сошла на нет. Только, кажется, это было тем самым выходом на Уровень 11.
— Ух ты, а мы быстро… — удивился Андрей и повёл всех в сторону автоматических дверей. — Сейчас выйдем и переберёмся на Уровень 12.
— В-видишь? Мы дошли! — попытался приободрить Сашу Тим, но он увидел в её слезящихся глазах лишь тревогу.
Как бы он сам ни обнадёживал себя и ни настаивал на том, что у этой истории не может быть плохой концовки… он в глубине души понимал, чем всё закончится — разлукой, кучей смертей и разбитой вдребезги надеждой.
Автоматические двери приветливо открылись перед странниками, выпуская их за пределы Уровня 55, который они не успели толком изучить. Будто и не было этого этапа путешествия вовсе…
От яркости света снаружи пришлось закрыть глаза и делать шаги вслепую. Но этот неприятный миг был недолгим, прежде чем ноги почувствовали под собой сухой асфальт, а на лицо упала тень от одного из небоскрёбов.
— Какого… — послышался удивлённый и испуганный голос Андрея.
И, только когда Тим открыл глаза, он увидел, что они вчетвером оказались в том самом сквере возле бизнес-центра. Прямо посреди него, хотя так произойти не могло. Тим даже обернулся, но не обнаружил за собой никаких дверей. Зато увидел двух очень любопытных и шокированных горожан и нтозника, который тут же начал приближаться к странникам.
— Нас не должно было перекидывать сюда! — воскликнул Андрей и огляделся в поисках хоть какого-то пути прочь из сквера.
В попытках выйти странники побежали в противоположную сторону, но путь перекрыл уже биговец с калашом наперевес. А с остальных сторон уже подступали другие оперативники. Всё тщетно — странников уже окружили. Настолько быстро, что они даже не успели ничего толком сделать.
Нтозники, биговцы и сотрудники Глаз Аргоса сомкнули круг, направив взгляды на стоявших в центре странников. А, тем временем, к кругу начали сходиться жители Бесконечного города и галдеть. Галдеть настолько громко, что Саша, до этого державшаяся за Тима, закрыла уши ладонями. Дитя наверняка в тот момент играло с её разумом и восприятием реальности.
— Попрошу вас сдать оружие и отойти подальше от этой… — один из биговцев с презрением посмотрел на Сашу, дрожавшую то ли от слабости, то ли от подступающего приступа одержимости.
— Подождите, но мы хотим… — уж было начал объяснять ситуацию Андрей, как его перебили.
— Вас никто не спрашивал! Сдайте оружие и отойдите в сторону! Вы и так уже натворили дел!
Саша снова крепко вцепилась в плечо Тима. Чёрная кровь из её носа потекла сильнее.
— Если вы сейчас же не последуете приказу, мы будем вынуждены…
— Если вы сейчас же не отпустите нас, всё закулисное человечество сдохнет к чёртовой матери! — не выдержал Андрей. — Мы должны отвести нашу подругу на Уровень 12! Это соображения безопасности!
Прямо под ухом раздался пронзительный крик. Из глаз Саши начали течь чёрные слёзы. Ситуация стала нешуточно опасной и близкой к грани. Толпа же, не понимавшая происходящих событий, становилась с каждой минутой лишь больше и громче.
— Это уже не ваша подруга. — Оперативник помотал головой. — И от твари, которая сидит внутри неё, надо избавляться.
Словно по какой-то команде, остальные оперативники перезарядили свои автоматы и нацелили их прямо на Сашу.
— Мы просим вас по-хорошему отойти и дать нам избавиться от этой твари.
Дитя, сидевшее внутри Саши, взвыло и издало безумный смех. Скопившиеся вокруг люди вздрогнули, а несколько оперативников, кажется, от испуга чуть не открыли огонь по странникам.
— Мы знаем, что делаем! Просто отпустите нас и дайте довести человека до безопасного места! — крикнул Андрей, уже не сдерживая себя в рамках приличия.
— Вы вообще видите, что с ней?! — взбесился Тим. — От того, что вы нас всех тут перестреляете, не будет никакого толку!
— Будьте же людьми… — взмолилась Рита, подойдя ближе к тому оперативнику.
— Да стреляйте уже! — раздалось из толпы собравшихся вокруг горожан.
— Не смейте! — крикнула Саша и вышла вперёд остальных странников.
Она едва держалась на ногах, а по её лицу беспрерывно и беспощадно струилась чернота. Сжавшаяся, заплаканная и бессильная — наверняка именно такой её хотело видеть Дитя. Что ж… оно своей цели добилось.
— Не стреляйте, прошу вас, — попросила она, сделав шаг к краю круга. — Вы сделаете только хуже, поверьте. Боль… делает Дитя сильнее.
— Не заговаривай мне зубы, — отозвался оперативник голосом, полным презрения.
— Да послушайте же…
Взмах приклада — и Сашу опрокинуло на асфальт. Удар оружием оказался настолько сильным, что она… даже не встала после него. Будто оперативник и вовсе убил её. И мысль об этом окончательно вывела Тима из себя.
— Какого хрена ты творишь?! — воскликнул он и чуть не набросился на оперативника. Но к потасовке присоединились новые лица…
Окружение оперативников растолкали знакомые руки, и уже через секунду перед странниками оказался мистер Мэй. От неожиданности его появления Тим забыл, что ещё несколько секунд назад собирался хорошенько вдарить обидчика Саши об асфальт.
— Не трогать её! — крикнул тот, обернувшись на всех. А затем его тяжёлый взгляд пал на того самого оперативника, и он прошипел: — Тебе же сказали, что от боли будет только хуже!
— Надо же, как у вас, биговцев и прочих, всё слаженно работает… — со злобой съязвил Андрей, скрестив руки на груди. — А пораньше нельзя было всем всё сообщить?!
Тим опустился к Саше и аккуратно потряс её за плечо, пытаясь узнать, в сознании ли она. Он не обращал внимания на звуки и разговоры вокруг, а происходившая вокруг суматоха стала лишь фоновым шумом.
— Эй, Саш? Ты… как?
Она не приходила в себя, навлекая всё больше мыслей о собственной смерти. А над ними двоими тем временем стоял мистер Мэй. Он словно смотрел на них свысока.
— Что — интересно наблюдать за беспомощными странниками? — процедил сквозь зубы Тим, прожигая того взглядом. — Довольны, да?! Со своим… кавардаком и непонятными целями и мотивами! Почему вы не могли никому ничего сообщить раньше?!
— Мы сделали всё, что могли, мистер Аскеров. Но, к сожалению, вести в Закулисье доходят с незавидной скоростью, — отчитался мистер Мэй по обыкновению холодно, однако в чертах будто бы промелькнула тень сочувствия.
— Да я плевал на вашу бюрократию, из-за которой страдают ни в чём не повинные люди!
Перед глазами стояла какая-то пелена ярости и отчаяния. Да, несмотря на то, что Саша могла ожить в любом случае… боль приближала пробуждение Дитя. И это было тем, что пугало Тима больше всего. Гораздо больше, чем то, что они были пойманы и скоро должны были пойти под суд Глаз Аргоса.
Слух, словно игла, пронзил искажённый смех, скакавший по тональности от самого высокого до самого низкого.
— Спасибо за беспокойство, милый.
Это ласковое обращение искажённого голоса Дитя заставило нутро свернуться до немыслимо маленького комка. На лбу тут же проступили крупицы пота, а Тим, недолго думая, начал отползать от
Саши Дитя, принявшегося медленно и до дискомфорта неестественно подниматься с пола. Его конечности мотались из стороны в сторону, словно принадлежали не человеку из костей и плоти… а тряпичной кукле.
— Господь всемогущий… — только и смог выговорить Андрей, когда увидел то, во что превратилась Саша.
Красные глаза с любопытством и, в то же время, с презрением осматривали собравшихся вокруг людей. Обильные чёрные слёзы капали прямо на асфальт, собираясь в небольшие лужицы под ногами той… чей разум был окончательно заперт Дитя. Синяки и остатки человеческой крови словно дополняли эту картину мраком и не вызывали ничего, кроме ужаса.
— Ну что, Ася? Я всё же заполучила твоё тело… — сказало Дитя, повернув голову куда-то вбок, но затем вернуло свой мёртвый взгляд на толпу:
— А вот и мои замечательные зрители! Вы вовремя пришли! Занимайте свои места!
Дитя вело себя как эксцентричная дива на сцене театра. Оно заигрывало со своими будущими жертвами, чтобы те… потеряли бдительность и страдали ещё дольше. Но будущие жертвы даже не пытались что-то сделать: спасаться или атаковать. Даже оперативники… и те впали в ступор и чуть ослабили свой круг.
— Эрни, милый, ты меня помнишь? Как же долго мы с тобой не виделись… — Дитя обратилось к мистеру Мэю, но уже другим, незнакомым женским голосом.
В ответ на этот вопрос он лишь оскалился и нахмурился, не скрывая свою наверняка давнюю ненависть к Дитя.
— Как такое забудешь… — сквозь зубы проговорил мистер Мэй.
— Я рада, что оставляю о себе такие яркие впечатления, — прощебетало Дитя уже искажённым голосом Саши и резко повернулось к Тиму, который ещё не успел подняться на ноги и наблюдал за всем снизу.
— Не волнуйся. Тебе так же, как и ему, мучиться не придётся…
Лужа черноты под ногами Дитя с каждой секундой расширялась и захватывала площадь прежнего круга. Люди вокруг отступали назад, но почему-то всё ещё не бежали, словно чего-то ждали.
— Вы напуганы? Я для вас — монстр? — усмехнулось Дитя, одарив своим леденящим душу взглядом каждого из присутствующих.
— А разве вы сами не монстры, убивающие друг друга только из-за различий в цвете кожи? Разве вы не были монстрами, когда шли уничтожать других только из-за того, что их бог… неправильный? Разве вы не были монстрами, унижая и всячески притесняя тех, кто говорил на другом языке?
Дитя зловеще безумно рассмеялось, а вокруг него, тем временем, начала подниматься жидкость из луж.
— Свою душевную грязь… вы перетащили в МОЙ ДОМ! Вы — твари, хуже всякой сущности Закулисья! Вы — его главная проблема и зло! ВЫ!.. Но уж никак не я! Только НИКТО этого не понимает!
Один из оперативников всё же опомнился от шока и выстрелил в плечо Дитя. Но то лишь пошатнулось и как ни в чём не бывало улыбнулось своей фирменной улыбкой паталогического презрения. Ведь из простреленного плеча чернота вытекала куда быстрее…
— Но я всё исправлю. А, как известно… горбатого исправит только могила.
Черноты было много. Слишком много для одного тела… И она всё поднималась и поднималась к небу, формируя тело того самого чудовища со стен пещер Уровня 23. Дитя постепенно скрывалось за стенами нового тела и продолжало подпитывать себя чёрной кровью.
— Все назад! — прокричал мистер Мэй и бросился прочь от Дитя вместе со всеми остальными.
Андрей смог растолкать и поднять Тима, прежде чем вокруг воцарилась паника и давка. Над Бесконечным городом поднялся крик и вой сирены: в этот раз биговцы среагировали куда более оперативно. Но было уже поздно — Судный день настал. Спасаться или что-то исправлять бессмысленно.
Свет неба исчез, а оно само окрасилось в тёмно-серый, словно перед грозой. Воздух стал настолько холодным, что обжигал измученные бегом лёгкие и вызывал дрожь в и так ослабевшем теле. Был ли это страх или же отчаяние — Тим понять не мог. Но он и не стремился, а лишь уносился вместе с Ритой и Андреем дальше по улице, которую постепенно заполняли паникующие люди и… враждебные сущности: кожекрады, убогие и многие… многие другие. В ушах стояли крики, сирена и треск бьющихся стёкол в домах на верхних этажах. А перед глазами до сих пор иногда мелькали безумные красные глаза Дитя на лице Саши.
В переулках между домами слева было видно соседнюю улицу, по которой тоже бежали люди, но за ними беспощадно быстро следовали чёрные волны, похожие на щупальца. И те, кто не успевал спастись… бесследно исчезали среди черноты, становясь новой жертвой кошмаров Дитя.
Странники резко завернули с главной улицы в переулок справа, временно оказавшись в безопасном месте. Вместе с ними между стен домов сидело несколько семей, которые зажались в углах в надежде, что им удастся спастись от произвола Дитя. Маленькие дети на руках у своих родителей плакали от испуга, а взрослые… кажется, понимали, что их ждёт.
— Ну что — совершили марш-бросок до Уровня 12? — спросил Тим хмуро, подперев бока руками.
— Поверь, я тоже не в восторге от того, что всё сложилось именно так, — отозвался Андрей. — В конце концов, не я же организовал засаду оперативников…
— Давайте не будем начинать ругаться, — вмешалась Рита, словно почувствовала, что сейчас может случится ссора. — Нам нужно что-то делать! Пока ещё есть возможность…
— И что мы сделаем? Дитя — на свободе, в городе творится хаос! Ещё и…
Тим хотел сказать про Сашу, но он даже не мог предположить, что с ней сейчас и можно ли её вернуть в обычное состояние. И жива ли она вообще…
— Мы тоже за неё переживаем, — сказала Рита, погладив его по плечу.
Андрей, тем временем, выглядывал за пределы переулка и, кажется, искал Дитя.
— Саша точно жива, — сказал он, повернувшись обратно в переулок. — Просто… она заперта внутри тела Дитя и не может выбраться из него. Её разум наверняка ещё цел, однако…
Андрей вздохнул.
— Дитя выжмет из неё всё, что только сможет. Оно будет ломать её до последнего. Оно будет подпитываться её болью до тех самых пор, пока её разум… не сломается окончательно и не подчинится воле Дитя. И, уж поверьте, оно сделает всё, чтобы Саша страдала.
Последние слова вызывали дикое желание выйти из переулка и направиться к Дитя, чтобы исполосовать его мерзкое осьминогоподобное тело и вызволить оттуда Сашу.
— Я знаю, что ты хочешь сделать, но я бы не советовал атаковать Дитя в лоб, — сказал Андрей, и только тогда Тим понял, что ненароком взялся за рукоять меча.
— У тебя уже есть какой-нибудь план? — спросила Рита.
— Есть, но… — Андрей посмотрел куда-то в сторону. — Боюсь, он слишком рисковый.
Он подманил своих товарищей к выходу на улицу и показал на несколько небоскрёбов в паре кварталов от них. И среди этих небоскрёбов медленно плыло Дитя, которое опутывало чернотой здания, а с некоторых и вовсе срывало крыши.
— Как я упоминал ещё на предыдущем Уровне, Дитя необходимо лишить внешней подпитки, чтобы оно погибло. Однако… у него есть ещё и внутренняя подпитка в лице Саши. Сейчас она без сознания, но находится в кошмарах, которые ей создаёт Дитя. В них она не может умереть, но душевной боли вполне достаточно для того, чтобы Дитя продолжало расти.
— И? Что дальше? Как нам это поможет? — спросил Тим.
— Так как Дитя уже снаружи Саши, их уже ничего не связывает. И нам остаётся лишь заставить Сашу очнуться, чтобы она выбралась из тела Дитя.
— Но… как мы это сделаем?
Тут Андрей снова сделал паузу и потёр лоб ладонью.
— Вот тут-то и начинается главный подвох… Конечно, Саша без сознания, но она слышит почти всё, что происходит в кошмарах остальных жертв. Поэтому мы можем попробовать… докричаться до Саши через собственные кошмары.
Это значило лишь одно — самому стать жертвой Дитя и согласиться сыграть с ним в его игру без шанса на победу. Или с шансом, стремящимся к нулю. Но что другое оставалось у странников? Что ещё они могли сделать для того, чтобы спасти Сашу и хоть немного обессилеть Дитя?
— А как мы сами выберемся из своих кошмаров? — обеспокоенно спросила Рита.
— В том-то и дело, что я не знаю… — проговорил Андрей. — Мы идём на слишком большой риск. Либо мы воссоединимся и исполним пророчество, либо… погибнем все вместе и не будем ни о чём жалеть.
— Я буду о многом чём жалеть! — заявил Тим. — В том числе и о том, что не сказал…
Он вовремя замолчал, чуть не проболтавшись.
— Я согласен идти. И мне плевать, если я всё-таки умру. В конце концов… разве не для этого нас избрало Закулисье?
Это было одно из тех немногих решений, которые он принял с абсолютной уверенностью.
— Он прав, — сказала Рита. — Никто, кроме нас, не сможет справиться с Дитя.
Было понятно, что ей страшно: на её лице опечатался испуг, а руки сжались в замок. Но она преодолевала этот страх прямо сейчас, стоя на пороге самого важного для закулисного человечества решения.
— Что ж… — проговорил Андрей со вздохом и оглянулся на небоскрёбы, захваченные Дитя. — Закулисье явно не оставляет для нас выбора. Да и втроём достучаться будет легче.
С дальней стороны улицы было видно чёрную волну, медленно несущую на своей поверхности несколько человеческих трупов и трупов гончих. Всё же, как бы ни пытались спастись люди и сущности, Дитя продолжало расширяться и захватывать всё новые и новые территории Уровня 11. И скоро частичка его тела должна была добраться до странников.
— Если что-то всё же случится…
Андрей обнял Риту и Тима.
— Я был рад, что путешествовал именно с вами.
В ответ на это Рита прижалась к нему, не сдерживая набежавших слёз. Тим опустил голову и потрепал Андрея по плечу. Может, его и преследовали грусть и страх, но… в этот раз он не собирался падать духом на глазах своих товарищей и горожан Уровня 11. Не сегодня и не сейчас, когда на кону стоит целый мир.
— Я тоже рад, что судьба свела нас, — ответил он и медленно покинул объятия, а затем с неожиданной смелостью улыбнулся. — Но надеюсь, что она сведёт нас ещё раз.
— С Богом, — сказала Рита так же смело, в глазах которой вместе со слезами горела надежда. И именно после этих слов странники двинулись с места.
Шаг за шагом они приближались к чёрным волнам, в то время как их путь сопровождали крики с соседних улиц, вой сигнализаций в магазинах и грохот со стороны дальних кварталов. Казалось, что ад вышел из-под земли, чтобы устроить в смертном мире апокалипсис. Хотя Дитя и вправду было похоже на создание, рождённое самим злом в полном его понимании…
«Теперь ещё от этого отродья зла нужно избавиться…»
Как только нога ступила в лужу, её тут же начало засасывать вглубь, будто в болотную трясину. Тим не удержал равновесие и упал прямо в черноту, которая оплела его за руки, чтобы утянуть вниз. Стало настолько холодно, что даже вода океана Уровня 7 не могла сравниться с температурой тела Дитя. Сознание постепенно покидало голову, в то время как её окутывал туман бреда.
Ты так устал, мой милый… Почему бы тебе не уснуть и не избавиться от той тяжести, что лежит на твоих плечах? Может, ты хочешь заглянуть в своё прошлое и побыть в нём? А может… ты хочешь остаться в нём навсегда и больше никогда не возвращаться в суровую реальность Закулисья?
Над чернотой остались лишь голова и плечи, которые беспощадно тянуло в пучину кошмаров. Как бы Тим ни пытался сохранять сознание и управлять ситуацией, сон постепенно ослеплял глаза, заставляя проваливаться всё глубже и глубже в холод и темноту. И он уже не мог сопротивляться. Он просто тонул и позволял черноте поглотить себя до тех пор, пока он окончательно не распрощался с улицами Бесконечного города и реальностью…
Только то место, где Тим очнулся, оказалось не тем воспоминанием, в котором бы он хотел остаться навечно, а ярко-голубые стены длинного школьного коридора заставили сердце пропустить несколько секунд своего цикла работы. Да, может, это место не было таким страшным, как класс, напичканный тусовщиками, только вот… Почему-то Тим в тот момент пожелал оказаться в одной компании с этими улыбчивыми тварями, а не здесь… в атмосфере места, которое угнетало его целых одиннадцать лет.
— Чёрт возьми…
