Кофе, карамель и пять свиданий

      Феликс шёл по заснеженной дороге; руки мёрзли, но он продолжал нести пакеты. Из-за приближающихся праздников в университете студентов отпустили с последних занятий. Одногруппники поздравляли друг друга, приглашая его присоединиться к весёлым встречам, ведь скоро все разъедутся по домам, и собрать компанию будет уже невозможно.       Стремясь сделать сюрприз своему парню, он решил не предупреждать Чанбина о скором возвращении. По пути Феликс зашёл в местный супермаркет, покупая ароматные мандарины. Постучавшись, на удивление, Чанбин не открыл ему; пришлось искать ключи, закинутые в глубь сумки.       Пройдя внутрь, его встретило тепло домашнего уюта. Не снимая верхней одежды, он спешно бросился искать Чанбина, пока не раздался странный звук, доносящийся из спальни.       Феликс остановился; ему сейчас показалось? Толкнув дверь, мандарины, которые он бережно собирал в целлофановый пакет, рассыпались по полу.       Снег скрипел под ногами, и каждая снежинка, казалось, умирала вместе с ним. Следы на белом покрове быстро заметались, исчезали. Холодный ветер пронизывал, щипал щёки, превращая слёзы в ледяные капли, которые скатывались по лицу.       Наконец, он добрался до лавочки, застывшей в ожидании веселья, как и он сам всего час назад. Опустившись на её проледеневший край, мороз проникал под одежду. Вокруг раздавались оглушительные звуки фейерверков, смех и радость людей, готовящихся встречать праздник, но в его душе не было ни искры.       Феликс склонил голову и закрыл глаза, позволяя слезам свободно стекать. Одиночество, странное и непривычное, обострилось в полночной тишине. Выбежав из квартиры, он не заметил, как остался на улице без денег и телефона, который лежал на тумбочке. Ветер становился всё суровее, заставляя дрожать, но он продолжал сидеть на этой одинокой лавке, не двигаясь с места.       Раздались чьи-то шаги. Феликс не обращал на них внимания, пока не увидел носки чёрных ботинок, которые приблизились к нему.       – Не стоит плакать на морозе, – прозвучал мелодичный голос, и к нему добавился шуршащий звук, словно ветер игрался. – Глаза слишком прекрасны для этого.       Что-то тёплое обвилось вокруг шеи Феликса.       Резко подняв голову спустя, казалось, всего мгновение, он увидел лишь бескрайнюю ночную пустоту. Руки же нащупали аккуратно повязанный шарф в красно-белую полоску, который дарил ему это неожиданное тепло. Встав на ноги, Феликс начал осматриваться по сторонам, но всё вокруг оставалось совершенно пустым.

***

      – Пряный латте, пожалуйста! – весело восклицает девушка с яркими волосами, её голос словно искрится.       В кофейне воздух насыщен ароматами свежезаваренного кофе, горячего шоколада и корицы, создавая атмосферу, в которой хочется остаться навсегда. Уютные деревянные столики, обитые мягкими пледами диваны, и стены, украшенные гирляндами, излучают мягкий тёплый свет, словно приглашая гостей на праздник.       Люди, улыбаясь, обмениваются взглядами, словно старые друзья, встретившиеся после долгой разлуки. На столах стоят чашки с напитками, а рядом – печенья и сладости, которые добавляют радости в этот зимний день.       – Хороших Вам выходных! – с искренней улыбкой произносит Джисон, голос разносится по всей кофейне. Он подмигивает старушке в красном берете, которая с трепетом держит в руках пачку имбирного печенья. Та отвечает ему доброй улыбкой.       На Джисоне был новогодний джемпер, украшенный кружевом снежинок, что придавало ему по-детски милый вид. На пальцах поблёскивали кольца самых причудливых форм: одно было в виде такой же снежинки, а другое в форме снеговика. Каждый раз, когда он двигал руками указывая на меню или махал в приветствии, кольца весело переливались на свету.       Находясь рядом с ним за прилавком, украшенным различных цветов мишурой, Феликс не разделял той же радости, что его друг. Губы растягивались в сухую улыбку, когда очередной посетитель подходил заказать что-нибудь тёплое. Ему было совершенно не до веселья. Бросив взгляд в окно, которое они несколько часов украшали вырезанными по инициативе Джисона снежинками, снег медленно кружил в небе, устилая улицы.       От этого зрелища он невольно поёжился, крепче укутываясь в свой обычный, ничем не примечательный белый свитер. Единственное, что выделяло его, — это небольшие завитки на рукавах, напоминающие кудри Джисона, который всегда шутил по этому поводу.       – Смотри, какая прелесть! – радостно лепечет Джисон, роясь в коробке с новогодними игрушками. Он вытаскивает одну в форме синего шара, и, обернувшись к нему, спрашивает: – Как считаешь, куда лучше её повесить?       Новой затеей оказалась то, что им необходимо было поставить небольшую ёлку в углу кофейни, пусть даже и был конец ноября. Ради этого Джисон даже притащил игрушки, откуда-то привезённые, и с нетерпением ждал момента, когда можно будет закрыться на перерыв, занимаясь украшением.       Феликс, бросив взгляд на срубленное дерево, машинально указал на случайное место, что не ускользнуло от внимания Джисона.       Тот, отложив в сторону сияющие игрушки, постарался развеять мрачное настроение друга. Садясь рядом с ним за один столик, улыбнувшись, спросил:       – Ты чего такой хмурый? – Джисон наклонился ближе, пытаясь поймать внимание Феликса.       – Просто не люблю всё, что связано с зимой, – ответил он, вспоминая измену.       Сколько бы он ни старался забыть, прошёл почти год. Именно тогда Феликс познакомился с Джисоном, который сейчас, подтолкнув к себе пуфик, пытался удержать равновесие, вешая ярко-красную звезду на ёлку.       Джисон оказался братом одного из его одногруппников, и они уже встречались однажды. Увидев Феликса, он сразу же пригласил его к себе, согревая с помощью имбирного чая, который только что заварил, и овсяного печенья, испеченного их мамой.       В тот день в сердце Феликса возник холод, который был ему не присущ. Он решил, что лучше никому не открывать свои чувства, полагая, что это будет наилучшим решением, прежде всего для него самого.       Попрощавшись с Джисон и закрыв кофейню, он медленно направился в сторону съёмной квартиры. С ней ему также помог Джисон, договариваясь через знакомых с парнем по имени Крис. Тот был родом из Австралии и приезжал крайне редко, поэтому он смог сразу же въехать.       К тому же, Крис немного снизил ему цену, лишь попросив Феликса присмотреть за своей собакой. Берри временно оставалось у родителей, пока у младшей сестрички не появилась аллергия. Животных он любил, даже когда-то предлагал Чанбину завести кого-нибудь, но тот устроил целый скандал, поэтому больше тема животных у них не поднималась.       Отперев дверь, Феликса как обычно встречала радостно виляющая хвостом Берри. Погладив малышку по гладкой шёрстке, он прошёл внутрь. Пока все украшали дома и квартиры, единственное, что у него было из новогодней атрибутики, это красно-белый шарф, висевший в прихожей.

Last Christmas,

I gave you my heart

But the very next day, you gave it away

This year, to save me from tears

I'll give it to someone special.

      Дурацкие песни. Она играла уже в который раз подряд, и знакомые строчки, звучащие на каждом шагу, вдруг обрели для Феликса совершенно иной смысл.       Колокольчик, висевший на двери и оповещающий о новых посетителях, издал звон. Улицы вновь заполнялись людьми, спешащими по своим делам, но стоило им увидеть кофейню – они сразу же направлялись туда.       – Псс, – Джисон толкнул его локтем в бок, нетерпеливо дожидаясь, когда горячий шоколад будет готов. Он наклонился ближе и, с блеском в глазах, шепнул: – Глянь-ка в ту сторону, – указал на длинную очередь.       Феликс, пытаясь разглядеть, что так зацепило друга, прищурился и, упаковывая в картонную коробку два айс-латте, спросил с недоумением:       – О чём ты, Джисон?       Тот с игривой улыбкой закатил глаза, указывая на парня, стоявшего в этой очереди:       – Кое-кто пришёл, и похоже, к тебе.       Феликс вскоре нашёл парня: высокий, с небрежной прической и уверенной осанкой. Он слегка приподнялся вперёд, чтобы получше рассмотреть его. Пальцы держащие картонку замедлились.       Парень действительно приходил уже не впервые, и каждый раз Феликс пытался скрыться от его мимолётных взглядов.       Будь это раннее утро или же накрывшие город сумерки дверь отдавалась тихим звоном и парень попадал в кофейню. Сверкающая улыбка, встречающиеся взгляды и неловкие слова, которые зависали в воздухе становились их традицией.       Выбирая всегда столик около окна он заказывал один и тот же напиток, и каждый раз, когда Феликс выполнял заказ, не упускал своего шанса сказать что-то, что заставляло его опускать глаза. Но как бы он не старался, коричневый омут завлекал его так, что он чуть и вовсе не разливал только что приготовленный кофе.       – Осторожнее, карамелька.       Парень, с лёгкой усмешкой на губах, наблюдал за Феликсом, который, казалось, пытался сосредоточиться на своих обязанностях. Он ловил каждое движение, каждую мимолетную реакцию, и в его глазах загорались искорки. Они смеялись над Феликсом! Полный провал.       И вообще карамелька, серьёзно?       Сидя за столиком, парень наблюдал за окружающей жизнью, его взгляд скользил по прохожим, время от времени возвращался к Феликсу. Тот старался не поддаваться искушению ответить ему, но любопытство всё равно брало верх. Появлялась лёгкая усмешка, понимая, что его присутствие вызывает отклик.       Феликс боялся собственной реакции, пытаясь понять к чему она может привести. Сначала он считал это лишь забавой со стороны парня, со временем тому наверняка надоест, но привычное место у окна вновь скрывалось за его фигурой.       До вчерашнего дня. Ругаясь про себя, он смотрел в окно, пытаясь отыскать знакомые силуэты в бежевом пальто, в котором парень приходил каждый раз. Но всё было безрезультатно. Наверное, он был даже рад, но, несмотря на это, взгляд не мог оторваться от теперь пустого столика.       – Земля вызывает Феликса, приём, – Джисон помахал рукой перед его лицом возвращая в реальность. – Всё в порядке? – голос звучал обеспокоенно.       – Ты что-то говорил? – Феликс вздрогнул и вернулся к Джисону, – я задумался. Умолчал о ком именно.       На губах Джисона заиграла хитрая усмешка, а в глазах появился блеск. О боже. Феликс знал его: все идеи начинались именно с него, и это ему совершенно не нравилось.       Отвлекаясь на свои мысли, он даже не заметил, как очередь стремительно продвигается, и вдруг тот самый парень оказывается прямо перед ним! Успокойся, натягиваем улыбку и обслуживаем как обычно.       – Один латте с корицей и мускатным орехом, пожалуйста, – в очередной раз сделал заказ знакомый голос.       Интересно, почему его не было? Феликс сдерживался, чтобы случайно не озвучить мысли вслух. Не успел и слова вставить, как в разговор влез Джисон, отодвигая чашки на прилавке.       – Не нужно, вы частенько у нас, сделаем за счёт заведения, – улыбнулся, заметив как парень начал доставать кошелёк. – Вам, видимо, понравилось у нас? – Не унимался Джисон, привлекая внимание и записывая заказ.       Феликс бросил на друга быстрый взгляд, но не стал вмешиваться. Опять он что-то задумал.       – Понравилось.       Отойдя к кофемашине, Джисон оставил Феликса с парнем. Нужно было занять себя хоть чем-нибудь. Вытаскивая пластмассовые крышки для бумажных стаканчиков, Феликс думал: почему он вообще сейчас переживает об этом? Парень ему совершенно не интересен.       Поднявшись к прилавку, голос вновь обратился к нему:       – В таком случае добавьте ещё один кофе, но с карамелью, – обдумывая что-то, проговорил парень. И честно, Феликсу показалось, что мгновением назад он изучал его.       Обернувшись, он заметил, что Джисона там не оказалось. И как тот успел так быстро смыться?       Нежные нотки карамели были сладкими и привлекающими. В то время, пряный мускатный орех добавлял глубину, его тёплый, слегка острый аромат пронизывал атмосферу, придавая ей характер. И казалось бы между ними ничего общего, но продолжали тянуться друг к другу, переплетались.       Феликс держал в руках тёплые стаканчики с кофе, в мыслях был полный беспорядок.       – Можете сказать своё имя? – спросил он, стараясь звучать непринуждённо.       Улыбка на лице парня на мгновение замирает, и Феликс сразу же поправляет себя:       – Это для стаканчика!       За прошедшие дни парень ни разу не представился, а Феликс и не спрашивал, хоть иногда ловил себя на мысли: а каким бы оно могло быть? Даже пытался придумать, но сразу же отгонял их. И если бы не Джисон, решивший немного внести изменения, а теперь и вовсе скрывшийся в кладовке, то, наверное, он никогда бы и не решился.       Парень смерил его заинтересованным взглядом, и в глазах заиграли искорки любопытства. Он приблизился к витрине, облокачиваясь на неё своими руками в чёрных перчатках, пытаясь сократить расстояние между ними. Его дыхание стало чуть более частым, а губы приоткрылись в лёгкой усмешке, когда он наклонился ближе, будто желая уловить каждое слово Феликса.       – Хёнджин, – произнёс он, растягивая имя на губах, будто это было нечто особенное, предназначенное только для Феликса.       Феликс, пытаясь отвлечься от такой близости, начал искать закинутый куда-то фломастер. Руки слегка подрагивали от волнения, чувствуя себя школьником каким-то.       Кончик фломастера наконец коснулся бумаги, выводя аккуратные буквы, и он пробовал новое имя на вкус, оценивал его. Оно действительно подходило парню.       – Раз я сказал тебе своё имя, то теперь твоя очередь, – внезапно произнёс Хёнджин, забирая из рук Феликса стаканчики. – Или мне продолжать называть тебя карамелькой?       Феликс застыл, дрожь пробежала по всему телу, словно кто-то царапал его изнутри.       – Зачем тебе всё это? – голос прозвучал резче, чем он планировал. В кофейне остались только они двое, и этот вопрос слегка выбил Хёнджина из колеи, он не ожидал такой резкой смены настроения. – Постоянные визиты, взгляды, улыбки? – руки сжались в кулаки под столом, Феликс пытался выплеснуть накопившиеся эмоции. Откуда они вообще взялись?       С неохотой Хёнджин начал отдаляться, осознавая, что, возможно, спешит. Каждый раз, когда он собирался покинуть кофейню, его тянуло остаться.       – Пять свиданий, – выдыхает медленно Хёнджин.       – О чём ты? – Феликс чувствует, как в нём смешиваются недоумение и растерянность.       – Позволь мне подарить их тебе, – с особой осторожностью произносит Хван.       Феликс чувствует, как голос просит довериться, сердце же боится.       Хёнджин не ждёт, что тот согласится, но разве в канун праздников не происходят чудеса?       – Это для тебя, – он вкладывает в руки Феликса один из стаканчиков с кофе, случайно пальцев касается. – Старался угадать со вкусом, – добавляет Хёнджин, не дожидаясь ответа, и, бросив последний взгляд, направляется к выходу.       Феликс полностью потерялся где-то внутри себя, держа в руках кофе с карамелью. Замечая, что это был тот самый стаканчик, на котором маркером было написано имя.

***

      Всё это время он пытался отвлечься от мыслей про Хёнджина, погружаясь с головой в работу. В таком потоке совершенно не замечаешь, как пролетает время, а за окном начинают проглядываться сумерки, накрывающие город. Перевернув на дверце табличку «закрыто», Джисон тяжело потянулся: день выдался по-настоящему изматывающим, но утренние происшествия всё ещё подогревали его интерес, поэтому он сразу направился в сторону Феликса.       – И что на тебя сегодня нашло?       Феликс поднял на него уставший взгляд лишь пожимая плечами. Он и сам не знал, что и думать, но обернулся в сторону стаканчика, напиток в котором уже давно остыл, словно отражая его собственные чувства.       – Ликс, ты серьёзно не замечаешь его действий? Я всё своё обаяние рядом с ним включал, а он лишь на тебя смотрел, – театрально смахнув слезу, не унимался Джисон.       Феликс не спорил, потому что тогда ему придётся принять это. Он сам не раз попадал в плен карих глаз, не в силах оторваться от них. Но чувства были ему знакомы. Все эти взгляды, наполненные нежностью и интересом, словно яркие звёзды, со временем начнут тускнеть. Лучше уж пусть они никогда не зажигаются вновь.       – Хочешь, чтобы наполнил тебе прошлые разы? – убираясь за прилавком, цокнул Феликс, если друг что-то задумал, то точно не успокоится.       Однажды какой-то парнишка также подмигнул Джисону. На что тот уже успел расписать всю их дальнейшую жизнь, а на следующий день парнишка пришёл с какой-то девушкой, обнимая её за талию и вызывая у брюнетки смех. Тогда Джисон поистине боролся с желанием плюнуть парню прямо в его кофе.       – Ошибся немного, – обиженно надув губы, пробубнил он, резко оттолкнувшись от прилавка. – И вообще, это был совершенно другой случай!       – Джисон, ты не понимаешь…              – А мне кажется наоборот, – перебил он, смягчая тон. – Это ты, Ликси, не осознаёшь, как не позволяешь себе дать ещё один шанс на счастье.       Рука Джисона заботливо треплет волосы друга, надеясь, что тот поймёт его.       Феликс подхватывает стаканчик, собираясь выбросить и забыть наконец обо всём, о Хёнджине. Однако слова Джисона заставляют его покрутить бумагу в руках, всматриваясь в надпись, и отставить его подальше       Заходя в дом, он сбросил обувь, а сумка с глухим стуком полетела в угол комнаты. Пальцы нажали на кнопку чайника, и вскоре кухня наполнилась потрескивающим звуком закипающей воды.       Усталость, накопившаяся за день, давила на него, заставляя каждую мышцу болеть, и сил не хватало даже на то, чтобы снять куртку. Не говоря уже о том, чтобы перебрать содержимое сумки, с которой он ходил на работу.       Почувствовав шевеление в ногах, Феликс улыбнулся Берри, которую нужно было покормить. Подойдя к шкафчику, где обычно хранились корма и лакомства, купленные для неё Крисом, он начал рыться на полках среди множества упаковок, но, к его разочарованию, поиск не увенчался успехом.       – Походу, закончились твои лакомства, – произнёс он, глядя на Берри, как будто она могла понять его. Почувствовав, что угощений не будет, собака начала хлопать своими глазками, полными надежды. И лучше бы Феликс не смотрел на неё, раздался тяжёлый вздох.       Чайник, который он включил в надежде согреться, закипал и свистел, и, когда он схватился за него, чтобы выключить, то невольно отстранил руку, ругаясь про себя.       Она мгновенно начала жечь, становясь красной и покрываясь волдырём. Не теряя времени, он подставил её под холодную воду, чувствуя хоть какое-то облегчение, припоминая, где в последний раз видел мазь от ожогов.       – Хан Джисон! – крикнул он, подтягивая к себе сумку, в которой, как он надеялся, лежал заветный тюбик.       Но вместо него пальцы наткнулись на кусок бумаги — стаканчик, который совершенно «неожиданно» оказался в его сумке. На фоне громкого голоса Феликса раздался лай собаки. – Иду уже, не злись.              К счастью, рядом с домом находился небольшой ларёк, и он надеялся, что там есть отдел для животных. Пройдя мимо небольших рядов, Феликс наконец направился в нужном направлении, выбирая корм. Взяв в руки довольно увесистый пакет, он пытался вспомнить, нужно ли купить что-то ещё, чтобы не ходить в такой мороз несколько раз. Но мысли прервал звук открывающейся двери — в магазин вошёл Хёнджин.       Что он вообще здесь делает?!       Феликс хоть и сомневался, но понимал, что им нужно встретиться и поговорить. Но не ожидал этого так скоро! Особенно в тот момент, когда он пытался утащить тяжёлый пакет, который ещё немного и перевесит его. После их последнего разговора он чувствовал, что мог обидеть Хёнджина своими резкими словами, хоть у него и была на это глупая, но причина.       Пытаясь успокоиться, Феликс надеялся, что тот даже не узнает его, и с полной уверенностью продолжил двигаться к кассе. В последний момент он чуть не столкнулся с ним лбом, и, инстинктивно завернув в другой отдел, прятался за полками. Молодец, Феликс, только этого тебе не хватало.       Оплатив покупку, он буквально вылетел из магазина, стараясь успокоить своё учащённое сердцебиение.

***

      Дверь кофейни распахнулась, выпуская на холодный воздух. Направляясь к своей машине, Хёнджин держал в руках стаканчик, на котором маркером было аккуратно выведено:       – Я согласен на твои свидания, Хёнджин.       На календаре было 3 декабря. Он должен сделать Феликса счастливым за эти пять свиданий, так же, как сам Феликс сделал его счастливым всего лишь пятью словами. Рядом с надписью Хёнджин заметил кляксу, под которой пытался спрятаться небольшой рисунок.       Несколько часов Феликс пролежал на кровати; свет от экрана ярко бил в лицо, а он продолжал рассматривать одну и ту же фотографию. Когда-то любимый парень обнимал яркую блондинку, которая улыбалась во все тридцать два зуба. Внутри всё сворачивалось в комок, напоминая о той боли, которую он подавлял, оберегая сердце. Он старался не идти на поводу своих эмоций; Хёнджин так легко вызывал их.       Остался ли у него ещё шанс на счастье, о котором так говорил Джисон? И ведь ничего не случится, если он попробует?

***

      Перед глазами мигала яркая вывеска, переливающаяся голубыми огнями, приглашая в мир зимних чудес. Феликс внимательно рассматривал её, одновременно поглядывая на Хёнджина, он стоял у кассы, сосредоточенно выбирая билеты и коньки.       Первым местом, куда тот привёл его, оказался каток — полный смеха и радости, но для Феликса это было скорее испытанием. Узнав об этом, он уже начал продумывать план, как незаметно сбежать от Хёнджина. Но было слишком поздно что-то менять. Держа в руках белые и чёрные коньки, они направлялись в раздевалку.       Множество шкафчиков с различными номерками и длинные лавочки встретили их, как старые друзья, приглашая к себе. Феликс, с лёгким вздохом, уселся на одну из них, отложив непонятные коньки в сторону и начиная скидывать обувь.       Хёнджин, тем временем, схватил один из чёрных коньков и, наклонившись, стал тянуть за запутанные в узел шнурки. Они ожили под его пальцами, танцуя в воздухе. Шнурок проходил через одно отверстие, и мигом отправлялся в другое, затягивая коньки и завязывая их с такой лёгкостью, что Феликс не мог оторвать от него взгляд, аккуратно подглядывая.       – Пойдём скорее, пока народ не набежал, – сказал Хёнджин, обернувшись на коньках к Феликсу. Тот отчаянно боролся со шнурками, которые запутались и лезли во все стороны, пытались сбежать от него.       Феликс встретил его взгляд, стараясь выглядеть уверенно: «Всё под контролем». Но, поднимаясь вслед за ним, почувствовал, как коньки шатались, совершенно не желая держать его.       – Садись обратно, – мягко, но настойчиво произнёс Хёнджин, указывая на лавочку, когда подошёл ближе. – Попросил бы меня.       Феликс не успел даже сообразить, как лавочка прогнулась под их весом, и Хёнджин подсел рядом. Затем, взяв его ногу, он совершенно спокойно закинул её к себе на колени, начиная распутывать шнурки.       Он старался не обращать внимания на то, как Хёнджин одной рукой держал его ногу, а второй ловко цеплялся за крючки на коньках, завязывая их на бантик. Это оказалось неожиданно приятно, и Феликс почувствовал, как его щёки слегка заливаются теплом. «Он просто помогает», – думал он, стараясь собраться.       – Я бы и сам справился, – буркнул Феликс себе под нос, отстраняя ногу. Теперь коньки крепко облегали её.       – И сам бы свалился? – подразнил Хёнджин.       – Вообще-то я отлично катаюсь! – Он ещё покажет ему, ведь что здесь должно быть сложного?       Когда они вышли на улицу, их встретило огромное пространство, залитое блестящим льдом, отражающие свет, создавая эффект сверкающего зеркала. По периметру катка стояли деревянные бортики, окрашенные в яркие цвета, придавая месту игривый вид.       В углах были установлены лавочки, где отдыхающие могли снять коньки и насладиться горячими напитками из термосов. В воздухе витал запах свежего снега и звук скрежета коньков о лёд.       Ступив на него впервые, Феликс сразу же пожалел о своих словах. Поверхность была усеяна лёгкими трещинами, создавая ощущение хрупкости.       Коньки скользнули вбок, и он едва не потерял равновесие, схватившись за бортики. Холодные металлические перила были покрыты слоем инея. Да что бы он ещё хоть раз пришёл сюда.       – Я не сделаю и шага! – крикнул Феликс, замечая как Хёнджин подзывал его. – Мне и здесь довольно неплохо.       Он крепче вцепился в холодные бортики; руки дрожали от напряжения, а ноги неуверенно продолжали искать опору на скользком льду.       – Мистер "отлично катаюсь" сказал бы сразу, что не умеешь, – рассмеялся Хёнджин, подъезжая ближе.       Феликс смерил его взглядом, стараясь скрыть покрасневшие кончики ушей, и было неясно, что именно их вызвало — холод или образовавшиеся неловкое смущение.       Направляясь ко льду, он чувствовал себя более уверенно, чем сейчас. В детстве родители отправляли его на всё лето к бабушке в деревню. Он с друзьями и Саном, соседским мальчишкой, всегда надевал ролики и, разгоняясь, играл в догонялки. «Здесь должно быть так же», – думал он, но, ожидания не подтвердились.       Феликс хватался за всё подряд — за бортики, за Хёнджина, за собственные страхи.       – Тогда будем учиться, – затормозив коньками по льду, прислонился к той же перегородке Хёнджин. – Давай, я подхвачу, если что, – протянул ладонь.       Феликс, хоть и неуверенно, почувствовал, как длинные пальцы начали переплетаться с его. Отрываясь с места, Хёнджин потянул его за собой, и, потеряв опору, он вновь начал скользить.       – Сначала тебе нужно привыкнуть ко льду, – найдя вторую руку Феликса, он встал напротив него, пытаясь помочь поймать равновесие. – Просто следи за моими действиями, – начал Хёнджин, медленно перемещая свои ноги.       Повторять оказывалось не так просто, как казалось.       – Не бойся, я же держу тебя, – подбадривал Хёнджин, но получалось так, что Феликс лишь отвлекался, слушал его.       Дальше он рассказывал, как тормозить, используя кончик носика конька. Первые движения были неуклюжими, хотя то, что Феликс мог хотя бы ровно стоять, было для него уже достижением.       Отталкиваясь, он чувствовал, что начинает скользить всё увереннее, но продолжал цепляться за Хёнджина.       Отпустив сначала одну согревшуюся руку, холод улицы сразу же обдал её, а затем и вовсе оставил Феликса посередине катка. Выдохнув и пытаясь сосредоточиться, он смог ехать совершенно один. С каждым разом, желая разогнаться быстрее, стараясь показать, что делает это даже лучше него.       Хёнджин был неподалёку, и, обернувшись в его сторону, Феликс вдруг ощутил, что наехал на какую-то неровность. Лёд стал покрываться горками мелкого снега от острых лезвий коньков. Попадая в него, они не желали ехать дальше, заставляя стремительно заваливаться.       Он ведь надеялся, что сегодня обойдётся без падений, особенно перед Хёнджином, чтобы не опозориться. Но вместо объятий со льдом, руки, которые до этого сжимали его ладони, обернулись вокруг куртки, подхватывая Феликса в последний момент.       – Говорил же, что помогу.       Поддерживая Феликса, Хёнджин не сразу заметил, как сзади оказался парень, который, размахивая руками, мчался прямиком на них. Собираясь отойти в сторону, чтобы избежать столкновения, в этот момент лезвие конька, казалось, затупилось. Через мгновение раздался громкий «бум», и он уже лежал на холодном льду, вызывая грохот, который эхом разнесся по катку.       Чёрные волосы, которые Хёнджин обычно завязывал в низкий хвост, оставляя лишь пару прядок у лица, сейчас разлохматились, закрывая ему обзор.       – Помощник из тебя такой себе, – не скрывая в голосе усмешку, Феликс взялся за руку Хёнджа помогая ему подняться на коньки, хоть получалось это не с первого раза.       Больше они не произнесли ни слова, продолжая кататься. Феликс словно вернулся в то счастливое и далёкое детство, только теперь в догонялки он играл с Хёнджином.

***

      В то время как у других утро начиналось с ароматного завтрака или тёплого одеяла, которое согревало в морозы, у него оно началось с неожиданного запаха гари.       Разбив два яйца об сковородку, он решил приготовить самую банальную яичницу, вспоминая их недавнее «свидание».       Время пролетело незаметно, и когда прозвучало объявление об окончании катания, Феликс вернулся на скамейку, тяжело дыша от усталости. Его щёки слегка покраснели от холода и физической активности. Но он с энтузиазмом делился своими впечатлениями с Хёнджином, который внимательно слушал и подмечал, что ещё могло бы его порадовать.       – Горим! – воскликнул Минхо.       Он быстро подбежал к окну и распахнул его, позволяя свежему воздуху ворваться в помещение и вытянуть за собой удушливый дым. Хёнджин, наконец, пришёл в себя, оторвав взгляд от сковородки, где яйца уже начали подгорать, образуя невзрачной чёрную корочку.       Уютно устроившись, он листал типичные посты в Instagram, внезапно его внимание привлёк знакомый профиль. Джисон. Он задумался на мгновение и зашёл в подписки парня находя аватарку с изображением какой-то башни.       Это был аккаунт Феликса, и его никнейм «lee.boki» вызвал у Хёнджина улыбку. Он лишь быстренько глянет.       С любопытством Хёнджин открыл профиль, и его глаза засияли от увиденного. Некоторые снимки изображали красивые здания, которые Феликс, вероятно, фотографировал во время своих прогулок, а другие были украшены вдохновляющими цитатами. Однако больше всего ему понравились те моменты, на которых Феликс улыбался, его глаза светились радостью.       Подписавшись на него, Хёнджин не питал каких-либо надежд, но, стоило прийти сообщению, что «lee.boki» ответил на запрос, день становился намного лучше.       Магазины начали преображаться, наполняясь атмосферой праздника и уюта. Полки были уставлены не только зимними товарами, но и декоративными элементами. Мягкие пледы и уютные подушки с зимними узорами приглашают покупателей остановиться и насладиться атмосферой.       На столах расположены ароматные свечи, создающие тёплый свет и наполняющие пространство запахом корицы и хвои. На потолке висят гирлянды из еловых веток, украшенные шишками и яркими шарами.       Проходя мимо одного из них, Хёнджин заметил ребёнка, тот тянул мать за руку и ревел на весь этаж. Причиной же оказался какой-то странный надутый круг.       – Чего только не придумают, – пробормотал он, наблюдая за сценой.       – Это ватрушки, – остановился рядом с ним Минхо, поёжившись от детского плача, желая поскорее покинуть торговый центр.       – И для чего они нужны?       – Ээ… – замялся Минхо. – По идее, чтобы с горок скатываться или людей сбивать, – прошипел он, и понизив голос вспоминал недавний случай.

***

      ginny: «Сегодня я заеду за тобой и лучше одевайся теплее».       Отпустив последнего посетителя, Феликс смотрел на сообщение, оставленное Хёнджином ещё утром. С последней их встречи прошла неделя, а это означало, что сегодня они вновь куда-нибудь пойдут. Он всё ещё считал эту затею лишней, не желая признаваться себе, что, время проведённое на катке, принесло ему впервые за долгое время удовольствие.       Первым, что бросилось в глаза, был никнейм, мысленно Феликс попробовал позвать «Джинни», но сразу же постучал себя по щекам, пытаясь успокоить разыгравшееся воображение. И всё из-за Хёнджина.       – Вы с красавчиком уже даже переписываетесь? – Отвлекаясь, Феликс даже не заметил, как на его плечо опустилась кудрявая макушка.       – По чьей, скажи мне, вине? – ответил он, пытаясь спрятать телефон.       Они бы и дальше продолжили спорить, но звук остановившейся машины привлёк внимание, поворачивая головы в сторону окна.       – Отпускаю тебя сегодня пораньше, – поиграв бровями протороторил Джисон, подталкивая его в сторону выхода.       Феликс взялся за ручку двери, поглядывая на машину, из которой уже вышел Хёнджин. Облокотившись на капот, он дожидался его.       – Привет, – выдохнул Хёнджин вместе с паром от мороза.       Феликс буркнул что-то похожее на приветствие, пряча лицо в шарф, слегка приподнимая глаза.       Хёнджин дал себе мгновение, чтобы получше рассмотреть его. Куртка была не до конца застёгнута, а под ней проглядывала бежевая водолазка, которая, казалось, не могла полностью защитить от пронизывающего холода.       – Говорил же, чтобы одевался теплее.       – Мне не холодно, – соврал Феликс обходя машину.       Однако Хёнджин остановил его и, схватив за бегунок куртки, потянул вверх, аккуратно застёгивая. Он медленно двигал пальцами по ткани, стараясь не задеть кожу Феликса. Хёнджин застегнул куртку до самого верха, затем поправил воротник, чтобы он не мешал.       – Вот теперь можно ехать, – получше нацепив на Феликса свою шапку, и оставшись довольным, Хёнджин открыл ему дверь машины, которую заранее прогрел. И, как оказалось, не зря.       Протянув руку вверх и почувствовав приятный на ощупь материал, Феликс, не осознавая этого, приподнял уголки губ, оказавшись на переднем сиденье.       Взгляд гулял по салону, цепляясь за незначительные детали, а в нос ударил приятный запах фруктов, который полностью расслаблял. Смотря в окно, перед глазами пролетало множество домов, которые сменялись деревьями.       – Куда мы едем? – замечая всё больше незнакомую местность, Феликс обернулся к Хёнджину. Длинные пальцы крепко обхватывали руль, лицо хоть и было сосредоточенным, но в нём продолжали играть искры озорства.       Хёнджин кинул быстрое «скоро узнаешь» и завернул на какую-то засыпанную снегом дорожку, проезжая в её глубь. По мере приближения деревья, которые всё это время видел Феликс, уходили вдаль, а вдалеке слегка различимо стали проглядываться силуэты людей.       – Даже не надейся, что я выйду из машины, – буркнул он, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку сиденья. В этот раз Хёнджин и в самом деле привёз его на горку! Остановившись неподалёку, Феликс незаметно поглядывал, как дети резвились спускаясь вниз на санках.       – Только не говори мне, что ты боишься? – облокачиваясь на открытую дверь, усмехнулся Хёнджин, блеснув глазами. Феликс отчётливо читал в них «вызов».       – Кто это ещё боится?       – Так докажи, – продолжал настаивать Хёнджин, замечая, как нахмуренное лицо стало меняться, загораясь огоньками азарта.       – А вот и докажу, – вылезая из машины, Феликс быстро схватил ручку от ватрушки, которая лежала на снегу, и потянул её за собой.       Обходя стороной Хёнджина, он остановился, бросая ему с уверенностью ответные слова, принимая глупый вызов. Сейчас, на таком расстоянии, их лица находились на одном уровне, хоть старший и был значительно выше. Честно, это несвойственное чувство заставило Феликса залипнуть, если бы не очередной крик ребятишек.       – Меня хоть подожди, – не сдерживая смех, крикнул Хёнджин вслед стремительно направляющемуся в сторону горки Феликсу, захлопывая за ним дверь.       Феликс ускорился, оставляя после себя следы на снегу, покрепче взявшись за ручку ватрушки. Подходя к склону и собираясь сесть внутрь круга, послышался прыжок.       – Эй!       Казалось, Хёнджин должен быть ещё далеко, но тот уже удобно устроился, облокачиваясь на спинку.       – Поскольку у нас только одна ватрушка, будем кататься вместе, – с довольной улыбкой произнёс он, глядя на Феликса снизу вверх. – Или что-то не так?       Ему следовало сразу догадаться о его затеи.       Опустившись и осознав, насколько неловко он выглядит, сидя почти между расставленными ногами Хёнджина, Феликс почувствовал знакомые мурашки, пробежавшие по всему телу. Он был готов отбросить их, как и навязчивые мысли с яркими образами. Но вдруг его напряжённая спина прижалась к чему-то, а руки, как тогда на катке, обвились вокруг талии, образуя замок и притягивая к себе.       – Расслабься, – тихо произнёс Хёнджин, наклонившись к блондинистой макушке. – Иначе мы можем перевернуться, – продолжал он, прижимаясь к Феликсу ещё ближе, голос звучал прямо у его шеи.       А Феликс... А что Феликс? За одно мгновение всё ушло от его внимания.       – Держись крепче, – Хёнджин оттолкнулся ногами от земли, подъезжая к краю и начиная стремительно съезжать вниз, набирая всё большую скорость.       Если сначала горка имела резкий склон, который помогал разогнаться, то после него шёл трамплин. Скользя по раскатанному снегу и подлетая вверх, они всё-таки не удержавшись, полетели вниз прямо в гору снега, пока ватрушка отлетела совершенно в другую сторону.       Выбираясь из плена, Феликс почувствовал, как его сердце стучит всё быстрее, наполняясь адреналином, который бурлил в венах. Начиная искать ватрушку, он увидел нечто более интересное. Хёнджин, как и он, сидел в сугробах, пытаясь отряхнуть снег с лица и волос.       – Прям как снежный человек, – опустившись рядом, Феликс помогал ему избавиться от него. – Первый йети в Корее.       Отлепив от лица замёрзшие пряди волос, Хёнджин сжал часть снега и формируя из него снежный ком, прицелился и запустил его прямо в ничего не подозревающего Феликса.       – Ой, как же это произошло? – с притворным удивлением произнёс он, отряхивая руки. – Похоже, у нас теперь есть снеговик. Только морковки не хватает.       Феликс, стирая снег, который прилетел ему прямиком в лицо быстро воскликнул:       – Это уже не честно!       Формируя в руках ещё один комок снега, тот хоть и был слеплен на скорую руку, получался довольно ровным.       – В снежки никогда не играл, что ли? – Хёнджин кинул в него ещё один ком.       – Значит, война!       Феликс, защищаясь, не желал уступать ему. Он подхватил побольше снега скомкав его наподобие шара, и запустил в Хёнджина снежок, который, к его великому сожалению, пролетел мимо него.       Не теряя надежды и сделав сразу два снежных шара, Феликс стал закидывать и их, на что Хёнджин, уворачиваясь и поднимаясь на ноги, лепил такие же, отвечая на его удары.       У Хёнджина снежки получались намного лучше, но Феликс не сдавался. Каждый раз, когда один из снежков пролетал мимо, Хёнджин подмигивал ему, словно подзадоривал.       Слепив новый снежок, Феликс начал искать его, но тот неожиданно исчез. Прежде чем он успел среагировать, Хёнджин, оказавшись за его спиной, потянул Феликса за собой, и они оба с грохотом снова оказались в сугробе.       – Предлагаю перемирие, – произнёс Хёнджин, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.       Они лежали, глядя на чистое небо, совершенно не думая о том, что снег уже давно забился под одежду и обувь, а руки неприятно покалывали. Их груди поднимались и опускались, и, хоть усталость брала своё, приятное чувство удовольствия разливалось по всему телу.       – И какой у нас счёт? – спросил Феликс, поворачивая голову в сторону Хёнджина и встречаясь с его взглядом.       – Отдаю эту победу тебе.

***

             Прижавшись всем телом к двери, Феликс медленно осел на пол, руки вытянулись вперёд, словно искали утешение в пустоте. Он всё ещё ощущал тепло, исходящее от ладоней Хёнджина, к которому вскоре присоединилось его дыхание. Рядом с ним время словно ускорялось, и, продолжая игру в снежки, пальцы постепенно становились багряно-красными.       Заводя двигатель, салон автомобиля начал наполняться теплом, и печка, наконец, включилась. Феликс подставил их под поток горячего воздуха, стиснув зубы от холода. После долгого валяния в снегу единственным желанием было поскорее вернуться домой и погрузиться в тёплую ванну.       В этот момент Хёнджин обхватил промёрзшие ладони своими руками и поднёс их к полным губам, медленно обдувая каждый дюйм.       – Ну как, теплее? – спросил он, проводя большим пальцем по кругу, стараясь вернуть кровообращение. Если бы он только поднял взгляд, то увидел бы, как Феликс смотрит на него с немигающим восхищением. Ему следовало бы отстраниться, но он впервые ощутил, как чужое тепло проникает в его тело, словно так и должно было быть.       Оказавшись теперь наедине со своими чувствами, Феликс позволил им вырваться на свободу.       Когда воображаемый лёд начинает таять ты надеешься на его прочность и надёжность, доверяясь своим ожиданиям, но с каждым шагом треск становится всё громче, пока в один миг ты не проваливаешься в холодную бездну, которая когда-то манила тебя. Выбравшись на поверхность, ты обещаешь себе больше не повторять своих ошибок, но всё равно с надеждой делаешь осторожный шаг, оценивая каждую трещину.       Феликс задавался вопросом: не упадёт ли он снова, сделав шаг навстречу Хёнджину?       Звук пришедшего уведомления будто отвечал на его вопрос. Он открыл сообщение замечая фотографию Хёнджина.       Он положил голову на свою вытянутую руку и мягко улыбался, смотря в камеру. Его плед, которым он накрылся, показался Феликсу через чур мягким. Он приблизил фотографию, желая рассмотреть каждую её деталь, уделяя им особое внимание.       ginny: «Огни так красиво переливаются, решил запечатлеть этот момент для тебя».

***

       Джисона всегда волновала его внешность, поэтому тот не жалел на неё времени и, собственно, денег. Ухаживая за своими кудрявыми волосами, посещая косметологов и мастеров маникюра, к которым зимой было крайне сложно, а иногда почти невозможно попасть в декабре!       – Эти песочные печенья с мёдом должны Вам понравится, – указывал на сладость Феликс. После того как посетитель махнул рукой, он уже начал упаковывать их в коробку, аккуратно перевязывая её бантом.       Оставшись в пустой кофейне в свой казалось бы выходной, он совершенно не умел отказывать Джисону и теперь приходилось в который раз подряд протирать стеклянные бокалы, пытаясь отвлечь себя хоть чем-нибудь.       Иногда он ловил себя на мысли, что вспоминает о Хёнджине. Чем тот мог заниматься? Может, сейчас также думал о нём? Хватит разводить эти глупости. Он не должен проводить всё своё время с тобой, ругал себя Феликс.       Услышав, что кто-то вошел, Феликс решил, что Джисон, вероятно, что-то забыл. Развернувшись к двери, он ожидал увидеть друга, но вместо этого на него смотрел Хёнджин стряхивая снег с одежды.       Барный стул закрутился под весом его тела.       – Хочу пригласить тебя в одно место.       – Но работа... – Феликс бросил быстрый взгляд на настенные часы, желая, чтобы время ускорилось.       – Я умею ждать, – Хёнджин заметил небольшую миску с карамельками на прилавке и, не раздумывая, взял одну из них обхватив её губами.             Феликсу показалось, что это действие слишком интимное. Но он ведь специально купил их, чтобы угощать посетителей. Как будто в ответ на его мысли, Хёнджин добавил:       – Сладкие.       Зимняя ярмарка, раскинувшаяся на главной площади, словно сошла со страниц сказки, заставляя с восторгом осматриваться по сторонам.       Деревянные прилавки были щедро украшены яркими лентами, которые развевались на холодном ветру, создавая атмосферу праздника. Мерцающие фонарики, подвешенные над каждым прилавком, излучали тёплый свет, который мягко освещал улицу.       Выставлялись разнообразные угощения, которые манили своим видом: ароматные пряники, покрытые глазурью в виде снежинок и рождественских ёлок, привлекали внимание не только детей, но и взрослых. Если поднять голову вверх, то можно заметить, как длинные гирлянды обвивают крыши.       Горячий шоколад, парящий в кружках, был идеальным способом согреться в этот морозный вечер. На небольших мангалах готовились закуски, такие как пуно-ппан и хотток вызывая желание попробовать всё сразу. Плотные дымки каштанов обжаренных до золотистой корочки поднимались к небу.       На сцене, укрытой снежным покровом, местные музыканты уже готовились, чтобы начать своё представление.       Феликс увидел карусель, на которой с радостью катались дети, и глаза засияли от восторга. Вспомнив о том, как в детстве он сам наслаждался подобными аттракционами. Но повзрослев, перестаёшь верить во всю эту сказку и не существующую магию, которые царили здесь.       Они неспешно прогуливались по ярмарке, игнорируя окружающий их шум и суету.       – Так вкусно! – воскликнул Феликс, широко раскрыв глаза и вытаскивая из пакета горячий жареный каштан. Тот сочетал в себе одновременно сладость и лёгкую солёность, а корочка приятно хрустела при укусе.       Хёнджин, выхватив из пакета ещё один каштан, с довольной улыбкой посмотрел на Феликса, у которого «украли» угощение.       – И в самом деле вкусно, – облизнул он губы, будто на них могли остаться крошки сладости.       В самом сердце ярмарки возвышалась большая и щедро украшенная ёлка. Рядом с ней находился прилавок привлекающий внимание своим разнообразием. На столе лежали игрушки всех форм и размеров, с детализированными узорами и яркими цветами.       Феликс направился к ней, продавцы с улыбками предлагали игрушки, рассказывая о каждой. Говорили, что если купить одну из них, загадать желание и написать своё имя, повесив её на ёлку, то мечта обязательно сбудется.       – Хочешь купить?       Феликс лишь повертел головой, собираясь уходить.       – Всё это глупая выдумка, желания так легко не сбываются, – сделав голос более тихим, протянул Феликс. Он прошёлся кончиками пальцев по стеклу, в котором можно было увидеть своё отражение.       Хёнджин, заметив его сомнение, подошёл ближе, его голос стал ободряющим:       – Тогда нужно стать творцами своих чудес, – произнёс он, глядя Феликсу в глаза с искренним теплом, добавляя: – Давай сделаем это вместе.       Феликс почувствовал, как сердце забилось быстрее, выбирая одну из игрушек.       – И что ты хочешь загадать? – с хитрой улыбкой спросил он, теперь держа в руках шарик с написанным именем.       – Если расскажу, тогда точно не сбудется, – уклончиво ответил Хёнджин, пряча игрушку себе в карман.       – Ну хотя бы намекни! – настаивал Феликс, его глаза горели любопытством. Каждая мечта была уникальна и прекрасна по-своему, и ему хотелось узнать, что же так волнует Хёнджина.       – Это что-то очень важное для меня.       Интерес только усилился. Феликс потянулся к нему, схватив за ткань куртки, но в этот момент их разговор прервал громкий голос.       – Не проходите мимо! Запечатлите этот волшебный день на фотографиях! – закликал уличный фотограф, привлекая внимание прохожих.       В следующий миг они уже стояли перед ним и тот с радостью начал настраивать свою камеру. Феликс выбирал для них с Хёнджином забавные ободки, смеясь над их нелепостью.       – Готовы?       Декорации слегка покачивались от ветра, стоило парням только подойти к ним.       – Что-то здесь не так, – смотря в объектив своей камеры, сказал фотограф, вызывая недоумение. Взглянув на них ещё раз, он хлопнул себя рукой в лоб, наконец вспоминая. – Будет лучше, если Вы обнимите своего парня.       Феликс обменялся взглядами с Хёнджином, приподнимая брови и разводя руки в стороны, пытаясь разъяснить образовавшиеся смущение:       – Мы не пара.       – Видимо, Вы друзья?       – У нас всего лишь свидание, – ответил вместо него Хёнджин, сделав шаг в сторону и оказавшись рядом с ним.       Заметив тот самый момент, щелчок камеры вмиг раздался в воздухе, а после появились фотографии. Прикрепив одну из них на свой стенд, фотограф метался взглядом от Хёнджина к Феликсу, бормоча какие-то слова, утопающие в других звуках.       С наступлением сумерек город окутался в мягкий полумрак, и огни на ёлке начали зажигаться. Вернувшись к ней, Феликс с трепетом повесил яркий шарик на колючую веточку, стараясь сделать это с особой осторожностью. Отступив на шаг назад, он остановился, чтобы полюбоваться своим творением.       Она была щедро украшена яркими гирляндами, которые переливались всеми цветами, спускаясь по ней. Каждая веточка обвивалась золотистыми и серебристыми бусинами, издающими мелодичное звяканье на ветру. Среди зелени сверкали красные банты, усыпанные снегом. Внизу прятались маленькие подарки, завернутые в яркую бумагу.       Феликс полностью погрузился в этом мгновении. Все его сожаления и сомнения, все тревоги о будущем исчезли. Впервые он чувствовал, как царила гармония, а в ушах звучали только слова Хёнджина.       – Смотри, как красиво, – вырвалось у него, когда огни начали менять свои цвета, переливаясь от ярко-синего до нежно-зелёного.       – Вижу, – взгляд Хёнджина был устремлён лишь на Феликса. Каждый миг, проведённый рядом с ним, хотелось сделать особенным.       Из динамиков зазвучала мелодия, и пары вокруг начали медленно двигаться погружаться в танец. Почувствовав лёгкое прикосновение к своему плечу, Феликс обернулся.       – Станцуем, карамелька? – Хёнджин вновь протягивал ему свою руку, приглашал, а он отвечал, запирая все свои сомнения внутри.

Can't hold me close, baby

I want you to know that I'm never leaving. Cause I'm Mrs. Snow, 'til death we'll be freezing

Yeah you are my home, my home for all seasons. So come on let's go.

      Хёнджин уверенно направлял их по площадке, поднимая руки и соединяя их, когда они возвращались друг к другу. Кружась и меняясь местами, Феликс старался не отставать.       Он положил руку на его плечо, делая шаг назад, а затем вбок, следуя за ним. Хёнджин аккуратно поворачивал их, и Феликс чувствовал, как его тело реагирует на каждое движение.       Начался вьющийся снегопад, и они ощущали, как он касается их кожи. Очередная снежинка осела на лице и мгновенно растаяла, заставляя жмуриться от неожиданного холода.       Хёнджин приподнял свою руку к лицу; ладони были тёплыми, и он бережно провёл пальцами по раскрасневшимся щекам Феликса, согревая их.       – Ты спрашивал про моё желание, – произнёс Хёнджин, растягивая слова, не отрывая взгляда Феликса. – Я бы очень хотел, чтобы оно сбылось.       – И какое же оно? – Феликс глядел ему прямо в глаза, замечая в них отражение огней, они сияли, ведь смотрели в ответ.       – Поцеловать тебя, – наклонился ближе к нему.       Губы Хёнджин медленно шептали слова, Феликс на миг задумался: может, стоит позволить дать себе небольшую слабину? Только один раз.Только с ним.       Хёнджин почти касался, обдавая его тёплым дыханием, но не смел сделать первый шаг.       – Желания должны сбываться, – Феликс закрыл глаза и, наконец, поддался ему навстречу.       Хёнджин, накрывая губами Феликса, касался его. Он обводил каждую линию и изгиб, наслаждаясь сладостью губ, они были слаще любой карамели. Феликс ощущал, как сердце замирает от этого прикосновения, и не мог устоять перед желанием углубить поцелуй.       Хёнджин прижимал его к себе, проводя языком по обветрившимся губам. Феликс приоткрывал их, позволяя Хёнджину, и отвечал на каждое прикосновение, когда губы скользили друг по другу.       Возможно, чудеса действительно существуют, если рядом есть тот, кто помогает поверить в них.       Снег продолжал падать вокруг, но для них не существовало ничего, кроме тёплого дыхания, прикосновения губ и двух шариков, висящих позади.

***

      Плюхнувшись на диванчик, Джисон пытался отдышаться после того, как последний посетитель покинул кофейню. С каждым днём заведение становилось всё более известным, и это, безусловно, радовало его, хоть и выматывало до предела.       Из края сумки виднелся недавно купленный венок — яркий, с зелёными листьями и красными ягодами, который, по его мнению, идеально впишется в кофейню.       Подойдя к стене, где висел крючок для венка, он залез на один из столиков, аккуратно поставив ногу, а другой опирался о стену, чтобы достать до него. Мысленно Джисон уже успел похвалить себя, потянувшись к крючку, держа венок в одной руке.       В этот момент дверь неожиданно распахнулась, и его опора исчезла в одно мгновение. Пытаясь схватиться за всё, что только можно, он потерял равновесие и, как в замедленной съёмке, полетел прямо на пол, приземляясь на чью-то грудь.       Всё ещё не осознавая, что произошло, Джисон приподнялся на руках, пытаясь сдуть с лица закрученную прядь волос, которая мешала обзору. Его внимание привлекла рука, медленно заправившая её за ушко.       Заходя внутрь кофейни, Минхо не мог даже представить, что через мгновение окажется на полу, прижатый Джисоном. Он заметил имя парнишки на бейджике и, подняв взгляд от его груди к лицу, начал с любопытством изучать.       Протянув руку, чувствовал под пальцами вьющиеся волосы, с которыми хотелось играться, как коту с клубком ниток.       – Вам что-то подсказать? – Джисон стал подниматься, находя взглядом тот самый венок.       И ведь за долгое время он уже привык к вниманию: за ним ухаживали, клялись в вечной любви или восхищались, но позже всё это теряло свои краски. Этот же парень просто игрался с его прядью волос, вызывая совершенно смешанные чувства.       – Я уже нашёл то, что мне было нужно.

***

      На фоне звучал знакомый мотив из «Гарри Поттера», и единственным источником света в комнате был мерцающий экран. Облокотившись на спинку мягкого дивана, рот приятно пекло от острых закусок, а яркий след от соуса оставался на губах, слегка обжигая, но придавая особый вкус.       Если сначала Феликс погружался в фильм, цитируя любимые моменты, то постепенно тело переставало сопротивляться, и сколько бы он ни пытался бороться, мир вокруг начинал расплываться, а глаза, как бусинки, сомкнулись.       Сейчас, укрывшись тёплым пледом, наступило неожиданное спокойствие, искренне желая задержаться его как можно дольше. Это чувство всегда приходило, когда Хёнджин оказывался рядом. Будто они были знакомы многие годы.       На тумбочке рядом с ними стояли упаковки с теми острыми закусками и опустевшие глинтвейны.       Кухня вмиг стала наполняться сладковатыми ароматами, орудуя ножом апельсины и лимоны ловко нарезались, добавляя корицу и гвоздику в кастрюлю. Но особое внимание уделялось мандаринам, заранее очищая их от толстой шкурки.       Разливая его по кружкам и подхватывая их, Хёнджин направился в сторону комнаты. Задерживаясь в проходе, наблюдая за тем, как Феликс боролся с палочками, подцепляя Токпокки.       – Держи аккуратнее, – сказал он, присаживаясь рядом.       Феликс потянулся за напитком, но вместо этого, отделив дольку, Хёнджин протолкнул её сквозь приоткрытые губы, заставляя удивлённо посмотреть на него.       – Попробуй.       Он приблизился, и Феликс мог почувствовать чужое дыхание, как совсем недавно. Кисловатый сок начал быстро струиться, а привкус мандаринов оставался, замирая в ожидании.       – Что будем смотреть? – Горячий напиток согревал руки, а слегка ощутимые нотки красного вина разлетались в предвкушении.       – Гарри Поттера!       Вместо такого же восторга, на лице Хёнджина появилось замешательство.       – Ты не смотрел его?! – тараторил Феликс, слегка запинаясь и поворачиваясь к нему.       – Ни разу.       – Тогда мы должны наверстать упущенное!       Теперь вокруг воцарилась тишина, и единственным звуком, который раздавался в комнате, было тяжёлое и прерывистое дыхание Феликса, сливающееся с ритмичным биением сердца Хёнджина.       – Всё будет хорошо, я буду рядом, – произнёс он тихо.       Слегка наклонившись, чтобы удобнее устроить Феликса на своём плече, Хёнджин продолжал шептать, словно надеясь, что его слова когда-нибудь достигнут. Феликс вздрагивал, но не открывал глаз.       Стараясь не потревожить его, Хёнджин, под действием глинтвейна, начал засыпать, ощущая, что рядом с ним находится тот, кто тогда за один день стал для него важнее всего.

***

      – Получается, вы братья?       Всё это время Джисон пытался понять, чем этот, казалось бы, непримечательный парнишка смог привлечь его за пару минут, но сейчас он будто специально отрезал любое внимание. Разве такое когда-нибудь происходило? Наоборот, всегда он расставался первым, говоря: «дело во мне» и всякая подобная чушь. Поэтому сейчас он никак не мог отпустить этого Минхо.       Тот лишь непринуждённо кивнул в знак согласия, заставляя Джисона от досады даже пнуть комок снежка.       – И раз ты здесь недавно, значит, и мест интересных не успел повидать? – не унимался Джисон.       Минхо, почувствовав лёгкий интерес, протянул голосом, от которого Джисон чуть не покрылся мурашками. Соберись!       – А у тебя есть предложения?       – У меня есть несколько мест, которые стоит посетить, – приложив палец с аккуратным чёрным маникюром к губам, он начал хаотично перебирать все возможные варианты.       Минхо заметил этот жест, играючи приподняв бровь и смотря только на Джисона:       – Секретные места, говоришь? Звучит интригующе.       Почувствовав, что его слова начали работать, Джисон продолжил:       – Знаю один клуб на примете, но тебе не кажется, что просто так раскрыть свои секреты неправильно? Нужно получить что-нибудь взамен.       – Взамен значит, а если меня не заинтересует? – смеясь, ответил Минхо.       – Я могу быть очень интересным.       Минхо решил ответить на плохо скрываемую игру:       – Ну, тогда покажи мне, на что ты способен.       Попадая в клуб «Charmer», они устроились за барной стойкой, заказав по коктейлю. Минхо, наблюдая за танцующими людьми, замечал, как взгляды окружающих прикованы к Джисону, который, казалось, был здесь в центре внимания, но его это будто не интересовало.       – Ты здесь, видимо, частый гость, – усмехнулся он, опрокидывая очередной шот.       Когда музыка вновь заиграла, Джисон встал, чтобы выйти на танцпол. Он знал, как привлекать внимание; в этом у него не было равных.       Минхо наблюдал за ним минуту, две; собравшись с мыслями, он встал и направился к нему. Он не мог устоять перед искушением — руки скользнули по талии Джисона, обнимая, и он почувствовал, как тот прижимается всё ближе, словно искал тепло. Минхо хотел этого ещё несколько часов назад в кофейне, когда тот нависал над ним.       – Признаюсь, мне действительно нравится, – произнёс Минхо, наклоняясь ближе, чтобы перекрыть шум музыки.        Я же говорил, что умею удивлять.

***

      Приподнимаясь на кровати, резкая боль пронзила голову, заставляя на мгновение зажмуриться. Когда же он всё таки открыл глаза, начиная осматриваться, то не сразу поверил в происходящее.       Всё началось на ярмарке, Феликс заметил лавку, где продавали глинтвейн — напиток, который он никогда не пробовал.       В тот момент он не мог и представить, что это станет началом чего-то неожиданного. После этого Хёнджин предложил посмотреть фильм, и он, не раздумывая, согласился. Но что было до этого…?       Вместе с болью пришёл новый, яркий момент — поцелуй!       Сзади послышался шелест простыней, и голова сразу коснулась потрёпанной подушки. Феликс замер, ничего же страшного, если он немного притворится?       Пряди волос закрывали веснушки, напоминающие маленькие снежинки. Хёнджин не мог сдержать улыбку, вспоминая, как Феликс ловко подставлял ладони, чтобы поймать их.       Внезапно раздался какой-то шум, доносящийся из прихожей. Вздохнув, понимая, что, несмотря на желание остаться, ему придётся проверить, что там происходит, Хёнджин встал и направился к источнику звука. Вот только последнее, что он мог ожидать, была представшая перед ним картина:       Минхо и Джисон, оба пьяные и с помятыми губами, громко обсуждали что-то. Так ещё белого медведя откуда-то притащили.       – О, привет, Хёнджин! – воскликнул Минхо, заметив брата.       – Мы к Феликсу! – подхватил его Джисон, глаза блестели от веселья.       – Тише, – с недовольством произнёс Хёнджин от резкого звука, наблюдая за ними, – он спит.       Массируя виски, чтобы не накричать на них, Хёнджин указал этой шумной парочке на кухню. Остановившись, он скрестил руки на груди, облокотившись на стену и пытаясь осознать, что вообще произошло       Минхо, с лёгким покачиванием, обернулся к нему, губы всё ещё светились, а глаза блестели.       – Мы случайно познакомились ик… и решили немного развлечься, – отвечал вместо него Джисон, – и вот мы ик... здесь.       Пройдя внутрь, Хёнджин включил кран, наливая им воды в стаканы, стараясь не обращать внимания на пьяные выходки. Нужно было найти в ящиках аспирин, чтобы хоть как-то облегчить их похмелье.       Вдруг, с громким стуком, на столе оказался тот самый пузырёк.       Феликс с лёгким недоумением заметил какого-то парня, а рядом с ними Джисона держащегося за него. Точно, ключи. В те дни, когда он болел, казалось отличной идеей сделать дубликат, чтобы Джисон мог спокойно приходить к нему вечерами. Теперь хотя бы понятно, как они попали к нему.       – А это? – Он даже не сразу заметил, что на столе сидел огромный плюшевый медведь с золотистым колокольчиком.       – Это Жужа, мы его в автомате достали, – наконец подал голос Минхо, любуясь своим трофеем.       Выпроводив наконец-то парней, вместе с новым питомцем, они вновь остались в тишине, когда слова были лишними. А может Феликс просто не знал, что теперь говорить. После поцелуя он не успел разобраться в себе, в них.       Пока они все четверо сидели за одним столом, смеясь и обсуждая разные темы, а чайник закипал, наполняя воздух ароматом имбирного чая, он вдруг почувствовал, что нашёл нечто ценное. Слышать уверенный и заботливый голос, видеть Хёнджина в своей квартире было поистине особенным.       – Мне нужно будет уехать на некоторое время, – первое, что слышит Феликс возвращаясь в комнату.       Наверное, нужно было ответить типичное «хорошо» но желание попросить Хёнджина остаться возрастает.       Родившись в богатой и известной семье Хван, он с ранних лет был окружён роскошью и вниманием. Но вместо того чтобы следовать по уже расписанному пути, унаследовать бизнес отца и стать частью этой блестящей, но холодной жизни, выбрал другой, собственный путь. Каждый декабрь устраивался грандиозный праздник.       Вырвавшись два года назад из семьи, отец не оставлял попыток вернуть сына в свой мир. Получая звонок от матери, чувствовал, как её голос дрожал, знал, что она скучает по нему. Отец находил рычаги давления, заставляя приезжать хотя бы на семейный ужин.       Хёнджин стоял в углу зала, держа в руках бокал с шампанским, взгляд скользил по толпе, собравшейся в роскошном зале. Огромные люстры сверкали, отражая свет, являясь лишь фоном для очередного спектакля.       Он расположился за столом, накрытым белоснежной скатертью, и наблюдал за тем, как собираются две семьи. Во главе стола, как всегда, сидел его отец, а по бокам расположились мама и дядя Ли, её брат, которые пытались поддерживать разговор, но атмосфера была натянутой.       Горячие блюда манили своим неописуемым запахом, но вся эта роскошь не могла затмить лица Феликса, расплывающегося в удовольствии от уличных закусок. Его губы привычно распухали, а Хёнджин на них также привычно залипал. Пытался, конечно, увести взгляд, отвлекаясь на фильм, но получалось у него это очень плохо.       Невольно облизывая, всё ещё ощущал на них сладость, поистине манящую. Феликс дрожал, но продолжал медленно отвечать на его действия. К щекам приливал румянец, и вряд ли дело было в морозе, который снежными хлопьями кружил над ними.       За стеклом бушевала метель, снежные вихри кружились в безумном танце, затмевая всё вокруг. Это был уже третий день, и новостные каналы настоятельно рекомендовали оставаться дома, в то время как очередные рейсы самолётов отменялись.       Минхо, лежавший на кровати, подперев голову рукой, знал характер брата и, в отличие от него, не проявлял никаких протестов против своего будущего, готовясь стать наследником семьи Ли. Однако неожиданные кудряшки полностью перевернули его планы.       Нажимая на иконку, с изображением видеокамеры, Хёнджин с нетерпением ждал, когда долгие гудки разлетятся по комнате, заполняя её звуками ожидания. Хотелось увидеть Феликса, хотя бы по видеосвязи. Гудки затягивались, и, взглянув на часы, показывающие полдвенадцатого, он начал сомневаться — неужели тот уже спит?       Вдруг экран засветился, и на нём появилась блондинистая фигура.       – Это было слегка неожиданно, – пытаясь отдышаться произнёс Феликс, умалчивая о том, как метался по квартире, пытаясь привести её в порядок.       Сейчас короткие звонки были для них единственным способом ощутить присутствие друг друга.       – Ты повесил гирлянду? – спросил Хёнджин, заметив мигающие огоньки, которые придавали по-настоящему домашний вид. На губах появляется глупая улыбка, смотря на него.       Видимо Хёнджин всё же прогадал со временем, ресницы Феликса уже начинали подрагивать расползаясь в тихом зевание. И вроде бы на нём была обычная пижама, а на голове пушистый бардак. Волосы небрежным образом вновь лезли в разные стороны и хотелось по привычке поправить их.       – Решил немного приукрасить, – ответил Феликс.       Рядом с ним Хёнджин замечает пригревшуюся собаку, та лезла в экран, желая получить свою порцию внимания. Насупившись, Феликс бубнел и пытался убрать с себя шерсть, закрывающую ему весь обзор. Животное на это начинало тыкаться своим мокрым носом в лицо.       – Я даже завидую ей, – тихо смеётся Хёнджин, от представшей перед ним картиной. Такой милой, что заставляет сердце биться неровно. И казалось бы с чего?       Горячие капли воды медленно скатываются по лицу, проходясь по ключицам и достигая рифлёной груди, создавая лёгкое покалывание, словно они пытались смыть все заботы и тревоги. Вода струилась по коже, но мысли были заняты совсем другим. С каждым днём времени оставалось всё меньше.       Спускаясь по лестнице, холодный воздух первого этажа обнимал его, пока Хёнджин нарезал себе несколько ломтиков хлеба, положив на на них сыр в виде треугольника и ветчину.       – Опять ешь в сухомятку? – произносит с небольшим упрёком женщина, но её голос быстро смягчается, когда она обнимает сына.       Хёнджин кладёт руку поверх материнской.       Отец уехал, оставив их вдвоём, поэтому он считал это отличной возможностью наконец-то провести время с матерью, поговорить с ней и отвлечься. Поставив на стол тарелку с горячей еды, они стали вместе завтракать, как когда-то раньше.       Джису интересовалась его жизнью; с самого начала она пыталась поддержать Хёнджина во всех его начинаниях. Не важно, что бы это ни было, ведь каждой матери было важно, чтобы её ребёнок был счастлив. Поэтому услышав от него небольшую просьбу, она не задумываясь согласилась.       Интересно, однако, что мы даже не подозреваем, как быстро привыкаем, казалось бы, к каким-то мелочам. Ещё даже не до конца проснувшись, Феликс инстинктивно начинает тянуться рукой к прикроватной тумбочке, пытаясь наощупь отыскать на ней телефон. Когда же поиски заканчиваются успехом, он уже знает, что его там поджидает. На экране, издавая звон, начинают появляться сообщения от Хёнджина.       ginny: «Доброе утро. Не забывай сегодня одеваться теплее, в кофейне должно быть довольно прохладно».       Феликс по несколько раз перечитывал их, представляя, как Хёнджин говорил бы ему это вживую, и тогда несчастный телефон оказывался закинутым в неизвестном направлении. Но три крохотные точки начинали быстро бежать по экрану вместе с клавиатурой, ловко набирая ответный текст:       lee.boki: «Наверное, надену новый свитер».       Ответ не заставляет себя долго ждать, и пробегаясь глазами по тексту, Феликс отправляет что-то похожее на грозный смайл.       ginny: «Тот в зелёно-красную полоску? Тогда ты будешь очаровательным эльфом ха-ха».       Заходя в кофейню, вместе со сладкими запахами выпечки и только что свежесваренного кофе, посетителей встречает смешок Джисона. Прикрыв рот ладонью, он старается его подавить, но Феликс, по совместительству эльф, заставляет смеяться всё больше. Недавно они гуляли по магазинам, тогда-то и был куплен этот свитер.       Пихнув Джисона в сторону, Феликс вернулся к прилавку, начиная обслуживать семейную пару и предлагая им занять любой свободный столик. На руках матери он замечает девочку лет четырёх; её шапка с косичками с обеих сторон вызывает только лишь ещё большее умиление. Протягивая ей шоколадное печенье в виде ёлки, детские глазки наполняются восторгом, и Феликс улыбается ей.       Джисон, наблюдавший за всем этим со стороны, не может не отметить изменившееся в лучшую сторону настроение друга. Искренне радуется за него, ведь причина была ему совершенно ясна и состояла из семи букв.       Пока Феликс общался с пожилой старушкой, пытаясь предложить ей что-нибудь, она одновременно жаловалась, что так не вовремя забыла свои очки дома. Джисон, обернувшись в его сторону, отойдя немного в сторону, в место, которое служило им как кладовка. Также тихо отвечает на телефонный звонок.       Когда ночь вступала в свои владения и Феликс, переворачиваясь на живот, утыкался лицом в мягкую подушку, то совершенно неожиданно подскакивал оседая в кровати.       Он ощущал на ней одеколон принадлежавший Хёнджину, который должен был уже выветриться за это время, но будто въелся в неё. Вращая головой в разные стороны, он находил лишь обеспокоенную его поведением Берри.       Хотя Феликс и сам не знал, что с ним. Вновь засыпая, он подкладывал руку под голову, пряча её за подушкой, тем самым сжимая в руках ткань; знакомый аромат успокаивал и обволакивал его.       На перерывах в кофейне, посреди улицы или дома, скрывшись под тёплым одеялом, было совершенно не важно. Феликс даже не замечал, как быстро пролетает время, и их общение растягивалось на дольше, чем планировалось. Пока Феликс смотрел в небольшой экранчик глупо смеясь, рядом с прилавком создавались уже очереди и он слышал сердитое «кхм» от Джисона.       Направляясь домой, они также много разговаривают: Феликс рассказывал про странных клиентов, про то, как прошёл его день добавляя, что улицы стали более красочными в преддверии скорого праздника.       Хёнджин каждый раз вызывал у него незнакомые ему чувства, и ведь Феликс даже не замечал, как сам поддаётся им навстречу.       Вот только было одно «но», Феликс боялся ошибиться вновь. Но ещё с первого дня, когда Хёнджин предложил ему пять свиданий, оба отдалённо понимали, что они приведут к чему-то важному.       – Мне кажется, что это сомнительная идея, – держа в руках небольшие бумажные билеты, Феликс рассматривал их с разных сторон.       – Ликс, я бы с удовольствием поехал с тобой, – на столик опустился стаканчик с кофе, – но даже не вздумай отказываться, будет моим подарком для тебя! Подтолкнув напиток поближе к Феликсу, Джисон быстро чмокнул его в щёку, пытаясь приободрить друга, скрывая улыбку. Феликс только больше синюю трубочку начинал жевать, теряясь в сомнениях.