Кофе, карамель и пять свиданий

      Иногда чудеса происходят с нами там, где мы их совершенно не ожидаем. Но разве после этого они не становятся лишь лучше? Если бы кто-нибудь сказал Феликсу, чем это обернётся, то он скорее всего не поверил бы. 31 декабря. Венгрия.       Загадочная страна окутанная волшебством зимней ночи, словно оживает под золотистым светом фонарей. Идеальное место для этого волшебного времени. Улицы, украшенные гирляндами и огнями, становятся настоящим праздником для глаз.       Феликс гулял по узким улочкам, среди мостов и старинных зданий. Воздух был наполнен хрустящей свежестью, а снег тихо падал, укрывая город белоснежным покрывалом.       На набережной Дуная, где вода тихо шепчет свои секреты, можно увидеть, как всё те же огни отражаются в спокойной глади реки, собирая около себя местных жителей и туристов, любуясь величественным видом. Феликс присоединялся к ним.       Когда он оказался на площади, окруженной яркими жёлтыми трамваями, сверкающими в темноте, его взгляд привлекла ярмарка, раскинувшаяся перед ним. Недавно он уже посещал подобное место, и, проходя сейчас мимо её рядов, заметил, что огни не светили так ярко, как в тот раз.       Может, дело было не в огнях, а в человеке, который тогда был рядом с ним? Он достал телефон и проверил мессенджер — синяя галочка оставалась одинокой.       Двигаясь к известному мосту, он вдруг заметил силуэт, который показался ему знакомым.       – Дядюшка? – воскликнул он, не веря своим глазам.       И действительно, это был тот самый фотограф, который даже сейчас не расставался со своей камерой. Дядюшка обернулся и, узнав Феликса, ответил ему улыбкой. Подойдя к своей сумке и открыв её, он начал что-то быстро искать, произнося:       – Вы с тем парнишкой так и не забрали свои фотографии. Я уже думал, что не смогу их вернуть, – в его протянутой руке оказалось несколько ярких снимков. Феликс, взяв их, задерживался на каждом.       Они стояли так близко друг к другу, что казалось, почти соприкасаются. Зажмурив один глаз, его пальцы касались подбородка Хёнджина, а на блондинистой макушке красовались красно-белые очки в форме снеговиков. Старший же, в свою очередь, накинул колпак Санта-Клауса.       Смотря на эти два смеющихся лица, Феликс не мог тогда подозревать, насколько особенными они окажутся. Он поблагодарил дядюшку и уже собирался уйти, когда тот, окликнув его, добавил:       – За углом продаются яблоки в карамели, тебе стоит сходить туда.       Дядюшка ещё некоторое время смотрел в сторону уходящего Феликса. В тот день он совершенно не ошибался.       Вдохнув свежий зимний воздух, он направился к углу улицы, пробираясь сквозь очереди. С каждым шагом толпа вокруг него становилась всё гуще.       Люди, желающие насладиться волшебством перед тем, как разойтись по домам в ожидании наступления праздника, заполняли улицы, смеясь и обмениваясь подарками.       По мере приближения Феликс чувствовал, как в воздухе витал сладкий аромат карамели, которыми поливали те самые яблоки.       Среди этой суеты он вдруг ощутил, как к этому аромату добавляется терпкий мускатный орех. Разве мог он спутать его с чем-то другим? Ведь на протяжении ночей именно он был с ним.       Дожидаясь, когда сладость будет приготовлена прямо на его глазах, Феликс позволил себе развернуться, выдыхая пар вместе с разочарованием. Он задержался из-за странного чувства, будто слышал чей-то голос рядом с собой. Тот напоминал Хёнджина.       Хаотично осматриваясь в разные стороны среди множества людей, его глаза искали карие, которые всегда смотрели на него в ответ.       Феликс начал отходить от лавки, а потом и вовсе перешёл на бег. Всё пролетало мимо, оставаясь незамеченным. Он метался в разные стороны, задевая прохожих и сразу же кидая быстрые извинения. В очередной раз, ступив на притоптанный снег, даже не подозревал, что под ним может оказаться скрытый лёд.       – Осторожнее, карамелька, – раздаётся знакомый голос вместе с прозвищем, и Феликс почувствовал, как его поддерживают за плечи.       – Но как ты здесь…? – вырывается вопрос, разве это возможно. Феликс обернулся и увидел Хёнджина, не через экран телефона, а вживую, даже руку протянул.       – Думал, что оставлю тебя одного в этот день?       Внезапно всё стало на свои места. Уклончивое поведение Джисона на счёт этой поездки и молчание Хёнджина обрели новый смысл, Феликс ощутил, как его охватывает волна эмоций.       – Значит, самое время для четвёртого свидания? – произнёс он, с надеждой глядя на Хёнджина, замечая согласие.

***

      После того как они закончили с покупками, новой неожиданностью для Феликса стал встретивший их небольшой двухэтажный дом, арендованный на время праздников.       Снаружи он казался довольно уютным: коричневые стены, лестница с аккуратными перилами, к которым он сейчас прикасался, вела к двери, украшенной венком из еловых веток и яркими красными ягодами.       Длинная крыша, покрытая снежным покровом, почти касалась земли, а у входа стояли маленькие фонарики, которые мягко освещали дорожку, ведущую к нему.       Войдя внутрь и поставив пакеты на столешницу, Хёнджин подошёл к камину, чтобы зажечь его и наполнить пространство теплом. Феликс, поглядывая в его сторону, всё ещё боялся, что происходящее — лишь плод его воображения.       Но, подкидывая дрова в огонь, Хёнджин, будто почувствовав его взгляд, повернулся к нему с лёгкой улыбкой. Она согрела Феликса больше, чем пламя камина.       До Нового года оставались считанные часы. В воздухе витала атмосфера ожидания и волнения, а вокруг царила привычная суета.       Люди спешили по магазинам, стараясь успеть купить последние подарки. В каждом доме готовились к празднику: кто-то готовил угощение, кто-то ставил на стол шампанское, а кто-то уже писал свои желания на бумажках, чтобы в полночь сжечь их и бросить в бокал с напитком.       Однако, они уже загадали свои желания и Феликс ощущал, что большего ему сейчас и не нужно было.       – Мне кажется, что я выгляжу в нём немного глупо, – он рассматривал на себе красный свитер с оленем, проходясь руками по пряже, ощущая каждую петлю и стежок.       Хёнджин хочет сказать, что он прекрасен во всем, в конце концов на нём точно такой же парный свитер.       С наступлением сумерек небо наполнилось яркими огнями, когда порох был подожжен, и в воздухе раздались громкие звуки. Феликс, не удержавшись, выбежал на улицу, подняв голову к небу, где разноцветные искры танцевали и взрывались, создавая зрелище.       В этот момент деревянные половицы слегка скрипнули под весом ещё одного тела и на на него легла тёплая куртка, о которой он совершенно забыл, продолжая вместе смотреть на фейерверки.       – Феликс…       – Хёнджин…       Одновременно произносят, когда в небе проносится новая вспышка, и оба останавливаются, чтобы дать договорить.       – Продолжай, — говорит Хёнджин, смотря на него.       – Давай лучше ты. Я ведь перебил, – Феликс опирается спиной на перила, им нужно было так много сказать друг другу.       Хёнджин с минуты молчит, а после делает шаг сокращая расстояние.       – Просил же не плакать на морозе, – внезапно произносит он, а Феликс даже не сразу чувствует, что по щеке скатывается слеза. Пытается понять к чему тот ведёт. Пока в памяти не всплывает красный шарф.

Год назад.

      – Скоро буду уже, могли встретить хотя бы, – сбрасывается очередной телефонный звонок.       Чонин, Сынмин, Сонхва и Хёнджин познакомились в университете, и спустя долгое время компания друзей вновь смогла встретиться в одном месте, собираясь отметить предстоящий праздник. Вот только Хёнджин, как обычно, опаздывал, пытаясь найти дом.       Луна светила особенно ярко, когда Хёнджин вместо неё заметил впереди фигуру парня. Он собирался уже узнать нужный ему адрес, но вдруг заметил, что тот дрожал, а его волосы сверкали на свету, как искрящийся снег.       Хёнджин внезапно остановился, задумавшись о том, что он вообще здесь забыл, особенно в самый канун Нового года. Собственный вопрос показался глупым, ведь сам сейчас вместо компании друзей стоял неподалёку от парнишки.       Не зная зачем, он снял с себя шарф и, услышав тихие всхлипы, подошёл ближе. Но, ведь что бы не произошло, каждый желает получить крупицу своего счастья именно в эту ночь. Бросив слова, он быстро ушёл, замечая парней.       Однако, спустя некоторое время, он ненароком возвращался на то же место, осматриваясь в поисках. Чего-то ожидал? Хотелось увидеть лицо парнишки, его улыбку вместо слёз.       За почти год Хёнджин значительно продвинулся в сфере фотографии и даже открыл собственную студию, хотя поначалу ему приходилось сутками не спать.       Сейчас он стоял посреди улицы, где планировалась фотосессия, и с лёгким раздражением ждал заказчиков, которые опаздывали. Оглядевшись вокруг и оценив, сколько у него ещё осталось времени, он направился к ближайшей кофейне.       Толкнув дверь, Хёнджин заметил бариста, но его внимание привлёк голос, раздавшийся сбоку.       – Извините, но мы временно закрыты.       Дверь, не до конца закрытая, пропустила ветер, который взъерошил волосы Феликса. Он обернулся в сторону источника.       Первым, что бросилось в глаза Хёнджину, был шарф — он всегда мог узнать его по работе своей матери. Поднимая взгляд выше, он увидел лицо, которое не покидало его мысли всё это время, уже не надеясь встретиться с ним снова.

Конец флешбека

      – В течение месяца я пытался разобраться в своих чувствах, осознавая, что хочу видеть тебя до последней возможности. Я цеплялся за каждую мелочь, надеясь на случайные встречи.       Он провёл руками по лицу, ощущая неприятное осознание того, что не рассказал об этом раньше. Решаясь на следующие слова: – Если ты захочешь, чтобы я ушёл, – на мгновение замолкает, – то я уйду.       Феликс застыл на месте, почему сейчас всё обернулось вот так. Однажды Хёнджин сказал ему, что нужно становиться творцами собственных чудес, и в этот раз он не упустит своё счастье.       – Хёнджин, – привлёк его внимание Феликс, – останься.       – Повтори ещё раз.       Феликс вспоминает все слова, которые оставались невысказанными; он готов подарить их:       – Отстань рядом со мной. Чтобы было очень тепло, когда очень холодно, чтобы ты был рядом.       Даже если его сердце однажды уже влюблялось, полюбило оно впервые, когда в его жизни появился Хёнджин.       Хёнджин отчётливо слышит в них не отказ, а искреннюю просьбу.       Вместо тысяч слов, которые они обязательно скажут друг другу в будущем, он развёл руки в стороны приглашая, и Феликс, отталкиваясь, оказывается в его объятиях, ощущая то, по чему так скучал все те дни.       Принято считать, что весна — это время любви, но их история началась именно зимой.       – Нам повезло встретиться, – приподнимаясь губы шепчут Хёнджину: – Моё новогоднее чудо.       Феликс снял с себя шарф, и обернув им Хёнджина, притянул к себе, накрывая губы.

***

      Получая нетерпеливые и настойчивые поцелуи, они перемещались, скрипя по деревянному полу, возвращаясь в гостиную среди цветных огоньков.       Феликс сбрасывал куртку на пол, а Хёнджин, с лёгким толчком, подталкивал его к дивану. Уткнувшись ногами, он завалился на него, усаживая Феликса на свои бёдра. Феликс же держался за спинку руками.       Хёнджин притягивает его к себе, и он, зарывшись носом в шею, вбирает в себя грубоватый, но приятный аромат парфюма, напоминающий ему херес.       Завлекая в новый поцелуй, руки Феликса скользят по затылку, слегка запутываясь в локонах, при этом он старается быть осторожным, чтобы не причинить Хёнджину малейшей боли.       Тонкие языки яркого пламени нежно лизали обугленные поленья, шипя и треща, пока пламя танцевало, обвивая закопчённые кирпичи.       – Приподними их, – звучит негромкий голос, призывая к действию.       И Феликс подчиняется каждым уголком тела, ощущая, как в гостиной становится неимоверно жарко, а тела сжигаются, растворяясь в треске огня. Вряд ли он исходил только от камина, украшенного зимней лозой, стоящего рядом с ними.       Хёнджин отыскивает край красного свитера, хватается за него и, резко дернув, наконец-то освобождает, откидывая куда-то в сторону. Феликс, желая повторить те же движения, сжимает свитер в руках, но пальцы запутываются в ткани, не желая подчиняться.       – Перестань смеяться! – ворчит Феликс.       – Хорошо-хорошо, только не злись, – смешок всё же проскальзывает.       Когда второй свитер оказывается откинутым в сторону, открывая вид на оголённую грудь, Хёнджин не может оторваться. Он жадно изучает каждую деталь любимого тела, ищет на них родинки, а руки тянутся, чтобы коснуться. Не обделяя вниманием ни один ареол.       Диван был недостаточно вместительным, и Феликс постоянно ёрзал, пытаясь устроиться поудобнее. Бёдра касались, вызывая протяжное шипение, случайно задевая или проезжая по паховой зоне, ощущая всё больше возбуждённый член.       – Я хочу тебя до появления искорок в глазах, сверкающих ярче любых огней, – признаётся Хёнджин, когда Феликс вновь шевельнулся. – Но у меня нет с собой…       Феликс подавляет шумный вздох, краска добирается до лица и, не дождавшись, пока Хёнджин закончит, слезает с него исчезая в лестнице второго этажа.       И что это только что было. Хёнджин подумал, что сделал что-то не так, собираясь идти за младшим, но тот также быстро вернулся, оставив за собой лёгкий шлейф, а в руках держал маленький тюбик.       Разбирая сумки, он нашёл его в глубине вещей спрятав подальше, и сейчас оставалось только поблагодарить друга. Собственное возбуждение неприятно отдавалось сквозь ткань.       Пряжка ремня ослабевала под ловкими пальцами. Приподнимаясь, Хёнджин стягивал с него джинсы, и, пробравшись рукой под резинку боксеров, они отправились на пол к остальным.       Оставшись без последнего элемента одежды, Феликс всё же старался прикрыться, чувствуя внезапный холод, хоть камин и грел их.       – Ты прекрасен, не стесняйся меня, – Хёнджин стал очерчивать руками его спину, спускаясь к талии. Доказывая правоту своих слова.       Избавившись от мешающих вещей, член начал наполняться предэякулятом. Феликс закусывал щёки изнутри, пытаясь подавлять рвущиеся звуки, услышав, как крышка тюбика с характёрным «щёлк» открылась.       Поменявшись местами, Хёнджин удерживал его одной рукой, дабы не свалиться с этого дивана. Нависая сверху разводил стройные ноги; колечко мышц так и сжималось в предвкушении.       Первый стон заполнил пространство, выдавив небольшое количество смазки на пальцы, он приблизил их, начиная поочерёдно проталкивать внутрь.       – Карамелька, расслабься, – произносит Хёнджин, оставлял на груди Феликса, который когда-то ему лишь снился, долгие поцелуи. Добавляя ещё один палец, подготавливая стенки тот сильнее обхватывает его ногами.        Хёнджин так трепетно, так чувственно ласкает его, что Феликс невольно зовёт:       – Мхм... Джинни.       Услышав это из уст Феликса, Хёнджин понимает, что ему не нужно никакого шампанского, чтобы опъянеть им. Пора.       Проходясь рукой по всему основанию члену, он начал входить, медленно набирая скорость. Дыхание становилось частым, полностью сбивалось. Сейчас Феликс, утопающий в своих звуках, был лучшее, что он мог когда-либо видеть.       – Я счастлив, – неожиданно произносит Феликс, голову назад откидывает, чуть не ударяясь. Оборачиваясь вокруг шеи Хёнджина, руки притягивают лицо, и накрывают губами.       Хёнджин в поцелуй улыбается, повторяет: «счастлив».       Почувствовав, что они уже на грани, он коснулся его члена, начиная обводить рукой, и ускоряя толчки. Феликс слегка изгибается от прикосновений, одновременно напрягаясь, когда почувствовав мгновенную разрядку, отодвигает мокрые волосы с лица.

***

      – Полотенце с оленями, серьёзно? – одновременно задают один и тот же вопрос, стоя посреди душевой.       Тёплые капли воды быстро стекали с их тел, помогая полностью размякнуть и растянуться теперь на кровати.       Выбравшись из объятий Хёнджина, Феликс подошёл к телефону, чтобы пролистнуть сообщения с поздравлениями. Но одно из них он не смог упустить.       – Это Джисон был. Они с Минхо, видимо, поцапались.       Хёнджин слегка изогнул бровь, тем самым говоря, чтобы он продолжал.       – Минхо ёлку купил, а Джисон, увидев, обозвал её – пытался вспомнить Феликс, как выразился друг – кустом. – Минхо ночью пришлось за новой идти.       Он не сдержал смешка, у этой парочки ни дня спокойно не проходит.       Феликс медленно вернулся в кровать, и устроившись рядом с Хёнджином, потянулся к нему, пальцами лицо оглаживая:       – С Новым годом, – шептали губы, а глаза даже во тьме светились, ведь понимали, что эта ночь стала для них самой важной. – Но я так ничего и не подарил тебе, – отблеск разочарования блеснул в голосе.       – Ошибаешься, – Хёнджин укрыл их одеялом, обнимая его, – ведь для меня он стал самым важным.       Феликс глазками-бусинками хлопал.       – All I want for Christmas is.. You.