Книга рецептов для студентов старших курсов

Всю субботу я просидел у двери в комнату Мануэля. Тот отказывался выходить даже после обещаний накормить ужином, купить машину или жениться. Мне было страшно за него, его напуганные глаза, нервозность в лице и движениях вчера, пока мы шли домой, вызывали подозрения в том, чем он там сегодня занимается за закрытыми дверями. Что я мог сделать, что я мог ответить Вику и Хел, которые звонили мне с периодичностью раз в час? Как помочь Пересу? С проблемами, которые сейчас одолевали его, с которыми он не мог справится и только метался по комнате, как загнанный в угол зверёк, никто из нас не поможет. Виктор с Хелен были гетеросексуалами, пусть у их родителей и встал вопрос о меж расовой паре, но все равно, это ни в какое сравнение не шло с нетерпимостью мексиканской семьи к геям. Хотя, чисто статистически, с размерами этой семьи хотя бы один гей там должен был оказаться. Или не один, почему-то же Диего был в том баре. Мой каминг-аут вообще прошел без проблем. В старшей школе я сообщил маме, что на рождественский бал пойду с парнем. Ее это не удивило, не напугало и не разозлило, она лишь пожала плечами и вернулась к бумагам на столе. – Будь осмотрительнее, юристу-гею будет сложнее пробиться. Не кичись своей сексуальностью, не ходи с радужным флагом, но и не скрывай ее. Будь достоин своей фамилии и меня. Вот и все напутствие: будь хорошим мальчиком. Но меня это устроило, у меня не было желания участвовать в гей-парадах или при первой встрече сообщать каждому о своей ориентации. Так что, я мог спокойно обсуждать с мамой парней, иногда она даже давала мне советы. Не могу сказать, что они были полезны: советы от женщины, которая ни с кем не встречалась с момента моего рождения, а её парень растаял как дым после сообщения о беременности, нельзя назвать ценными. – Мануэль, открой, ты не сможешь вечно там сидеть. – Иди на хер, Колингвуд, в сотый раз говорю – не выйду. Мимо меня, подозрительно посмотрев, прошел Максимилиан Эванс. Я уже пятый час сидел под дверью Переса в его блоке, то читая учебник, то снова начиная колотить в неё. – Хочешь, я сломаю дверь? – неожиданно предложил баскетболист. Я уставился на него, всерьёз задумываясь над этим предложением. Двухметровый спортсмен, и правда, мог выбить замок одним ударом. Я даже мог бы оплатить расходы на починку. Зато получилось бы достать мидию из её раковины. – Не смейте ломать мою дверь, вы, чёртовы неандертальцы! Австралопитеки грёбаные, – послышался отчаянный крик из-за двери, – только попробуйте, и я через окно сбегу. Я развёл руками, Макс в ответ хмыкнул, собрал свои вещи, прихватил форму и учебники и ушел. Кажется, мы этим спектаклем выгнали соседа Переса из блока. Но зато у меня появилась возможность поговорить с другом начистоту. – Тебе уже звонил кто-то из родственников? – я уселся поудобнее, многочасовое бдение на твердом полу уже превратило мой зад в кирпич. – Нет. Но, возможно, мама от таких новостей уже в больнице, сёстры в церкви, а отец едет сюда, что бы убить меня лично, – и он продолжил говорить что-то на испанском так быстро, что я смог уловить только суть, кажется, он молился, хотя я точно пару раз расслышал грязные ругательства. – Мануэль, малыш, скорее всего, он тебя даже не узнал, – я погладил дверь, потому что возможности обнять друга у меня не было, – ты пойдешь завтра на новоселье Хантеров - Томпсонов? Или мы пойдем смотреть на мадам Люсьен? – Нет! – слишком громко воскликнула дверь, – мы пойдем на новоселье, хорошая вечеринка будет мне полезна. Конечно, мы пойдем к нашим друзьям. Я понимал, что снова идти на сцену он просто боится, и от этого было грустно и больно – ведь это было то, что действительно нравилось Пересу. На сцене в темном душном клубе он чувствовал себя свободным. Громко смеялся, отпускал похабные шутки в сторону гостей, пел под гитару, был собой. – Хорошо, тогда может, откроешь дверь? – мне ответила тишина, но минут через пять щёлкнул замок, и путь в его комнату, наконец, был открыт. Мне потребовалось какое-то время, чтобы размять затекшие мышцы ног. Внутри царил беспорядок, будто принцесса, живущая в башне, психанула от долгого ожидания принца и разгромила всё к чертовой матери. Мануэль лежал на кровати лицом к стене, он был во вчерашней одежде, весь помятый и подавленный. Я не стал ничего говорить и просто лег рядом, обнимая его. * * * – Пошевеливайся! Хелен написала список продуктов и порадовала, что они ждут меня как приглашенного шеф-повара, так что ещё минута промедления – и мы встанем в пробку и опоздаем. А ты знаешь, насколько она невыносима в гневе. – Она и в обычном состоянии плохо выносима, – пробурчал не проснувшийся до конца Мануэль. Он смог уснуть только под утро, и сегодня все его вчерашние рыдания отражались на лице. Опухший, злой и лохматый, он походил на очень старую, выброшенную на помойку подушку. Я тоже почти не спал, но успел умыться, влить в себя пару чашек кофе и покурить, поэтому мир вокруг меня уже не был таким ужасным. Протянув ему кружку с сиропом, который он по ошибке именовал кофе, я стянул его с кровати. – А как же душ и завтрак? – запротестовала подушка. Я сунул ему в зубы бутерброд и подхватил заранее собранный мной пакет с его вещами. Почему мы все так заботимся о нем? – Ребята сказали, что душ примешь у них. Вставай, наказание кармическое. У Переса не осталось аргументов, и ему пришлось плестись за мной, жалуясь на все подряд и тыкаясь по дороге во все углы. Мое пророчество не сбылось, и мы добрались до точки назначения достаточно быстро, хотя поиск парковки занял время, а встать пришлось далеко. С учетом безумного количества пакетов поход до квартиры друзей был похож на подвиг, Перес был скорее отягощающим фактором, чем помогающим, но Дэвид Боуи, который сопровождал нас во время поездки все еще звучал у меня в ушах. Этот хаос и правда убивает меня, космический мальчик… Даже окраина Сан-Хосе, по сравнению с Пало-Альто, выглядела как настоящий город. Пало-Альто будто был одним большим студенческим городком, с неуверенным налетом небольшого количества частных домиков. Сан-Хосе же имел аэропорт, здесь даже были настоящие высотки. Люди отвоевали у бескрайних лесов Калифорнии большой кусок земли. Конечно, до шумного и живого Чикаго ему было далеко, но я всё равно наслаждался цивилизацией, словно деревенский парень, попавший в город. Хелен встретила нас в дверях, повиснув на моей шее, а потом, расцеловав Мануэля, она по-хозяйски провела нас по крошечной квартирке, в основном состоящей из спальни и гостиной, она же кухня, хотя возможно – кухня, и она же гостиная. Вик сидел за компьютерным столом и тщетно пытался что-то читать, но бросил это занятие и тоже вышел нам на встречу. Они были такими гордыми и взрослыми. Я был, и правда, рад за них, но ровно до того момента, пока мне скромно не указали на кухню и не сделали большие глаза. – Сколько будет человек на вашем празднике жизни? – вздохнул я, снимая пиджак и повязывая фартук, ещё не хватало залить соусом рубашку или брюки. – Ну смотри, вы, мы, приедут еще три моих одногруппницы из Стэнфорда, и человек пять-семь с работы, – итого, пятнадцать, я, конечно, сомневался в том, что они все поместятся в эту каморку, но послушно начал разбирать пакеты, – ничего сложного не нужно, просто закуски. Тарталетки, рулетики, может, тако и морепродукты, ах да, и мидии, ты же купил мидии? – Хантер, ты же в курсе, что мидии — тоже морепродукты? – прищурившись, поинтересовался Вик. Я закатил глаза, запечь ребрышки или буженину было куда проще, чем заниматься этими мелкими закусками, но откуда ей было знать, никто из моих друзей не отличался любовью к кулинарии или хотя бы умением готовить. Приходится их спасать. – Ладно, но музыку я ставлю свою, и вы все послушно меня развлекаете, пока я делаю «простые» закуски. Они дружно закивали, даже ничего не сказав про мои музыкальные вкусы, несмотря на то, что обычно самые жаркие споры были о том, что будет звучать на наших встречах. Я задумался, не хотелось ничего сложного, что-то, что поможет мне готовить в быстром, но плавном ритме, конечно, можно было бы продолжить слушать Боуи, но он был особенно хорош для поездок. В итоге мой выбор пал на «Yello», ритмичная музыка и глубокий сексуальный голос Бориса Бланко — то, что нужно сейчас. Я решил начать с яичного рулета по рецепту моей мамы, из тех времен, когда она еще готовила. Замешав, не взбивая, яйца с небольшим количеством молока, добавив перец, мускат и соль, я начал обжаривать их на горячей сковороде. – Кстати, Лекс, сегодня придёт Стив, мы познакомились с ним на нашей работе, – ну, на нашей – это было громко сказано, Вик был, насколько я знаю, просто стажёром на полставки в том же издательстве, что и Хел, – он – гей, и очень милый. Увлекается гольфом, семиструнной гитарой и умеет танцевать бочату. Я не очень помню, чем бочата отличается от того же ча-ча-ча, но думаю, он должен быть достаточно гибким в постели. Могу вас познакомить. – Вон, лучше Переса познакомь, ему явно нужнее, – горка блинов множилась, я качался в такт музыке и улыбался, была в этом моменте какая-то чарующая магия домашнего уюта. – С кем познакомить? Мне нужнее, да, – Мануэль только вышел из ванной, вытирая волосы полотенцем, он был посвежевшим и довольным. А увидев новую чашку кофе на стойке, вообще засветился как любимый четвертак нумизмата. – Тебе всегда нужнее, сладкий, – задумчиво сказал Вик. – Может, тебе стоит притормозить с количеством партнеров? А то ты рискуешь добраться до тех чисел, которые уже не имеют названия. – Не говори глупости, дорогуша, все числа имеют название. Слушая их и немного Yello, я завернул в блин чайную ложку творожного сыра с зеленью и чесноком и свежий огурец. Порезав первый рулет на четыре части и предложив его друзьям, я убедился, что могу приготовить это блюдо, даже если поднять меня среди ночи. Гости начали прибывать к пяти вечера, квартира, и правда оказалась тесной, но от этого было даже уютнее. Все шумели, веселились, громко хвалили поварской талант хозяйки, мы только переглянулись с Хантер, и я подмигнул ей. Перекинувшись парой фраз с Виком, мы договорились, что он завтра приедет на моей машине, и тогда я налил специально для меня купленного вина. Выдержанный зинфандель приятно обволакивал и требовал закуски, я сдался и закинул в себя пару тако с рваной говядиной, сыром и фасолью. Строгий калифорнийский сорт хорошо сочетался с игривой острой мексиканской закуской. Проследив взглядом за Мануэлем я понял, что он безошибочно определил среди всех присутствующих Стива и, кажется, не собирался сегодня в кампус. И хорошо, это ему на пользу, пусть развеется и отдохнет. Пусть лучше трахается со всеми подряд, чем грустит. Часа через четыре тосты стали громче и невнятнее, музыка шумела, заглушая голоса, а незнакомые до этого люди смеялись и спорили как старые приятели. Я любил такое состояние, хотя, как всегда, мы с Виком и стояли в стороне, потягивая наши напитки и тихо переговариваясь. Мы были как бы и со всеми, но все же – на расстоянии. Я посмотрел на часы, на недопитую бутылку действительно хорошего вина и вздохнул. – Я поехал, иначе не успею до закрытия кампуса и придется, как обычно по воскресеньям, забираться в окно. Друг не стал меня останавливать, наоборот – накинул куртку, чтобы проводить до такси и не волноваться полвечера. В этом был весь Вик, он мог поправить чье-то лицо, если этот кто-то обижал Мануэля, всегда следил, чтобы мы добрались до дома, точно знал, что подарить каждому из нас, чтобы это принесло настоящую радость. Просто непонятно, как его можно было не любить. Алкоголь в моей крови заставил меня растрогаться и очередной раз оценить, какие незаменимые у меня друзья. – Я очень люблю тебя и Хелен, – я сказал это с такой значимостью, обнимая друга на прощание, что тот едва слышно фыркнул. – Напиши, когда доберешься до кроватки, а то если ты начинаешь признаваться всем подряд в любви, это значит только то, что ты надрался. Ну вот, вместо того, что бы проникнуться значимостью момента, он смеётся. Нет в этом мире справедливости. Но когда машина поехала, я подумал, что не так уж этот чёртов Виктор Томпсон не прав. Голова кружилась, хотелось петь, шуметь и немого – секса. У меня никого не было с апреля, грустно быть молодым и не делать глупостей. В блоке на диване сидели Сэмюэль Тайлер и Чарли Сайрус, в отличие от Макса, они были тупыми миньонами великого и ужасного Ле-Клермона. И если Чарли жил в самом далеком от нас блоке, то Сэма я видел почти каждый день. Заметив меня, они прекратили ожесточённый спор и наклеили на лица самые невинные выражения, будто нашкодившие дети. – Эй, Колингвуд, – Сайрус подошел ко мне, – привет. Слушай, парень, ты же учишься на юридическом? – Как и прошлые четыре года, – я не до конца понимал, к чему он клонит. – Мне пришлось взять историю юриспруденции, иначе у меня не хватало академических часов. Не мог бы ты со мной позаниматься немного, а то я вообще ничего не понимаю? – он сложил руки в умоляющем жесте, – без тебя я покойник, помоги, брат. Тайлер за его спиной с подозрением следил за нами, но ничего не говорил, ох, не нравится мне это. Но, а с другой стороны, почему бы и нет. Всё равно, по вечерам заняться особо нечем. Кажется, у меня все еще не выветрился алкоголь. – Во вторник в пять на этом диване. – Спасибо! Я буду тебе должен все, что скажешь, – парень расплылся в улыбке, а я сам, немного ошарашенный своим согласием, пошёл в комнату. Мне показалось, что я услышал хлопок ладоней, отдающих пять. Я подумаю об этом завтра. Если что, я же могу отменить наши занятия?