Шашлыки и пиво, а не вот это вот всё

      Работа в майские праздники — то ещё испытание. В вечно шумной Москве утром тридцатого апреля не находится ни одного человека, кто по своей бы воле шёл в сторону метро. Только одинокие машины проезжают по шоссе, и это заставляет улыбаться: всё-таки кому-то понадобилось проснуться так рано в свой выходной и ехать по делам, позабыв о сне и отдыхе.       Пачка сигарет в кармане чёрного весеннего пальто, белые наушники с играющими в них первыми пятью песнями в плейлисте, рюкзак с ноутбуком на плече и литровый термос с горячим кофе — это всё, что сегодня нужно Антону для существования, борьбы со сном и сражении с недовольным выражением лица, которое стало таковым из-за раннего пробуждения в свой законных выходной. Точнее, по производственному календарю он выходной, а на деле Шастун только двадцать седьмого апреля узнал о том, что придётся потерпеть и притащить свою жопку в офис, чтобы потом отработать четыре дня, отоспаться за субботу и воскресенье, а потом ещё пять, потому что попросили еще девятого и десятого отпахать.       — Антон, можешь в майские поработать? — Вспоминает Шастун вопрос начальника, который позвонил в конце рабочего дня. — Два дня в начале и два в середине. Даты напишу позднее. Выручишь, а? У нас рук не хватает, сам знаешь.       — И тебе привет, Макс, — ответил Антон, всеми известными ему матами обкладывая руководство. — Да, конечно, выйду, я всё понимаю, поэтому готов работать в поте лица. Но не за просто так ведь?       — Тебя ждут четыре отгула и вся любовь коллектива, — в голосе звучала такая гордость за своё решение, что Шастун стал уверен на сто процентов в том, что он выйдет в эти майские, да ещё ведь плюшек получит достаточно. И это перевесило всю накопившуюся усталость. — Ты согласен?       — Да, я же уже сказал, — выговорил Антон, пытаясь не вздохнуть прямо в трубку начальнику. Я поскакал, много дел, в переписке обговорим ещё. Буду ждать твоего письма. В аутлук только, ладно? Я свою почту храню для игр, билетов на концерты и соцсетей.       — Давай, игроман, — раздалось весёлое, после чего в телефоне послышались короткие гудки.       Антон подходит к пешеходному переходу, только с бордюра одна нога спускается на проезжую часть, как парень замечает несущуюся на большой скорости машину. Приходится изменить свой план и переждать, когда проедет этот мудила, у которого наверняка сотни штрафов за непропуск пешеходов.       Но, на удивление, автомобиль останавливается, а водитель рукой указывает Шастуну в сторону метро, мол, проходи, это твоя дорога, я тебя не задерживаю и проявляю уважение. Но Антон, сдвинув брови к переносице, мотает головой. Наверное, выглядит это как детская обида на родителей, не купивших игрушечную машинку своему любимому сыну в киоске с газетами у дома.       Водитель продолжает стоять, и Антон всё же делает шаг, но в этот момент машина трогается с места, поэтому снова приходится вернуться на бордюр. Но и автомобиль останавливается. Только этих танцев с утра не хватало.       — Молодой человек, — кричит мужчина, открыв окно, — ну вы ложитесь и ползите, чего мелочиться?       — А я имею на это полное право, — отвечает Антон недовольно, — вы мне идеи не подавайте, а то встану сейчас перед вами и буду стоять. Оба опоздаем по своим делам.       — Так может вас подвести?       Шастун приподнимает брови, внимательно осматривает машину. Чёрный Subaru XV настолько чистый, что блестит на солнце, лобовое сверкает, а номерной знак такой белый, что не остаётся никаких сомнений — водитель только-только помыл своё любимое средство передвижения. Интересно, насколько раньше он встал, чтобы выполнить этот план?       Взвесив мысленно все решения — хотя это больше выглядело как игра в неуверенного человека, — Антон кивает, подходит к передней двери автомобиля, слышит щелчок и открывает, усаживаясь на бежевого цвета сиденье и убирая наушники в карман пальто. Рюкзак с ноутбуком оказывается на коленях.       Окидывает недовольным взглядом водителя в тёмных очках, белом худи с нежно-розовыми рукавами и маленькой нашивкой на левом плече, обращает внимание на потертые черные джинсы с дырками в районе коленей и хмыкает. Мужчине на вид лет тридцать пять-сорок, но в душе, видимо, намного меньше, иначе такую одежду не объяснишь.       — А вы всегда в машину к незнакомцу садитесь? — Интересуется он, блокирует двери и жмёт на газ. Автомобиль плавно трогается с места, набирая максимально разрешенную на этой части дороги скорость. — А если я маньяк?       — Ля-ля-ля-ляяяя, — начинает пародировать Антон то самое мемное видео, в котором какая-то старушка напевает песню, пока едет в такси.       — А если серьёзно? — Продолжает диалог мужчина. — Вас мама в детстве не учила не разговаривать с незнакомыми дядями и никогда не залезать в их машину даже тогда, когда они обещают показать котёнка или щеночка?       — Вы такой себе щеночек, — фыркает Антон, вновь оглядывая мужчину. — Скорее, лабрадор или золотистый ретривер. А, нет, вы — кот! Сфинкс.       — Такой же облезлый?       — Такой же противный и настырный, — уточняет Антон, поворачивается к окну, начинает разглядывать пейзаж, полностью теряя интерес к диалогу.       Мимо Антона пролетают дома, с одной стороны освещенные оранжевыми лучами утреннего солнца, которые никогда не попадают в спальню Шастуна, так как на окнах висят шторы блэк-аут, защищая от непрошенного света.       Деревья с только-только появившимися зелёными листочками отбрасывают причудливые тени на пыльные дороги и траву, создавая непонятные, запутанные, тёмные узоры, которые пляшут от раскачивающихся на ветру веток. Природа, наконец, просыпается от, казалось, вечного сна затянувшейся холодной зимы с белоснежными хлопьями снега и тёмно-серым, почти чёрным, месивом из грязи и пыли на шоссе.       Машина тормозит на красном свете светофора, и Антон следит за таймером с цифрами на столбе, отсчитывающими секунды до зелёного. Это ожидание — ещё одна пытка как сегодняшнего, так и каждого дня, потому что когда время доходит до двух минут или и вовсе переходит эту границу, хочется выть. Особенно в случае, когда каждое пролетающее мгновение приравнивается к опозданию. Их, конечно, в карьере Шастуна не было, но такая пауза в движении всегда заставляет нервничать, кусать губы. Однако музыка в ушах, под такт которой носок одной из ног стучит по асфальту, расслабляет.       — Теперь уже можно спросить, куда едем, — говорит мужчина, на секунду бросая взгляд в сторону Антона и прибавляя скорости на зелёный свет. — На Ленинградку выехали, куда дальше? Только решайте быстрее, пока я не проехал нужный поворот.       — У «Аэропорта» остановите, там пешком пройдусь, чтоб вам по дворам не крутиться, — уже не так недовольно отвечает Антон, мысленно выстраивая и маршрут до офиса, прокладывая путь через «Пятёрочку». — Мне надо в магазин.       — Так рано в магазин? — Мужчина переводит взгляд на телефон с навигатором и хмыкает. — Полчаса до открытия, круглосуточных я там не помню… Есть хочется?       — В моём рту с утра была только щётка и зубная паста, — вздыхает Антон, наблюдая за тем, как уголки губ незнакомца ползут наверх. — Чего? Ну что?       — А хотел бы что-то побольше, чем просто щётка с пастой? — Спрашивает мужчина, не отвлекаясь от дороги.       Антон хмурится, отворачивается к окну и мысленно воспроизводит диалог, особенное внимание уделяя своим репликам, каждому слову, чтобы понять, что он не так сказал и почему на лице мужчины появилась улыбка. Наверное, что-то успел себе надумать про рот и щётку…       — Вот чёрт! — Восклицает Шастун, вновь смотрит на мужчину, краснея от стыда. — Извращенец! Я просто позавтракать не успел, а он надумал себе! Чтоб вы понимали, я таким не занимаюсь! И это не ваше дело!       — Тон сбавьте, молодой человек. У меня до ремонта тормоза машины намного тише скрипели, чем вы сейчас, — водитель убирает одну руку с руля, поправляет съехавшие с переносицы очки. — Лучше скажите, как вас зовут и где работаете. Довезу до пункта назначения, не сломаюсь.       Антон закатывает глаза и смотрит на почти пустую дорогу. Без пробок она выглядит намного лучше, особенно когда знаешь, что никуда не опаздываешь, а если даже и начнёшь работать на десять минут позже, сегодня никто и не заметит.       Наверное, было бы лучше отправиться в офис на метро. Антон до сих пор не понимает, зачем уселся в эту машину. А вдруг мужчина — маньяк? Щас увезёт в лесочек, быстренько трахнет и зарежет или задушит, и останется бренное тело Шастуна лежать около какого-нибудь дерева среди ползающих букашек.       — Зовут меня никак и работаю я нигде, — тихо отвечает Антон, испугавшись своих же мыслей.       — Ваш адрес — ни дом и ни улица? — Снова с усмешкой отвечает незнакомец, и у парня всё же возникают сомнения в его адекватности. Причём они появились ещё на моменте, когда мужчина улыбался в такое раннее утро. Неужели кто-то может проснуться в шесть утра и быть бодрым? — Чё ты занервничал? Страшно стало, что увезу куда-то? Я таким хорошим мальчикам, как ты, только конфетку предлагаю и высаживаю там, где они попросили.       — И много вы раз подвозили хороших мальчиков? — Интересуется Шастун, поджимает губы, заламывает пальцы, внимательно наблюдая за пейзажем за окном и вспоминая, где находится ближайший лес или перелесок.       — Чё вы так напряглись-то? — Мужчина хихикает, бросив короткий взгляд на Антона. — Не бойтесь, я же шучу. Но никого вот так вот я действительно не подвозил. Но почему вы так легко согласились? Я ведь действительно мог оказаться маньяком.       Шастун кивает несколько раз, немного расслабляясь, будто бы смирившись со своей судьбой. Нет, не похож незнакомец на маньяка, убийцу или даже вора. Кажется, он даже ни разу правила дорожного движения не нарушал.       — Потому что лучше помереть, чем слушать от друзей о том, что они на дачу поехали шашлыки жарить, — фыркает Антон, — видите ли, у них выходные. А я тоже шашлыков хочу! Посидеть на свежем воздухе, поесть печёной картошки и вкусного мяса, выпить безалкогольного пива и расслабиться, а не ехать на работу… Спасибо, что не на метро, уже хорошо.       — Понимаю, — отвечает на это мужчина. — Я Арсений. Вдруг вы захотите назвать меня по имени или позвать поесть шашлыков. Я ведь только за.       — Посмотрим, Арсений, — усмехается Антон, но имени своего не называет. Сначала лучше всё же до офиса доберётся. — Вы если меня у метро остановите, я, может, и имя назову.       Попов кивает.       Через двадцать минут Арсений останавливается у бордюра, включает «аварийку» и смотрит на Антона, который всё это время, оказывается, ехал без ремня безопасности. Никого это не смутило, даже стоящих на дороге сотрудников ГАИ проехали нормально, видимо, не заметили. Но это и хорошо, так как штраф не такой уж и маленький.       — Вы обещали сказать мне своё имя, — напоминает Арсений, прежде чем разблокировать двери авто, — сдержите обещание?       — Семён, — отвечает Шастун, — Семёнович. Выпустишь? Попов хмыкает, нажимает на кнопку, и Антон выпрыгивает из машины и коротко благодарит, прощается, чуть ли не бегом направляясь в сторону офиса.       Обмануть получилось, как и выжить. И ведь этот Арсений прав: он мог оказаться маньяком, а Шастун так легко запрыгнул в его машину. Повезло, что его всё же не трахнули в лесочке и не зарезали после. Хотя в таком случае не надо бы было выслушивать рассказы друзей о том, как же на даче хорошо и какие шашлыки вкусные.