Гори, чтобы светить...

Этаж за этажом. Саша минует бесконечные ступеньки в старом, разрисованном и грязном подъезде, где только не сходили по неотложным делам. С потолка сыпится штукатурка, а в углах валяются шприцы присыпанные грязью или же плесенью? Лукьянова морщится, она преодолевает последние ступени и останавливается перед знакомой дверью. Та выглядит несколько обшарпанно и устарело, не так, как отпечаталась в памяти девушки. Саша неосознанно толкает её вперёд и та с лёгкостью поддаётся, неприятно скрипя, что уши сворачивает в трубку. Она ступает неуверенно на пол, оглядываясь квартиру. На стенах все те же обои и картины, отнюдь не оригинальные, а скорее наоборот палёнка с чёрного. Оглядываясь, замечает, что из трёх дверей, ведущих в разные комнаты, одна закрыта, хотя, обычно это никогда не делалось. Александра проходит к двери, дергая за ручку. Та поддаётся весьма неохотно, чуть приоткрыв, она чувствует, что что-то мешает ей открыться. Девушка прикладывает больше сил, когда ей удаётся открыть дверь полностью, она замирает, чувствуя как ноги наливаются свинцом. Посреди комнаты лежит парень, продвинутый ею с помощью двери. В вихре ржаных волос просела заметная проседь. Глаза закрыты, а под ними километры болезненных синяков. Рот приоткрыт, но края губ вытянуты в улыбке. Взгляд метнулся к телу. Рукав коричневого свитера закатан выше локтя, а около вены видны фиолетовые гнойные раны… С ужасом Саша осознаёт, что это Паша. Её Паша, у которого в левой руке, по виду, раннее сжатой, лежит пустой шприц…

***

Лукьянова резко подрывается с места, содрогаясь от холодного пота и боли в спине. От испуга сжимает кулаки, но чувствует под рукой мягкую ткань. В ужасе оглядывается, примечая, что находится на кровати в незнакомой комнате. Пытается вспомнить события, что происходили раннее, но от этого начинает болеть голова, но вспомнить всё-таки удаётся. Последним её воспоминанием было то, как Андрей удаляется с комнаты, что-то обещая принести… Гитару вроде… А дальше… Дальше Саша чувствует, что голова тяжелее и роняет её на руки… И… Всё. Потом темно. Лукьянова ещё раз обводит комнату глазами, но из-за темноты в ней ничего не может толком разглядеть. О том, что находится она сейчас на кровати в спальне, девушка догадывается интуитивно, да и пошарив руками по кровати, находит борт, об который упирается подушка. Понимает, что комната не её лишь из-за того, что окна у неё в другой стороне, да и кровать значительно меньше. «Если я сейчас здесь, в спальне, то где тогда Андрей?» В комнате нигде его не обнаруживает, прислушивается, слышит какие-то звуки с другой комнаты. Похожи на клацанье клавиш. Она медленно ступает на пол, чувствуя, как в глазах темнеет. Прийдя в нормальное состояние, она медленно передвигается к выходу из комнаты. Ориентируясь на звук, она подходит к двери и аккуратно стучит, а после толкает её. Первое, что бросается ей в глаза — удивлённый Князев, сидящий за компьютерным столом в одних джинсах. — Прости, что отвлекаю… — она чуть мнётся на пороге, закусывая губы. — Так неловко вышло… Я походу переутомилась чутка, бывает… Прости, что я так вот… — Саш, всё хорошо, успокойся, — прерывает её Князь. — я знаю, что у тебя выдался эмоционально насыщенный день и организм среагировал на это, ё моё, подумаешь, уснула — такой пустяк! — махнул он рукой. — Не накручивай себя! — Всё равно вышло как-то не очень, — пожимает плечами Александра. — ты меня донёс и на свою кровать спать положил, спасибо, но… А сам? Ты где ложился-то? — Да нигде особо, — ответил Андрей. — На меня вдохновение напало, творю! Он указал на монитор компьютера и подозвал Сашу ближе, предлагая посмотреть. Она аккуратно ступила к нему, он отвернулся в своём кресле к устройству. — Как тебе? — указывая мышью на свое творение спросил Князев. — Ого! — Саша чуть наклонилась, чтоб ей не отсвечивала. — Это… Это так здорово! Кто это? — Пока не придумал, — жмёт плечами Андрей. — это к обложки для нового альбома. — На Мишу похож, –подмечает Саша. — или мне кажется… — Нет, правда похож, — опровергает сомнения Князь, улыбаясь. — я с его образа рисовал. — Я не особо знакома с вашим творчеством, но видела запись с концерта, где он был в гриме, с твоим персонажем очень похож, но твой как-то постарше что-ли… — Концерт «Мёртвый Анархист»? — Наверное, ммм, там на скрипке у вас девушка ещё играет… — А! Машка Нефёдова! Значит другой, ну, я понял про какой ты говоришь! — Ого, — Саша глядит на время, отображаемое на мониторе. — уже три часа ночи, тебе ж, наверное, завтра надо на репетицию? — Да-а, завтра попозже будет, высплюсь, — отмахивается Андрей. — У вас скоро концерт? — поинтересовалась Лукьянова. — Лучше — тур по городам! — Ого, а мы со спектаклем сего… Ой, не, уже вчерашним… Да, вот, вчерашним тоже едем! — Может, где и встретимся! — Ну, вероятно, хотя план я не знаю, его худрук с организаторами составляет… — Кстати говоря, а почему ваш руководитель не выходил из зала во время задержки второго акта? — Он сидел с важными гостями, от них зависело как раз — поедем мы в тур или нет. — Всё равно как-то неправильно, он же всё-таки за это отвечает, — хмурится Князев. Саша лишь пожала плечами. Не хотелось ворошить эту тему, потому что грудь опять неприятно сковывало. Из-за лёгкой сонливость мысли про Пашу воспринимались полегче, но Александра чувствовала это настигающие осознание. — А альбом как называется? — Лукьянова мотнула головой, отгоняя ненужные сейчас мысли. — «Тень клоуна», — отвечает Андрей. — но он в следующем году выйдет, ещё нужно пару песен к нему написать, а другие записать, мелодию подобрать… Ох! Работы выше крыши! — О, а теперь на Мишу не похож, черты заострились и изменился овал, — подметила Саша. — Да, я подумал, что так будет лучше, — соглашается Андрей, между тем, неуверенно предлагает, — Не против сходить со мной на репетицию за… Сегодня? — Да, почему бы нет, — улыбается Александра. — я на этой неделе вольная птица, могу себе позволить! Андрей расхохотался. И Лукьянову это тоже пробило, смех Князя был заразным. И красивым. — Про птицу прямо в точку! — Эй! Я не виновата, что кроссы скользкие!

***

Ближе к шести часам утра, Саша ушлепала домой, заставив Андрея идти спать. Да, именно заставила! Он настолько был погружён в процесс, что стал рисовать лишние детали. Поняла Александра это потому, что он новые черточки рисовал тут же стирал, начинал рисовать новые, стирал и перемещался в другой угол визуального листа, проводя те же действия. Сама Лукьянова завела будильник на двенадцать, почувствовав снова неприятные ощущения в груди, она выпила снотворного и тоже на боковую. Сейчас не хотелось тратить время на истерики. Жалеть себя, потому что Лучу уже всё равно. Мысль эта была в голове Саши, но суть её пока особо не доходила…

***

Время было уже около двенадцати, Андрей весь помятый ото сна, закрывал квартиру, попутно поправляя взъерошенные волосы. Спустившись, он сразу заметил Сашу, мирно стоящую к нему спиной и выпускающую клубья дыма. — Куришь? — усмехнулся он, превлекаяя её внимание. Лукьянова повернула голову, но зажатой в зубах или в руках сигареты он не заметил. — Ага, воздух, — усмехнулась Саша, поворачиваясь обратно. — Я решила бросить! — заявляет она. — Ого, ну и как, держишься? — Да-а, — девушка важно качает головой, снова повернувшись. — четыре часа уже как! Князев опять пустил смешок. Такой смешной она ему показалось, умора. Всё-таки актёры — чудесные люди! На приколе!  — Памятник, когда воздвигать тебе? — А что ты смеёшься? — насупилась Александра. — Я уже несколько раз бросал курить, но немножко не добросил, хех! — Так я тоже как-то пыталась, но теперь точно! — Сила воли — плюс характер! — согласился Андрей. Князев подумал, что, ему бы тоже не помешало бросить всё это, дыхалка не к чёрту. — Присоединюсь к твоему марафону, — спустя минуты молчания произносит Андрей. — А? — Саша витавшая где-то за гранью, ничего не услышала. — Возвращайся на орбиту, Александра! — смеётся Князь. — Я говорю, что принимаю твой марафон по «некурилкам»! — О! Ну тогда — кто сорвётся, тот лошок! — Как в яслях, ё моё! — Не согласен чтоль? — Согласен, что поделать, жить-то хочется…! С этим Саша согласиться не могла. Ей однако же– нет.

***

— Андрей, а я точно мешать вам не буду? Ну, вдруг кого-то смутит моё присутствие, они ж меня не знают… — Да всё будет нормально, чего ты? Ребята очень дружелюбные, тем более большинство тебе были представлены ещё в тот вечер… Да и чего смущаться, мы концерты на столько зрителей собираем, а тут всего один человек! Поднимаясь по лестнице в комнату, где проходит репетиция, Сашу не покидали сомнения, что тут ей явно не рады. Да и в новых компаниях всегда сильно сковывало незнание. Правда, если судить по Андрею, то отнюдь не так. Хотя, Князев человек открытый, ему нечего скрывать про себя, ведь в скором времени про него всё равно что-то да узнает пресса и всякие журналы, он всё-таки фортмен достаточно популярной группы! От того Сашка ещё больше переживала. Группу, в которой он играет, она совсем не знала, даже хиты их не слушала. Была один раз на концерте, да и концертом это не звать, они тогда в клубе выступали каком-то… Название Лукьянова вспомнить так и не могла, помня лишь то, что закрыли его в конце девяностых. Сути, в принципе, для неё это не меняло. Андрей — поэт, художник, известный музыкант, а Саша… А Саша актриса театра и редких эпизодов в кино, куда её почти и не звали, а кастинги она обходила стороной, наслушавшись историй от коллег про неприличных режиссёров, пристающих, во время показов на роль, к девушкам… — Всем привет! — Андрей широко улыбаясь распахивает дверь в комнату и, ухватив Сашу за плечи, проталкивает в комнату, замечая, что она замешкалась. — Многие уже знают, кто это, но для не знающих, представляю — Александра, Саша, если разрешит то — Саня, никак иначе. Она посидит, посмотрит, мешать не будет, может, даже помочь сможет! Не обижать, не смущать и не расстраивать! Будьте дружелюбней, она вас и наше творчество не знает! В тот же миг к Саше обратилось шесть пар заинтересованных глаз, что голову в плечи вжать хотелось и убежать, но рядом стоящий Князь крепко держал за плечи. — О, Саша, привет! — поприветствовал первым её Горшок, сидящий на мине-сцене с гитарой. — Княже, ты че помятый такой? — тут же он обратился к другу. — Обложку всю ночь рисовал… — Так че не сказал? Мы бы перенесли репетицию! — подал голос Балу, после чего обратил внимание на Лукьянова, улыбнулся, махнув ладонью, в знак приветствия. Чуть позже Саша перестала чувствовать себя некомфортно и смогла вести диалоги, правда к Касперу, тобишь Диме Ришко, и Ренегату, он же Саша Леонтьев, она подойти не решалась, а вот с Балу и Поручиком вполне интересно и увлекательно обсудила музыкальные инструменты, используя все свои знания. Сделала для себя заметку, попозже узнать про это побольше, прочесть в книге или в сети. Вот, Михаил призвал всех репетировать, а Саша уселась в дальний ряд, состоящий из стульев, и начала слушать обсуждения, а позже игру. Попутно оглядела саму комнату, в принципе она была чем-то похожа на клуб, но только гораздо меньше. Мини сцена, где стояли музыкальные инструменты, неподалёку от сцены стоял проводник, в который была подключена гитара Яши и еще какие-то провода, ну и сидения, а точнее стулья, явно здесь не очень обходимые, посему были расставлены в хаотичном порядке. Сколько времени прошло, Лукьянова не знала, она завороженно смотрела на музыкантов, переводя взгляд от одного на другого. На Каспера она старалась не смотреть, он тут же реагировал на неё ответно, чем её смущал, заставляя отвернуться к кому-то другому, да и сам отвлекался из-за этого, что не укрылось от внимание Миши: — Кас, ну и чего ты на спутница Княжескую глядишь? Не, я, конечно, понимаю, может, приглянулась девчонка, но ты гляди, Андрюха тебя перегрызёт! — Горш, хорош, хрень нести! — Князев нахмурился, но улыбаться не перестал, и дал Горшенёву несильную затрещену. — Во, видишь! И меня уже хуярит, а я-то только сказал! — Миха блин! Я ему помогу сейчас, ничего не засматриваюсь! — поддержал Ришко, махнув с угрозой смычком*. — Ты погляди на них, тоже мне, угрозы, ха! — Всё, Гаврил, хватит отвлекаться, продолжаем! — в каждых отхождениях от репетиции всех обратно к ней возращал Балу. Ребята продолжили, а Лукьянова потупила взгляд в пол, густо покраснев. Не привыкла к такому вниманию, хоть и в театре вчера речи толкала, хотя, вчера было совсем другое… Переосилив себя, Александра подняла взгляд и посмотрела на Андрея, что обсуждал что-то с Горшком, не видя Сашин взгляд. «Что-то в нём есть такое… Цепляет.» — рассуждала мысленно Саша, рассматривая лицо Князева. То, что он красив, она не могла не подметить. И полнота его нисколь не портила, не сказать, что красила, просто для Саши она не была принципиально важной, да и вообще роли никакой не имела. Ещё Лукьянову впечатлили его брови, а точнее то, как он их приподнимает и выгибает. Приподнимать она тоже могла, но выгибать точно нет. Да и тем более, ей казалось, что такая манера шла Андрею, а перенимать не хотелось и смысла не было, в этом незатейливом действие была своя уникальность, пусть она будет лишь у него. Андрей то ли почувствав, то ли просто решил глянуть в Сашину сторону, перевёл на неё глаза, встречаясь с её. Лукьянова чуть дрогнула, понимая, что откровенно пялиться, густо покраснела. Князев, увидев это, усмехнулся, подмигнув и дернув бровями. Саша невольно улыбнулась, отводя взгляд. Ребята снова начали играть, при этом руководить процессом. Лукьянова опять принялась за прослушивание и разглядывание участников группы. Ни на кого, как на Андрея она долго не смотрела, да и на него она взгляды бросала быстро, но он их ловил и успевал то бровью дёрнуть, то ухмыльнуться. «Как ребёнок, ё моё» – пронеслось в голове Саши. – Саша, – голос Горшка вырвал её из начавшегося потока мыслей. – какую музыку ты любишь? Михаил шёл к ней, засунув руки в карманы. – Рок, Альтернативу... – осторожно проговорила она, успев понять во время процесса репетиции, что для Горшка такие вещи принципиально важны, в плане, музыкальной просвященности. Улыбка скользнула по его устам и Саша приняла за добрый знак. Миша аккуратно умостился на стул другого ряда, садясь лицом к спинке, напротив Лукьяновой. – Какие группы ты знаешь? – Ну-у... Саша начала перечислять те, которые она слушала хоть изредка, а Михаил внимательно слушал, кивая и вставляя свои комментарии. Андрей усевшись на край сцены, наблюдал за этим. – Чего Горш там тезке моей рассказывает? – умостился рядом с Князевым Балунов, только пришедший с перекура. – А, да, как обычно, – махнул рукой Андрей. – хочет удостовериться, что она не испорчена «попсовым хайпом», пока, вроде, мнения у них сходятся... – А ну, ясно, потом послушаем мнение профессионала, – усмехнулся Балу. – а ты спрашивал у неё чего? – Да, группу она нашу не знает, ходила на концерт вместе с тем парнем – Пашей, где-то в девяносто восьмом, но больше про нас не слышала. – ответил Князь. – Вкус музыкальный хороший, мы вчера... А не сегодня, когда рисовал я, она рядом сидела, музыку из её плей листа слушали, в основе, как Горшку нравится, иностранных много – альтернатива, рок-н-ролл... Интересная девчонка, культурнопросвященная, актриса она! – Ого... –... почитай обязательно, там правильно написано и по делу, понимаешь, да? И-и послушай Ramones! Потом расскажешь, чё и как! – прервал удивление Балунова всё тот же Горшенёв, идущий к сцене, но никак не замолкавший. – Андро, – подойдя ближе к Князеву, обратился к нему Михаил, – хорошая девчонка, шарит, не упусти, а то... – Миха, блять, иди в жопу! – прервал его Андрей, не давая продолжить. – Всё, последний прогон, и разбегаемся! – оповестил Горшок.