столетний дождь

17 ноября 2035 г., рижская. всего одна станция отделяет меня от начала моего пути. сегодня я выехал с кузнецкого на вднх, чтобы собрать все имеющиеся запасы. мне очень повезло, что андрей решил мне помочь, ведь в метро никто не хотел помогать в моей странной и, как выражались все жители близлежащих станций, бесполезной затее. чтобы немного передохнуть от дороги и купить дополнительные припасы, я остановился на рижской. изучив всю станцию вдоль и поперёк я понял, что у меня появилось какое-то назойливое чувство, которое преследует меня ещё с моста. такое уже бывало в ботаническом саду, ужасное ощущение, когда тебе кажется, что кто-то видит абсолютно всё, что ты делаешь, что говоришь и куда держишь путь. как будто кто-то идёт за тобой по пятам, не оставляя следов. его не видно, но, как правило, он даёт о себе знать. пружины прохудившегося вагонного ложа опасно скрипнули под весом рельефного тела рейнджера. он тяжело опустил словно свинцовые ладони на потное лицо, пальцами вытирая область под глазами— можно было подумать, что он проездом побывал в самой настоящей русской бане. надо же, какими же изматывающими стали для него поездки: они уже не были такими, как в далёком детстве, да ещё и под смирное постукивание колёс, сулящее весёлое лето — времена поменялись, нравы и люди вместе с ними, хотя, возможно, выезды кажутся такими невыносимыми только из-за их пробитой дробью сути?.. об это можно подумать и позже, главное, что он приехал на пункт назначения. артёму очень хотелось спать, ещё чуть-чуть и он сомкнёт веки прямо здесь, на этой потрёпанной, как и во многих простых вагонах, кровати, но поспать не удалось, потому что сквозь его смиренное мычание на стук в вагон почти влетел его помощник. он, то и дело ловя на себе уставший взгляд спартанца, переминался с ноги на ногу, будто решался — говорить ли то, за чем пришёл? — в общем, простите, что не так формально... — говори. я тебя слушаю, — спокойный голос артёма придал тому уверенности, и он вмиг посерьёзнел, передавая мужчине небольшой картонный прямоугольничек: — вам здесь опять открытка. откуда – неизвестно, как и обычно, только подпись, вот, — он застыл в ожидании дальнейшей реакции чёрного. — ну так что?... он повертел в руках открытку: как обычно, на месте, где должно было быть изображение возвышалась эйфелева башня до войны, а на обратной стороне беглым почерком было написано только одно слово – "павел". он с усталым вздохом отложил её в сторону: — ничего такого, не бери в голову. — но... вам же прислали её с каким-то умыслом, да ещё и столько раз... и правда — артёму вспомнилось, как он открывал почтовый ящик и каждый раз нервно закатывал глаза от количества лежащих там открыток разной величины, цвета и с абсолютно разными достопримечательности с разных уголков света. и где этот подлец их только достаёт?.. — не. бери. в голову. я с этим обязательно разберусь, — он смерил андрея уравновешенным взглядом и им же аккуратно указал на выход. — иди, вольно, а я скоро уходить буду... — юноша кивнул, неуклюже отдал честь и выскочил за дверь. артём снова остался один. он с понятной только ему эмоцией покачал головой и покосился на присланную в сотый раз открытку. в голове всплыли события достаточной давности для того, чтобы они всё ещё злили артёма, заставляя его всё больше поглощать внутреннюю обиду. он даже увековечил имя д'артаньяна в своей памяти, как что-то очень обидное, и все лавры за это, конечно, доставались лысому майору, что закидывал его фотокарточками уже, наверное, года два. пытается наладить контакт или это очередная коммуняцкая уловка? думать об этом, признаться честно, хотелось не очень — всё равно, что ковырять старую рану. — почему ты не можешь просто оставить меня в покое, хряк ты краснопёрый?.. — прошипел сквозь зубы артём и встал с кровати так, что нечаянно сбросил с неё ту открытку. она осела на полу, как надоедливый репьях и осталась там припадать пылью, пока временный хозяин вагончика снова не вернётся сюда. тем временем сам рейнджер быстренько примял привезённые вещи – мало ли что? – и выскочил из вагона в готовности рулить на миссию, запирая его на всякий пожарный — и пусть только кто-то попробует посчитать его параноиком... ведь вне его поля зрения и правда, волнительно перебирая пальцы, стоял злополучный майоришка. румянец не сходил с пашиных щек: при долгожданном виде тёмы, пусть и из-за спины и в совершенно некрасивой обстановке, он мгновенно таял и готов был разобнимать стоящего в шагах от него просто за его существование, хоть и простить его это, конечно же, совсем не помогло бы... — ну... понеслась, родная! — паша осторожно и подобно пантере, учуявшей добычу, подкрался к артёму со спины. поступок был рискованным и совсем необдуманным: глупо было играть в "угадайку" с тем, кого не так давно сам и сдал, даже если морозова можно было понять... только либо глупые люди, либо совсем не умеющие трезво оценивать ситуацию согласны пойти под дуло автомата. он робко, безо всяких шуток потрогал плечо мужчины: — арт... вдруг его лицо загорелось невероятной степени жгучести огнём, потому что быстро среагировавший артём, понимая по голосу, которого хотелось бы забыть, кто перед ним стоит, не жалея впечатал свой достаточно тяжёлый для повала на землю кулак в его вечно потерпающий нос. паша ошарашено посмотрел на артёма прямо с пола и почувствовал приливающее к губе тепло — кровь осторожной дорожкой прокладывала свой путь дальше по лицу. — думаешь, если забросаешь меня своими бумажками, то всё, что было, само испарится? не тут-то было! — артём надменно прорычал это прямо в лицо бедняге, даже не здороваясь: оно и понятно. — прошлое не перепишешь, если ты не в курсе. морозов по-детски наивно тронул кровь у себя на губе, как будто ему действительно было три года и он пережил первую в жизни травму во время какой-то очень важной военной игры. несмотря, на жгучую боль в ягодицах от приземления, он нашёл в себе силы на упор в ногах и осторожно встал, на всякий случай прикрываясь рукой: — да чего ты так сразу всё в штыки? ничего я не пытался, просто... тебя же убьют там в два счёта! не успеешь моргнуть — и поминай, как звали... с тобой пойти хочу, уберечь тебя. — я что, дитя малое, чтобы меня оберегать?! иди туда, откуда пришёл, ни к чему мне такие "помощники", — павел, глядя на этого упрямого мужчину, даже не злился, а вполне оправданно принимал все действия в свою сторону: он бы, наверное, тоже разозлился, если бы его так гнусно предали. он заметил отрастающую на теминых щеках щетину и невольно смутился, но этого, слава богу, не показал. — всяко лучше, чем тебя опять красным сдадут и мозги тебе полоскать будут. — да ну тёмыч... д'артаньян... — оставь меня в покое, по-хорошему, — казалось, ещё раз паша назовёт рейнджера именем пресловутого мушкетёра, и он опять нещадно вмажет тому по лицу. — вылизывай зад своему генсеку и дальше, больше я на это не поведусь. артём демонстративно развернулся и, наполненный гневом, как чаша, зашагал прямо к огромному люку, но и паша не отставал – крутился возле артёма, как волчок: — тёмыч! как хочешь, но я с тобой иду. без умыслов всяких, тебя, дурака, жалко просто, по-человечески... — и с каких пор это в тебе человечность проснулась? — язвительно подметил артём, но всё же остановился, раздражённо втягивая ноздрями воздух. — я так понимаю, ты от меня не отстанешь? — никак нет, — ну просто змей-искуситель, но уже точно ставящий тебя перед фактом: идти придётся вместе с ним. артём понимал, что лишние руки точно не будут бесполезными, но... вопрос в том, какие это руки, ибо майоровским-предательским особо доверять уже не хотелось. — ладно. поедешь со мной, но пути у нас разные, цели тоже разные, и ты меня не трогаешь никаким образом, — на предпоследнем слове он сделал акцент. — нас с тобой, кроме твоих непонятных целей ничего не связывает. паша явно обрадовался разрешению поехать с рейнджером и аж расцвёл, торопливо идя рядом с ним: — ну, раз уж тут дело такое, то у меня карта какая-никакая имеется, и поверхности, и самого метро! — открою америку: у всех есть карта метро, — равнодушно отчеканил артём и остановился у люка, чтобы надеть противогаз. — но карта поверхности... есть у кого-то, наверное, но я её тщательно сохранил! ничего не выцвело, — морозов с энтузиазмом выхватил второй респиратор, принимаясь за его надевание. — говорят, кстати, что в америке и правда красиво было... солнечно и уютно... *** через несколько мгновений они уже отважно шли по забитой облучением поверхности, оглядываясь на всё и вся... ну, оглядывался скорее один только паша, а рейнджер понуро сдвинул брови за противогазом и целенаправленно шёл к гаражам, отчего из звуков, исходящих от него, слышно было только шаги и размеренное дыхание. — красиво здесь, наверное, было до войны... у меня на улице точно было хорошо, уютно... — павел задорно пнул камешек перед ним, будто не на миссию шёл, а к друзьям во двор. — и солнце тогда по-другому светило, и люди совсем другие были... лепота, а не жизнь была! мы с мальчишками местными чуть ли не каждый день собирались и в мушкетёров играли, книжка – зачитаться... я, вот, вечно арамисом был, шпагой из палки размахивал... главное, что мушкетер! — паша невольно сымитировал изящное движение шпагой в воздухе и посмотрел на артёма: точнее, ему в затылок, — а ты играл во что-то, а, д'артаньян? рассказывать историю своего детства ему сейчас хотелось меньше всего, но спартанец угрюмо откашлялся и произнёс: — козаки-разбойники. — о-ой, тоже дело! но мушкетеры, м-м... — паша растягивал буквы, как будто тянул арбузную жвачку, но оставил это дело, уравнялся с артёмом и пристально посмотрел на него: — что-то ты, артём, как грозовая тучка сегодня... хмурый весь такой, неприступный, аж страшно становится, — майор легонько, чтобы совсем не раздраконить, похлопал его по плечу, параллельно вглядываясь в серую даль. — о, а что это там? неужели гаражи? вдалеке стояли двое военных и возились с достаточно вместительным внедорожником, но на домкрате он не стоял, да и откуда бы ему здесь взяться? разве что только на металлосвалке, и то, не очень рабочий... морозов и артём осторожно переглянулись, отчего у первого где-то в мозгу возникла ещё одна искра. перед ними виднелся просто удачнейший подарок судьбы в виде шарового провианта, фильтров и припасов в целом, только надо было правильно и разумно этим распорядиться. — позвать их? есть у меня идейка одна... — я воровать не намерен, — руки артёма сложились на груди в немом упорстве. и что с ним делать?.. — эх, не голодал ты, тёмыч... не голода-ал! — скорее с упрёком произнёс павел и со взглядом аля "ты жрать хочешь или нет?" упёрто направился к новой команде: — эй, вы! дельце у нас в к вам есть! вы чем тут промышляете? — да так... машину подлатаем, и дальше территорию исследовать поедем, пули собирать, может чего посерьёзнее, — один из них заговорил, пугливо почёсывая руку: видать, пашу испугался. он, выслушав его, встал в решительную стойку: — значит так, салаги, — артём посмотрел на павла с его мастерским накручиванием макарон на уши и ухмыльнулся про себя: ну и актёрище... — короче, говорят, на этой территории развёлся шибко хитрый вид новых тварей и по приказу то... мельника их всех нужно уделать в кратчайшие сроки, а я, как пришедший сюда э-э... сталкер прошу вас пропатрулировать это местечко, а дальше уже дело за нами, — он потёр ладони, будто действительно собирался перестрелять лже-мутантов, — ну, чего стоим? чешите ногу об дорогу! у тех двоих переглядываться, судя по всему, тоже было за привычку: они хватанули автоматы на всякий случай – вдруг и правда кто-то будет? – и в полной готовности поскакали куда-то по сторонам. паша резко развернулся: — ищи фильтры и пули, и валим отсюда поскорее, они-то тоже не дурные! — морозов так заспешил к оставленным ими ношам, что по пути нечаянно выронил не снятую им рацию. — тут топливо есть... — зачем нам топливо? — как это "зачем"?.. — на лице павла расцвела хитрая улыбочка: всё-таки, стратег из него был хоть куда, но артём с полными руками всего и понемногу, кажется, особо рад не был: — я тебя за руль не пущу, слышишь?! — а кто тебя спрашивать будет-то? запрыгивай! — паша в кураже прыгнул на водительское сидение и приоткрыл дверь для рейнджера, но тот упрямо стоял на своём: — за рулём буду я, ясно те... его очень громко перебила оброненная пашей рация, разливая грянувшую новость по округе: пашино сердце тут же ушло в пятки. — "товарищи! — голосила рация бодрым мужским голосом, — утром этого дня, семнадцатого ноября, со станции «площадь революции» сбежал товарищ майор павел игоревич морозов. взяв особо важные документы, фильтры и множество пуль, он скрылся в направлении к станции "вднх". за поимку предвидится небольшая награда, будьте бдительны!" — скорее прыгай, я тебе говорю! — проклиная свою чрезвычайную рассеянность, паша заорал на артёма не своим от страха голосом, и это сработало: он ловко и на ходу вскочил на сиденье, и вовремя – сзади послышались громкие выстрелы на всю округу, пока паша со всей дури давал по газам. машина с ебейшим рёвом сорвалась с места и понеслась куда-то сквозь накатанную дорогу, а затем и кусты борщевика. — они с автоматами... — да и мы, вроде, не с палками, — иронично хмыкнул паша, продолжая набирать обороты. — они на собственных двух, оторвёмся быстро, нам хотя бы до моста доехать, а потом привал. артёму оставалось только стараться не вернуть съеденную утром тушёнку изо всех сил и терпеливо смотреть на переключающего со скоростью света передачи пашу с закипающей внутри злостью. а почему он вообще должен его слушаться? он, находясь с морозовым в одной машине, по своей сути, прикрывает сбежавшего, возможно, преступника, а сейчас он же везёт его хрен пойми куда... и правда лучше было умереть от рук этих мальцов, чем слушать постепенно замыливающего твои глаза коммуняку. впереди показалась торчащая доска обломанного в нескольких местах моста, а значит, они успешно оторвались от тех двух – просто так, без машины, их бы никто в жизни не догнал, даже если бы очень захотел. паша откинулся на сидение в надежде отдохнуть и прикрыл глаза, смачно выдыхая: — фу-ух, оторвались... — со стороны пассажирского сиденья послышался стук двери. — артём, ты куда собрался? — он, не размыкая глаз, полулежал-полусидел и посмеивался, но тут почувствовал легкий бриз слева и контрастирующие с ним крепкие руки, схватившие его за одежду. — эй, ты чего творишь? он впечатался в корпус внедорожника за счёт сильных рук спартанца, что нещадно держали его там в агрессивном желании побить. сквозь окуляры противогаза не было видно испуганно-грустного взгляда морозова, но его можно было ощутить, наверное, даже сквозь одежду. — а сейчас послушай меня, алый ты кабан, — артём был настолько разъярён, что даже сквозь респиратор злостное шипение его голоса было прекрасно слышно. — я взял тебя сюда далеко не по своей воле, а потому что меня вынудили так сделать обстоятельства. когда доедем до нормальной местности, наши пути расходятся, и мне всё равно, что у тебя есть карты! — он предвидел ответ еле успевшего открыть рот майора, — я тебе ни капли не доверяю, но спасибо хотя бы на том, что не дал умереть ещё пару километров назад... а теперь садись на пассажирское, и никаких "но": машину поведу я, — даже не задавая вопроса "всё ясно?", как и положено командиру, он запрыгнул на водительское и деланно громко хлопнул дверью, оставляя растерянного пашу стоять у внедорожника и вглядываться в его черноту, ещё сто раз жалея о том, как же гадко он тогда поступил. дело дрянь.