Путы Судьбы (Shrouded Destiny)

***

Винтерфелл       Он лениво потянулся и застонал. Большинство его суставов затекли, тело — тяжелым, а голова пульсировала болью. Помещения в Гостевом доме может и не были роскошными, но кровати и матрасы были достаточно хороши. Нет, ощущение скованности было вызвано пиром.       Ах, этот великолепный пир! Идеальная свадьба, какую он только видел! Эль лился рекой, и он, Берон, наслаждался богатым угощением.      По крайней мере, он был в сознании для того, чтобы помнить, как ближе к рассвету многие рыцари юга, да и некоторые северяне, потеряли сознание. Слабаки!       Лорд Барроутона был счастлив: Север наконец-то получил заслуженные почести и признание. В конце концов, разве не они заставили пасть драконов? Не они ли в большинстве своем отбили для Оленьего Короля Железный Трон? Не они ли откликнулись на его призыв против проклятых кальмаров?       Хотя он еще не был лордом во время Восстания, Берон знал, что многие Дома Севера были недовольны решением Рикарда Старка искать союза с югом. Однако не им было высказывать свое недовольство или пытаться диктовать, что их сеньору делать со своими детьми. Но несчастье было ожидаемо. И вот теперь, наконец, все эти связи и битвы на юге принесли ощутимый результат. Лорд Эддард Старк всегда был честен и благороден в своих делах, но Берон никогда не считал своего сеньора человеком, способным на столь смелые поступки.       Королевский брак, возвращение Нового Дара и даже должность десницы. И все это одновременно!       Неужели это влияние лорда кранногменов? С момента прибытия Берон видел, что Хоуленд Рид ходит за Хранителем Севера, словно маленькая смертоносная тень. Его дружба с лордом Винтерфелла была хорошо известна. Несмотря на изоляцию от дел за пределами Перешейка, кранногмены были весьма коварны, если их спровоцировать. Ров Кейлин лишь наполовину обеспечивал неприступность прохода на Север для сотен андальских лидеров. Второй половиной были кранногмены и их хитроумные приемы. Лорд Хоуленд мог показаться маленьким и невзрачным, но Дастин знал, что недооценивать Ридов нельзя. Тем более что благодаря своей прекрасной жене, Алине Дастин, в девичестве Фенн, он был отлично осведомлен о том, насколько опасными и непредсказуемыми могут быть болотные жители.       Лорд Берон Дастин ничего не получал от этого соглашения, но видел возможность. Земли в Даре только и ждали теперь новых хозяев. Нет, не его, но его брата Деймона и второго сына Артоса. Кроме того, занятие лордом Старком поста десницы открывало возможности для северян и в Королевской Гавани.       Берон был разочарован, увидев короля. Гордого и свирепого воина, с которым он бился во время восстания Грейджоя, больше не было. Долгое лето превратило Демона Трезубца в толстяка, глубоко погрязшего в пьянстве и распутстве. Несмотря на нелюбовь к Ланнистерам, Берона, как и многих лордов Севера, оскорбляло неуважение, которое Роберт Баратеон, проявлял к жене, лапая проходящих мимо девиц. У них здесь все было принято иначе. Даже долгим летом выпадал снег. И суровость Севера уверенно выбраковывала слабых. Здесь нельзя было расслабляться. Стать мягкотелым значило не только найти скорую смерть, но и, возможно, обречь на гибель своих сородичей и вассалов.       Не удивительно, что у Старков в роду в каждом поколении рождались герои. Бенджен Старк стал одним из самых молодых Первых разведчиков в истории, и это было заслуженное звание. Несмотря на мнимую веселость, каждый шаг этого человека кричал об опасности. Лорд Старк представлял собой опасность иного рода, напоминая Берону спокойный день зимы. Вроде бы мирный, но суровый, а когда его провоцируют, он напоминает неумолимую метель. В этом убедился весь Вестерос, когда Тихий Волк стал кулаком, сломившим высокомерный Дом Дракона. А его сыновья, кажется, росли не менее сильными. Берон не сомневался, что самый маленький из лютоволков, Рикон, вырастет грозным, как и его братья, отец или дядя.       А вот Роберт Баратеон — совсем иное дело. Это было не только печальное зрелище, но и предупреждение о том, как уютный Юг может сделать слабыми даже самых великих людей. Его наследник ничем не отличался от других: галантный и обходительный на первый взгляд, но при ближайшем рассмотрении — своенравный, жестокий и пустоголовый. Война снова приближалась, Берон чувствовал это всеми своими костями. Но Старк был готов. Дастин хмыкнул. «Зима близко». И лютоволки чуют её издалека. Лорд Эддард уже предвидит, что на горизонте замаячит беда. Сам Берон не придавал большого значения рассказам о грамкиных и снарках из-за Стены, но одичалые должны были быть остановлены, а Дозор — укреплен, несмотря ни на что.       Вздохнув, он медленно поднялся с кровати, размялся быстрыми движениями и стал одеваться. Его брат и двое сыновей уже проснулись и завозились в соседней комнате.       — Деймон, ты выглядишь так, словно по тебе пробежал табун, — покачал головой Берон, зайдя к ним в комнату и глядя на изможденное состояние брата.       — Зато я перепил всех этих южных чопорных рыцарей, — пробубнил тот, неуверенно прислонившись к стене.       Лорд Барроутон вздохнул в отчаянии. Янтарные глаза Деймона налились кровью, а его обычно ухоженные каштановые кудри спутались и слиплись. От туники исходил кислый запах эля и вина. Его брат был отличным воином, но его склонность к соперничеству — даже в самых глупых вещах — однажды его сильно подведет.       — И слугам пришлось тащить тебя комнату, дядя, — заметил старший Берона, Родерик, дернув носом, отчего Артос лишь фыркнул.       — Иди смой эту вонь. Глядишь и в себя придешь, — распорядился лорд Барроутона, пытаясь взять под контроль свой нарастающий гнев. Темперамент был уже его бедой. К счастью, его непокорный брат знал, что если он говорит таким тоном, спорить не стоит.       Берон посмотрел на сыновей, свою гордость и радость. Родерик был крепким мальчиком пятнадцати именин, послушным и серьезным, являя собой все, что лорд хотел бы видеть в наследнике. Он взял темно-русые волосы матери, но глаза у него были серые. Артос был на три года младше брата, и на его лице всегда сияла легкая улыбка, подчеркивая его склонность к озорству. К счастью, оба они достойно вели себя на празднике.       — Отец, ты не знаешь, почему леди Слейт так пристально смотрела на меня? — На лице Родерика отражалось недоумение. — Не помню, чтобы я обижал ее или кого из Слейтов.       — Она и на леди Старк смотрела, хотя и не так открыто, — задумчиво добавил Артос.       — Барбри Слейт, вторая дочь лорда Рисвелла, — Берон мог только вздохнуть. — Не леди Слейт. Она жена Джареда Слейта, брата лорда Сигрина Слейта. Вроде в молодости она была любовницей Брандона Старка. Барбри стремилась стать леди Винтерфелла, но у лорда Рикарда были другие планы. Поняв это, она хотела взяться за младшего брата, лорда Эддарда, но и тот не сломался. Тогда отец попытался выдать ее замуж за Уиллема Дастина, но Восстание началось и всем стало не до того.       — И я полагаю, что лорд Рисвелл попытался сделать ее леди Барроутона, как толькоты занял это место, — хмыкнул Родерик.       — Да, Родрик Рисвелл пытался, но, — вздохнул он, — даже будучи молодым, я знал, что не стоит брать такую похотливую и амбициозную женщину, каким бы выгодным ни был брак. Девичество леди — драгоценно, а его отсутствие многое говорит о ее характере. Многие лорды отказываются брать в жены женщину, если она не целомудренна. Кроме того, я знал вашу мать с раннего детства и всегда хотел на ней жениться, дворянка она или нет. Помогло то, что она была старшей дочерью лорда Фенна.       — Значит, Барбри Слейт ожесточилась из-за своих нереализованных амбиций? — с усмешкой подытожил Артос.       — Да, — Берон почесал бороду. — И глядя на тебя, она вспоминает, что могла бы иметь. Жадность — коварная штука, сыновья мои. Она желала все больше и больше, а в итоге она оказалась на попечении своего доброго брата, имея всего двух дочерей, которые никогда не будут иметь большого значения.       — Значит, мне не следовало… приглашать леди Сансу на танец? — Родерик неловко вздохнул.       Точно, его наследник действительно пригласил дочь лорда Старка. Берон нахмурил брови, пытаясь вспомнить подробности: прошлая ночь к концу затуманилась.       — Не думай об этом. Танец есть танец, и ничего больше. Свадебный пир — это праздник; если ты сможешь наладить искренние связи, это хорошо, но это необязательно. Леди Санса отказалась бы от твоего предложения, если бы не хотела танцевать с тобой.       — Она танцевала с большинством северных наследников, — заметил его младший сын. — До меня доходили слухи, что она была влюблена в кронпринца, но на самом деле…       — Но она сказала, что чувствует себя не слишком хорошо, и удалилась, когда Джоффри Баратеон попросил ее о танце, — закончил за него Родерик. — Она избегала его.       Стук в дверь прервал их разговор.       — Милорд, лорд Рид просит вас о встрече, — раздался за дверью голос Дорина.       — Впустите его, — велел Берон и повернулся к сыновьям. — Найдите дядю и убедитесь, что он не заблудился и не утонул в источниках. Да и сами помойтесь.       Родерик и Артос быстро выскочили в коридор и через открытую дверь вошел лорд Сероводного Дозора.       — Лорд Дастин, — вежливо кивнул кранногмен.       — Лорд Рид, — поприветствовал он в ответ. — Не то чтобы мне не нравилось твое присутствие здесь, но то, что ты ищешь меня с утра пораньше, удивляет.       Берону было хорошо известно, что человек, стоявший перед ним, вчера вечером выпил немало, но был свеж, как весенний цветок.       — Я не знал, когда ты отбудешь из Винтерфелла, и пришлось поторопиться.       Берон потер подбородок: что бы ни привело сюда коротышку-лорда, это было срочно. Он не мог думать ни о чем, кроме…       — Что-то случилось? Лорду Старку что-то нужно от меня?       — Нет, он пока очень занят, готовит своих домочадцев к отъезду, — голос Рида был обманчиво мягок. — Но боюсь, что его пребывание на посту десницы будет сопряжено со многими трудностями.       — Да, Королевская Гавань — яма с гадюками, — тихо согласился Берон. — Но я мало что понимаю в играх, в которые южане там играют.       — И то верно. Но вчера я слышал, что Его Светлость любит устраивать турниры по самым незначительным поводам. И хотя лорду Старку удалось отговорить его от проведения турнира в Винтерфелле, я не сомневаюсь, что он найдет повод устроить его, как только вернется в Королевскую Гавань.       Лорд Барроутона потер лоб. Он пытался понять, к чему ведет Хоуленд, но голова все еще пульсировала от вчерашнего.       — При чем тут я?       — Свита лорда Старка на Юге не может быть очень большой. Но турнир — отличный повод для северян появиться в городе, не вызывая лишних вопросов, — на лице Хоуленда Рида расцвела хитрая улыбка. — В конце концов, на Юге принято искать славы и король очень щедр на призы для победителей. Самая низкая награда, которую Его Светлость когда-либо выдавал за первое место — пятнадцать тысяч золотых драконов.       Дастин посмотрел в глаза Риду и внезапно почувствовал, что голова стала ясной. На его лице расцвела ответная улыбка.

***

      Его разбудил громкий стук в дверь. Робб сонно потянулся, и с большим усилием он открыл глаза. Взгляд встретил занавес из золотистых локонов, за которым показалось спокойное и красивое лицо. Вокруг едва уловимо витал аромат жасмина. На несколько ударов сердца его сознание замерло, пытаясь вспомнить, что произошло. Затем все в одночасье дошло до него: он женат. Принцесса стала его женой.       Он чувствовал себя так, словно застрял в каком-то сне.       Стук в дверь стал громче и настойчивее.       — Лорд Робб, вас просят прийти в солярий отца, — раздался хрипловатый голос одного из гвардейцев.       — Иду, — простонал новобрачный и осторожно попытался отстранить Мирцеллу от себя, не разбудив ее.       Поспешно натягивая сапоги, Робб услышал, как она беспокойно зашевелилась на кровати позади него.       — Что происходит? — Глаза его жены были все такими же ослепительно-зелеными, несмотря на сонливость. Она изящно потянулась, напомнив ему кошку. Боги, она была прекрасна, и ему стоило большого труда оторвать взгляд от ее изящных изгибов и нежной кожи.       — Отец позвал.       Она прищурила свои зеленые глаза и недовольно проворчала.       — Возвращайся скорее. Без тебя холодно.       Он хмыкнул и кивнул. Быстро шагая по коридорам, Робб удивился, что снаружи еще даже не рассвело… Он забеспокоился.       Хотя бы о жене волноваться больше не приходилось. Все сложилось удачно. Поначалу было неловко, но они с Мирцеллой сумели найти общий язык. Он быстро понял, что за внешней учтивостью принцессы скрывается милая, остроумная девушка с улыбкой, способной растопить сердце. И теперь Робб был рад, что у него была целая луна, чтобы узнать ее получше. Даже Серый Ветер, который поначалу относился к Мирцелле с подозрением, сблизился с ней.       И все же новая обязанность казалась ему чужой и словно бы вела в неопределенность. Он не возражал против того, чтобы иметь жену; нет, это было замечательно. Просто из-за этого он чувствовал себя потерянным. Дверь солярия охраняли Уолдер и Джори, они быстро пропустили его.       Отец сидел в своем кресле, погрузившись в раздумья, и Робб мог поклясться, что в серых глазах читалась несвойственная ему нерешительность. Даже обычно спокойная Зима металась по комнате с беспокойством.       — Надеюсь, я ничему не помешал, Робб? — Край губ отца дрогнул, и наследник замер на мгновение.       — Только моему сну, — откашлялся он. — Не слишком ли рано для уроков?       Даже после приезда королевской семьи отец находил время для их занятий трижды в неделю. Пусть это и случалось реже, чем обычно. Но Робб был рад. Это позволило ему уйти от ухаживаний за Мирцеллой, сосредоточиться на тренировках с мечом и познакомиться с будущими знаменосцами и их наследниками.       Хотя та встреча накануне свадьбы поразила его, у Робба еще не было возможности расспросить о подробностях.       — Не совсем урок, хотя его можно принять за таковой, — мрачно заметил лорд Старк, — присаживайся. Мы ждем еще кое-кого.       Напряжение в голосе отца прогнало последние остатки сонливости, и Робб быстро сел на один из стульев перед столом.       — И кто же это будет?       — Твоя мать, — вырвался у отца неопределенный вздох. — Вчера у нас почти не было возможности поговорить. Как тебе супружеская жизнь?       — Я выполнил свой долг, — выдохнул Робб, и он не помнил, чтобы сдерживал этот вздох. — Хотя, полагаю, это было не слишком сложно, когда твоя невеста прекрасна. Просто я чувствую себя… неуверенно.       — И что же тебя так беспокоит? — Нед выпрямился и на его лице отразилась озабоченность.       Робб с трудом сдерживал гримасу, но в итоге она все же прорвалась на лицо.       — В том-то и проблема, что я… не знаю?       — Попробуй выразить это словами, Робб.       — Да ничего особенного. Просто чувство тревоги, неуверенность в себе и в будущем, я думаю. Что, если я все испорчу?       — Это просто нервозность, — улыбнулся отец. — Нервничать — это нормально, и это показывает, что тебе не все равно. Неуверенность в будущем всегда будет присутствовать; никто из нас не является… провидцем, в конце концов. Тебе нечего бояться, если ты будешь держать себя в руках и идти вперед с открытыми глазами и ушами. Думаю, я хорошо вас научил — думайте, прежде чем действовать, и ваши беды и проблемы быстро сойдут на нет. Дикая импульсивность всегда была недостатком нашего Дома, но у тебя есть здравый смысл.       Эти слова странным образом обнадеживали: отец всегда умел точно подходить к сути вопроса.       Дверь открылась, и вошла его мать, одетая в простое голубое платье. Она выглядела усталой, и это было неудивительно: мало того, что они встали слишком рано, так она еще и занималась подготовкой к свадьбе, обхаживала гостей, а также учила Арью. Последний месяц был невероятно напряженным и изнурительным для всех Старков, но особенно для леди Винтерфелла.       — Присаживайся, Кэт, — лицо отца снова исказилось, прежде чем он повернулся к двери и повысил тон. — Уолдер, Джори, охраняйте лестницу.       Мать села рядом с Роббом.       — К чему такая секретность? — спросила она сонным голосом, когда две пары гулких шагов медленно затихли вдали.       По сигналу отца Зима перестала бродить по комнате и свернулась калачиком прямо у двери.       — Некоторые секреты… лучше оставить невысказанными. Но судьба, похоже, вынуждает меня. Как ты знаешь, сегодня я уезжаю, — нерешительно начал отец, но с каждым следующим словом эта нерешительность уменьшалась. Он достал откуда-то бронзовый ключ, отпер один из ящиков стола и вытащил шкатулку из железноствола. Еще один ключ поменьше — и шкатулка со щелчком открылась, обнажив рулон пергамента.       Робб вздрогнул. Простой пергамент показался ему… зловещим.       — Признаюсь, я не всегда был откровенен в некоторых вещах, — медленно и глубоко вздохнул лорд Винтерфелла. — Но сегодня я расскажу вам правду. О том, что произошло в Башне Радости…       Разум Робба оцепенел, пока отец плел горькую историю о бесславной битве и обо всем, что к ней привело. Тяжелое обещание, данное умирающей сестре, жизнь новорожденного против гнева короля. Но даже это вызвало больше вопросов, чем ответов. Тетя Робба сбежала от помолвки с Робертом Баратеоном или ее соблазнили? Или, что еще хуже, она просто была похищена…? У Эддарда Старка не было ответов на эти вопросы. Сансе сейчас тринадцать — столько же, сколько и пропавшей Лианне. И Робб видел, что его сестра все еще молода и наивна, мечтает о песнях, рыцарях и героических принцах. Ласковое слово здесь, улыбка там…       Джон Сноу, его сводный брат… нет, кузен-бастард?       Это была удивительная, трагическая история, но теперь многие вещи обрели смысл.       А вот мать рядом с ним была неподвижна, как камень.       — Понятно, — голос Кейтилин Старк был словно лед. — Почему вы не доверились мне раньше, милорд? Я понимаю, что в самом начале… мы были чужими, но потом?!       — Семья, долг, честь — не так ли? — Отец выглядел старым и усталым. — Несмотря ни на что, Джон тебе не родня, и ты не раз это доказывала. Как бы сильно ты не ненавидела мальчика за мою предполагаемую неверность, ты бы возненавидела его еще больше за угрозу, что несло его происхождение. Зачем мне заставлять тебя выбирать между риском навлечь на дом Старков страшный гнев Роберта и одним мальчиком?       — Нет, — задохнулась Кейтилин Старк. — Я была бы добра к мальчику. Зачем лгать мне, Нед?!       — Я никогда не лгал, — горько усмехнулся лорд Винтерфелла. — Я никогда не утверждал, что Джон — мой сын. Вы все так считали. Не только вы, но и все остальные королевства. Проще было позволить вам всем сделать собственные выводы…       Это заставило и Робба, и Кейтилин сделать паузу. Он попытался вспомнить, когда Эддард Старк называл Джона своим сыном, но… не смог. Это всегда было «моя кровь» или просто «Джон».       — Ты стала бы проявлять доброту к Джону? — Отец покачал головой, и его взгляд стал еще жестче. — Он был бы гораздо большей угрозой для наших детей, даже с его статусом бастарда, если бы его родство стало известно. Но не по своей вине. Была ли ты готова видеть именно мальчика, а не глупость Рейгара и Лианны? В конце концов, он рожден от похоти, греха и слабости, настоящий бастард во всех смыслах, зачатый вне брачного ложа, как проповедует твоя Вера. Да твоя забота о бастарде навлекла бы лишь подозрения. Нет, я хотел унести эту горькую тайну с собой в могилу. Это было мое бремя, и только мое.       Кейтилин Старк отшатнулась от этих слов, словно от пощечины. Роббу показалось, что он видит сон. Он даже ущипнул себя за предплечье, и боль подтвердила — все это наяву…       — Я… — икнула его мать. В ее серьезных голубых глазах блестели слезы. — Могу я… я… я… уйти?       — Нет, — жесткий отказ заставил ее вздрогнуть. — Я еще не закончил. — Роббу захотелось просто исчезнуть куда-нибудь; при виде таких родителей его сердце болезненно сжималось. Однако Эддард Старк внезапно встал с кресла, подошел, сел рядом с рыдающей женой, притянул ее к себе на колени и нежно смахнул слезы. Кейтилин Старк вздрогнула. — Ш-ш-ш, я не виню тебя ни в чем, — тяжело вздохнул отец, нежно укачивая мать в своих объятиях, отчего напряжение выплеснулось из нее. — Никогда не винил. Твое положение было не легче моего собственного.       — Но если ты хотел унести тайну с собой в могилу, зачем рассказывать нам… зачем сейчас? — Слова вырвались у Робба, удивив его самого. — Это страшная тайна, но какое это в конце концов имеет значение?!       — Боги смеются над планами людей. Все изменилось, — обветренные руки Эддарда Старка сжали напоследок плечи жены. Он вернулся к столу, медленно развернул рулон пергамента из железной шкатулки. Робб вздрогнул, увидев, что слова написаны ржаво-красным. Кровь.       — Читай.       Если предыдущая история была ужасной, то та, в которую складывались буквы, написанные багровыми чернилами, пронзили его сердце. Еще больше боли, войны, смерти и предательства. Древние легенды, вернувшиеся на Север…       — Безумие, — прошептал Робб. — Это не может быть правдой?!       — Только две живые души знают о происхождении Джона, — Нед потер лоб. — Хоуленд Рид и я. Королевские гвардейцы убили даже повитуху, которая помогала моей сестре рожать. А Хоуленд Рид поклялся хранить молчание и не покидал Перешеек, пока я не призвал его луну назад. И я никогда не говорил Джону, как бы настойчиво он ни просил. Джон ничего не мог знать, но, очнувшись от своего недуга, каким-то образом он все понял. Две недели он был прикован к постели, а потом без труда ускользнул из Винтерфелла с доспехами, припасами, лошадью и лютоволком. И никто ничего не узнал.       — Разве это не было просто его бреднями? О нашей смерти… — сказал Робб, но уверенность уже ушла из его голоса.       «Вы умерли! Вы все умерли, и я погиб последним!»       В хриплом голосе брата звучала томительная боль, а на лице угрюмом и, словно принадлежавшем старику, были пустые, усталые глаза человека, который видел слишком много. Когда Джона нашли под чардревом, его кожа была настолько холодной, что обжигала даже сквозь одежду. Недуг, заставивший даже Лювина признать свое поражение. Признать, что он имеет магическую природу.       — Я верю ему, — прошептала вдруг Кейтилин, заставив Робба удивленно повернуть голову в ее сторону. — Джон может мне не нравится, но он никогда не лжет. Ты нашел его под чардревом, не так ли? Под взглядами Старых Богов… должно быть, это их рук дело. Как может зеленый мальчик шестнадцати именин в одиночку убить такого медведя?!       — Действительно, — согласился отец. — Я не могу проигнорировать это предупреждение, даже если бы захотел. Если есть хоть малейший шанс, что это правда…       — Ради этого бесконечные часы новых уроков? — Робб помрачнел. — Все эти твои шаги? Ты готовил меня к тому, что я возьму на себя ответственность в случае твоей смерти?!       Он и сам удивлялся, почему должен знать все о большинстве важных дворян Семи Королевств. Да, о Великих домах и их главах, связях и интересах было важно знать в таких подробностях, но к ним добавились Болтоны и Фреи, а также многие другие. Отец учил его остерегаться всех, у кого была причина отвернуться от Старков в минуту слабости. Бесконечные часы симуляций сражений на различных участках местности в невыгодных позициях с северными лордами и врагами тоже обретали смысл…       — Быть готовым никогда не помешает, — грустно улыбнулся Эддард Старк. — В один прекрасный день я был безземельным вторым сыном без перспектив, а на следующий день — уже лордом Винтерфелла. Которому нужно было отомстить за убитых отца и брата, найти пропавшую сестру.       — Но зачем тогда было женить меня на Мирцелле? — Холодное оцепенение закралось в жилы Робба, когда он вспомнил ее теплую алебастровую кожу и мягкие золотистые локоны. — Если она не… бастард?       — И что с того, что дочь похожа на мать?! Я бы не стала доверять одним лишь словам Станниса Баратеона. Джон постарался рассказать свою историю как можно более полно, — голос матери был жестким, даже когда она возилась со свитком после прочтения. — Но даже он не уверен, что знает точные подробности того, что произошло на Юге. Просто говорит, что южанам и их играм нельзя доверять. Удобно, что Станнис заговорил об этом предполагаемом бастардстве только после смерти своего королевского брата, когда он стал следующим в очереди на трон. Если он был таким праведным и преданным, как утверждает, почему он не пошел к королю со своими выводами? Почему ждал его смерти? И зачем ждал смерти моего мужа?! — Никогда Робб не видел столько ярости и яда на лице своей матери. — Нет, твой отец прав, согласившись на твой брак с Мирцеллой за ту цену, которую он назначил. А, — она сделала задумчивую паузу на несколько ударов сердца, — кое-кто при дворе хочет натравить Ланнистеров на Старков.       Кишки Робба скрутило в болезненный узел. Нет, нет, нет, он не потеряет отца!       — Отец, ты идешь в ловушку?       — Нет… он должен уйти, хотя бы для того, чтобы привлечь в Дозор больше помощи из других королевств и реформировать его, — в тоне Кейтилин слышалась горечь и нежелание. — Это гораздо легче сделать, будучи десницей, чем лордом Винтерфелла…       — Может быть, я иду в ловушку, но я готов рискнуть, — Эддард Старк провел рукой по волосам. — Мы все должны выполнять свой долг, а мой долг — защищать Север и свою семью. Кроме того, я иду вперед, подготовленный и с открытыми глазами.       — Пожалуйста, Нед, — голос матери надломился, и она вцепилась в мужа, как утопающий в соломинку. — Мне нет дела до королей, корон и почестей. Обещай мне, что вернешься ко мне. Чего бы это ни стоило. Обещай мне.       Лорд Винтерфелла на секунду замер, и по его лицу пробежала темная тень, а челюсть сжалась. Он закрыл глаза и обхватил руками Кейтилин Старк:       — Я обещаю.       Роббу было неловко рядом с ними. Он не привык к таким открытым проявлениям привязанности между родителями. Впрочем, это было не совсем открыто, не так ли? Они были в уединении.       — Нед, — беспокойно прошелестела Кейтилин. — Что… Джон Сноу делает сейчас? Какой цели служат его скитания?       Его отец устало потер лоб.       — Я не знаю. Я провел бесчисленное количество часов, размышляя о планах Джона. Сначала решил, что Винтерфелл, должно быть, полон призраков для него, людей, которых он считал мертвыми, но которые вдруг стали ходить. Но потом я говорил с Торреном Лиддлом, и он сказал, что Джон отправился за Стену. Но я никак не могу взять в толк, зачем…       Робб снова взглянул на слова, начертанные кровью, и его мозг заработал. Хотя Джон и был угрюм, он был отличным тактиком даже в шестнадцать и мог быть довольно хитрым. И то был ребенок, а не опытный ветеран многих сражений, бывший лорд-командующий Ночного Дозора и король Севера. Если бы Робб оказался на месте своего брата, что бы он сделал? Что может одинокий человек в Землях Вечной Зимы? Человек, который провел годы, сражаясь с врагом из легенд, командуя разбитым и все уменьшающимся отрядом черных братьев, северян и одичалых?       Что…       И тут все стало понятно. С его губ сорвался смешок. Боги, неужели Джон всегда был таким безрассудным?! Родители вопросительно посмотрели на него.       — Я знаю, что Джон хочет сделать, — покачал Робб головой. — Он хочет использовать одичалых для борьбы с Иными, пока они не превратились в вихтов. Он хочет владеть ими, как мечом. Он ведь провел среди них некоторое время, не так ли? Даже сумел заставить некоторых сотрудничать и подчиниться ему как лорду-командующему.       Его отец выглядел еще более усталым, чем прежде.       — Но… сможет ли он это сделать? — Кейтилин беспокойно зашевелилась. — Как он сможет заставить дикарей слушаться? Они непокорный, беззаконный народ, тем более теперь, когда мы убили их короля. Как он найдет обсидиан в этой замерзшей пустоши?       Это были хорошие вопросы.