Путы Судьбы (Shrouded Destiny)

***

Винтерфелл       Наконец, его наследники были представлены, все церемонии завершены, а соболезнования высказаны.       — Отведи меня в крипту, Нед. Хочу отдать дань уважения.       — Мы ехали с рассвета, любовь моя. Дети устали, им холодно и не помешает отдохнуть и подкрепиться. Мертвые могут подождать. — Серсея сказала это довольно спокойно, но Роберт понял, что она раздражена.       Он посмотрел на нее, затем многозначительно на ее брата, и, к счастью, Цареубийца отвел королеву в сторону. Нед, благослови его боги, взял факел и повел его ко входу в крипту. Кейтилин привлекла внимание Серсеи, предлагая им пройти в приготовленные для них покои.       Годы, похоже, сильно потрепали его друга: Роберт заметил на лице Старка глубокие морщины, черные круги под глазами, а в обычно ухоженной бороде поблескивала седина. По немного свободной одежде было заметно, что лорд Винтерфелла похудел в последнее время. И стал еще более мрачным и неразговорчивым, если такое вообще было возможно. Роберт понял, что потеря сына сильно ударила по другу.       И все же, Нед шагал уверенно и сильно, его спина была прямой, и он без труда открыл толстую дверь из железноствола, ведущую во мрак родовой усыпальницы. Король подал знак Селми, чтобы тот остался у двери. Старый рыцарь бросил на него неодобрительный взгляд, но он знал, что лучше не спорить.       — Я уж думал, что мы никогда не доберемся до тебя, — пожаловался Роберт, спускаясь по узким каменным ступеням. — Мне даже пришлось сесть на корабль, иначе ты мог бы увидеть меня только в следующем году!       — От Королевской Гавани до Винтерфелла всего около семнадцати сотен миль по дороге, — спокойно ответил Нед. — Ты бы добрался сюда максимум за четыре луны.       — Ба, королевская процессия ползет как черепаха, хотя мы и избавились от того кошмара, который моя женушка называла своей каретой. — Он фыркнул и положил руку на гранитную стену, чтобы удержать равновесие, продолжая путь все глубже в темноту. — Дождь и снег не помогали. Снег, Нед!       — Летние снега — обычное дело в это время года, — уголок губ друга дернулся намеке на улыбку. — Надеюсь, они не доставили тебе особых хлопот. Обычно снег тает с первыми лучами солнца.       По мере того, как они преодолевали все больше ступеней, становилось лишь холоднее. Только мягкое мерцание фонаря отгоняло кромешную тьму.       — Иные пусть заберут эти летние снега, — ругался Роберт, и из его рта вырывались облачка пара. — Во что это место превращается зимой? Я содрогаюсь при мысли об этом.       — Зимы у нас суровые, — тихо признал Нед, но затем его голос стал жестким. — Но Старки выстоят. Мы всегда так делали.       — Ты должен отправиться на юг, — увещевал Роберт. — Почувствовать вкус лета, пока оно не ушло. Сбросишь, наконец, свои толстые меха и почувствуешь на своей коже жаркий поцелуй солнца, попробуешь летнюю щедрость: дыни, персики, сливы, такие спелые и сладкие, не похожие ни на что, что ты пробовал раньше! Повсюду цветы, рынки ломятся от еды, летние вина так дешевы и так хороши, что можно опьянеть, просто вдыхая аромат. Все вокруг толстые, пьяные и богатые! — Роберт похлопал себя по животу и от души рассмеялся, но его друг оставался безрадостным, как ледяная глыба.       — Зима близко, — сказал Нед, и король вздрогнул от того, насколько зловеще это прозвучало. Он почувствовал, что друг не в настроении, поэтому пока решил оставить тему юга.       Нед никогда не любил праздного веселья, но почти семнадцать лет в качестве лорда Винтерфелла, казалось, высосали из него те крохи радости, что еще оставались. Они продолжали спуск в молчании, и к тому времени, когда Нед привел его на один из глубоких этажей, Роберт Баратеон задыхался. «Зачем Старкам понадобилось так глубоко зарываться в эту тьму?!» Тени плясали на стенах, пока они шли мимо бесконечных рядов каменных ниш, в которых каменные изваяния давно ушедших лордов Винтерфелла и Королей Зимы восседали на своих гранитных тронах. Они были мрачными, с суровыми и грозными лицами, у их ног лежали каменные лютоволки. А на их коленях — мечи, проржавевшие или рассыпавшиеся в пыль за сотни и тысячи лет.       Роберт дрожал от холода, что пробирал до костей даже сквозь толстый плащ, но Нед, казалось, вовсе не замечал его. Сейчас, как и много раз прежде, наблюдая за Недом, король готов был поверить в то, что говорили о Старках — в их жилах течет лед.       Наконец, они остановились у трех ниш.       — Вот, — сказал Нед, зажигая от своего факела тот, что был установлен в креплении на стене.       Роберт поборол желание развернуться и выбраться на свет, вместо этого он вгляделся в темноту. Дальше статуй не было; мерцающий огонь освещал пустые ниши, за исключением одной. Король медленно подошел к маленькой усыпальнице.       — Это твой мальчик, Нед? — спросил он не без печали.       — Да, — голос друга был хриплым. — Больше всего он любил лазить и карабкаться на стены и это убило его.       После небольшой паузы Роберт порылся во внутренностях своего плаща, достал незабудки, которые велел собрать Ланселю в пути, и аккуратно положил их перед могилой, после чего повернулся к Неду, сжав его плечо в знак поддержки.       — Прими мои соболезнования.       Он склонил голову и произнес тихую молитву за мальчика Неда, после чего вернулся к троице статуй и усыпальницам за ними. Впереди на гранитном троне восседал величественный лорд Рикард Старк, справа от него стоял Брандон, а слева — она. Лианна. Его любовь, ушедшая до срока. Всех троих забрали безумие и жадность проклятых драконов.       Роберт Баратеон опустился на колени перед статуей своей прекрасной суженой и в тысячный раз беззвучно проклял этого насильника. Но вскоре его колени выразили протест жесткости холодного камня под ним, поэтому он неловко встал и посмотрел на статую своей возлюбленной. Каменщику удалось передать сходство с Лианной, но это был лишь холодный гранит, не передававший ее огня.       — Она была прекраснее, — сказал он, глядя на каменное лицо. Ах, если бы только Лианна была жива, она была бы его законной королевой, а не эта злобная кошка, на которой он был вынужден жениться! — Семь преисподних, Нед. Неужели ты должен был похоронить ее здесь, во тьме?       — Она — Старк из Винтерфелла, — прозвучал глухой ответ. — Здесь ее место.       — Лианна должна быть где-нибудь на холме, под фруктовым деревом, с солнцем и облаками над головой и дождем, который бы омывал ее, — продолжал сетовать Роберт.       — Я был с ней, когда она умерла, — напомнил Нед. — Она хотела вернуться домой, чтобы отдохнуть вместе с Брандоном и отцом. Я приношу ей цветы. Лианна… любила цветы.       Король осторожно обнял каменное лицо и провел по нему пальцами. Увы, им не суждено было быть вместе— все из-за проклятых драконов!       — Я убиваю Рейгара каждую ночь в своих снах. Снова и снова. — Ах, как сладок был звон стали и хруст костей, когда его боевой молот поражал Последнего Дракона; слаще любой песни, слаще плодов лета. — Но этого недостаточно! Тысяча смертей все равно будет меньше, чем он заслуживает.       — Нам пора возвращаться, Ваша Светлость, — вздохнул Нед. — Ваша жена будет ждать.       — Иной ее забери, — кисло пробормотал Роберт. — И если я еще раз услышу «ваша милость», насажу твою голову на колышек.       Фонарь едва освещал дюжину ярдов впереди, а остальную часть бесконечного коридора поглотила тьма. Боги, мысль о лестнице, ведущей наверх, не давала ему покоя. Если бы Лианна видела его сейчас, она бы смеялась и плакала: Демон Трезубца, испугавшийся лестницы!       — Пойдем, — наконец решился король, Нед потушил факел на стене и они медленно двинулись в обратный путь. Здесь, среди Королей Зимы, они были одни, их не тревожили посторонние взгляды и уши. — Ты, должно быть, удивляешься, почему я проделал такой долгий путь в Винтерфелл?       — Конечно, ради удовольствия от моей компании, — заметил Нед, и Роберт фыркнул. — Еще есть Стена. Вы должны увидеть ее, Ваша милость, пройтись по верхушке и поговорить с теми, кто на ней…       — Стена стоит уже сколько, восемь тысяч лет? Подождет еще немного, — отмахнулся он. Он и без посещения этой гигантской глыбы льда натерпелся холода более чем достаточно. — У меня есть более насущные проблемы. Сейчас трудные времена, и рядом со мной должны быть хорошие люди. Такие, как Джон Аррен, — он остановился и повернулся лицом к другу. — Такие, как ты.       — Я ваш, Ваша милость, — сказал Нед. — Всегда был.       — Я хочу, чтобы ты снова был рядом со мной, Нед, — признался Роберт. Воспоминания о том, как они вместе бегали по Орлиному Гнезду посещали его все чаще. Проклятый трон! Да если бы он знал, что значит быть королем, сбежал бы в Эссос на первом же корабле! Но нет, его приковали короной и троном, и он глупо сел на него. — Ты нужен мне в Королевской Гавани, а не здесь, на краю света! — Он тупо уставился в темноту, вспоминая бесконечную тягомотину правления. — Клянусь, сидеть на троне в тысячу раз труднее, чем завоевать его. Ты или Джон должны были занять его, а не я.       — У тебя было право, Роберт, — мягко возразил друг. — Никто бы не преклонил колени перед неопытным северянином, который следует за Старыми Богами.       — Неопытным? Без твоего плана это наши кости покоились бы на дне Рубинового брода. И плевать на претензии; победа была за нами, и мечи были у нас! — прогремел король, его голос отразился эхом от стен. — Драконы ушли, а вы поручили мне править. Законы — дело утомительное, а считать медяки — еще хуже. А люди… им нет конца. Вечно жалуются, вечно просят, и я сижу на этом проклятом железном стуле, пока мой разум не онемеет, а задница не станет сырой. Все они чего-то хотят… и как же они лгут. А все эти лорды и леди не лучше. Меня окружают льстецы и глупцы. Это может довести до безумия кого угодно, Нед. Половина из них не желает говорить мне правду, а другая половина не может ее найти. Бывают ночи, когда я жалею, что мы не проиграли на Трезубце. Ах, нет, не совсем, но…       — Я понимаю, — мягко сказал Старк.       Да, именно так. Нед был единственным, кто всегда его понимал! Брат во всем, кроме крови, а их шанс породнится забрал этот проклятый Рейегар! Роберт покачал головой, сделал несколько вдохов, чтобы успокоиться, и с улыбкой кивнул.       — Лорд Эддард Старк, нарекаю тебя Десницей короля!       Нед опустился на одно колено, и на мгновение воцарилась тишина.       — Ваша Милость, я недостоин этой чести.       Роберт усмехнулся.       — Если бы я хотел оказать тебе честь, я бы позволил тебе отказаться. Но нет, я хочу, чтобы ты управлял королевством, пока я буду пировать, пить и распутничать, чтобы поскорее сойти в могилу! — Он хлопнул себя по выпирающему животу. — Знаешь поговорку про короля и его Десницу?       — Король мечтает, а Десница строит?       — Одна рыбачка, с которой я однажды переспал, сказала лучше. Король ест, а Десница убирает дерьмо, — он разразился хохотом над собственной шуткой, но Нед, все еще тихо стоявший на коленях, не выглядел веселым; его лицо стало ледяным, как у каменных Королей Зимы, выражающих молчаливое неодобрение. Его смех быстро утих, когда он понял, что это не лучший способ вернуть друга на юг. — Черт возьми, Нед, ну хоть улыбнись! Говорят, зимой здесь так холодно, что смех человека застывает в горле и душит его до смерти. — Сейчас Роберт мог в это поверить. Здесь было лето, но было холоднее, чем в последнюю зиму в Королевской Гавани. Возможно, именно поэтому у Старков так плохо с юмором. — Приезжай на юг, я научу тебя снова смеяться, — подначил он друга. — Ты посадил меня на этот проклятый трон, теперь помоги мне удержаться на нем. Если бы Лианна была жива, мы были бы братьями, связанными кровью и привязанностью. Еще не поздно. У тебя есть дочь, а у меня — сын. Мой Джофф и твоя Арья соединят наши Дома, как когда-то могли бы мы с Лианной.       Нед побледнел еще больше, его лицо исказилось в гримасе.       — Она слишком юна, ей всего одиннадцать.       — Достаточно взрослая для обручения. Брак может подождать несколько лет. А теперь встань и скажи «да», черт тебя побери!       В стальных серых глазах блеснула нерешительность, и Нед тяжело вздохнул.       — Мне больно это говорить, но Арья не подходит на роль королевы. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Моя дочь более дикая, чем Лианна и Брандон вместе взятые. Она скорее перережет горло вашему сыну, чем позволит ему прикоснуться к ней.       Роберт снова разразился хохотом: маленькая Арья не только была похожа на свою тетю, но и взяла с нее пример! Но это было вполне объяснимо. По правде говоря, если бы Джоффри не был его сыном, Роберт не желал бы его видеть рядом с дочерью друга. И где же он ошибся с этим мальчиком? Мирцелла и Томмен гораздо лучше. Король покачал головой: он не годился на роль отца, как не годился для того, чтобы править.       — Я понимаю, Нед. Ты не хочешь расставаться с еще одним ребенком так скоро, — кивнул король, довольный своим выводом. Санда, или как там ее звали, тоже не годилась. Но это не было проблемой. — Как насчет моей Мирцеллы для твоего наследника? Она хорошо воспитана, красивее своей матери и с большим умом! Лучшей женщины для твоего мальчика не найти во всех Семи Королевствах. Они ровесники и могут скоро пожениться.       Он видел Робба Старка во дворе. Мальчик выглядел наполовину Талли, наполовину Старком, но у него было тело воина, приятная улыбка и хорошие манеры. Роберт никогда не был хорошим родителем, но он хотел, чтобы его дети поступали правильно. И это была достойная пара для его дочери, если таковая вообще существует.       — Ничто не доставит мне большего удовольствия, Ваша Светлость, — с сомнением вздохнул Нед. — Все эти почести неожиданны. Могу я получить немного времени на размышление? Я должен сказать жене…       Боги, неужели его колено еще не устало?       — Да, да, скажи Кейтилин, — Роберт потянулся вниз, без труда поднял Неда на ноги и похлопал по плечу. — Только не заставляй меня ждать. Ты же знаешь, я не самый терпеливый из мужчин.

***

      Появление Бенджена Старка было неожиданным, но, оглядываясь назад, он должен был предвидеть появление в Винтерфелле Первого разведчика. К счастью, они никогда не встречались лично, поэтому Черный волк не мог узнать его. Лорд Старк мог вспомнить его, но с тех пор, как тот был в Черном замке прошли годы, и Манс решил рискнуть. Даже отпустил бороду. И вот, он в Великом чертоге, по требованию одного из рыцарей продолжает играть на лютне, но взгляд его сосредоточен на высоком столе. Стражники у стен внимательно следили за ним, и это заставило бы насторожиться, если бы другие барды не были под таким же пристальным вниманием.       Король был совсем не похож на того несравненного воина, о котором слагали песни. Всего лишь толстяк, склонный к пьянству. Вот и сейчас его лицо покраснело от переизбытка вина, пока он на глазах у всех лапал служанку. Нет, Роберт Баратеон не представлял угрозы. Единственным оружием, которое он мог поднять, был кубок с вином.       Однако волки, они … тревожили. Лорд Старк за десять лет стал еще более грубым и опасным, чем Манс помнил. Сейчас он был невозмутим, но иногда украдкой поглядывал на золотоволосых королевских детишек. С чего бы? Сам Винтерфелл тоже изменился. Замок всегда был грозной крепостью, но теперь он буквально кишел настороженными стражниками. Его едва пропустили внутрь, даже с его умением петь и убалтывать. Пронести в замок кинжал и короткий меч не удалось бы, и теперь они лежали в его комнате в таверне. Абель был очень рад, что додумался оставить оружие — проверка на входе во внутренний двор становилась все строже, и даже кинжалы не допускались, если ты не был высокородным.       Но самым большим шоком стало то, что за детьми Старка по пятам ходили лютоволки! Причем, за всеми. И если слухи не врут, то у самого волчьего лорда тоже есть щенок. Гребаный лютоволк способен без труда оторвать человеку конечность. А тут сразу целая стая! Манс готов был спорить на свою лютню, что все Старки — варги. Щенки или нет, но на любого другого давно бы уже напали. Значит, Старые боги благословили Королей Зимы, несмотря на их потери.       Манс хотел провести своих людей за Стену. Ночной Дозор насчитывал едва ли тысячу человек, они не угроза. Но придется иметь дело с Севером, а значит, со Старками. Король-за-Стеной хотел бы думать, что сможет превзойти волков на поле боя, но опыт подсказывал ему обратное. Лето было долгим, и, согласно наставлениям старого мейстера Эйемона, северяне могли мобилизовать сорок тысяч мечей, а о тактических способностях Эддарда Старка ходили легенды еще пятнадцать лет назад.       Абель, продолжая бренчать на лютне, посмотрел на Робба Старка — за его плечом стоял полувеликан, облаченный в сталь. За двумя дочерьми Старка присматривали не менее дюжины крепких гвардейцев, да и младший мальчик был защищен не хуже. А еще лютоволки. Нет, пытаться похитить кого-то из них было глупо. Даже если и удалось бы, ему не пройти и пяти миль, как их найдут. Манс Налетчик покачал головой и продолжил играть «Жену дорнийца». Рыцари стали подпевать.       Он очень надеялся, что толстый олень-король утащит лорда Винтерфелла на юг. С зеленым мальчишкой будет гораздо легче иметь дело.

***

      Роберт стал бледной тенью самого себя; исчез могучий воин с боевым молотом, и на его место пришел толстый и надушенный король. И, конечно, он предложил и обручение, и пост Десницы, хотя Нед и не ожидал, что Роббу будет предложена рука принцессы. Эддард внимательно наблюдал за детьми Серсеи, но не мог найти в них недостатков. Джоффри был не самым приятным парнем, но в тринадцать мало кто таков. Мирцелла была красавицей с длинными золотистыми локонами и изумрудными глазами, и, хотя она была серьезной и гордой, в ней не было ни капли злобы и презрения, которые даже не старалась скрыть ее мать. Не помогало и то, что на коленях у Роберта сидела прислуживающая ему девка…       С приближением часа летучей мыши пиршество, наконец, закончилось. Вместе с Хоулендом и Бендженом они собрались в солярии лорда. Трое верных стражников охраняли лестницу на этот этаж, чтобы никто не слышал их разговора.       Брат положил письмо племянника, из его уст вырвался тоскливый вздох, а брови были сошлись в раздумьи.       — Значит, Джон — мальчик Лии? — прошептал Бенджен, покачав головой. — Безумие какое-то.       — Я бы хотел, чтобы это было так, но… — Нед покачал головой. — Как ты только что прочитал, у нас есть более серьезные проблемы, которые мы не можем игнорировать. Ты — Первый разведчик. Как думаешь, есть ли хоть доля правды в его предупреждениях об Иных?       Брат на несколько мгновений погрузился в раздумья, а затем хмыкнул.       — Боюсь, что это вполне возможно. В последнее время мы теряем гораздо больше людей, и целые деревни одичалых пропадают без вести, — медленно сказал Бенджен. — Сначала мы думали, что это Манс Налетчик собирает их всех перед отчаянным рывком на Стену, но даже он не может собрать абсолютно всех. Одичалые боятся, а те немногие, кого мы поймали недавно, говорят о «холодных тенях». Мы думали, что они сходят с ума от холода и голода, но…       — Я боюсь, что это правда. — Вздохнул лорд Винтерфелла. — Дезертир, которого мы поймали, рассказывал похожую историю. Он настолько обезумел от страха, что бежал сюда, в Винтерфелл, зная, что его казнят, и единственной его просьбой было сжечь его тело.       — Будь оно все проклято! Ночной Дозор не готов к встрече с Иными! — Его брат устало провел рукой по темным волосам. — В трех замках едва ли наберется тысяча человек, и половина из них — строители и стюарды, не слишком умеющие обращаться с клинком или луком.       — За вами будет Север, — Нед сжал плечо Бенджена. — Ночной Дозор не будет сражаться в одиночестве. И если верить словам Джона, он знает, как справиться с Иными. Я уже послал к горным кланам и на Скагос, чтобы они начали добывать обсидиан и делать из него кинжалы, наконечники копий и стрел.       — Да, но нельзя призывать северные знамена и просто вечно ждать у Стены, — возразил Бэн. — Одичалых можно сломить в решающей схватке или двух. Но Иные? Насколько нам известно, борьба с ними может растянуться на годы. Дар лежит без дела. Мы едва можем прокормить себя, не говоря уже о десятках тысяч северян.       — Мы должны укрепить Дозор. Но как? — пробормотал про себя Эддард. — Южане никогда не поверят во все это, и у нас нет никаких доказательств, кроме слов. А слова — это ветер.       Он не стал упоминать о том, что Роберт, похоже, мало заботился не только о Дозоре, но и о королевстве в целом. Вообще, его старого друга, похоже, мало волновало все, что не связано со шлюхами, пирами и выпивкой. Корона привела некогда могучего оленя к полному упадку.       — Лорд-командующий Мормонт боролся за это долгие годы, но на все его мольбы о помощи Стене отвечал лишь Север, — вздохнул Беджен. — Что касается доказательств, то я постараюсь убедить Старого Медведя попытаться добыть их, но ничего не обещаю. Поскольку до Дозора не дошло ни слова об Иных — все наши братья, встретившиеся с Ходоками, были либо убиты, либо бежали.       — Ты вооружишься обсидиановыми клинками и наконечниками до возвращения в Черный замок, — сказал Нед тоном, не терпящим возражений, и его брат кивнул.       — Это лучше, чем просто слова, но я сомневаюсь, что в Иных поверят, даже если тебе удастся заполучить одного, — предостерег Рид. — Иные — далеко не единственные, кто способен воскрешать мертвых и заставлять их подчиняться их воле.       — Тогда что мы можем сделать?       — Север мало что может сделать сам, чего он еще не сделал, — ответил Хоуленд, задумчиво почесывая подбородок. — Но… есть способ, хотя он вам не понравится.       Лорд Сероводья говорил так, что по позвоночнику Неда пробежали холодные мурашки.       — Скажи мне.       — Ты можешь принять принцессу Мирцеллу в качестве невесты для Робба и потребовать, чтобы земли Нового Дара были возвращены Северу в качестве приданого с пониженным налогом в течение пяти лет. Король без колебаний удовлетворит это требование. Используй монету для прямой поддержки Дозора. Амберы вернут себе утраченные земли, кланы — тоже, а у тебя останется достаточно средств, чтобы назначить еще двух-трех мелких лордов для восстановления старых крепостей и заселения первой линии после Стены.       — Ты прав, мне очень не нравится эта идея, — тяжело вздохнул Нед. Он и раньше мечтал о возвращении Дара, но не так. Злоупотреблять своим положением и торговаться с короной, как обычный купец?       Бенджен тоже не проявлял особого энтузиазма. Хотя, если подумать, золотоволосая принцесса была бы прекрасной женой для Робба, особенно если Хоуленд прав, и она была дочерью Роберта.       — Тогда тебе еще больше не понравится то, что я скажу дальше, — продолжил Хоуленд. — Но в то время как лорд Винтерфелла может управлять только Севером, Десница короля может управлять Семью Королевствами.       — Я не гожусь на роль Десницы, и это слишком опасно, — отрицательно покачал головой Нед.       — От такой чести нелегко отказаться, — вздохнул лорд Сероводного Дозора. — Король проделал этот путь с помпой и пышностью, и ты не можешь позволить ему вернуться с пустыми руками. Я не говорю, что нужно оставаться на Юге годами. Отправляйся туда и сделай все, что в твоих силах, чтобы укрепить Ночной Дозор с поста Десницы. Послать больше людей, больше припасов — все это будет тебе по силам! Роберт всегда был гордым человеком, тем более с короной на голове. Рано или поздно вы в чем-то разойдетесь, ты сможешь уйти в отставку и вернуться на Север. К тому времени Дозор станет во много раз сильнее, чем сейчас.       — Ты хочешь, чтобы я принял пост только для того, чтобы потом уклониться от выполнения своего долга, Хоуленд?!       — Король — прежде всего — защитник королевства, и эта обязанность ложится на Десницу во вторую очередь, Нед, но это не значит, что ты не можешь выполнять остальные обязанности и одновременно помогать Роберту, — пожал плечами лорд Перешейка. — Если у тебя есть идеи получше, я весь во внимании.

***

      Закончив очередной раунд любовных утех, Нед встал с кровати, не потрудившись одеться, подошел к окнам и распахнул ставни, наслаждаясь прохладным ночным воздухом, проникающим в покои. Комнаты жены были самыми теплыми во всем замке, но для него они были слишком удушливыми.       Он был намерен отклонить оба предложения Роберта, но, черт возьми, Хоуленд говорил слишком разумно. И хуже всего — у них не было идей лучше. Его желание избежать южной неразберихи было тщетным. Клятвы и союзы, которые он никогда не нарушит, сковывали крепче стали. Талли, Аррен, Старк — все эти Дома уже были связаны кровью, и если он согласится, то и Баратеоны присоединятся. Нед чувствовал, что запутался в паутине собственного изготовления.       — Роберт рассказал тебе, как умер твой приемный отец? — раздался мягкий голос Кэт. — Или о моей сестре и ее сыне?       — Я не спрашивал, — признался Нед. В эти дни его мысли были далеки от Джона Аррена, были проблемы посерьезнее. Его пребывание в Гнезде, казалось, было вечностью. Он любил лорда Долины, но старики постоянно умирали, и умирали, не дожив до семидесяти, не говоря уже о восьмидесяти, как его приемный отец. Еще меньше он беспокоился за Лизу и Роберта Аррена, которые, по большей части, игнорировали свои узы крови.       — Тогда что же тебя так беспокоит?       Как же он хотел все ей рассказать! Но сейчас было не время и не место.       — Я хочу отказать ему.       — Ты не можешь. Ты не должен, — она встала. — Король проделал весь этот путь, чтобы оказать тебе великие почести, о которых другие могут только мечтать. Последний раз принцесса выходила замуж не за члена королевской семьи более восьмидесяти лет назад!       — Я знаю, — мягко согласился он. — Но я должен быть здесь.       — Север мирный, здесь не было битв уже более пятидесяти лет, лорды верны тебе — сказала Кейтилин. — Разве Робб уже не помогает тебе? Ты учил его и теперь, хотя он и молод, но наш сын уже мужчина и может справиться с любой бедой, которая встанет на его пути. Принцесса Мирцелла — скромная, но умная девушка, она станет ему прекрасной женой и достойной леди Винтерфелла.       — У меня нет причин отказываться от этого брака. Он хотел сначала выдать Арью за Джоффри… — его жена издала полустон-полувсхлип и вытаращилась на него, как рыба. — Да, мне удалось отговорить его от этой затеи. Но из-за Стены пришли новые, куда более страшные вести.       Она побледнела.       — Не ты ли говорил, что Манса Налетчика нам нечего бояться?       — Я не боюсь дезертира из Ночного Дозора, — покачал он головой. Я боюсь того, что зреет в Землях Вечной Зимы. Там просыпается нечто, куда более страшное, чем отчаянные дикари.       — Нед?       — Иные. Иные проснулись спустя тысячи лет.       — Но… Это же сказки…       Муж взглянул на нее так, что Кейтилин замолчала. «Северяне и их вера. Их Стена, их легенды, их дурацкие боги!»       — Откуда ты знаешь? — она все попыталась опровергнуть веру мужа в эту древнюю белиберду.       — Пропавших разведчиков больше, чем когда-либо, больше дезертиров, последний, кого я казнил, был сломлен страхом, но не страхом перед людьми. И есть предупреждение, предупреждение, которое я не могу проигнорировать.       — Предупреждение?       — Зеленовидец, — солгал он и тяжело сглотнул, почувствовав, как в животе завязывается узел. — Он не оставил мне места для сомнений.       Нед ненавидел ложь, но он чувствовал, что сейчас не подходящий момент, чтобы рассказать жене все. Время еще не пришло. На ее лице сомнение сменилось задумчивостью.       — А от слухов легко отмахнутся и король, и все остальное королевство, — медленно пробормотала Кет. Она все же верила ему; в тот момент он не мог любить ее сильнее. — Без доказательств люди скажут, что холод лишает тебя рассудка, и ты видишь грамкиных и снарков там, где их нет.       — Да.       — Ты должен идти на юг, — сказала она твердо, поразмыслив несколько ударов сердца. — Север уже помогает Дозору, как может. При дворе ты сможешь заключить еще больше союзов для нас, а как Десница заставишь остальные королевства поставлять людей и припасы на Стену. Север не должен быть единственным, кто помогает Дозору.       В дверь постучали, громко и неожиданно, заставив Неда нахмуриться.       — Что такое?       — Милорд, сир Родрик поймал человека, пытавшегося пробраться в комнаты мейстера, и послал стражника доложить вам, — донесся из-за двери голос Десмонда.       — Я буду через несколько минут, — сказал Нед, обменявшись обеспокоенным взглядом с Кэт, после чего взял свой дублет и бриджи.       Человек, крадущийся, как наемный убийца в ночь после прибытия королевской свиты? Это не предвещало ничего хорошего.

***

Примечания автора:       У Неда слишком много забот, чтобы спрашивать о смерти старика, которая не вызывает особых подозрений, поэтому Джон Аррен ушел тихо. Он также испытывает подсознательное предубеждение против Лизы, которая никогда не была особенно любезна с мужем и со Старками.       Арья изначально предпочтительнее Сансы для королевского брака, потому что она гораздо ближе по возрасту Джоффри (здесь он средний ребенок Серсеи) и напоминает Роберту Лианну. Возраст же Мирцеллы ставит ее на первое место в списке пригодных для брака королевских детей.       Хоуленд верит, что дети Серсеи — дети Роберта и просто унаследовали внешность своей матери.       Хочу напомнить, что у Джона не было возможности узнать правду, как и у Хоуленда или Неда в этот момент. Представление о том, что королева изменяет королю с собственным братом и никто об этом не знает, настолько абсурдно, что в него едва можно поверить. Особенно, если подозрения исходят из уст того, кому это выгодно больше всего (Станниса, который был источником информации, которой располагал Джон на эту тему).