Путы Судьбы (Shrouded Destiny)

***

Дрифтмарк       Станнис не торопился принимать решение, так что они прибыли на остров лишь спустя луну.       — Дрифтмарк ваш, милорд, — глубоко поклонился Монфорд Веларион.       Владыка Приливов был красивым, высоким мужчиной в зеленом шелковом одеянии, со светлыми волосами и фиолетовыми глазами. Рядом с ним не было женщины, и, если Давос правильно помнил, его жена умерла после выкидыша несколько лет назад. Если верить слухам, что бродят в доках, лорд Монфорд не женился повторно, несмотря на то, что имел лишь одного наследника, из-за своей неистовой любви к покойной супруге.       — Лорд Веларион, — жестко ответил Станнис.       Все в лорде Драконьего Камня сейчас было жестким, начиная с того, как он двигался, и заканчивая его лицом, напоминавшим Давосу железную маску. Тем не менее его присутствие, как всегда, было внушительным, а взгляд — еще более пронзительным, чем обычно. Станнис Баратеон не выказывал никаких внешних признаков боли: все его ужасные ожоги были скрыты одеянием.       Несмотря на неприязнь Станниса к маковому молочку, он все же принимал немного в те дни, когда ему приходилось показываться на люди, чтобы быть в силах терпеть боль.       — Мои соболезнования в связи с кончиной леди Баратеон, — в голосе валирийского лорда прозвучало сожаление, но слова вызвали лишь суровый кивок Станниса. Затем Монфорд подтолкнул вперед мальчика с таким же цветом кожи. — Это мой сын, Монтерис.       Наследник Дрифтмарка нерешительно огляделся по сторонам, а затем поклонился.       — Моя дочь, Ширен Баратеон, — голос Станниса не смягчился, но Давос почувствовал в нем нотки гордости, когда застенчивая девушка шагнула вперед и сделала реверанс. — Хватит любезностей. Поговорим наедине.       Похоже, замок Дрифтмарк редко использовался, Веларион предпочитал Высокий Прилив с его стройными башнями из светлого камня. После роскошно украшенного входа, внутренние коридоры и комнаты показались Давосу более мрачными. Нефрит, серебро и красное дерево сменились дубом, бронзой и старыми гобеленами, цвета которых поблекли с течением времени. Казалось, слава Веларионов, как богатейшего дома королевства, далеко в прошлом.       Их проводили в небольшую приватную гостиную, а Монтерис нерешительно повел Ширен к ее покоям в сопровождении пары стражников. Давос едва подавил смех при виде этого зрелища: застенчивая девушка возвышалась над юношей на целую голову.       Монфорд попросил стражников встать у входа, и как только дверь закрылась, лорд Драконьего Камня бессильно рухнул на кресло и зашелся влажным кашлем. Валирийский лорд в замешательстве наблюдал за тем, как его сеньор пытался взять себя в руки.       — Лорд Монфорд, — болезненно прохрипел Станнис. — Я должен просить вас о помощи.

***

      Обычно лорд Винтерфелла судил и казнил только знать Севера, а не мелких воришек или браконьеров. Но он уже был на ногах, так что вполне мог заняться этим делом, чтобы двор не подумал, что дом Старков пренебрегает безопасностью короля.       — Что нам известно?       — Этот человек вошел вместе с королевским отрядом. Он отказывается что-либо говорить, — покачал головой Родрик, когда они спустились в подземелья. Зима решил сопровождать их и с любопытством следовал за Недом.       Как и лестница, темные коридоры, выложенные неотесанным гранитом, были узкими, холодными, сырыми. Большинство камер были вырублены прямо в камне, что оставляло заключенных в полной темноте. В конце прохода мерцал огонь в паре жаровень, едва освещая четверых настороженных стражников.       Они остановились у первой дубовой двери. Она была очень толстой и так щедро обита железом, что потребовалось два сильных человека, чтобы ее открыть. Мерцающий свет факела показал внутренность маленькой камеры, в которой сидел худой, невысокий человек с песочными волосами и темными глазами, руки и ноги которого были закованы в кандалы. Он был одет в аляповатую тунику и темные бриджи, и Нед смутно помнил его лицо по пиру. Бард?       Пленник несколько ударов сердца растерянно моргал, потом настороженно посмотрел на подростка-лютоволка, встал и, несмотря на кандалы, отвесил глубокий поклон.       — Это ошибка, милорд! Я лишь хотел навестить одну из служанок!       Эддард Старк прищурил глаза: он чувствовал, что этот человек только что солгал.       — Не только вор, но и лжец, — фыркнул Нед и кивнул гвардейцам, стоявшим снаружи.       Хьюард принес обрубок железноствола, а Уэйн и Джекс схватили мужчину и заставили встать на колени, прижав руку вора к блоку. Зима уселся на землю и наблюдал за происходящим, блестя желтыми глазами хищника.       — Постойте! Что вы делаете?! — закричал закованный, когда Родрик протянул своему лорду отточенный стальной клинок. Лед был слишком велик, чтобы использовать его в таких узких местах, как это.       — Твоя правая рука будет отсечена за воровство, — пояснил мастер над оружием, — как и твой язык за ложь лорду Винтерфелла.       Бард начал дрожать и бороться, но это было бесполезно против железной хватки двух крепких гвардейцев. Нед сделал несколько взмахов клинком, чтобы проверить равновесие, а затем поднял его, замахиваясь.       — Я невиновен!       Он понял, что отчаянная мольба была искренней, и на этот раз человек говорил правду.       — Невиновен? Тебя поймали посреди ночи, когда ты пробрался в башню мейстера, — фыркнул Родрик. — Несомненно, чтобы украсть пергамент, свечи или даже книги!       — Иначе зачем красться ночью, как вор? Говори правду, и я сохраню твою руку, — предложил лорд Винтерфелла после некоторого раздумья.       — Меня послал сюда милорд Мизинец, чтобы я незаметно доставил деревянный ящик в башню мейстера, — хрипло произнес мужчина.       Правда.       — Мизинец?       — Л-лорд Петир Б-бейлиш.       Правда. Опять этот Бейлиш. Что теперь могло понадобиться мастеру над монетой от его семьи? Неду это не нравилось.       — Ящика при нем не было, милорд, — уточнил Родрик.       — Он в моей комнате в таверне, клянусь, — отчаянно закричал бард. Правда. — Я пытался сначала разведать, смогу ли я проскользнуть мимо стражников…       В его словах не было лжи, и лорд Винтерфелла нахмурился. Обмана он не чувствовал, но внутри зудело странное ощущение…       — Ты часто выполняешь задания для мастера над монетой? — Нед вернул клинок Родрику, тот убрал его в ножны и дал знак стражникам отпустить человека.       — Он платит серебром за то, что я приношу ему слухи издалека, милорд, — бард встал, все еще отягощенный цепями, и задрожал. — А за доставку вещей еще больше.       Правда.       — Возьмите еще пятерых человек, тихо проводите его до таверны и принесите мне этот ящик.       В таверне в Зимнем городке обычно останавливались приезжие барды, дураки и более важные купцы, и она была вновь открыта, чтобы принять тех, кто был слишком низкого происхождения, чтобы оставаться в Гостевом доме, но должен был находиться поблизости на случай, если знати потребуются развлечения. Он должен был предвидеть, что королевская свита и их сопровождающие не будут заслуживать доверия.       Эддард Старк устало провел рукой по лицу. Он ждал в большой комнате в одной из караульных башен, Зима свернулся серым клубком у его ног. Весь день был долгим, хлопотным и утомительным, и теперь он проклинал себя за решение посетить покои жены вместо того, чтобы просто поспать. Бодрствовать становилось все труднее. Но тут послышались шаги, вошел бард в сопровождении Родрика и полудюжины вооруженных людей, и лютоволк у его ног поднял голову.       На маленьком столике перед ним появилась изящная, искусно вырезанная шкатулка. Сделанная из полированного черного дерева, она была достаточно мала, чтобы уместиться на ладони.       — Ты знаешь, что внутри?       — Нет, милорд, — энергично замотал головой бард.       На этот раз Нед проигнорировал затаенное чувство и внимательно наблюдал за светловолосым мужчиной. Все видимые признаки лишь подтверждали смутное ощущение, что он говорил правду.       — Твое имя?       — Корвин, милорд.       Несмотря на холодную ночь, на лбу барда виднелись крупные бисеринки пота.       — Ты сохранишь свой язык и руку, Корвин, — решил Нед, и мужчина облегченно вздохнул. — Но вторжение в мои залы я тебе не простил, как и попытку солгать в самом начале. Пять ударов плетью.       — Но вы же обещали!       — Сохранить руку, а не освободить тебя от наказания, — он сжал пальцы. — Выведите его и выпорите в Зимнем городе. И Корвину отныне запрещен въезд в Винтерфелл.       Гвардейцы выволокли неохотно упирающегося барда, и Нед остался один на один с Родриком, оба рассматривали замысловатую шкатулку. Зима тоже с любопытством кружил вокруг стола.       — Позвольте мне, — предостерег мастер-оружейник. Нед кивнул, и старый рыцарь взял миниатюрный сундучок и осторожно отпер его ключом. — Трубка?       Родрик несколько раз растерянно моргнул и несколько ударов сердца возился с коробкой, прежде чем передать ее Неду.       Внутри шкатулка была обита пурпурным бархатом, а в центре лежал одинокий бронзовый цилиндр. На каждом конце маленькой тонкой трубки было по две полированные линзы. Мирийский глаз. Нед осторожно взял его в руки и внимательно осмотрел в мерцающем свете ближайшего факела. Стекло было гладким, без каких-либо видимых изъянов. Бронза тоже была отполирована, как зеркало, а по всей ее длине было начертано несколько замысловатых кругов и звезд. Только мирийские мастера были способны на такую тонкую работу со стеклом. Для обычного купца это было дороговато, но по карману даже мелким лордам. Он взял цилиндр в руки и осторожно посмотрел в линзу, увидев стол гораздо ближе и детальнее. Отложив цилиндр, он осмотрел шкатулку. Казалось, в ней нет ничего необычного, кроме затейливой резьбы. Зачем Мизинцу понадобились все эти хлопоты, чтобы послать мейстеру Винтерфелла линзовую трубку?       В этот момент Зима поднялся на задние лапы, ткнул мордой в шкатулку из черного дерева в его руках и жалобно заскулил. Нед поставил ее на пол и наблюдал, как его лютоволк беспокойно кружит вокруг и тычет лапой в дно. Очевидно, острый нюх волка обнаружил в ней что-то, чего не смог найти человек. Зима вдруг укусил коробку и дико затряс мохнатой головой.       — Прекрати, мальчик, — впервые с тех пор, как он начал дрессировать зверя, лютоволк проигнорировал его приказ. Но прежде чем Нед успел рассердиться, что-то щелкнуло, и щенок остановился, взял шкатулку в зубы и подойдя к нему, вложил прямо в руку.       На дне шкатулки обнаружилось небольшое отделение, в котором лежал плотно свернутый пергамент, запечатанный сургучом с синим соколом Дома Аррен. Нед рассеянно почесал Зиму за ухом, рассматривая печать и хмурясь. Родрик хотел выйти, но Нед жестом велел ему остаться. Кассель был верным человеком и сохранит его секреты. Послание было не для него, а для Кейтилин.       Казалось бы, нет ничего плохого в письме сестре. Но у Арренов были и вороны, и доверенные всадники, чтобы отнести послание. К чему вся эта секретность и почему в качестве посредника использовался мастер над монетой? Несколько мгновений он колебался, но все же вскрыл письмо. Он доверял своей жене, но не Лизе Аррен, и уж тем более не Петиру Бейлишу.       С трепетом Нед сломал печать, и нахмурился. Буквы и слова были перемешаны и текст не имел смысла. Он покрутил письмо в руках, но его содержание оставалось бессмыслицей. Может быть, личный язык?       Конечно, его жена должна быть знакома с ним, ведь послание предназначалось ей. Он потер усталые глаза, свернул пергамент, спрятал его вместе с мирийским глазом во внутренний карман плаща и опустился на стул. Его покои находились слишком далеко, и Неду хотелось остаться здесь. Родрик нерешительно приблизился; от факела в его руке по стенам плясали тени.       — Милорд, — старый рыцарь подергал себя за седеющие усы, — я попросил гвардейцев понаблюдать за королевской свитой во время пира. Среди развлекающихся было еще несколько подозрительных личностей. Жонглеры, шуты, танцоры, барды и другие мужчины.       Проклятый Роберт, неужели обязательно было тащить с собой целую кучу гадюк?! Нед устало потер лоб и едва сдержал стон. Он боролся с желанием оставить эти проблемы на потом, но нет. Сон уже пропал, и лучше было разобраться сейчас же. А вдруг они ночью устроят какую-нибудь пакость, как этот Корвин?       — Тащите их на допрос.       — Посреди ночи? — спросил Родрик.       — Да, сейчас.       Рыцарь поклонился и ушел. Сидя в ожидании, Нед медленно закрыл тяжелые веки и не заметил, как серый лютоволк с любопытством протиснулся в открытую дверь и скрылся в темноте.

***

      Его разбудил громкий крик. Он мгновенно вскочил, схватил меч и лютню, с трудом застегнул в темноте плащ и слегка скрипнул ставней. И тут же выругался про себя: двор таверны кишел стражниками, в темноте было плохо видно, но он насчитал не менее двух десятков факелов, направляющихся ко входу.       Неужели снова за ним?       Его сердце билось как барабан, а звук тяжелых шагов, доносящийся из коридора, заставил позабыть про боль в спине после порки и принять решение. Двери открывались одна за другой, и растерянные, сонные голоса постояльцев и грубые выкрики стражников быстро прогнали сонливость.       Дезертиров Дозора казнили, и если он попадется, его голова покатится под откос. Но Манс не мог позволить себе умереть здесь. Он наконец-то почувствовал сладкий вкус жизни и свободы, и хотел большего. Произнеся тихую молитву, он открыл ставню, забрался на подоконник и посмотрел наверх. Он выбрал комнату с видом на задний двор на нижнем этаже.       К счастью, люди Старка не окружили здание. Спрыгнув на землю, Абель задвинул ставню снаружи. Если повезет, они решат, что комната пуста или что он пошел в гости к какой-нибудь служанке. Немного помассировав онемевшие ноги, он осторожно огляделся. Стражников не было видно, а густая темнота послужит ему на пользу: небо было темным и пасмурным, а луна полностью угасла. Он тихо переходил под густой пеленой темноты от здания к зданию, держась подальше от жаровен и факелов, надеясь, что никто его не заметит. В этот момент позади него раздалось низкое рычание, заставившее Абеля замереть.       Он медленно обернулся и встретился взглядом с парой желтых глаз, светящихся в темноте. Прищурив глаза, он с трудом различил силуэт собаки: она не была особенно огромной, чуть выше его колен.       — Хороший мальчик, — громко прошептал он, пытаясь успокоить псину, но она продолжала рычать все громче. — Перестань, я не причиню тебе вреда. Просто уйду.       Если бы он только захватил с пиршества кусок вяленого мяса! Абель еще раз проклял свою удачу, медленно обнажил меч и шагнул вперед. Он должен заставить лохматую шавку замолчать, пока она не подняла тревогу. Но собака отступила назад, и ночь прорезал мощный полулай-полувой. Абель выругался и бросился к проклятому вредителю, но тот повернулся и помчался прочь, захлебываясь лаем.       — Иные тебя забери! — вырвалось у него. Голоса гвардейцев уже приближались, вместе со светом их факелов.       Гнаться за псиной в темноте не имело смысла. Абель стиснул зубы и понесся так быстро, как только могли нести его ноги. Но трижды проклятый лай следовал прямо за ним. Острая боль пронзила правую лодыжку, он охнул на бегу, неуклюже взмахнул руками и рухнул, уткнувшись лицом в землю. Кто-то закричал, и Мансу понадобилось всего несколько мгновений, чтобы понять, что звук исходит из его собственного рта. Нога пульсировала от мучительной боли, и он смутно слышал приближающиеся крики.

***

      — Милорд!       Нед застонал, открыл глаза и в замешательстве уставился на обеспокоенное лицо Родрика, мелькнувшее в свете фонаря. Его рот наполнился вкусом горячей крови. Что происходит?       Мутные воспоминания о ночной погоне за плохим человеком туманили разум. Прошло несколько мгновений, прежде чем он вспомнил, что находится в одной из караульных башен, где, видимо и заснул. Чем сильнее он пытался вспомнить странный сон, тем быстрее тот ускользал. Вздохнув, Нед протер уставшие глаза и посмотрел на Касселя, вернувшегося в комнатку.       — Мы поймали людей, — сказал старый рыцарь. — Два барда и один шут, все в подземельях. Но есть кое-какие… проблемы.       — Что такое? — Нед встал и потянулся, тело затекло, он все еще чувствовал себя усталым.       Мастер над оружием несколько мгновений колебался, а затем указал рукой на землю. Зима сидел на месте, энергично виляя хвостом, и выжидающе смотрел на Неда. Его пасть была в крови.       — Откуда кровь? — спросил он, массируя виски, чтобы побороть нарастающую головную боль.       — Зима выследил беглеца. Перекусил ему лодыжку, как будто она была из соломы, переломил кости.       Глядя на Зиму, который с нетерпением смотрел на него в ответ, Нед с трудом представлял, как щенок наносит такие травмы. Но он был лютоволком, а они — опасные хищники. Но удивительно умные и преданные; только за сегодняшнюю ночь Зима дважды помог ему.       — Мы знаем, почему бард бежал? — Нед почесал бороду.       — Он только ругался и стонал на нас, — фыркнул Родрик. — Но он бы не убежал, если бы был невиновен, — седой рыцарь на мгновение замешкался, — в нем есть что-то знакомое, но я никак не могу вспомнить, где его видел.       — Идем, — вздохнув, лорд Винтерфелла встал и последовал за Родриком. Снаружи Десмонд, Вейн и Джекс последовали за ними в качестве сопровождающих.       — Я отправил его к Лювину, чтобы не истек кровью прежде, чем мы сможем его допросить. Может он — кошачья лапа? — объяснил старый рыцарь, пока они шли к башне мейстера.       Теперь, когда Родрик упомянул об этом, Нед подумал, что в этом есть смысл. Бард — хорошее прикрытие. Люди гораздо больше заняты пиршествами и выпивкой на праздниках, чем беспокойством за свою жизнь. Две жаровни освещали полдюжины вооруженных людей у входа в башню, один из которых провел их по лестнице перед небольшой дубовой дверью, охраняемой еще четырьмя стражниками.       В комнате стоял запах припарки и трав. Несколько свечей и два масляных фонаря освещали пространство. В центре стоял широкий деревянный стол, на нем и лежал неподвижный человек, перетянутый цепями поверх грубого льняного залата. Лицо его все еще было покрыто грязью. Мейстер Лювин перестал возиться с перевязанной ногой пленника и поклонился.       — Как поживает наш бегун? — спросил Эддард.       — Теряет сознание от боли, милорд, — Лювин нервно дернул за цепь, глядя на Зиму, который последовал за хозяином и теперь мирно сидел, высунув язык. — Его нога будет искалечена, лодыжка повреждена слишком сильно. Если нужно, я могу заставить его проснуться.       — Пока нет, — Нед устало потер лоб, на мгновение погрузившись в раздумья. — Что вы можете сказать о нем, есть какие-нибудь странности?»       — Сильный, с широкой грудью и плечами, он имеет тело воина, а не барда. Судя по мозолям на ладонях, с юных лет тренировался в обращении с оружием, — старый мейстер выпрямился. — И множество старых шрамов — его ранили клинками и стрелами.       Он внимательно посмотрел на прикованного к столу человека. В его грязном лице было что-то смутно знакомое, но Нед не мог уловить, что именно.       — Кроме ножа и кинжала, он прихватил с собой короткий меч, — мрачно добавил Родрик.       «Боги, что только не приходится делать человеку, чтобы оставаться в безопасности в собственном замке!», раздраженно подумал Старк.       — Усильте охрану еще. — Мастер над оружием Винтерфелла мрачно кивнул. — Мы не можем позволить себе никаких несчастных случаев, когда королевская семья под нашей крышей.       — Может, мы сможем подтвердить клеймо изготовителя на оружии? — Предложил Лювин. — Хоть получим подсказку, откуда он родом.       — Несите клинки. — приказал Нед, удивляясь, как ни он сам, ни Родрик не додумались.       Через минуту Кассель вернулся с коротким мечом и кинжалом в руках. Они шагнули ближе к фонарю и стали рассматривать основания клинков, где кузнецы традиционно оставляли свои метки.       — На обоих одинаковое клеймо. Но никак не могу вспомнить, откуда я его знаю, — проворчал старый рыцарь и осторожно передал одну рукоять Лювину, а другую — Неду.       Лорд Винтерфелла внимательно осмотрел знак: простой полукруг с двумя перечеркнутыми линиями…       — Это работа Арлина, — уверенно сказал Лювин. — Мастер-кузнец Сумеречной башни.       Все они посмотрели на человека, прикованного к столу. Его волосы были в основном седыми, а несколько каштановых прядей мужественно сопротивлялись неизбежному натиску времени.       — Значит, либо дезертир, либо одичалый, — заключил Родрик.       — Одичалый не сможет так легко смешаться с северянами, — покачал головой Нед. — Да и не знает достаточно наших песен, чтобы играть на королевском пиру.       В комнате воцарилась тишина, все погрузились в раздумья. Боги, какая неразбериха!       — Не исключено, что кто-то из черных братьев продал оружие, а потом заявил, что оно потеряно, — предостерег мейстер.       Странное чувство вернулось. Что-то знакомое… Эддард точно видел этого человека раньше, но где? Иные забери его усталый разум!       — Лювин, вымой ему лицо и сбрей бороду, — приказал он.       Мейстер использовал чистую тряпку и таз с водой, принесенный одним из гвардейцев, и вскоре грязь исчезла, открыв обветренное, острое лицо. Знакомое лицо. Бард, дезертир Ночного Дозора. Дезертир Ночного Дозора…       Когда мейстер укоротил спутанную бороду, в голове Неда наконец-то все встало на места.       — Манс Налетчик!

***

За Стеной       Увы, все деньги, заработанные им на продаже фруктов в Чаячем городе, ушли на покупку тяжелых одежд с меховой подкладкой и плащей из толстой шерсти для него самого и его людей. Зато проплыть по коварным водам к востоку от Скагоса для такого человека, как Салладор Саан, было делом нехитрым, так что они добрались до места назначения без особых проблем.       Однако тут-то и начались неприятности. Поначалу было не так страшно, но по мере продвижения на север, холод становился все нестерпимее. От него не спасали ни толстая шерстяная рубаха, ни туника с меховой подкладкой, ни тяжелый двойной плащ. Казалось, даже кости их вот-вот замерзнут. Салладор чувствовал себя обманутым: на родине разгар лета, когда можно раздеться догола и при этом чувствовать себя прекрасно, здесь же он не мог унять дрожь. Земля была покрыта льдом и снегом, все вокруг выглядело так, что даже слово «лето» казалось чем-то фантастическим. Как люди вообще живут в этой холодной пустоши? Он не понимал. Еще немного и моча начнет замерзать, не долетая до земли!       Салладор был рад, что отправился лишь на двух кораблях и взял с собой самых выносливых людей. Иначе давно получил бы бунт. Дрожащими руками он пытался откупорить бурдюк с вином. Наконец, пирату это удалось, и он жадно глотнул грушевого бренди. Крепкий напиток обжег горло, и вниз по горлу потекло тепло.       — Чертов снег, — проворчал Дензо. От его вздоха в воздухе образовались небольшие туманные облачка. С тех пор как они достигли заснеженных берегов, с его его лица не сходила свирепая гримаса. — Саан, дай мне немного бренди.       Охотник был высоким, сильным и мускулистым, как бык, с оливковой кожей и бритой наголо головой, которая, впрочем, теперь всегда была покрыта меховой шапкой. Он тоже дрожал, как лист от холода, несмотря на толстую одежду. Салладор про себя в который раз посмеялся над его глупостью: тирошиец сильно пожалел о своем решении побрить голову после их отъезда. Мало того, Дензо взял с собой лишь слабую бледно-зеленую мочу из Мирра, которую они называли нектаром. Она была такой сладкой, что зубы сводило, и совсем не согревала. Неприятный, мелочный человек, но Салладору он был нужен. Ловить мамонтов сам пират не собирался. Поэтому, поколебавшись, все же протянул охотнику запасную флягу.       — Пользуйся экономно, Хартис, — предупредил он. — Это все, что ты получишь.       У Салладора в каюте было еще восемь мехов, но их он берег для собственного горла. Дензо сделал небольшой глоток и громко отрыгнул. По крайней мере, этот дурак перестал так трястись.       — Сотни миль берега и ни одной живой души, — проворчал охотник, пристегнув бурдюк к поясу и окинув взглядом побережье.       Они видели несколько деревень, но все были заброшены. Теперь здесь не с кем было торговать, не у кого спросить дорогу, не говоря уже о том, чтобы захватить кого-нибудь, как собирался Хартис. Это были суровые места, полные голых скал и грубого песка; песни чаек сменялись зловещими криками воронов. Нависший над берегом лес был не лучше: несмотря на белую пелену снега, он выглядел мрачным и смертельно опасным.       Глубоко внутри зародилась нотка сожаления — начерта он только принял предложение магистра — но Саан быстро подавил ее. Немного трудностей, и он заработает достаточно денег, чтобы жить как принц до конца своих дней!       — Мы пришли сюда за чардревом и костью мамонтов, — щелкнул он языком. — Нет товаров — нет монет.       И хотя оба материала продавались с легкостью, никто не дал бы за них и десятой доли того, что обещал магистр. Салладор старался сохранять спокойствие, но беспокойство уже начало грызть его.       На берегу они ничего не нашли: ни дикарей, ни мамонтов. Было несколько краснолистных деревьев, но слишком молодых и маленьких, со стволами тоньше, чем девичья талия. Он хоть и не верил в местных богов, но рубить священные деревья и вызывать на их гнев зазря не хотелось.       До свадьбы архонта Тироша оставалось меньше двух циклов луны, и, учитывая время на дорогу обратно, у них было меньше двадцати пяти дней.       — С вами, контрабандистами, всегда так — только о монетах и думаете, — пренебрежительно фыркнул Хартис, покачав головой. — Твоя голова слишком забита мечтами о золоте, чтобы думать. Разве дикари не живут вокруг своих костяных деревьев? Две утки одним камнем, — он хрустнул костяшками пальцев, — а слоны не пьют морскую воду, с мамонтами должно быть так же. Придется либо отправиться в этот темный лес, либо плыть вверх по той большой реке, которую мы прошли вчера. Даже дикари должны пить; в окрестностях наверняка есть хоть какая-то живность.       Как бы ни был неприятен охотник, Салладор не мог не признать, что Дензо хорош в своем деле. И им нужно было спешить: он сомневался, что магистр Сарриос даст им хоть монетку, если они прибудут после свадьбы.       — Судя по моей карте, выше по течению есть большое озеро, — сказал контрабандист. — Можем начать поиски оттуда.       — Пойдет. Мне надоел этот проклятый холод, — Дензо Хартис устало потер руки в перчатках. — Чем быстрее будет сделано, тем быстрее мы сможем вернуться.