Путы Судьбы (Shrouded Destiny)

***

Винтерфелл       — Лорд Старк, — улыбнувшись, поприветствовал его друг, и Нед наконец почувствовал некоторое облегчение.       Хоуленд Рид все еще был на голову ниже его и стройным, как и все болотники. На его подбородке пробивалась небольшая русая щетина, а под темно-зеленым плащом виднелась бронзоватая чешуйчатая кольчужная рубаха.       — Для тебя Нед, Хоуленд. Ты пришел один?       — Пятеро моих людей в Зимнем городке, — ответил Хоуленд и оглядел двор, где суетились тренирующиеся гвардейцы. Он понизил голос до шепота. — Я получил твой зов, Нед. Что случилось? Винтерфелл выглядит так, будто готовится к войне.       — Поговорим в солярии, — также тихо ответил Нед и повернулся к Великому замку. Как обычно, после хорошей тренировки он чувствовал приятную усталость в мышцах. С тех пор как он снова начал регулярно участвовать в спаррингах, он чувствовал себя более энергичным, а его разум был более ясным.       Прежде чем они миновали двери из железноствола, Рид передал свой черный трезубец и три ножа Доннису, одному из четырех дозорных. Перед дверью солярия лорда также стоял стражник.       — Карауль у лестницы и не пропускай никого, Варли, — приказал Старк гвардейцу, и тот послушно двинулся в конец коридора.       Нед открыл дверь и вошел в комнату, и тут же ему в ноги кинулся восторженный Зима.       — Спокойно, мальчик, — приказал он, и серый лютоволк сел, выжидательно глядя на него желтыми глазами, а лохматый серебристый хвост в волнении заметался по полу.       — Боги, Нед, неужели это лютоволк?       Хоуленд замер в шоке: Нед бросил Зиме кусок вяленого мяса из блюда на столе, и тот поймав его на лету, мгновенно съел. За ним последовал второй и третий кусок, которых, похоже, молодому лютоволку хватило, и он вернулся на свое любимое место у очага.       — Да.       — А я-то думал, что к югу от Стены лютоволков не было уже почти двести лет.       — Ну а теперь их шесть, — со вздохом сказал Нед, вспомнив день казни, и по его позвоночнику пробежали мурашки. Он схватил кувшин с темным элем, наполнил два стоящих на столе кубка и протянул один Хоуленду. — Мне так нужен твой совет, друг мой.       — Спрашивай, Нед.       Лорд Винтерфелла сделал щедрый глоток.       — Ты что-нибудь говорил Джону? — медленно спросил он, и лицо его друга на мгновение исказилось в замешательстве.       — Я не видел его с тех пор, как он был еще малышом, и не покидал Перешеек с тех пор, как закончилось Восстание, — ответил Хоуленд озадаченно. — Почему ты так решил?       С его губ сорвался тяжелый вздох. Если его друг не рассказал Джону, это означало только одно. Он подошел к своему креслу и опустился в него, когда Лорд Перешейка сел напротив.       — Все началось с дезертира Ночного Дозора… — начал он медленно свой рассказ. Лихорадочные бредни старого дезертира, мертвый лютоволк, убитый оленем, щенки, смерть Брана и припадок Джона у сердцедрева. Невозможная болезнь и последующие, казалось бы, бессмысленные бредни, исчезновение сына из Винтерфелла и, наконец, письмо, написанное кровью и предвещающее всевозможные опасности.       Когда Нед закончил свой рассказ, ему стало немного легче. Он чувствовал себя так, словно на его плечи давила гора, и теперь ее не было. Целую луну ему некому было довериться, казалось, что мир сходит с ума, как и он сам. Робб был далеко не готов, и он не решался доверить свои беды жене после прочтения письма, тем более что она все еще горевала. И хотя он верил Родрику и Лювину, но ни одному из них нельзя было доверить знание о происхождении Джона.       Он взглянул на Хоуленда, который выглядел невероятно встревоженным.       — Нед, письмо все еще у тебя?       Лорд Винтерфелла снял с пояса маленький бронзовый ключ, открыл нижний ящик, достал шкатулку из железноствола и положил ее на стол. Взяв с пояса еще один ключ, он со щелчком открыл ящик и протянул Риду рулон пергамента.       Зеленые глаза друга пробежались по пергаменту, и через минуту он с тяжелым вздохом положил его обратно в железную шкатулку. Нед на мгновение замешкался. Слова, начертанные кровью, были слишком страшны и опасны. Но он пересилил желание бросить свиток его в огонь, и защелкнул замок.       — Я думал, магия исчезла из нашего мира, осталась в прошлом, жива лишь в старых сказках, — вздохнул Нед, все еще обеспокоенный. — Однако Лювин с его звеном из валирийской стали утверждает, что случившееся с Джоном было магическим и даже самые старые записи не помогли ему разобраться в странном недуге. Как думаешь, Джон действительно познал будущее, или это просто бред сумасшедшего?       — Магия может ослабнуть, но она никогда не уйдет, Нед. Возможно, сейчас это не более чем воспоминание, но не стоит его недооценивать, — медленно начал Хоуленд, наморщив лоб в раздумье. — В какой день Джон заболел?       Нед сделал паузу на несколько мгновений, пытаясь вспомнить.       — Во второй день третьей луны.       — Как я и предполагал, — ответил его друг, выглядя еще более обеспокоенным, — в этот день мой сын потерял зрение.       — Юный Жойен ослеп?!       — Он потерял зеленое зрение, — Эддард открыл было рот, но его друг быстро продолжил. — С тех пор, как в детстве он подхватил сероводную лихорадку, стал видеть пророческие сны или видениями от Трехглазого ворона, которого наши старые записи называют Зеленовидцем. Сначала я отнесся к этому скептически, но потом он предвидел, что его кормилица умрет от львоящера. На следующее утро она бродила по болоту в поисках грибов для своего лягушачьего рагу, когда львоящер утащил ее в мутную воду. Зрение Жойена было слабым, и он видел лишь что-то обыденное в нашем окружении. Но в первый день третьей луны он увидел во сне кровь, лед, тьму и смерть, и с тех пор видения покинули его. Его тело, ослабевшее после сероводной лихорадки, наконец начало крепнуть, и сны перестали мучить его.       Первым побуждением Эддарда Старка было заявить, что слова его друга — полная чушь, но Хоуленд Рид был не из тех, кто лжет, и теперь Нед сам видел вещи столь же, если не более безумные. Воспоминание о том, как его рука в перчатке горела от неестественного холода, исходившего от кожи сына, было еще свежо в его памяти.       — Трехглазый ворон? Заглядывать в будущее? Я думал, это всего лишь старая детская сказка.       Он смутно помнил легенду о Дейнис Сновидице и то, как мейстер Гнезда отмахнулся от нее, говоря, что Таргариены так прикрывают свое позорное изгнание из Фригольда.       — В большинстве сказок есть доля правды, — пояснил кранногмен, отпивая из своего кубка. — Трехглазый ворон — один из последних великих зеленовидцев, цепляющихся за жизнь в скрытых магией альковах. Однако не только зеленовидцы могут заглядывать в будущее. Повелители драконов тоже обладали подобной способностью, хотя и в меньшей степени. Когда собираются самые могущественные колдуны, мало что становится невозможным. Чудеса и ужасы Вольных земель были равны в своем величии, и Детям Леса все же удалось сокрушить Руку Дорна и затопить Перешеек.       — Боги… — Лорд Винтерфелла устало провел рукой по волосам. Все это должно было быть просто детской сказкой.       — Да. Джон мог видеть проблески будущего с любой стороны семьи. Не исключено, что он действительно путешествовал во времени. — Слова Хоуленда были очень близки к его собственным подозрениям, но Нед должен был услышать их из чужих уст, чтобы не чувствовать себя безумным. — Согласно старой легенде, восемьдесят один зеленовидец добровольно пожертвовал собой, чтобы разрушить Руку Дорна, так что с помощью магии этого не узнать. Ты сам сказал, что Джон сбежал из Винтерфелла и забрал все, что хотел, не оставив ни малейшего следа, как опытный вор или убийца. Разве шестнадцатилетний мальчишка может такое спланировать, не говоря уже о том, чтобы провернуть это после полумесяца, проведенного на больничной койке?       — Нет, — простонал Нед, опустошив свой кубок на одном дыхании. Больше не было смысла зацикливаться на этом. — Как подготовиться к Долгой ночи?!       — Джон ушел от ответа, — ответил Хоуленд. — В Северных горах есть значительные залежи обсидиана, как и на Скагосе. Уверен, его можно найти и в других районах Севера, даже в окрестностях Винтерфелла, учитывая горячие источники, которыми вы так гордитесь. Мальчик Лии отказывается разглашать свой план, но, похоже, он знает, что делает.       Как бы Нед не волновался, он знал, что пролитого в кувшин не вернуть. Даже если он найдет Джона и заставит его вернуться в Винтерфелл, его сын, скорее всего, сможет снова сбежать. Он мог лишь надеяться, что Джон добьется успеха и вернется домой. Он же должен сделать так, чтобы ему было куда возвращаться.       — Обсидиан слишком хрупок, можно использовать его только для наконечников стрел, кинжалов и копий, — мрачно сообщил он. — Я могу приказать собирать и обрабатывать его, но никто не станет использовать его вместо обычной стали. А любые разговоры о ходячих мертвецах и Долгой ночи сочтут просто безумием.       — Без доказательств мы мало что можем. Но кое-какие приготовления можно сделать, и начать можно с твоего брата, — задумчиво предложил друг. — Первый разведчик мог бы лучше подготовить Дозор изнутри или добыть доказательства, особенно если он будет знать, что нас ждет. Но я не слишком беспокоюсь об Иных. Если у Джона есть план.       — Он просто…       — Лорд-командующий Ночного Дозора, лорд Винтерфелла, король Севера, опытный воин и ветеран многих сражений, — перебил Хоуленд Рид. — Сейчас ему всего шестнадцать лет, но если хоть половина письма правдива, он не только выжил, но и вел людей вопреки всем трудностям, когда враги наступали со всех сторон. Верь в своего племянника! Меня больше беспокоят проблемы на Юге. Восстание Болтона — само собой разумеющееся, когда лютоволк слаб, но все остальное выглядит так, будто кто-то пытается втянуть Старков в опасный конфликт. Мертвая лютоволчица и шесть щенков, а Нед? Не отмахивайся! Предзнаменование не сулит ничего хорошего, хотя мне трудно поверить, что Роберт может причинить тебе вред. Увы, я не знаком с играми юга и не могу помочь в этом вопросе. Но Джон достаточно ясно говорит — никому с юга нельзя верить.       Нед устало потер лоб. На его вопросы были получены ответы, но теперь появились новые. Казалось, что мир сходит с ума. Магия, пророческие сны, Иные и драконы снова ходят по земле, а враги собираются вокруг его Дома, вновь заставляя его чувствовать себя беспомощным ребенком. Мог ли он позволить себе проигнорировать предупреждение Джона? Нет. Даже если Эддард все еще относился к нему с некоторым скептицизмом, оно рисовало слишком мрачное будущее. Но теперь он хотя бы представлял, что делать. Мог планировать и готовиться. Его род был древним, и корни его были глубоки. Его не так-то легко свергнуть, особенно если ему есть что сказать по этому поводу.       — Я отправлю посланников к горным кланам и на Скагос, приказав им начать поиск и добычу обсидиана и изготовление из него кинжалов и наконечников для стрел, — наконец решил он. Нед уже предчувствовал головную боль от общения со сварливыми скагосцами, у которых не было ни воронов, ни мейстеров. — Но что я скажу лордам и Дозору, если они спросят, зачем?       — О Нед, ты всегда был слишком честен на свою же беду, — посокрушался Хоуленд. — Я не представляю, как ты так долго врал всем, что Джон твой. Решение довольно простое: ты скажешь, что получил грозное предупреждение о большой опасности от Зеленовидца, что довольно близко к истине. Твоя безупречная репутация сыграет на руку и знаменосцы это примут. Мы, северяне, все еще помним, что слово Старка дороже золота. Кроме того, он ведь не ошибается. Знаки налицо для тех, кто хочет их увидеть. Это лето выдалось неестественно долгим, и все больше ветеранов дезертируют из Дозора. И последний говорил об Иных.       Нед ненавидел ложь, но, несмотря на его неприязнь к этой идее, Хоуленд давал хороший совет. Если эта полуправда поможет его семье, он стиснет зубы и солжет! Никто из его оставшихся детей не погибнет, если это в его силах.       — Остается проблема юга, — снова вырвался из его уст тяжелый вздох. — У дома Старков слишком много союзов по ту сторону Перешейка, чтобы не вмешиваться в их дела, даже если я откажусь от броши десницы.       — Ты все еще изолируешь себя от остальных Семи Королевств, Нед, — мягко упрекнул его друг. — Ты до сих пор не знаешь, кто главные действующие лица и чего они хотят, а ты был и будешь самым высокопоставленным лордом в королевстве. Стоит ли удивляться, что почти все эти связи были обращены против Старков? Кто-то явно использовал вас, чтобы развязать войну и втянуть Старков в нее. Думаю, стоит обратиться за советом к лорду Виману или его наследнику. Мандерли держит связи с югом для торговли. Лорд-водяной и его наследник гораздо хитрее и проницательнее, чем ты думаешь, и по-прежнему являются одними из самых верных твоих знаменосцев. Используй это.       Нед недолго размышлял над этой идеей, прежде чем понял, что у нее нет недостатков. Его друг был прав: он был не одинок во всем этом. У Старков было много надежных знаменосцев, которые могли бы стать его советниками. Не стоит сбрасывать со счетов Родрика или Лювина, но, хотя они были мудры и опытны, им просто не хватало взгляда командующего и лорда. Две головы лучше, чем одна, а три — лучше, чем две. Семь преисподних, ему потребовалось почти полтора года, чтобы заподозрить кого-то в активных действиях против Старков, но Хоуленд понял это почти сразу!       — Мне нужна и твоя помощь, друг, — объявил Нед.       Рид только широко улыбнулся.       — Это будет честью для меня, лорд Старк.

***

Белая гавань       Она дрожала и плотнее натягивала свой золотистый бархатный плащ. Но он почти не защищал от северного холода. Даже ласковые лучи солнца здесь не согревали. Она смутно помнила холод и снег из своего раннего детства, но казалось, что это было так давно. А сейчас должно было быть проклятое лето!       Лорд Белой Гавани был старым и таким толстым, что она удивлялась, как он вообще может двигаться. Было маленьким чудом, что он умудрялся стоять на коленях, и загадкой, как он вообще собирался подняться с них. Виман Мандерли напоминал ей огромную бочку, которая вот-вот лопнет. Жир выпирал из его сине-зеленого бархатного дублета, и казалось, что у него не один, не два, а четыре подбородка. Его сыновья, казалось, во всем повторяли отца, только были чуть менее круглыми, с моржовыми усами и лысыми головами, блестевшими в лучах полуденного солнца. А вот внучки лорда-тритона совсем не походили ни на отца, ни на деда. Они были стройными, скромными и очень приятными на вид, даже если учесть, что волосы младшей из них были выкрашены в странный зеленый цвет.       — Встаньте, — голос отца был не таким громким, как обычно. Казалось, морское путешествие стало испытанием для всех членов их семьи, кроме нее и дяди Джейме. Она бросила взгляд на Джоффри, который был нехарактерно молчалив, скорее всего потому, что снова выглядел готовым выблевать свой завтрак.       Она перевела взгляд на центр площади, как раз вовремя, чтобы увидеть, что лорду Белой Гавани понадобилась помощь двух громил-гвардейцев, чтобы подняться с колен. Мирцелла не могла не задаться вопросом, не понадобится ли вскоре таковая и ее отцу. Хотя он не был таким толстым, как лорд, но было уже недалеко…       Наконец холодный ветер немного утих, и солнечные лучи согрели ее кожу. Мать, плотно закутанная в пунцовый бархатный плащ, суетилась вокруг Томмена с его насморком, а Джоффри пытался подавить дрожь и принять мужественный вид, но безуспешно. Вместо этого он был похож на больную кошку. Ее раздражало, как сильно холод влияет на них. Она хотела тепла, сейчас же лето! Мирцелла содрогнулась, представив, каково на Севере зимой.       Слуга, одетый в тунику цвета морской волны, быстро подошел с блюдом хлеба и соли. Ее отец отломил щедрый кусок, обмакнул его в соль и съел одним махом.       — Ваша Светлость, я приготовил для вас пир в Новом замке!       Упоминание о щедрой порции еды и вина, казалось, взбодрило ее королевского отца.       — Веди, Виман!       — Должен заранее извиниться, Ваша Светлость, — сказал лорд Мандерли, вытирая мясистой рукой капельки пота со лба. — Замковая лестница усыпана ступенями и не подходит для колесницы. Но у меня есть лучшие лошади, которые доставят вас туда, если вы пожелаете.       — Все в порядке, хорошо после перехода морем почувствовать под ногами твердую почву, — нетерпеливо отмахнулся ее отец. — Нам будет полезно размять ноги перед пиром!       Их мать после этих слов выглядела так, будто она только что проглотила лимон целиком. Жаль, но из-за этой гримасы, прекрасное в остальном лицо Серсеи Ланнистер, выглядело сейчас довольно гротескно.       Вся процессия медленно направилась вверх по улице, и у Мирцеллы было достаточно времени, чтобы осмотреться. Когда она начала двигаться, холод северного воздуха, казалось, ослабел еще больше.       Северный город был… красив и чист. Широкие мощеные улицы были прямыми и упорядоченными, а жуткий запах, что всегда присутствовал в Королевской Гавани, здесь почему-то сменился чистым соленым воздухом. Хотя Белая гавань была оживленной, в ней, не было шумной и бестолковой суеты столицы. Дома были построены из белого камня, создавая ощущение легкости и света. Даже в Ланниспорте не было такой чистоты и порядка, как здесь.       Городские стражники оцепили улицы: мужчины были одеты в простые дублеты и шерстяные плащи, выкрашенные в цвет морской зелени, с серебряным трезубцем на плащах. У каждого стражника были дубинка, кинжал и шпангоут.       — Прекрасно, — с благоговением тихонько сказала Розамунда.       Ее фрейлина была почти вдвое моложе и едва доставала ей до локтя. Иногда Мирцелле казалось, что она должна заботиться о младшей девушке, а не наоборот. Но она не возражала: Розамунда была милой девочкой и к тому же, ее кузиной.       Справа от нее шли остальные члены семьи, кроме дяди Тириона. Самый низкорослый лев, вероятно, уже нашел дорогу в ближайший бордель. Взгляд дяди Джейме лениво пробегал по улицам в поисках опасности. Рядом с ним шла мать и хмурилась. Глаза Томмена блестели, когда он любовался городом, а Джоффри по-прежнему выглядел бледным и несчастным.       — Конечно, здесь не так тоскливо, как я боялась, — хмыкнула мать, оглядываясь по сторонам. — Город хоть и небольшой, но вполне презентабельный. Надеюсь, остальные районы Севера будут такими же. Возможно, дочь тритона станет твоей фрейлиной, Мирцелла.       — Они заставляют нас ходить как простых крестьян в такой холод, — пробурчал Джоффри, и цвет, казалось, наконец вернулся на его бледное лицо.       Увы, ему быстро стало лучше, и он начал свое обычное непрекращающееся ворчание, как только отошел от корабельной качки.       — Наш королевский отец приказал это сделать, — возразила Мирцелла. — Если бы тебе пришлось сесть на лошадь, когда твой мир все еще вращается, ты вполне мог бы свалиться. К тому же, обычно мы видим только Утес Кастерли, Королевскую Гавань и Золотую дорогу между ними. Теперь же можем посетить и других знаменосцев. Девичий пруд был великолепен, и я слышала, что горячие источники Винтерфелла легко соперничают с прудом Джонквиль.       — Мы — королевская семья! — продолжал ныть ее младший брат. — Это к нам должен приходить сброд, а не наоборот!       Боги, вырастет ли он когда-нибудь?! Ему было тринадцать, а ростом он уже не уступал ей, но вот умом…       — Если бы все приходили в Королевскую Гавань, там было бы слишком много людей, которые тебе не нравятся, — возразила Мирцелла, и лицо Джоффри скривилось. — Именно северные мечи возвели отца на трон, и у Старков очень хорошие связи. Помимо дружбы между лордом Старком и нашим королевским отцом, будущие лорды Талли и Аррен — двоюродные братья наследника Старков, а наследник Грейджоев воспитывается в Винтерфелле. Это возможность завести собственные связи и показать, что ты заботишься о будущих знаменосцах. Многие короли делали королевские успехи не просто так, Джоффри.       Ее брат наконец замолчал, его лицо стало задумчивым. Он даже выглядел наполовину таким же очаровательным, как Томмен, пока не открывал рот. Почему-то Мирцелле показалось, что в глазах ее матери промелькнуло неодобрение, но королева промолчала. Принцесса не могла не пожалеть женщину, которой выпадет выйти замуж за Джоффри — он был просто невыносим.       Наконец они поднялись на холм и оказались у распахнутых ворот гордого и светлого Нового замка. Большая крепость и окружающее ее кольцо куртин были сложены из беленого камня. Высота крепостных валов превышала сорок футов, а толщина — пятнадцать. Когда они вошли во внутренний двор, Мирцелла вздрогнула: солнце скрылось за одной из бледных башен. Без теплого солнечного поцелуя холод вернулся с новой силой.       Наследник Мандерли и его жена Вулфилд подошли к ее матери и Джоффри, предложив показать им дорогу в их покои.       Однако в этот момент все ее внимание привлекла темноволосая Винфрид Мандерли, которая подошла к ней и Розамунде с двумя плащами на меховой подкладке.

***

Северные горы       Похоже, за ним никто не следил и в убийстве Рамси не обвинял. Он-то может и не прочь избавиться от нескольких людей Болтонов, хотя его нынешнее тело все еще казалось вялым и слабым. Но, с другой стороны, обычно подданные были невиновны в грехах своего повелителя. Кроме Призрака, который мог легко спрятаться, ничто в Джоне не выдавало Старка — больше половины северян были темноволосы и сероглазы. Хотя теперь лютоволк стал слишком велик, чтобы путешествовать у него за пазухой. Он уже был выше колен Джона, а еще через полмесяца станет крупнее большинства собак. С четырьмя охотничьими гончими в качестве спутников Джон замедлился. Ему потребовалось почти двенадцать дней вместо планируемых восьми, чтобы добраться до земель Лиддла и обойти все деревни и поселения стороной. Это было два дня назад, и с тех пор Джон занимался поисками драконьего стекла.       Увы, он знал только об одной открытой жиле обсидиана где-то поблизости, но не знал точного места. В последний раз он приезжал сюда, когда все было покрыто сугробами, а добычей обсидиана и снабжением его войск занимались кланы. Возможно, он мог бы легко получить помощь в Малом Зале, резиденции Лиддлов. Даже незаконнорожденный сын Эддарда Старка он был бы тепло принят и получил бы помощь. То что он бастард мало значило в суровых северных горах. Но Джон опасался, что дядя приказал знаменосцам вернуть его в Винтерфелл, если найдут. И хотя необходимость доказывать миру свою правоту давно угасла, но упрямая гордость осталась при нем.       Даже если Джон потерпит неудачу, но дядя прислушается к его предупреждению, от Иных можно будет отбиться, если Дозор и Север не будут застигнуты врасплох, как в прошлый раз.       Возможно, он поступил глупо, бросившись за Стену, чтобы противостоять старым врагам, но какие бы приготовления ни были сделаны, гораздо проще было уничтожить опасность до того, как она успеет набрать полную силу. У Ночного Дозора и северян уйдут на это годы. Они просто не готовы даже думать о существовании Иных, не говоря уже о том, чтобы противостоять им или сражаться за Стеной в самую суровую зиму. Но Джон был готов.       Иные были не такими уж страшными, если знать, как с ними бороться. Настоящей проблемой были нескончаемые орды вихтов под их началом. И холод, что они несли с собой. Тюлений залив мог замерзнуть, а это бы позволило нежити обойти Стену и превратить Север в страшное поле боя. Провал или успех Джона будет зависеть только от него самого и его мастерства. Бой, смерть и лед уже давно стали его спутниками. Он умирал уже дважды, в конце концов.       Солнце медленно ползло к западному горизонту, до наступления сумерек оставалось чуть больше двух часов. Эта поляна была слишком хороша, чтобы уходить с нее, а чтобы разбить лагерь, требовалось не менее получаса. Возможно, после крепкого сна ему повезет больше. Джон привязал поводья Тени к ближайшему дереву и начал ставить тент. Призрак бросился в ближайший сосновый лес в поисках добычи. Развернув тент, он отправился собирать валежник для костра. Рыжая Джейн, Хелисент и Мод последовали за ним, а Уиллоу он оставил стеречь беспокойную Тень.       Это стало сюрпризом — он не только мог без труда проникать в сознание гончих Рамси, но и они почему-то охотно принимали его. Он даже узнал их имена. И, как и Призраку, ему казалось, что они могут определить его намерения и мысли в тот момент, когда они проносятся у него в голове. Впрочем, он не собирался жаловаться. Охота с ними стала еще проще, и четыре таких верных спутника только помогут ему в будущем.       — Полагаю, ты не знаешь, где именно находится месторождение драконьего стекла?       К сожалению, Рыжая Джейн ничего не ответила, лишь весело вильнула хвостом. Джон наклонился за веткой и вдруг ощутил, как Призрак дико дергает его разум. Он посмотрел глазами волка и его встретило ужасающее зрелище.       Девушка в кожаных бриджах и тунике с меховой подкладкой, забралась высоко на страж-дерево. Она крепко держалась за толстую ветку и с ужасом смотрела на огромного снежного медведя, который с легкостью раскачивал огромное дерево внизу. Рост чудовищного зверя, вставшего на задние лапы, составлял около двадцати футов. Дерево стонало при каждом толчке, и казалось, что оно вот-вот рухнет. Он ясно ощущал волнение Призрака.       Джон разорвал связь и вернулся в свое тело. Кто-то более мудрый и осторожный собрал бы свои вещи и ушел как можно дальше. Чудовище огромных размеров прямо из древних сказаний — не тот, на кого стоит охотиться в одиночку.       Однако бастард Винтерфелла побежал к своему лагерю, а собранные дрова были брошены по пути. Схватив свои охотничьи копья, тисовый лук и колчан, он помчался в сторону Призрака, натягивая лук. Хелисент, Рыжая Джейн и Мод послушно побежали за ним, сердито лая. Девушка напомнила ему сестер: у нее были волосы Сансы и глаза Арьи. А даже если бы и нет, Джон просто знал, что пожалеет, если ничего не предпримет. В прошлой жизни он много о чем жалел, но в этой не будет бездействовать, если может хотя бы попытаться помочь.       Он петлял между деревьями, перепрыгивал через камни и мохнатые корни, поднимаясь на холм. Джон чувствовал, как его кровь начинает петь. Даже гончие немного отстали, не в силах угнаться за его бешеным бегом, но не мог сбавить темп, поскольку шансы на то, что девушка еще жива, уменьшались с каждой секундой. Предстоящее столкновение жизни и смерти заставляло его сердце гулко биться от волнения.       Спустя десяток ударов сердца он наконец-то добрался до места и увидел, что страж-дерево стонет под ударами чудовищного медведя. Большой участок земли возле корней начал зловеще подниматься, дерево опасно накренилось, а девушка сверху плакала и звала на помощь.       Джон глубоко вздохнул и гневно зарычал, чтобы привлечь внимание медведя, пока накладывал стрелу. Ему это удалось: зверь повернулся к нему и зарычал в ответ. Звук ужасал. Даже стоя на четырех лапах, чудище было почти восьми футов ростом, и возвышалось над Джоном. Почему нечто такого размера оказалось к югу от Стены?!       Он успел только моргнуть, как снежный медведь бросился на него. Он двигался гораздо быстрее, чем можно было ожидать от кого-то таких размеров. Джон едва успел выпустить две стрелы, но не попав в глаза чудовища, они безвредно отскочили от его белой головы, лишь еще больше разъярив. Он не мог толком прицелиться — медведь был слишком быстр, и почти настиг его. Джон не успел схватить копье, лишь в последний миг откатился в сторону, избежав яростной атаки. Он тут же вскочил на ноги и повернулся к противнику, не обращая внимания на вспыхнувшую болью спину в тех местах, где ударился о камни. Медведь, разогнавшись, врезался в молодую сосну, с легкостью повалив ее, и снова повернулся к Джону, глядя на него злыми глазками.       Сердце билось как барабан, охотничье копье Джона наконец-то оказалось в его руке, но он застыл, когда Призрак подкрался к зверю сзади. В горячке схватки он забыл о своем спутнике! К счастью, медведь его не заметил: лютоволк, как обычно, был тих и легко вписывался в окружающую обстановку. Призрак терпеливо прятался, хотя Джон посылал по связи сильное желание, чтобы тот держался подальше. Он крепко сжимал копье, пока разъяренный зверь стремительно приближался. Глубоко вздохнув, он прицелился в глаз и со всей силы метнул первое копье. Он бы попал, но медведь в последний момент дернул головой, и стальной наконечник отскочил от его лба, потекла небольшая струйка крови, что только разъярило медведя еще больше.       Джон схватил последнее копье: еще один неудачный бросок — и он уйдет отсюда почти без оружия. Если уйдет вообще. Но кровь Джона пела от возбуждения, когда он схватился за ясеневое древко и приготовился. Но за два удара сердца до того, как медведь оказался в зоне досягаемости его копья, гончие, наконец, бросились в его сторону, подняв ураганный лай и на короткое время отвлекая внимание.       Он глубоко вздохнул: до врага оставалось всего десять ярдов — один удар огромной лапы без труда сокрушил бы его. Теперь огромный зверь озирался по сторонам, раздумывая, на кого напасть первым — на Джона, на обнаруженного лютоволка или на собак. Не помогало и то, что, если медведь встанет на задние лапы, его шея, глаза и пасть окажутся слишком высоко, чтобы Джон смог пронзить их копьем. Прежде чем медведь успел выбрать, на кого напасть, Джон решил действовать, ему не понравился настороженный взгляд на Призрака. Он сделал большой шаг вперед, безрассудно прыгнул со всей силы и закричал, снова привлекая внимание медведя.       Тот посмотрел в его сторону и с рычанием стал отступать назад, замахиваясь на него огромной лапой. Все произошло молниеносно, но Джон оказался на полшага быстрее. Его сердце радостно забилось, когда стальной наконечник охотничьего копья нашел глаз снежного медведя.